CC BY
122
Наталия ШАЛЫГИНА, Мария КОТОВСКАЯ «ЖЕНСКИЙ» ГОЛОС В РОССИЙСКОМ ПАРЛАМЕНТЕ
Рубеж 1980-1990-х гг. по праву считается началом самой мощной волны женского движения в новейшей истории России. Независимые феминистские организации возникают в Москве, Санкт-Петербурге, Твери, Набережных Челнах, Мирном, Петрозаводске, в городах Сибири и Дальнего Востока. Уже к 1996 г. Министерство юстиции РФ регистрирует около 400 женских объединений на территории нашей страны. В это время в некоторых крупных промышленных центрах России действуют не менее 20-30 женских организаций, а в Москве их насчитывается более 150.
Казалось бы, столь благое начинание органично впишется в процесс активных демократических перемен, начавшихся в стране. И какое-то время так оно и было. Женские инициативы были поддержаны не только обществом, но и властью. В 1993 г. в Москве прошла одна из первых крупных женских конференций «Женщина и свобода», в которой принимали участие Правительство Москвы, депутаты Госдумы, представители зарубежных женских организаций. Конференция была организована Институтом этнологии и антропологии Российской академии наук. Подобная инициатива профильного академического института оказалась, кстати, очень своевременной. Женское движение в России к этому времени уже не только приобрело размах, но и стало адекватно отражать проблемы нашего многонационального государства. И этот факт, конечно же, тоже говорил о хороших перспективах развития женского движения в России.
Еще более убедительным аргументом в пользу успешного развития демократических инициатив женщин стала их безусловная победа на парламентских выборах 1993 г. Впервые в истории нашей страны законодательная власть обрела исключительно женскую фракцию -«Женщины России». Переоценить подобный прорыв невозможно. Россияне проголосовали не только «за» присутствие женщин во власти, но и за
независимость их мнения в политике государства. Женщины, составлявшие большинство населения страны, отныне сами смогли озвучивать свои чаяния через законодательный рупор, минуя сито «мужского» мнения. И тот факт, что фракция «Женщины России» просуществовала очень недолго, в принципе, никак не умаляет её исторического значения. За время работы представители фракции сумели отстоять свои позиции в разработке 209 из 325 принятых Государственной Думой законов. Кроме того, они приняли участие в ратификации важнейшего документа - Конвенции № 156 МОТ «О равном обращении и равных возможностях для мужчин и женщин», настаивали на внесении дополнений в действующую Конституцию Российской Федерации по вопросам военной реформы и оборонной доктрины. Наличие такой фракции в российском парламенте уверенно подтверждало курс на развитие демократических ценностей в нашей стране. По словам лидера фракции Екатерины Лаховой, радикальная трансформация патриархальной системы отношения полов - это практическая реализация принципа равных прав и свобод человека1.
И вот вопрос, который сегодня волнует многих: почему женская фракция в парламенте оказалась лишь эпизодом внутриполитической жизни России? Безусловно, достойным восхищения, но... все-таки эпизодом? В чём причины столь явного отступления? Ведь с 1993 г. число женских организаций в нашей стране не только увеличилось, но и приобрело весьма ощутимое влияние. Один только Всероссийский женский форум «Женщины в национальных проектах: стратегический ресурс нации», проходивший в марте 2007 г. в Москве, собрал представительниц более 50 субъектов Российской Федерации. Причём на Форуме выступали женщины, занимающие ключевые позиции в федеральных и региональных органах государственной власти и управления, лидеры бизнеса, крупные деятели отечественной культуры, науки, образования. И участие женщин в
1 Лахова Е.Ф. Женское движение в годы реформ: проблемы и перспективы. - М., 1998, стр. 16.
реализации приоритетных национальных проектов позиционировалось на этом форуме более чем ответственно - как миссия по стабилизации российского общества.
