CC BY
566
УДК З41.645
ЗНАЧЕНИЕ РЕШЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
В ЗАЩИТЕ СЕМЕЙНЫХ ПРАВ
THE VALUE OF EUROPEAN HUMAN RIGHTS AND FAMILY LAW PROTECTION
COURT DECISIONS
Т.В. ШЕРШЕНЬ (T.V. SHERSHEN)
Анализируются некоторые решения Европейского суда по правам человека и исследуются их роль и значение в защите семейных прав и совершенствовании правового регулирования семейных отношений. Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, защита семейных прав, интересы ребенка.
In the article the decisions of the European Court of Human Rights are being analysed and their role and significance in protecting family rights and perfection of legal regulation of family relations in Family law of Russia are being investigated.
Key words: European Court of Human Right, family rights protection, best interests of the child.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод была открыта для подписания 4 ноября 1950 г. (далее по тексту - Европейская конвенция или Конвенция). Вступившая в силу 3 сентября 1953 г. Европейская конвенция не только провозгласила основные права и свободы человека, но и создала особый механизм их защиты. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней» [1]. Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 г. - в день передачи ратификационной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы [2].
Исходя из смысла ч. 3 и 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, ч. 3 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина могут применяться после их официального опубликования для всеобщего сведения [3]. Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания
внутригосударственных актов для применения, действуют для Российской Федерации непосредственно.
В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью её правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Этот конституционный принцип придаёт международным договорам Российской Федерации приоритетную силу по сравнению с положениями федеральных законов и иных нормативных правовых актов, устанавливая их более высокое положение в вертикальной иерархии по отношению к противоречащим им актам национального законодательства. Следовательно, Конвенция по своей юридической силе выше статуса федерального закона.
Подтверждение тому мы находим в кодифицированных актах отраслевого законодательства, в частности, в ст. 6 Семейного кодекса Российской Федерации: «Если международным договором Российской Федерации
© Шершень Т.В., 2010 74
установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены семейным законодательством, применяются правила международного договора» [4]. Значение международных договоров определено в преамбуле Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» [5]. Во-первых, они образуют правовую основу межгосударственных отношений, содействуют поддержанию всеобщего мира и безопасности, развитию международного сотрудничества в соответствии с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций. Во-вторых, международным договорам принадлежит важная роль в защите основных прав и свобод человека, в обеспечении законных интересов государств. В-третьих, международные договоры Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются в соответствии с Конституцией Российской Федерации составной частью российской правовой системы. И, наконец, в-четвертых, международные договоры выступают существенным элементом стабильности международного правопорядка и отношений России с зарубежными странами, функционирования правового государства.
Целью Европейской конвенции, как она определена в преамбуле, является обеспечение всеобщего и эффективного признания и осуществления провозглашенных в ней прав. Значение же Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод было очень метко определено Е.Б. Гендзехадзе: «Конвенция вместе с протоколами, которые приняты впоследствии в дополнение к Конвенции, включают практически весь перечень гражданских и политических прав и свобод, которые имеются в документах ООН. Но самая главная ценность Европейской конвенции состоит не в закреплении этого перечня, а в созданном ею механизме имплементации этих норм, включении их в законодательство стран, присоединившихся к Конвенции, т. е. в том механизме, который позволяет сделать эти нормы не международными стандартами, а обычными действующими нормами, на которые можно ссылаться в самом обычном суде каждой из стран, которые присоединились к Конвенции» [6]. Непреходящая ценность Конвенции в созда-
нии уникального саморазвивающегося механизма защиты прав человека и основных свобод, предоставляющего дополнительные гарантии заявителям к тем, которые созданы национальными системами защиты.
