CC BY
176
Раздел 2. Проблемы государственного и муниципального строительства ЗАЩИТА ПРАВ И ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА В РЕШЕНИЯХ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
А.В. Макеев
(старший научный сотрудник научного центра Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, г. Москва; avm555@mail.ru)
Н.В. Макеева
(доцент кафедры предварительного расследования Московского университета МВД России, кандидат юридических наук; mnv-sam03@mail.ru)
В статье определяется влияние решений Европейского суда по правам человека на уголовно-процессуальное законодательство России. Проводится краткий анализ норм УПК РФ, затрагивающих вопросы обеспечения личной безопасности участников уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: Европейская Конвенция, Европейский суд по правам человека, решения Европейского суда по правам человека, безопасность участников уголовного судопроизводства.
Разработанная Советом Европы Конвенция о защите прав человека и основных свобод вступила в силу в сентябре 1953 года. Главным ее достижением стало не столько развитие положения Всеобщей декларации прав человека 1948 года и провозглашение некоторых гражданских и политических прав и свобод, прежде всего создание механизма обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Государствами - участниками Конвенции. В частности, контроль за соблюдением странами-участницами обязательств был возложен на Европейский суд по правам человека и Комитет министров Совета Европы.
Ратификация Европейской Конвенции (30 марта 1998 г.) [1] и признание юрисдикции Европейского суда Российской Федерацией стали значимым событием для всей ее правовой системы. Поскольку толкование ст. 1 Конвенции, устанавливающей, что «Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции», позволяет констатировать, что государства, ратифицирующие Конвенцию, автоматически должны:
«- обеспечить соответствие их национального законодательства Конвенции;
- ликвидировать какие бы то ни
было имеющиеся нарушения защищаемых Конвенцией основных прав и свобод» [2, с. 61].
Вследствие этого деятельность всех российских органов государственной власти, в особенности судебных, их решения и используемые процедуры не должны противоречить положениям Конвенции, тем более что в соответствии со статьей 15 (ч. 4) Конституции РФ она образует составную часть российской правовой системы.
В Конвенции о защите прав человека и основных свобод закреплены минимальные права граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства (например, право на жизнь, личную неприкосновенность, справедливое судебное разбирательство). Государство же, ратифицировавшее Конвенцию, должно самостоятельно регулировать уголовно-процессуальную деятельность с помощью законов и подзаконных актов, в которых должны быть четко определены и отражены в полной мере права личности. Таким образом, права и свободы человека, установленные нормами международного права, легли в основу российского законодательства, а порядок их обеспечения, подразумевающий под собой также защиту и восстановление нарушенных прав, регулируется национальным законодательством с учетом особенностей
Юридическая наука и правоохранительная практика процедуры производства по уголовному делу.
Ратификация Конвенции стала основной причиной принятия Уголовно-процессуального кодекса РФ, а также целого ряда законов: «О мировых судьях в Российской Федерации», «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации», «О Конституционном Суде Российской Федерации», «О судебной системе Российской Федерации», «О статусе судей в Российской Федерации». В результате были внесены изменения и дополнения, уточнившие понятие неприкосновенности судей и процедуру применения мер безопасности, установленную Федеральным законом от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов».
Принятие этих законов способствовало укреплению независимости судей, тем самым национальное законодательство было приведено в соответствие с основными международными нормами, в частности со ст. 6 Конвенции, в которой установлено право каждого в случае предъявления ему любого уголовного обвинения на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
Европейский суд по правам человека компетентен рассматривать жалобы граждан на действия их государств - участников Конвенции, деятельность которых ущемила интересы гражданина, т.е. предметом такой жалобы являются права гражданина, гарантируемые Конвенцией по правам человека или ее Протоколами. На сегодняшний день основная часть работы Суда состоит в изучении индивидуальных жалоб граждан. В связи с присоединением новых стран к Конвенции увеличилось количество дел, рассматриваемых Европейским судом, в частности, за год рассматривается больше 1 тыс. дел.
Согласно ст. 46 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются
сторонами. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением. Между тем, как отмечал бывший Председатель Европейского суда по правам человека Р. Рисдаль, «национальные власти сохраняют свободу выбора мер, которые они находят подходящими применительно к решению регулируемых Конвенцией задач. Суд же призван рассматривать лишь соответствие этих мер требованиям Конвенции. Европейский суд по правам человека не является и ни при каких условиях не может выступать в качестве апелляционного суда, суда “четвертой инстанции”» [3, с. 12].
Таким образом, Европейский суд не является высшей инстанцией по отношению к судебной системе государства -участника Конвенции, однако юридически решение, вынесенное Судом, обязательно для государства - ответчика по делу. Причем надзор за исполнением судебного решения осуществляет Комитет министров Совета Европы, поскольку неисполнение решений может привести к приостановлению членства государства. Во избежание возникновения в дальнейшем повторения уже однажды рассмотренной Европейским судом ситуации государство-ответчик исправляет ставшие очевидными в свете решения Суда наиболее уязвимые положения нормативных правовых актов. Причем указанная судебная практика может и должна выходить за национальные пределы, тем самым воздействуя на право и судебную практику и других государств-участников.
