CC BY
101
Иосилевич Наталья Вячеславовна
Зависимость значения субъекта от лексической ориентации предиката
В лингвистических исследованиях вслед за Л. Теньером не раз отмечалось, что предикат и его аргументы образуют «концептуальную основу, каркас пропозиции», «основной каркас, скелет вербализованной мысли», что «в значении предиката (глагола) уже предчувствуются типы синтаксических связей». Следовательно, существует определенная зависимость синтаксического построения простого предложения от семантической функции предикатов.
Предикат является главным, определяющим элементом в структуре пропозиции, «пропозиционной функцией». Значение предиката задает определенную конфигурацию и семантические типы актантов, «предикат определяет ситуацию, так как он указывает на определенный тип отношений на множестве объектов: определяет характер этих отношений, количество их членов и их роли». В результате при преобразовании семантической структуры и синтаксическую одна и та же семантическая структура ложится в основу разных по структуре простых предложений. Б-Р (Весна наступила); Б - Р -О (Рабочие строят дом); Б - Р - о (ся) - (Ребенок умывается); бо - Р (Мне холодно), (где Б - субъект, Р - предикат, О - объект, о - частично выраженный объект, бо - диффузное выражение субъекта и объекта).
Семантическое субъектно-объектное отношение в процессе синтаксизации модифицируется в зависимости от 2-х факторов: процесса персонализации и лексического наполнения конструкции. Е.А. Красина справедливо замечает, что «предикат выступает как особая мыслительная единица, имеющая неязыковой объективный коррелят во внешнем мире и соответствующее языковое выражение данного коррелята, т.е. предикат не именует, а означивает, и потому в первую очередь он принадлежит сфере
синтактики» [2, с. 88-89].
Ю.С. Степанов характеризует предикаты как особые семантические функции языка, которые типизируются языком не в форме словарных единиц, глаголов, а в форме пропозициональных функций и соответствующих им структурных схем предложений. Пропозициональная функция определяется как предикат и некоторая характеристика его переменных. При этом характеристика переменных предиката зависит от персонализации, которая состоит в выражении причастности/непричастности событиям лиц по их роли акте коммуникации: а) говорящего; б) его собеседников и в) всех тех, кто не участвует в данной коммуникативной ситуации. Точкой отсчета при этом служит говорящий - первое лицо [5].
Категория лица, таким образом, является одной из активных составляющих семантики высказывания, от которой зависит распределение семантических ролей: «именно говорящий выбирает способ выражения персонализации -личное местоимение, имя существительное, прямой или косвенный падеж»: «Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном конверте с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал...» (А. Пушкин); «Ему казалось, что он достаточно научен горьким опытом, чтобы называть их как угодно» (А. Чехов); «Когда ее спрашивали о чем-либо, она вместо ответа улыбалась» (М. Г орький).
Ю.С. Степанов отмечает, что с актом высказывания соотнесены 3 функции: утверждение и самовыражение «Я», членение объективного мира по его отношению к «Я» установление связи знаков в процессе их производства говорящим [5, с. 349].
Доминирующая роль субъекта-говорящего в семантической организации предложения абсолютна. Наличие в предложении словоформы со значением говорящего лица обусловливает объектную роль любого другого, в том числе одушевленного субстантива: «Люблю прислушиваться к звукам. То за две комнаты от меня быстро проговорит что-нибудь в бреду моя дочь Лиза,
то жена пройдет через залу со свечой и непременно уронит коробку со спичками, то скрипнет рассыхающийся шкап, или неожиданно загудит горелка в лампе - и все эти звуки почему-то волнуют меня» (А. Чехов). В данном примере дополнения «от меня», являющееся детерминирующим, обусловливает объектное значение всех без исключения актантов, невзирая на их значение одушевленности или синтаксический статус: все они обозначают всего лишь звуки, воспринимаемые говорящим лицом.
В предложениях типа: «Савельич встретил меня с обыкновенным своим увещанием» (А. Пушкин); «Андрей Петрович сообщил мне ваше намерение» (И. Тургенев); «Он внимательно посмотрел на меня и повел плечами» (В. Короленко); «Бондарь мне никогда высказаться не дает» (М. Стельмах) словоформа в позиции подлежащего, выраженная одушевленным субстантивом, приобретает значение объекта восприятия говорящего и поэтому уже не может считаться семантическим субъектом предложения, невзирая на его собственное лексико-грамматическое значение одушевленности, соответствующее значению семантического субъекта. Субъектно-объектное отношение находится в зависимости и от лексического значения предиката. Лексическая структура глагола предопределяет синтаксическую структуру предложения.