Российские суды, применяя положения Конвенции, должны учитывать практику Европейского суда по правам человека. В частности, это подтверждается разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» [7]. Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признаёт юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (п. 10). Применение российскими судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Ратификация Европейской конвенции позволяет любому лицу, находящемуся под её юрисдикцией, обращаться в Европейский суд по правам человека, если оно считает свои права нарушенными. В соответствии с
ч. 3 ст. 46 Конституции Российской Федерации: каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Как справедливо было замечено Председателем Европейского суда по правам человека Луциу-сом Вильдхабером [8] 8 апреля 2005 г. в ходе Интернет-конференции: «система Конвенции является субсидиарной и требует, чтобы национальные власти, в особенности национальные суды, играли полномасштабную роль в обеспечении прав и свобод, защищае-
мых Конвенцией. Пострадавшие граждане должны иметь возможность потребовать защиты своих прав, вытекающих из Конвенции, на национальном уровне; национальные суды должны располагать эффективными средствами судебной защиты, согласованными со Страсбургским прецедентным правом. Фундаментальной целью Конвенции является создание ситуации, при которой граждане не должны обращаться в Страсбург, поскольку они могут получить адекватную помощь в рамках их собственных национальных судебных систем. По этой же причине важно и то, чтобы национальные суды следили за развитием прецедентного права на основе Конвенции и следовали бы принципам юриспруденции, разработанным Судом» [9].
Неизбежно возникает вопрос: можно ли в российских судах ссылаться непосредственно на прецеденты ЕСПЧ? Сложно дать однозначный ответ на поставленный вопрос. Он может быть как отрицательным, ввиду того, что постановления Европейского суда по правам человека официально не публикуются для всеобщего сведения в Российской Федерации [10], так и положительным. В частности, высшие судебные инстанции Российской Федерации однозначно высказались за обязательность учета правовых позиций Европейского суда по правам человека в части толкования и применения Конвенции [11]. В Федеральном законе «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней» указано: «Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». Можно сделать вывод о необходимости принятия во внимание российскими судами практики Европейского суда по правам человека, что как справедливо заметил А.Р. Султанов: «соответствует принципу правовой определенности, поскольку делает прогнозируемым решение
Суда» [12]. Изучение решений ЕСПЧ представляет научно-практический интерес для любого юридического сообщества. Несмотря на то, что Европейский суд публикует свои решения на открытом сайте и в печатных изданиях, их изучение представляет значительные трудности. Решения и постановления ЕСПЧ по конкретной жалобе содержат лишь названия дел, на основе которых было принято решение, ставшее прецедентом при рассмотрении этой жалобы, но тексты их не приводятся [13].
Следует заметить, что, несмотря на имеющиеся сложности, прецедентная практика Европейского суда по российским делам стала активно влиять на внутреннее законодательство Российской Федерации. Как справедливо отмечает С.И. Добровольская: «Исправляя своё законодательство и приводя правоприменительную практику российских судов в соответствие с постулатами, вводимыми Европейским судом, наше государство инстинктивно пытается защитить себя от проигрышей в Европейском суде и от нового потока жалоб в Страсбургский суд. При этом подобную тенденцию надо рассматривать как положительную. Ведь если потенциальный заявитель смог решить свою проблему -восстановить нарушенное конвенционное право в национальном суде России, ему незачем обращаться в Страсбург. Это и хорошо. От этого выигрывает не только сам потенциальный заявитель (его дело решится гораздо быстрее), но и Российская Федерация (ведь каждое постановление, вынесенное против России, не делает ей чести!)» [14].
Европейский суд по правам человека -«это дополнительная система, создающая своё собственное право и дающая оценку законодательства и правоприменительной практики государств-участников с точки зрения, естественно, соответствия их требованиям Конвенции» [15].
С сожалением приходится констатировать, что поток жалоб российских граждан в Европейский суд по правам человека год от года растет: в 2001 г. - 2 490 жалоб, в 2002 г.
- 4 716, в 2003 г. - 6 602, в 2004 г. - 7 855, в
2005 г. - 10 009 [16]. Как отмечает С.И. Добровольская: «В последнее время Европейский суд по правам человека захлестнул вал жалоб из России. Если в 2005-2006 гг. можно
было говорить о 10-15 тысячах жалоб, поступивших из России, то к 2008 г. это количество приблизилось к 20 тысячам» [17]. Как показывает беспристрастная статистика, количество жалоб россиян в Европейский суд по правам человека растет лавинообразно, несмотря на необходимость непременного соблюдения целого ряда условий. Прежде всего жалоба может быть подана в отношении тех нарушений, которые имели место после ратификации Конвенции. Предметом жалобы могут быть только права, гарантированные Конвенцией или протоколами к ней. Жалоба может исходить от самого потерпевшего и касаться событий, ответственность за которые несёт публичная власть. Жалоба может быть подана не позднее шести месяцев после окончательного рассмотрения вопроса компетентным государственным органом. Чтобы жалоба была приемлема, заявителем должны быть исчерпаны все внутригосударственные средства защиты своего права.
