CC BY
525
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 1 (216). История. Вып. 43. С. 161-165.
Т. В. Любчанская
ЖЕНЩИНА-АРХЕОЛОГ ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННЫХ СТУДЕНТОВ-ИСТОРИКОВ
В статье анализируются данные соцопросов, проведенных на историческом факультете Челябинского госуниверситета, о женщинах-археологах. Делается попытка обозначить образ женщины-археолога в восприятии студентов, выбирающих специализацию.
Ключевые слова: женщина в археологии; стереотипы о женщинах-ученых.
Формирование археологических центров Урала находится в прямой зависимости от открытия вузов, занимающихся подготовкой специалистов-историков. Как это уже говорилось в моих предыдущих работах, большинство археологических школ на Урале можно отнести к научно-образовательным (по классификации М. Г. Ярошевского). Связано это с тем, что формирование археологических коллективов на Урале шло в условиях малочисленности профессиональных кадров при наличии огромных неисследованных территорий, а, следовательно, важна была именно функция подготовки профессиональных ка-дров1. И этот момент, в свою очередь, определил постоянный интерес сообществ в рекрутировании новых членов. Не секрет и то, что на первых курсах вузов основную массу желающих заняться археологией составляют девушки2. В то же время исследователями обращалось внимание на то, что «крайнее экономическое и административное неблагополучие археологии в постперестроечной и современной “постдемократической” России» привело к оттоку женщин из науки3.
В этой связи в апреле - сентябре 2010 г. нами было проведено анкетирование студентов младших курсов исторического факультета Челябинского госуниверситета (направления подготовки - история и искусствоведение) на предмет выявления представлений о женщине-археологе. Главной целью исследования было выяснение отношения студентов, выбирающих специализацию, насколько может быть привлекателен или не привлекателен образ женщины в «неженской» профессии.
Особое внимание было уделено нескольким аспектам: мотивация выбора профессии, внешние черты, характер, семейное положение, уровень образования и др.
Фактически все респонденты указывали два фактора мотивации прихода женщин в
археологию - профессиональный интерес (в общей сложности 61 ответ - 51,69 %) и полевая романтика (соответственно, 60 ответов
- 50,84 %). Среди опрошенных только пять человек не отметили этих факторов. Трое затруднились с определением мотивации, а двое считают, что женщина не должна заниматься археологией: «Личное мое мнение
- мотивации нет. Женщине незачем махать лопатой. Она должна сидеть дома и воспитывать детей» (муж., 18 лет).
Небезынтересен тот факт, что в прямых ответах (интерес к науке и полевая романтика, соответственно - 27 и 20 ответов) количество респондентов все-таки склоняется к профессиональному интересу. Замечу, что традиционно считается, что именно романтика полевой жизни определяет интерес молодых людей к археологии. Вероятно, при привлечении молодежи к профессии, необходимо учитывать и романтичный ореол самой науки. «Профессия археолога предоставляет возможность общения с древними цивилизациями, что не может быть неинтересным, также это
- уважаемая научная деятельность» (муж., 18 лет). Романтическое восприятие научной составляющей археологии отражено и в ответах «жажда открытий» (10 ответов). Открытия археологов более заметны, имеют более значительный общественный резонанс, нежели у представителей других исторических специальностей. Вероятно, поэтому ответы «жажда открытий и любовь к истории» постоянно соседствуют: «Желание сделать судьбоносное открытие, безумная любовь к истории, как своей, так и мировой» (жен., 18 лет); «желание открыть нечто неизведанное, интерес к изучению прошлого» (жен., 18 лет).
Сравнительно большой процент ответов, указывающих на возможности женщины к самореализации (карьерный рост, личные амбиции, равенство полов, авантюризм, «экс-
трим») (18,64 %), и, соответственно, низкий показатель жесткого отрицания возможности женщин заниматься «мужской» работой (4,23 %) позволяют говорить о том, что среди студентов-гуманитариев гендерные стереотипы не так сильны, как это представляется исследователям.
При описании внешнего вида женщин-археологов респонденты дают большой разброс мнений. Даже в распространенных сходных ответах (описание одежды и собственно внешности; соответственно - 51 и 46 ответов) наблюдается различная эмоциональная окраска мужских и женских ответов: «Молодая, симпатичная девушка в коротких шортиках цвета хаки, в рубашке с коротким рукавом и красивой полукруглой шляпке, с кисточкой или маленькой лопаткой в руках» (жен., 18 лет); «Стиль одежды, удобный для полевых исследований (брюки, рубашка), необычные черты во внешнем облике (предпочитает соответствующие аксессуары из дерева и кожи)» (жен., 18 лет); «В обычной жизни это неприметная, достаточно скромно одетая женщина, на раскопках одетая в рабочую одежду, почти не отличается от мужчин, на первый взгляд, но все равно сохраняет свою женственность» (муж., 18 лет); «Женщина среднего роста, с прической как у мужика, в рубашке в клеточку, в армейских штанах, в сапогах. Обязательно лопата и маленькая шапка “петушок”, бутылка» (муж., 18 лет).
Считают «археологинь» женственными 30 человек (42,86 %); категорически отказывают в женственности 17 (24,29 %) опрошенных; 11 человек (15,71 %) указали, что женственность может быть или не быть, хотя и дают разные объяснения: так, семеро из опрошенных заметили, что женственности нет именно в экспедиционной жизни (работе); четверо считают, что наличие или отсутствие женственности не зависит от профессии, поэтому археологини могут быть и женственными, и не женственными.
Хорошо прослеживается, если можно так сказать, маскулинность женственности -«женственная с мужскими повадками», «женственная, но это не мешает ей принимать мужские решения», «женственно-мужественная», «женственная, но не очень».
Сравнительно большое количество респондентов указали возраст женщин-археологов - 54 человека, при этом 46 видят в этой профессии молодых женщин до 40 лет.
Вероятно, здесь мы имеем дело с социальным стереотипом, что после 40 лет женщина должна «остепениться», заниматься семьей и домом. Но, возможно, что в силу молодости респондентов, просто возраст старше 40 лет представляется им уже глубокой старостью, когда человек (а уж тем более женщина) физически не способен к экспедиционной работе, а, следовательно, ему уже нечего делать в археологии.
При оценке характера большинство респондентов давали комплиментарную характеристику женщин-археологов (71,51 %). На их взгляд, «археологини» обладают «легким» характером, они веселые и общительные (10,3 % ответов); способны терпеть тяготы и лишения экспедиционной жизни (10,3 %). Респонденты выделили целый ряд черт, характеризующих лидерство женщин-археологов: целеустремленность и упорство (9,09 %); сильный характер (6,06 %); сила воли и принципиальность (4,24 %); энергичность (3,64 %); амбициозность (3,03 %); уверенность в себе (2,42 %); смелость и решительность (1,81 %). Вероятно, сюда же, хотя и с оговорками, можно отнести характеристику
- суровая, строгая (3,64 %); умная (3,64 %); увлеченная, верна своему делу (3,03 %); чувствует себя наравне с мужчинами (2,42 %). Любопытно, что, считая главной причиной прихода в археологию романтику, всего шесть человек указали на «романтичность» натуры «археологинь» (3,64 %). Среди других положительных характеристик - спокойствие и рассудительность; доброта и внимательность (по 3,64 %); трудолюбие, оптимизм (по 2,42 %) и др.
Откровенно негативные оценки редки
- в общей сложности 10 ответов (6,06 %), среди них тремя респондентами женщины-археологи оценены как злые, вспыльчивые (1,81 %); двое считают «археологинь» стервами (1,21 %). Среди единичных отрицательных характеристик - грубая, эгоцентричная, истеричка и др.
Ряд ответов не могут рассматриваться однозначно как положительные или отрицательные: суровая, строгая (3,64 %); чувствует себя наравне с мужчинами (2,42 %); скрытная, бессребреница, авантюрная (по 0,6 %); два ответа давали психологическую оценку темперамента - холерик/сангвиник.
Здесь также отмечена респондентами маскулинность «археологинь». В общей слож-
ности - 82 ответа (49,7 %), которые могут рассматриваться как указание на мужские черты
- мужественность, готовность терпеть тяготы полевой жизни, чувствует себя наравне с мужчинами, имеет вредные привычки и др.
Неожиданный результат дала характеристика респондентами семейного положения. Принято считать, что в обществе есть стереотипы, по которым женщины, работающие в «неженских» отраслях, не очень хорошие матери и хозяйки, чаще всего они не замужем или разведены, не имеют детей, несчастливы в личной жизни. Наш опрос показал неоднозначность ответов. Хотя большинство (41,98 %) отвечающих подтвердили существующий стереотип относительно семейного положения женщин-археологов, но таким же оказался и процент отвечающих в пользу замужества. Кроме того, затруднились с ответом («может быть замужем, а может и не замужем»; «мужа нет, если только он не археолог»; «скорее не замужем, чем замужем»; «замужем, но брак однополый» и т. п.)
- 12,35 %. 19 (23,46 %) человек считают, что у женщин-археологов есть дети, но не более двух. Чаще респонденты указывали, что ребенок один или вообще нет детей - «потому, что ей некогда». Такие ответы, также как закавы-чивание «мамы» в одном случае («только если они будут разделять увлечение «мамы» (муж., 19 лет)), показывают, что студенты все-таки считают таких родителей, не слишком обремененными заботой о детях. И еще один момент, привлекающий внимание, - 12 человек указали на «клановость» археологов («муж-археолог и дети, которые захотят продолжить дело всей жизни родителей» (жен., 18 лет).
Уровень образования женщин-археологов оценивается респондентами очень высоко, только один человек указал на низкий уровень образования, и шестеро думают, что высшее образование необязательно. Основная же масса опрошенных считает, что профессия требует серьезного подхода к подготовке: 42 человека указывают на обязательность высшего, специального образования; 20 человек
- на желательность нескольких образований (при этом 11 человек говорили о наличии двух и более высших образований; 9 - указали на разносторонние интересы археологов и считают, что дополнительное образование может быть не высшим, но все-таки должно быть - музыкальное, спортивное, курсы иностранных языков).
Эти ответы соотносятся с представлениями молодежи об увлечениях, присущих археологам. Главным хобби опрошенные называют выбранное дело: история, археология, все
о древностях и т. п. - 29 ответов (23,77 %); копать - 5 ответов (4,09 %); коллекционировать древности и читать книги по истории - по 11 ответов (по 9,02 %). «Археологини» должны уметь играть на гитаре и рисовать, увлекаться музыкой и поэзией (в общей сложности
- 20 ответов (16,39 %)), при этом они любят спорт, путешествия и приключения (14 ответов (11,48 %)); и, как ни странно, увлекаются рукоделием и кулинарией (по 3,28 %), а некоторые даже воспитанием детей (0,82 %). Разумеется, им не чужды вредные привычки (так считают 3,28 % опрошенных), а также они обращают внимание на молодое поколение (2,46 %).
Большинство опрошенных считают женщин-археологов счастливыми (55 человек - 76,39 %), при этом определяющим моментом является занятие любимым делом (32 человека - 44,44 %), еще три ответа фактически тяготеют к этому же объяснению -яркая жизнь, хорошее (умное) окружение; 12 человек (16,9 %), уверенных в том, что «ар-хеологини» счастливы, затруднились с комментарием. В трех случаях счастье ставится в зависимость от некоторых внешних условий: 1) женщина-археолог счастлива, «если муж -профессор» или «если муж - археолог»; 2) ее счастье зависит от возраста, «если за 40 - несчастлива, поскольку имеет проблемы с заведением семьи. Пытается найти удовлетворение в случайных связях, которых становится все меньше»; 3) несчастлива, «но есть спасение в степи». Только в одном случае респондент указал на то, что «археологини» счастливы, поскольку занимаются любимым делом, но несчастливы в личной жизни. Один уверен, что они несчастливы, так как испытывают сексуальный голод («недостаток сексуальной активности»), а трое - из-за того, что «[они] излишне увлечены работой». Шестеро считают, что «археологини» несчастливы - так как нет личной жизни, а один - что именно поэтому они счастливы («счастлива, так как никакой личной жизни нет», муж., 22 года).
В вопросе о материальном положении большинство респондентов сходятся на среднем уровне достатка археологов (47,14 %), среди комментариев - основной связан с недостаточным финансированием всей нау-
ки. 22,86 % опрошенных считают доход женщин-археологов низким («Палатка, рюкзак, котелок, тушенка, лопата и муж, т. е. очень бедная»). Причины низкой доходности профессии комментируются так: «Профессия археолога невысокооплачиваемая, но для такой женщины вполне достаточно, т. к. ее потребности невысокие»; «Материальное положение отвратительное, но может быть этим удовлетворена, если будет полностью увлечена археологией»; «Никогда не работала, кроме Аркаима». 11,42 % респондентов отметили высокий уровень дохода. Комментарии в этом случае таковы: «Даже в условиях нестабильности найдет дополнительные источники дохода»; «В степи бесплатно кормят + заработная плата». Столько же респондентов считают, что доход археолога варьируется: может зависеть от того, какие находки им были сделаны в экспедиции; от страны проживания; потребностей, желаний, целей, от благосостояния мужа. Наконец, еще пять человек думают, что доход абсолютно не важен, так как для археологов материальное -второстепенно.
Таким образом, у нас сложился некий образ женщины-археолога:
Это женщина до 40 лет; внешний вид которой полностью соответствует ее профессии
- короткие волосы, спортивное телосложение, удобная одежда. Она имеет высокий образовательный уровень и сильный характер. Если она не создала семьи в своей профессиональной среде, то у нее могут быть проблемы в личной жизни. Имеет одного или двух детей. Эта женщина пришла в науку, ориентируясь на научный интерес и романтику археологии, и именно археология составляет счастье, смысл и главную увлеченность ее жизни. Ее материальное положение оставляет желать лучшего; но женственность она сохраняет, несмотря на свою неженскую профессию и мужской характер. Этот портрет во многом совпадает с образом, выведенным Т. П. Емельяновой и М. А. Щавелевой вообще для женщин-ученых4.
Но очевидно и несовпадение мнений, высказанных студентами, с некоторыми стереотипами, которые существуют в целом о женщинах-ученых. Одним из наиболее выраженных является стереотип о «страхе успеха» как страхе отделения от своей семьи и, следовательно, неудовлетворенность своей женственностью5. Очевидно, что среди опро-
шенных нами студентов большинство не поддерживают это мнение, следовательно, можно предположить, что этот фактор не будет влиять на выбор специализации.
То же самое можно сказать о не менее распространенном убеждении о неуверенности в себе и низкой самооценке женщин-ученых. В ответах, характеризующих черты характера, в нашем исследовании наибольшее количество голосов получили именно те черты, которые позволяют сделать диаметрально противоположные выводы - целеустремленность, упорство, лидерство, сильный характер, воля, амбициозность, уверенность в себе, оптимизм, смелость, решительность, предприимчивость (в общей сложности более половины ответов); кроме того, присутствуют и такие характеристики, как: чувствует себя наравне с мужчинами, без комплексов, характер нордический. Так же как и в ответах на вопрос о том, счастливы или несчастливы женщины-археологи, мнения респондентов фактически не расходятся - счастлива.
В целом получил подтверждение тезис В. Мор о том, что, в отличие от мужчин, карьера которых чаще складывается планомерно и целенаправленно, женщиной главным образом движет не расчет, а интерес к профессии6. В ответах о мотивации прихода в науку, о том, счастлива или несчастлива; даже в ответах на вопрос об увлечениях явно присутствует некая идеализация романтики профессии.
А. А. Чубур отмечает, что «именно мужчины между “быть лучше” и “жить лучше” чаще выбирают последнее. Женщины же, намного реже приходящие в археологию, как правило, оказываются верны своим “научным идеалам” пожизненно»7. Наши респонденты показали полное согласие с этим тезисом, в частности, в ответах на вопрос о материальном положении женщин-археологов - по их мнению, «археологини» вполне могут довольствоваться средним уровнем материального благосостояния, главное, их увлеченность любимым делом.
Достаточно сильны среди молодежи стереотипы о маскулинности и несчастливой личной жизни женщин-археологов. Хотя здесь очевидна тенденция в целом к изменению ситуации, но сложившиеся стереотипы не только формируют мнение окружающих подчас в ложном направлении, но и являются отрицательной мотивацией при выборе профессии.
Таким образом, социальное представление
0 женщине-археологе достаточно противоречивое, что, возможно, может свидетельствовать о том, что как женщины, так и мужчины постепенно привыкают к независимости женщин, посвятивших себя археологической деятельности. И, возможно, в дальнейшем мы сможем избавиться от ложных, а подчас и абсурдных, стереотипных представлений, что повлияет на увеличение числа женщин в данной научной отрасли.
Примечания
1 Любчанская, Т. В. Образ профессионала в экспедиционном фольклоре челябинских археологов // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2009. № 28. История. Вып. 34. С. 60.
2 Любчанская, Т. В. Заметки о гендерной географии уральской археологии, или Почему
челябинские студентки не стали археологами // Исторический ежегодник. Омск : Изд-во ОмГУ, 2008. С. 101.
3 См., например: Чубур, А. А. Археологи и археология центра Европейской России : взгляд сквозь призму гендера // Антропология академической жизни. М. : Ин-т антропологии и этнологии РАН, 2009. иЯЪ : http://www.ar-chaeology.ru/arch_news/site_news_1.html.
4 Емельянова, Т. П. Социальные представления о женщине - научном работнике / Т. П. Емельянова, М. А. Щавелева. ИКЬ : http://geniemarina.narod.ru/stat/stat2.html.
5 См., например: Емельянова, Т. П. Указ. соч.; Любчанская, Т. В. Заметки о гендерной географии уральской археологии...
6 Емельянова, Т. П. Указ. соч.
7 Чубур, А. А. Указ. соч.
