CC BY
101гослужением, канонами, конкретикой29. Более того, еще в 1814 г. свт. Филарет предлагал излагать понятие о Церкви. Соборах и преданиях в курсе канонического права. Но, как представляется, святитель видит дисгармонию в сведении «екклезиастики» к этой конкретике. Этим же нежеланием свт. Филарета следовать латинской тенденции, видимо, объясняется отнесение им канонического права к наукам прикладным, в то время как свт. Иннокентий включает его — через «екклезиастику» — в самую систему богословия.
Как представляется, многие предложения свт. Филарета и свт. Иннокентия, несмотря на свои временные и личностные особенности, достаточно актуальны для современного высшего богословского образования. Те же проблемы — сочетание целостного богословского образования и специализации, научного богословия и пастырской подготовки, теоретической и практической составляющих в самом пастырском богословии, осмысление роли и значения небогословских наук в духовном образовании, а богословия в системе научного знания — встают и перед современной духовной школой. Более того, некоторые из поднимаемых святителями вопросов приобретают особую важность именно на нынешнем этапе, когда при проведении важных изменений в духовном образовании и адаптации новых тенденций необходимо выделить и сохранить главное, определяющее самоидентичность российской духовной школы. Поэтому мнения святителей — столпов русского богословия — представляют интерес не только с церковно-исторической, но и с церковно-практической точки зрения.
29 В связи с этим можно вспомнить трактат свт. Филарета 1815 г. «Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной Греко-Российской Церкви», в котором один из собеседников — уверенный — различает «частные церкви», которые могут заблуждаться, колебаться и падать, и Вселенскую Церковь, которая никогда никакой злою силой одолена быть не может, к которой и относятся слова Писания «врата адовы не одолеют ее» (Мф 16. 18). Но невидимая Церковь, невидимое Тело Христово находится в несовершенной видимой Церкви, «дабы все могли обретать и сию и соединяться с ней».
О. Л. Фетисенко
ЗАБЫТЫЕ СТРАНИЦЫ РУССКОГО БОГОСЛОВИЯ:
ИВАН КРИСТИ
Поздней осенью 1880 г. писатель и мыслитель К. Н. Леонтьев (1831—1891) обосновался в Москве, поступив на службу в цензурный комитет. Первые два года были очень тяжелы: безденежье, отчаяние, одиночество. Потом наступила перемена к лучшему: стали чаще печатать его статьи в газетах, завязались новые знакомства. Одно из них — с преподавателем университетского отделения Николаевского (Катковского) лицея философом и психологом П. Е. Астафьевым — подарит Леонтьеву круг учеников. Зимой 1882—1883 гг. Леонтьев делается завсегдатаем астафьевских «пятниц», куда профессор и «старший тутор» приглашает лучших своих студентов. Несколько из них — И. И. Кристи, Г. И. Замараев, Я. А. Денисов, со следующей зимы — А. А. Александров и другие, увлеченные речами самого, наверное, необычного из посетителей этих «пятниц», становятся теперь уже его гостями, а незаметно и «прозелитами». В лучшие времена (1884—1886) образовавшийся кружок насчитывает до 15 человек, но лишь немногие являются в прямом смысле слова учениками, привыкающими смотреть на все «сквозь призму»1 леонтьевского извода русского консерватизма с его византийским православием, «аскетической эстетикой», «свирепыми» инвективами современной Европе и утопическими проектами «охранительного социализма».
С восприимчивой молодежью Леонтьеву беседовать было проще, чем со сверстниками, и тому было две причины: во-первых, юноши были независимы от «прогрессивного» канона предыдущих десятилетий (когда считалось неприличным читать «Современные известия», потому что эта газета числилась «органом попов»2, когда славянофильство ассоциировалось с капустой
1 «Сквозь нашу призму» — название рубрики, которую Леонтьев вел в 1880 г. в «Варшавском дневнике».
2Рцы <Романов И. Ф.>. Какя нашел Никиту Петровича // Русский труд. 1898. Зянв. № 1. С. 16-17.
и постным маслом3). Второй причиной было то, что по природе своей автор «Византизма и Славянства» — проповедник, педагог, «катехизатор». Его выступления в печати встречали тогда мало сочувствия, а письма и беседы приносили зримый плод: «Знаешь, что кой-что “сеешь”, что так или иначе взойдет»4.
Для этого кружка восьмидесятые годы не были «безвременьем», напротив, «студенты» (как Леонтьев любил называть их) были полны бодрости: «А право, кажется, настает уже пора нашему поколению, и Вы <...> будете еще иметь утешение...»5 (Автор письма не знал, что его поколение — это поколение первых ново-мучеников.)
Леонтьев, много размышлявший о возможности появления на русской почве новой культуры, основанной на православной церковности и преображающей все сферы жизни, окрестил свой маленький кружок «гептастилистами»6. Этот грецизм может быть переведен как «седмистолпники» — от представления о семи столпах (основах) такой культуры (по библейскому «Премудрость созда Себе дом и утверди столпов седмь»7). Собственно, число «7» берется Леонтьевым и ради этой хорошо опознаваемой цитаты, и как священное, как символ полноты, законченности, а в сущности, он свои «столпы» возводил на фундаменте «четырех основ» Н. Я. Данилевского. «У Данилевского, — писал Леонтьев в 1888 г., — признаются в каждой особой культуре четыре основы, четыре столба: религиозная основа, государственная, экономиче-
3 См.: N. N. <Фудель И. И. > Письма о современной молодежи и направлениях общественной мысли. М., 1888. С. 141—142, 149—151.
4 Из письма к А. А. Александрову от 24 июля 1887 г.: Мексаидров A. I. Памяти К. Н. Леонтьева. II. Письма Леонтьева к Александрову. Пт., 1915. С. 13.
5ГЛМ. Ф. 196. On. 1. № 158. Л. 20—21 об. (письмо И. И. Кристи к Леонтьеву от 31 мая 1888 г.). Здесь и далее в цитатах из писем Кристи пунктуация приближена к современной норме (сам же автор писал почти без знаков препинания), но сохранены особенности орфографии подлинника. Ссылки на документы из указанного фонда далее даются сокращенно — только единица хранения и лист.
63амаравв Г. И. Памяти К. Н. Леонтьева // К. Н. Леонтьев: pro et contra: Антология: В 2 кн. СПб., 1995. Кн. 1. С. 207. Второе название, приведенное здесь же, — «анатолисты» (восточники), объясняется тем, что возможность осуществления своих идеалов Леонтьев напрямую связывал с освобождением Царьграда и образованием вокруг него Великого Восточного Союза.
7 Притч 9. 1.
ская и культурная в тесном смысле (наука, философия, искусство» (8,, 325)1
Обдумывая книгу о «культурном храме», утвержденном на этих «столпах» («реальные пророчества будущей культуры»9), Леонтьев передавал заветные мысли окружавшим его юношам, призывая самых способных из них к проповеди « к ул ьт у р о ф ил ь с т в а» (термин, применяемый им для отличия от славянофилов) или «идиотропизма» (своеобразия).
Долгое время ближайшим и любимейшим учеником Леонтьева, его надеждой, другом и душеприказчиком был Иван Иванович Кристи (1861—1894)10, младший сын богатого бессарабского помещика и земского деятеля Ивана Васильевича Кристи11 и Александры Ивановны Кристи (урожденной Нелидовой; скончалась в 1888), сестры дипломата Александра Ивановича Нелидова (1835— 1910). Леонтьев неоднократно рекомендовал Ивана Кристи своему благодетелю и другу Т. И. Филиппову как самого одаренного из своих молодых последователей, устроил его сотрудничество в «Гражданине» — еженедельном, а затем и ежедневном (с октября
1887 г.), где Кристи вел целые рубрики. Своего любимца Леонтьев прочил в редакторы консервативной газеты, о которой давно мечтали они с Филипповым, и так обосновывал этот выбор в письме к последнему от 3 декабря 1886 г.: «Посмотрите сами, какое соединение благоприятных условий в этом молодом человеке: личная вера самая искренняя и богобоязненная даже (что таки редко в наше время и чего даже мало и у таких людей, как Влад<имир> Серг<еевич> Соловьев и покойный И. С. Аксаков), благовоспитан, имеет много связей в высшем обществе, характера сильного, над сверстниками всегда преобладал, богословски уже подготов-
8 Полный, четырехосновный тип, прежде не встречавшийся, Данилевский ожидал в будущем от России и славянства.
9 Из письма к Т. И. Филиппову (конец 1885 г.) (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. № 1025. JI. 35). Слово «пророчество» у Леонтьева синонимично понятию «идеал».
“Даты жизни и ряд биографических сведений почерпнуты из некролога, написанного Л. А. Георгиевским: Историческая записка Императорского Лицея в память Цесаревича Николая (Лицея Цесаревича Николая) за XXX лет. М., 1899. С. 579.
11 Позднее, в 1888—1900 гг., И. В. Кристи возглавлял Бессарабскую губернскую земскую управу.