Растёт и количество постановлений Европейского суда по правам человека, вынесенных по жалобам против Российской Федерации. За шесть лет количество постановлений ЕСПЧ выросло в 96 раз: если в 2002 г. было вынесено 2 постановления, в 2003 г. -
5, в 2004 г. - 15, то в 2005 г. их было уже 83; в 2006 г. - 102, в 2007 г. - 192 [18]. По состоянию на 3 июля 2008 г. общее количество постановлений, вынесенных ЕСПЧ по жалобам против Российской Федерации, превысило 500 [19]. Сегодня Россия лидирует по количеству поданных жалоб в Европейский суд по правам человека и занимает второе место после Турции по количеству постановлений суда, признающих власти государства ответственными в нарушении хотя бы одного положения Конвенции. В 2007 г. суд вынес 192 постановления по жалобам против России. Общее число постановлений, вынесенных судом в 2007 г., составило 1 503. Следовательно, доля постановлений по жалобам против России оказалась равной практически 13 % (в 2006 г. эта цифра составляла около 7 %) [20]. За 2007 г. Европейский суд по правам человека присудил в пользу взыскателей с России почти 2,5 млн евро, по сравнению с
2006 г. эта сумма возросла почти в полтора раза [21].
В соответствии со ст. 46 Конвенции надзор за исполнением решений Европейского суда по правам человека осуществляет Комитет министров Совета Европы [22].
Исполнение постановлений Европейского суда по правам человека включает в себя, во-первых, выплату назначенной заявителям денежной компенсации; во-вторых, меры индивидуального характера, направленные на прекращение нарушения, восстановление нарушенного права конкретного заявителя; и, в-третьих, меры общего характера, включающие действия по устранению и предотвращению нарушений Конвенции, аналогичных выявленным судом в конкретном постановлении. Комитет министров призван осуществлять контроль не только за своевременной выплатой присужденной денежной компенсации, но и за мерами, принимаемыми государствами-участниками в целях устранения расхождений в положениях национального законодательства или позициях судебной практики со стандартами Совета Европы.
Реагируя на большое количество дел, возникающих в некоторых странах в результате системных или структурных проблем, ЕСПЧ применяет с 2004 г. процедуру пилотных постановлений. Результатом такой процедуры является выявление в рамках отдельного дела системных проблем, приведших к нарушению Европейской конвенции по правам человека, и предписание в постановлении предпринять необходимые меры для исправления ситуации. Процедура пилотных постановлений призвана облегчить эффективное принятие государствами-участниками мер как индивидуального, так и общего характера для исполнения постановлений суда, и разрешение на внутригосударственном уровне многочисленных подобных дел, возникающих в результате одной структурной проблемы.
Первое пилотное постановление в отношении России было вынесено Палатой ЕСПЧ 15 января 2009 г. по проблеме неисполнения или задержек в исполнении решений внутригосударственных судов (во втором деле «Бурдов против России»
№ 33509/04) [23]. Суд единогласно постановил, что имели место нарушения ст. 6 (право на справедливое судебно разбирательство)
Европейской конвенции по правам человека и ст. 1 Протокола № 1 (защита права собственности) к Конвенции в результате длительного неисполнения государством трех решений внутригосударственных судов, обязывающих власти произвести денежные выплаты заявителю; а также, что имело место нарушение ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) в результате отсутствия внутригосударственных эффективных средств правовой защиты в случае неисполнения или задержек в исполнении решений, вынесенных в пользу заявителя. Указанные нарушения имели место вследствие практики, несовместимой с Конвенцией, которая состоит в повторяющихся невыплатах государством своих долгов по судебным решениям и в отношении которой пострадавшие не имеют эффективного внутригосударственного средства защиты. На государство-ответчика возлагается обязанность по созданию эффективного внутригосударственного средства правовой защиты или комплекса таких средств, которые обеспечили бы быстрое и адекватное восстановление нарушенных прав, включая возмещение ущерба, в случае неисполнения или задержек в исполнении национальных судебных решений в соответствии с принципами Конвенции, закрепленными в постановлениях суда. Эта обязанность должна быть исполнена госу-дарством-ответчиком в течение шести месяцев с момента, в который постановление станет окончательным. В ожидании принятия вышеуказанных мер, суд приостановит на один год процедуру во всех делах, касающихся исключительно неисполнения и/или задержек в исполнении судебных решений, обязывающих государственные органы к выплате денежных сумм. Данное решение не препятствует полномочиям суда объявить в любой момент любое такое дело неприемлемым или прекратить по нему судопроизводство в результате мирового соглашения между сторонами или урегулирования спора другими средствами в соответствии со ст. 37 или 39 Конвенции.
