CC BY
343
С. И. Лунев'
ЗНАЧЕНИЕ ФОРМАТОВ РИК, БРИК И БРИКС ДЛЯ ИНДИИ"
Аннотация. В статье анализируются проблемы современных китайско-индийских, американо-китайских и америка-но-индийских отношений при параллельном рассмотрении позиций и интересов России в таких кооперационных международных структурах, как РИК, БРИК и БРИКС. Особый акцент сделан на деятельности Индии в отношении и в рамках указанных трех международных формаций.
Ключевые слова: Индия, Россия, Китай, США, РИК, БРИК, БРИКС.
С момента завоевания Республикой Индия независимости в 1947 г. главной реальной стратегической целью ее внешней политики, сохраняющей актуальность и по сей день, стало превращение страны в мировую державу. В «биполярный период» международных отношений (МО) особое значение Индия придавала укреплению связей с другими развивающимися странами, ставя перед собой задачу превратиться в лидера на-
* Лгнев Сергей Иванович, д.и.н., г.н.с. Центра стратегических проблем Севе-ро-Восточной Азии и ШОС ИДВ РАН.
** Настоящая работа выполнена при финансовой поддержке Российского Гуманитарного научного фонда (РГНФ) по исследовательскому проекту № 12-03-00538а.
ционально-освободительного движения (именно по данному внешнеполитическому вопросу существовала наибольшая близость позиций различных политических сил и слоев индийского общества). После распада социалистической системы и «размывания» биполярного устройства мира Индия потеряла возможность разыгрывать карту своего промежуточного положения между Западом и Востоком, используя противоречия между двумя системами, что в прошлом приносило ей существенную выгоду. Движение неприсоединения (ДН) оказалось не в состоянии сохранить свое влияние.
Индия первоначально прилагала существенные усилия хотя бы по поддержанию позиций ДН, активное участие в котором всегда было одним из основных направлений внешней политики Республики. Индия до распада биполярного мира рассматривала его как главный механизм своего воздействия на процессы решения глобальных проблем. Поэтому довольно долгое время индийские политики выступали с заявлениями о важности данной организации, и во многом благодаря Республике был организован и относительно успешно проведен 10-й Форум ДН (Джакарта, октябрь 1992 г.). Постепенно индийские власти осознали, что перспективы этого коллективного органа дипломатии развивающихся стран значительно сузились, что для вхождения в «высшую мировую лигу» усиления позиций в зоне «Юга» недостаточно, а резко обострившаяся дифференциация среди развивающихся стран препятствует формированию ка-кой-либо единой политической или экономической структуры. В результате стремление Индии укреплять свой авторитет среди развивающихся государств значительно ослабло, а дипломатия Дели стала гораздо более «точечной»: все большее внимание стало придаваться участию Индии в ассоциациях регионального уровня.
Южная Азия (ЮА) имеет большое значение не только для обеспечения «экзистенциальных» (связанных с безопасностью) интересов Индии, но и для ее «коэкзистенциальных» интересов (обеспечение существенной роли в международной среде). То есть Индии необходимо учитывать как требования по обеспечению национальной безопасности, так и необходимость усиле-
ния позиций страны в регионе в целях обретения такого места в мировом сообществе, которое было бы адекватным ее реальному политическому весу.
Для преодоления недоверия между государствами и народами ЮА, укрепления безопасности в регионе важную роль могла бы сыграть Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК). Однако ее деятельность (1985—2012 гг.) оказанось малорезультативной, в том числе в сфере экономики.
Рост экономических проблем в соседних с Индией странах стимулирует стремление последних к региональному сотрудничеству, а соответственно — и к расширению связей с Индией. Противоречие между стремлением к экономическим выгодам и «страхом» перед Индией вынуждает соседей Республики постоянно маневрировать. Индия является стратегическим внешнеторговым партнером Бутана (в 2005 г. на Индию пришлось 69,3 % экспорта Бутана и 75,3 % импорта; в 2008 г. — соответственно 89 и 59,5 %, в 2010 г. - 82,4 и 75,1 %1) и Непала (в 2005 г.доля Индии составила 53,7 % экспорта Непала и 47,7 % импорта; в 2008 г. соответствующие показатели составляли 59,2 и 55,4 %, а в 2011 г. - 66,4 и 65,2 %)2.
На 9-м форуме СААРК (Мале, май 1997 г.) началось обсуждение возможности создания к 2005 г. зоны свободной торговли (ЗСТ) в Южной Азии, что позволило бы резко увеличить торговый оборот и взаимные инвестиции. В 2004 г. на 12-м форуме (Исламабад, январь 2004 г.) страны СААРК договорились, что соглашение по ЗСТ начнет действовать с 2006 г., а к 2016 г. должны быть отменены все таможенные пошлины. Таким образом, главной целью соглашения стано не образование реального «общего рынка», а снижение тарифов во внутрирегиональной торговле. Более того, предполагалось, что в полном объеме соглашение будет выполнено Индией и Пакистаном к 2012 г., Шри Ланкой — к 2013 г., а остальными странами региона — к 2016 г. Уже в 2008 г. (на год раньше плана) Индия объявила о нулевых пошлинах для товаров из наименее развитых стран региона.
Развитию внутрирегионального экономического сотрудничества, как и ранее, препятствована позиция Пакистана. Власти
страны лимитировали импорт из Индии и разрешали ввозить лишь определенные товары (правда, их номенклатура росла), несмотря на прямые экономические потери и то, что Индия предоставила соседу статус наибольшего торгового благоприятствования. Правда, в конце 2011 г. Пакистан согласился на резкое сокращение с февраля 2012 г. списка наименований товаров, запрещенных к импорту из Индии (их было 1900), а к концу 2012 г. на его полную отмену3.
Однако в целом до сих пор тенденции к росту экономического сотрудничества между странами Южной Азии не наблюдается. Этому препятствует целый ряд труднопреодолимых причин. Различны и уровень социально-экономического развития стран региона, и модели их развития. Расчленение субконтинента в 1947 г. и его последствия разрушили хозяйственные связи. К 1980-м годам в каждой стране уже окончательно сложились собственные экономические структуры, ориентированные главным образом на внутренний рынок, которые не дополняли друг друга, не взаимодействовали, а существовали почти в полном отрыве.
Экономическое сотрудничество в регионе не является приоритетной задачей для Индии: на СААРК в настоящий момент приходится всего 2,8 % внешней торговли Индии (в 2010/2011 финансовом году — 5,1 % экспорта Республики — 12,9 млрд долл. и 0,6 % импорта — 2,2 млрд долл.4). Азиатский гигант в целом (если не брать во внимание отдельные слои населения и штаты) мало заинтересован в укреплении экономической составляющей своих отношений с соседями, но, понимая ее важность для других стран, стремится к укреплению хозяйственных взаимосвязей во имя достижения политических целей.
