Научная статья на тему 'Значение «Жития Сергия Радонежского» для развития русской агиографической литературы'

Значение «Жития Сергия Радонежского» для развития русской агиографической литературы Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
5219
434
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЖАНРОВАЯ СИСТЕМА / ЖИТИЕ / ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА / GENRE SYSTEM / LIFE / OLD RUSSIANLITERATURE

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Леонова Т. Г.

Рассматривается «Житие Сергия Радонежского» в контексте древнерусской литературы и фольклорной легендарной традиции. Выявляются национальные элементы, сформировавшиеся в русской агиографии благодаря Епифанию. Определяется значение жития как источника сюжетообразующих и стилевых новаций.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Value «life of Sergius of Radonezh» for the development of russian hagiographic literature

The article deals with «The Life of Sergius of Radonezh» in the context of Old Russian literature and folk legendary tradition. National elements formed in the Russian hagiography due to Epiphanius are identified. Determined by The value of life as a source of plot and style innovation.

Текст научной работы на тему «Значение «Жития Сергия Радонежского» для развития русской агиографической литературы»

ФИЛОГОГИЯ

ИТОГОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ НАУЧНОГО СЕМИНАРА «РУССКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА: СВЯЗИ, ПАРАЛЛЕЛИ, КОНТЕКСТЫ»

Семинар проходил в рамках Международной научной конференции «Фольклорные и литературные исследования: современные научные парадигмы» в Омском педагогическом университете 17 февраля 2012 г. Конференция проводится ежегодно, ее основная цель - отразить в своем контенте наиболее актуальные исследовательские парадигмы фольклористики и литературоведения сегодня. В работе конференции принимали участие фольклористы, культурологи, литературоведы из разных городов России и зарубежья (Санкт-Петербурга, Челябинска, Уссурийска, Баку, Лондона, Иерусалима и др.). В рамках конференции традиционно проводятся несколько семинаров. В 2012 г. это были «Семинар молодых ученых», «Проблемы цикловедения» и «Русская и зарубежная литература: связи, параллели, контексты», на них обсуждались процессы, определившие методологические особенности современной компаративистики. В докладах, представленных к публикации, отражены разнообразные аспекты сравнительного изучения фольклора и литературы. Это генезис и трансформация единых жанровых традиций в национальных литературах, литературно-фольклорные параллели в развитии некоторых жанровых форм, усвоение творческого опыта отдельных авторов, принявшего функции общекультурной парадигмы, вопросы взаимовлияния философии и литературы и пр. Доклады, рекомендованные к публикации, вызвали интерес у слушателей и стали поводом для научной дискуссии.

Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 2. С. 384-387.

УДК 801 Т.Г. Леонова

ЗНАЧЕНИЕ «ЖИТИЯ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО»

ДЛЯ РАЗВИТИЯ РУССКОЙ АГИОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Рассматривается «Житие Сергия Радонежского» в контексте древнерусской литературы и фольклорной легендарной традиции. Выявляются национальные элементы, сформировавшиеся в русской агиографии благодаря Епифанию. Определяется значение жития как источника сюжетообразующих и стилевых новаций.

Ключевые слова: жанровая система, житие, древнерусская литература.

Возникнув в XI в., русская агиографическая литература в ходе истории приобрела национальные черты. К ряду произведений, стимулировавших этот процесс, следует отнести «Житие Сергия Радонежского».

«Житие Сергия Радонежского», как подобает канонической форме, состоит из предисловия, главной части и заключения. В предисловии жития традиционны аспекты самоуничижения автора [1, с. 230]. Главная часть жития излагает биографию героя. Сначала сообщается о родителях Сергия [1, с. 232], затем следует рассказ о чудесных предвестиях появления на свет будущего святого, о его стремлении к вере, преодолении «демонских козней», трудностей, о его великих делах и чудесах. Завершается житие заключением - похвалой святого.

Сохраняя византийский канон в построении произведения, Епифаний в то же время следовал уже наметившейся национально-русской традиции раскрытия образа святого в бытовом плане с введением в повествование исторических реалий с элементами психологического изображения.

Примечательно, что один из первых эпизодов, где в движении сюжета раскрывается образ святого, дан в бытовом плане. Эту особенность повествования Епифания почувствовал Б. Зайцев и в своем жизнеописании «Преподобный Сергий Радонежский» (1925 г.) дал пересказ эпизода, усилив его бытовизм [2, с. 188].