лен, идеями ближе всех других к нам подходит, эстетически очень развит и с непочатым еще, так сказать, честолюбием...»12
Умение нравственно влиять на сверстников, проявившееся еще в Лицее13 (не случайно он «был возведен в звание старшего воспитанника»14), Леонтьев считал особенно важным для успеха в деле проповеди своего учения. И это тоже выдвигало Кристи на первое место в ряду «гептастилистов».
«Христоф» — так называла Кристи жена Леонтьева, гречанка Лизавета Павловна15. Его фамилия, действительно, происходит от «Христос» (Christo, Cristo). Для Леонтьева он — Ваничка16 (возможно, он звал его так только заглазно, сам Кристи лишь один раз подписался этим домашним именем: «Любящий Вас Ваничка»17).
Кристи — один из самых старших из учеников Леонтьева. Он родился 30 марта 1861 г., гимназическое отделение окончил с отличием в 1879 г.18, а в первую зиму существования кружка заканчивал курс на историко-филологическом факультете университетского отделения Катковского лицея. Специализировался он по истории, а не по филологии, как сообщалось в «Исторической записке» Лицея19.
Нервный, бледный, робкий20 мальчик поступил в третий класс Лицея 24 августа 1873 г.21, когда там еще учился в седьмом классе
12 РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. № 1024. Л. 43.
13 «Что Вы пишете о влиянии на товарищей, то я на это вовсе глаз не закрываю; это то, из чего вышло мое стремление к совершенству, моя нравственная реакция и моя деятельная вера, и это то, что меня нравственно поддерживает и что мне дает право желать и у Бога просить себе паствы. Но это влияние более нравственное, чем умственное» (из письма Кристи к Леонтьеву от 5 декабря 1883 г.; цит. по: 8,, 911).
14 Историческая записка... С. 579. Это звание присваивалось тем старшеклассникам, кто лучше всего зарекомендовал себя, и обязывало к попечению о младших, помощи воспитателям и т. п. Старших воспитанников называли еще инспекторами нравов (inspectores morum). См.: Там же. С. 35, 157—159, 358-360.
15Письмо Кристи от 12 (24) ноября 1883 г. (№ 157. Л. 15).
16Ср.: ЗамараевГ. И. Памяти К. Н. Леонтьева. С. 201.
17Письмо от 18—20 марта 1889 г. (№ 159. Л. 15 об.).
18Историческая записка... С. 421, 471.
19 Там же. С. 471.
20Ср.: № 157. Л. 21 об.
21 Историческая записка... С. 579.
его старший брат Григорий, закончивший гимназический курс в 1875-м22. Когда Иван Кристи был еще подростком и в «Русском вестнике» печатался роман-эпопея Леонтьева «из эпирской жизни» «Одиссей Полихрониадес», А. И. Нелидов прозвал племянника Одиссеем, а напомнил об этом ему в Ницце в 1883 г., узнав о сближении юноши с автором романа23. От Нелидовых, между прочим, Кристи услышал в свое время первые рассказы о Леонтьеве. «Ольга Дмитриевна24 очень еще давно, уговаривая меня в дипломаты идти, ставила отчего-то именно Вас в пример, как Вы соединили и службу, и писательскую деятельность, и интерес к Церкви (хотя я тогда еще ни о Церкви, ниже о писательстве не помышлял)»25.
Ко времени начала знакомства с Леонтьевым относится написанная Кристи рецензия на второе отдельное издание книги «Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни»26, первая его статья о писателе. Потом, в «Гражданине» кн. В. П. Мещерского, таких статей будет несколько.
Уже в первое время общения с Леонтьевым Кристи успел много впитать от него, ему стали особенно близки мечты о Царь-граде, представления о «форме в церковной жизни»27. И вдали от
22 Историческая записка. С. 417. Будущий сенатор Григорий Иванович Кристи (1856—1911) в 1877 г. экстерном сдал экзамены на юридическом факультете, получил звание кандидата права (Там же. С. 470) и поступил вольноопределяющимся в 14-ю артиллерийскую бригаду, был одним из героев Шипки. Сменив ряд полков и окончив Константиновское военное училище, вышел в отставку в 1887 г. в чине поручика лейб-гвардии Гусарского полка. В 1881 г. он сделал замечательную партию — женился на кн. М. И. Трубецкой (1860, по др. сведениям, 1864—1926), старшей единокровной сестре будущих философов С. и Г. Трубецких и любимой воспитаннице гр. С. В. Толстой (урожд. Орловой-Денисовой, ее тетки по матери). С1893 г. был предводителем дворянства Дмитровского уезда Московской губернии, а в 1902—1905 гг. — гражданским губернатором Московской губернии. Ггермейстер (с 1896) Кристи унаследовал отцовские земли и конные заводы, принадлежавшие родственникам жены. У него был дар предпринимателя. Чтобы начать торговлю бессарабскими винами, он пошел на немыслимое: записался во вторую купеческую гильдию. В 1907 г. его хозяйство получило премию им. Императора Александра III за лучшие виноградные вина Российской Империи.
23 № 157. JI. 27 об. (письмо к Леонтьеву от 2 января 1884 г.).
24 О. Д. Нелидова (урожд. кн. Хилкова) — жена А. И. Нелидова.
25Там же. JI. 27 об. — 28.
26Московские ведомости. 1882. 12 нояб. № 314. С. 4 (подпись: И. Кр. ).
27Об этом Кристи вспоминал в письме от 18 октября 1883 г. (№ 157. JI. 9 об.).
Москвы он вспоминал беседы «о 7 столбах да и о Православии»28, «...я сознаю, какую громадную пользу принесли мне Ваши разговоры, сколько Вы мне разъяснили для меня неясного и непонятного, дорогой Константин Николаевич, и оттого прошу Вас, не оставьте меня своими письмами, когда Вы посвободнее и не очень устали... не оставляйте своею любовью и молитвами»29.
Первое письмо Кристи к Леонтьеву датировано 2 июня 1883 г. Оно послано из отцовского имения, села Телешево30, где Кристи и родился. Бегло упомянув о деревенской идиллии, он сообщает наставнику, что продолжает размышлять о его уроках: «...я постоянно думаю о Москве, колыбели моей духовной жизни, моих личных и общественных идеалов, о русском селе как ближайшем желаемом поприще для применения первых и наконец о Царьгра-де какчаемом ближайшем осуществлении вторых <...> при этом мои мысли постоянно возвращаются к тому, который меня столь просветил насчет Царьграда и которому я столь обязан развитием своих идеалов <...> Знаете, между прочим, о чем я думаю здесь много? Какое место займет и должна занять молдаво-валахская нация после взятия Царьграда, каким она элементом должна стать в будущей православной культуре <...> кто мне по нескольким образцам страшно понравился, это дворянство молдавское, перешедшее к Австрии при разделении Буковины <...> это элемент, эгалитарности не сочувствующий и к России расположенный <...> это меня наводит на мысль, что действительно наш путь в Царьград через Вену не оттого, чтобы иначе нельзя было взять его, но чтобы не потерять тамошних правосл<авного> и славянского элемента»31.
Осенью 1883 г. Кристи отправился слушать лекции Куно Фишера в Гейдельберг32. «Из Германии туманной» он слал Леонтьеву
28Там же. Л. 13 (письмо от 12 (24) ноября 1883 г.).
29Там же. Л. 10—10 об. (18 октября 1883 г.).
30 Село в Оргеевском уезде Бессарабской губернии, на левом берегу Днестра.
31 № 157. Л. 1 об.—2 об.
,2 Это противоречит сообщению Л. А. Георгиевского о том, что Кристи «не осуществил» «предположения своего ехать в заграничную командировку» (Историческая записка... С. 579). Может быть, он отказался от продолжительной командировки от университета, но почти два семестра в Гейдельберге провел.
письма-отчеты, «...я выношу здесь ежедневно все бблыпую ненависть к прогрессу европейскому, к культуре, и художественно понимаю всю бездну между нашей Церковью и Католичеством, а в особенности <...> Протестантством. Напр<имер>, Фишер кончил с жизнью Иисуса Христа, и в результате, что я никогда умом более не постигал подлинности Евангелия, чем теперь <...> Чем бблыпий напор культурной атмосферы, тем бблыпий он встречает во мне отпор...»33
В тот год молодой человек испытал серьезную «борьбу страстей психических». В анализе их34 и в преодолении поддержкой ему служит подаренная Леонтьевым книга — «Слова» Аввы Исаака Сирина: «Прочтешь главу, и будто повязка с глаз упала, и понимаешь, что тебе нужно и чего в тебе недостает, тогда видишь свое бревно35. Вы меня простите <...> что я Вам об этом пишу, но у меня никого другого нет, который бы меня понял в этом случае и кому бы я мог написать это, зная, что он за меня помолится»36. К новому году приходит и еще один подарок от Леонтьева — «Сказания о странствии и путешествии... инока Парфения» (М., 1855)37.