Индия, в общем, не очень высоко оценивает деятельность СААРК, и многие индийские политики, эксперты и журналисты часто задаются вопросом о целесообразности ее дальнейшего функционирования. Вместе с тем для политической элиты СААРК является крайне важной организацией, поскольку отсутствие региональной структуры будет ставить под сомнение легитимность статуса Индии как региональной державы. В этом плане подходы азиатского гиганта очень напоминают отношение
России к СНГ: внешнеполитические процессы в Южной Азии имеют совершенно явное сходство с постсоветскими реалиями: а) наличие государства, явно превосходящего другие по основным экономическим, политическим, интеллектуальным и воен-но-стратегическим показателям; б) общность истории стран региона; в) определенная культурно-цивилизационная схожесть; г) стремление малых стран укреплять геополитические позиции за счет внерегиональных держав; д) нарушение экономических взаимосвязей внутри некогда единого хозяйственного комплекса.
Несмотря на решение не затрагивать в рамках СААРК политические проблемы, на форумах Ассоциации они постоянно поднимались. В общих декларациях регулярно давалась оценка глобальных международных проблем. О некоторой политизации деятельности СААРК свидетельствовали не только совместные заявления по коренным проблемам современности, но и ряд документов, таких, как, например, региональная конвенция по борьбе с терроризмом.
Пожалуй, наиболее весомым вкладом СААРК в дело обеспечения мира стало создание механизма для проведения неформальных встреч и дискуссий лидеров региона5, но полной нормализации внутрирегиональной ситуации, безусловно, в обозримом будущем не предвидится из-за существенного несовпадения внешнеполитических целей и задач государств региона.
Уже в 1980-е годы в Индии стали включать в понятие «регион» не только Южную Азию, но и весь бассейн Индийского океана (или, как заявляли пакистанские политики, в Дели стремились превратить Индийский океан в «Индийское озеро»). Республика стала придавать большое значение развитию взаимоотношений с прибрежными странами, используя, в частности, индийскую диаспору, которая в ходе всех трех волн миграции заселяла именно эту часть мира. Экономические связи Индии с этими государствами развивались, хотя и медленно, но по восходящей. Достаточно отметить, что у 17 из 27 стран, имеющих непосредственный выход в Индийский океан, Индия находилась в списке основных импортеров. Активно осуществлялся
вывоз индийского капитала — государственного и частного, создавались совместные компании.
В наступившем веке Индия усилила наращивание военно-морского потенциала в этом районе земного шара6. Воен-но-морская стратегия Индии 2007 г., рассчитанная на 15 лет, и Морская доктрина страны 2009 г. предусматривают значительное укрепление позиций Индии в Индийском океане. Существенно возросло количество маневров, проводимых ВМФ страны. Пока, правда, Республика не может рассчитывать на доминирование в Индийском океане, но такая цель уже поставлена.
Индия резко активизировала контакты в военной сфере со странами Восточной Азии — Сингапуром, Таиландом, Индонезией и т. д., что является одним из проявлений провозглашенной 20 лет назад программы «Смотреть на восток», подразумевающей усиление позиций державы в Восточной Азии. В 1993 г. был официально учрежден секторальный дианог АСЕАН с Индией, а в 1995 г. Индии был предоставлен статус полномасштабного партнера АСЕАН. В ноябре 2002 г. состоялся 1-й саммит АСЕАН + Индия. Индия была одной из 16 стран, участвовавших в 1-м восточноазиатском саммите, проведенном в Малайзии в декабре 2005 г. Начал работу форум «Меконг-Ганг», объединивший Индию и пять стран АСЕАН — Камбоджу, Лаос, Мьянму, Таиланд и Вьетнам. В 1997 г. была образована организация БИМСТЕК в составе Индии, Бангладеш, Шри Ланки, Непала, Бутана, Мьянмы и Таиланда в целях осуществления совместных экономических проектов. Правда, ее деятельность пока не принесла ожидаемых результатов. В 2007 г. после того, как Бангладеш проинформировала о невозможности своего участия, Индия даже отменила встречу глав правительств БИМСТЕК, которая должна была состояться в Дели. Предполагалось принятие решения о создании специальной ЗСТ (по планам, правда, так и нереализованным, она должна была появиться к 2012 г.). Индийское правительство согласилось с учреждением нового форума БКИМ (Бангладеш — Китай — Индия — Мьянма), но не в плане образования очередной субрегиональной организации, а для осуществления кон-
кретных совместных проектов. В 2005 г. Индия, Бангладеш, Китай, Республика Корея и Шри Ланка, подписали торговое соглашение Азиатско-Тихоокеанского региона. Сейчас проходит 4-й раунд переговоров, охватывающий вопросы торговли, услуг и инвестиций. В 2007 г. Индия подписала торговое соглашение с АСЕАН, вступившее в силу в 2010 г. (еще до этого страна заключила двусторонние договоры с Таиландом и Сингапуром). В 2010 г. вошло в силу торговое соглашение с Южной Кореей, в 2011 г. — с Малайзией. В 2011 г. был заключен торговый договор с Японией, согласно которому уступки по тарифам в двусторонних соглашениях являются более значительными, чем в общерегиональных.
Более четверти внешней торговли Индии ныне приходится на Восточную Азию7. На АСЕАН приходится почти 10 % всей торговли Индии (44 млрд долл. в 2009/2010 и 58 млрд в 2010/2011 финансовом году), на страны Северо-Восточной Азии — более 15 % (66 млрд долл. в 2009/2010 и 93 млрд в 2010/2011 финансовом году). Доля Китая в общем внешнеторговом обороте Индии составляла 8,3 % в 2006/2007 и 10,2 % в 2010/2011 финансовом году. Доля Японии за последний финансовый год равнялась 2,2 %, Южной Кореи — 2,35 %. В последнее время в торговом обороте Индии со странами ЮВА наблюдается особенно быстрый рост экспорта (более 30 % в год, в 2010/2011 финансовом году — более 50 %; рост импорта составлял 15—20 %), а в торговле с Северо-Восточной Азией — наоборот, быстрее увеличивается импорт.
Растут инвестиции стран Восточной Азии в Индию. Наиболее крупной сделкой Индии в сфере получения иностранных капиталовложений стало соглашение именно с восточноазиат-ской страной: южнокорейская фирма Pohang Iron & Steel объявила в 2005 г. о намерении вложить 12 млрд долл. в развитие добычи железной руды в штате Орисса и о строительстве здесь металлургического предприятия. Однако политика Индии в отношении иностранных инвестиций часто вызывает недовольство восточноазиатских компаний, и руководство южнокорейской фирмы заявило о своих сомнениях в возможностях реализации проекта в Ориссе.