Тот же эпизод встречи мальчика Варфоломея со старцем воссоздал в интонационно близкой Б. Зайцеву манере М.В. Нестеров в своей известной картине «Видение отроку Варфоломею» (1889-1890 гг.).

© Т.Г. Леонова, 2012

Как Епифаний Премудрый, так и интерпретаторы его произведения в Х1Х-ХХ вв. в своих творениях передали чистоту души Варфоломея, его детскую печаль, его просьбу помочь в постижении грамоты.

Сюжетный мотив преодоления семейных препятствий на пути ухода героя из мирской жизни для того, чтобы целиком посвятить себя служению вере, богу, уже был известен в русской литературе по одному из ранних переводных и наиболее популярных на Руси в Х1-Х11 вв. житий - по «Житию святого человека божия Алексея» [3]. В «Житии Феодосия Печерского» герой изображается в конфликте с матерью по принципу антитезы [4].

Тот же мотив преодоления семейных препятствий на пути к богу есть и в «Житии Сергия Радонежского», но здесь этот мотив получает другое развитие, и его новая реализация по-иному характеризует святого. У Сергия оттеняются сыновьи чувства, его терпение и совестливость, понимание им значения родительского благословения. Родители просят Сергия повременить с уходом в монастырь. Этот эпизод у Епифания окрашен теплотой и искренностью человеческих чувств.

Сюжетный ход-мотив святого-тружени-ка является отступлением от византийской схемы. Как об особом достоинстве святого говорится о его умении выполнять любую работу. Сергий своими руками валит лес и на плечах бревна носит, строит церковь, сооружает сени перед кельей Данилы, трудится в огороде и т. п. Можно отметить разработанность деталей, что делает изображение правдивее; в повествование вводятся диалоги, придающие индивидуальность действующим лицам. Кроме того, у Епифания поступки персонажей часто психологически мотивированы. Особенно характерен в этом отношении эпизод с постройкой Сергием сеней перед кельей Данилы . Имеются также авторские рассуждения по поводу происходящего с Сергием, которые делают речь повествователя эмоциональной и привносят в нее оценочные моменты. Например, рассказав о том, как Сергий принял монашеский сан и после ухода игумена остался в своем пустынном отшельничестве «един живый, без всякого человека», автор ставит риторический вопрос и дивится трудам духовным и заботам Сергия, прожившего столько лет в лесу в полном одиночестве: «И кто может сказати труды его или кто доволен изглаголати подвиги его, како пре-тръпе един живый в пустыни? Несть како мощно нам сказати, сколикым трудом духовным и многым попечением начинаше начало, еже жити наедине, елика доволна времени и лета в лесе оном пустыннем» [1, с. 242]. Потом Сергий, живя уже с братией в обители, как показывает Епифаний, по-прежнему вел строгую жизнь в чистоте душевной, смирении, трудах, в страхе божь-

ем. По этому поводу следует авторское рассуждение о страхе божьем как источнике премудрости [1, с. 243].

Для понимания значимости образа Сергия и определения места в древнерусской литературе его жизнеописания, сделанного Епифанием, особое значение имеют оценки исследователей и толкователей русской агиографии, имена которых известное время находились в забвении. В.О. Ключевский назвал Сергия Радонежского «благодатным воспитателем русского народного духа» [5].

Принципиально важен подход к житиям святых и Г.П. Федотова, который показал, что по ним можно изучать историю духовной жизни русского народа, а Сергия Радонежского назвал «гармоническим выразителем русского идеала святости» [6, с. 153].

П.А. Флоренский по-своему развивает идею о Сергии Радонежском - народном святом. Флоренский называет его родоначальником Московской Руси, пишет об «особой творческой связанности Сергия с душою русского народа» [7, с. 149-150]. Подобно другим исследователям, П.А. Флоренский отмечает выдающуюся роль преподобного Сергия в истории, культуре и духовной жизни русского народа в Х1У-ХУ вв. и с именем Сергия связывает утверждение культа Троицы.

Из современных исследователей раньше других Д.С. Лихачев отметил связь образа Сергия Радонежского с народными идеалами, его народность [8, с. 104].