В соответствии со ст. 41 (справедливая компенсация) Конвенции, суд счел, что нравственные страдания заявителя были обострены устойчивой практикой невыплаты властями своих долгов по национальным судеб-
ным решениям, несмотря на первое постановление суда от 7 мая 2002 г., констатировавшее нарушения Конвенции в его деле. В результате заявитель не имел другого выбора кроме нового обращения к длительной международной судебной процедуре с целью разрешения проблемы. Суд соответственно увеличил сумму справедливой компенсации и присудил г-ну Бурдову 6 000 евро в качестве возмещения морального вреда.
Особое внимание представляют постановления, вынесенные ЕСПЧ по жалобам против России на нарушение ст. 8 Конвенции (права на уважение личной и семейной жизни). Текстуально анализ ст. 8 Конвенции позволяет выделить четыре возможных направления защиты: право на уважение личной жизни, право на уважение семейной жизни, право на жилище и право на тайну корреспонденции. Предметом рассмотрения статьи будут постановления, принятые по жалобам в связи с неуважением права семейной жизни.
Радует, что таких постановлений за десять лет с момента вступления Европейской конвенции в силу на территории Российской Федерации было вынесено немного, вместе с тем, считаем необходимым их рассмотрение. В них Европейский суд, рассматривая жалобы на неуважение личной жизни, обратил внимание на необходимость превалирования социальных реалий над юридическими презумпциями (постановление от 24 ноября 2005 г. по делу «Шофман против России»; постановление от 2 июня 2005 г. по делу «Знаменская против России», жалоба № 77785/01), дифференцировал понятия «личной жизни» и «семейной жизни», дав характеристики «семейной жизни» (постановление от 2 июня 2005 г. по делу «Знаменская против России», жалоба № 77785/01) [24]. Несмотря на то, что понятия личной и семейной жизни тесно взаимосвязаны, разграничение их возможно. Знаменская обжаловала в Европейский суд отказ национальных судов рассмотреть её заявление об установлении происхождения мёртворожденного ребёнка от её последнего сожителя и об изменении его имени, ссылаясь на то, что этим было нарушено право на уважение её семейной жизни. Европейский Суд пришёл к выводу, что понятие «семейная жизнь» в ст. 8 Конвенции подразумевает существование
«семейных уз» между женатыми или неженатыми партнёрами, и ребёнок, рождённый ими, является ipso jure частью этой связи с момента своего рождения. Существование или отсутствие «семейной жизни» для целей ст. 8 Конвенции является по существу вопросом факта, зависящим от реального существования в жизни близких личных связей. Очевидно, что такие личные связи в настоящем деле не могли проявиться, поскольку ребёнок родился мёртвым и его биологический отец был разлучен с заявительницей до его рождения и умер вскоре после него. Тем не менее традиционный подход конвенционных органов состоит в том, что близкие отношения, кроме «семейной жизни», как правило, могут быть рассмотрены с точки зрения «личной жизни». Так, у заявительницы должна была развиться сильная связь с плодом, который она почти доносила до полного срока, и что она выражала желание дать ему имя и похоронить его, установление его происхождения, несомненно, влияло на её «личную жизнь», уважение которой также гарантируется ст. 8 Конвенции. Европейский суд признал нарушение ст. 8 Конвенции и присудил заявительнице справедливую компенсацию в размере 1 000 евро.
