CC BY
169
ИСТОРИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
УДК 1(091)(470)
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVIII-XIX вв.
В статье представлены основные этапы формирования научной и философской мысли России в XVIII—XIX вв., которая вырабатывалась под влиянием западноевропейской философии. Отмечается, что, сознательно вступив на путь постижения западноевропейской философской мысли, русская мысль последовательно испытала влияние французского материализма, немецкой классической философии, позитивизма, теории эволюции, вульгарного материализма. В результате исследования автор приходит к выводу: столкновение идеалистического чувствования мира и стремление его материалистического объяснения является характерной особенностью философской и научной мысли этого периода, что не позволило выработать цельное непротиворечивое мировоззрение в оценке реальности.
Ключевые слова: русская мысль, французский материализм, немецкая классическая философия, позитивизм, теория эволюции, вульгарный материализм.
Р.Х. Денильханова
Для того чтобы понять, как сформировалось миросозерцание, возможно, не очень большого, но чрезвычайно активного слоя населения России в XVIII— XIX вв., надо обозначить круг фундаментальных идей, выбранных и утверждаемых ими как истина. Это были идеи, вырабатываемые западноевропейской философией на протяжении веков. Общественно-политическая жизнь России исследуемого периода последовательно испытала на себе сильное влияние западноевропейской философской и научной мысли.
Ввиду сложности и многогранности заявленной темы, многие аспекты которой до сих пор носят дискуссионный характер, проследим в самых общих чертах этапы постижения русской мыслью идей западноевропейской философии.
В результате петровских преобразований Российское государство начало развиваться быстрыми темпами, и русская культура в XVIII в. становится частью европейской культуры Нового времени. Особенностью общественной науки этого времени является система-
© Денильханова Р.Х., 2014
111
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVIII—XIX вв.
тичность, подчинение ее формальным и устойчивым организующим принципам процесса мышления, строго обусловленная категориальность.
В Европе со второй половины XVIII в., с эпохи резкого обострения кризиса феодализма во Франции, вылившегося в буржуазную революцию, важнейшую роль в идейной сфере играли философы-материалисты — Ж. Ламерти, П. Гольбах, К. Гельвеций, Д. Дидро — с их атеизмом, метафизическим материализмом и абсолютизацией роли идей в развитии общества. В то же время это можно назвать первыми попытками системного, рационального, позитивного мышления. Французский материализм XVIII в. был механистическим, хотя в учении Д. Дидро и содержались элементы диалектики. Это был продуктивный период развития русского общества, когда закладывались основы отечественной научной школы.
Середина XIX в. характеризуется острой идейной борьбой, в результате которой все более отчетливо формулируется революционно-демократическая идеология. Современные исследователи отмечают, что «российская революционная демократия уже в самом начале своего зарождения опиралась на высшие достижения западноевропейской философской и социалистической мысли, творчески использовала богатый революционный и теоретический опыт, прежде всего стран Западной Европы» [3, с. 57].
Это был этап освоения русской мыслью немецкой классической философии (в частности, одного из ее главных представителей — Г.-В.-Ф. Гегеля), ставшей вершиной немецкого классического идеализма, ядро которой составляет диалектика, т.е. учение о противоречии и развитии мира и явлений в нем. Противоречие понимается в философии Гегеля как единство взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих противоположностей. Фундаментальный тезис гегелевской логики состоит в том, что мышление и бытие совпадают, логика совпадает с онтологией. Отсюда — различные категории, посредством которых развивается логика, могут быть поняты как последовательные определения Абсолюта.
Гегеля отличает обостренное внимание к проблемам духовной культуры. Мировая культура понимается им как закономерное и постепенное выявление «Мирового духа», самосознающегося в процессе познания мира каждым индивидом. Таким образом, в гегелевской философии субъективное понимается позитивно, так как субъект вводится в сферу Абсолюта. Процесс самопознания Абсолютного духа реализуется в сфере очевидной активности человека — в истории. Это положение, естественно, влечет за собой вполне отчетливые выводы. Абсолютный дух развертывается и в социальной сфере, объективируясь в таких институтах, как семья, общество и государство. «Государство в себе и для себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была. Государство есть дух, пребывающий в мире и реализующийся в нем сознательно, тогда как в природе он получает действительность лишь как иное себя, как дремлющий дух» [4, с. 283—284].