Гейдельбергское уединение позволяет Кристи спокойно размышлять о своем будущем. Он решил посвятить жизнь Церкви, но колеблется — стать ли белым священником или принять монашество. В ноябре он поделился своими сомнениями с Леонтьевым, подчеркнув при этом, что считает себя «слишком слабым» для наследования леонтьевского дела. В воспоминаниях Г. И. За-мараева рассказано о реакции Леонтьева на это письмо. Кристи назван здесь только по имени, но вполне узнаваем: «...письмо от нашего Ванички <...> пишет, что желает быть священником, что ему не до нашей идеи, а что забота его — спасение своей души <...> Не понимаю и уж никак от него этого не ожидал <...> да разве священник не может служить нашему делу?
Пусть бы тогда шел в монахи <...> там аскетизм, отречение от мира, от своей воли, а тут? <...> Ваничка, человек образованный
33 Там же. Л. 17 об.
34 Он старался подмечать все «мелкие оттенки зарождающихся страстей» (Там же. Л. 12 об.).
35 Аллюзия на Мф 7. 3—5.
36№ 157. Л. 12 об.-13.
37Там же. Л. 25 об.—26 об.
<...> дворянин, со средствами, и вот вы представьте себе такого священника или, может быть, архиерея38 в облачении, поучающего народ на молебне при открытии какой-нибудь железной дороги. “Помолимся, мол, братия, о путешествующих, чтобы им не погибнуть, но не будем особенно радоваться появлению у нас чугунных дорог, как и всякому вообще утилитарному прогрессу, а рассмотрим лучше, сколько вреда приносят нам все эти дороги”. Разве это не была бы такая именно проповедь пастыря к своей пастве, какая теперь нужна? <...> А то что же это такое за идеал? Поп в каком-нибудь Кишиневе, спасающий свою душу? Ну, и шел бы давно в монахи, а то давайте ему диплом университета, академии... Нет, это измена с его стороны; — я так и думаю отвечать ему...»39
Замараев так комментирует этот эпизод: «С мистической стороны Ваничка представлялся ему правым, но вместе с тем К. Н-чу до боли было жаль и досадно, что все надежды его на Ваничку казались погибшими...»40 Но по следующему письму Кристи видно, что Леонтьев не обличал, а подбадривал его41 и как опытный педагог корректировал устремления ученика: душу спасай, но не забывай о деле. Что же касается слов «шел бы в монахи», то в обсуждаемом письме Кристи как раз и говорил, что ему ближе монашество, а не приходское служение42.
Сложившиеся к тому времени жизненные устремления Кристи, находившиеся в русле начинавшегося в русском обществе религиозного возрождения, не могли не свести его еще с одним хри-стианским мыслителем — Вл. С. Соловьевым. Возможно, Кристи
,8 Леонтьев и вправду мечтал видеть Кристи епископом в Москве.
39 Замараев Г. И. Памяти К. Н. Леонтьева. С. 201—202 (исправлено по первой публикации: Русская мысль. 1916. Март. С. 97—98 (паг. 2-я)). Замараев рассказывает, что, к общему изумлению, вскоре епископ Никанор (Бров-кович) произнес проповедь, поразительно близкую тому, что придумал для Кристи Леонтьев. Тот же откликнулся на проповедь почитаемого им ученого пастыря статьей «Епископ Никанор о вреде железных дорог, пара и вообще об опасностях слишком быстрого движения жизни». См. подробнее: 8,, 909-914.
40 Замараев Г. И. Памяти К. Н. Леонтьева. С. 202 (написание имени исправлено по первой публикации).
41 «...меня только смущают Ваши похвалы и Ваши надежды...» — писал Кристи (8,, 911).
42 № 157. Л. 13 об.
даже встречал его у Леонтьева43. Впоследствии Кристи в письмах к Леонтьеву сообщает о Соловьеве как о близком знакомом, с которым часто видится. Тот же и вовсе числил его среди своих «настоящих друзей»44. А первое упоминание о Соловьеве встречается у Кристи в письме к Леонтьеву от 18 октября 1883 г. Прочитав в «Руси» статью «Великий спор и христианская политика», Кристи написал Соловьеву45, копию письма переслал кузену Нелидову с тем, чтобы он познакомил с ним Леонтьева46, Самому же Леонтьеву писал: «Конечно, очень знаменательный факт, что в нашем обществе, столь зараженном протестантскими идеями, мог явиться столь смелый защитник католицизма, но с другой стороны, меня неприятно поразила в статье Соловьева та легкость, с которой он обращается с многими фактами, чтобы выгораживать папство и посылать всякие обвинения на Восточную Церковь и греков»47.
Соловьев ответил своему новому критику, о чем тот сразу сообщил Леонтьеву: «Из его письма мне яснее было видно, насколько это искренний человек, но собственно он мне ничего не разъяснил фактического касательно правоты католичества, а главное касательно того, что наша законная власть в Риме — папа»48.
43 Так, именно у Леонтьева, с Соловьевым познакомился Александров. См.: Мександров А. Памяти Владимира Сергеевича Соловьева // Новое время. 1900. 7 авг. № 8780. С. 2.
44 См. его письмо к брату Михаилу, которое по содержанию датируется 1887 г. (см: СоловьевВл. Письма. Пг., 1923. Т. IV. С. 111).
45 Он сделал это через редакцию аксаковской газеты, о чем потом рассказал в одной из своих работ: «Статьи эти < Соловьева > далеко не обнимали церковного вопроса, затронутого автором, со всех его сторон, они только идеально или идейно обозначали два различных направления двух церквей, находя им основание еще в дохристианской поре, оставляя в стороне и много исторических обстоятельств, и множество современных практических затруднений, притом совершенно не останавливаясь на тех догматических различиях, которые существуют между двумя церквами. Все это побудило пишущего эти строки обратиться письменно через редакцию газеты “Русь” к автору статей за разъяснением с указанием того, что в них представлялось неясным или ошибочным» (Кристи И. Чему учит теория развития догматов? // Православное обозрение. 1887. № 2. С. 286; далее сокращенно — ПО).
46 См.: № 157. JI. 9—9 об. Имеется в виду Дмитрий Нелидов (1863—1935), старший из трех братьев.
47Там же. JI. 9 об.—10.
48Там же. Л. 15.
Подобно Соловьеву, Кристи приходит в Московскую духовную академию, сначала вольнослушателем, как тот, а потом — как «прикомандированный для занятий»49 от университета, где был оставлен при кафедре50. В Академии Кристи пишет магистерское сочинение о св. ап. Павле. Соловьев признает его труд «оригинальным»51, а Леонтьев, вероятно, одобряет выбор темы: ведь, по сохраненному современником признанию, апостол Павел был его «любимцем»52.
Приятельство с Соловьевым и беспристрастный разбор исповедуемой философом теории «развития догматов» сильно вредят Кристи, перечеркивая его академическую карьеру. 2 октября
1888 г. знаменитый педагог С. А. Рачинский, надеявшийся, подобно Леонтьеву, видеть в Кристи одного из своих преемников, сообщал К. П. Победоносцеву: «...он <Соловьев> потопил невинного И. И. Кристи, коего, за дружбу с Соловьевым и за попытку привести его воззрения на развитие догматов в рамки православного учения — провалили на экзамене в Моск<овской> Академии»53. (Попыткой приведения воззрений Соловьева «в рамки православного учения» была статья Кристи «Чему учит теория развития догматов?», о которой речь пойдет далее.)
В Духовной академии Кристи слушал лекции с осени 1884 г. Этому предшествовала защита в университете кандидатского сочинения, написанного под руководством В. О. Ключевского. Тема исследования выясняется из сохранившегося письма Кристи к его научному руководителю от 19 июля 1884 г.: «Сего 12-го числа выслал я на Ваше имя <...> сочинение свое о смежных судах, написанное для получения степени кандидата <...> Меня очень ободрило, когда я заметил, что мои выводы находят себе оправдание в высказанных Вами взглядах на характер удельных князей
49ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 2019. Л. 1 об. (письмо к Филиппову от 15 июля 1887 г.).
50 Срок оставления при университете заканчивался 28 марта 1889 г. (письмо к Леонтьеву от 5 января 1889 г.; № 159. Л. 2). «...меня могут взять в солдаты...» — писал он тогда же. Постигшие Кристи вскоре болезни устранили эту угрозу.
51 № 158. Л. 4 об. (письмо к Леонтьеву от 25 сентября 1887 г.).
52 ИРЛИ. Архив И. Л. Щеглова-Леонтьева. Сигн. 1419, ч. 2. Л. 16; Сигн. 1418. Л. 149 об.
53 РГБ. Ф. 230. К. 4413. № 3. Л. 55-55 об.
XIII—XV вв. Что касается смежного суда дел, то я только указал на те черты, которые мне дали повод предполагать их существование. Я надеюсь, что мне удастся когда-нибудь ближе заняться вопросом об их характере. Я еще надеюсь продолжать пользоваться Вашим руководством, так как я с наступающего учебного года записываюсь вольным слушателем Московской духовной академии»54.
