CC BY
150
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №10-3/2016 ISSN 2410-700Х
участников конфликтной ситуации, не совместима со значимостью отношений и фиксированными смысловыми установками к избеганию личной ответственности, самолюбию, чувствительности исключительно к собственным желаниям, мыслям, чувствам. На уровне неосознаваемых смыслов и бессознательных установок - с инфантильным мировоззрением, инфантильной установкой к другим людям и к миру в целом.
В целом исследование психологической готовности личности к сотрудничеству как одной из структур смысловой сферы личности - смысловой диспозиции, открывает возможность для изучения смысловой регуляции деятельности в конфликтной ситуации на уровне личности во внеситуативном пространстве устойчивых отношений к себе, к другим, к жизненным ситуациям. Список использованной литературы:
1. Гришина Н. В. Психология конфликта. 2-е изд. СПб.: Питер, 2008. 544 с.
2. Дубовицкая Т.А., Щербакова О.И. Проблема психологической готовности личности к сотрудничеству // Современные проблемы науки и образования. 2012. № 3.
3. Коржова, Е. Ю. Психология жизненных ориентаций личности / Е. Ю. Коржова. - СПб.: Изд-во РХГА, 2006. 384 с.
4. Косолапов Н. А. Политико-психологическая типология конфликта //Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность/Отв. ред.-сост. АД Воскресенский. М. - 2000.
5. Кропоткин П.А. Взаимопомощь как фактор эволюции. — М.: Редакция журнала «Самообразование», 2007. [Электронный ресурс]//Режим доступа: http://www.klex.ru/qjr
6. Леонтьев Д. А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. 2-е испр. изд. М.: Смысл, 2003. 487 с.
7. Норакидзе В.Г. Типы характера и фиксированная установка. - Тбилиси: Мецниереба, 1966.
8. Рубинштейн, С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2003.720 с.
9. Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. Под ред. С.Л. Утченко. - М.: Наука, 1974. — 238с.
© Давыдова Л.В., Сафонова М.В., 2016
УДК 159.97
Луковцева Зоя Вячеславовна
канд. психол. наук, доцент МГППУ, г. Москва, РФ E-mail: kp_books@mail.ru
ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С РЕБЕНКОМ В СЕМЬЕ: АНАЛИЗ ПОСЛЕДСТВИЙ С НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
Аннотация
В статье обсуждаются возможности применения нейропсихологического подхода к анализу последствий жестокого обращения с ребенком в семье. Автор исходит из традиционного для детской нейропсихологии положения о необходимости адекватного и своевременного социального воздействия на ребенка в процессе формирования головного мозга как функциональной системы. Жестокое обращение рассматривается как совокупность патогенных факторов, обуславливающих возникновение функциональной дефицитарности и/или несформированности различных структур формирующегося мозга.
Ключевые слова
Жестокое обращение, дизонтогенез, функциональная дефицитарность, функциональная несформованность. Различные аспекты проблемы жестокого обращения в течение многих десятилетий привлекают к себе
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №10-3/2016 ISSN 2410-700Х_
внимание профессионального психологического сообщества [1, 2]. В состоянии активной разработки находятся вопросы о механизмах возникновения этого феномена, трансформации его проявлений с течением времени, структуре и динамике психологических последствий. Не менее актуальны задачи описания и систематизации протективных факторов, основное место среди которых занимает родительская компетентность. Несмотря на объединенные усилия специалистов и общественности, жестокое обращение с детьми и подростками остается распространенным и, что особенно тревожно, высоко латентным явлением [3, 4, 5].
