CC BY
180
УДК: 616.89
ЗНАЧЕНИЕ И МЕСТО СЦЕНАРНЫХ ПОСЛАНИЙ В РЕАЛИЗАЦИИ СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
А.В. Лукашук., О.Ю. Сомкина, М.А. Байкова, М.Д. Филиппова
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
Информация об авторах:
Лукашук Александр Витальевич - аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. E-mail: lukashuk-alex62@yandex.ru
Сомкина Ольга Юрьевна - аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. E-mail: Olyasomkma@gmaiLcom
Байкова Мария Александровна - клинический ординатор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. E-mail: lentazzz111@gmail.com
Филиппова Мария Дмитриевна - интерн кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России.
Авторы изучили проблему сценарных посланий и их значение в развитии и реализации суицидального поведения. Рассмотрены основные сценарные послания и механизмы их передачи, «токсичность» родительских предписаний и варианты их реализации в зрелом возрасте. Понимание данной проблемы позволит внимательнее относится специалистами к анализу сценария жизни, что даст возможность предвидеть самоубийства у пациентов, и, таким образом, позволит рассматривать эту методику в качестве превентивной.
Ключевые слова: аутоагрессия, сценарий жизни, предписания, эпискрипт, суицид.
Проблема самоубийств существовала всегда, особенно актуальной она стала теперь, когда отмечается всплеск суицидальной активности населения. ВОЗ прогнозирует, что к 2020 году от суицидов погибнет до 1,5 млн. человек во всем мире. Имеется множество мнений о причинах возникновения самоубийств. Самой распространенной точкой зрения в нашей стране довольно долго являлась теория А.Г. Амбрумовой, которая считала, что «суицидальное поведение - это следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого микроконфликта» [1]. Существует так же и «когортная теория» заключающаяся в прямой зависимости количества членов популяции и количества суицидов. То есть, при высокой конкуренции индивидууму сложней получить желаемого и, соответственно, фрустрация провоцирует суицидальное поведение. Так же нельзя недооценивать роль психических заболеваний при развитии суицидального поведения.
На данный момент большинство исследователей подразумевают под актом суицида яркое
проявление аутоагрессии [7, 8, 12, 26]. Агрессия как таковая является опасным и нездоровым явлением, но иногда она может быть обращена не вовне, а внутрь, быть центрированной на собственной личности. Люди с проявлениями ауто-агрессии склонны к самообвинению, нанесению самоповреждений, самобичеванию и, в крайнем случае, к суицидальному поведению [3]. Не вызывает сомнений, что алкогольная и наркотическая зависимости имеют в своей основе аутоде-структивные паттерны поведения [4, 21, 25]. Причины её появления, обычно, кроются в событиях детского возраста пациента. Некоторые авторы рассматривают аутоагрессию в качестве разновидности психологической защиты, например, ребенок, которого бьют родители, не может направить свою ярость на них, поэтому ему приходится утилизировать ее, направляя на себя.
Одной из теорий, способных помочь нам понять причины суицидального поведения, является теория «сценария жизни», разработанная в рамках трансакционного анализа. Авторами этой теории являются Э. Берн и К. Штайнер.
Э. Берн (1962) определял сценарий как «бессознательный план жизни, который составляется в детстве, подкрепляется родителями, оправдывается ходом событий, и достигает пика при выборе жизненного пути» [2]. На составление сценария оказывают воздействие такие внешние факторы, как воспитание, парентальные установки, окружающий мир, инфантильные решения, принятые индивидом в детском возрасте. Начиная с рождения, родители передают ребенку некие послания (предписания), на основании которых ребёнок формирует свои представления, в частности о самом себе, об окружающих людях, о жизни и мире, в целом [27, 28]. При этом они образуют основное содержание, в соответствии с которым ребенок принимает базисные решения о своем сценарии, дополняя его по мере необходимости продуктами дальнейшего собственного когнитивного синтеза.
Как мы говорили выше, суицид рассматривается в качестве проявления социально-психологической дезадаптации личности при наличии неразрешимых микросоциальных конфликтов. Согласно сценарной теории, в суициде мы, видим как социальные, так и психологические уровни: негативные психологические послания, входящие в состав сценария, обычно запускаются в определенных микросоциальных условиях, носящих конфликтный характер. Таким образом, суицид является вариантом человеческого поведения в необычных условиях, причем суицидогенность данной ситуации не заключена в ней самой, а определяется личностными особенностями человека. Подобную предиспозицию во многом осуществляют именно сценарные послания. Но предиспозиция - это еще не суицид. Необходимо ввести понятие о недостающем звене этой цепи - сценарной расплате. При написании «драмы своей жизни», финальная сцена (или сценарная расплата), является заключительным актом сценария. Если бессознательной сценарной расплатой предусматривается возможность суицида, то подобная возможность при определенных условиях реализуется в самоубийство. Важным вопросом является вероятность того, что расплатой будет именно суицид.