С начала 1880-х гг. Кристи изредка печатался в «Московских ведомостях»55, а в 1885 г. начал писать для «Гражданина». Прозрачным псевдонимом «П. Сергиевский» (образованным от топонима «Сергиев Посад») подписаны статья «Что посеешь, то и пожнешь (По поводу новой книги К. Н. Леонтьева)»56 и цикл «Письма из Москвы», в котором обозреваются важнейшие церковные вопросы — от глобальных (национализм и его противоречие принципам церковного единства57) до локальных (лишь на первый взгляд; рассматриваемая им полемика Б. П. Мансурова и В. Н. Хитрово
54РГБ. Ф. 230. К. 4413. № 3. Л. 55—55 об. Ф. Клч (В. О. Ключевского). Карт. 32. № 33. Ключевский был профессором и университета, и духовной академии.
55 28 июня 1885 г. он сообщал Леонтьеву, что собирается написать «корреспонденцию о секте иудео-христиан»: «...я познакомился с ее основателем Рабиновичем, и он мне кажется интересным» (№ 157. Л. 23 об.). Речь идет об Иосифе Давидовиче Рабиновиче (1837—1899), основателе секты «Новый Израиль», земляке Кристи по Оргеевскому уезду. На момент письма Рабинович уже закрыл основанный им молитвенный дом и перешел в протестантизм. Иудео-христианами заинтересовался Вл. Соловьев, посвятивший этой теме статью «Новозаветный Израиль» (Русь. 1885. № 24, 25).
“Гражданин. 1885. 17 окт. № 82. С. 12—13.(далее сокращенно — Гр.). Леонтьев всегда ценил, когда друзья находили повод напомнить читателю о нем. В данном случае повод дала сама жизнь: в Болгарии совершился государственный переворот. И Кристи пишет не просто рецензию на первый том сборника «Восток, Россия и Славянство», но острую политическую статью в духе леонтьевских обличений «нашего болгаробесия». Кристи можно атрибутировать и рецензию на второй том указанного сборника (Там же. 1886.
25 мая. № 42. С. 8—10). Что же касается болгарского вопроса, то Кристи еще не раз писал о нем, не забывая напоминать о его связи с церковной грекоболгарской распрей. См.: Сергиевский П. <Кристи И. И.> Вопрос в Болгарском вопросе // Там же. 30 нояб. № 96. С. 2-3.
57 Кристи борется с теми, кто старается «уверить, что никаким национализмом, как болезнью нашего века, православная Церковь не страдает» (Гр. 1885. 28 нояб. № 94. С. 4).
о принципах реставрации Храма Гроба Господня увязывается с тем же вопросом о национализме, а популярная новинка — книга А. В. Елисеева о паломничестве по Святой Земле, насыщенная подробностями скандального характера, — служит доказательством неблагополучия в восприятии обществом церковных проблем). Фрагмент из первого «Письма из Москвы» даст представление о смелости публициста: «...Церковь православная вообще и Русская в частности не может более сладко почивать в надежном союзе с национальными интересами под бдительной охраной государства и его полиции <...> она нуждается в каком-то пробуждении и оживлении, — произойдет ли оно от внесения нового духа новыми самоотверженными работниками в деле русского духовного сеяния <...> или путем освобождения Церкви от опеки государства, убивающей всякий дух в Церкви <...> Во всяком случае, никто теперь не решается заявлять, что у нас в церковных делах “все обстоит благополучно”, и это нам кажется признаком действительного оживления и подает надежду на действительный путь к большему благополучию»58.
Уже в первом письме Кристи дал понять, какие имена светских писателей по церковным вопросам он считает заслуживающими самого подробного рассмотрения — это Вл. Соловьев и Леонтьев. Дальше назван и автор «Современных церковных вопросов» Т. И. Филиппов как один из поборников церковной централизации и соборности. Теме церковного единства и необходимости Вселенского Собора посвящено третье письмо, где упоминались Филиппов и Леонтьев59. В следующих письмах также цитировался Леонтьев и разбирался — с акцентом на культурно-исторической теории — первый том сборника «Восток, Россия и Славянство»60. Откликнулся Кристи и на смерть Аксакова, «последнего учителя чистого славянофильства», затронув вопрос о судьбе славянофильского направления в целом61.
58Гр. 1885.28 нояб. № 94. С. 5. Аллюзия на слова генерала Ф. Ф. Радецко-го: «На Шипке все спокойно».
59Гр. 1886. 9янв. №З.С. 6-8.
“Там же. 26 янв. № 8. С. 4—5.
61 Там же. 13 февр. № 13. С. 1-2.
Леонтьев особенно восхищался шестым письмом, посвященным Соловьеву62. Он считал, что молодому публицисту удалось лучше него самого приложить его воззрение к конкретному богословскому вопросу, вырастить «новые свои ветви» на его «корню»63.
Основная часть письма посвящена самому существенному в спорах о Соловьеве — вопросу о соединении Церквей. Кристи признает главную заслугу Соловьева — напоминание о необходимости «церковного мира», соглашается с его указанием на «односторонность», присущую после разделения и Восточной, и Западной Церквям, но считает соловьевский рецепт их соединения невозможным: «...я вовсе не возражаю против необходимости развития в жизни истииио^христианекой деятельности, я вовсе не отрицаю, что наша Церковь еще очень не совершенна в этом отношении; что Западная Церковь в этом направлении проявила более энергии; но я не вижу, что может в этом смысле дать соединение двух этих Церквей, одной — не создавшей самостоятельной христианской культуры, другой — допустившей в своих недрах создание враждебной христианству культуры, какое значение может иметь замена отсутствия нужных средств для этого — испытанными негодными средствами». К тому же у Русской Церкви, замечает он, есть задача более насущная, чем соединение Церквей — вопрос «о создании единой независимой, но и не насильственной духовной власти».
Вот место, которое больше всего нравилось Леонтьеву (он его неоднократно вспоминал): «Меня с первого раза поразило со стороны г. Соловьева не желание его соединения Православной Церкви с Католической, не вера в возможность этого, но <...> предрешение путей этого соединения. Можно рисовать в вообра-
62Гр. 1886.4 мая. № 36. С. 3—4. 6 мая Леонтьев писал Филиппову: «Прочли ли Вы последнюю статью Кристи о Владимире Соловьеве (в “Гражданине”)? По-моему, отлично» (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. № 1024. Л. 25), на что 9 мая Филиппов отвечал: «Г. Кристи прошу передать мою сердечную признательность за его статьи о Соловьеве. Поправки этого высокого, но бурного ума должны исходить от нас, а не от врагов» (№ 271. Л. 35).
“«Преемство от отцов»: К. Н. Леонтьев и И. И. Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания / Подгот. изд. О. Л. Фетисенко // Леонтьев К. Н. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Прил. Кн. I. СПб., 2011. С. 215—216 (далее сокращенно — Преемство).
жении очень красивые и даже правдоподобные картины будущего; но из них нельзя выводить исторических законов и ими обусловливать необходимость того или другого шага в настоящем»64.
В 1887 г. Кристи стал сотрудничать в «Православном обозрении». В февральском номере появилась его работа о Соловьеве «Чему учит теория развития догматов?»6S, которая тоже чрезвычайно понравилась Леонтьеву, а в сдвоенном майском и июньском — критическая статья «Историческая правда в искусстве. Несколько замечаний и размышлений по поводу картины В. Д. Поленова»66, изданная сразу же и в виде брошюры-оттиска' 7.
Термин «догматическое развитие» был предложен католическим богословом кардиналом Дж. Г. Ньюманом (1801—1890). Из русских ученых вопросом о развитии догматов интересовался А. В. Горский (Кристи, кстати, закончил свою статью цитатой из его дневника68), но не решился заниматься им, боясь быть обвиненным в ереси. Идею «развития Церкви» исповедовал Ю. Ф. Самарин69, высказывания в духе этой теории можно встретить у прот. А. М. Иванцова-Платонова70, но главным пропагандистом идеи «развития догмата», нужной ему, конечно, в его особых стратегических целях, стал Соловьев, пришедший к ней самостоятельно, минуя Ньюмана.
Первый подход Соловьева к этой теме намечен в статье «Великий спор и христианская политика», вызвавшей множество возражений в светской и церковной публицистике. На догматическую почву спор с Соловьевым был выведен в статьях Т. Стоя-
64 Гр. 1886. 4 мая. № 36. С. 4.
65 ПО. 1887. №2. С. 286-314.
“Тамже. №5/6. С. 363-382.
67 На титульном листе другой подзаголовок: «По поводу картины Поленова». Экземпляр брошюры с дарственной надписью автора М. А. Горбову (отцу известного педагога H. М. Горбова, о котором см. прим. 104) хранится в Тульской областной универсальной научной библиотеке (см.: [Электронный ресурс] . URT: http://www.tounb.ra/virtual_exliibition/artworld/Polenov.aspx).
“ПО. 1887. №2. С. 314.
69 В 1842 г. он писал А. Н. Попову: «Церковь развивается, т. е. она постоянно приводит к своему сознанию вечную, неисчерпаемую истину, которою она обладает» (Самарин Ю. Ф. Сочинения. М., 1877. Т. 1. С. 83).
70 См., например: Иванцов-Платонов А. М., прот. Греси и расколы первых трех веков христианства. Ч. 1.: Обозрение источников для истории древнейших сект. М., 1877. С. 10.
