CC BY
203
УДК 61;930.1
ЗНАЧЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА ДЛЯ ЗАРОЖДЕНИЯ БОЛЬНИЧНОГО ДЕЛА В III ВЕКЕ
© 2014 Н. П. Шок
канд. полит. наук,
доцент каф. истории медицины, истории Отечества и культурологии
e-mail: shok@msm-medical.ru
Первый Московский государственный медицинский университет
имени И.М. Сеченова
Установление исторически достоверных причин возникновения больничного дела -актуальная для истории медицины проблема. Долгое время в отечественной и зарубежной историографии доминировала так называемая концепция «конфликта» религии и науки, которая вводила методологические ограничения в процесс анализа процессов становления и развития научного знания на различных исторических этапах. В случае истории развития медицины существуют исторические факты, подтверждающие ключевую роль христианского мировоззрения в институализации оказания медико-социальной помощи в III в.
Ключевые слова: христианство, больничное дело, история медицины, история
науки
В последнее десятилетие в зарубежной историографии обострилась дискуссия, посвященная проблеме зарождения больничного дела. Мнение о существовании целой системы больниц и домов призрения при христианских учреждениях - монастырях и приходах - уже в IV-V вв. в специальной литературе считается общепринятым [Балалыкин 2013; Ferngren 2009]. Однако вопрос о возникновении предпосылок этого развития в более ранний период является дискуссионным. Известный американский историк медицины Г. Фернгрен отстаивает мнение о том, что в ранней церкви существовали довольно развитые модели благотворительности. Он исходит из предположения о том, что в III в. широкое и активное распространение христианства на территории Римской империи способствовало развитию приходской благотворительной деятельности. Зарождение институтов медицинской помощи в период раннего христианства можно разделить на два этапа. Первый этап связывают с существованием в древней (доконстантиновской) церкви благотворительной деятельности служителей церкви и неравнодушных мирян, которые не имели специальной медицинской подготовки, но при этом осуществляли уход за больными. Второй этап возникает после легализации христианства в 313 г.
Разбирая первый этап, многие историки выделяют, прежде всего, появление в новой религии духовного стимула для проявления милосердия, так называемой agape (жертвенной любви к ближнему, земного отражения искупительной любви Иисуса Христа). Эта любовь проявлялась в форме личной заботы о людях с физическими недугами.
В церковных приходах каждое воскресенье осуществлялся сбор милостыни, которая находилась в распоряжении пресвитеров, а ее распространением среди прихожан занимались диаконы. В дело благотворительности были вовлечены также вдовствующие женщины, которые впоследствии сформировали особый институт диаконис. Их помощь в основном была ориентирована на больных женщин. Несмотря
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
на сравнительно небольшое число христиан и их общин, а также на весьма скромные средства, которыми они обладали, их благотворительная деятельность была весьма активна даже в самых сложных обстоятельствах. Таким образом, в ранней церкви сложились устойчивые социальные практики благотворительности (так называемой любви на практике). В основу деятельной заботы были положены принципы человеколюбия, которые ломали культурные, этнические и социальные стереотипы греко-римского общества.
Очевидно, что идеологический стержень христианства мог обновить жизнь в греко-римских городах, предоставив новые нормы и новые типы социальных отношений, которые могли справиться со многими неотложными городскими проблемами. Бездомным и нищим христианская вера предлагала милосердие и надежду; приезжим и мигрантам - основу для общения; сиротам и вдовам - новый и расширенный смысл семьи. В периоды этнических конфликтов христианство предложило новую основу для социальной солидарности. «И для городов, сталкивающихся с эпидемиями, пожарами и землетрясениями, христианство предлагало эффективную помощь в борьбе с эпидемиями, пожарами и другими природными и социальными катаклизмами...» [Stark 1996: 135].
Постепенно масштабы благотворительной деятельности ранней церкви расширялись. Это, в свою очередь, потребовало создания более сложной организационной структуры, введения новых штатных единиц.