Причины, по которым женское движение в России фактически лишилось своего представительства в Г осударственной Думе, не раз анализировались специалистами. Одна из известнейших исследовательниц феминизма в нашей стране, доктор политических наук Светлана Айвазова приводит, например, такой аргумент, что женская парламентская фракция начала свою деятельность в Государственной Думе, имея в багаже крайне противоречивые программные установки. С одной стороны, члены фракции говорили о защите прав женщин как о составной части прав человека. И этот дискурс, полагает С. Айвазова, является вполне современным. Но одновременно женщины, входящие в состав парламентской фракции, в своих программных документах опирались, по ее мнению, на откровенно патриархатные архетипы, стремясь реализовать идеал материнского покровительства. Противоречивость, невнятность идейного выбора не могли не отразиться и на парламентской деятельности первой женской фракции1. Но важно то, что «противоречивость идейного выбора», существовавшая внутри фракции «Женщины России», фактически была предопределена. Ведь сама фракция «Женщины России» начала формироваться в тот момент, когда демократические перемены в нашей стране еще не набрали силу и вообще имели достаточно аморфные очертания. И это, конечно же, не могло не отразиться на идейных позициях женщин-законодательниц. Людмила Завадская, будучи членом женской фракции Государственной Думы в 1995-1998 гг., провела собственное расследование, пытаясь определить степень уверенности женщин в своей компетенции как законодателей. По результатам её опроса выходило, что абсолютное большинство женщин, являвшихся членами фракции в 1997 г., такой уверенностью не обладало. Однако подобное откровение, по мнению Л. Завадской, скорее делало женщинам-законодательницам честь, нежели
1Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. - М., 2006, стр. 126-127.
действительно «уличало» их в некомпетентности1. И мы готовы полностью подписаться под такой интерпретацией событий.
В стране, исторически лишённой возможности формировать навыки парламентской практики, трудно надеяться на то, что эти навыки вдруг появятся сами собой или мгновенно станут привычными только потому, что «кто-то наверху» принял такое решение. В некоторых странах Западной Европы парламентаризм существует более трех столетий, но даже сегодня нельзя сказать, что этот социально-политический институт имеет там законченную, совершенную форму. Что же говорить о России, веками развивавшейся в условиях абсолютной монархии и практически сразу же после её падения попавшей под давление тоталитарного режима? Несколько лет в новейшей истории нашей страны, которые были отмечены признаками парламентской деятельности, ещё не дают права судить ни о чьей компетентности в органах законодательной власти, к какому бы полу сами российские парламентарии ни принадлежали. Именно поэтому самокритичность законодателей-женщин, работавших в Государственной Думе созыва 1995-1999 гг., должна была бы вызвать у россиян гораздо больше не только уважения, но и доверия, чем демонстративная самодостаточность многих законодателей-мужчин.
Время показало, что и по сути принимаемых в те годы Госдумой решений фракция «Женщины России» занимала весьма конструктивные и демократичные позиции. Уже в самом начале обострения чеченского кризиса в 1996 г. женская фракция последовательно отстаивала идею мирного и скорейшего урегулирования конфликта, идею соблюдения прав человека в регионе. Женщины привлекали внимание законодательного собрания к совершенно конкретным и первостепенным по значимости вещам - недопустимости использования в военных действиях новобранцев, немедленному восстановлению социально-экономической инфраструктуры Чеченской Республики, поддержке семей, которые вынуждены были покинуть свои дома.
1 Интернет-ресурс http://www.owLш/win/mfoHst/2008/v608.htmГИННЖФ №6 {528} 2008 г.
С позиций сегодняшнего дня все эти меры воспринимаются как нормальные, адекватные общественным ожиданиям. Любая кризисная ситуация в масштабах страны требует немедленной реакции представителей граждан во властных структурах. Иначе как может быть услышан голос этих граждан? Единодушие российских парламентариев в принятии официальной позиции по грузиноюжноосетинскому кризису в августе-сентябре 2008 г. продемонстрировало их выросшую и окрепшую ответственность перед россиянами.