нова (Истомина) в харьковском журнале «Вера и разум». Ответом Соловьева стала статья «Догматическое развитие Церкви в связи с вопросом о соединении Церквей», напечатанная в 1885 г. в «Православном обозрении» и вошедшая позднее в предисловие к капитальному незавершенному труду «История и будущность теократии». За этим последовал новый виток полемики.
В сущности, теория развития догматов ничуть не противоречит православному учению (особенно, когда объясняется через термин «раскрытие», а не «развитие»)71, но поскольку Соловьев, используя эту теорию, доказывал, что нет никаких догматических препятствий к соединению Церквей, и его статья, и сама теория стали камнем пререкания и соблазна.
Кристи, далеко не во всем согласный с Соловьевым, бросился, однако, в бой, видя недобросовестность «возражателей». Основная часть его статьи отдана защите Соловьева от нападений некоего «А. Ш.»72. Под этим криптонимом скрылся выпускник Московской духовной академии Александр Павлович Шо-стьин (1862—1916), специализировавшийся на сравнительном, или, скорее «обличительном», богословии. В 1889 г. он защитит магистерскую диссертацию «Источники и предмет догматики по воззрениям католических богословов последнего полустолетия», а позднее, в 1907—1912 гг., будет занимать должность инспектора Московской духовной академии.
Кристи возмущен непозволительным в серьезной дискуссии развязным тоном полемиста и его неуважением к историческим фактам73, недоумевает, что дало ему право назвать Соловьева еретиком. «Г<-н> А. Ш. начал с того, что напал на г. Соловьева, как на еретика, за непризнание общей обязательности догматов до их
71 Ср. у Кристи: «...вселенская церковь, неизменно храня первоначально данные ей откровения, постепенно раскрывала их с той или другой стороны, противуполагая новым заблуждениям новые и новые определения истины» (ПО. 1887. № 2. С. 288).
72 А. Ж <Шостъин А. 77. > 1) К вопросу о догматическом развитии Церкви // Вера и разум. 1886. Апрель. Кн. 2. Отд. II. С. 547—570; 2) К вопросу о догматическом развитии Церкви (Ответ на «ответ» г. Вл. Соловьева) // Там же. Октябрь. Кн. 2. Отд. II. С. 429—467.
73 Он разбирает все случаи, когда «А. Ш.» упрекает Соловьева в искажении фактов церковной истории (точнее — истории догматических формулировок), и показывает, что неточен сам обвинитель.
определения на вселенских соборах, а сам пришел к отрицанию всякой общей обязательности догматов даже и после их формального определения, благодаря какому-то разделению членов церкви на понимающих и непонимающих»74.
Теория развития догматов, заключает Кристи, неоспорима, ее лишь надо «оградить <...> от приписываемых ей небылиц»75. Он формулирует тезисы, помогающие это сделать:
«1. Когда мы говорим о развитии догмата, то говорим о догматах вполне раскрытых и формулированных; в приобретении этой <...> правильной формулы и состоит то развитие, о котором идет речь, но развитие не научное <...> а догматическое при содействии Духа Святаго. <...>
2. <...> единая истина, вошедшая в сущность всех догматов... заключается всецело в своем источнике — божественном откровении, и постепенно раскрывалась, начиная с проповеди св. апостолов и кончая VII Вселенским собором, при помощи св. предания и при содействии Духа Святаго.
3. Когда теория развития догмата отрицает общеобязательность известного догмата, то она вовсе не отрицает его обязательности для тех, кто его истинность понял, вовсе не отрицает присутствия его в сознании Церкви, с другой стороны, говоря об общеобязательности догмата после собора, понимает эту общеобязательность в буквальном смысле обязательности для всех, потому что решение собора не требуется понимать или не понимать, как думает г. А. Ш., а принимать на веру, как состоявшееся при содействии Духа Святаго.
4. Наконец, осуждение еретика, умершего ранее собора, нисколько не противоречит теории развития, так как она признает внутреннюю связь между всеми догматами и раскрывает новый догмат не по непосредственному откровению, но выводя его при содействии Святаго Духа из того уже раскрытого, истину которого новый ересеучитель сознательно или бессознательно нарушал своим новым учением.
Таким образом, эта теория, оставляя за Священным Писанием все то значение, которое ему приписывает Церковь, указывает, однако, и на значение Св. Предания в истории христианства, ко-
74 ПО. 1887. №2. С. 297,300.
75 ПО. 1887. №2. С. 311.
торое отрицается протестантством, и придает должную важность Вселенским соборам как органам постепенно расширявшегося при содействии Св. Духа сознания церкви, значение которых не только не разъясняется, а совершенно приводится к нулю в статьях г. А. Ш. и его единомышленников. Эта теория... в отношении к прошедшему <...> не боится ни света беспристрастной науки, ни открытия новых церковных памятников, потому что с ее точки зрения обязательность православного вероучения обусловливается не тем, что известная истина изложена в Послании апостола Павла к евреям, а тем, что книга эта признана церковно-канонической, истины, в ней изложенные, подтверждаются авторитетом церкви. <...> В настоящем теория развития догмата позволяет всякому верующему <...> брать на веру все учение Св. Церкви, не ища ему непременно прямого подтверждения в Св. Евангелии, зная, что все это учение <...> развивалось не человеческими условиями, а содействием Святаго Духа, эти условия направлявшим. Таким образом, невозможно становится упрощение протестантов под предлогом возвращения к простоте первых христиан. Таким образом, нельзя вычеркнуть в прошедшем в искании своей веры (как это делает гр. Толстой) исторического процесса церковного сознания и нельзя его бояться в будущем, если он будет поставлен в те же нормальные условия, если Церкви будет, так сказать, возвращен орган ее непогрешимого сознания — Вселенский собор»76.
Шостьин (уже за полной подписью, ведь Кристи не раз укорил его за анонимность в таком важном споре77) отвечал статьей «Авторитеты и факты в вопросе о развитии церковных догматов»78, еще более резкой, чем его возражение Соловьеву. Вероятно, эта обличительная (чтобы не сказать доносительская — о «еретично-сти» Соловьева и Кристи) статья Шостьина и повлияла в 1888 г. на мнение о Кристи корпорации Московской духовной академии79.
76 ПО. 1887. №2. С. 311-313.
77 См.: Там же. С. 288, 289, 305. Пикантность ситуации заключалась в том, что оба автора явно были знакомы: сын касимовского дьякона Шостьин учился в Московской духовной академии в 1881—1885 гг., значит, Кристи уже в первый год своего «вольнослушания» здесь мог его видеть.
78Вера и разум. 1887. Ноябрь. Кн. 2. Отд. I. С. 557—578; 1888. Июль. Кн. 1. Отд. I. С. 32-67.
79 Неспроста звучала у него угроза: «...подробный разбор достоинств и недостатков этой статьи, равно как и личные наши счеты с автором ее, я
Обратимся теперь к искусствоведческому очерку Кристи. В нем дан глубокий богословский и церковно-исторический комментарий к картине В. Д. Поленова (1844—1927) «Христос и грешница», стяжавшей огромный успех на Передвижной выставке 1887 г. Точно также, какв случае с «догматическим развитием», повод к написанию этой статьи — полемический, это брошюра А. К. Соболева «Евангельская эпоха в картине В. Д. Поленова “Христос и грешница”»80.
Кристи взглянул на полотно «с исторической точки зрения», заявив, что не разделяет мнения тех, кто осудил художника за его желание «сделать картину реальной, изобразить Господа Иисуса Христа с национальными чертами»81. Другое дело, считал он, что по-настоящему реальной картина как раз и не вышла.
Кристи полагал, что евангельский сюжет Поленов избрал идеально «подходящий для и с т о р и ч е с к и - р е ал ьн о й картины»: «Касаясь события из жизни Иисуса Христа, не заключающего в себе чуда, она (тема картины. — О. Ф.) тем не менее дает возможность художнику при правильной постановке лиц показать всю силу Божественного Слова, заставившего замолчать вражду и лукавство; сохраняя вполне человеческий образ Спасителя, окружая Его совершеннореальной исторически верной обстановкой, — показать Божественность Его взгляда, Его любви, Его учения» (С. 366). Но дальше начинается уклонение от реалистической точности. Во-первых, художник изображает момент, предшествующий евангельскому описанию (где ничего не говорится о том, что женщину
отлагаю до другого времени...» (Там же. 1887. Ноябрь. Кн. 2. С. 558 (курсив мой. — О. Ф.).
80 Соболев А. Гвангельская эпоха в картине В. Д. Поленова «Христос и грешница»: Опыт художественной критики и пояснение картины. М.: Тип. А. И. Мамонтова и К°, 1887. Кристи не случайно называет автора брошюры «официозным комментатором» Поленова (ПО. 1887. № 5/6. С. 373). Дело в том, что брошюра, ставящая целью «установление надлежащей точки зрения на картину» (см.: Соболев А. Евангельская эпоха... С. 3), продавалась (или даже раздавалась) на выставке и поэтому представлялась неким приложением к полотну Поленова. Брошюра должна была появиться к открытию выставки, но запаздывала, и тогда Соболев, переживавший, что картина застанет «зрителей неподготовленными» (см.: Там же), за день до открытия напечатал свою статью с сокращениями в «Русских ведомостях».
