CC BY
887
УДК 81.0 ББК 81.00
М.Л. Гаврилюк
ЗООМОРФНАЯ МЕТАФОРА В КИТАЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ: МЕЖЪЯЗЫКОВЫЕ УНИВЕРСАЛИИ И НАЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА
Данная статья посвящена сопоставительному исследованию зооморфных метафорических номинаций китайского и русского языков с позиции когнитивного подхода. Описаны ассоциативные представления о подобии «образов» человека и животного, выявлены универсальные и национально-специфические особенности механизмов развития и функционирования метафорических значений.
Ключевые слова: зооморфная метафора; зооморфизм; процесс метафоризации; основание для метафорического переноса
М.А. Gavrilyuk
THE CHINESE AND RUSSIAN ZOOMORPHIC METAPHORS: INTERLANGUAGE UNIVERSALS AND NATIONAL SPECIFICS
The paper undertakes a contrastive study of Chinese and Russian zoomorphic metaphorical naming units is based on the cognitive approach. It describes associative notions of human and animal «images» similarity and reveals the universal and national specifics of metaphorical meanings development andfunctioning mechanisms.
Key words: zoomorphic metaphor; zoomorphism; process of metaphorization; ground for metaphorical transfer
Метафора всегда привлекала исследователей своей неоднозначностью: ее определяли как языковой и ментальный феномен, как отклонение от нормы и как «вездесущий принцип языка» (А.Ричардс), как стилистический прием, украшающий речь, и как важнейший мыслительный механизм. Несмотря на эту двойственность объекта исследования, взгляд на метафору зачастую был односторонним. Однако в свете когнитивных исследований последних десятилетий (Дж.Лакофф, М.Джонсон, М.Тернер, Н.Д.Арутюнова, О.В. Александрова, Е.С.Кубрякова, Н.Ф.Крюкова, О.Н.Лагута, Е.О.Опарина, С.А.Хахалова, А.П.Чудинов, А.Н. Баранов) появилась возможность интеграции различных подходов. Это позволило исследовать не только семантическую структуру метафоры, но и описать ее в многообразии связей, в ее живом функционировании в рамках различных дискурсов и контекстов, в том числе и в контексте конкретной культуры.
Метафора, будучи универсальным способом языковой номинации, выступает как способ концептуализации окружающей действительности на основе образной аналогии, сквозь которую «просвечивают» этнокультурные основания характеристики соответствующих явлений. В качестве одной из сущностных характеристик метафоры исследователями отмечается, что «базовая ассоциативная связь, существующая между признаком и предметом, в наибольшей степени его выражающим, взаимодействует (но не отождествляется) с существующими в национальном сознании параллельными ассоциациями, раскрывающими символическое отношение к тому или иному понятию» [Глазунова, 2000, с.64]. При этом «создаваемые и хранимые в памяти ассоциации относятся к различным уровням и обладают общечеловеческим, национальным, социальным, профессиональным или субъективно-личностным ста-
ту сом» [Там же. С. 64]. Метафора рассматривается как основная мыслительная операция в процессах категоризации и концептуализации действительности: «Человек не только выражает свои мысли при помощи метафор, но и мыслит метафорами, создает при помощи метафор тот мир, в котором он живет» [Чудинов, 2001, с.7]. Кроме того, в метафорах наиболее наглядно отражается национальная специфика мировосприятия данного языкового коллектива. Именно поэтому анализ и интерпретация метафорических образов могут выступать в качестве одного из способов изучения ментальных процессов и постижения индивидуального, группового и национального самосознания.
