CC BY
28
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Красен человек ученьем: Материалы о воспитании и образовании детей в селениях Сибири (конец XIX — начало XX в.) / Сост., предисл., примеч. К. Е. Зверевой, В. А. Зверева. — Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1995. — С. 56—70.
УДК 370(05) + 370(09)
ЖУРНАЛ - ПРЕДШЕСТВЕННИК ОДНОИМЕННЫЙ:
ГОЛОСА ВРЕМЕНИ
Ю. Г. Марченко
«Мы будем издавать очень важный журнал, все принципиальные решения уже достигнуты, приглашаем и вас, Юрий Григорьевич, к активному сотрудничеству, — сказано было на короткой деловой встрече с представителями Новосибирского государственного педуниверситета. И название хорошее найдено — “Сибирский педагогический журнал”! По содержанию это будет научное и общественно-педагогическое издание и, по нашему глубокому убеждению, своевременное и остро необходимое».
И дай-то, Бог! Такой журнал с оригинальным лицом и самостоятельным курсом действительно необходим. И что более всего удивило организаторов встречи — это мое сообщение, что в 20—30-е годы, теперь уж прошлого века, одноименный журнал в Сибири существовал.
«Вы точно знаете? Видели сами?» — горячо допрашивал меня собеседник. Что там «знать» и «видеть», от корки до корки в аспирантские годы прочитан каждый номер, от первого до последнего... Занятия историей каким-то таинственным образом раздвигают границы твоей собственной жизни, доносят до внутреннего слуха голоса времени, отзвучавшие до твоего прихода в этот тревожный, мятежный мир...
Выходит, не пропадают бесследно ни имена ярких людей, ни их действительное место в культуре, ни их озарения и трагические заблуждения. Все это собирается, видимо, в каком-то безвестном фонде-хранилище, сфере духа и, пробьет час, по напряженному востребованию человеческому вновь поступает в жизненный круговорот. То в чуть измененном виде, то в чистом, первозданном обличии.
Речь вовсе не о том, что в городе и крае не стало уже людей, знающих о довольно знаменитом в свое время журнале. Они есть и, думаю, их немало — историков культуры, образования, журналистики. Удивляет интуиция тех, кто не знал, а дал точное имя делу новому.
«Сибирский педагогический журнал»... Это было выдающееся общественно-педагогическое издание 20—30-х годов. За 13 лет своего существования, а это большой срок для того очень уж неустойчивого времени, журнал пережил три названия.
Исследовательский ум уже заметил определенные параллели в культурных процессах 20-х и 90-х годов XX века. Первые годы XXI века в отношении культуры ничего принципиально нового не произвели и являются пока лишь продолжением 90-х. Во-первых, как тогда, так и теперь русская культура переживает широкомасштабные разрушения, разрыв преемственности в развитии. Хотя векторы были противоположные: в 20-е годы они
устремлялись в коммунистическое светлое будущее, в 90-е годы — в светлое рыночное (стыдливо прикрытое этим словом капиталистическое будущее). Как тогда, так и теперь отмечается мощный всплеск в работе периодической печати, в книжном деле. Конечно, количественно и качественно современные СМИ несравнимы с теми, когда, например, радиовещание делало первые шаги, а идеи ТВ развивались в умах горстки ученых. Но вот крутой подъем активности СМИ и там, и здесь позволяет проводить временные аналогии.
Интересно, что в 20-е годы, несмотря на непрекращающиеся жалобы с мест на нехватку бумаги (для печати, бывало, использовался дореволюционный бланковый материал), изношенность типографского оборудования, нехватку специалистов-печатников, самые разнообразные издания поистине плодились как грибы после теплых дождей. Так, в Сибири, кроме обязательных общесоветских и общепартийных изданий, выходила масса художественных, общественно-политических, педагогических, сельскохозяйственных и многих других изданий. Существовал целый пласт изданий западных национальных диаспор и этнических сообществ. В течение целого ряда лет в Сибири выходили немецкие, латышские, эстонские, татарские и другие газеты. Было много еврейских газет, но это были газеты сугубо конфессиональные и выходили в двух вариантах — на иврите и русском.