На наш взгляд, имеются следующие подобные возможности, которые мы попытаемся разместить в порядке убывания значимости, создав, таким образом, своеобразный ранжир сценарных посланий и сценарных механизмов осуществле-
ния самоубийства по степени их «злокачественности»:
1. Прямое послание: «Не живи», «Не будь», «Не существуй». Наиболее сильный и прямой толчок к совершению суицида. Практически все самоубийцы имеют его [15, 16]. Наличие данного послания вероятно, если человек когда-нибудь хотел покончить жизнь самоубийством, чувствовал себя ненужным, нелюбимым. Оно может быть получено вербально от родителей: «Я убью тебя за это»; «Лучше бы Ты не родился», либо невербально: случайно и неслучайно. Неслучайно: мать говорит ребенку: «Я люблю тебя» при этом оставаясь холодной и т.д. Случайно: ребенок в возрасте до пяти лет не в состоянии понять разницу между случайными действиями и реальными угрозами. Пример, пациент К. в возрасте четырех лет был чуть не задавлен машиной отца, который не заметил его. Ребёнок воспринял этот случай как попытку убить его, и решил для себя: «Родители хотят, чтобы я умер». В зрелом возрасте, на фоне злоупотребления алкоголем, у него появились суицидальные тенденции, которые в процессе психотерапии, он ассоциировал с описанным случаем. Люди, имеющие данное послание, в жизни выбирают психологические игры, подтверждающие их никчемность, бесполезность. Например, «Ударь меня» и т.д. На этом же примере видно, что данное послание может реализоваться и через, так называемые «хронические» суициды - алкоголизм, наркомании, невыполнение указаний врача, а также другие виды аутоде-структивного поведения и болезни зависимости [17, 18, 19].
Сюда же, на наш взгляд, относится проблема «школьных» суицидов, как вариант повторного подтверждения послания: «Не живи». Пример, любимая учительница сказала ребенку: «Ты глупый, кто тебя родил?» Своим высказыванием она подтвердила родительское послание: «Не живи», «Ты недостоин этого», от которого ребенок защищался гиперкомпенсацией своих возможностей, и, идентифицируя образ своей учительницы с образом своей матери, совершив этим спонтанный репарентинг (переродительствование), но в этом случае неудачный.
Существует множество научных работ отражающих передачу предписания «Не живи» в семьях, где родители злоупотребляли алкоголем [9, 10, 11, 13]. Так называемые, взрослые дети алкоголиков обычно всегда имеют токсическое пред-
писание «Не живи» [20, 22, 24]. Кроме того, воспитание в неполных семьях так же часто сопровождается возникновением этого предписания [23].
Так называемые, «копированные» суициды, «синдром Вертера» действуют по типу разрешения послания: «Не живи», ломая психологические защиты. У копируемого и копирующего, безусловно, есть общие сценарные радикалы. Но герой произведения или фильма, попробовав всё и вся, пришёл к самоубийству. Прочитав книгу, или посмотрев фильм, суицидент увидел, что все, на что он рассчитывал и надеялся, уже опробовано «любимым» героем и оказалось недейственным, так зачем же пробовать, и все равно закончить жизнь так же, если можно умереть прямо сейчас.
2. Косвенные послания. Иногда негативные послания передаются косвенным образом. Это происходит, когда родители говорят с кем-то о ребенке, зная или не зная, что это станет известно ему. Например, молодая мама в разговоре с подругой говорит: «Дочь так утомляет меня, что лучше бы я её не рожала, убила бы и т.д.» Или: «Когда она это делает, мне хочется убить ее за это». Подобные оценки ребенок воспринимает как сильные сценарные послания, так как считает, что именно родители определяют действительность, и принимает сказанное родителями за неоспоримый факт. Косвенные послания, как известно, могут носить крайне актуальный характер, что часто используется на практике. Поэтому, подобные послания являются очень значимыми для перевешивания чаши весов в сторону суицида. Пример, пациентки В., 26 лет, может служить иллюстрацией возможности получения послания «Не живи» косвенным образом. В. обратилась к психиатру с жалобами на «немотивированные» мысли о самоубийстве. В процессе поиска вероятного сценарного послания «Не живи», пациентка не смогла идентифицировать ситуацию, в которой подобное послание имело место. Она постоянно утверждала, что её родители ни при каких условиях не стали бы желать ей смерти. При дальнейшей работе, пациентка призналась, что испытывает сильное чувство вины за то, что своими родами причинила матери страдания, что неоднократно подчеркивалось ее матерью. И действительно, роды у её матери были достаточно тяжелыми: произошел сильный разрыв промежности, осложнившийся воспалительным процессом. В возрасте семи лет, наша пациентка слу-
чайно услышала разговор матери с подругой, в котором мать сказала, что после родов потеряла всякий интерес к половой жизни, на основе чего начались конфликты с мужем, и, наверное, лучше бы было, если она не рожала ребенка совсем. При попытке актуализации переживаний пациентки, испытанных ею в тот момент, она вспомнила, что чувствовала себя тогда никому не нужной, не достойной жизни, «хотелось никогда не рождаться», так как своим рождением она причиняет одни неприятности.