Большая часть метафор указывает на «высокий» уровень проявления признака, дает обобщенное представление о значении знака. Метафоры выступают как инструмент для передачи содержания признакового характера. Так, желая дать образную оценку человеку: его внешности, поведения, характера, интеллекта, особенностей взаимоотношений с другими людьми и пр., говорящий зачастую прибегает к метафорическим моделям, позволяющим охарактеризовать объект речи на основе разных видов образных аналогий. При этом одним из самых распространенных источников метафоры для оценочной характеристики человека выступает номинация представителей животного мира. Возникающая в результате такой номинации зооморфная метафора (или зооморфизм) является результатом когнитивной проекции, связанной с применением «образа» животного к характеристике человека. Следует отметить, что зооморфная метафора, являясь одной из наиболее популярных моделей метафорического обозначения, обладает ярко выраженным коннотативным потенциалом и употребляется не столько в номинативной, сколько в экспрессивно-оценочной, характеризующей функции. Она представляет своего рода двойную «проекцию», в том смысле, что мы не только используем воображаемый (и в то же время основанный на чувственном опыте) «образ» животного для характеристики самого человека, но и, в силу антропоцентрического измерения мира, наделяем животных «человеческими» свойствами. Такие метафоры обладают несомненной этнокультурной маркированностью, что вызывает особый интерес к их изучению в сопоставительном аспекте.
На продуктивность исследования метафоры в сравнительно-сопоставительном аспекте, в том числе с привлечением материалов неродственных языков, с целью выявления общих закономерностей и национально-культурных особенностей механизмов развития и функционирования переносных значений, а также на необходимость описания возможных моделей ее метафорического осмысления указывали такие лингвисты, как Н.Д.Арутюнова, В.Г.Гак, О.И.Глазунова, В.Н.Телия, В.К.Харченкоидр. Для этих целей может быть применен сравнительно-сопоставительный анализ узуальных переносных значений, зафиксированных словарями и представляющих характеристику человека через сравнение с животным, с учетом этнокультурной специфики образной семантики исследуемых номинативных единиц в разных языках. Такой анализ должен базироваться на выявлении ассоциаций, формирующих соответствующий зооморфный образ (т. е. оснований для сопоставления свойств животного и человека).
О.И.Глазунова, рассматривая природу ассоциативных связей, лежащих в основе метафорических переносов, выделяет ассоциации общечеловеческие и национально специфические. Так, к общечеловеческим она относит «ассоциации, основанные на общих принципах мышления или на общепринятой соотнесенности предмета и связанного с ним действия (ножницы - стричь, пища - есть и т.д.), которые Ф.деСоссюр, а затем В. Порциг объединили понятием синтагматических смысловых отношений. <...>. В качестве ассоциативных соответствий национального уровня могут рассматриваться пары, основу которых составляют ассоциации по сходству: мышь - тихая (незаметная), медведь - неуклюжий, осел - упрямый и т.д. Ассоциативная соотнесенность по сходству включает субъективный фактор восприятия действительности, и, следовательно, для адекватной расшифровки закодированного значения признака необходимо обладать предварительными фоновыми знаниями относительно сложившихся в данном коллективе предметно-практических связей» [Глазунова, 2000, с. 69].
В качестве объекта исследования в рамках данной статьи были выбраны зооморфные метафорические номинации китайского и русского языков. Материалом для исследования послужили зооморфизмы, извлеченные из словаря
ШіК : ’ 1990 и «Толкового словаря русского языка : 80000 слов и
фразеологических выражений» [Ожегова, 1998]. Применив метод компонентного анализа, мы выявили коннотативные семы, являющиеся основой развития вторичного значения зоо-нима, а также базовые направления развития связанных с ними ассоциативных представлений с учетом культурологической информации, содержащейся в народной афористике. В результате проделанного сравнительного описания символических смыслов зооморфных образов, используемых для характеристики человека в китайском и русском языках, нам удалось выявить универсальные и национально-специфические особенности развития и функционирования метафорических значений, а также установить следующие типы соотношения образной семантики китайских и русских зооморфизмов, эквивалентных по исходному денотату:
случаи полного совпадения переносных значений;
случаи частичного совпадения - при сходстве одних семантических компонентов, сопоставляемых эквивалентных зооморфизмов, и несовпадении других;
случаи полного расхождения значений зооморфизмов в русском и китайском языках.