Обильна была просвещенческая периодическая печать. В. Е. Зябкин, исследователь из г. Омска, насчитал более 90 названий педагогических журналов и газет для учителей, детей, студентов, издававшихся в 1920— 1938 годах в сибирских городах и селах [1]. Интересны уже и сами названия: «Педагогическая правда» — газета Алтайского губернского педагогического клуба и правления союза работников просвещения; «Думы учителя» — журнал (г. Верхоленск Иркутской губернии); «Юное творчество» — журнал, издавался школами г. Иркутска; «Букварь» — еженедельная газета Болотнинского райОНО, ныне Новосибирская область; «Алтайская пионерия» — бесплатное приложение к газете «Молодежь Алтая» (г. Бийск); «На просвещенском посту» — журнал; газеты «Колхозные ребята», «За культурную революцию»; журнал «Дело просвещения» Омского губОНО и т. д. А сколько было изданий под названиями: «Бюллетень», «Листок», «Голос», «Мысль»!
Свои образовательные и воспитательные печатные органы стремились иметь уездные и районные отделы образования, профсоюзы просвещенцев, политотделы машинотракторных станций, не говоря уже об органах губернского или краевого уровня. Много изданий было приурочено к нескончаемой череде кампаний на «культурном фронте» — «дней», «недель», «месячников», следствием чего была краткосрочность их существования.
И вот в бурном море педагогической периодики появился и совсем скоро приобрел заслуженный авторитет «Сибирский педагогический журнал», орган Сибнаробраза. Первый номер вышел в 1923 году с дополнительной пометкой «март-апрель». В 1923—1925 годах журнал выходил один раз в два месяца объемом до 160—180 обыкновенных книжных страниц, тираж в первое время не превышал 2 тысяч экземпляров.
Редакция «Сибирского педагогического журнала» обратилась к читателям с такими словами: «Приступая к изданию, редакция имеет целью: 1) отвечать на вопросы, волнующие работников просвещения, вытекающие из требований, поставленных перед ними производственно-профессиональных задач, 2) установить при помощи журнала постоянное и тесное общение непосредственных работников просвещения друг с другом, 3) создать идейно и организационно-спаянные кадры работников просвещения для практического осуществления педагогических целей и задач, выдвинутых русской социальной революцией» [2]. Далее была прокомментирована работа каждого из 6 отделов журнала.
Редакция еще не раз обратится к читателям, действующим и возможным своим корреспондентам. Особенно ярким и откровенным было обращение, напечатанное через год после выхода в свет первого номера журнала. Приведем извлечения из него: «Редакция “Сибирского Педагогического Журнала”, желая укрепить постоянную связь с учреждениями народного образования и работниками просвещения на местах, обращается с просьбой ко всем губоно и уоно, губпросам и упросам, научно-методическим советам и бюро, заведующим и работникам учреждений социального воспитания, профессионального образования и политического просвещения присылать в редакцию отчеты учреждений, учебно-воспитательных секций и материалы, характеризующие педагогическую работу, как то: детские сочинения, рукописные журналы, школьные дневники, летописи и другие письменные работы учащихся, а также — доклады, рефераты по методико-педагогическим и программным вопросам, читанные работниками просвещения в кружках, на курсах и самокурсах по переподготовке, программы, учебные планы, методические письма, инструкции, разрабатываемые на местах и т.п. материалы» [3].
Редакция обещала в обмен на присылаемые материалы высылать очередные номера журнала, а за опубликованные в журнале статьи и материалы выплачивать авторам гонорары «от одного рубля золотом за страницу и выше».
На страницах журнала долго и горячо велись споры по поводу широкого заимствования западноевропейских и особенно американских педагогических систем. Советскую педагогику 20-х годов отличала особая «жадность» ко всем «последним словам» мировой науки. В стране сформировалась небольшая, но чрезвычайно активная группа сторонников американизации русского образования. Его главными концепциями-символами являлись Dalton-plan, Project method, комплексный метод. Разработчиками так называемого Дальтон-плана были идеологи американской школы Елена Паркхерст и Эвелина Дьюи, а сам «план» получил имя от американского города Дальтона, где он был разработан и апробирован. Книги этих двух новаторов, как бы мы сегодня их обозначили, позднее были изданы в Москве.