Приведенный пример не является единичным, он представляет собой достаточно распространенную ситуацию. Подобное материнское поведение носит название сценария «разорванной матери», но в подобной ситуации, как это видно из примера, нужно учитывать и то, как материнский сценарий может повлиять на дальнейшую судьбу ребенка. Кроме того, косвенное послание может быть получено в случае, если ребенок родился нежеланным, вследствие неудавшегося аборта, если беременность им была причиной вступления родителей в брак, а также при гибели матери в родах.
3. Сверхвысокие, невыполнимые сценарные послания, формирующие сценарий «побежденного». При подобных посланиях человек, в силу определенных причин, не добивается намеченных целей. Значительную роль в формировании «нереальных, невозможных» сценариев играют также родительские предписания, в основе которых могут лежать нереализованные родительские фантазии и желания, которые они хотят осуществить в своих потомках. Здесь имеет место несоответствие между намеченными в жизни и реальными возможностями добиться этого. Частый выход из данной ситуации - уход из жизни. Пик подобных самоубийств теоретически должен приходиться на, так называемые, кризисные периоды жизни (годы переоценки прожитого) - 17, 33 года и т.д. В нашей практике встретились несколько подобных случаев. Пример пациента А., 32 лет. Отец с малых лет говорил ему, что настоящий мужчина должен добиться в жизни определенного положения, «если тебя в 30 лет не уважают, и ты не стоишь выше других, то считай, что прожил зря, ты не мужчина». Речь шла о том, что наш пациент, по мнению отца, до 30 лет должен был обзавестись жильем, автомобилем, дачей, содержать семью и т.д., избрав при этом отцовскую профессию (шахтер). Но в силу лич-
ностных особенностей, либо начавшихся реформ в стране, наш пациент не смог добиться поставленных отцом требований и решил уйти из жизни. В процессе психотерапевтической работы А., осознав сценарный механизм возникновения у него суицидальных тенденций, принял решение жить дальше, ориентируясь на свои собственные возможности. Хочется отметить также немаловажную роль в приведенном примере аномии, сделавшей возможно реальный жизненный план невозможным. Кроме того, существуют абсолютно невыполнимые сценарии: стать известным ученым человеку с умственной неполноценностью и т.д.
4. Повторение (ретрофлексия) инфантильного поведения. Ребенок, испытывая чувство вины, выбирает из имеющихся в то время у него возможностей одну: прячется в шкаф, принимая сценарное решение - «испытывая чувство вины - лучше спрятаться». Это поведение способно закрепляться и становиться сценарным, особенно если оно одобряется родителями. Взрослый же в подобной ситуации, мысленно возвращаясь в подобную детскую - спрячется за суицид. Другая ситуация: ребенок в ряде случаев, чтобы обратить на себя внимание родителей представляет сцену своей смерти, проигрывая то, как на нее будут реагировать родители, что им будет без него плохо, как они пожалеют, что не купили ему игрушку и т.д. В этом случае ребенок заявляет: «Умру, если не сделаете то-то, Вы еще пожалеете». Желание ребенка в такой ситуации чаще удовлетворяется. Подобное инфантильное поведение достаточно часто встречается и во взрослом возрасте. Пример гражданина Ж., покончившего жизнь самоубийством после того, как от него ушла жена. В предсмертной записке он писал, что жена горько пожалеет о том, что ушла от него, что его самоубийство накажет ее. Кого же в данной ситуации больше наказал Ж.? К этой же категории относятся и попытки шантажа самоубийством, которые встречаются очень часто.
5. Фиксация чувства вины, как сценарный механизм. Дети не делают различий между потребностями и делами. Для ребенка мысль: «Я хочу убить младшего брата, так как он своим рождением отнял у меня ласку родителей», равнозначно: «Я убил своего брата». И в последующей взрослой жизни он испытывает чувство вины за преступление, которого не совершал. Подобным механизм реагирования на собственные негативные установки способен закрепляться и
становиться сценарным. Другими словами, человек испытывает чувство вины за все возникающие у него «плохие» мысли, даже не пытаясь их осуществить. Другим вариантом, может являться ситуация, когда чувство вины теряет свой изначальный объект и начинает существовать «самостоятельно», толкая человека на совершения противоправных поступков, с целью объяснить себе эту вину реальным событием (объясняющий деликт). Это в свою очередь лишь усиливает вину, замыкая образовавшийся порочный круг. Некоторые люди не видят другого пути, кроме суицида, способного разорвать этот круг. Примером служит случай Т., 40 лет, которая обратилась по поводу суицидальных мыслей. В процессе работы выяснилось, что пациентка связывает их возникновение с фактом смерти своей бабушки, в смерти которой она винила себя. Накануне ее смерти, наша пациентка, которой было тогда четыре года, поссорилась с ней, и мечтала, по ее словам, о ее смерти. Через два дня, ее бабушка скончалась от инфаркта миокарда, и ребенок принял всю ответственность за случившееся на свой счет. В последствии ею было совершено правонарушение (кража), «как бы что-то толкало меня на это, не знаю почему так сделала», за что она испытывала «необъяснимое чувство вины», которое она испытывала и раньше. Чуть позже появились мысли о том, что после всего случившегося не стоит больше жить: «что-то мешает жить, как камень тянет, виновата перед всеми». В процессе работы, пациентка осознала, что испытываемое чувство вины носит нереальный характер, после чего интенсивность суицидальных тенденций значительно снизилась.