О взаимосвязи лексики и грамматики неоднократно говорилось во многих исследованиях. В частности, В.Г. Адмони заметил, что «у многих переходных глаголов в их конкретном употреблении обнаруживается целый «веер» оттенков значения, простирающийся от более или менее настоящей «действенности» до полной пассивности. Так, в предложении Он пошел на почту и получил письмо глагол получает возможность выявлять определенную активность субъекта, которая уже значительно снижается в предложении Он получил письмо, лишенном контекста типа Он пришел и... Еще более велика пассивность субъекта в предложении Он получил пощечину» [1, с. 52].
А.В. Бондарко отмечает, что сфера активности/пассивности, помимо залога,
«включает в себя такие явления периферийного характера, как «лексический пассив» типа Он терпит обиды; Они испытывают давление со стороны (грамматически это актив, но лексически передается пассивность носителя глагольного признака)» [2, с. 237].
И.М. Богуславский разделяет актанты на синтаксические и семан тические: «В зависимости от того, на каком уровне представления (семантическом или синтаксическом) рассматривается предложение, различаются семантические и синтаксические актанты. Семантические актанты представляют собой фрагменты семантической структуры, заполняющие его валентности. Синтаксические актанты - это соответствующие фрагменты синтаксической структуры».
О синтаксических валентностях лексемы как синтаксических свойствах лексической семантики упоминает Б.Б. Алисова. И.М. Кобозева отмечает: «Мы говорим, что у некоторого слова Л есть семантическая валентность Х, если слово Л описывает ситуацию, в которой есть обязательный участник, выполняющий роль Х. Значения слов, связанных с Л и обозначающих обязательных участников описываемой словом Л ситуации, называются семантическими актантами этого слова. Семантические актанты слова Л заполняют семантические валентности слова Л».
И.Б. Долина разделяет переходность на лексическую и семантическую, подчеркивая, что и лексическая, и синтаксическая категории переходности/непереходности имеют собственные референциальные, формальные, типологические и прочие особенности, что предполагает и собственный ракурс анализа языкового материала. несмотря на то, что эти категории находятся в непосредственной взаимосвязи, они должны выделятся как самостоятельные предметы лингвистического описания. «Роль лексической и синтаксической переходности/непереходности в формировании содержательной и формальной стороны предложения различна. Первая ответственна за передачу способа номинации ситуации глагольной лексикой, вторая - за характер интерпретации говорящим этой
номинации, т.е. за конкретный тип ее актуализации в предложении». Если лексическая переходность отражает способ первичного наименования ситуации посредством глагольной лексемы и ее «падежной рамки», то синтаксическая «переходность/непереходность» показывает, как падежная рамка может быть упакована в различные синтаксические конструкции, как исходные, так и производные (в первую очередь залогово-диатезные).
А.М. Мухин, истолковывая управление как лексическую связь, полагает, что выделение и обстоятельное изучение субстанциальных объектных синтаксем требуют от исследователя учета не только их системных отношений как элементарных синтаксических единиц, но и учета переходных лексем, которые на лексическом уровне языка дифференцируются по их принадлежности к разным лексико-семантическим группам [3, с. 111-112]. Так намечается модификация грамматического значения глагола и его аргументов, обусловленная лексическим наполнением конструкции.
Этот процесс наиболее наглядно можно продемонстрировать на примере лексических глаголов-конверсивов: Мать говорит сыну. - Сын слушает мать; Я отправил тебе письмо - Ты получил от меня письмо; Я обладаю этим сокровищем - Это сокровище принадлежит мне. Согласно законам грамматической (синтаксической) семантики подлежащие рассматриваемых предложений коррелируют с агенсом, а дополнения с пациенсом. Однако во втором предложении каждой пары лексическое наполнение конструкции противоречит требованиям грамматики: словоформы в позиции подлежащего и дополнения представлены лексической ориентацией предиката как объекты и субъекты, что противоречит семантике агенса и пациенса: ср.: «сын» -агенс, но объект лексической ориентации глагола «слушать»; «мать» -пациенс, но субъект лексической ориентации глагола «слушать» и т.д. Аналогичные соотношения субъектных и объектных категорий грамматической и лексической семантики наблюдаются в следующих предложениях: «Видно было, что экипаж принадлежал богатому и
значительному владельцу» (Ф. Достоевский)» «На повороте дорожки
встретился ему Петр Петрович» (И. Тургенев); «Ямщик ему попался лихой» (И. Тургенев). В предложениях типа: «Одет он был в старый, совершенно оборванный черный фрак» (Ф. Достоевский); «Одета она была в какое-то темненькое из легкой материи платье» (Ф. Достоевский) личные
местоимения «он» и «она», являясь на уровне грамматической семантики пациенсом, на уровне лексической семантики выполняют роль субъекта действия.