В конце 2007 г. Татьяна Клименкова, координатор лаборатории феминистских практик Информационного центра Независимого женского форума (ИЦ НЖФ), заметила, что активисты женского движения в России за 10 лет, безусловно, научились «собирать людей»1. И это очень серьезная заслуга наших феминисток! Сам термин «феминизм» настолько тяжело входил в массовое сознание россиян, что долгое время вызывал почти исключительно негативные ассоциации. Да и сегодня, пожалуй, первая реакция на слово «феминизм» даже в женских аудиториях нередко оказывается сродни импульсивному «чур, меня!». Формирование в сознании наших людей понимания того, что феминисты (причём как мужчины, так и женщины) - это те, кто борется за расширение прав человека в этом мире, казалось совершенно невыполнимой миссией. И тем не менее женщины взялись за эту работу.
Да, первыми были преимущественно представительницы научной и творческой интеллигенции, близко к сердцу принявшие исторические события начала 1990-х гг. Именно эти женщины восприняли идеи феминизма как демократические свободы, как шанс для самореализации. Именно они первыми осознали ущербность жизни по принципу «дополнительности», когда собственные интересы человека отодвигаются на задний план, уступая место общепринятым в советском обществе идеалам жертвенности. И именно они привили нашим женщинам чувство ответственности за всё, что происходит в мире. Фактически российские феминистки стали лидерами нового общества, которые наравне с лидерами-мужчинами формировали
1 Сайт ИЦ НЖФ, № 6 (528).
наше сознание и, надо сказать, добились на этом нелегком поприще весьма ощутимых успехов.
Однако темп современной жизни таков, что появление всё новых и новых потребностей в быстро развивающемся обществе зачастую осознается не сразу, а лишь тогда, когда они становятся проблемой. Личностная самоидентификация женщин, их стремление к полноценной самореализации неизбежно должно было превратиться в проблему для маскулинизированного общества. И продолжающиеся на всей территории России острые дискуссии о том, сколько женщин должно быть в органах власти, являются ярким подтверждением существования в маскулинизированном обществе проблемы гендерного неравенства. Причём наиболее остро эта проблема ощущается именно в сфере законодательной власти. Представленность российских женщин в Государственной Думе последнего созыва на уровне 9,8% в нижней палате и 3,4% - в верхней палате красноречиво свидетельствует: лицо российской политики - это мужское лицо. Для сравнения: в европейских странах квоты для женщин в представительных органах власти законодательно установлены на уровне не менее 30%. А в некоторых странах (например, в Швеции) голоса между мужчинами и женщинами в парламенте вообще поделены поровну.
Справедливости ради следует опять вспомнить о том, какой долгий по времени путь проделала западная демократия по сравнению с российской. И как бы нам ни хотелось сегодня сказать, что ценности равноправия, в том числе и гендерного, являются неотъемлемой частью нашего общества, по-видимому, это не так. Можно поставить вопрос и ещё острее: демократия как основа общественного устройства не является в полной мере востребованной всеми слоями населения современной России. В 2001 г. лишь 7% россиян, по данным социологических исследований, придерживались так называемой «либеральной» модели развития, когда государство обеспечивает права личности и предпринимательской деятельности, но социальную помощь предоставляет гражданам в минимальной степени. В этом же году 40%
россиян готовы были принять «социал-демократическую» модель развития общества, при которой государство регулирует стратегически важные сектора экономики и защищает наиболее нуждающиеся слои населения. А вот большая часть - 53% - представляла себе будущее России исключительно как «патерналистскую» модель общественного устройства, при которой государство регулирует большую часть экономики и оказывает поддержку всем слоям населения1. За семь прошедших лет ситуация, конечно, могла измениться, но не настолько, чтобы ментальность ныне живущих поколений стала принципиально иной. И сегодня мы, скорее всего, имеем дело с патриархатной доминантой общественного сознания россиян, которая трактует равноправие не как равные возможности производства материальных и духовных благ, а как равные возможности их потребления. Вполне возможно, что именно по этой причине идея гендерного равенства в законодательных органах власти России не имеет большого числа сторонников «снизу». Или, иными словами, сами россиянки не связывают для себя перспективы улучшения ситуации в стране и процент представительства женщин в парламенте. Власть, по мнению большинства, должна заботиться о человеке, а уж какое у неё при этом будет лицо -мужское или женское - не имеет значения.
