CC BY
44
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
© 2005 г. Н.И. Стопченко
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ НАСЛЕДИЕ В.М. ШУКШИНА
КАК КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА (НА МАТЕРИАЛЕ ЗАРУБЕЖНОГО ВОСПРИЯТИЯ)
Актуальность проблемы, будучи обусловлена широтой и многозначностью функционирования творчества великого русского писателя и кинематографиста В.М. Шукшина (1929-1974) в современных зарубежных культурах, определяется необходимостью выработки принципиально иного взгляда на восприятие и освоение его в инонациональной среде. Динамично войдя в духовную жизнь многих народов в последнюю треть XX в., он представляет объект исследования как феномен «филологической культурологи» (В.И.Брагинский), знаковая репрезентативная фигура в межнациональном и цивилизационном диалоге культур, наследие которых открыто в безграничный контекст отечественной и мировой культур. В произведениях Шукшина аккумулировано ядро этнической культуры русского народа, что представляет непреходящий интерес для других культур мира: оно включает систему регулятивов и интегративную характеристику его ментальности. Данное качество позволяет художнику говорить голосом своей национальной культуры, представлять ее историю, современный интеллектуальный потенциал.
В последнее время в России и за рубежом публикуются все новые исследования о творческой личности Шукшина, призванные эксплицировать систему ценностей, - убедительное свидетельство повышения научного и общественного интереса к нему. В частности, в опубликованном юбилейном издании «Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник» в двух томах (Барнаул, Изд-во АГУ, 2004), в разных по жанру работах российских и зарубежных историков и теоретиков культуры, филологов, философов и искусствоведов С.М. Козловой, А.А. Королькова, Л.А. Кощей, А.И. Куляпина, О.Г. Левашовой, Т.Л. Рыбальченко, В.К. Сигова, Н.В. Хали-ной (Россия), И. Цветова, И. Петрова (Болгария), Л. Келечени, Н. Секей (Венгрия), Л. Дерюзер, Ф. Мартыновой (Германия), Э. Павлякова, А. Жебровский (Польша), Г. Биновой, Я. Секеры (Чехия), Д. Немец-Игнашевой, Дж. Ги-венса (США) и некоторых других глубоко освещены основные аспекты шукшинского творчества - преимущественно по филологической и искусствоведческой проблематике, - однако в решении проблемы «Художественное наследие В.М.Шукшина в диалоге культур» до сих пор отсутствует концептуальный философско-культурологический подход.
Разнообразие путей и форм прихода, характер восприятия, освоение и бытование Шукшина-художника, «ядра современной русской прозы» (А. Сол-
женицын), в зарубежных культурах позволяют выявить непреходящие духовные ценности, активно используемые в культурном процессе и оказывающие на него плодотворное воздействие. Вместе с тем возникает потребность взглянуть на явление Шукшина, имеющего авторскую историософскую концепцию национальной судьбы, поразительную прогнозирующую проницательность и личную философию [1], в орбите ключевой для русского сознания социально-культурной парадигмы Восток-Запад-Россия, заложенной отечественными мыслителями от П.Я. Чаадаева до А.Ф. Лосева и М.М. Бахтина. Важно не только выяснить его роль как крупного философствующего художника в русской традиции, но и осмыслить восточные, западные и общеславянские изменения российского бытия в рамках деятель-ностного подхода к анализу культурно-исторического процесса.
Мировое значение Шукшина убедительно проявляется в контексте не только современных проблем развития самосознания нации, поисков путей национального возрождения и обновления Отечества, но и многих инонациональных вариантов восприятия в зарубежных культурах - труднообозримом в своем обилии ценном фактическом материале, стимулирующем традиционный диалог культур, обеспечивший освоение опыта и творческих достижений одареннейшего сына России [2].
Рефлексируя на Шукшина, западные, восточные и славянские культуры по традиции откликнулись на Россию, в писателе и кинематографисте ищут прежде всего нацию, ее менталитет и культуру, породившую редкостный талант. Его синтетическое по своему характеру искусство, взращенное и нерасторжимо связанное с народным источником, убедительно выражает русский культурный архетип и код России. Судьба его в зарубежных культурах неоднозначна, когда сказываются своя специфика социально-культурного опыта, свои традиции в видении русского художника на формировании его национального своеобразия в каждой из них. Так «болгарский Шукшин» с его преимущественной апелляцией к духовным, нравственным корням, к совестливости и психологизму не похож на традиционно философски и исторически миролюбивого «немецкого», а повышенное внимание к классической теме «маленького человека», его народным истокам у «итальянского Шукшина» отличают от особых симпатий к эстетическому кредо режиссера и автора, игровому началу прозы «венгерского», сближают его с «польским Шукшиным», в котором особенно выделяется национальная специфика - «русскость»...