В свою очередь, Индия также начала инвестирование в страны Восточной Азии. Особо привлекательной для Республики является сфера энергетики. Так, после успешного начана строительства относительно небольшой гидроэлектростанции в Мьянме (25 мегаватт в год) в 2006 г. было объявлено о новом гидроэлектрическом проекте Таманти (мощностью в 1200 мегаватт).
В целом Восточная Азия становится все более важным политическим и экономическим партнером Индии. При этом хозяйственные связи Республики с государствами региона развиваются, но по-прежнему находятся на довольно низком уровне. Экономические отношения Индии с Японией носят в большей степени политический характер, чем имеют какую-либо реальную хозяйственную подоплеку. Во многом это связано с ориентацией Индии на внутренний рынок, что предопределяет известную экономическую обособленность страны.
Поддержка общерегиональных интеграционных процессов не является серьезным приоритетом индийской внешнеэкономической политики. Во-первых, Индия в большей степени ориентирована на закрепление национальных позиций в окружающих ее регионах Южной и Юго-Восточной Азии. При этом ее экономические отношения с восточно- и северо-восточноазиат-скими регионами развиты недостаточно. Во-вторых, индийская экономика в большей степени, чем экономики других региональных восточно- и южноазиатских держав, ориентирована на внутренний рынок (за исключением высокотехнологической продукции). На экспорт приходится незначительная доля индийского ВВП, что означает обособленность страны относительно других стран региона. В-третьих, нет взаимодополняемости индийской экономики и экономик других лидеров Азии. В-четвертых, отсутствует некий общий для всей «Большой» Восточной Азии внешний враг, который побуждал бы страны региона к интеграции. США выступают для подавляющего большинства стран Восточной и Юго-Восточной Азии равным образом и как раздражающий фактор, и как значимый торгово-экономический партнер, и как жизненно важный союзник и сдерживающий фактор для всех претендующих на регионаньное лидерство стран.
Вместе с тем Индия самым активным образом участвует в интеграционных процессах в АТР, стремясь стать участником тех региональных ассоциаций, в которые она еще не была принята (например, в АТЭС). Индия регулярно заявляла и о желании повысить статус в Шанхайской организации сотрудничества с наблюдателя до полноправного члена, но этому препятствует КНР, которая пока расценивает Индию, скорее, как конкурента, нежели партнера в Центральной Азии. (Правда, следует отметить изменчивость взглядов Дели в отношении масштабов ее участия в ШОС.)
Представляется, что участие азиатского гиганта в формирующихся организациях «сопоставимых» партнеров является более эффективным. Идею о создании тройственного союза Россия-Китай—Индия впервые (в постбиполярном мире8) открыто озвучил премьер-министр РФ Е.М. Примаков в ходе официального визита в Индию в декабре 1998 г. Ускоренное развитие Китая и Индии привело к их постепенному превращению в самостоятельные центры силы, что существенно меняло конфигурацию всей системы МО. Предложение Е.М. Примакова свидетельствовало о начале смещения интересов России в сторону Азии. Однако потребовалась смена власти, чтобы произошла реальная активизация российской внешней политики на этом направлении. Развитые страны, в свое время не пожелавшие активного партнерства с Россией, практически сами вынудили ее изменить внешнеполитическую линию и искать новых партнеров, прежде всего, среди крупных стран «Юга». В 2000 г. было объявлено о «стратегическом партнерстве» РФ с Индией, в 2001 г. — с Китаем.
Индийское руководство (как и китайское) крайне осторожно, если не сказать холодно, отреагировало на идею Е.М. Примакова. Однако после агрессии НАТО против Югославии в марте 1999 г. премьер-министр Индии А.Б. Ваджпаи призвал вернуться к обсуждению данной идеи9. Подобные же предложения выдвигались и в китайской прессе. В начале 2000-х годов китайское руководство стало практически открыто заявлять о необходимости разрабатывать концепцию РИК самым серьезным образом. После вторжения США в Ирак в 2003 г. трехсторонние отношения получили новое развитие.
С 2002 г. начались встречи министров иностранных дел трех стран. Первоначально они были ограничены рамками Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке, а в июне 2005 г. состоялась трехсторонняя встреча на уровне глав МИД во Владивостоке, впервые проведенная как отдельное мероприятие. В июле 2006 г. в рамках саммита «восьмерки» в Санкт-Петербурге была проведена первая встреча руководителей России, Китая и Индии. С 2005 г. во время двусторонних переговоров лидеров трех держав стала подчеркиваться важность упрочения трехсторонних отношений. Так, в Совместной декларации Республики Индия и Китайской Народной Республики, подписанной 21 ноября 2006 г. в ходе официального визита в РИ Председателя КНР Ху Цзиньтао, указывалось, что «две стороны позитивно оценивают механизм трехстороннего диалога между Индией, Китаем и Россией и согласны с тем, что взаимосвязи и сотрудничество в его рамках должно и даныие укрепляться» 10. В свою очередь, в Совместном заявлении по итогам официального визита В.В. Путина в Индию в январе 2007 г. отмечалось: «Трехстороннее взаимодействие способствует развитию взаимовыгодного экономического сотрудничества Индии, России и Китая, укрепляет международное сотрудничество в деле противодействия новым вызовам и угрозам, особенно в борьбе с терроризмом, и вносит вклад в укрепление мира и стабильности в Азии и во всем мире»11.
Рост исламистского экстремизма и радикализма подталкивает сближение трех держав. «Мусульманская дуга» тянется от севе-ро-запада Африки до юго-востока Азии. Индию (с ее 150-милли-онным мусульманским населением), Россию (с мусульманским населением на Кавказе и в Поволжско-Уральском регионе) и Китай (с мусульманским населением в Синьцзяне) будут объединять сходные проблемы и задачи. Сейчас для крупнейших стран Евразии (прежде всего, для России и Индии) на первый план выходят единые задачи по выстраиванию взаимосвязей с исламским миром.
Китай также опасается угрозы со стороны исламского мира. В последнее время резко активизировались мусульманские экстремисты в Синьцзяне, что может дать толчок сепаратистским
настроениям и в других национальных округах, которые в целом составляют более половины площади КНР. Не случайно, что оба азиатских гиганта всегда «твердо поддерживали» позицию Москвы по Чечне и давали самые позитивные оценки «второй чеченской кампании».
Явно объединяет три страны и неприятие возможности формирования однополярного мира. Уже в ходе переговоров в Индии премьера Госсовета КНР Ли Пэна с индийским руководством в декабре 1991 г. (первый визит в Индию китайского премьера после 1960 г.) обе стороны выразили готовность активизировать контакты в случае проявления гегемонии одной страны в глобальной системе МО. Для Китая и Индии независимость внешнеполитического курса всегда являлась приоритетом. За полную нормализацию двусторонних отношений стали выступать даже правые партии Индии: это заметно, например, по резолюциям находившейся в 1998—2004 гг. у власти Бхара-тия джаната парти (Индийская народная партия), ранее всегда критично оценивавшей политику КНР. С 2003 г. стал также функционировать «Форум диалога Индия—Бразилия—ЮАР». Именно Индия во многом способствовала объединению этих стран в рамках Форума.