Благодаря дифференциации Европейским судом понятий «личной и семейной жизни» Верховный суд Российской Федерации 5 августа 2005 г. признал, что семейная жизнь может иметь место не только в официально зарегистрированном браке, но и в рамках так называемых фактических брачных отношений (постановление от 15 марта
2007 г. по делу «Гаврикова против России», жалоба № 42180/02). Регистрация брака не является обязательным условием для признания отношений семейными - к такому выводу 5 октября 2005 г. пришёл Президиум Свердловского областного суда, отметив, что получение компенсации морального вреда не ставится законом в зависимость от наличия официальных брачных отношений. Семейные связи могут возникнуть не только на основе брака или кровного родства, а смерть кормильца может причинить вред не только супруге или кровным родственникам, но также и другим членам семьи. Поскольку наличие семейных отношений между заявительницей и погибшим Гавриковым не вы-
зывает сомнений, то смерть последнего причинила серьёзные моральные страдания заявительнице. Требования заявительницы были рассмотрены и удовлетворены российскими судами, а потому Европейский суд согласился с государством-ответчиком в том, что заявительница утратила статус жертвы нарушения Конвенции. Данное дело даёт пример проигрыша заявителя в ЕСПЧ и одновременно выступает яркой иллюстрацией развития национальной судебной практики в сфере защиты семейной жизни [25].
Рассматривая практику Европейского суда по жалобам на неуважение семейной жизни необходимо обратить внимание на постановление по делу «Шепелев против России» от 26 июля 2007 г., жалоба № 58077/00, по которому нарушение ст. 8 Конвенции установлено не было. Европейский суд посчитал, что национальные суды приняли своё решение в рамках своей свободы усмотрения. С точки зрения целей удочерения, вмешательство в отношения между заявителем и его дочерью нельзя назвать непропорциональным. Суть жалобы сводилась к тому, что Шепелев, будучи отцом, возражал против усыновления его дочери супругом его бывшей жены. Решение об удочерении было принято Ленинским районным судом г. Мурманска, обжаловано в Мурманском областном суде, который оставил решение суда первой инстанции в силе. Верховный суд РФ отказал Шепелеву в надзорном производстве. Заявитель утверждал, что удочерение его дочери нарушает его право на уважение семейной жизни. Государство-ответчик утверждало, что поскольку заявитель сам уехал проживать далеко от своей дочери, то его действия привели к разрыву семейных связей. Европейский суд, рассматривая дело, подтвердил предыдущую практику, что отношения между родителями и ребенком образуют «семейную жизнь», которая защищается Конвенцией независимо от того, проживают ли они вместе или раздельно. Более того, удочерение может составлять нарушение на уважение семейной жизни, если оно было осуществлено не в соответствии с законом, не преследовало правомерной цели, указанной в ч. 2 ст. 8 Конвенции, а также не было необходимым в демократическом обществе. Европейский суд пришёл к
выводу, что вмешательство было произведено в соответствии с законом и преследовало правомерную цель защиты интересов ребёнка. Статья 8 Конвенции требует от национальных властей обеспечения баланса интересов всех участников конфликта, но наибольшее значение должны иметь интересы ребенка, которые могут быть в зависимости от их природы и значения приоритетнее, чем интересы родителей. Европейский суд отметил, что перед удочерением контакты между заявителем и его дочерью были редкими и ограниченными. В последний раз заявитель видел свою дочь, когда ей было два года, т. е. он не видел её более трёх лет до того, как она была удочерена. Лицо, выступившее в качестве усыновителя, женился на бывшей жене заявителя и к моменту удочерения проживал совместно с ребёнком три года, и она считала его своим отцом, поэтому де факто семейные отношения сложились именно между ним и дочерью заявителя. Европейский суд ещё раз отметил, что существование «семейной жизни» напрямую зависит от фактических обстоятельств и существования близких отношений. В данном деле удочерение не создавало новых связей, а закрепило фактически сложившиеся отношения, именно поэтому было возможным удочерение ребёнка без согласия отца, проживающего отдельно от ребёнка, отношений с которым у ребёнка практически не существовало.
Практика Европейского суда по правам человека способствует привлечению внимания публичной власти государства, в отношении которого вынесено постановление, к фактам нарушения прав человека, демонстрируя при этом наиболее уязвимые положения национального законодательства и нарушения в правоприменительной практике, обращая внимание на необходимость приведения действующего законодательства и правоприменительных процедур в соответствие международным нормам.
1. СЗ РФ. - 1998. - № 14. - Ст. 1514.
2. В соответствии с ч. 3 ст. 59 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
3. О международных договорах Российской Федерации: Федеральный закон № 101-ФЗ от 15 июля 1995 г. (ред. 1 декабря 2007 г.) // СЗ РФ. - 1995. - № 29. - Ст. 2757.
4. Семейный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЭ (ред. 30 июня 2008 г.) // СЗ РФ. -1996. - № 1. - Ст. 16.