6. Сценарнозакрепленное копирование поведения взрослых. Мать постоянно угрожала отцу самоубийством, когда чего-то хотела. Маленькая девочка видела все это и решает для себя: «Чтобы добиться от мужчины того, чего хочешь, надо угрожать им самоубийством». Либо детская психика может пойти дальше и решить: «Если что-то нужно от мужчины, то лучше сразу умереть». И дочь во взрослом возрасте завершает ряд демонстративных суицидальных попыток матери реальным самоубийством, столкнувшись с проблемами в отношениях с мужчинами. Другим вариантом, когда суицидальное поведение родителей служит толчком для принятия ребенком решения «Не жить», является факт реального их суицида. Особенно, если это происходит в пери-
од, когда возраст ребенка не превышает восемь лет, и суицидальная попытка оканчивается летально. Самоубийство может рассматриваться ребенком как родительское сообщение по поводу этой жизни: «Жизнь плохая штука и незачем жить. Когда мне станет плохо, я тоже брошу все и уйду как отец (мать)». К разряду суицидов, осуществляемых по такому механизму, относится, на наш взгляд, случаи семейных самоубийств, когда попав в ситуацию подобную родительской, человек уходит из жизни. Можно говорить о том, что эти люди бессознательно следуя сценарию, упорно идут к повторению родительских конфликтов и проблем, приведших тех к суициду. Юбилейные самоубийства, как одна из разновидностей семейных суицидов, строются, порой, по этому же принципу. Смерть родителя ребенок расценивает также как и в первом случае. Несомненно, воспоминания о случившемся (включая и принятое сценарное решение), особенно обостряются в дни, совпадающие с днем самоубийства родителя. В том случае, если потенциальный суицидент всей своей жизнью доказывал, что жизнь действительно плоха, то в эти дни складываются две составляющие юбилейного самоубийства: сценарное послание «Не жить» и собственный негативный жизненный опыт. Данный механизм близок к другому разбираемому ниже - эпис-крипту.
7. Эпискрипт. Передача родителями своих посланий «Не живи» детям, с целью спасти себя от самоубийства. Бессознательное взрослого человека рассуждает приблизительно так: «Если кто-нибудь покончит жизнь самоубийством за меня, то мне не придется этого делать». Изучена проблема эпискрипта с передачей аутоагрессив-ных паттернов в семьях, где супруг страдает алкогольной зависимостью. В таких семьях, один из партнеров, имеющий предписание «Не живи» сам не реализует свой сценарий, за него это делает его второй партнер [5, 6, 14].
Надо отметить, что эпискрипт часто является временной мерой, и человек всё же совершает суицид, передав эстафетную палочку следующим поколениям. Возможно, это объясняет возникновение «семейных» суицидов. В таких семьях жизнь протекает в атмосфере смерти, объясняется «злым роком», нависшим над ними. Достаточно часто информация о самоубийствах «смакуется», постоянно находясь «на устах», вторым вариантом является категорическое замалчивание этих
фактов. В первом случае, рассказывая о самоубийствах предков, люди за своим псевдоспокойным, псевдоравнодушным отношением к смерти стараются скрыть свой страх за собственную жизнь. Каждый надеется, что не его выберет «рок». В результате подобного поведения, вероятность получения детьми послания «Не живи» представляется значительной, так как, во-первых, «обесценивается» понятие смерти в глазах детей, и оно не несет для них обычной смысловой нагрузки, не пугает их. Во-вторых, часто говорят: «Ты похож на папу (дедушку) и т.д.», действуя по принципу: «есть более похожие, чем Я». Ругая детей, упрекают их в том, что они ведут себя как покойный предок: «А знаешь, как он закончил?», или говорят прямо: «Очень похож, и кончит также», «Будешь делать так, умрешь как отец (и др.)».
8. Срыв сценарных защит от послания «Не живи». Одним из видов защиты от указанного послания является принятие контрсценарных сложных решений типа: «Я буду жить, пока я... буду активно трудиться, во что-то верить, буду успешным» (То есть, заключение «внутреннего» договора). Эти защиты во многих случаях успешно работают, и решение «Не жить» практически никак себя не проявляет. Проблема в том, что человек не всегда способен быть успешным, верить в какие-то идеалы, трудиться на износ. Это зависит как от самого индивидуума (болезнь, выход на пенсию), так и от политики государства. Вспомним всплеск суицидальной активности населения нашей страны при «крахе» идей коммунизма и распаде страны. Произошедшая для многих потеря идеалов, отсутствие возможности нормально трудиться, планировать без страха свое будущее, толкнули многих на совершение самоубийств. В этом случае имело и имеет место явление аномии (аномический вид самоубийства по Э. Дюркгейму), которая с успехом уничтожила сценарные защиты. Многие люди стали говорить: «А зачем теперь жить», действительно, вся жизнь была вложена в труд, веру и т.д., а когда их не стало - пустота и появившееся «откуда-то» желание умереть. Предположение, что подобный контингент людей имел «прикрытое» послание «Не живи», подтверждается, на наш взгляд, тем, что не все люди, попавшие в подобные условия, приняли решение покончить счеты с жизнью: кто-то стал активно адаптироваться к жизни, а кто-то отказался от всякой борьбы.