Зарубежная философско-культурологическая мысль в суждениях о Шукшине вступает ныне в зрелую фазу, стремясь все основательнее освоить многослойность его творчества, «расшифровать» контекст и подтекст шукшинских слов и кинообраза, специфического синтеза дарований. Интерес к нему в зарубежных культурах изначально вызван масштабностью национального мира, глубиной идейно-художественного содержания творчества, обусловливающих вхождение в фонд всечеловеческих ценностей [3].
Изучение освоения Шукшина зарубежным сознанием охватывает широкий спектр подходов, связанных с выявлением путей, форм и видов его функционирования. Богатое наследство писателя и кинематографиста определенно расширяет социальный, нравственный и художественный опыт национальных культур. Своим личностным стилем философствования в русской традиции, высокой художественностью, проникновенным гуманизмом, истинной народностью, тяготением к постановке некоторых кардинальных вопросов бытия творчество Шукшина оказывается созвучным современным духовным исканиям. Значимость данного вывода правомерно фиксирует немецкий публицист Х. Шмидт: «Шукшин смог во всем, что он написал и инсценировал, обнаружить обобщенные черты, которые и завтра будут значительными» [4]. В эпоху постмодерна крайне важно не утерять багажа магического развития русской культуры - присущего ей духовного потенциала.
Национальный и цивилизационный диалог русской культуры с западной, восточной славянской, реализуясь в интерпретации Шукшина-художника иным сознанием, существует как преемственность традиций и их преодоление, влияние и осознанная установка на освоение чужого опыта. Мера всечеловеческого содержания (Ж. Уолл, К. Муха, М. Морандини, Э. Павляк и др.) постоянно определяет широкое бытование творчества автора с мировой славой за рамками своей национальной культуры.
Зарубежные деятели культур все чаще демонстрируют неисчерпанность интерпретационных смыслов произведений Шукшина. Глубина освоения ими проблем национального мира, особенно народной жизни в славянских культурах становится наиболее весомой. Совершенно очевидно, что разные формы «общения» с шукшинскими творениями подчеркнуто диалогичны и многофункциональны.
Современное состояние мира порождает шукшинское нравственно-этическое предупреждение «Нам бы про душу не забыть!» и граждански-мужественно звучащий вопрос к соотечественникам: «Что с нами происходит?». Не растерянностью и признанием абсурдности бытия, так часто демонстрируемых сегодня западным сознанием, характеризуется «горький, мучительный талант» Шукшина, несущий в себе боль, судьбу и веру в Отчизну, проникнутый верой в человека, в его нравственный выбор. Созидательная сила творчества, противостоящая хаосу и небытию - идея вечная для мировой культуры, но сегодня приобретающая предельную актуальность, когда подвергается сомнению сама продуктивно-преобразующая способность человека.
Не следует игнорировать тот факт, что при провозглашенном «новом мировом порядке» на Западе и Востоке нередко дает о себе знать жесткая оппозиция политических и социокультурных структур вокруг книг и фильмов Шукшина, как, впрочем, произведений и других крупных деятелей отечественной культуры. Но не тайные или явные недоброжелатели России и ее духовных ценностей определяют место и роль художественного наследия
Шукшина в зарубежных культурах: есть много его верных почитателей во всех слоях зарубежного сообщества, в том числе в научной среде, несомненно определяющей высокий уровень его миссии за пределами Отечества. Так, известный английский историк и социолог Дж. Хосконг в развернутой статье-предисловии к американскому сборнику «"Калина красная" и другие рассказы» (Нью-Йорк, 1979) выразительно констатирует: «В своих произведениях Шукшин затрагивает самые деликатные и сложные вопросы о роли человека в обществе. Как никто другой из писателей, он раздвинул границы его познания» [5]. Еще раньше болгарский культуролог А. Свиленов убежденно резюмирует: «Знание Шукшина будет прибывать с годами» [6].
Серьезная философско-культурологическая мысль за рубежом, создавшая ценный «парламент знаний» (Н.Я. Берковский), фиксирует правомерный вывод о том, что Шукшин, наряду с М. Горьким, Л. Леоновым, М. Шолоховым, А. Платоновым, В. Распутиным и другими выдающимися деятелями российской культуры XX в., дает представление о духовно-нравственном облике современного русского человека, как в свое время за пределами России по книгам Ф. Достоевского и Л. Толстого судили о «загадочной русской душе», где давали себя знать как прозорливые догадки, так и характерные иллюзии.