Рассмотрим ряд примеров, выявляющих универсальные и специфичные характеристики зооморфизмов в китайском и русском языках с учетом приведенных типов семантических корреляций.
Случаи полного совпадения (полное тождество значений зооморфных метафор):
Рй§ | \ Tngw ii | Попугай
° Перен.: о человеке, не имеющим собственного мнения и повторяющим чужие слова; тот, кто соглашается со всяким без раздумий, вторит, поддакивает, подпевает. Перен.: Тот, кто не имеет собственного мнения и повторяет чужие мысли, слова.
В обоих языках «попугай» является образным синонимом, используемым для обозначения человека, не имеющего собственного мнения и бездумно подражающего, повторяющего слова или действия за другими. В основе метафорического переноса лежит представление о способности попугая к копированию звуков человеческого языка, их бездумного механического воспроизведения и соотнесение этой способности с особенностью поведения человека. Ср.: (букв. Попугай учится человечьему языку), означающее «вторить как попу-
гай», и соотносительное по значению устойчивое выражение русского языка твердит (заладил, повторяет что-нибудь) как попугай - повторять слова (одно и то же) вслед за кем-либо, не понимая их смысла, а также производное попугайничать - повторять чужие слова, подражать кому-либо. Таким образом, в зооморфном образе «человек как попугай» маркированными являются признаки: болтливый, бессмысленно повторяющий одно и то же. Переносные значения данной зооморфной лексической единицы в китайском и русском языках эквивалентны:
[ЫапвМугщ] Хамелеон
ЬЬШжМШЪ - МШ ' Ж' КМЗсШ^Ао Перен.: Об изменчивом, лицемерном человеке, постоянно лавирующем и не имеющем своих твердых убеяедений и принципов. Перен.: Человек, приспосабливающийся к обстановке, легко меняющий свои взгляды, поведение, симпатии.
Общее основание для метафорического переноса вполне очевидно: «хамелеон - животное, способное менять цвет кожи», отсюда эквивалентное в обоих языках переносное значение зооморфизма - «человек, не имеющий устойчивого мнения, приспосабливающийся к обстоятельствам из соображений личной выгоды». Ср.: кит.
’ Ж—! (Именно Чжан Ханъгуан предложил, чтобы его решительно изгнали, и он же сам потом встал на его защиту. Что за хамелеон/) и рус. Как хамелеон меняя убежденье, Ты заслужил себе всеобщее презренье!
Случаи частичного совпадения (неполное тождество значений зооморфизмов при наличии общего основания для метафорического переноса):
Ш1 [Ьъ1н] Лиса
\trnm - ~ тмттмтх; ; ши* ) о Перен.: коварный, хитрый, льстивый человек; негодяй, подлец; искусительница, обольстительница (бран.). Перен.: хитрый, льстивый человек
В данном случае можно говорить о неполной эквивалентности оценочных переносных значений китайской ЭД1Щ и русской лисы. В обоих языках основой метафоризации является эмоциональное восприятие особенностей характера животного, соотносимых с аналогичными особенностями характера человека. Маркированным компонентом зооморфного образа «человек как лиса» оказывается представление о лисе как об очень хитром, коварном звере. При этом сема «хитрый», лежащая в основе метафорического переноса, разворачивается следующим образом: хитрый - лживый - неискренний - льстивый. Так, например, как в китайском, так и в русском языках для характеристики хитрого, коварного человека, обманщика часто употребляются устойчивые выражения / хитрая лиса, ШШШ—'Щ-ШШ /
хитрый как лиса, / старая лиса (Ср.: ! Кто ж его
не знает, плута, Лисицу старую!). Также в китайском языке можно встретить выражение (букв. Дикая лиса лижет переносицу тигру) в значении «льстить, низкопоклонничать, заискивать», а в русском в этом значении употребляется лисой прикидываться (вертеться). Символическое значение «хитрого животного», присущее образу лисы, коррелирует в китайском языке не только с представлением о коварном, хитром и льстивом человеке, но и с представлением о подлеце и негодяе, добавляя еще один оценочный нюанс в характеристику человека, чье поведение по представлению китайцев сходно с поведением лисицы: (букв. Сердце шакала и лисы) - хитрая, преступная, бесчеловечная натура, (букв. Последователь, ученик лисы и мыши)
- человек низких моральных устоев, /Д-|п|ШМ, I (букв. Коварен как демон и хитер
как лиса с мышью) - человек, вобравший в себя все низменные качества; ЙЙЁШШз? (букв. Отпечаток мыши и след лисы) - человек, совершающий подлые поступки;
(букв. Лиса поздравляет курицу с Новым Годом) - вынашивать плохие намерения, иметь
злобный умысел; - дурные люди быстро находят общий язык и начинают действовать сообща; а также выражения ШШЦ'УьС ШШЩЖ. и в значении «отребье, вся-
кий сброд».
Кроме того, носители китайского языка обращаются к образу лисы для метафорической номинации женщины-соблазнительницы. Основой для метафорического переноса в данном случае становится существующие в традиционной китайской мифологии представление о «лисе-оборотне» (ШйШй), способной превращаться в красивых молодых девушек и умело соблазнять мужчин ради энергии «ци», крови или семени, необходимых ей для дальнейшего совершенствования своих волшебных способностей. Считалось, что встреча с лисой-оборотнем не сулила человеку ничего хорошего, поскольку неизбежно приводила к ослабеванию его жизненной энергии и последующей смерти от истощения. Лиса же, таким образом, достигала высшей ступени своего развития и становилась бессмертной. Отсюда и современное метафорическое использование слова ШЙМЙГ в значении «женщины-вамп», «коварной обольстительницы, соблазняющей мужчин ради денег и развлечений», а также появление производного глагола ШШ ~ завлекать, обольщать, очаровывать. Что касается носителей русской культуры, то для них метафорическое обозначение женщины-искусительницы через аналогию с лисой неактуально.
Случаи полного расхождения значений зооморфизмов проявляется в следующих соотношениях между значениями эквивалентных зооморфных лексических единиц в разных языках:
а) отсутствие совпадений у значений зооморфизма и / или свойственных ему оценочных коннотаций при общности основания для метафорического переноса:
Ш [хшщ] Слон
ШЖ.^% Ж А ' 7 1: ° Перен.: Мощный, сильный; величественный, внушительный; доблестный, мужественный. Перен.: О большом, громоздком, неуклюжем человеке.
Основа метафорического переноса - семы «большой», «крупный», заключенные в прямом значении данного слова и отражающие прототипическое представление о слоне через названный доминирующий признак внешнего вида (крупный размер). Ср.: прямое лексическое значение в китайском языке: «млекопитающее, самое крупное современное сухопутное животное» и в русском: «крупное с двумя большими бивнями хоботное млекопитающее тропических стран». Однако у слова «слон» в китайском и русском языках развивается противоположная оценочность, что приводит к формированию зооморфных образов с диаметрально противоположными коннотациями. Так, для носителей китайской культуры крупные размеры животного ассоциируются с представлениями о чем-то величественном, грандиозном, возвышенном, поражающем своей силой и мощью: Ср. 1=Р=|с - сильный дух, решимость; шшшш (букв. Тянуть носорога, вытаскивать слона) - выдвигать (рекомендовать) людей, обладающих выдающимися талантами (при этом слово Ш в данном выражении имеет культурно-обусловленное значение «высоконравственного и одаренного человека», «мудреца»). Возможно, причина появления положительной оценки у образа «слона» в сознании носителей китайского языка обусловлена влиянием религии Буддизма, где слон, как известно, является наиболее почитаемым священным животным, символом духовного знания истабильно-сти. Слон также считается одним из перевоплощений Будды. Поэтому не случайно, что в китайском языке наряду с общепринятым наименованием Буддизма - ШШ - существует и еще одно, менее употребительное - Ш. (букв. Слоновья религия).