Давать знания или научить учащегося самому их брать — давнее педагогическое беспокойство. Помните популярный вариант этой идеи: кормить человека рыбой или научить его ее ловить. Существует проблема «интеллектуального потребителя» (В. П. Зинченко). Дело в ином. Не ставя перед собой цели раскрытия в этой статье существа тех или иных педа-
гогических систем, мы хотим обратить внимание на самое для нас сегодня важное. В такое горячее время, да еще когда «верхам» было почти все хорошо, лишь бы было не русское, американские педагогические инновации в «Сибирском педагогическом журнале» были подвергнуты обстоятельной критике, притом нисколько не отрицалась возможность заимствования чужого опыта для обогащения собственного, адаптации каких-то действительно полезных методов к российской педагогической почве, в условиях строительства советской школы. Ныне мы переживаем рецидив попыток системной пересадки на российскую почву чужого (и чуждого!) образовательного опыта, что сулит раннее или позднее его отторжение, но также и калечение молодых душ, потерю времени и народных сил. Однозначно вредно забвение как дореволюционного, так и советского образовательного и воспитательного опыта. Но наше современное педагогическое сообщество симфонично настроено ко всем «инновациям», ловит преданным взглядом, например, палочку дирижера-министра. Не вершиной ли педагогической мысли и практики для нас является Global education, Homo globalis — человек «глобальный», «сотовый», «гражданин мира» или человек без роду и племени? Не это ли желанный «продукт» современной образовательной реформы?
В этом плане что-то из опыта «Сибирского педагогического журнала» с немалой пользой могло бы пригодиться для современного общего и профессионального образования, при добром желании, конечно, может быть воспринято новым одноименным журналом.
Вот они — голоса времени: «Родина дальтон-плана, страна самой жадной, а следовательно, и самой индивидуалистической буржуазии, арена самой беспощадной конкуренции, не могла не наложить своего отпечатка на всю систему воспитания в этой стране» [4, с. 25]. Важно заметить: в 20-е годы организаторов образования, учителей, граждан, наконец, беспокоило то обстоятельство, что «американская система носит на себе все следы своей родины», теперь, похоже, нет, не беспокоит. Цитируемый автор в итоге заявляет, что Дальтон-план — это осуществление НОТ (научной организации труда) в педагогике; «отбросив все буржуазные плевелы, сохраним для себя из американской системы то зерно, которое является необходимым для коммунизма» [4, с. 37]. Таков идеал. «Зерном» же является, как считает автор, самостоятельный характер занятий, план и учет.
Еще один «голос времени». Американская система ставит своей целью «свободу ребенка»; «научить работать»; «развить инициативу, находчивость, умение концентрироваться на работе»; «освободить от пут класса и расписания»; «создать людей бесстрашных, гуманных, которые умеют предвидеть будущее, организовать и планировать работу» [5, с. 175]. Приводится еще целый ряд бодрых целей, апология метода Монтессори. И совет: «отдавая должное Далтон-плану, нужно не забывать теперь прежде всего комплексной системы, над проведением которой в жизнь работает в настоящее время все русское учительство».
Страсти по поводу западных педагогических систем постепенно остывали, и критическое, трезвое начало стало набирать все большую силу. Хотя еще довольно долго маятник внимания раскачивался от одной но-
вомодной системы к другой. На годы учительство погрузилось в обсуждение «метода проектов» американского профессора В. X. Кильпатрика. Высказывая полную готовность заимствовать все полезное для нашей школы из «инноваций» того времени, профессор Е. Кагаров писал на страницах журнала: «Но метод проектов — типичное детище буржуазно-капиталисти-ческой педагогики, и перенесение его без всяких оговорок и изменений на русскую почву вряд ли можно признать целесообразным» [6, с. 17].
Журнал получился новым, с довольно широким концептуальным горизонтом, с разнообразными попытками наладить органическую связь теории и школы с жизнью, с явным поощрительным отношением редакции к голосам «за» и «против», на основании чего, по-видимому, и можно было искать единые основы и решения в создании новой школы.