81 ПО. 1887. № 5/6. С. 363-365. Далее ссылки даются в тексте.
«волокли», замечает критик и дальше объясняет — почему этого и не могло быть; а художник нарочито подчеркнул эту деталь). Во-вторых, композиционным и нравственным центром картины на евангельский сюжет ожидается видеть Христа, у Поленова же картина «распадается на две половины <... > и связи между этими двумя половинами нет никакой»: «С одной стороны, это очень реальная, великолепно написанная картина исторического жанра <...> С другой стороны, какая-то уже совсем неудачная аллегорическая картина: Иисус Христос со Своими настоящими и будущими учениками <...> реального отношения Иисуса Христа, Его учения к происшествию в картине не изображено» (С. 368).
Во второй части статьи указаны замеченные критиком «исторические ошибки». Несмотря на то, что Поленов работал над картиной десять лет, побывал в Палестине, познакомился с историческими источниками, огрехов набралось довольно много82. «А нужно заметить, что малейшая историческая ошибка в картине, имеющей претензии на реализм, гораздо более вредит впечатлению, чем полное игнорирование истории в картине, преследующей чисто религиозные цели» (Там же).
Что же выясняется при строгой оценке картины? «...что касается места происшествия, то у художника сделана ошибка, если не в выборе места, то в изображении им выбранного» (С. 370). Вопреки Евангелию, на картине нет «народа», слушающего учение Христа (не учеников, а именно народа), зато есть разъяренная толпа, больше похожая на ту, что кричала позднее: «Распни Его!» «Но в данном случае ничего такого не было. Никто <...> не собирался убить эту женщину <...> фарисеи и книжники вообще кровожадны не были <...> они занимались улавливанием Иисуса Христа, желая его скомпрометировать <...> В данном случае, они рассчитывали поставить Его в безвыходное противоречие между законом Моисея и Его учением милосердия, с одной стороны, между еврейским и римским законом — с другой <...> Это было лукавое улавливание, это была вражда в маске лицемерного недоумения, а не нападение крикливой толпы на Христа <...> И все это тихо, медленно, без лишних жестов, как требовало их святошество...»
8-Кристи дотошно разбирает все (обстановка, костюм, позы и т. д.), но не впадает в мелочность, а приходит к неожиданным и очень основательным выводам.
(С. 371—372). Дальше следует убийственное замечание: «Верность истории заключается не в выписке костюмов и не в рыжей бороде, хотя бы была она снята и с живого палестинца, а в понимании лиц и событий. Вот этого-то и недостает на правой стороне картины, в ней-то и есть перевес мелочных подробностей, мелкого реализма над исторической правдой» (С. 372).
С пристальным вниманием рассматривает Кристи «аллегорическую» половину картины. Фигуры мироносиц и апостолов он признает фальшивыми (чего стоит хотя бы Марк в своем покрывале — деталь, заимствованная из другой евангельской сцены, здесь же совершенно невозможная, но примененная для опознавания персонажа) и в таком виде совершенно лишними, перегружающими картину, рассредоточивающими зрительское внимание до того, что «многие не узнавали сразу и не находили» на картине Христа. «В картине есть какая-то значительная ошибка не в технической, а в идейной перспективе...» (С. 377)83.
Отдельно разбирается в статье вопрос о внешнем облике Христа. Поленов и его апологеты опирались на ряд древних свидетельств о том, что Спаситель не был красив. Кристи же уверял, что художник не должен слепо рабствовать историческому документу. Отказ от привычного (и в этом смысле ставшего историческим) типа изображения Христа (одухотворенно красивого) он считал большой ошибкой: «Это все равно как изорвать драгоценный, но поврежденный пергамент, над разбором которого уже работали многие ученые, оттого, что они его прочли не вполне и не без ошибок <...> Что же касается собственно вопроса о красоте, то несомненно есть предположения <...> что Христос не был красив, но это свидетельства не лиц, желавших изобразить Христа, а крайних спиритуалистов, не считавших достойным изображать Христа. Но художник служит красоте, и <...> если он вдохновляется желанием запечатлеть образ Бога, как Он являлся людям <...> то ему нет
83 Ю. Н. Еоворуха-Отрок отзывался позднее о картине Поленова еще более резко: в картине нет Христа, а есть «“симпатичный” молодой человек» (Николаев Ю. <Говоруха-Отрок Ю. Н<> Несколько мыслей о религиозной живописи // Русское обозрение. 1894. Т. 25. Февраль. С. 671). Соболев, напротив, подчеркивал, что у Поленова «все сконцентрировано вокруг главной личности Христа <...> Он <...> вездесущ на этой картине: все в Нем и Он во всем...» (СоболевА. Евангельская эпоха... С. 13).
дела до этих мнений <...> его изображение должно блестеть или внешней, или внутренней красотой» (С. 378).
Стремясь к «исторической верности», художник рискует споткнуться на мелких ошибках. А «верность» заключается в другом: «Ни подлинные башмаки, ни верно срисованные типы не делают картины исторической, если она не проникнута духом данной эпохи...» (С. 379). «...подготовленный изучением археологии, проникнутый духом известной исторической эпохи, художник <...> вдохновленный какою-нибудь темой из этой эпохи, должен весь отдаться своему вдохновению и вылить его в известной форме, но не быть рабом мелких подробностей, не быть под гнетом исторических справок <...> От изучения археологических подробностей <...> следовало перейти к изучению характера эпохи <...> и тогда бы этот характер вылился в картине и вместе избежались бы и исторические ошибки, потому что лишь понимание духа эпохи лишь вполне определенный взгляд историка на изучаемый предмет научает его распределять свой сырой материал. При таких условиях картина подымается над иллюстрацией истории и становится самостоятельным произведением искусства. Вот такой-то цельности действия и нет в картине г. Поленова...» (С. 380—381).
Тем не менее заканчивается статья примирительно: «Уже одно то, что после ряда громадных полотен за последние года, оскорбляющих религиозные, нравственные, патриотические и эстетические чувства, вниманию публики была представлена такая тема, — это большая заслуга художника. Это подняло интерес к такого рода высоким предметам, как вопрос о событиях и обстановке жизни Господа нашего» (С. 381). Художник, надеется богослов, представит когда-нибудь публике новую картину, где избежит досадных ошибок, «все более и более сближаясь не путем внешнего исследования, но внутренно духом с евангельской эпохой, подарит нас исторической картиной, которая бы составила гордость русского искусства» (С. 382).
Брошюра о Поленове послужила «мостом для сношений» с Филипповым84. Кристи послал ее в подарок, а в ответ получил письмо с одобрительным отзывом85 и приглашением к сотрудничеству в ежедневном «Гражданине». Для удобства работы
84№ 158. JI. 1 об. (письмо к Леонтьеву от 17 августа 1887 г.).
85 ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 2019. Л. 1.
Филиппов приглашал молодого человека переехать в Петербург. Последнее предложение тот не принял, отговорившись работой над диссертацией, из-за которой не мог покидать Академии, а на самое широкое сотрудничество согласился: «...я с большою радостью готов принять на себя обязанности московского сотрудника “ Гражданина”<... > я не предполагаю корреспонденций чисто фактических <...> я говорю о необходимости давать отчет и критику умственной, политической и научной жизни Москвы. По чистополитическим вопросам я никогда не писал <...> но все остальные вопросы, которые я привык обдумывать, как напр<имер> церковный, школьный, вопросы эстетики, литературы и т. д., я с удовольствием готов разрабатывать для почтенной газеты <...> я желал бы взять на себя, кроме московских писем, обязанности литературного критика, в некоторых областях научного и даже эстетического. Это область, в которой я хотел бы развивать <...> положительные идеалы, идеалы правды в религии, жизни, науке, искусстве. Но, кроме того, есть много случаев, когда сердце возмущается каким-нибудь явным богохульством, изменой и т. п., и тогда хочется кратко, но резко высказаться; я в этих случаях прибегал к “Московским Ведомостям”, теперь, надеюсь, этому будет место в “Гражданине”»86.
Начиная с первого номера обновленного «Гражданина» Кристи ведет «Литературное обозрение», подписываясь криптонимом «Кр.»87. Он подошел к делу обстоятельно, начал с рассуждения о значении литературы, о переломе «в русском самосознании» и его влиянии на печать, об оживлении «духовных интересов» в обществе, отметил «разлад между русским самосознанием и литературой»88, целую серию статей посвятил JI. Толстому, останавливаясь более подробно на теме его «верования»89. Откликался обозреватель и на новинки в прозе и поэзии (Чехов, Короленко, Надсон, Минский и др.).
86 ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 2019. JI. 1 об.—2 (письмо к Филиппову от
15 июля 1887 г.).
