CC BY
81
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ пРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
закономерности исторического развития социокультурных порядков*
Андрей Яковлевич ФЛИЕР,
доктор философских наук, профессор Московского гуманитарного университета e-mail: andrey.flier@yandex.ru
Статья посвящена рассмотрению некоторых закономерностей исторической эволюции культуры по направлению от императивных форм сознания и поведения к вариативным формам.
Ключевые слова: культура, социальное поведение, социальное сознание, инстинкт, обычай, свобода.
the Article is devoted to consideration of some natural hysterical evolution of culture from the imperative forms of consciousness and behavior to variable forms.
Key words: culture, social behavior, social consciousness, instinct, custom, freedom.
Как известно, социокультурное состояние локальных сообществ (народов) не является постоянным, исторически неизменным. С течением времени многие параметры этого состояния меняются, что фиксируется по всему комплексу внешних проявлений, которые в совокупности называются «культурой того или иного народа». Культура и последовательность ее изменений представляют собой наглядное выражение прожитой истории всякого общества. Эволюционисты определяют последовательность таких социокультурных изменений как «прогрессивное развитие», имея в виду, что в ходе истории постепенно нарастает сложность организационно-регулятивных порядков внутреннего социального устройства общества и его внешних культурных манифестаций [1]. Разумеется, каждый народ социально развивается в своем особом темпе, что в существенной мере зависит от особенностей условий его существования, степени его географической изолированности, сложности природных и политических обстоятельств жизни и пр. Такая изменчивость может иметь
* Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РГНФ 12-03004408а «Очерки теории исторической динамики культуры».
как заметную динамику, так и замедленный темп, практически не различимый в ходе наблюдений. Тем не менее, и в последнем случае изменчивость имеет место, но для ее выявления и демонстрации требуется обобщение материалов наблюдений за несколько тысячелетий, каковыми современная наука не обладает.
В тех же случаях, когда развитие социальных и культурных порядков исторических сообществ самоочевидно и может быть наглядно обобщено и систематизировано, в этом развитии, помимо признаков прогресса (т.е. структурного и функционального усложнения), наблюдается и еще ряд закономерностей исторической изменчивости, о которых я хочу рассказать.
Первая закономерность заключается в том, что в ходе исторического развития общества углубляется уровень специализированности в деятельности людей. С каждой новой эпохой человек-деятель утрачивает навыки универсала, владеющего всеми технологиями, применяемыми в данной области социальной практики, и становится все более узким специалистом, владеющим технологиями только в какой-то локальной специализации этой области. Одновременно увеличивается и глубина его познаний и качество профессиональных навыков. На примере медицины или инженерной деятельности этот процесс наблюдается наиболее наглядно. Эту тенденцию еще в конце XIX в. выявил Эмиль Дюркгейм и объяснил ее причины последовательным усложнением технологий в любой сфере деятельности, что требует более узкой специализации работника [2].
Однако эта тенденция приводит и к определенным социокультурным следствиям. Благодаря последовательному углублению специализации нарастает темп и объем изменений, новаций, усовершенствований в любой области деятельности. Это происходит потому, что работа узкого специалиста постепенно обретает все более творческий, рационализаторский характер, что постепенно становится одной из осмысленных задач его профессиональной практики. В некоторых сферах постепенно стирается четкая граница между работой специалиста-исполнителя и специалиста-исследователя. понятно, что в разных профессиональных областях эта тенденция развивается с разной интенсивностью.
Благодаря этому темп изменчивости культуры в ходе истории в целом нарастает [3]. В области экономики это явление называется научно-технической революцией, в которой можно выделить первый этап, связанный с переходом к производящему хозяйствованию в неолитическую эпоху, второй - становление ранних городских цивилизаций и рождение креативного типа деятельности в 3-4 тысячелетиях до н.э., третий - формирование мануфактурного производства на заре индустриальной эпохи, а начиная с XIX века, эта революция протекает уже как непрерывное состояние всей научно-технической деятельности. Но и в искусстве мы наблюдаем такую же нарастающую динамику перемен художественных стилей, в науке - ускоряющуюся смену принципов и парадигм познания и обобщения, в социальной жизни -эволюцию от кровнородственных отношений сначала к религиозно-политическим, а затем к национально-политическим и социально-культурным отношениям, и так во всем. Отмеченная тенденция охватывает практически все области жизни, постепенно вытесняя традиционную модальность социального бытия в маргинальное поле этого бытия.
Мы видим, что в полном соответствии с темпом социального развития общества нарастает темп изменчивости его культуры. Это можно определить как очевидную закономерность исторической социокультурной динамики. Эмпирически она была
замечена уже давно и отмечалась многими авторами. Но объясняется это, по нашему мнению, процессом углубления специализации в деятельности людей и нарастанием творческого характера этой деятельности.