9. Уход от посланий: «Не расти», «Не думай», «Не чувствуй» и т.д. В определенный период жизни человек становится не способным удовлетворять родителей, повинуясь их посланиям. Он уже не может не расти, не думать. И тогда настаёт момент, в который необходимо от них отказаться. Но, эти послания были получены ребенком в очень раннем возрасте, интроецированы им, и являются для него «святыми». Расставаясь с ними, человек испытывает вину за то, что обидел родителей этим. Одно из возможных разрешений такого чувства вины, вероятно, достаточно редкое - суицид. Особенным вариантом в таких ситуациях является вариант, когда использование указанных выше посланий, как более легких, служит защитой от «Не живи». Человек бессознательно решает, что выгоднее быть глупым (послание «Не думай»), чем умереть. И понятно, что некоторые жизненные ситуации способны вызвать декомпенсацию данной защиты так, как сознательно человек не знает, что скрывается за его глупостью, эмоциональной холодностью. Возможно, родившееся на определенном этапе чувство неполноценности, вызывая реакции компенсации и гиперкомпенсации, снимает более поверхностные пласты сценарных посланий, активируя послание «Не живи». Подобную же роль может сыграть и психотерапия, направленная на перерешение посланий «Не расти», «Не думай» и т.д., в случае если вовремя не обнаружено послание «Не живи», скрываемое за ними.
Безусловно, не все люди, имеющие перечисленные выше сценарные предпосылки, заканчивают жизнь самоубийством. Известно, что риск суицида находится в зависимости от двух противоположно направленных факторов: интенсивности суицидальных побуждений и психологических барьеров, препятствующих их реализации. Перечисленные выше возможности, как уже было сказано, определяют психологическую предиспо-зицию суицидента, но это ведь действительно, ещё не суицид. Необходимо сочетание их с анормальными для индивидуума социальными усло-
Литература:
1. Амбрумова А.Г., Жезлова Л.Я. Методические рекомендации по профилактике суицидальных действий в детском и подростковом возрасте. - М.: МЦ СССР, 1978. - 13 с.
2. Берн Э. Трансакционный анализ и психотерапия: пер. с англ. - СПб.: Братство, 1992. - 224 с.
виями. Помимо этого, существуют психологические барьеры, мешающие реализации самоубийства: этические нормы и принципы человека, религиозность, чувство долга, обязательства, страх перед смертью и болью, сценарные защиты типа: «Я не умру, пока Я не ...».
Следовательно, имеются как бы три составляющих самоубийства, и вопрос: «Покончит ли человек жизнь суицидом?», решается их соотношением, при наличии каждого из них. Но вопрос становится еще более актуальным, если вспомнить уже упомянутые выше «хронические» суициды. И когда, человек утверждает, что он имеет какую-то из перечисленных предиспозиций и при этом говорит, что никогда не покончит жизнь самоубийством, ему хочется верить, если бы он не выкуривал в день две пачки сигарет, запивая их вином.
Таким образом, вопрос о сценарных посланиях самоубийц, на наш взгляд, является актуальным. Учитывая вышеприведенные данные, очень сложно недооценить роль сценария жизни в реализации суицидальных тенденций. На данный момент многие специалисты плохо знакомы с теорией Э. Берна и его подходом к личности человека, психодиагностике и психотерапии. Мы считаем, что анализ сценарных посланий, в случае суицидального поведения может предотвратить развитие самоубийства и имеет выраженную превентивную направленность. Но речь идет не только о явном суицидальном поведении, которое бросается в глаза, при психотерапевтической практике приходится чаще сталкиваться с сильно замаскированными и скрытыми суицидальными тенденциями. В подобных случаях, выявить фатальные послания помогают сценарные опросники. В случае выявления суицидогенных сценарных посланий, целесообразно будет заключить антисуицидальный контракт с клиентом на время терапии, а возможно и на более длительные сроки. Хочется отметить, что подобный контракт, входит в обязательные процедуры работы психотерапевтов многих стран.
Транслитерация:
1. Ambrumova A.G., Zhezlova L.Ja. Metodicheskie rekomendacii po profilaktike suicidal'nyh dejstvij v detskom i podrostkovom vozraste. - M.: MC SSSR, 1978. - 13 s. (In Russ)
2. Bern Je. Transakcionnyj analiz i psihoterapija: per. s angl. - SPb.: Bratstvo, 1992. - 224 s. (In Russ)
3. Васяткина Н.Н., Меринов А.В. Клиническая практика детско-подростковых суицидов в Рязанской области // Тюменский медицинский журнал. -2014. - Том 16, № 3. - С. 4-5.