87 Это вызвало ироничный отклик Леонтьева: «...Кр. Кр. Кр. Кр. Я его за это неблагозвучное Кр. Кр. Кр. уже здесь бранил. То ли дело: „Ка-эр-и!”» (Мександров A. I. Памяти К. Н. Леонтьева. II. Письма Леонтьева к Александрову. С. 32; письмо от 1 февраля 1888 г.).
88Др. <Кристи И. И.> Литературное обозрение // Гр. 1887.1 окт. № 1. С. 3.
89Там же. 15 окт. № 15. С. 3; 22 окт. № 22. С. 3; 29 окт. № 29. С. 3.
Но не литературная критика занимала Кристи. «Я очень надеялся на церковный отдел, а вместе с тем и в частном разговоре со мной, и в первой статье “Церковь”90 Мещерский понес необычайную чепуху о том, что нужно быть равнодушным ко всем канцелярским мерам <...> что сильная вера в народе, что врата ада эту истинную Церковь не одолеют91 и т. д. Другими словами, он, по-видимому, равнодушен к тому, что эту истинную Церковь давят если не врата адовы, то Канцелярии, что ее разъединили с другими единоверными Церквами и т. д. Другими словами, “Гражданин” не будет давать места обсуждению тех или других общих проектов церковного устройства, а ограничит церковный отдел разговорами о церковно-приходских школах и собеседованиями против раскольников»92.
И все-таки одна статья не в этом, подмеченном Кристи, примирительно-равнодушном духе была помещена Мещерским. Ученик Леонтьева и протеже Филиппова открыл свою деятельность публициста, пишущего на церковные темы в ежедневной газете, обращением к самой острой теме болгарского раскола93. Отношение к греко-болгарскому вопросу было для Филиппова и Леонтьева пробным камнем. У Кристи совершенно в их духе о событиях греко-болгарской церковной распри говорится однозначно: «Большего глумления над Церковью Христовой произойти не
МОГЛО»94.
В «Гражданине» молодому публицисту скоро стало тесно. 9 июня 1888 г. он упомянул в письме к Филиппову, что в России нет ни одной газеты, где ему хотелось бы писать и которая могла бы помещать его статьи по церковным вопросам95. Он охотно принял приглашение Филиппова, в очередной раз пытавшегося затеять собственную газету (безуспешно), заявил о своей готовности вести церковный отдел и подобрать сотрудников, а в редак-
90 Имеется в виду статья без подписи: Церковь // Гр. 1887. 1 окт. № 1. С. 2.
91 Ср.: Мф 16. 18.
92 Письмо к Леонтьеву от 8 октября 1887 г. (№ 158. JI. 9—10 об. ). Именно в этих двух вопросах Кристи не видел своего полного единства с позицией Филиппова и редакции «Гражданина» (см. об этом ниже).
93 К <Кристи И. И.> Болгарская церковь // Гр. 1887. 21 окт. № 21. С. 2;
22 окт. № 22. С. 2; 24 окт. № 24. С. 2.
94Там же. 21 окт. № 21. С. 2.
95 ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 2019. Л. 7.
торы прочил племянника Н. П. Гилярова-Платонова — Ф. А. Гилярова96.
Сам же Кристи принять на себя труд редактора не мог:«.. .в виду кончины моей матери я опоздал на экзамены и держал их часть, остальные предстоят осенью (в августе). По тем же причинам мое сочинение очень мало подвинулось, и зимой нужно будет писать, печатать и к весне защитить диссертацию»97. Не менее важную причину Кристи видел в неполном своем единомыслии с Филипповым. Здесь он выделил два пункта: отношение к старообрядчеству и единоверчеству98 и к народным школам. Кристи предупредил, что не сможет только хвалить церковно-приходские школы (Филиппов был одним из их создателей): он знает много хороших земских школ, а от него могли потребовать безоговорочно все земское хулить.
В сентябре 1888 г. новый директор Лицея К. Н. Станишев предложил Кристи стать тутором университетского отделения, хотел заменить им Астафьева99, которым из-за его пьянства давно было недовольно правление Лицея. Кристи был смущен этим обстоятельством (дело походило на предательство), но принял предложение, узнав, что Лицей оставляет за профессором квартиру и стол. Начальство обещало Кристи, что не слишком обременит его трудами и у него останется время для научных штудий, а главной задачей ставило нравственное влияние на студентов100 (за Астафьевым же сохранялась задача влияния умственного101).
В должности тутора Кристи пробыл, может быть, всего несколько недель и, по-видимому, не был утвержден в ней официально (его имя не попало в перечень туторов в «Исторической записке» Лицея), но, несомненно, он мог бы стать заботливым воспитателем. Ручательством служат ранние письма к Леонтьеву, в которых он просит не оставлять Университетского отде-
96 ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 2019. Л. 7-8.
97 Там же. Л. 3.
98 Он замечал «гордость» единоверцев, считавших новообрядцев людьми второго сорта.
99 № 158. Л. 25 об.
100 № 159. Л. 1 об.
101 Там же. Л. 8 (письмо от 4 февраля 1889 г.).
ления102: меткость замечаний о психологических особенностях того или иного приятеля, забота о младших, мягкий юмор — все это говорит в пользу педагогического (или пастырского) дара Кристи.
Еще один талант Кристи — издательский. Правда, проявить себя на этом поприще пришлось ему лишь один раз, но предавался он этим заботам в полную силу. Единственный опыт издательско-редакторской работы Кристи — это брошюра Леонтьева «Национальная политика как орудие всемирной революции», вышедшая в феврале 1889 г.103 Издание второй брошюры («Плоды национальной политики на Православном Востоке») не состоялось, как не состоялось и еще одно предприятие.
В самом начале 1888 г. Кристи и Н. М. Горбов104, недовольные существующими консервативными изданиями, задумали выпускать с 1889 г. журнал «Московский вестник»105. Возглавить новый орган должен был приятель Соловьева, философ и поэт кн. Д. Н. Цертелев. К Горбову и Кристи в их замысле «присоединился еще один некто Лясковский, человеклитературный»106. Понимая, как трудно получить разрешение на издание журнала, они решили издать для начала сборник, где Кристи составил бы церковный отдел. При этом, рассказывал Кристи Леонтьеву, его стали «как бы допытывать в смысле терпимости»: «допущу ли я буддийские поэмы, исследования о буддизме и т. д. Я, конечно, согласился с оговоркою, чтобы каждый раз, однако, видел бы вещь»107. Но планы расстроились. Вместо «Московского вестника» Цертелев организовал в компании с другом Леонтьева Н. М. Бобарыкиным журнал «Русское обозрение».
102 ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 157. Л. 11 об.
103См.: 82, 1131-1132.
104 Николай Михайлович Горбов (1859—1921) — выпускник Московского университета, народный учитель, последователь С. А. Рачинского.
105 Контаминация названий катковских изданий — «Московские ведомости» и «Русский вестник» — и одновременно отсылка к славянофильским «Московским сборникам».
106№ 158. JI. 26 об. (письмо от 21 сентября 1888 г.). Имеется в виду мировой судья из Орловской губернии Валерий Николаевич Лясковский (1858—1938), будущий автор книги «Братья Киреевские: Жизнь и труды их» (СПб., 1899).
107Там же. Л. 26 об.—27.
А Кристи всё на перепутье. До неудачи с магистерским экзаменом108 он хотел стать приват-доцентом Новороссийского университета в Одессе, выбрав его, чтобы одновременно и быть ближе к родным109, и проповедовать с кафедры идеи своего учителя110. То вдруг, увлеченный педагогическим подвижничеством Рачинского, подумывал о женитьбе на его племяннице и рукоположении в священника. По ряду деталей, упомянутых в письмах к Леонтьеву, удалось установить, что речь шла о Марии Константиновне Рачинской (1865—1900)111, дочери К. А. Рачинского (1838—1909), впоследствии (с 1894) директора Московского сельскохозяйственного института. Определенно присутствовавший расчет (женитьба для рукоположения, да еще и на ближайшей родственнице великого педагога, у которого уже подвизался друг Кристи, Горбов) вскоре затмило глубокое чувство, но дело разладилось: роман прошел «все стадии от большой надежды до решительного отказа»112. Девушка отвечала Кристи взаимностью, разделяла его, как тогда выражались, «направление», но помешал отец (матери Мария лишилась в 12-летнем возрасте113). Старому земцу не нравилась религиозность будущего зятя и перспектива видеть дочь попадьей (впрочем, это не прельщало и саму невесту114, что доставляло Кристи новые терзания). Все это привело к
108 В итоге он сдал его в июне 1889 г., но не в Москве, а в Петербурге (Там же. Л. 23 об.).
109 Леонтьев очень печалился о «семейственности» Кристи, мешавшей его научным трудам, — в огромной родне постоянно случались то болезни, то свадьбы. Ср. в письме к Фуделю от 8 октября 1889 г.: «Кристи, человек духом не слабый и меня, видимо, очень любит; — но он очень неаккуратен, медлен, вечно в каком-то внутреннем волнении, и к тому же у него множество светских и богатых — теток, дядей, отцов, братьев и т. д. <...> должно быть они очень его отвлекают и от дела, и от людей, родственных ему не по плоти, а по духу» (Преемство. С. 166).