Интересно, что уже первый номер «Сибирского педагогического журнала» заметила председатель Главполитпросвета Наркомпроса Н. К. Крупская и откликнулась на него рецензией. Она подробно разобрала статью первого редактора журнала Д. Чудинова «Кризис социального воспитания и материалистические основы педагогики». Посоветовала автору «выкинуть за борт» всякие метафизические понятия вроде «природы души» и материалистически хорошо «подковаться» [7, с. 144]. Затем подробно исследовала статью И. Смирнова «Современные педагогические течения в России» и Сильвича «Школа для деревни или деревня для школы?» Явно или неявно Н. К. Крупская высказала свое мягкое отношение к двум несхожим педагогическим системам С. Т. Шацкого и П. П. Блонского. Симпатии заметно отдавались С. Т. Шацкому, учитывавшему при строительстве советской школы прежде всего крестьянский характер России. Н. К. Крупская очень резко отозвалась о «Конституции самоуправления Алтайской губернии школы III Интернационала». Ей стало «прямо страшно за ребят, для которых она писана», «до того она чужда детской психологии»; «эта «конституция» — какое-то издевательство». «Эта «конституция» не имеет ничего общего с пролетарской дисциплиной, во имя которой она якобы создана. Пролетарская дисциплина построена на внутреннем убеждении, на спаянности коллектива, а не штрафах в 500 рублей (в денежных знаках 1922 г.); в «конституции» же все приноровлено к тому, чтобы «тащить и не пущать»» [7, с. 148]. На каждом шагу можно встретить противоположности. Например, Устав единой трудовой школы (1925 г.) отменял вообще всякие наказания в школе. Еще в 1927 г. московский журнал «На путях к новой школе» печатал статьи, в которых осуждалось «даже повышение голоса, даже недовольное лицо учителя» [7, с. 140].
Педагогическая наука и журналистика были поприщем напряженного противостояния национально особенного и общечеловеческого, выражаемого в те годы терминами «интернационализм», «пролетарский интернационализм» .
Творческое лицо журнала, а с ним и живой школы формировали удивительные люди — редакторы Д. Чудинов, А. Черемных, И. Смирнов, активные, разносторонне одаренные, приверженные своему делу учителя — корреспонденты, деятели культуры А. М. Топоров, А. В. Анохин, К. А. Нечаев и еще немало других. Один только А. М. Топоров написал целый ряд эмоционально жарких статей, после которых чаще всего разгорались дли-
тельные дискуссии. Так было, например, с «Заметками сельского просвещенца», «О болезнях воспитания молодежи», «Днями нашей жизни» и другими его статьями. Адриан Митрофанович Топоров — учитель коммуны «Майское утро» на Алтае, автор легендарной книги «Крестьяне о писателях», других книг и сотен статей, учитель отца космонавта-2 Г. С. Титова — С. П. Титова. Так уж получилось, подвиг героя высветил и судьбу забытого просвещенца, дал ему второе дыхание.
«Сибирский педагогический журнал» просуществовал с таким названием три года, с 1926 года это уже журнал «Просвещение Сибири». В 1923—1925 годах журнал выходил один раз в два месяца. А с 1926 г. и до самого конца — ежемесячно. Объем колебался от 100 до 200 и более обыкновенных книжных страниц. В самом начале тираж журнала достигал 2 тыс. экземпляров, на вершине своего развития — 6,5 тыс. экземпляров.
В 1936 году еще раз поменялось название «одного из старейших краевых журналов в стране» (так тогда писали о нем). Теперь это уже журнал «Просвещение Западной Сибири». Точнее, не журнал, а ежемесячный бюллетень Западно-Сибирского краевого отдела народного образования.