В связи с этим можно особо отметить влияние решений Суда, оказанное на развитие в российской правовой системе института обеспечения личной безопасности участников уголовного судопроизводства. В частности, особенно это коснулось Уголовно-процессуального кодекса РФ, в котором на сегодня этот институт представлен очень широко. Приемлемость норм, составляющих указанный правовой институт, в той или иной степени была проверена правоприменительной практикой других европейских государств.
Верховный Суд РФ признал, что
«Российская Федерация как участник Кон-
венции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении РФ. Поэтому применение судами вышеизложенной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции» [4].
Так, в соответствии с ч. 9 ст. 166 УПК РФ предусмотрена возможность засекречивания личных данных свидетеля или потерпевшего в качестве меры безопасности, в связи с чем реальные данные о них, изложенные в постановлении, помещаются в конверт, который опечатывается и приобщается к уголовному делу. Частью 1 ст. 217 УПК РФ устанавливается, что по окончании расследования, при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела конверт с анкетными данными засекреченного лица не должен предъявляться обвиняемому и его защитнику. Таким образом, конверт не должен подшиваться к протоколу следственного действия, его целесообразно хранить в условиях, исключающих доступ к нему посторонних лиц [5, с. 24]. В дальнейшем, приобщенный к материалам уголовного дела в виде отдельного приложения [6, с. 290], он направляется в суд вместе с материалами уголовного дела.
В связи с этим необходимо заметить, что ст. 6 Европейской Конвенции устанавливается право обвиняемого иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты. В данном случае можно усмотреть непредоставление достаточной возможности для подготовки обвиняемым своей защиты. Однако Европейский суд разъясняет: «При определенных обстоятельствах из статьи 6 (3) Ь) можно вывести право на разумный доступ к документации обвинения... Хотя обвинение может предоставлять защитнику в разумных пре-
делах доступ к своим документам, оно не обязано уведомлять его о всех доказательствах, которые оно намерено представить суду. Европейская комиссия постановила, что государство может налагать разумные ограничения на доступ к документам обвинения» [7]. Установленное ст. 166 УПК РФ такое ограничение в качестве меры безопасности участников процесса не является нарушением прав обвиняемого и должно восприниматься как одно из средств, используемых для защиты свидетеля или потерпевшего.
В практике Европейского суда по правам человека накоплен определенный опыт по применению показаний анонимных свидетелей.
Согласно ч. 5 ст. 278 УПК РФ, при необходимости обеспечения безопасности свидетеля, его близких родственников, родственников и близких лиц суд без оглашения подлинных данных о личности свидетеля может провести его допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит определение или постановление. По смыслу нормы, в целях обеспечения личной безопасности допрашиваемого свидетеля в суде, необходимо провести несколько последовательных, установленных законом действий: во-первых, судом скрываются подлинные данные о личности свидетеля, во-вторых, суд проводит допрос защищаемого лица в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства.
Европейским Судом рассмотрено дело Куруп против Дании по поводу того, что личности свидетелей, допрошенных в отсутствие подсудимого, остались нераскрытыми для подсудимого, а были сообщены его защитнику «под обязательство сохранять тайну». Указанный способ обеспечения личной безопасности свидетеля в ходе допроса в суде, по мнению Европейского суда, не нарушает ст. 6 Европейской Конвенции, устанавливающей право обвиняемого иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты, «поскольку национальный суд обоснован-
Юридическая наука и правоохранительная практика но защищает интересы свидетеля, который опасается ответных мер со стороны обвиняемого, и поскольку защитнику было разрешено обсуждать с заявителем суть свидетельских показаний» [8, р. 27].
Таким образом, Европейским судом поддерживается практика использования показаний анонимных свидетелей, с условием, что стороне защиты будет предоставлена возможность участвовать в допросе такого свидетеля. Между тем ст. 278 УПК РФ установлена возможность личного допроса свидетеля, однако в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства.
В то же время по делу С.Н.* против Швеции (№ 34209/96) Европейским судом была высказана следующая позиция: «Нельзя считать, что подпункт d п. 3 ст. 6 Конвенции требует во всех случаях, чтобы вопросы задавались непосредственно обвиняемым или его адвокатом путем допроса стороной защиты... Воспроизведение видео- и аудиозаписей или оглашение протоколов необходимо считать достаточным, чтобы дать возможность оспаривать утверждения свидетеля или ставить под сомнение его показания» [9]. На этом основании Суд заключает, что доказательства, получаемые от свидетеля в условиях, в которых права защиты не могут быть обеспечены в том объеме, в каком это требует Конвенция, следует рассматривать с крайней осторожностью. Между тем Европейский суд допускает возможность оглашения в суде показаний свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства (даже при условии их анонимности) в том случае, если заявителю была ранее предоставлена возможность задать вопросы через допрашивавших его лиц.