Иногда словоформа может одновременно выполнять роль субъекта и объекта лексической семантики, если она является субъектом двух разных предикатов, находящихся в позиции однородных сказуемых: «Анна
Сергеевна слушала и говорила без улыбки» (И. Тургенев).
Возможность несовпадения синтаксической семантики позиции и лексической семантики наполнителя позиции отмечает Н.Н. Арват и описывает все многообразие разновидностей лексического значения предиката, способного повлиять на семантическую функцию субстантива. В частности, приводится классификация лексических разновидностей значения предиката, которые, в свою очередь, определяют лексические разновидности значения субъекта и объекта. Аналогичные описания встречаются и в других работах. Можно установить следующие соответствия: 1) предикат действия -субъект действия, объект действия: Рабочие строят дом; 2) предикат обладания - субъект обладания, объект обладания: У них есть сад; 3) предикат состояния - субъект состояния, объект состояния: У него болит голова; 4) предикат восприятия - субъект восприятия, объект восприятия: Я слушаю музыку; 5) предикат модальных отношений - субъект, объект модальных отношений: Для меня трудна задача; 6) предикат квалификации -субъект квалификации: Он студент; 7) предикат тождества - субъект тождества: Суббота - выходной день; 8) предикат качественной
характеристики - субъект качественной характеристики: Дом старый.
При определении синтаксической функции субстантива необходимо учитывать возможность взаимовлияния указанных соответствий
лексического порядка и известных соответствий грамматического (синтаксического) плана: агенс - предикат - пациенс. Например, при анализе семантической структуры предложения типа «Для гимназиста Поползухина наступили светлые безоблачные дни» (А. Аверченко) необходимо, на наш взгляд, отмечать, что компоненты общего значения семантического субъекта распределены между разными словоформами: словоформа «для
Поползухина» соотносится с субъектом модального значения, находясь при этом за пределами синтаксической оппозиции агенс - пациенс и выполняя функцию детерминанта; словоформа «дни» соотносится с грамматическим значением агенса, но лексическая ориентация предиката модального значения представляет его как объект.
В предложении «Лошади мои, сбежав с пригорка маленькой рысью, продолжали путь тем же ровным шагом» (А. Погорельский) словоформа «лошади» являясь одушевленным субстантивом в позиции подлежащего, обретает, однако, объектный компонент значения, обусловленный ее отношением к субъекту-говорящему, выраженному местоимением «мои», как объекта владения к субъекту владения.
При условии подхода к анализу предложения как к сложной семантической единице, в предложении типа: «Иностранное пианино в музыкалке неохотно под моими испуганными и окоченевшими пальцами цедило звуки» (М. Карпова) можно отметить 1) значение субъекта-агенса, выраженного словоформой пианино, находящейся в позиции подлежащего действительной конструкции с переходным глаголом в качестве сказуемого (пианино цедило звуки); 2) значение субъекта лексической ориентации предиката,
мотивированное семантикой одушевленно-маркированного глагола (пианино цедило звуки); 3) значение субъекта - говорящего и действующего лица, сема которого содержится в общем значении местоимения моими, находящегося в позиции определения, и обусловлена контекстом (пианино цедило звуки под моими пальцами); 4) объект действия говорящего лица (пианино цедило звукипод моими пальцами).
В предложении «И в этом равнодушии, в звуковой путанице роялей и скрипок, в ярких окнах, в настежь открытых дверях чувствовалось что-то очень откровенное, наглое, удалое и размашистое» (А. Чехов) можно отметить 1) значение субъекта-агенса (что-то чувствовалось); 2) значение субъекта восприятия, предусмотренного семантикой предиката «чувствовалось», которое выражено имплицитно (кто-то чувствовал); 3) значение объекта восприятия, обусловленное семантикой предиката (кем-то чувствовалось что-то); 4) значение субъекта действия, обусловленное общим контекстом предложения, в составе которого находятся отглагольные лексемы, имплицирующие деятеля (кто-то был равнодушным, кто-то открыл дверь, кто-то был откровенным, наглым, а движения его удалыми и размашистыми); 5) значение субъекта-темы, выраженного рядом
детерминирующих дополнений, находящихся в начале предложения; 6) имплицитное значение субъекта-агенса (звуковая путаница роялей и скрипок, ср. звуки роялей и скрипок путались).