Многие христианские общины в помощь священникам стали учреждать низшие церковные чины - это были иподиаконы и пономари. По свидетельству Г. Фернгрена, в обнаруженном у Евсевия Кесарийского письме 251 г. от Римского епископа Корнелия к епископу Антиохии Фабиану есть упоминание о количественной структуре Римской церкви: в ней было 46 пресвитеров, 7 диаконов, 7 иподиаконов, 42 пономаря, а также 52 экзоциста, чтеца и привратника - мы видим персонал значительной численности [Ferngren 2009: 115]. Исходя из этого. американский историк делает вывод о территориальном делении Рима на 7 округов, за каждым из которых был закреплен диакон, иподиакон и шесть пономарей. Также есть письменные свидетельства о денежных тратах ранней церкви, которые мы встречаем в письмах ранних отцов церкви. Так, св. Киприан указывает, что в III в. Карфагенская церковь пожертвовала 100 000 сестерциев (древнеримская серебряная монета) Нумидийской церкви для выкупа местных горожан [Ferngren 2009: 115]. Иоанн Златоуст отмечал, что
влиятельная Антиохийская церковь оказывала помощь 3000 вдов и девиц одновременно с больными, бедняками и странниками.
Таким образом, активно проявлялась социализирующая функция ранней церкви. Маргинализация бедности и болезни в греко-римском обществе постепенно сменялась значимостью милосердия и социального служения.
Особую страницу в становлении благотворительности и институализации социального служения и оказания медицинской помощи занимают эпидемии. Известно, что в 250 г. на территории Римской империи распространилась чума (так называемая «чума Киприана»). По мнению историков, она возникла в Эфиопии и быстро распространилась через Египет по Северной Африке и оттуда достигла Италии, а затем Шотландии, где и приобрела масштаб эпидемии [Kohn 1955]. Эта эпидемия длилась, по разным данным, от 15 до 20 лет и унесла жизни многих жителей Римской империи. Есть данные, что в Риме ежедневно умирало до 5000 человек в день [Ferngren 2009: 115]. На фоне отсутствия представлений об общественной гигиене, а также доминирования мнения о том, что забота о здоровье - личное дело, государство принимало минимальное участие как в деле оказания медицинской помощи, так и в деле создания приемлемых санитарных условий в городах.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
Шок Н. П. Значение христианства для зарождения больничного дела в III веке
Интересно свидетельство Фукидида, описавшего чуму в Афинах в 430 г. до н.э., переполненных жителями отдаленных деревень, нашедших убежище в стенах города во время вторжения спартанцев в Аттику: «Ужасен также был вид людей, умирающих, как овцы, от заражения из-за того, что за ними никто не ухаживал. Это действительно вызывало больше смертей, чем все остальное. Больные были оставлены умирать, и некому было о них заботиться, потому что люди боялись их посещать. Во многих домах все жители погибли от отсутствия заботы... Трупы умерших громоздились друг на друге, и полумертвые люди шатались по улицам или стекались вокруг фонтанов, жаждая воды. Храмы, в которых они устроили себе приют, были полны трупов людей, умерших в них» [Ferngren 2009: 116].
В период античности представления государства о социальной ответственности за жизнь своих граждан, профилактика заболеваний и лечение зараженных практически отсутствовали. Укорененное в языческой религии представление об эпидемии как о каре или гневе богов создавало основу для понимания подобного рода бедствий как публичной жертвы, причина которой неизвестна. Более того, существовало представление о том, что государство не в силах что-либо предпринять для прекращения распространения заболевания или организации ухода за больными. Все это создавало основу для роста числа инфекционных заболеваний. Это очередное свидетельство того, по убеждению Р. Старка, что языческие культы не в состоянии были создать морально-этическую основу для оказания помощи людей друг другу. В отличие от язычников, христианские общины во время подобных бедствий демонстрировали сплоченность, чтобы противостоять эпидемии.