И все же в первых строках страницы «Домашний архив автора редакции» чувствуются печальные нотки: «За тринадцать лет своей работы краевой общественно-педагогический журнал «Просвещение Сибири» выполнил большую культурную роль, освещая многостороннюю практику советского культурного строительства на территории Сибирского края и, наконец, Западной Сибири в ее существующих границах» [8, с. 1]. Далее развиваются мысли как бы в оправдание столь долгого существования журнала. И неизбежное в той ситуации признание редакции: «возросшие запросы культурного строительства потребовали коренной перестройки журнала». Вполовину сузилась территория распространения журнала, произошел обрыв в статусе до бюллетеня, упал поэтому и тираж до 5 тысяч экземпляров, а объем — до 65—70 страниц. Структура же издания оставалась пока прежней, всесторонней. Среди авторов появились новые имена и не стало многих старых... Бюллетень «Просвещение Западной Сибири» просуществовал только один неполный год, 1936-й. Пятый его номер стал последним. Крупное, значительное событие в истории образования и культуры Сибири прошло.
Но вот неожиданно подошел ты, преемник одноименный, наш современник. Доброго и долгого пути тебе, «Сибирский педагогический журнал»! Лица не общего выраженья!
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Зябин В. Е. Влияние сибирской педагогической журналистики на развитие советской школы в Сибири в 20-е — начале 30-х гг. // Школа и педагогическая мысль Сибири: Научные труды. — Новосибирск, 1969. — Вып. 33. — С. 134.
2. Сибирский педагогический журнал. — 1923. — № 1. — С. 3.
3. Сибирский педагогический журнал. — 1924. — № 1—2.
4. Першман Э. Дальтонский план и его применение в Новониколаевской губ-совпартшколе I ступени // Сибирский педагогической журнал. — 1925. — № 1. — С. 25.
5. Киселев И. Далтонский план и практика его применения // Сибирский педагогический журнал. — 1924. — № 1—2.
6. Кагаров Е. Метод проектов // Просвещение Сибири. — 1926. — № 2. — С. 17.
7. Крупская Н. К. Рецензия. «Сибирский педагогический журнал» // Педагогические сочинения: В 10 т. — М., 1962. — Т. 10.
8. Просвещение Западной Сибири. — 1936. — № 1.
УДК 370(09)
ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ИНТЕНЦИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ИСТОРИКО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ
В. А. Ситаров, Л. В. Романюк, Э. В. Онищенко
По оценке современных ученых (В. Н. Акулинина, В. С. Библера, Б. М. Бим-Бада, А. Г. Козловой, А. П. Лиферова, Д. С. Лихачева, В. А. Мосолова, В. М. Розина, А. Рогозянского, В. Н. Сагатовского) усиливается значимость интегративных функций культуры, динамика которых позитивно влияет на формирование нового гуманистического видения мира. Данная тенденция порождает в рамках анализа глобальной проблемной ситуации кризиса мировоззренческих альтернатив ориентацию на ноо-сферное, планетарное сознание, посредством которого уникальные национальные культуры постепенно интегрируют в универсальную культуру мира. Ее полифункциональный континуум связан с осознанием целостной сущности свободной личности с учетом как этнорегиональных, так и кросс-культурных тенденций.
Дуалистичность данных процессов — униформизация и национализация — детерминирована необходимостью сохранения культурного достояния каждого народа и потенциальным объединением общечеловеческих ценностей на основе их гуманизации. В данном контексте целью гуманизации является формирование целостного образа культуры, социума и личности как ее субъекта. На основе укрепления национальной общности происходит усиление и ее общечеловеческой составляющей. При этом планетарное мышление рассматривается как принципиальное фундаментальное положение для оптимального реформирования современного образования, поскольку оно предназначено для возрождения духовности всего человечества и его естественной связи с окружающей действительностью.
В современных условиях этнические проблемы приобретают глобальный характер, так как именно национальная культура народов поддерживает и обеспечивает взаимное проникновение и обогащение общечеловеческих ценностей, утверждая самоценность различных культур, требуя соблюдения принципа равноправия, уважения к их историческому прошлому, их самобытности. Поэтому в настоящее время кардинальное изменение социально-экономических отношений в стране усложняется еще и этнополитической ситуацией, нарастающей межнациональной напряженностью.
Весь ход истории развития человеческой цивилизации показывает, что вопросы самоопределения наций, межнациональных отношений должны решаться не на противопоставлении национальных интересов, куль-