4. Меринов А.В. Аутоагрессивные аспекты супружества в семьях больных хроническим алкоголизмом: Дисс.... канд. мед. наук. - Рязань, 2001. - 160 с.
5. Меринов А.В., Шустов Д.И., Ховрачёв А.П. Эпис-крипт в «алкогольном» браке // Вопросы ментальной медицины и экологии. - 2002. - Том IX, № 2. -С. 37-40.
6. Меринов А.В. Вариант эпискрипта в семьях больных алкогольной зависимостью // Наркология. -2010. - № 3. - С. 77-80.
7. Меринов А.В., Шустов Д.И. Семейная динамика саморазрушающих паттернов поведения в семьях больных алкогольной зависимостью с позиций модели эпискрипта // Наркология. - 2010. - № 11. -С. 28-35.
8. Меринов А.В. Аутоагрессивные и клинико-психологические характеристики парасуицидаль-ных мужчин с алкогольной зависимостью // Наркология. - 2011. - Том 10, № 8 (116). - С. 7277.
9. Меринов А.В., Шустов Д.И., Федотов И.А. Суицидологические и личностно-психологические особенности девушек, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью // Психическое здоровье. - 2011. - № 5 (60). - С. 53-55.
10. Меринов А.В., Шустов Д.И., Федотов И.А. Современные взгляды на феномен созависимого поведения при алкогольной зависимости (обзор литературных данных) // Российский мед. - биол. вестник. - 2011. - № 3. - С. 136-141.
11. Меринов А.В., Шустов Д.И., Федотов И.А. Суицидологические и личностно-психологические особенности юношей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью // Психическое здоровье. - 2011. - № 4 (59). - С. 48-50.
12. Меринов А.В. Аутоагрессивное поведение и оценка суицидального риска у больных алкогольной зависимостью и членов их семей: Автореф. дис. ... д-ра. мед. наук: 14.01.27; 14.01.06. - М., 2012. - 48 с.
13. Меринов А.В. Суицидологические характеристики молодых людей, воспитанных в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью // Суицидология. - 2012. - Том 3, № 4 (9). - С. 2228.
14. Меринов А.В., Шустов Д.И., Васяткина Н.Н. Эпискрипт как вариант внутрисемейной динамики аутоагрессивных паттернов в семьях мужчин, страдающих алкогольной зависимостью // Суици-дология. - 2012. - Том 3, № 1 (6). - С. 28-39.
3. Vasjatkina N.N., Merinov A.V. Klinicheskaja praktika detsko-podrostkovyh suicidov v Rjazanskoj oblasti // Tyumen medical journal. - 2014. - Vol. 16, № 3. - S. 4-5. (In Russ)
4. Merinov A.V. Autoagressivnye aspekty supruzhestva v sem'jah bol'nyh hronicheskim alkogolizmom: Diss.... kand. med. nauk. - Rjazan', 2001. - 160 s. (In Russ)
5. Merinov A.V., Shustov D.I., Hovrachjov A.P. Jepiskript v «alkogol'nom» brake // Voprosy mental'noj mediciny i jekologii. - 2002. - Tom IX, № 2. - S. 3740. (In Russ)
6. Merinov A.V. Variant jepiskripta v sem'jah bol'nyh alkogol'noj zavisimost'ju // Narkologija. - 2010. - № 3. - S. 77-80. (In Russ)
7. Merinov A.V., Shustov D.I. Semejnaja dinamika samorazrushajushhih pat-ternov povedenija v sem'jah bol'nyh alkogol'noj zavisimost'ju s pozicij modeli jepiskripta // Narkologija. - 2010. - № 11. - S. 28-35. (In Russ)
8. Merinov A.V. Autoagressivnye i kliniko-psihologicheskie harakteristiki parasuicidal'nyh mu-zhchin s alkogol'noj zavisimost'ju // Narkologija. -2011. - Tom 10, № 8 (116). - S. 72-77. (In Russ)
9. Merinov A.V., Shustov D.I., Fedotov I.A. Suicidologicheskie i lichnostno-psihologicheskie osobennosti devushek, vyrosshih v sem'jah, gde roditel' stradal alkogol'noj zavisimost'ju // Psihicheskoe zdorov'e. - 2011. - № 5 (60). - S. 5355. (In Russ)
10. Merinov A.V., Shustov D.I., Fedotov I.A. Sovremennye vzgljady na fenomen sozavisimogo povedenija pri alkogol'noj zavisimosti (obzor literaturnyh dannyh) // Rossijskij med. - biol. vestnik. -2011. - № 3. - S. 136-141. (In Russ)
11. Merinov A.V., Shustov D.I., Fedotov I.A. Suicidologicheskie i lichnostno-psihologicheskie osobennosti junoshej, vyrosshih v sem'jah, gde roditel' stradal alkogol'noj zavisimost'ju // Psihicheskoe zdorov'e. - 2011. - № 4 (59). - S. 4850. (In Russ)
12. Merinov A.V. Autoagressivnoe povedenie i ocenka su-icidal'nogo riska u bol'nyh alkogol'noj zavisimost'ju i chlenov ih semej: Avtoref. dis. ... d-ra. med. nauk: 14.01.27; 14.01.06. - M., 2012. - 48 s. (In Russ)
13. Merinov A.V. Suicidal characteristics of adultchildrenwhich growing up in families with alcohol addiction of parent // Suicidology. - 2012. - Tom 3, № 4 (9). - S. 22-28. (In Russ)
14. Merinov A.V., Shustov D.I., Vasjatkina N.N. Episcript as a variant of intrafamilial dynamics of autoagressive patterns in families of men suffering from alcohol dependence // Suicidology. - 2012. - Vol. 3, № 1 (6). -S. 28-39. (In Russ)
15. Меринов А.В. Суицидологическая, наркологическая и экспериментально-психологическая характеристика супругов в семьях мужчин, страдающих алкоголизмом, в зависимости от варианта брачной динамики // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 2 (11). - С. 25-35.