Более того, они проявляли толерантность и деятельную заботу о больных и убогих, вне зависимости от их вероисповедания. Так, во время «чумы Киприана», несмотря на крупномасштабные гонения, христиане разработали программу систематического ухода за больными в крупных городах империи. Св. Дионисий Великий, описывая жизнь в Александрии во время чумы с 247 по 264 г. отмечал самоотверженность священников, диаконов и мирян, которые, рискуя собственной жизнью, оказывали зараженным первую помощь. Св. Киприан во время чумы в Карфагене в 252 г. обратился к общине своего города с просьбой помогать всем зараженным (и язычникам в том числе). Это обращение было адресовано всем слоям населения - и бедным и богатым. В результате богатые давали средства, а бедные оказывали прямую помощь в борьбе с эпидемией. Безусловно, такая огромная работа не могла основываться только на добровольных началах. Существует мнение, что священнослужители нанимали могильщиков и пономарей.
Авторитетный американский ученый Р. Старк, анализируя распространение христианства в период эпидемий, выдвигает тезис, что эпидемии поменяли местами пояснительные и утешительные возможности язычества и эллинской философии. Христианство предложило гораздо более удовлетворительное объяснение того, почему эти страшные события обрушились на человечество, и позволило сформировать более оптимистическую картину мира. Христианские ценности любви и милосердия с самого начала были как бы переведены на нормы службы обществу и общественной солидарности [Stark 1996].
Внезапно пришедшее бедствие продемонстрировало лучшую выживаемость в общинах христиан, основы их мировоззрения позволяли им быть более жизнеспособными. Это означало, что после каждой эпидемии христиане составляли больший процент населения, даже без новообращенных. Более того, их заметно лучшая выживаемость, должно быть, казалась «чудом» как для христиан, так и для язычников, и это влияло на их обращение в христианскую веру.
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
Эти мнения о роли христианства также встречаются в исследованиях исторических последствий эпидемии, например, в книге Уильяма МакНейла «Чума и народы» [McNeill 1977: 108-109].
Вот как характеризует события III века Р. Старк в своей книге «Возникновение христианства»: «В греко-римском мире быть христианином или язычником было не просто вопросом “конфессиональных предпочтений”. Скорее, содержание христианских и языческих верований было разным, что в значительной мере определялось не только их пояснительными способностями, но и их относительными возможностями мобилизовать человеческие ресурсы... Чтобы оценить эти различия между язычниками и христианами, давайте представим себя на их местах, когда они столкнулись с одной из этих страшных эпидемий» [Stark 1996: 66].
«Чума Киприана», по мнению Э. Гиббона стала причиной возникновения медицинских общин под названием «парабаланы», получивших известность в Александрии. Очевидно, что в эту общину входили представители низших слоев Александрии, которые занимались уходом за больными и их транспортировкой. По некоторым данным, их количество доходило до 500 человек, и находились они в подчинении Александрийского патриарха. Современные историки медицины, разбирая этимологию слова «парабалан», связывают его с термином paraballesthai (т.е. ten zden, psuchen), теми безрассудными, которые, несмотря на риски для собственной жизни, помогали заболевшим [Gibbon 1974].
Св. Дионисий Великий, нанимая безработных мужчин для волонтерской работы, пытался пополнить благотворительные ресурсы церкви, и, возможно, создание подобного корпуса рассматривалось как временное явление. Однако эти временные службы экстренной помощи стали предшественниками позднейших медицинских общин.
Эпидемии чумы заставили широкие слои населения по-новому оценить философское и этическое содержание христианства. Безусловно, система приходского ухода за больными была той основой, которая повышала эффективность борьбы с эпидемиями, создание волонтерских общин ее усиливало. Конечно, здесь не идет речь о высококвалифицированной медицинской помощи, она была скорее паллиативной. Вместе с тем, кроме христианской опеки на тот период не существовало какой-либо иной помощи зараженным: ни государственной, ни частной. В это время впервые в истории Римской империи бедные были выделены как отдельный социальный слой, что было отличительной чертой христианского милосердия.
Таким образом, феномен «нищелюбия» прочно вошел в жизнь римских городов. Городская беднота получила некую социальную идентификацию как группы нуждающихся, претендующих на особое отношение и социальную поддержку наряду со всеми гражданами. Этот факт отмечается многими историками как изменение отношения к человеку в западной культуре и характеризует переход от античного общества к христианскому.