Жестокое обращение имеет компоненты, связанные как с вредоносными действиями, так и с недопустимым бездействием со стороны взрослых, то есть может выступать в форме насилия (физического, психологического, сексуального) и/или пренебрежения нуждами несовершеннолетнего. Перечисленные явления обычно сочетаются друг с другом, однако можно выделить и сравнительно «чистые» варианты, имеющие четко очерченные специфические последствия [6]. Особенности развития и функционирования психики детей и подростков, которым пришлось пережить жестокое обращение, рассматриваются в психиатрическом, патопсихологическом и/или психосоматическом ключе. Между тем, представления о нормальном и отклоняющемся онтогенезе мозговых механизмов психики позволяют говорить о последствиях жестокого обращения и на нейропсихологическом языке. Необходимость нейропсихологической помощи очевидна в тех случаях, когда ребенок получил ЧМТ, существенную кровопотерю, тяжелую интоксикацию (алкоголем, наркотиками, лекарственными препаратами), истощение, обезвоживание и т.д. Соответствующие состояния описаны в медицине как «синдром избиваемого ребенка» [2]. Учтем, что жестокое обращение чаще встречается в семьях с сомнительной психоневрологической наследственностью, а также там, где взрослые страдают алкогольной и/или наркотической зависимостью. Однако зачастую жестокое обращение выступает и как самостоятельный патогенный фактор, не сочетаясь с наследственной отягощенностью или ранней органикой. Именно такой вариант развития событий и будет здесь освещен.
Применяя понятийный аппарат, традиционный для отечественной детской нейропсихологии [7, 8], можно сказать, что удельный вес синдромов функциональной дефицитарности образований первого ФБМ и функциональной несформированности вышележащих (корковых) структур будет определяться как временными характеристиками жестокого обращения, так и его структурой.
Жестокое обращение, в структуре которого преобладает насилие, представляет собой пролонгированную психическую травму и оказывает повреждающее воздействие на базисные структуры развивающейся психики [9, 10]. Последствия такого опыта могут быть описаны в терминах классической триады, состоящей из симптомов болезни, симптомов дизонтогенеза и возрастных симптомов [11, 12]. Рассмотрим эти группы симптомов подробнее.
Симптомы болезни представлены эмоционально-личностными, когнитивными и поведенческими нарушениями. Указывая на рост распространенности психиатрически значимых состояний, возникающих в связи с травматическим опытом (в том числе, с детским опытом жестокого обращения), современные специалисты говорят о высокой актуальности исследований и практических разработок в области психотравматологии [13]. У ребенка симптомы обсуждаемой группы имеют менее «предсказуемую» временную формулу, а также проявляются особым образом (например, симптомы вторжения в рамках ПТСР могут разворачиваться в игровой деятельности). В целом же возрастная специфичность симптомов болезни сравнительно симптомов и постстрессовых расстройств подробно описаны в ряде работ [14, 15]. Чрезвычайно важную роль здесь играют нейромедиаторные нарушения, при определенных условиях приводящие к хронической дизрегуляции структур диэнцефально-лимбического уровня. Основными факторами риска являются блокировка разрядки напряжения, невозможность или существенная задержка отреагирования травматических переживаний (что очень типично для ситуаций жестокого обращения вообще и насилия в частности). Состояние ребенка окрашивается выраженной эмоционально-вегетативной лабильностью, взрывчатостью, склонностью к непредсказуемым, трудно контролируемым аффективным реакциям. Хаотичная деятельность «несдерживаемой подкорки» делает пострадавшего поведенчески
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №10-3/2016 ISSN 2410-700Х_
трудным и может привести к выраженной социальной дезадаптации. При длительно переживаемом насилии дисфункциональными оказываются и нижележащие структуры первого ФБМ (в частности, ствол). Это особенно вероятно при астенической конституции ребенка и соматовегетативной отягощенности. Приоритетными в клинической картине становятся общая вялость, высокая утомляемость, нарушение биоритмов, снижение иммунитета. Обнаруживаются существенное снижение и/или нестойкость показателей внимания и памяти, недостаточная умственная работоспособность. Если опыт насилия был длительным и носил истощающий характер, возможны вторичные проблемы, обусловленные хроническим энергетическим «обкрадыванием» корковых структур. Добавим, что вне зависимости от того, какие структуры первого ФБМ вовлечены в посттравматический процесс, высоко вероятно формирование у пострадавшего ребенка предрасположенности к соматоформным расстройствам и психосоматическим заболеваниям. Подробная клинико-описательная характеристика и систематика соответствующих расстройств представлена в классических работах детских психиатров [16, 17].