Позднее в своем решении от 11.12.2008 по делу Мирилашвили против России (№ 6293/04) Европейским судом было подтверждено, что для соблюдения законных интересов сторон возможно намеренное сокрытие некоторых элементов информации от защиты (в том числе и в
* Имя и фамилия заявителя закрыты. 1 (11) 2010
случаях, касающихся анонимных свидетелей) при условии, что причины для этого будут «соответствующими и достаточными» [10]. В то же время, как разъясняется в решении Европейского суда по делу Мирилашвили против России, «Конвенция не запрещает категорически основываться на доказательствах, которые не были рассмотрены в состязательном процессе. Тем не менее, когда обвинительный приговор основан в решающей степени на таких показаниях, права защиты ограничены в степени, не совместимой с гарантиями, предусмотренными ст. 6 Конвенции». Таким образом, Суд считает, что в основе обвинительного приговора не могут лежать только лишь показания анонимных свидетелей.
Национальное законодательство также предусматривает возможность оглашения показаний свидетеля, данных на предварительном следствии (ст. 281 УПК РФ), однако это возможно лишь в случае неявки свидетеля и только по ходатайству одной из сторон или по собственной инициативе судьи, когда на это дают свое согласие обе стороны процесса. При этом законом не предусмотрено использование данной возможности в целях обеспечения личной безопасности участников процесса. Таким образом, у законодателя остаются резервы для совершенствования данного правового института в рамках уголовно-процессуального законодательства.
Согласно п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, когда этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких лиц. Данная правовая норма была введена в УПК РФ в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 6 Европейской Конвенции, согласно которой судебное решение объявляется публично, тогда как пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части, когда гласность нарушала бы интересы правосудия, а также решения Европейского суда, который в
1992 г. признал допустимым закрытое слушание «для защиты испытывающих большой страх свидетелей».
Кроме того, национальным законодательством, в частности ч. 7 ст. 241 УПК РФ, было установлено, в том числе в целях обеспечения личной безопасности участников уголовного судопроизводства, что на основании определения или постановления суда могут оглашаться только вводная и резолютивная части приговора. Законность указанной нормы подтверждается практикой Европейского суда. В частности, в своем решении от 08.12.1983 Судом была высказана позиция по делу Претто и другие против Италии, в котором он не считает оглашение приговора обязательным, поскольку многие государства-участники «имеют укоренившуюся традицию прибегать к другим средствам, помимо чтения вслух, для обнародования решений. Хотя редакция данного положения может навести на мысль о необходимости чтения вслух, Европейский суд не счел обязательным принимать буквальное толкование положения о публичном вынесении приговора» [11].
Таким образом, существующая правоприменительная практика европейских государств, подтвержденная решениями, разъяснениями Европейского суда, позволила принимать меры безопасности в отношении участников уголовного процесса. Заимствование указанных норм, в той или иной степени проверенных практикой других государств, позволило закрепить в УПК РФ нормы, которые не нарушают основные права человека, защищаемые Европейской Конвенцией и Европейским судом по правам человека.
Юридически решение, вынесенное Судом, обязательно лишь для государства - ответчика по делу, однако нередко значимые решения Суда выходят за национальные границы, воздействуя при этом на правоприменительную практику государств-участников. Тем самым высказываемая в решении Европейского суда
правовая позиция является необходимым и основным видом судебного регулирования, используемого в процессе правоприменения.
1. Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Собрание законодательства РФ. 1998. № 20. Ст. 2143.
2. Егоров С.Е. Права человека в уголовном процессе: международные стандарты и российское законодательство. М., 2006.
3. Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека: опыт Совета Европы. М., 1997.
4. О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 окт. 2003 г. № 5 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.
5. Брусницын Л.В. Псевдонимы в уголовном процессе // Законность. 2005. № 1.
6. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ (постатейный) с практическими разъяснениями и постатейными материалами. 2-е изд., перераб. и доп. / авт. коммент. и сост. А.Б. Борисов. М., 2006.
7. Добавление к третьему докладу Комиссии по правам человека ЭКОСОС ООН «Право на справедливое судебное разбирательство: признание в современных условиях и меры по его укреплению» // Док. Е/СК4^иЬ.2/1992/24^^1, 15 тау, 1992. Р. 27.
8. Е/СК4^иЬ.2/1992/24МЖ1, 15 тау, 1992. Р. 27.
9. Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2003. № 1. С. 33-34.
10. Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. № 4. С. 22-23.
11. Решение Европейского суда от 8 декабря 1983 г. Ц^.: http//www.echr.ru/ documents/doc/2461429/2461429.htm.