16. Меринов А.В. Влияние прошлой суицидальной активности на прочие аутоагрессивные, экспериментально-психологические и наркологические характеристики мужчин, страдающих алкогольной зависимостью // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 3 (12). - С. 58-63.
17. Меринов А.В., Сомкина О.Ю. Сценарные аспекты реализации аутоагрессивных паттернов в семьях мужчин, страдающих алкогольной зависимостью [Электронный ресурс] // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие: электрон. науч. журн. - 2013, № 1. - С. 95-118.
18. Меринов А.В. Суицидологическая, экспериментально-психологическая и наркологическая характеристика супругов из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с первично-открытой семейной системой // Суицидология. -2014. - Том 5, № 2 (15). - С. 31-38.
19. Меринов А.В. Суицидологическая, экспериментально-психологическая и наркологическая характеристика супругов из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с вторично открытой семейной системой // Суицидология. -2014. - Том 5, № 4. - С. 43-51.
20. Меринов А.В., Лукашук А.В. Особенности детей, выросших в семьях, где родитель страдал алкогольной зависимостью [Электронный ресурс] // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие: электрон. науч. журн. - 2014. - № 4 (7). - С. 37-48.
21. Меринов А.В., Шитов Е.А., Лукашук А.В., Сомкина О.Ю., Байкова М.А., Филиппова М.Д., Меринов Н.Л., Юрченко А.И. Супруги мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, имеющие а анамнезе суицидальную попытку: их расширенная клинико-суицидологическая и психологическая характеристики // Суицидология. - 2015. - Том 6, № 3 (20). -С. 49-54.
22. Меринов А.В., Шустов Д.И., Лукашук А.В. Взрослые дети алкоголиков: суицидологические и экспериментально-психологические характеристики // Вестник Витебского государственного медицинского университета. - 2015. - Том 14, № 1. - С. 97102.
23. Меринов А.В., Бычкова Т.А., Лукашук А.В., Сомкина О.Ю., Меринов Н.Л. Суицидологическая характеристика девушек, воспитанных в неполных семьях // Суицидология. - 2015. - Том 6, № 2. - С. 54-58.
15. Merinov A.V. Suicidal, narcological and psychological characteristics of the spouses in families of men suffering from alcohol dependence, depending on the variant of the dynamics of marriage // Suicidology. - 2013. -Vol. 4, № 2 (11). - S. 25-35. (In Russ)
16. Merinov A.V. The influence of past suicidal activity on other aggressive, experimental-psychological and nar-cological characteristics of men suffering from alcohol dependence // Suicidology. - 2013. - Vol. 4, № 3 (12). - S. 58-63. (In Russ)
17. Merinov A.V., Somkina O.Ju. Scenarnye aspekty realizacii autoagressivnyh patternov v sem'jah muzhchin, stradajushhih alkogol'noj zavisimost'ju [Jelektronnyj resurs] // Lichnost' v menjajushhemsja mire: zdorov'e, adaptacija, razvitie: jelektron. nauch. zhurn. - 2013, № 1. - S. 95-118. (In Russ)
18. Merinov A.V. Suicidal and narcological characteristics of spouses in families of men suffering from alcohol dependence, with primarily from-covered family system // Suicidology. - 2014. - Vol. 5, № 2 (15). - S. 3138. (In Russ)
19. Merinov A.V. Suicidal and narcological characteristics of spouses in families of men suffering from alcohol dependence, with secondarily from-covered family system // Suicidology. - 2014. - Vol. 5, № 4. - S. 43-51. (In Russ)
20. Merinov A.V., Lukashuk A.V. Osobennosti detej, vyrosshih v sem'jah, gde roditel' stradal alkogol'noj zavisimost'ju [Jelektronnyj resurs] // Lichnost' v menjajushhemsja mire: zdorov'e, adaptacija, razvitie: jelektron. nauch. zhurn. - 2014. - № 4 (7). - S. 37-48. (In Russ)
21. Merinov A.V., Shitov E.A., Lukashuk A.V., Somkina O.Y., Baykova M.A., Filippova M.D., Merinov N.L., Yurchenko A.I. Spouses of men with alcohol dependence who have a history of suicidal attempt: their advanced clinical suicidological and psychological characteristics // Suicidology. - 2015. - Vol. 6, № 3 (20). -S. 49-54. (In Russ)
22. Merinov A.V., Shustov D.I., Lukashuk A.V. Vzroslye deti alkogolikov: suicidologicheskie i jeksperimental'no-psihologicheskie harakteristiki // Vestnik Vitebskogo gosudarstvennogo medicinskogo universiteta. - 2015. - Tom 14, № 1. - S. 97-102. (In Russ)
23. Merinov A.V., Bychkova T.A., Lucashuk A.V., Somkina O.Y., Merinov N.L. Suicidal characteristic of girls brought up in single-parent families // Suicidology. -2015. - Vol. 6, № 2. - S. 54-58. (In Russ)
24. Лукашук А.В., Меринов А.В. Клинико-суицидологическая и экспериментально -психологическая характеристики молодых людей, воспитанных в «алкогольных» семьях // Наука молодых (Eruditio Juvenium). - 2014. - № 4. - С. 8287.