Вторую группу последствий насилия в отношении детей и подростков составляют т.н. возрастные симптомы. Характер и степень их выраженности зависят скорее от уровня зрелости пострадавшего на момент травмы, чем от характера конкретных психотравмирующих воздействий [11, 12]. Психика реагирует на травму в том регистре и объеме, в котором это возможно на данной ступени функциогенеза мозговых структур. Не случайно в раннем возрасте на фоне насилия нарушаются базовые соматовегетативные функции, обеспечиваемые работой первого ФБМ, - терморегуляция, питание, сон, иммунитет, мышечный тонус, общий уровень активности. Среди типичных возрастных симптомов у дошкольников присутствуют гиперактивность, заикание, тики, что отражает уровень зрелости моторной, премоторной коры и соответствующих проводящих путей. На более поздних возрастных этапах реагирование на травму насилия будет разворачиваться в плоскости функций префронтальной коры и лобно-подкорковых взаимоотношений. Так, поведение пострадавших младшего школьного возраста окрашено возбудимостью, агрессивностью, страхами, тревогой, насилие же в отношении подростков воздействует на высшие регистры психической жизни, нарушая процессы формирования волевой саморегуляции, самосознания, мировоззрения.
Переживание травмы насилия неизбежно вступает в отношения взаимовлияния с процессом онтогенеза психики. Соответствующую группу последствий составляют симптомы дизонтогенеза; иллюстрациями могут служить некоторые варианты задержанного и дисгармоничного психического развития. Так, к последнему виду дизонтогенеза относятся нарушения формирования психосексуальной сферы, часто встречающиеся у переживших сексуальное злоупотребление. Влияние семейных психотравм на психическое развитие ребенка описано многочисленными авторами [17, 18, 19 и др.]. Среди симптомов дизонтогенеза у переживших жестокое обращение преобладают явления ретардации (например, в интеллектуальной сфере) и акселерации (в психосексуальной сфере), однако возможен и регресс (в поведенческой сфере). Нейропсихологическая характеристика перечисленных симптомов также вполне подробно освещена в ряде источников.
Опишем теперь пренебрежение основными нуждами ребенка (далее - пренебрежение), которое чаще всего сочетается с насилием, но способно выступать и в изолированном виде. Здесь мы имеем дело не с повреждающим, а с депривирующим характером обстановки, в которой растет ребенок. Речь может идти как об отсутствии необходимой пищи или одежды, так и о дефиците внимания, сопричастности со стороны взрослых при полной бытовой обеспеченности. В структуре психологических последствий будут преобладать симптомы дизонтогенеза (некоторые варианты задержанного психического развития в связи с микросоциальной запущенностью), и возрастные симптомы. К числу последних с некоторыми оговорками может быть отнесена анаклитическая депрессия [20, 21]. Что же касается симптомов болезни, то они будут существенно менее разнообразными и выраженными, чем те, которые возникают на почве насильственного опыта. Если такие симптомы все же формируются, то обычно они укладываются в рамки клинической картины поведенческих и личностных расстройств («краевых психопатий») [11, 16, 17, 22, 23]. Пренебрежение со стороны взрослых чаще, чем насилие, воспринимается ребенком и даже подростком как
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №10-3/2016 ISSN 2410-700Х_
норма, как естественное положение вещей. В случаях же, когда пренебрежение болезненно переживается пострадавшим и приближается по своей остроте к психотравме, последствия этого явления можно рассматривать по аналогии с насилием. С нейропсихологических позиций последствия «чистого» пренебрежения можно описать в терминах функциональной несформированности онтогенетически молодых структур мозга, развитие которых требует четко организованного в пространстве и времени воздействия извне (воспитательного и обучающего). Речь идет об ассоциативной коре второго и, в особенности, третьего ФБМ. Очень типичным в этом отношении является портрет, в котором сочетаются расторможенность, неспособность к планированию и организации своей деятельности, узость кругозора, бедность речи. Ясно, что «префронтальные» поверхностность и неорганизованность могут иметь не только и не столько органическую природу [7, 8, 24]. Чаще всего при углубленном исследовании обнаруживаются отсутствие семейных традиций и ритуалов, четкого временного режима и пространственной организации жизни ребенка, скудость эмоционально насыщенного, рефлексивного, поддерживающего общения.