У носителей русской культуры такое крупное по размеру существо, как слон, соотносится с представлениями о громоздкости, неповоротливости, неуклюжести и толстокожести (нечувствительности), вследствие чего его зооморфный образ имеет ярко выраженную отрица-
тельную оценочную коннотацию. Ср.: Слон в посудной лавке (о большом и нескладном человеке, оказавшемся в тесноте, среди ломких, хрупких вещей); как слон (неуклюж, громоздок, неповоротлив); как слону дробина (совершенно нечувствительно).
Таким образом, одни и те же прототипические характеристики «образа» слона получают в китайском и русском языках противоположные оценочные акценты, что, соответственно, приводит к появлению диаметрально противоположных значений зооморфизмов.
б) полное отсутствие совпадений семантических компонентов, составляющих значение зооморфизма:
Цщ/Н Заяц
ЬЫШНЛ ' ШША ° ° Перен.: Об умном, хитром человеке. Также употребляется в значении «очень быстрый». Перен.: о трусливом человеке; о человеке, испытывающем непреодолимый страх в определенной ситуации. Также: безбилетный пассажир; зритель, проникший куда-нибудь без билета (разг.).
Разные направления метафорического переноса обусловлены национально-культурными различиями, связанными с символикой прототипического «образа» животного. В китайском языке культурно маркированными оказываются интеллектуальные и физиологические особенности зайца. Ср.: (букв. У хитрого зайца три норы) - иметь множество уверток
и лазеек; (букв. Заяц не ест траву вокруг своей норы) - преступники не совершают преступлений там, где их все знают; (букв. Вскочить как заяц, взлететь
дикой уткой) - быстро, внезапно, молниеносно; (букв. Мчаться как волк, удирать
как заяц) - поспешно убегать, бежать в панике, а также производный глагол ОкШ* - быстро (как заяц) ускользнуть, сбежать, удрать.
В русском языке культурно востребованной оказывается модель использования названия животного для указания на такое свойство человеческого характера, как трусость: труслив как заяц; трястись, как заяц; заячья натура; заячья душа; в нем жил заячий испуг. Кроме этого, слово заяц в русском языке имеет еще одно переносное значение, основанное, по всей видимости, на той же доминанте зооморфного образа животного, - безбилетный пассажир; зритель, проникший куда-нибудь без билета. Безбилетный пассажир / зритель, как правило, боится быть оштрафованным, а потому имеет испуганный вид и старается вести себя как можно тише, опасаясь привлечь излишнее внимание, т. е. ведет себя подобно зайцу.
с) отсутствие метафорических соответствий, когда в одном языке развивается переносное значение, а в другом нет:
[ібіщіб^] Богомол
° Перен.: слабые силы; слабый, тщедушный, малосильный. Крупное южное насекомое с передними ногами, хорошо приспособленными для хватания пищи.
В китайской культуре оказываются метафорически востребованными прототипические представления о богомоле, как о слабом и хилом насекомом, ср.: (букв.
Защита богомола/сила богомола) - слабые силы против сильного врага; (букв. Богомол плечом задерживает колесницу) = - пытаться сделать непосильное; лезть
на рожон; прыгнуть выше головы. Для носителей русской культуры метафорическое обозначение человеческой слабосильности через аналогию с богомолом неактуально.
ШЩЩ [heiqнnjl] Тетерев
" Птица средних размеров отряда куриных, обитающая в лиственничных и смешанных лесах. Перен.: о глухом человеке. Также: о нескладном, медлительном, непонятливом человеке.
В русском языке зооморфный образ тетерева используется для наименования глухого человека (ср.: Глухой тетерев. Глухая тетеря. - Ведь не стащишь? - Чего? - Не стащишь говорю! - крикнула Просковья Игнатьевна и прошептала: - О, глухая тетеря!), а также - человека медлительного, нескладного, туго соображающего (ср.: Сонная тетеря; ленивая тетеря). В китайском языке этот зооморфный образ (маркированный в культуре русского народа) не только не востребован для характеристики глухого или вялого, медлительного человека, но и вообще не имеет эквивалентной по значению зооморфной метафоры.