В сентябре 2006 г. прошла первая совместная встреча министров иностранных дел России, Китая, Индии и Бразилии, первая встреча четырех глав государств состоялась в июле 2008 г. (после встречи «Большой восьмерки» в Японии), а полномасштабный саммит БРИК был проведен в Петербурге в мае 2009 г. На 3-м саммите БРИК в Китае в апреле 2011 г. в состав организации официально была принята Южная Африка, которая участвовала в саммите БРИКС, прошедшем в марте 2012 г. в Дели.
В Индии все партнеры по БРИКС воспринимаются в качестве реальных или потенциальных мировых центров силы. Интересно, что их можно также назвать региональными державами (под этим термином подразумевается государство, способное корректировать политику соседних стран с использованием преимущественно «мягкой силы»), к которым сейчас относится очень небольшое количество стран. К этой группе можно отнести Индию, Китай, Австралию, Бразилию и в какой-то степени
Мексику, а также Южную Африку и Нигерию (возможности формирования региональных держав в Африке все-таки еще весьма ограничены). В конце XX веке ряды региональных держав пополнила Россия. Представляется, что время для формирования региональных держав в Европе и Северной Америке уже ушло.
Взаимосвязи с единственной сверхдержавой — США — стали важнейшим направлением внешней политики Индии. Был провозглашен «стратегический дианог» между Индией и Соединенными Штатами, а эксперты заговорили о возможности создания четырехугольника Вашингтон—Канберра—Токио—Дели (получившего название «союза крупнейших демократий»), В его рамках стали проводиться чрезвычайно масштабные совместные военно-морские учения «Малабар». Обращают на себя особое внимание американо-индийские военные учения в Ладакхе и Мизораме (рядом с границами Китая). Были приданы дополнительные импульсы американо-индийскому сотрудничеству в во-енно-политической сфере: созданы двусторонние координационные комитеты между видами войск, начались американские поставки Индии новейшего военного оборудования, регулярно осуществлялись встречи совместной рабочей группы по борьбе с терроризмом, проводятся и совместные консультации по Афганистану. В 2006 г. было подписано соглашение 123 по атомной энергетике. Весьма позитивны для Индии перемены во внешнеполитическом курсе США в Южной Азии. Вашингтон перестал поддерживать Пакистан в индийско-пакистанских противоречиях, и его нынешняя позиция, скорее, является проиндийской.
Особое значение для индийско-американских взаимоотношений имеют, безусловно, экономические успехи южноазиатской страны и расширение ее связей с США. В течение последних 20 лет происходил почти постоянный рост индий-ско-американского торгового оборота (за исключением 2008— 2010 фининансовых годов, когда сокращение внешней торговли было характерно практически для всех стран). До 2008 г. США оставались главным коммерческим партнером Индии. Лишь в 2010—2011 финансовом году на 1-е место в экспорте Индии вышел Китай12.
Индия считается одним из главных потенциальных получателей прямых иностранных инвестиций. Уже в 2004 г. она считалась третьей по привлекательности в мире для зарубежных капиталовложений (после Китая и США)13, а в 2005 г. в соответствии с Индексом инвестиционного доверия А.Т. Керни — второй (правда, в 2010 г. она вновь слегка уступила позиции США, но в 2012 г. опять вернулась на 2-е место14)15. Прямые иностранные инвестиции в Индию резко возросли в первой половине десятилетия (с 7 млрд долл. в 2004 г.16 до 42 млрд долл. в 2008 г.17), но вновь упали до 35,6 млрд долл. в 2009 г. и 24,6 млрд в 2010 г.18 Если Китай в привлечении зарубежных капиталовложений ориентируется на обрабатывающую промышленность, товары которой предназначаются на экспорт, то Индия предпочитает закупать технологии для использования в системе импортзаме-щения.
Соединенные Штаты (наряду с Маврикием, который выполняет для Индии роль Кипра для России) являлись и основным инвестором в индийскую экономику (на их долю приходились 20—25 % всех прямых инвестиций). Однако в первой половине 2000-х годов доля США упала до 14,4 %, а во второй половине десятилетия — до 7,3 % (соответствующие цифры для Маврикия были 38,8 и 49,6 %)19.
Однако роль Соединенных Штатов как главного поставщика высоких технологий и получателя программного обеспечения из Индии сохранилась. Уже в 1980-е годы выявилась крайняя заинтересованность южноазиатской страны в получении высоких технологий. Особо следует выделить колоссальный скачок, который осуществила Индия в сфере информационных технологий. В 2010—2011 финансовом году валовая стоимость программного обеспечения (ПО) и сопутствующих услуг (СУ) составила почти 90 млрд долл. Был выбран экспортноориентиро-ванный путь, и Индия вывезла ПО на сумму 59 млрд долл.20 Доля программного обеспечения в общем экспорте Индии составила 20 % в 2011 г., а в валовом внутреннем продукте — 6,4 %21. А именно на США и Великобританию приходится 67 % всего индийского экспорта ПО и СУ22.
На развитии индийско-китайских отношений сказываются следующие факторы:
а) Пакистанский вопрос. Индия позитивно отнеслась к проводимому Китаем в «биполярный период» курсу на постепенное выравнивание отношений с Индией и Пакистаном. В июне 1999 г. премьер-министр Пакистана Наваз Шариф сократил свой визит в КНР, причиной чему стал отказ Пекина публично выступить на пакистанской стороне по вопросу начавшихся крупномасштабных столкновений в Каргиле (Кашмир). Но Индия по-прежнему считает Китай союзником Пакистана. Особое недовольство вДели вызывает, естественно, взаимодействие Китая и Пакистана в осуществлении ядерной и ракетной программ.
б) Сопредельные страны. Индия и КНР в целом негативно реагируют на военно-политическое сотрудничество своего партнера в «чужом регионе». Китай стаи главным поставщиком вооружения в Бангладеш. В Индии крайнее беспокойство вызывало развитие КНР военной инфраструктуры в зоне Индийского океана, особенно то, что Китай активизировал военное сотрудничество с Мьянмой (Бирмой), получил прямой доступ к Бенгальскому заливу и возможность пользоваться станциями электронного слежения на побережье. Пекин в свою очередь проявляет недовольство по поводу попыток Дели развивать во-енно-политическое сотрудничество со странами Юго-Восточ-ной Азии. Китай также озабочен усилением военно-политиче-ских связей между Индией и Японией. За последние несколько лет очень быстрое развитие двусторонних связей заметно именно в этой подсистеме, наряду с экономической сферой. Резко возросло количество визитов военных делегаций, начанось проведение совместных военных учений.
в) Военные проблемы. Каждая из стран в высшей степени опасается, что военный потенциал соседа (прежде всего, ядерно-ракетный) будет направлен против нее. Конечно, Индию не может не беспокоить размещение ядерных ракет в Тибете (в настоящих условиях, как полагают индийские эксперты, они могут быть нацелены исключительно на юг, а их число составляет 50—60 шт.23), совершенствование ядерного оружия и военное строительство в Китае.
В свою очередь, в Китае чрезвычайно негативно отреагировали на испытание ядерных устройств Индией в мае 1998 г. В сообщении агентства Синьхуа Республика сразу была названа «южноазиатским гегемонистом» 24. Пекинские власти, объявив испытания серьезнейшей угрозой всему региону, призвали Индию подписать Договоры о нераспространении ядерного оружия и всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и прекратить свою ядерную программу, приостановить планы по созданию баллистических ракет 25. В Китае справедливо полагают, что программа создания баллистических ракет в настоящих условиях может быть нацелена исключительно против КНР.
г) Пограничная проблема.
Еще во время индийско-китайских переговоров на высшем уровне в 1991 г. и 1993 г. был принят комплекс мер по стабилизации ситуации, недопущению военных инцидентов и по сокращению войск и вооружения на границе и начался диалог двух стран по территориальной проблеме. Однако переговоры продвигаются крайне медленно. По центральному и восточному секторам границы разногласия между двумя странами невелики (хотя и здесь существуют несколько вариантов прохождения линии действительного контроля) и могут быть решены. В 2005 г. Китай официально дал согласие признать статус индийского штата Сикким (в 1975 г. Индия присоединила эту гималайскую территорию, имевшую статус протектората), а Индия впервые подписала документ, в котором Тибет назывался «Тибетским автономным районом»26. Гораздо серьезнее обстоит ситуация с западным сектором, где Индия не соглашается с контролем КНР над территорией Аксай Чина. Не урегулирован и вопрос о принадлежности индийского штата Аруначал Прадеш (официальные представители Пекина прямо заявляют о неправомерности его принадлежности Индии).
д) Американо-индийское сотрудничество.
Администрация США отрицает, что развитие американо-индийских связей нацелено на сдерживание Китая, однако, бесспорно, это стремление присутствует у Вашингтона. Как отмечала ведущий эксперт США по Южной Азии Т. Шаффер, «хотя резко укрепившиеся индийско-китайские отношения яв-
ляются фактором мира и стабильности в Азии, ...подъем Китая определяет необходимость для США расширять сеть за пределами своей традиционно сильной опоры в Восточной Азии»27. Американские военные демонстрируют гораздо больше откровенности. В феврале 2006 г. Министерство обороны США в опубликованном ежеквартаньном Обзоре по сути объявило своей целью превращение Индии в «фактического» союзника в целях завершения процесса окружения Китая. Министерство иностранных дел КНР заявило, что Обзор является «серьезным искажением» фактов 28.
Внешнеполитический курс США во многом предопределяет подход азиатских гигантов к двусторонним связям. Китайское руководство не может не опасаться перспективы образования «антикитайского блока», что прервет позитивное экономическое развитие и воспрепятствует реализации внешнеполитических целей КНР в Восточной и Юго-Восточной Азии. Индийские лидеры довольно умело маневрируют в сложившихся условиях, пользуясь опытом 1960-х годов (когда Индия была крупнейшим получателем экономической помощи в Азии одновременно и от США, и от СССР) и учитывая опыт 1970-х годов, когда крен в сторону одной из сверхдержав (СССР) негативно сказаися на международных позициях Индии.
е) Слабость контактов в культурно-идеологической и науч-но-технологической сфере. Эти связи остаются минимальными. Больший успех достигнут лишь в области гуманитарной науки, но и здесь речь идет лишь о спорадических конференциях и командировках отдельных ученых. Более того, крайне ограничено количество синологов в Индии и индологов в Китае.
Для двух азиатских гигантов характерна различная цивили-зационная парадигма. Цивилизационное поле, на котором осуществляется общественное развитие, очень обширно — от индивидуализма (т. е. признания приоритета личных интересов), основы западного общества, до коллективизма (т. е. приоритета групповых интересов над индивидуальными), свойственного традиционному восточному обществу. Китаю, как и ряду других стран Восточной Азии, присущ путь, близкий к четкому коллективистскому вектору. Для индийской цивилизации свойствен
срединный путь — развитие по широкому полю, но довольно далеко от чисто коллективистского и индивидуалистского векторов (подобное развитие в целом свойственно также российской и японской цивилизациям). Помимо этого, «элитарная» циви-лизационная модель Индии и «эгалитарная» модель КНР находят полное отражение в политическом и социально-экономическом развитии азиатских гигантов и не могут не отражаться на двусторонних отношениях.
Следует подчеркнуть, что большинство факторов, негативно сказывавшихся на индийско-китайском взаимодействии, является просто производным от базового — соперничества двух государств. Китай и, особенно, Индия в долгосрочном плане рассматривают противоположную сторону как стратегического противника в Азии, а возможно, и в мире. Большая часть индийской элиты полагает, что в более далекой перспективе азиатские гиганты могут вступить в прямое противоборство. При этом принципиальных противников совместных действий в ближайшее время немного.
В плане конкретной политики Пекин заинтересован в нормализации двусторонних отношений, неприсоединении Индии к планам по «окружению» Китая. КНР вряд ли будет отказываться от использования «третьих стран» в качестве основного рычага давления на Индию, южноазиатские соседи которой готовы всемерно расширять связи с Пекином. Такие государства, как Пакистан и Бангладеш, значимы для Китая и в плане улучшения взаимопонимания со всем исламским миром.
Для Индии наиболее важны решение пограничной проблемы, ослабление китайско-пакистанских, прежде всего воен-но-политических, связей, развитие континентальных внутренних районов вдоль границы с Китаем, отказ Пекина от создания препятствий для упрочения отношений Индии с восточноазиат-скими государствами. Главный индийский инструмент давления на КНР — ее связи с США и в какой-то степени с Японией.
Противоречивость позиции Индии: стремление расширять сотрудничество в рамках БРИКС, с одной стороны, и взаимосвязи с США — как главное направление внешней политики на фоне весьма напряженных отношений с Китаем — с другой, можно объяснить несколькими причинами.
Во-первых, весьма позитивная динамика развития двусторонних отношений между Индией и Китаем в экономической сфере. Еще не так давно эксперты говорили об экономической конкуренции двух стран. Индийские предприниматели били тревогу в связи с ростом поставок более дешевой китайской продукции (в Китае значительно выше производительность труда и намного лучше развита инфраструктура) на индийский рынок29. По мнению многих ведущих индийских экономистов, со вступлением КНР в ВТО ситуация для Индии должна была еще ухудшиться 30. Следует также отметить, что два азиатских гиганта конкурировани и на мировой арене по целому ряду товарной номенклатуры. Однако сейчас, по мере большей адаптации индийских предпринимателей к мировой конкуренции, ситуация резко изменилась. Чрезвычайно быстрыми темпами развивается торговый оборот двух стран. Если в 1999—2000 финансовом году он составил около 2 млрд долл.31, то в 2006—2007 — 25,8 млрд, а в 2010—2011 — 63,1 млрд (10,2 % общего торгового оборота Индии)32. КНР превратилась в главного импортера и экспортера Индии. Стали появляться совместные предприятия, начала обсуждаться возможность соединения потенциала Индии по разработке программного обеспечения и возможностей Китая по производству аппаратуры и оборудования. Нью-Дели даже попытался использовать КНР как плацдарм для расширения сотрудничества в сфере информационных технологий со странами Юго-Восточной Азии.
Во-вторых, существуют эндогенные параметры, которые негативно влияют на индийско-американские отношения. Основная оппозиционная партия — Бхаратия джаната парти стала занимать более критические позиции в отношении США, как и большинство правых националистических организаций мира. Естественны и антиамериканские настроения левоцентристов. Правящий Индийский национальный конгресс осознан, что Вашингтон не рассматривает ни одну страну как равноправного партнера, а в Индии пребывание на положении младшего партнера считается недопустимым.
В-третьих (и это самое главное), процесс улучшения двусторонних индийско-американских отношений сопровождает рост
(пока латентный) конфликтного потенциала на глобальном уровне между двумя странами, связанный с весьма существенными расхождениями по вопросам геополитики и геоэкономики.
Гегемония Севера отвергается Индией по политическим, экономическим и цивилизационным причинам. Для нее независимый внешнеполитический курс всегда являлся главной целью, и подчинение кому-либо никак не вписывается в ее планы. Не случайно, что при существовании такого базового противоречия между Индией и Китаем, несмотря на соперничество двух гигантов, позиции азиатских держав по глобальным вопросам весьма близки. При анализе частоты совпадений голосования Индии, КНР и других государств на Генеральной Ассамблее ООН по всему комплексу мирополитической проблематики выясняется, что Индия в отдельные годы входит в тройку стран, имеющих наименьшее количество расхождений с итогами голосования КНР. Практически полностью совпадают позиции азиатских гигантов по проблематике глобального устойчивого развития и стратегической стабильности; по вопросам национальной безопасности только Россия голосует одинаково с Китаем чаще, чем Индия33.
Пока концепция развития связей между державами и в РИК, и в БРИК, и в БРИКС не имеет четкого наполнения, не ясны ни масштабы и рамки взаимодействия, ни направленность деятельности. Однако нельзя отрицать, что есть весьма значительные предпосылки для существенного сближения стран и одна из них — неприятие и Индией, и Китаем возможности установления однополярного мира. Именно в целях недопущения одно-полярного мироустройства Индия еще в прошлом веке начала прорабатывать возможности сближения не только с Китаем и Россией, но и с Японией, Европейским союзом (правда, участие европейских стран в агрессии против Югославии в 1999 г. вызвало сомнения в южноазиатской стране по поводу реальной независимости Западной Европы) и странами Юго-Восточной Азии.
Важно и то, что гегемония «белых» цивилизаций и культур на протяжении последних двух веков не могла не вызвать у некоторых членов мирового сообщества сильного стремления к реваншу, и именно сейчас начинают появляться и первые возможно-
сти его реализации. Общая история и единство задач, связанных со сложившимся неравноправным положением в международном разделении труда, также, безусловно, цементируют узы стран Юга, в том числе и Индии с Китаем.
Следует особо отметить попытки Индии противостоять экономической глобализации, которая негативно сказывается на положении развивающихся стран. В этом плане БРИКС мог бы стать для Индии ключевым партнером и для укрепления своего положения в мировой экономической системе, и для реализации конкретных хозяйственных проектов. Сотрудничество в БРИКС может быть полезным для развития направлений двусторонних отношений, являющихся «сквозными» для всех участников клуба. Отметим особо, что наполнение практическим содержанием экономических отношений в рамках треугольника значительно облегчается фактом соседства трех стран в Евразии. Учитывая как серьезные опасения Пекина по поводу вхождения Индии в создаваемое США «окружение Китая», так и начавшееся сотрудничество России, Китая и Индии в рамках БРИКС, следует предложить КНР проекты по активизации экономического сотрудничества в треугольнике Россия—Индия—Китай.
Безусловно, у России достаточно много проблем в экономической подсистеме двусторонних отношений с азиатскими гигантами. Часто преувеличивается общность интересов трех стран в области внешней торговли. Вызывает опасение и возможное превращение РФ в сырьевой придаток азиатских гигантов. Более того, Китай и Индия, сохраняя государственную монополию внешнеэкономических связей по большому количеству направлений (либо обеспечивая полную государственную поддержку частному бизнесу), в состоянии без затруднений переигрывать молодой разобщенный российский бизнес. Вместе с тем ориентация России на сотрудничество с азиатскими гигантами может оказаться очень продуктивной. Сотрудничество России с Китаем и Индией может оказаться более перспективным, чем связи в рамках АТР.
Необходимо обратить внимание на возможность сотрудничества между Россией и Китаем (и в какой-то степени, Индией) в агросфере. В настоящее время азиатские гиганты обеспечива-
ют себя продовольствием и даже его экспортируют, но предстоящий резкий рост численности среднего класса, с его потреблением по европейским стандартам и экологические проблемы должны изменить ситуацию и заставить их искать новые пути обеспечения продовольствием. Россия могла бы стать естественным партнером в решении этой проблемы.
Для России приемлемы следующие варианты:
• сдача в аренду Китаю и Индии сельскохозяйственных угодий;
• создание совместных предприятий обрабатывающей промышленности (все проекты могут осуществляться при перекрестном инвестировании).
При этом китайская и индийская стороны обязаны подписать соглашение о российском контроле над состоянием почвы, чтобы избежать традиционной политики по чрезмерной интенсификации сельскохозяйственного производства, что ведет к моментальной деградации земли. Необходимо предусмотреть и полный санитарно-гигиенический контроль над качеством продукции, если она будет потребляться в России.
Важным аспектом сотрудничества может стать совместная разработка минеральных, топливно-энергетических и лесных ресурсов Сибири и Дальнего Востока, служащих базой для развития промышленности данных регионов, и именно в этой области было бы наиболее легко реализовать широкомасштабные совместные проекты.
Лесное богатство Сибири и Дальнего Востока является важнейшей сферой сотрудничества. Необходимо остановить вывоз сырья и привлечь азиатских инвесторов в развитие российской деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности. Крупные компании развитых стран вряд ли станут вкладывать средства в предприятия, расположенные слишком далеко от зоны их интересов, а Китай могут заинтересовать поставки готовой продукции во внутренние регионы этой страны.