Симметрия синтаксического и лексического значения субъекта и объекта наблюдается в предложениях типа: «Актер ...запел цыганский романс» (А. Куприн), где значение агенса словоформы «актер» соответствует его субъектной роли при предикате действия, а значению пациенса словоформы «романс» соответствует значение объекта действия. В предложении «Я слышу всякие имена, всякие города России» (И. Шмелев) значению агенса словоформы «я» не противоречит ее субъектное значение при предикате восприятия, как и роль пациенса словоформ «имена» и «города» не противоречит их значению объекта восприятия.
Соотношение подлежащего и дополнения с субъектом и объектом лексической ориентации предиката не имеет строгих соответствий, что обусловлено лексической семантикой субъекта как носителя или источника предикативного признака, а объекта как предмета, на который распространяется предикативный признак.
Словоформа в позиции подлежащего, в большинстве случаев оказывающаяся
в роли носителя предикативного признака, выражаемого сказуемым, обычно соотносится с субъектом лексической ориентации предиката и является субъектом действия: «Наташа сбросила с себя платок» (Л. Толстой);
обладания: «Они имели виллу неподалеку от Мираны» (В. Набоков);
состояния: «Анна Васильевна вдруг всполошилась» (И. Тургенев);
восприятия: «В тот вечер возле нашего огня увидели мы черного коня» (И. Бродский); квалификации: «Тетушка моя была женщина тихая и кроткая, вдова» (И. Тургенев); тождества: «Август - астры, август - звезды, август -гроздья винограда и рябины... » (М. Цветаева) и др.
Словоформа в позиции дополнения независимо от разновидности последнего (прямое, косвенное) обычно выступает в наиболее ожидаемой для нее функции объекта лексической ориентации предиката с разными оттенками значения: объекта действия: «Наташа сбросила с себя платок» (Л. Толстой); обладания: «Они имели виллу неподалеку от Мираны» (В. Набоков);
восприятия: «В тот вечер возле нашего огня увидели мы черного коня» (И.
Бродский); объекта как орудия: «Самое лучшее время для ловли
неводом.бывает весной и осенью» (Н. Пржевальский) и др.
С субъектом лексической ориентации предиката достаточно часто соотносится 1) дополнение пассивных конструкций с предикатом состояния или восприятия, выраженное личным местоимением: «Ему вспомнились слова художника» (А. Чехов), «Мне часто вспоминается теперь и эта темная река, затененная скалистыми горами, и этот живой огонек» (В.
Короленко), «Сейчас мне вспоминается эта картинка» (Н. Некрасов); 2) дополнение односоставных безличных предложений: «Ей стало и стыдно и страшно своей смелости» (И. Тургенев), «Мне отрадно и весело шататься по городским улицам» (М. Салтыков-Щедрин); «Мне досадно, противно, жалко» (А. Чехов); 3) детерминирующее дополнение (т.н. субъектный детерминант), в большинстве случаев занимающее позицию в абсолютном начале предложения и выполняющее функцию распространителя содержания двусоставного или односоставного предложения, или субъекта
обладания (подлежащее двусоставных детерминантных предложений соотносится с объектом): «Времени у меня немного, пожалуйста, приступим же к делу» (Н. Гоголь); « У него кипела кровь, глаза блистали» (И. Гончаров); «У меня такая масса посетителей, что голова ходит кругом» (А. Чехов); субъекта состояния: «У секретаря затрепетало под сердцем, захватило дух от желания поскорее очутиться в большом зале» (А. Чехов); «У Рыбникова опять задергались губы» (А. Куприн); «Кроме крендельной унашего хозяина была еще и булочная» (М. Горький); «У Даши от обиды задрожали губы» (А.
H. Толстой), «У Даши все сильнее росло чувство не то возбуждения, не то
беспокойства» (А. Н. Толстой); «У меня есть рассказ«Снег» (К.
Паустовский).
Итак, семантика предиката обусловливает зависимость семантических субъектно-объектных отношений от 2-х факторов: 1) пропозитивной функции предиката, которая проявляется в соотнесении участников обозначаемой ситуации с участниками речевого акта и зависит от процесса персонализации; 2) лексической ориентации предиката, которая предопределяет лексическую разновидность субъекта и объекта.
Список литературы
I. Адмони В.Г. Типология предложения и логико-грамматические типы предложения//ВЯ — 1973 - №2 — С.46-57.
2. Бондарко А.В. Носитель предикативного признака//ВЯ, 1991, №5. С. 27-41.
3. Красина Е.А. Русские перформативы: Монография. - М.: Изд-во РУДН, 1999. - 126 с.
4. Мухин А.М. Структура предложений и их модели. - Л., Наука, 1987. - 292 с.
5. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиологическая грамматика. - М.: Наука, 1981. - 360 с.