Феномен 1993 г., когда в российский парламент прошла партия «Женщины России», скорее всего, был результатом стихийного формирования политического выбора россиян. На фоне многочисленных партийных образований с неясными платформами и лозунгами партия «Женщины России», как и Коммунистическая партия РФ (КПРФ), набрала 8% голосов и легко преодолела 5-процентный барьер. При этом ни та, ни другая партии даже не воспользовались правом на платную политическую рекламу, предоставленным Центризбиркомом. И судя по всему, это было мудрым решением, т.к. первые политические ролики на российском ТВ оказались настолько эклектичными, сумбурными и разрозненными, что скорее вредили
1 Гринберг Т.Э. Политические технологии. ПР и реклама. - М., 2006, стр. 98.
партиям, чем «приращивали» им голоса. Кстати, весьма показательно, что на выборах 1995 г. партия «Женщины России» все-таки воспользовалась услугами профессионального рекламного агентства «Аврора», но в результате не сумела преодолеть 5-процентный барьер (4,60% голосов).
И наконец, ещё один немаловажный аспект: а хотят ли сами женщины идти в политику? На память приходит ставший почти хрестоматийным пример одного из первых заседаний Государственной Думы начала 1990-х гг. На трибуну вышла женщина-депутат, представлявшая интересы регионального электората, и, посетовав на затянувшиеся парламентские дискуссии, громко и с чувством призвала мужчин «побыстрее принять какое-нибудь решение, а то женщин домашние дела заждались». Громкий и одобрительный смех думских заседателей, казалось, чётко обозначил тогда место женщин в парламенте - дескать, пусть они, конечно, будут, но никаких ответственных решений им доверять нельзя. И хотя за последние полтора десятка лет ситуация коренным образом изменилась, и женщины-политики сегодня нередко и публично переигрывают мужчин на дискуссионном пространстве, миф о неспособности женщин к политике продолжает жить. Понятно, что на массовое сознание избирателей подобного рода мифы способны оказывать самое негативное влияние.
В интервью, которое Светлана Айвазова дала 2 декабря 2007 г. радио «Свобода», отстаивается совсем другая мысль: участие женщин в политике сегодня зависит не столько от нежелания женщин туда идти, сколько от того, как функционирует сама политическая система в России, как происходит отбор людей в списки кандидатов в депутаты, как продвигаются мужчины и женщины в партийных организациях. Вывод, к сожалению, неутешительный - участие российских женщин в политике на сегодня напрямую блокируется представителями политической элиты, на 90% состоящей из мужчин. Причём блокирующий механизм работает очень тонко. Законодательная власть на местном уровне фактически открыта для женщин-депутатов. В некоторых регионах страны женщины составляют до 50% депутатского корпуса, а
иногда и больше. Но ситуация выглядит благополучной лишь на первый взгляд. Верхние этажи власти для женщин по-прежнему остаются недоступными. Для современного мира такая ситуация выглядит всё менее и менее нормальной, учитывая, сколько женщин сегодня не только возглавляют партии, но и государства.
И все-таки, несмотря на не очень оптимистичные цифры, мы, пожалуй, возьмемся утверждать, что будущее у российских женщин-политиков есть. И уверенность наша основана, прежде всего, на той активности, с которой женщины самых разных возрастов и живущие в самых разных регионах России включаются сегодня в общественную жизнь страны. А самым очевидным доказательством этой активности в самое ближайшее время должен стать 2-ой Всероссийский женский съезд в Москве, знаменующий собой 100-летний юбилей женского движения в России.
ШАЛЫГИНА Наталия Валентиновна - к.и.н., Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН
КОТОВСКАЯ Мария Григорьевна - д.и.н., Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН
