CC BY
361
УДК 342.56(470)
ЗНАЧЕНИЕ АКТОВ ВЫСШИХ СУДЕБНЫХ ОРГАНОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ КАК СУДЕБНЫХ ПРЕЦЕДЕНТОВ
А В Орлов аспирант кафедры теории и истории государства и права
’ ЮУрГУ
Анализируются место и роль судебных актов Конституционного и Высшего Арбитражного судов Российской Федерации в правовой системе, оценивается их значение как судебных прецедентов, рассматриваются особенности применения постановлений данных судов.
Ключевые слова: Конституционный Суд РФ, Высший Арбитражный Суд РФ, правотворчество, судебный прецедент, правоприменение.
Вопрос о роли судебных органов в создании права в России является постоянно обсуждаемым. Особое положение в российской правовой семье, безусловно, занимают акты Конституционного Суда Российской Федерации, признающие неконституционными отдельные положения закона или закон в целом.
Отсюда деятельность Конституционного Суда РФ может оцениваться с разных позиций, исходя из основного назначения данного государственного органа: как правоприменительная и как толковательная. Если рассмотреть ее с позиций признаков правоприменения, то она отвечает ряду из них по форме (процедурно-процессуальная деятельность,
урегулированная Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде РФ» и Регламентом Конституционного Суда РФ; осуществляется компетентными государственными органами и должностными лицами и др.). Однако сложно оценивать данную деятельность как исключительно правоприменительную, поскольку она не отвечает таким критериям, как связь с изданием актов правоприменения, направленность на урегулирование конкретных ситуаций, разовое и индивидуально-определенное действие1. Постановление Конституционного Суда РФ не является актом правоприменения в полном смысле этого слова, поскольку не выносится в отношении конкретного субъекта, разрешая его права или обязанности. В любом постановлении лишь формально указывается на то лицо, по жалобе которого было возбуждено производство, и тем более оно не носит индивидуально-определенный характер по отношению исключительно к этому лицу. Разрешается совершенно иной правовой вопрос. Постановление Конституционного Суда РФ о призна-
нии нормы не соответствующей Конституции РФ не разрешает конкретный спор, не устанавливает права, обязанности, ответственность (своеобразная форма юридической обязанности). Результатом ее по существу является образование пробела в праве, когда утрачивает силу нормативный правовой акт, т.е. определенный круг общественных отношений перестает быть урегулированным нормами права в силу деятельности компетентного государственного органа. Таким образом, мы имеем своего рода «отменительное правотворчество». Бесспорно, новая норма, регулирующая общественные отношения, не формируется.
Кроме того, по нашему мнению, признание Конституционного Суда РФ правотворческим органом вошло бы в противоречие с Конституцией РФ и с правотворческой деятельностью Федерального собрания РФ2, ибо не имеет под собой правовой основы и приведет к ненужному заведомому противопоставлению судебного прецедента и закона.
Прежде всего, когда Конституционный Суд РФ даже не отменяет норму, а просто высказывает свою позицию, эта позиция потом может перерасти в закон. Однако в теории государства и права такой процесс не всегда называется правотворчеством. Так, С. С. Алексеев называл результат этого процесса «пра-воположением», т.е. устоявшимися типовыми решениями по определенным вопросам, которые приобретают черты общих правил, но таковыми еще не являются, они выходят за пределы правосознания, правовых суждений и представляют собой формирующиеся нормы, «сгустки правосознания», которые впоследствии перерастают либо в правовой обычай, либо в закон. Правоположения, формулируемые
Проблемы и вопросы теории и истории государства и права
в актах высших судебных органов, чаще всего и берутся за основу изменений и дополнений в действующие нормативные правовые акты будущим законодателем.
Некоторые авторы, не называя судебную практику источником права, называют ее ис-
3
точником нормотворчества . В подтверждение этого приводится довод, что решения Конституционного Суда РФ являются окончательными и не обжалуются, а, следовательно, окончательно устанавливают норму. Кроме того, «каждый субъект правотворчества в пределах своей компетенции должен укреплять нормативный комплекс, устраняя упущения других субъектов»4.
Так было с Налоговым кодексом. В 1990-е гг., когда действовал Закон РФ «Об основах налоговой системы Российской Федерации» 1991 года, Конституционный Суд РФ принял несколько судьбоносных решений, в которых, например, было сформулировано определение налога (в том виде, в котором оно сейчас закреплено в Налоговом кодексе РФ). Этот факт подтверждает мнение, бытующее в отечественной литературе, о том, что судебный прецедент в России используется законодателем, и это очевидно5.
Анализ деятельности Конституционного Суда РФ свидетельствует, что «акты Конституционного суда во многих случаях доминируют над законом»6, поскольку выйти за рамки писаного закона - означает исправить ошибки законодателя (особенно в тех случаях, когда ошибки являются результатом злого умысла). По статистике в среднем за год около 500 норм федеральных законов становятся предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ; около половины из них суд толкует по-своему и около 20 признает неконституци-
7
онными .