Вполне возможно привлечение китайских и индийских инвестиций в развитие металлургической промышленности в Сибири и на Дальнем Востоке на базе месторождений минерального сырья. России намного выгоднее было бы экспортировать металлы, а не сырье.
В целом азиатские политики и аналитики согласны рассматривать вопросы двустороннего и многостороннего сотрудничества по созданию обрабатывающего производства в азиатской части РФ, однако указывают на недостаток в этих районах квалифицированной рабочей силы. В этом плане можно привязать конкретные проекты к Государственной программе по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом. Это поможет реализовать данную программу в Сибири и на Дальнем Востоке, где она к настоящему моменту по существу провалилась (в первую очередь, по причине отсутствия рабочих мест).
Весьма перспективно сотрудничество в сфере высоких технологий (в первую очередь, информационные технологии, биотехнологии, нанотехнологии). Возможно соединение российской фундаментальной науки и ресурсной базы с индийской инженерной мыслью и китайским производством с его качественной и дешевой рабочей силой (с Индией подобное сотрудничество уже нанажено в военной сфере). Полученный продукт имел бы и огромный рынок сбыта: в «Большой» Восточной Азии наблюдаются наиболее высокие в мире долговременные темпы роста и увеличивающаяся покупательная способность населения. Тесное взаимное сотрудничество и значительные объемы рынков сбыта могут привлечь дополнительные иностранные инвестиции. В случае реализации подобного сценария произойдет достаточно парадоксальная вещь: проведение преобразований в России в целях стадиального сближения с Западом будет осуществлено на основе развития политических и экономических связей с Востоком.
В ближайшие годы Китай и Индия вряд ли смогут перейти в постиндустрианьную фазу развития. Наничие огромного массива бедного населения (а в Индии — и неграмотного) не позволяет им использовать модели развитых стран: так, нет особого смысла во внедрении новых ресурсосберегающих технологий, поскольку совершенно не ясно, куда девать высвобождающуюся рабочую силу (это может привести лишь к серьезнейшему усилению социальной напряженности). Одновременно у Китая и
Индии есть прекрасные возможности для успешного развития по индустриальному пути34.
Очень перспективным представляется и налаживание совместной деятельности и по таким направлениям, как обрабатывающая промышленность, координация проектов в освоении космоса, авиации, энергетике, машиностроении, в частности автостроении, ориентированной на рынки друг друга. Необходимо также обратить самое серьезное внимание на обеспечение комфортных условий ведения бизнеса для иностранных партнеров.
Особо следует выделить сферу энергетики. Для РФ крайне важно диверсифицировать направления своего топливного экспорта. Европейский союз опасается зависимости от России и постоянно ищет альтернативу российским товарам, но и Россия также должна продумывать новые маршруты нефте- и газопроводов — в восточном и южном направлениях, чтобы не столь зависеть от одного покупателя — Европы. Более того, наиболее перспективной была бы транспортировка не сырья, а продукта, переработанного на территории РФ. России также следует выбирать многостороннее сотрудничество, с тем чтобы не оказаться заложницей конкретного государства. Поэтому для России возможны два варианта развития связей в энергетической сфере:
• подписание специальной программы долгосрочного сотрудничества с Китаем и с Индией в энергосфере;
• создание механизма многостороннего сотрудничества.
Первый сценарий возможен в случае отказа КНР от стремления извлекать односторонние преимущества из экономического сотрудничества с РФ. Второй вариант предполагает возможность создания Энергетической ассоциации Восточной Азии.
Сфера энергетики может сыграть основную роль, став основой углубления региональной интеграции, вовлекая в сотрудничество правительства, энергетические компании, инвесторов, население. Для Китая и других азиатских государств плюсами сотрудничества с Россией являются:
• диверсификация импорта газа и нефти, что позволяет повысить энергетическую безопасность;
• обеспечение большей независимости от действий мирового лидера;
• получение надежного поставщика в долгосрочной перспективе;
• укрепление двусторонних отношений и появление новых возможностей решения старых проблем;
• рост доходов;
• улучшение экологической обстановки;
• углубление региональной интеграции.
Привлечение азиатских инвесторов может дать России возможность:
• развивать крайне запущенную инфраструктуру Восточной Сибири и Даньнего Востока;
• повысить жизненный уровень населения;
• развивать континентальное сотрудничество и превратить российский регион в реаньные ворота в АТР.
В целом широкомасштабное экономическое сотрудничество представляется гораздо более перспективным, чем становление военно-политического стратегического треугольника Россия-Индия—Китай. Данный тезис не отрицает необходимости дань-нейшего укрепления политических и военно-политических контактов.
Крупнейшие державы Евразии часто не ставят друг друга в известность по поводу военно-политических контактов со странами, которые имеют особое значение для безопасности партнера. Крайне необходимо создание атмосферы большего доверия между странами. В этих целях Россия могла бы пойти на передачу большей информации о направленности своего военного сотрудничества с Индией Китаю, а с КНР — южноазиатской стране для того, чтобы показать своим партнерам, что эти связи не направлены против них.
Весьма важным представляется и развитие связей в области противодействия распространению терроризма и экстремизма, прежде всего исламистского. Возможно как создание специань-ной организации трех стран, так и более полное подключение Индии к ШОС, в чем Дели весьма заинтересован.
Очень важным представляется всестороннее развитие культурной подсистемы, прежде всего сотрудничества в образовательной сфере (массовое привлечение китайских и индийских
студентов на учебу в Россию, укрепление связей в сфере высшей школы и науки). В США студенты из Китая и Индии занимают первое место по численности среди иностранных студентов. В СССР получили образования десятки тысяч индийцев и китайцев, а сейчас они по существу не представлены на российском образовательном поле. Приоритетные направления — медицина и естественные науки.
Следует также резко расширить культурно-пропагандист-скую деятельность, включая возможности лоббирования российских экономических интересов в Китае и Индии (в том числе и частных компаний). Электронные средства массовой информации Запада поражают своей недоброжелательностью к России: в освещении ее политики практически нет позитива. То же характерно и для западной печати. Вся эта информация переправляется в Индию и Китай, как и в целом в Азию, ухудшая их отношение к России. Дискредитация РФ опасна не только в политическом плане (очевидно, что доброжелательность населения является той базой, на которой можно развивать отношения). Это — один из факторов, обеспечивающих устранение страны как экономического конкурента Запада. Видимо, было бы сложнее отстранить российские компании от участия в многомиллиардных контрактах на реконструкцию предприятий, построенных Советским Союзом в тех же азиатских гигантах, если бы местные СМИ лоббировали интересы нашей страны.