Эта же концепция легла в основу идеи создания первых больниц. Как отмечают историки, по своему замыслу больница представляла собой типичное христианское учреждение, основанное на принципах милосердия и благотворительности. В античные времена не существовало аналогов христианским больницам, оказывавших нуждающимся медицинскую помощь. Среди учреждений здравоохранения того времени историки отмечают лазареты для военных или рабов (так называемые валетудинарии), храмы Асклепия, врачебные клиники или деятельность общественных врачей. Не вполне корректно проводить параллель между римскими валетудинариями, которые поддерживались легионами или крупными рабовладельцами, и первыми христианскими больницами. Римские учреждения предлагали медицинскую помощь
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
Шок Н. П. Значение христианства для зарождения больничного дела в III веке
отдельным группам населения и не были широко доступны. В функции валетудинариев входило, прежде всего, попечение о здоровье римских воинов и чиновников. Довольно подробно в своем издании 1888 г. «Врачи у древних римлян» А.А. Стрельцов исследует на основе использования эпиграфического метода историю данной общественной группы с момента ее зарождения до той эпохи, когда она стала оказывать существенное влияние на ход гражданской и политической жизни общества. В работе представлен античный взгляд на деятельность и значение врачей и его изменение под влиянием христианства, описывается расширение привилегий врачей при императорах, освещается научная деятельность древнеримских врачей. В своей книге автор приводит подробный анализ появления медицины в Древнем Риме и ее преемственности по отношению к традиции у Древней Греции. Им описана четкая дифференциация и структура врачебного сословия. Особняком стоит военная медицина, здесь выделяются структуры военных госпиталей: врачи когорт, врачи легионов, врачи союзников, врачи флота. В гражданской общественной структуре выделили дворцовых архиатров, городских, провинциальных и столичных врачей. Существовали также врачи, которые состояли на частной службе: при цирке, врачи гладиаторов, врачи рабов дворцовых и частных лиц, рабочих коллегий.
Один из наиболее известных исследователей истории медицины Э. Крислип выделяет три необходимых составляющих больницы: стационарные постройки,
профессиональное медицинское обслуживание пациентов и благотворительная деятельность. Эти три составляющие присутствовали в одной из самых известных больниц - Базилеи. Ее строительство началось около 369 г. и завершилось около 372 г. при св. Василии Великом, ставшем впоследствии епископом Кесарийским. Она была построена за городом, имела постоянно проживающий на ее территории медицинский персонал, там не только реализовывали принцип христианской заботы о ближнем, но и оказывали медицинскую помощь. Больница включала специализированные отделения для каждой из шести групп: бедных, бездомных и странников, сирот и подкидышей, прокаженных, престарелых и немощных, а также больных [Crislip 2005]. В своих воспоминаниях св. Григорий Богослов описывает ее как «новый город [kainepolis], сокровищницу благочестия... в котором исследуют болезни и проявляют сострадание... Мы больше не смотрим на страшный и жалкий вид людей, похожих на трупы перед смертью, у которых большая часть конечностей мертва, эти люди изгнаны из городов, из своих жилищ, из общественных мест, от источников воды. Василию, больше чем кому-либо, удалось убедить людей не презирать таких людей и не позорить Христа в их бесчеловечном отношении к человеку» [Ferngren 2009: 125].
Еще раз подчеркнем, что в античном мире не существовало аналогов больниц, поэтому предметом многочисленных дискуссий стало определение степени связи больниц с их предшественниками. Э. Крислип утверждает, что монашеские лазареты были прообразом ранних больниц, возникших в 370-е гг. Он полагает, что первый монашеский лазарет, созданный Пахомием Великим, существовал еще в 324 г. и явился прототипом больницы. Лазарет впервые оказывал те услуги, которые впоследствии стали оказываться в Базилеи. Э. Крислип убежден, что историческое происхождение больницы было заложено именно в практике существования монашеских лазаретов. Г. Фернгрен считает, что данное предположение не дает ответа на вопрос о возникновении идеи больниц, а только отодвигает его решение во времени. По мнению Э. Крислипа, монастырские источники не могут описывать развития системы оказания медицинской помощи, в них нет ни указания на переломные моменты в ее развитии, ни описания структуры медицинской помощи. По мнению Г. Фернгрена, Э. Крислип недооценивает важный фактор - опыт, приобретенный христианами по уходу за больными на протяжении нескольких веков. Именно этот опыт и сформировал
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
предпосылки для создания сети эффективно действующих учреждений к IV в. С этим мнением солидарен еще один историк медицины П. Браун, который отмечает, что обращение императора Константина в христианство сильно повлияло на строительство больниц - «резко изменило масштабы христианской благотворительности, характер ее учреждений, и то значение, которое благотворительность приобрела в мире, не полностью разделявшем христианские ценности. Это больше не являлось активной внутрицерковной деятельностью, направленной на нужды бедных» [Brown 2002]
К середине IV в. времени христианские общины уже обладали отлаженной структурой социальной помощи.
Более того, Г. Фернгрен утверждает, что медицинская благотворительность христианских общин вышла за пределы прихода еще за полвека до принятия Константином христианства. Именно трехсотлетний опыт организации дел милосердия в христианских общинах и оказания помощи страждущим создал ту основу, без которой появление первых больниц было бы невозможно. Г. Фернгерн убежден, что рассмотрение истории развития больничного дела как поступательного пути от лазарета в монастыре Св. Пахомия Великого к больнице Св. Василия Великого, считающейся прообразом ранней христианской больницы, слишком упрощено. Многие христианские учреждения, созданные для приюта странников, подкидышей, богадельни для бедных долгое время существовали параллельно с Базилеей. В этих заведениях нуждающимся оказывали необходимый уход, однако Базилея продолжала оставаться основой для создания более поздних больниц.
Для того, чтобы верно оценить развитие медицинской благотворительности, необходимо, по мнению еще одного историка П. Хордена, различать понятие заботы (осуществление паллиативной помощи) и лечения (оказание медицинских услуг) [Horden 1985: 7-10]. В раннехристианском обществе не существовало четких границ и правил для тех, кто имел право оказывать медицинскую помощь. В тот период, убеждены историки, зачастую трудно было отделить опыт сиделки от предписаний врача. Для понимания особой роли Базилеи в развитии больничного дела следует проанализировать те новшества, которые предлагало вновь созданное учреждение. К ним относились: во-первых, непрофессиональный штат врачей и обслуживающего персонала, во-вторых, оказание стационарной помощи и, в-третьих, всеобъемлющий характер учреждения. Размеры и объем больницы делали ее уникальной для своего времени, но она не являлась учреждением исключительно медицинского характера. Без сомнения, Базилея сделала значительный шаг вперед в развитии медицинского обслуживания. Однако идеи, приведшие к её созданию, возникли раньше - в предшествующей модели монашеских лазаретов.
При анализе роли ранних больниц следует, по мнению того же П. Хордена, принимать во внимание факт доступности данных учреждений. Важно не упустить и тот факт, что в специализированных раннехристианских благотворительных учреждениях, известных под именем xenodocheia, не всегда могли квалифицированно лечить больных, лишь меньшая часть этих учреждений имела средства для оплаты работы врачей. Чаще всего в них трудились hypourgoi, помощники врачей, которые не имели специальной медицинской подготовки [Там же]. Было бы не вполне корректно утверждать, что в больнице того времени работал профессиональный медицинский «персонал».
Ранние больницы (периода поздней античности) выросли именно из монашеского служения, перед ними ставилась задача облегчения страданий пациента. Во многих случаях первоначальная модель паллиативного ухода за больными оставалась единственно доступной. Со временем некоторые больницы (меньшинство) смогли содержать на службе врачей. Эта модель сохранилась, и на протяжении веков,
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
Шок Н. П. Значение христианства для зарождения больничного дела в III веке
как и первоначально, больницы оставались учреждениями для неимущих (хотя они предоставляли и другую медицинскую помощь), а те, кто мог себе позволить, лечились под наблюдением врачей у себя дома [Henderson, Horden, Pastore, 2007].
В период поздней античности в городах Римской империи активно развивалась еще одна форма оказания благотворительной помощи: создавались группы из мирян -споудаи (spoudaioi) и филопонои (philoponoi).