Таким образом, зооморфные метафоры в китайском и русском языках имеют как сходные черты, наличие которых возможно благодаря общности человеческих наблюдений над характером и повадками животных, так и различия, обусловленные национально-культурными особенностями восприятия «образа» того или иного представителя животного мира. При этом сходство зооморфных метафор в двух языках проявляется в следующем:
в общности основания для развития метафорического значения (единые прототипические представления о данном животном в сознании носителей китайского и русского языков);
в общности ассоциативных связей, лежащих в основе метафорического переноса (характеристики внешнего вида и физиологического состояния, особенности характера, поведения
и др.);
в общности процессов развития переносных значений.
Различия зооморфизмов в китайском и русском языках находят свое выражение: в культурной маркированности одних типизированных представлений о том или ином животном, становящихся основой развития метафорического образа, и в нивелировании других;
в репертуаре коннотативных компонентов значения у одной и той же зооморфной номинации;
в степени продуктивности развития переносных значений у отдельного зооморфизма. Следует также отметить, что различия в географическом положении, климатических условиях и, как следствие, в особенностях животного мира привели к возникновению различий в популярности того или иного зверя у китайского и русского народов, что, безусловно, нашло свое отражение и в языке: зооморфные образы, развитые в одном языке, оказываются метафорически невостребованными в другом.
Библиографический список
1. Арутюнова,Н.Д. Метафора и дискурс [Текст] / Н.Д.Арутюнова // Теория метафоры : сб. статей. - М. : Прогресс, 1990. - С. 5-32.
2. Арутюнова,Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры [Текст] / Н.Д.Арутюнова // Изв. АН СССР, Сер. лит. и яз. - 1978. - № 4. - С. 251-262.
3. Гак,В.Г. Метафора : универсальное и специфическое [Текст] / В.Г.Гак // Метафора в языке и тексте : сб. статей. - М. : Наука, 1988. - С. 11-26.
4. Глазунова,О.И. Логика метафорических преобразований [Текст] / О.И.Глазунова. - СПб. : Питер, 2000. -190 с.
5. Лакофф,Дж. Метафоры, которыми мы живем [Текст] / Дж.Лакофф, М. Джонсон. - М. : Изд-во ЛКИ, 2008. -256 с.
6. Ожегов,С.И. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений [Текст] / С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова. - М. : Азбуковник, 1998. - 944 с.
7. Ричардс,А. Философия риторики [Текст] / А.Ричардс // Теория метафоры. - М. : Прогресс, 1990. - С. 44-67.
8. Русское культурное пространство : Лингвокультурологический словарь [Текст] / И.С.Брилева,
Н.П.Вольская, Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, В.В.Красных. - М. : Гнозис, 2004. - Вып. 1.-318 с.
9. Скляровская,Г.Н. Метафора в системе языка [Текст] / Г.Н.Скляровская. - СПб. : Наука, 1993. - 151 с.
10. Телия,В.Н. Метафора и ее роль в создании языковой картины мира [Текст] / В.Н.Телия // Роль человеческого фактора в языке : Язык и картина мира. - М. : Наука, 1988. - С. 173-204.
11. Харченко, В.К. Функция метафоры [Текст] / В.К.Харченко. - М. : Изд-во ЛКИ, 2007. - 87 с.
12. Хахалова,С.А. Метафора в аспектах языка, мышления и культуры : монография [Текст] / С.А.Хахалова. -Иркутск : ИГЛУ, 2011. - 292 с.
13. Чудинов,А.П. Россия в метафорическом зеркале : когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000) [Текст] : монография / А.П.Чудинов. - Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 2001. - 238 с.
14. ^ті±тшшштшітттш.т. шштад, швж 4Ьм= шшш, 2005
15. т. &п ЫШ ЖЖгХАйШШй, 1998^.
16. 2006
п. 1990^.