Другая закономерность социокультурной динамики заключается во взаимозависимости темпов социокультурного развития общества и уровня локальной самобытности его культуры. Мы хорошо знаем, что все этнические, а затем и национальные культуры отличаются более или менее выраженной самобытностью своих конкретно-исторических черт, благодаря которым мы и различаем этим культуры между собой, и в связи с чем на конкретно-историческом уровне обобщения следует говорить не о культуре вообще, а о множестве различных самобытных культур.
Однако рассмотрение этого явления в исторической динамике показывает, что степень выраженности локальной культурной самобытности того или иного общества в существенной мере определяется темпом его социального развития. Когда динамика развития общества ускоряется, понижается уровень его культурной самобытности; при замедлении темпа социального развития возрастает культурная специфичность. То, что за ускорение динамики развития приходится расплачиваться потерей изрядной доли традиционной культурной специфичности, мы хорошо знаем на примерах реформ Петра Великого в России, революции Мэйдзи в Японии, реформ Кемаля Ататюрка в Турции и др. То, что усиление культурной самобытности сопряжено с застоем в социальном развитии, мы также можем наблюдать в собственной истории на примере Московского царства или по некоторым периодам истории Китая (например, эпоха Цинь).
Следует сказать, что локальная культурная самобытность не имеет единой причины своего возникновения; речь может идти о совокупности многих факторов, породивших это явление. Но самой важной причиной появления этой самобытности представляется ситуация коммуникативной изоляции, в которой какое-то время пребывало то или иное сообщество. На ранней первобытной стадии развития здесь основную роль играла географическая изоляция коллективов друг от друга, затем к ней прибавилась лингвистическая, политическая, религиозная и иная изоляция [4]. В первобытную и аграрную эпохи с их крайне медленными темпами социального развития локальная культурная самобытность играла важную роль в обеспечении исторической устойчивости обществ как самостоятельных социальных единиц. Но при ускорении социального развития общество усиливает свои связи с соседями, активно заимствует передовые экономические, социальные, военные и иные технологии. Плотность коммуникативных барьеров при этом начинает ослабевать [5]. В этих условиях начинает деградировать и выраженность культурной самобытности, которая становится просто избыточной для новых задач развития.
Нам представляется, что культурная самобытность - это отнюдь не обязательная форма существования культуры, а ее частный случай, детерминированный особыми историческими обстоятельствами, прежде всего социальной самодостаточностью локального сообщества. Но в ходе индустриального и постиндустриального развития обществ их социальная самодостаточность начинает сдерживать прогресс во всех сферах жизни. В противовес этому нарастает обмен информацией, опытом и знаниями между народами, коммуникативные барьеры размываются, и при этом снижается функциональная значимость культурной самобытности и черты ее выраженности. Чем выше темп социального развития, тем активней протекает этот процесс.
Вместе с тем, полное исчезновение локальной культурной самобытности в перспективе представляется маловероятным. Все общества социально неоднородны. И в каждом обществе всегда будет существовать прослойка людей, обладающих пониженной конкурентоспособностью в любой деятельности, особенно в наиболее новационных ее направлениях, которых условно можно назвать социальными аутсайдерами. Именно для этих людей демонстрация местной самобытности останется основной формой их культурного самовыражения [6].
Третья закономерность социокультурной динамики, которую я хочу рассмотреть, заключается во взаимозависимости между уровнем социокультурного развития общества и параметрами социальной свободы человеческой личности. Эта взаимозависимость выражается в том, что по мере социального развития общества и усложнения его социальной структуры поэтапно ослабевает социальный контроль над человеческой личностью, и она получает больший простор для своей социальной и культурной самореализации, т.е. большую социальную свободу. Уровень жесткости социального контроля над индивидом в общностях первобытной стадии развития, что выражалось в многочисленных табу, ритуалах, обрядах и пр., была существенно выше, чем контроль сельской общины над земледельцем аграрной эпохи, выраженный в системе этнографических и религиозных обычаев и сословных ограничениях. Такой контроль еще больше сокращается по отношению к горожанину индустриальной эпохи, который уже имеет определенные гражданские права и пользуется узаконенными политическими свободами. На постиндустриальной стадии развития получает приоритет свобода культурного самовыражения человека. Вектор развития ситуации в направлении расширения социальной свободы индивида здесь совершенно очевиден [7].
Чтобы понять социальную обусловленность этого процесса, нужно представить себе человеческую культуру как одну из программ социального поведения живых существ. Социальное поведение животных регулируется в основном системой инстинктов, которые транслируются генетически и задают комплекс типовых реакций на типовые жизненные ситуации. В ходе антропогенеза популяционные животные инстинкты в существенной мере были вытеснены другой программой социального поведения - этническим обычаем. Обычай по существу представляет собой аналог инстинктивного поведения; он также построен на типовых реакциях на типовые жизненные ситуации, но его информационной основой являются, по всей видимости, архетипы сознания и ментальности, которые не наследуются генетически, а передаются посредством подражания (импринтинга) от родителей к детям. Разумеется, важнейшую роль в наследовании обычаев играет и процедура специального обучения детей устоявшимся правилам поведения. Но все-таки импринтинг - механическое запоминание детьми образцов поведения родителей мне представляется в этом случае более важным. На этой трансляции обычаев и была построена традиционная культура первобытной и аграрной эпох. Жизнедеятельность сельских работников в деревне, составлявших абсолютное демографическое большинство населения ранних исторических эпох, в принципе не требовала иной, более сложной поведенческой программы.
Ситуация принципиально меняется с переходом на индустриальный уровень развития и особенно с началом масштабной урбанизации. Жизнь в индустриальном городе уже не может быть надежно обеспечена типовыми реакциями на типовые ситуации. Здесь требуется иная модальность социального поведения, в основе ко-
торой лежит способность человека к моментальным импровизациям в совершенно нетипичных жизненных ситуациях, возникающих постоянно. И на смену обычаю формируется другая поведенческая программа - система рационального поведения. В отличие от обычая и его императивных установок рациональное поведение определяется самим человеком, его разумом и ограничено достаточно абстрактными законами, регулирующими поведение в экстремальных ситуациях. Право человека на рациональное поведение, определяемое его разумом, - это и есть свобода. Доверие общества разуму человека ведет к постепенному ослаблению социального контроля над его поведением, невмешательству в его личную жизнь, внешний имидж и прочие индивидуальные проявления, не представляющие опасности для окружающих [8].
Итак, на протяжении человеческой истории мы можем наблюдать смену программ социального поведения Homo sapiens, воплощаемых и выражаемых в культуре. Эволюция идет от популяционного инстинкта, преобладавшего на стадии антропогенеза, к этническому обычаю, регулировавшему поведение людей на первобытной и аграрной стадиях, и далее к свободному рациональному поведению членов гражданского общества на индустриальной и начинающейся постиндустриальной стадиях социальной эволюции. И это прямое следствие социального развития, которое проходит общество в ходе своей истории.
Приведенный перечень, конечно, не исчерпывает все закономерности, регулирующие социокультурное развитие, но он позволяет спрогнозировать некоторые тенденции обозримого культурного будущего. В нем можно ожидать, во-первых, ускорение темпа перемен культурных форм, стилей, порядков. Во-вторых, понижение актуальной значимости национальной самобытности культуры, постепенно превращающейся в специфическую субкультуру традиционалистской части населения. И, в-третьих, в качестве определенной компенсации снижения значимости национального начала следует ожидать повышения роли и значимости индивидуального начала в культуре уже не только в художественной, что фактически наблюдается со времен Ренессанса, но теперь и в социальной культуре.
Этот прогноз касается обозримых культурных перспектив развитых постиндустриальных стран. Актуальность этого прогноза для России будет зависеть от темпов и особенностей ее постиндустриального развития.
Литература
1. Семёнов Ю.И. Философия истории от истоков до наших дней: основные проблемы и концепции. - М.: Старый сад, 1999.
2. Durkheim, Emile. De la division du travail social. Paris: Presses Universitaires de France, 1893 (Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991).
3. Флиер А.Я. Вектор культурной эволюции // Обсерватория культуры. - 2011. - № 5.
4. Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. - М.: Педагогика-пресс, 1994.
5. Савельева И.М., Полетаев А.В. Социология знания о прошлом: Учебное пособие для вузов. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005.
6. Астафьева О.Н., Флиер А.Я. Социокультурная модернизация: формирование новой культурной среды [Электронный ресурс] // Культурологический журнал. -
2013. - № 1. URL: http://www.cr-journal.ru/rus/journals/182.html&j_id=13. Дата обращения 12.06.2013.
7. Флиер А.Я. Культура как эволюция программ социальной активности: инстинкт - обычай - рациональное поведение // Вопросы социальной теории: Альманах Института философии РАН. - М.: ИФ РАН, 2012. - Т. 6.
8. Флиер А.Я. Границы мультикультурализма // Вестник Библиотечной Ассамблеи Евразии. - 2012. - № 2.