«Положения Конституции РФ носят общий на высоком уровне абстракции характер, и в правоприменительной практике могут быть истолкованы по-разному. Решения, основанные на Конституции РФ, должны быть не только оправданными, но и в высшей степени конструктивными»8.
Кроме того, при рассмотрении дела суды учитывают, как схожее дело рассматривалось до них, какие решения были приняты. Именно поэтому одной из основных стадий подготовки к судебному разбирательству является анализ судебной практики. И если судебную практику по какому-то вопросу можно признать единообразной (т.е. среди судов разных
уровней и регионов сложился один подход), то будет чрезвычайно тяжело, практически невозможно изменить ее в другую сторону. Причем важно отметить, что в данном случае судебную практику оценивает не столько суд при вынесении решения, сколько стороны при подготовке к судебному заседанию, выработке правовой позиции по делу, мотивировании искового заявления (требований). Такая ситуация складывается в том числе потому, что очевиден авторитет толкователя, и хотя строгое следование ему формально не обязательно, фактически судебное решение является аргументом в суде, а то и главным (например, в налоговых спорах)9.
И наконец, Высший Арбитражный Суд РФ часто издает обзоры арбитражной практики и информационные письма, в которых можно встретить такую фразу: «В целях повышения единообразия практики судам следует принять во внимание...». Дальше следует краткое изложение важнейших дел. Напрямую делать ссылку на судебную практику в целом либо на решение по другому аналогичному делу (прецедент) в российских судах не принято, хотя в действительности допускается приобщение сторонами к материалам дела материалов судебной практики, информационных писем Высшего Арбитражного Суда РФ. Арбитражный процессуальный кодекс РФ не запрещает подавать ходатайство о приобщении таких документов к делу, и у суда, как правило, нет оснований отказать, если такое ходатайство заявлено. Таким образом, в действительности возможность повлиять на судью как на личность с ее субъективными качествами и свойствами, осуществляющую интеллектуальную творческую деятельность, путем указания на судебную практику как возможный образец никогда не исключается.
Поэтому, на наш взгляд, очевидно, что акты судебного толкования безусловно влияют на общественное отношение и правоотношение, являющееся предметом разбирательства в рамках конкретного судебного спора, посредством конкретизирующих вспомогательных правил, направленных на реализацию нормативных правовых актов. Акты судебного толкования формируют оптимальные результаты работы судов, обеспечивая единое для всех граждан, организаций, учреждений понимание закона, направлены на устранение пробелов, которое в Российской Федерации проще всего делать именно посредством тол-
16
Вестник ЮУрГУ, № 40, 2011
Орлов А. В.
Значение актов высших судебных органов Российской Федерации как судебных прецедентов
кования, т.е. несут правовосстановительную функцию.
Что касается содержательной стороны постановлений высших судебных инстанций в судебной системе, то отмечается, что игнорирование их разъяснений влечет, как правило, судебную ошибку и, как следствие, - отмену соответствующего решения10.
Председатель Высшего Арбитражного Суда РФ А. А. Иванов дал справедливую и исчерпывающую характеристику постановлениям пленумов высших судов в РФ: «Естественно, это нетипично для континентальной правовой системы, и наших коллег в Западной Европе всегда удивляет то, что наши пленумы могут принимать обязательные постановления по толкованию законов. Для многих это означает, что мы косвенно принимаем англосаксонский подход к формулированию правовых позиций. Более того, нормативность постановлений пленумов высших судов даже более высока, чем прецедентов. Ведь прецеденты работают только в судах, а постановления пленумов - далеко за их пределами».
1 См.: Теория государства и права: учебное пособие / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2004. С. 332.
2 Марченко М. Н. Об особенностях судебного правотворчества в России // Источники права: проблемы создания, систематизации и реализации: межвузовский сборник статей. Барнаул, 2007. С. 133.
3 Воротынцева А. А., Колоколов Н. А., Павликов С. Г., Потапова А. В., Ралько В. В., Слободенюк И. П. Право, закон, судебный прецедент в российской цивилизационной системе. М., 2009. С. 74.
4 Сорокин В. В. Правовая система переходного периода: теоретические проблемы. М., 2003. С. 228.
5 Гук П. А. Судебный прецедент как источник права. Пенза. С. 62.
6 Воротынцева А. А. Указ. соч. С. 74.
7 См.: Кудрявцев В. Н. Конституция - это закон и для Государственной Думы // Государство и право. 2007. № 5. С. 13-16.
8 Костров Г. К. Российское правосудие в механизме государственной власти // Судебная система России. История и современность. Ставрополь, 2001. С. 163.
9 Колоколов Н. А., Павликов С. Г. Право, закон, судебный прецедент: российский вариант. М., 2008. С. 17.
10 Кулаков А. В. Поднормативное правовое регулирование. Саратов, 2009. С. 121.
Статья поступила в редакцию 28 сентября 2011 г.