Вопрос о связи «Жития Сергия Радонежского» с фольклором неоднократно ставился в исследованиях, но до сих пор не нашел удовлетворительного решения. Между тем его разработка внесла бы большую доказательность и обоснованность в раскрытие связей образа Сергия с народными идеалами, народным самосознанием.

Реальность существования устных рассказов о героях житий подтверждается их авторами. Об устных рассказах и слухах о преподобном Сергии неоднократно упоминает Епифаний на страницах своего произведения: «Глаголаху неции от здешних старец о преподобном Сергии...» [1, с. 245]. «Внегда слуху житиа преподобьного сего распространяющуся тогда мнози от человек... » [1, с. 245] и пр. О том, что Епифаний постепенно собирал, записывал рассказы о Сергии, свидетельствует он сам, называя имена своих собеседников [1, с. 231-232].

Из фольклорных жанров устной прозы, из устных рассказов более всего с житиями связана легенда. Ещё Ф.И. Буслаев назвал народную легенду одной из господствующих в древнерусской литературе жанровых форм [9, с. 172].

Сейчас не представляется возможным в полной мере проследить «стадии формирования житийного сюжета» на материале «Жития Сергия Радонежского». Тем не менее

386

Т.Г. Леонова

целесообразно выявить в житии те сюжетные мотивы, которые являются фольклорными и закреплены в устном бытовании многовековой традицией. Фиксация таких сюжетных мотивов даже в поздних записях будет способствовать прояснению вопроса об истоках и национальном своеобразии произведения древнерусской литературы.

В связи с этим при изучении «Жития Сергия Радонежского» необходимо выявить фольклорные тексты с именем Сергия или наличием сюжетных мотивов, известных по его житию. Среди публикаций легенд и преданий пока не удалось найти текстов с именем Сергия. Поиски должны быть продолжены, и, возможно, дадут положительные результаты архивные разыскания фольклористов. Что же касается сюжетных мотивов, то некоторые могут быть названы.

В частности, сюжетный мотив «святой-труженик». Несомненно, что на изображение Сергия как труженика повлияла фольклорная традиция, народное отношение к труду. Следует принять во внимание выводы В.Я. Проппа, сделанные им на основе анализа материала по русским легендам: «Народ считает подвижником не того, кто предается созерцанию, а того, кто трудится. <...> Тема противопоставления созерцательного бездельника усердному работнику -одна из излюбленных в русской народной легенде» [10, с. 380].

Судя по всему, русская агиография с первых веков ее истории выражала народный идеал святого-труженика, сделав сюжетный мотив труда святого одним из устойчивых и повторяющихся в разных житиях. Этот мотив из народных легенд перешел в литературу нового времени. Например, в сказке Л.Н. Толстого «Три вопроса»

[11], написанной в качестве отклика на сказку Н.С. Лескова «Час воли божией» [12], изображен мудрый отшельник, которого царь, желающий узнать ответ на три вопроса, застает копающим землю под грядки и тяжело дышащим от усилий.

Другой повторяющийся сюжетный мотив в русских житиях, известный по произведениям фольклора, - это мотив неузнава-ния - узнавания. В «Житии Сергия Радонежского» приводится рассказ о том, как некий земледелец захотел увидеть Сергия, отправился к нему и застал его с киркой в руках, копавшим землю на огороде, говорил с ним, а потом узнал, что этот человек в худой одежде, в поте лица трудившийся, и есть преподобный Сергий.

Выявление связи «Жития Сергия Радонежского» с фольклором может быть продолжено на уровне сюжетики и в других направлениях. Например, следует обратить внимание на некоторые моменты, влияющие на стилевой колорит произведения. В житии имеет сакральное значение, как и в фольклоре, число три. Три сына в семье Ки-

рилла, и один из них, Сергий, выделяется особыми качествами. Как в разных эпических фольклорных жанрах обычны троекратные повторения действий с наращением эффекта, так и в данном произведении три раза, еще находясь в утробе матери, будущий святой возвещает о себе. Кроме этого, для стилевого колорита рассказа имеет значение наличие в языке повествователя синтаксических конструкций, характерных для устной речи. Например, начало предложений с союзов: «И разидоша кииждо въ своя-си, и бысть страх на всех слышащих сие» [1, с. 234]. Эта фраза передает состояние людей - свидетелей чуда. Подобные синтаксические построения встречаются и в других фрагментах и эпизодах жития.