Глубоко осознавая необратимость кризиса национальной культуры при вступлении ее в цивилизацию, Шукшин убедительно показывает в прозе, на экране и театральной сцене свое прозорливое понимание жизненных проблем, новых пластов действительности и характеров, которые обнаружили не только их национальную социально-историческую специфику, но и определенные аспекты цивилизационной природы человеческой, ценные для постижения закономерностей общественного и культурного развития.
Отразив «Русскую точку зрения» (В. Вулф) на существенные запросы бытия в эпоху постмодерна, пронизав ее душевной болью и страданием из-за несовершенства современного мира, гражданской ответственностью перед днем нынешним и завтрашним, он «ответил потребностям определенного времени» (А. Жебровска), «выявил его болевые точки» (П. Падовани), «постиг его сверлящий нерв» и «выразил человеческий феномен нашей эпохи» (Л. Дебюзер), чем открыл себе дорогу к самой широкой иностранной аудитории, подтверждая тем всеобщность диалога культур как основы взаимопонимания народов. Вместе с тем он с огромной силой таланта отражает важнейшие вопросы национального развития, тесно связанные со многими социальными, нравственно-этическими и философско-эстетическими проблемами времени. На многом в современной неоднозначной жизни, к чему так успело привыкнуть человечество, он сумел остановить свой взгляд великого Художника и укрупнить важные социально культурные факты.
За почти полувековое знакомство с художественным наследием Шукшина в зарубежных культурах прочертилась своеобразная траектория освоения его творческого пути: стремление проникнуть в душевные и духовные глубины от накопленных бытовых подробностей русской жизни к вы-
сотам философско-этических обобщений, через собственный уникальный опыт прийти к всеобщей нравственной аксиоме «Нравственность есть Правда». Зарубежные деятели культуры не упускают также из виду синтез его творческих ипостасей, обладающих целостным единством, что позволяет гражданское рассматривать через духовное, а социальное через нравственное. Шукшин в диалоге национальных культур есть закономерное явление современного российского и мирового искусства, чьи искренние чувства и мастерство предстают мощным воплощением творческих сил русского народа. В нем видят и высоко ценят сегодня не «деревенского», русского народного писателя и кинематографиста, деятеля культуры национального и мирового масштаба как по содержанию, так и по адресату своего феноменального творчества.
Приход Шукшина в современные культуры, органическое «присутствие» в них убедительно свидетельствуют о его мировом признании. Зарубежные исследователи его редкостных по мощи и разнообразию дарований хорошо понимают, кого имели и преждевременно потеряли в лице В.М. Шукшина. Они осознают также и то, что потерять его невозможно: он принадлежит к духовному материку, именуемому Россией, передает пульсирующую талантом и чувством ее живую душу - потому навсегда остался с людьми в своих книгах и фильмах.
Литература
1. Сигов В.К. Русская идея В.М. Шукшина. Концепция народного характера и национальной судьбе в прозе. М., 1999. С. 76; Кощей Л.А. Философская позиция Шукшина // Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник. Т. 1. Барнаул, 2004. С. 99-103.
2. Стопченко Н.И. В.М. Шукшин в зарубежной критике 60-90-х годов // Стопченко Н.И. Василий Шукшин в зарубежной культуре. Ростов н/Д, 2001. С. 162-183.
3. Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник. Т. 1. / Науч. ред. А.А. Чувакин. Барнаул, 2004. С. 8.
4. Schmidt H. Wassili Schukschin... // Filmspiegel. 1975. № 21. 8. Okt. S. 11.
5. Hosking J. The Fiction of V. Shukshin // Shukshin V. Snowball Berry Red and other stories. N.Y., 1979. P. 20.
6. СвиленовА. Василий Шукшин отблизо // Пламък. София, 1975. № 6. С. 197.
Ростовский государственный университет 10 августа 2005 г.
© 2005 г. С.В. Фатеева
КОМПЛЕМЕНТАРНОСТЬ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Проблемы культурного и экономического развития приобретают особое значение в периоды коренных изменений в характере и направленности развития человеческой цивилизации. Инновационное общество XXI в., основным вектором движения которого является «гонка за новизной», продуцирует особые формы социокультурного освоения действительности. Со-