112
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVHI—XIX вв.
И наконец, гносеологический оптимизм Гегеля, основанный на познаваемости мира, приводит его к формулировке: «Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно» [4, с. 53]. При этом не все, что существует, может, по его мысли, считаться действительным, а только то, что одновременно и необходимо.
Гегелевская философия не могла не оказаться особым соблазном для русской мысли. Опорой гегелевской системы служит христианская идея творения. Разумеется, в ее протестантской интерпретации. Общая онтологическая модель, внятная и привычная для русского сознания, осваивалась в рациональной категориальной системе, т.е. догмат проверялся разумом.
В России увлечение философией Гегеля было очень сильным. Один из центров изучения этой философии — кружок Н.В. Станкевича, куда входили будущие мыслители и общественные деятели самых разных направлений: В. Белинский, К. Аксаков, М. Бакунин, В. Боткин, М. Катков и др. В дальнейшем пути этих деятелей разошлись до непримиримых позиций, но начинали изучение диалектических антиномий они на одной ученической скамье. Их развитие шло в круге идей признания духовного начала мира, утверждения идеала нравственно совершенной личности, отрицания эгоизма, разрушающего общественные отношения.
В. Белинский, на творчестве которого воспитывались поколения интеллигенции, в том числе революционной, относился к Гегелю восторженно [10]. В конце 30-х годов XIX в. под влиянием Гегеля он пережил период «примирения с действительностью», к которому потом относился весьма критично. Однако сложность диалектики самоконструирования универсума, логическую тотальность концептуальных определений Гегеля Белинский так до конца и не постиг [2, с. 30].
По характеру своего восприятия, творческого и соучаствующего в процессе познания, трактующего идеи, с которыми он знакомился, Белинский воспринимал дух учения, соглашаясь или отрицая целое, игнорируя порой весьма существенные аспекты этого целого. Но это можно отнести к состоянию всей русской философской мысли данного периода.
Белинский и Бакунин первыми познакомили русскую читающую публику с философской системой Гегеля, чем выполнили важную просветительскую миссию. Именно они впервые в печати заговорили о взглядах немецкого философа в их диалектической антиномичности [7, с. 17], что не помешало Белинскому после восторженного утверждения взглядов Гегеля перейти к столь же эмоциональному их ниспровержению. В письмах Белинского к Бакунину выразился протест против сухого и бесстрастного формализма в подходе к миру и человеку: «Бунт против Гегеля есть бунт во имя живой человеческой личности, а борьба за живую человеческую личность превратилась в борьбу за социальное устройство общества» [2, с. 32]. В такой логике осуществлялось творческое освоение западноевропейской философии.
113
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVIII—XIX вв.
Другой крупный русский гегельянец, А. Герцен развивал и преломлял идеи Гегеля уже в рациональной, логически обоснованной системе. Для Герцена стало идеалом представление о логичности и закономерности всего происходящего во Вселенной. Но затем он испытал крушение этого идеала. «Концепция случайности» привела его к почти атеистическому и материалистическому мировоззрению; единственным центром смысла и разумности в мире оказывался сам человек, его индивидуальное бытие. Ни наука, ни религия не способны стать опорой для человека, эту опору он находит в себе самом, в своей свободе. «Вне нас все изменяется, все зыблется, мы стоим на краю пропасти и видим, как она осыпается; сумерки наступают, и ни одной путеводной звезды не является на небе. Мы не сыщем гавани иначе как в нас самих, в сознании нашей беспредельной свободы, нашей самодержавной независимости» [5, с. 348, 349].
Герцен стремился найти метод познания, в котором соединялись бы возможности эмпирического и спекулятивного мышления. Его общественно-исторические концепции также строятся на попытках отыскать единую составляющую стихийного хода истории и сознательной деятельности индивидов, т.е. инстинкта и разума. Так возник лозунг единства науки и практики, который позднее реализовывался как установка революционного просвещения масс. После длительного опыта жизни за границей, продолжительных контактов с представителями общественной мысли, наблюдений за экономической и социальной практикой Герцен стал резким критиком буржуазного индивидуализма. В середине XIX в. он пытался обосновать идею единства среды и личности, исторических обстоятельств и человеческой воли, выразить идею истории как свободное и необходимое дело человека.
В это время в Европе окончательно сложилось философское направление, оказавшее особенно сильное воздействие на общественное сознание России, — позитивизм. В связи с важностью этого сложного идейного направления для понимания процессов общественной жизни России остановимся на его рассмотрении более подробно. Помимо философии и литературы позитивизм оказал значительное влияние на социальную политику и практику. Он основывался на признании исключительности положительного знания, которое может быть получено как результат деятельности отдельных специальных наук. При этом философия и как дисциплина, и как форма понимания реальности позитивизмом игнорировалась как не имеющая предмета исследования. По мнению теоретиков позитивизма, «метафизические» проблемы, к которым относятся и претензии на раскрытие общих причин и сущностей явлений, не имеют реального основания. Последовательное развитие такого принципа привело к развитию феноменализма, признающего за объективную данность только совокупность элементарных чувственных компонентов. Естественно, мир материальных предметов и явлений приравнивался к их наблюдаемости в опыте индивидуального субъекта. А это был путь к полноценному развитию концепций субъективного идеализма.
114
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVHI—XIX вв.
Возникновение позитивизма в начале 30-х годов XIX в. было связано с бурными процессами индустриализации Западной Европы. Резко и впечатляюще изменялась инфраструктура Европы: строились дороги, более комфортабельными делались города, развивалась медицина и т.д. Возникали высокотехнологичные проекты. Создавалась иллюзия, что прикладные науки, решающие конкретные проблемы, в состоянии решить и проблемы социальной, исторической и духовной сфер. Но видимые и внушительные успехи индустриализации влекли за собой значительные социальные проблемы. Обострилась борьба между государствами за рынки сбыта; внутри европейских стран наблюдалось ощутимое обнищание населения; было резко поколеблено социальное равновесие. Все указанные проблемы, по мнению позитивистов, должны были решиться ростом позитивного знания, распространения его в широких слоях населения, воспитания в определенных параметрах.
Надо отметить важную с точки зрения влияния на общественное сознание России особенность позитивизма — его оптимизм, отчетливость теоретических установок, видимую практическую направленность. После сложных, трудно осваиваемых сознанием антиномических сложностей немецкого классического идеализма простота и практическая целесообразность позитивизма делали его особенно привлекательным. Тем более что именно позитивисты брались решать самые главные для российской интеллигенции социально-исторические проблемы.
Роль и значение для русской мысли отдельных представителей позитивизма были очень важными, хотя и различными. Одним из самых значительных теоретиков позитивизма, сыгравших огромную роль в развитии общественного сознания, стал О. Конт. Он утверждал: ни наука, ни философия не должны ставить вопрос о причине явлений, а только о том, как они выражены в реальности. Наука имеет дело только с феноменами. Методы науки ограничиваются наблюдением, экспериментом, сравнением фактов. Конт предложил позитивистское объяснение многообразия точек зрения на мир при его очевидной, для Конта, феноменальности. Он рассматривал историю человечества как последовательную смену трех стадий. На теологической стадии все явления объясняются с позиций религиозных представлений; на метафизической преобладает поиск сущности явлений; на последней, позитивной, возникает наука об обществе, помогающая в рациональной его организации. Все три стадии проходит и индивид в своем интеллектуальном развитии. Для решения этой задачи необходимо создание «социальной физики» — науки, позднее названной социологией, а самого Конта считают ее отцом. Позитивизм Конта оказал столь большое влияние на русскую мысль, что, по мнению современного исследователя Г.С. Батыгина, можно говорить о явлении «контизма» [1]. При этом автор отмечает, что «кон-тизм» получил широкое распространение во многих странах Европы, но не во Франции. В России распространение контовских идей в массовом сознании интеллектуалов XIX столетия объясняется не столько открытиями «по-
115
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVIII—XIX вв.
зитивизма», сколько определенной востребованностью его языка для выражения еще не осознавших себя умонастроений «шестидесятников».
Дальнейшее развитие идеи позитивизма получили в философском творчестве Г. Спенсера, также оказавшего большое влияние на русскую мысль. Спенсеровскую гносеологию характеризует так называемый трансформированный реализм, предполагавший некоторый зазор между ощущениями и предметами. Структура ощущений также трансформируется соответственно искажению реальности. Важнейшим открытием Г. Спенсера является предположение об эволюционном пути развития мира и всех явлений в нем. Он впервые, за два года до Ч. Дарвина, употребляет термин «эволюция». Формулирует и принцип этого эволюционного развития — от гомогенного к гетерогенному. Свою эволюционную теорию Спенсер основывает на механистически трактованных открытиях положительных наук: эмбриологии, геологических концепциях, физических законах сохранения и превращения энергии [9]. Эволюционным закономерностям, по его мнению, подвержены все явления в биологии, нравственной и духовной сферах, в обществе. При этом эволюция начинается с нестабильной гомогенности — хаотического состояния, для которого характерно стремление к равновесию. По представлению Спенсера, это прогрессивное движение осуществлялось путем непрерывного перераспределения телесных частиц, их соединения (интеграции) и дезинтеграции, приводящего в конце концов к равновесию. Такой же закономерности подчинено и человеческое общество. Поэтому для человека «эволюция может закончиться только с установлением величайшего совершенства и полнейшего счастья» [9].
Теория эволюции оказала громадное воздействие на развитие европейской философии. Это была научная революция не только в области биологии, но и в мировоззренческом подходе к человеку. Эволюционную теорию развивал Ч. Дарвин — ученый-естествоиспытатель. Его учение о происхождении видов путем естественного отбора приобрело характер глобального мировоззрения, на котором строились социальные и политические теории. Согласно его учению, происхождение живых организмов и их многообразие в конечном итоге есть результат накопления случайных индивидуальных различий, полезных в борьбе за существование. Изменения, новые органические явления происходят хаотически, то есть без всякой закономерности, системы и порядка, без определенного направления. Важная подробность его учения, имевшая далеко идущие социальные выводы, — объяснение происхождения видов, в том числе человека, естественный отбор, то есть превосходство сильной, способной к быстрой адаптации особи над слабой. Отсюда происходило оправдание естественного права сильного над слабым не только в биологическом, но и в социальном смысле. Учение Дарвина подрывало креационистское объяснение происхождения человека, сводило нравственные, социальные проблемы к прямолинейным схемам, в которых предполагалась и возможность силового изменения таких схем для реализации умозрительных моделей.
116
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVHI—XIX вв.
«Происхождение видов» Дарвина на русском языке появилось в 1864 г. Распространение дарвинизма в России совпало с подъемом революционного движения, с острым критицизмом общественного сознания после Крымской войны (1853—1856 гг.). При помощи многочисленных популяризаторов, добровольных «ходоков в народ» с целью просвещения учение Дарвина доносилось до всех социальных кругов. Для целого поколения революционно настроенной интеллигенции теория Дарвина заменила религию. Она исповедовалась и проповедовалась с религиозной истовостью, ее изучали с молитвенным рвением, биологическими постулатами старались объяснить жизнь во всех ее проявлениях. Один из ее адептов, Д. Писарев писал: дарвиновский принцип естественного отбора «без сомнения, произведет переворот не только в ботанике и в зоологии, но и в понимании истории» [8, с. 328].