Фактически это было одно и то же объединение - споудаи («ревностные») на территории Египта были известны как филопонои («любители труда»). Эти группы были закреплены за большими церквями в крупных городах Восточной Империи: Александрии, Антиохии, Константинополе, Бейруте и Иерусалиме. Они встречались и в менее крупных городах. В их состав входили как мужчины, так и женщины, которые вели аскетический образ жизни (соблюдали целомудрие и пост). Их функции описывают, как двоякие: уход за больными и исполнение некоторых литургических обязанностей (участие в похоронах, чтение молитвы, пение и проч.). Споудаи были промежуточным звеном между духовенством и мирянами, находясь немного в стороне от общежительной традиции ранних христианских общин. Самые ранние сведения о споудаях находятся в письме, написанном в 312 г. Патриархом Александрийским, который упоминает их в контексте событий 303-305 гг.
Как отмечают современные историки, главной целью их деятельности было оказание помощи неимущим больным, проживавшим в бедных городских районах. В городах того времени было очень много людей, живших поистине в ужасных социальных условиях. Чаще всего в такой ситуации оказывались одинокие люди. Это могли быть и хронические больные, содержание которых было обременительно для семьи, старые или больные рабы, просто пожилые члены семьи. В греко-римском обществе не существовало каких-либо частных или государственных приютов, где такие люди могли бы получить помощь, им была уготована жизнь на улицах или во временных жилищах.
Таким образом, в период возникновения ранней церкви появляется модель организации медицинской благотворительности - приходская опека над больными, основанная на диаконском служении. Эта модель была основана на неквалифицированном труде мирян, которые пытались облегчить болезнь, и не предполагала оказания квалифицированной медицинской помощи.
Доддс считает, что успешное создание христианских общин, которые заботились не только о своих членах, но и обо всех, было «одной из основных причин, пожалуй даже сильнейшей причиной распространения христианства» [Dodds 1968]. Благотворительная активность церкви имела важное значение для ее раннего успеха, и церковь всегда продолжала заботиться о неимущих, страдающих от физических недугов. Многие ученые отмечают, что главным вкладом христианства в развитие медицинской помощи является развитие и расширение благотворительной роли церкви.
Библиографический список
Балалыкин Д.А. Зарождение медицины как науки в период до XVII века. М.: Весть, 2013. 256 с.
Балалыкин Д.А., Шок Н.П. Взаимодополняющее развитие натурфилософии и медицины в Древней Греции // Главный врач: хозяйство и право. 2013. №2. С. 47-52.
Стрельцов А.А. Врачи у древних римлян: эпиграфические очерки. Изд. 3. (1888 г.). М., 2012. 152 с.
Brown P. Poverty and leadership in the later Roman Empire. Hanover, N.H.: University press of New England, 2002.
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
Crislip A.T. From monastery to hospital: Christian monasticism and the transformation of health care in late antiquity. Ann-Arbor: University of Michigan press. 2005. 235 p.
Dodds E.R. Pagan and Christian in the age of anxiety: some aspects of religious experience from Marcus Aurelius to Constantine. Cambridge: Cambridge University press. 1968. 144 p.
Ferngren G. B. Medicine and Health Care in Early Christianity. JHU Press, 2009.
264 p.
Gibbon E. The history of the decline and fall of the Roman Empire / Ed. By J.B. Bury. 7 Vols. 1911. Reprint, New York: AMS Press, 1974. 339 p.
Henderson J., Horden P., Pastore A. The impact of hospitals 300-2000. Bern: Peter Lang, 2007. 426 p.
Horden P. The Byzantine Welfare state: Image and Reality // Bulletin of the society for the social history of medicine. 1985. 37. P. 7-10.
Kohn G. C. Plague of Cyprian // Encyclopedia of Plague and Pestilence / Ed. By G.C. Kohn. New York, 1955. P. 250-251.
McNeill W. Plagues and Peoples. Anchor. 1977. 368 p.
Stark R. The Rise of Christianity: A Sociologist Reconsiders History. Princeton University Press & Harper, 1996. 272 p.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