В связи с этим представляется необходимым:
• увеличение масштабов деятельности «РИА Новости» в Китае и Индии, причем упор должен быть сделан на формировании позитивного имиджа России, а не на псевдообъективности, т. е. критической подаче образа России (это достаточно активно делают другие государства); постоянная публикация российских материалов в китайской и индийской прессе;
• расширение объемов вещания «Голоса России» на азиатские гиганты;
• предложение КНР и Индии видеоматериалов, рисующих российскую действительность с позитивной стороны, и введение ограничений на передачу негативной информации;
• целенаправленное продвижение идеи об угрозе со стороны создания однополярного мира и необходимости нашим странам идти на сближение в целях противостояния данному процессу;
• активизация сотрудничества между учеными, которые дают рекомендации властям в качестве экспертов (т. е. имеют возможность воздействовать на принятие решений) и регулярно выступают в СМИ (т. е. направляют в определенную сторону общественное мнение). Возможные мероприятия: круглые столы, семинары, конференции, совместные публикации, дискуссии в журнанах и т. д.;
• регулярное проведение конференций экспертов по внешнеполитической и военно-политической тематике на двусторонней и многосторонней основе;
• на всех уровнях педалирование идеи об определенной схожести трех стран в культурной сфере. При всех колоссальных различиях наших цивилизаций, есть одно общее: духовность, им имманентно присущая, которая противостоит материанизму и духу потребительства развитых стран. Для лучшего понимания друг друга целесообразно было бы предложить нашим азиатским партнерам регулярно проводить крупномасштабные Фес-тивани культуры в соседних странах.
Активизация политических, экономических, военно-поли-тических и культурных связей трех стран вдохнет новое содержание в деятельность БРИКС и позволит Индии, как и ее партнерам по организации, подорвать монопольное положение Севера. Страны БРИКС не заинтересованы в радикальной ломке международных политических и экономических отношений, но обязаны способствовать резкому укреплению своих позиций в мировой системе.
Примечания
1 Сайт ЦРУ URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-fact book/geos/bt.html; Сайт министерства торговли Бутана URL: http://www. trade .gov.bt/index.php?option=com_content&view=article&id=158&Itemid=109.
2 Сайт ЦРУ URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-fac tbook/geos/np.html.
3 Sen A. India not acting fast on non-tariff barriers: Pakistan // Economic Times (Mumbai). 10.02.2012.
4 Сайт Департамента торговли Министерства торговли и промышленности Индии. URL: http://commerce.nic.in/eidb/irgn.asp.
5 Rose L. Е. A Regional System in South Asia: Problems and Prospects // Asian Security Issues. Regional and Global / Ed. by L. E. Rose. Berkeley. 1988. P. 390.
6 Премьер-министр Индии Манмохан Сингх считает, что «повышение международного статуса Индии усиливает ее стратегическое значение в регионе от Персидского залива до Малаккского пролива» (Freedom to use the seas: India's maritime military strategy. New Delhi: Integrated Headquarters, Ministry of Defence (Navy). 2007. P. 4.
7 Сайт Департамента торговли Министерства торговли и промышленности Индии.
8 Об этом упоминали, правда, вскользь, еще В.И. Ленин и И.В. Сталин — сразу после крушения: надежд большевиков на осуществление социалистических революций в Европе.
9 Независимая газета. 30.03.1999. С. 8.
10 loint Declaration by the Republic of India and the People's Republic of China. 21.11.2006 // Сайт МИД Индии. URL: http://meaindia.nic.in/dec larestatem ent/2006/11/2 ljdO 1 .htm.
11 loint Statement on the outcome of the Official Visit of H.E. Mr. Vladimir V. Putin, President of the Russian Federation to the Republic of India. 25.01.2007. Сайт МИД Индии. URL: http://meaindia.nic.in/.
12 Сайт Департамента торговли Министерства торговли и промышленности Индии.
13 World Investment Report. 2005 Transnational Corporations and the Internationalization of R&D. United Nations Conference on Trade and Development. United Nations: New York and Geneva. 2005. P. 34.
14 См.: Foreign Direct Investment (FDI) Confidence Index. URL: http:// www.atkearney.com/index.php/Publications/foreign-direct-investment-confiden ce-in dex.html.
15 World Investment Report. 2009. Transnational Corporations, Agricultural Production and Development. United Nations Conference on Trade and Development. United Nations: New York and Geneva. 2009. P. 34. На 4-е и 5-e места после Китая:, CIIIA и Индии ЮНКТАД поставила Бразилию и Россию (Р. 38).
16 World Investment Report... 2005. P. 51.
17 World Investment Report... 2009. P. 51.
18 World Investment Report. 2011. Non-Equity Modes of International Production Development. United Nations: New York and Geneva. 2011. P. 189.
19 Chalapati Rao К.S. and Biswajit Dhar. India's FDI Inflows Trends and Concepts. Delhi: Research and Information System for Developing Countries. 2011. P. 28.
20 Information Technology. Annual Report. 2010—2011. Delhi: Ministry of Communications and Information Technology, Department of Information Technology. 2011. P. 1.
21 Ibid. P. 2.
22 Ibid. P. 9.
23 Kondapalli Srikant. India-China Relations: Time to Consolidate? Institute of Peace and Conflict Studies. URL: http://www.ipcs.org/ipcs/issue Index2.jsp ?action=showView&kValue=1706&issue=1009&status=article&mod=b.
24 Cherian J. Worldwide condemnation // Frontline (New Delhi). Vol. 15. № 11. May 23 - Jun 05. 1998.
25 Joshi M. The Big Chill // India Today. 24.08.1998.
26 Mitra P., LeFevre F. India & China: Rivals or Partners? // South Asia Monitor, Centre of Strategic and International Studies, Wash., № 80. 05.03.2005.
27 President Bush trip to India. Press Briefing. Centre of Strategic and International Studies, Wash., 24.02.2006, Federal News Service, Inc., Wash. 2006. P. 5.
28 Cherian J. The China Factor 11 Frontline, Vol. 23, № 4. Feb. 24 — Mar. 10. 2006.
29 Bhaumik Т.К. Facing the Chinese Competition // Economic Times. 01.11.2000. P. 10.
30 Aiyar V. Sh. and Saran R. Chinese Goods // India Today. 11.12. 2000.
31 Malik A Trade Against Terror 11 India Today. 09.10.2000.
32 Официальный сайт Департамента торговли Министерства торговли и промышленности Индии.
33 Жирное Д. А. Внешнеполитическое сотрудничество России и Китая: в контексте формирования: постбиполярной модели международных отношений // Северо-Восточная: и Центральная: Азия:. Динамика международных и межрегиональных взаимодействий / под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2004. С. 242, 246, 250, 256.
34 Более подробно см.: Лунев С.И., Любимов Ю.В. Может ли Восток догнать Запад (развитие науки в крупнейших странах Азии). М., 2011.