25. Шитов Е.А., Меринов А.В., Шустов Д.И., Федотов И.А. Клиническая и суицидологическая характеристика больных алкогольной зависимостью с сопутствующим пограничным расстройством личности // Российский медико-биологический вестник им. акад. И.П. Павлова. - 2015. - № 4. - С. 87-90.
26. Shustov D.I., Merinov A.V., Tuchina O.D. Episcript transmission in families of alcohol-dependent men: models and clinical observations // Transactional analysis journal. - 2015. - Vol. 45. - P. 87-95.
27. (Steiner C.M.) Штайнер К. Сценарии жизни людей: пер. с англ. - СПб.: Питер, 2003. - 416 с.
28. Steiner C.M. A Script checklist // Transactional Analysis Journal. - 1967. - Vol. 6, № 22. - P. 38-56.
24. Lukashuk A.V., Merinov A.V. Kliniko-suicidologicheskaja i jeksperimental'no-psihologicheskaja harakteristiki molodyh ljudej, vospitannyh v «alkogol'nyh» sem'jah // Nauka molodyh (Eruditio Juvenium). - 2014. - № 4. - S. 82-87. (In Russ)
25. Shitov E.A., Merinov A.V., Shustov D.I., Fedotov I.A. Klinicheskaja i suicidologicheskaja harakteristika bol'nyh alkogol'noj zavisimost'ju s soputstvujushhim pogranichnym rasstrojstvom lichnosti // Rossijskij mediko-biologicheskij vestnik im. akad. I.P. Pavlova. -2015. - № 4. - S. 87-90. (In Russ)
26. Shustov D.I., Merinov A.V., Tuchina O.D. Episcript transmission in families of alcohol-dependent men: models and clinical observations // Transactional analysis journal. - 2015. - Vol. 45. - P. 87-95.
27. Steiner C.M. Scenarii zhizni ljudej: per. s angl. - SPb.: Piter, 2003. - 416 s.
28. Steiner C.M. A Script checklist // Transactional Analysis Journal. - 1967. - Vol. 6, № 22. - P. 38-56.
THE VALUE AND PLACE OF SCENARIO MESSAGES IN THE IMPLEMENTATION OF SUICIDAL BEHAVIOR
A.V. Lukashuk, O.Y. Somkina, M.A. Baykova, M.D. Filippova
In this article, we have studied the problem of scenario messages and their importance in the development and implementation of suicidal behavior. Describes the main scenario messages and mechanisms for their transfer, "toxicity" parental requirements and options for their implementation in adulthood. Understanding this issue will allow professionals to pay attention to the analysis of the script of life that will allow to foresee the possibility of suicide in patients, and, thus,allows to consider this technique as a preventive.
Keywords: autoaggression, the script of life, regulations, apescript, suicide.
УДК: 616.985.4:613.83
ДЕПРЕССИИ У БОЛЬНЫХ С ЗАВИСИМОСТЬЮ ОТ ПСИХОАКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИММУНОРЕГУЛЯЦИОННЫХ МЕХАНИЗМОВ
А.Ю. Толстикова, Н.И. Распопова
Казахский Национальный медицинский университет им. С.Д. Асфендиярова, г. Алматы, Казахстан
Контактная информация:
Толстикова Аида Юлиановна - доктор медицинских наук. Место работы и должность: профессор кафедры психиатрии, психотерапии и наркологии Казахского Национального медицинского университета им. С.Д. Асфендиярова. Адрес: Республика Казахстан, Толе би 94 Алматы.
Распопова Наталья Ивановна - доктор медицинских наук. Место работы и должность: доцент кафедры психиатрии, психотерапии и наркологии Казахского Национального медицинского университета им. С.Д. Асфендиярова. Адрес: Республика Казахстан, Толе би 94 Алматы. E-mail: pea83@list.ru
Изучение цитокинового статуса у пациентов с депрессивными расстройствами показало присутствие дисбаланса иммунорегуляторных механизмов. В исследовании показана целесообразность включения в общий спектр терапии иммунокорректирующего вектора.
Ключевые слова: депрессия, цитокиновый статус, иммунорегуляция, иммунокоррегирующая терапия.