Доминирующая роль естественных наук в целом и теории Дарвина в частности является характерной особенностью мировоззрения мыслителей рассматриваемого периода истории. Все это привело к возникновению вульгарного материализма — течения, также оказавшего огромное влияние на развитие революционных идей в России. Оно возникло в Западной Европе в результате впечатляющих успехов естествознания. Его видные теоретики К. Фохт, Р. Молешотт, Л. Бюхнер сочли возможным схему дарвиновского принципа эволюции перенести на область социальных явлений. Научные выводы в результате исследования мозга, физиологии органов чувств, высшей нервной деятельности были использованы в качестве аргументов против концепций немецкой классической философии. Фохт, в частности, писал: «...все способности, известные под названием душевной деятельности, суть только отправления мозгового вещества...» [11, с. 107].
Идеи вульгарного материализма в России были востребованы в гораздо большей степени, чем в Европе, уже потому, что давали дополнительные аргументы для построения простых и схематичных концепций социального переустройства страны и человека. «Но уровень философской культуры “мыслящих реалистов” был низкий, гораздо более низкий, чем идеалистов 40-х годов. Л. Бюхнер и Р. Молешотт, то есть самый вульгарный материализм, основанный на популяризации естественных наук того времени, превратились в замечательных философов и стали учителями» [2, с. 45].
Для развития русской социально-философской мысли в более широком смысле характерно влияние позитивистских теорий в их различных оттенках. В середине XIX в. и в большей части его второй половины шла борьба именно между оттенками позитивистских идей. Сложность и даже трагическая противоречивость в оценке реальности была характерна для мыслителей того времени. Давая яркие и глубокие характеристики многим явлениям русской жизни, они не выработали цельное непротиворечивое мировоззрение. На эту особенность представителей культуры середины XIX в. как родовое качество указывал В.В. Зеньковский. Он писал об отсутствии «цельного мировоззрения» «у Тургенева, у Герцена, у Ми-
117
Западноевропейские идейные и философские истоки русской мысли XVIII—XIX вв.
хайловского, у Кавелина», объясняя это тем, что в их отношении к миру не было «высшей инстанции». Называя данную группу «полупозитивистами», Зеньковский отмечал, что они сочетали в своем творчестве «близорукий реализм», слепое преклонение перед современной им наукой с «позиции этического идеализма» [6, с. 131, 132].
Научно-техническое и социальное развитие Европы, вровень с которым стремились встать и лучшие умы России, потребовали приобщения к навыкам теоретической систематизации всех представлений о мире, главным образом позитивного, объективного свойства. И методологию научных и философских процедур русские мыслители по преимуществу заимствовали у западной науки. Однако любая более или менее основательная научная концепция неизбежно влечет за собой гуманитарные, социальные выводы, и здесь произошло наслоение изначально существовавших мировоззренческих координат религиозной картины мира на рациональные схемы (пусть даже очень сложные, как в немецкой классической философии). Столкнулись идеалистическое чувствование мира и стремление его материалистического объяснения, что и явилось одной из главных причин, не позволивших русской мысли выработать системное мировоззрение в оценке бытия и, как следствие, повлекших за собой трагические события начала ХХ в.
Литература
1. Батыгин ГС. Похождение Огюста Конта в России. М.: Наука, 1990.
2. Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. Париж: YMCA-Press, 1955.
3. Бочкарев Н.И., Маслин М.А., Федоркин НС. Революционная демократия и марксизм. История, методология исследования и современность. М.: МГУ, 1989.
4. Гегель Г.-В.-Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990.
5. Герцен А.И. С того берега // Герцен А.И. Собр. соч.: в 9 т. М., 1956. Т. 3.
6. Зеньковский В.В. Смысл православной культуры. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007.
7. Пирумова Н.М. Бакунин. М.: Молодая гвардия, 1970.
8. ПисаревД.И. Исторические идеи Огюста Конта // Писарев Д.И. Соч. 5-е изд. СПб., 1911. Т. 5.
9. Тард Габриель. Происхождение семьи и собственности. М.: ПРИОР, 2000.
10. Тихонова Е.Ю. Мировоззрение молодого Белинского. М.: УРСС, 1998.
11. Фохт К. Физиологические письма: в 2 т. СПб., 1867. Т. 1.