Хотелось бы отметить важность того обстоятельства, что насилие и пренебрежение часто сопутствуют друг другу и вызывают комплексные последствия, преодоление которых предполагает сотрудничество специалистов разного профиля.
Список использованной литературы:
1. Алексеева И.А., Новосельский И.Г. Жестокое обращение с ребенком. Причины. Последствия. Помощь. -2-е изд. - М.: «Генезис», 2010.
2. Григович И.Н. Синдром жестокого обращения с ребенком. Диагностика. Помощь. Предупреждение. - М.: Национальный фонд защиты детей от жестокого обращения, 2012.
3. Зырина А.И., Индейкина Т.Л. Предотвращение жестокого обращения с детьми в семье. - Пермь: «Ресурс», 2009.
4. Бебчук М.А. Домашнее (семейное) сексуальное насилие в отношении детей // Научно-практическая конференция «Оказание психологической помощи жителям мегаполиса: актуальные проблемы, новый опыт». - М.: 2012.
5. Кузьмина З.Г. Справочник по выявлению и оказанию помощи несовершеннолетним, пострадавшим от жестокого обращения и пренебрежения их нуждами - СПб.: Врачи детям, 2010.
6. Гаямова С.Ю. Особенности самосознания подростков, подвергающихся жестокому обращению в семье: Дисс. ...канд. психол. наук. - М.: 2012.
7. Актуальные проблемы нейропсихологии детского возраста / Под ред. Л.С. Цветковой. - М.: МПСИ, 2010.
8. Семенович А.В. Введение в нейропсихологию детского возраста. - М.: Генезис, 2008.
9. Падун М.А., Тарабрина Н.В. Психическая травма и базисные когнитивные схемы личности // Московский психотерапевтический журнал, 2003, №1.
10.Практикум по психологии посттравматического стресса / Под ред. Н.В. Тарабриной. - СПб.: Питер, 2001.
11.Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста (руководство для врачей). - М.: Медицина, 1979.
12.Лебединский В.В. Нарушения психического развития у детей: Учебное пособие. - М.: Издательство Московского университета, 1985.
13.Кровяков В.М. Психотравматология. - Одесса: Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова, 2005.
14.Левин П. Понимание детской травмы // Московский психотерапевтический журнал, 2003, №1. 15.Черепанова Е.М. Психологический стресс: Помоги себе и ребенку. Книга для школьных психологов, родителей и учителей. — 2-е изд. — М.: Издательский центр «Академия», 1997.
16.Захаров А.И. Происхождение и психотерапия детских неврозов. - СПб.: КАРО, 2006.
17.Исаев Д.Н. Эмоциональный стресс, психосоматические и соматопсихические расстройства у детей. -СПб.: Речь, 2005.
18.Макушкин Е.В и др. Комплексная оценка последствий сексуального насилия у детей и подростков: Аналитический обзор. - М.: ФГБУ «ГНЦССП им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2013.
19.Марголина И.А. Психический дизонтогенез у детей из условий хронического внутрисемейного
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №10-3/2016 ISSN 2410-700Х_
физического насилия: Автореф. канд. дисс. - М.: 2006.
20.Боулби Дж. Привязанность. - М.: Гардарики, 2003.
21.Микиртумов Б.Е., Кощавцев А.Г., Гречаный С.В. Клиническая психиатрия раннего детского возраста. — СПб.: Питер, 2001.
22.Ильина С.В. Эмоциональный опыт насилия и пограничная личностная организация при расстройствах личности: дис... канд. психол. наук. - М.: 2000.
23.Ослон В.Н. Замещающая профессиональная семья как условие компенсации депривационных нарушений у детей-сирот: дис. канд. психол. наук. - М.: 2002.
24.Баулина М.Е. Актуальные проблемы диагностики синдрома дефицита внимания с гиперактивностью у детей // Практическая медицина, 2013, 1 (66).
© Луковцева З.В., 2016