Черты торжественно-панегирического стиля в «Житии Сергия Радонежского» более всего проявились в его заключительной части - похвале святому. Здесь употреблены характерные метафорические уподобления по отношению к Сергию. Он - «великый подвижник», «неусыпаемое хранило», «не

пресыхаемый источник», «желанное имя», «коръмчий», «пастырь» [1, с. 254-255].

Относительной простотой стиля в «Житии Сергия Радонежского» выделяются именно те фрагменты, которые были главным предметом анализа в данной статье, т. е. сюжетные и связанные с фольклором, в которых повествование ведется в той или иной степени приближенности к устному рассказу. Связь с устной традицией определила наличие в «Житии Сергия Радонежского» стилевой струи, отличной от «плетения словес». В этом можно видеть один из признаков демократизации жанра жития в период господства в литературе торжественно-панегирического стиля.

«Житие Сергия Радонежского» дало агиографии и всей древнерусской литературе новый тип святого, народного святого - созерцателя, делателя, воспитателя народного духа, выразителя церковных и народных идеалов.

«Житием Сергия Радонежского» продолжена традиция создания национального типа жития на основе использования жанровых канонов церковной литературы и традиций устных рассказов. Жанровые каноны церковного жития и фольклорные элементы существуют в житии, не нарушая художественной целостности произведения.

Введение в житие устных сюжетных рассказов дополнило абстрактные риторические характеристики героя изображением его в конкретных ситуациях, поступках и деяниях, сделало его образ более земным и близким читателям. Разные по своей эстетической природе компоненты произведения не оказались в противоречии друг с другом отчасти потому, что подчинены одной и той же художественной задаче - восхвалению святого, показу его необыкновен-

ности в обычном человеческом облике, чуда в обыденной жизни.

Кроме того, следует учесть, что «Житие Сергия Радонежского» фактически состоит из ряда частей, эпизодов, сцен, художественно завершенных разными способами: законченностью авторской характеристики, периодом жизни святого, развязкой сюжета в эпизоде и т. д. Относительная самостоятельность частей и фрагментов произведения в значительной степени обусловлена их жанровыми различиями.

Житие, как и многие другие жанры древнерусской литературы, отражало в себе особенности ее жанровой системы. Оно принадлежало к объединяющим, ансамблевым жанрам, т. е. объединяет в себе собственно житие - биографию святого, рассказы о его делах и чудесах, похвалу ему.

«Житие Сергия Радонежского» сыграло значительную роль в развитии жанровой системы древнерусской литературы. Оно явилось произведением, ускорившим процесс демократизации агиографического жанра. В нем, наряду с другими житиями, проявились тенденции формирования повествовательного произведения новой жанровой формы - бытовой повести.

«Житие Сергия Радонежского» оказало громадное нравственное влияние на многие поколения читателей и явилось источником

для создания произведений с образом преподобного Сергия в литературе и искусстве

Нового времени.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Древнерусские предания / сост. В. В. Кусков. М., 1982.

[2] Зайцев Б. К. Белый свет. Проза. М., 1990.

[3] Адрианова-Перетц В. П. Житие Алексия-человека божия в древней литературе и народной словесности. П., 1917.

[4] Адрианова-Перетц В. П. Сюжетное повествование в житийных памятниках ХІ-ХІІІ вв. // Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С. 9698; Еремин И. П. Литература Древней Руси. М. ; Л., 1966. С. 25-29.

[5] Ключевский О. В. Благодатный воспитатель русского народного духа // Знамя Преподобного Сергия Радонежского / сост.: Б. А. Данилов, Ю. М. Ключников. Новосибирск, 1991.

[6] Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990.

[7] Флоренский П. А. У водоразделов мысли. Новосибирск, 1991.

[8] Лихачев Д. С. Великий путь. М., 1987.

[9] Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности. Т. 2. СПб., 1861.

[10] Пропп В. Я. Легенда // Русское народное поэтическое творчество. Т. 2. Кн. 1. М., 1955.

[11] Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. : в 90 т. Т. 34. М., 1962.

[12] Лесков Н. С. Собр. соч. : в 11 т. Т. 9. М., 1958. См. также примечания. С. 597-599.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.