5. О международных договорах Российской Федерации: Федеральный закон № 101-ФЗ от 15 июля 1995 г. (ред. 1 декабря 2007 г.) // СЗ РФ. - 1995. - № 29. - Ст. 2757.
6. Гендзехадзе Е. Б. Европейская система защиты прав человека. - иЯЬ: http://www.espch.ru
7. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. -№ 12.
8. С 19 января 2007 г. новым председателем Европейского суда по правам человека был избран Жан-Поль Коста (Франция), сменив на посту Люциуса Вильдхабера (Швейцария), являвшегося председателем ЕСПЧ с 1 ноября 1998 г. - иКЬ: http://www.espch.ru
9. иКЬ: http://www.garant.ru/iconf/report/30.htm
10. Решения Страсбургского суда регулярно пуб-
ликуются в официальном сборнике Европейского суда по правам человека на французском и английском языках. - иЯЬ:
http:/www.index.org.ru/nb/2000/strasb/html
11. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 ноября 1999 г. № 16-П по делу о проверке конституционности абз. 3 и 4 п. 3 ст. 27 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» в связи с жалобами религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская Церковь прославления»; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» (п. 10-15); Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2005 г. № 3 «О судебном решении» (п. 4); Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» (преамбула, п. 1 и п. 9); Информационное письмо ВАС РФ от 20 декабря 1999 г. № С1-7/СМП-1341 «Об основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие».
12. Султанов А. Р. Влияние на право России Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентов Европейского Суда по правам человека // Журнал российского права. - 2007. - № 12.
13. См.: Общую информацию о Европейском суде по правам человека на сайте http://www.eschr-base.ru/index.jsp
14. Добровольская С. И. Прецедентная практика Европейского Суда по правам человека и российское правосудие // Российские дела в Европейском Суде по правам человека: опыт первого десятилетия : аналит. обзор. - М. : Новая юстиция, 2008. - С. 20.
15. Гендзехадзе Е. Б. Европейская система защиты прав человека. - иКЬ: http://www.espch.ru
16. ШЬ: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/36490
17. Добровольская С. И. Процедура рассмотрения
дела в Европейском Суде по правам человека // Российские дела в Европейском Суде по правам человека: опыт первого десятилетия : аналит. обзор / Адвокат. палата Московской обл., Экспертно-консультатив. совет;
М. Р. Воскобитова, С. И. Добровольская, О. С. Шепелева. - М. : Новая юстиция, 2008.
- С. 8.
18. Статистика приведена по: Российские дела в
Европейском Суде по правам человека: опыт первого десятилетия : аналит. обзор / Адвокат. палата Московской обл., Экспертно-консультатив. совет; М. Р. Воскобитова,
С. И. Добровольская, О. С. Шепелева. - М. : Новая юстиция, 2008. - С. 296-359.
19. иКЬ: http://www.espch.ru/content/view/159/!/
20. Тимофеев М. Т. Десять лет под юрисдикцией Европейского Суда. Россия вышла на первое место по количеству поданных против неё
жалоб. - иКЬ: http://subscribe.ru/archive/
law.europeancjurt/200811/07180724.html
21. 2,5 млн евро судебных издержек: обнародованы данные о взысканиях с России в 2007 году // Коммерсантъ. - 2008. - № 21 (3838). - ИКЬ: http:/www.privivkam.net/iv/viewtopic.php?p=40163
22. Деятельность Комитета министров Совета Европы по надзору за исполнением постановлений ЕСПЧ регулируется Правилами применения параграфа 2 ст. 46 Европейской конвенции, которые были приняты Комитетом министров 10 января 2001 г. на 736 заседании. Председательство в Комитете министров переходит от одной стороны к другой раз в полгода в порядке ротации. Российская Федерация председательствовала в Комитете министров в мае-ноябре 2006 г.
23. Пресс-релиз Секретаря Суда (неофициальная
сокращенная русская версия). - иЯЬ:
http://www.espch.ru/
24. Опубликовано в Бюллетене Европейского суда по правам человека (2006, № 8).
25. См.: Российские дела в Европейском Суде по правам человека: опыт первого десятилетия : аналит. обзор. - М. : Новая юстиция, 2008. -С. 172-173; Российская юстиция. - 2008. -№ 2. - С. 75-78; Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. - 2008. - № 11.