110№ 158. Л. 5—5 об. (письмо от 25 сентября 1887 г.).
111 В начале 1890-х гг. она училась в Кембридже, в 1895 г. стала женой гр. Сергея Львовича Толстого, родила сына, но прожила с мужем недолго, вернулась к отцу, а вскоре умерла от чахотки в Англии.
шПисьмо от 5 марта 1889 г. (№ 159. Л. 9 об.).
ш Кристи думал, что в 15-летнем (Там же. Л. 18). Мария Александровна Рачинская (урожд. Дараган) скончалась в 1877 г.
114 Трудно представить, что бы отвечало ее ожиданиям. Профессорство она считала «хамством» (на радость Леонтьеву), не одобряла редакторство
разрыву, который переживался Кристи очень тяжело, а в итоге и сокрушил его.
В конце апреля 1889 г. Кристи уехал в Петербург — укрыться от перенесенного, погрузившись в научные труды, летом навестил родных в Кишиневе и снова вернулся в столицу. В октябре он пишет Леонтьеву: «...теперь моя постоянная любимая мечта — поездка на Афон. Пожить на Афоне по-настоящему! да я там многому, многому научусь, а кроме того биография старцев мне очень по духу. Я думаю, можно будет соединить их биографию с довольно подробной историей, а также и оценкой с нашей точки зрения монастыря»115.
В январе 1890 г. Леонтьев ждал Кристи в Оптиной (до этого он гостил здесь дважды), но вместо этого получил известие от о. И. Фуделя: «И. И. Кристи был у меня (в Белостоке. — О. Ф.) и подходил под благословение. Был он в 20-х числах января проездом в Кишинев <...> Он сильно исхудал и сильно изменился по характеру; стал какой-то грустный и неразговорчивый; из Кишинева он предполагал в начале февраля вернуться в Москву»116.
Это было для Леонтьева первым сообщением о случившейся с его любимцем катастрофе. А вскоре пришло письмо, датированное 1 марта, с рассказом о перенесенной инфлюэнце, невралгии головы и ударе117. И без того мнительного, телесно и психически
и вообще сотрудничество в газете или журнале (Там же. Л. 15 об.). Что же еще, если не это и не священство, мог избрать Кристи, так не похожий на своего старшего брата — сперва гвардейца, потом преуспевающего помещика, предпринимателя и государственного деятеля? Отец, узнав о затруднениях Ивана, надумал сделать его чиновником: «...отец мне серьезно предлагает попросить Делянова (министра народного просвещения И. Д. Делянова. — О. Ф.) назначить инспектором “народных училищ в Бессарабию”. Это человеку, которому три раза предлага<ли> быть редактором журнала» (Там же).
115 № 159. Л. 33 об.—34 об. Монастыри (прежде всего именно афонские во всем их разнообразии) Леонтьев в своих «пророчествах будущей культуры» брал за образец социального устройства.
“Преемство. С. 184 (письмо от 19 февраля 1890 г.).
117 № 159. Л. 28—28 об. 15 марта Леонтьев писал Фуделю: «От Кристи недавно получил письмо из Киева; он очень был болен; теперь лучше. — Но, вообще, для человека, обреченного работать умом, страдание мозга — вещь очень опасная. — Боюсь я за него сильно!» (Преемство. С. 191). Первый удар (нарушение мозгового кровообращения) с Кристи случился еще в 1885 г. (№ 159. Л. 42).
хрупкого Ваничку постигло сначала нервное расстройство, от которого он лечился у лучших врачей (в 1890 г. в Киеве — у И. А. Си-корского, в 1891 г. — в водолечебнице А. Б. Воллернера в Одессе), а затем и серьезная душевная болезнь. Леонтьев позднее сообщил о. Иосифу истинную причину болезни: «Едва ли это поправимо; это, кажется, не что иное, как тягчайшее сифшитическое худосочие, павшее на мозг! — Не жалко ли, что такой человек пропал и для дела, и для жизни!»118
Вместо Афона Сикорский отправил пациента на воды. Тот с покорностью загипнотизированного объяснял Леонтьеву: «...мне невозможно одиночество, мне нужно общество для того, чтобы я менее думал (слова Сикорского), а что же я буду делать на Афоне в одиночестве, как не думать, молиться и читать, во всяком случае не после мозговой болезни можно ехать на Афон, потому что там моя голова не будет отдыхать, а будет воспринимать очень сильные впечатления, а ей нужно совершенно отдыхать. Моя мечта поехать на Афон, но поехать, владея всеми физическими и нравственными силами; чтобы действительно стоять если не всю, то большую часть ночных всенощных, посетить все монастыри, беседовать со старцами»119.
Леонтьев оказался прав, предупреждая, что Кристи погубит излишняя погруженность в жизнь его большого семейства. Чего стоит перечисление поездок, совершенных им в 1890 г., когда болезнь вовсю развивалась: несмотря на случившиеся в январе мозговые нарушения, Кристи побывал в Кишиневе, в Одессе на свадьбе сестры, потом повез старшую сестру Екатерину, страдавшую болезнью сердца и почти обездвиженную, на Принцевы острова, затем опять гостил в Кишиневе... Можно себе представить, в каком состоянии он предстал перед Сикорским, который и услал несчастного поскорей на Кавказ.
Во Владикавказе Кристи встретился с иеромонахом Трифоном120, который сообщил о своих впечатлениях от этой встречи
118 Преемство. С. 251 (письмо от 4 декабря 1890 г.). От сифилиса после лечения в Пятигорске и Кисловодске не осталось «никаких следов» (№ 159. Л. 38), но с болезнью мозговой врачи ничего поделать не могли.
119Там же. Л. 34 об.—35 (письмо от 22 марта).
120Будущий митрополит Трифон (в миру кн. Б. П. Туркестанов) в 1888 г. стал послушником Оптиной пустыни, где и познакомился с Леонтьевым;
Леонтьеву, а тот — Фуделю: «Здесь кн<язь> Туркестанов (от<ец> Трифон); он видел на Кавказе бедного Ив<ана> Ив<ановича> Кристи и говорит, что он безнадежен <... > В разговоре все больше и больше путается, в Церкви, бедный, всеплачет. — Вот судьба!»121 Леонтьев и сам мог понять, что случилось, когда получил письмо, наполненное хроникой лечения в Пятигорске (включая подробности из жизни квартирной хозяйки) и описанием передвижений сестры по Принцевым островам122. Леонтьев к таким эпистолам не привык. Фуделю он сообщил 4 декабря: «...получил от Кристи письмо из Киева; три листа мелкого почерка, почти сплошь наполненные пустяками. — Какая-то болтовня 14-летней девочки, не особенно даже умной»123. Состояние больного было видно и по изменившемуся почерку, который и прежде не отличался внятностью. Правда, в начале письма была не только «болтовня», но и попытка оценить собственное состояние: «На Кавказ я приехал в ужасном виде. Я делал разные ненормальные вещи и каялся. Даже вспоминал вещи, сделанные мною лет десять, шесть тому назад и каялся <...> я ужасно волновался и потом в слово в слово представлял себе, как я это должен был сделать. Также и воля была слаба»124.
Лечение, обставленное как путешествие, было слишком напряженным для больного: Кристи посетил не только курорты, но и Тифлис с Батумом, а потом опять погрузился в семейную круговерть (с постоянными разъездами), закончившуюся у Сикорско-го. Ноябрьское и декабрьское письма к Леонтьеву посланы из его лечебницы, причем, как водится, пациент убежден, что здоровье его «очень хорошо и никаких следов нервности не осталось»125. Но не осталось и почти никаких следов прежнего Кристи.
в иеромонаха был рукоположен в Тифлисе, служил сначала в Осетии, в 1891 г. поступил в Московскую духовную академию; в последние месяцы жизни Леонтьева в Сергиевом Посаде тесно общался с ним и участвовал в его отпевании.
121 Преемство. С. 237 (письмо от 14 октября 1890 г.).
122 № 159. Л. 36-41.
123 Преемство. С. 251.
124 № 159. Л. 36.
125Там же. Л. 42.
Он чувствовал себя лучше, стал читать, здраво рассуждал о публицистах «Московских ведомостей», откликался на полемику Леонтьева с Астафьевым, «несколько раз танцевал» и собирался отправиться в Бухарест, где служил вторым секретарем посольства его кузен Д. Нелидов126, а до этого должен был пройти в воинском приказе процедуру снятия с воинской повинности. Кристи понимал, что не сможет вернуться к научным занятиям, и собирался «помогать отцу <...> в его работах»127. Леонтьев начал было надеяться на его выздоровление128, основываясь, главным образом, на письме Кристи от 8 февраля, которое его утешило. «Кристи — видимо, поправляется <...> прислал мне очень здравое письмо. — Слава Богу!» — делился он своей радостью с Фуделем 19 марта 1891 г.129
Последнее письмо Кристи к Леонтьеву из Одессы130 датировано 11 июня 1891 г. и никаких надежд своим содержанием уже не оставляет, хотя Леонтьев продолжал убеждать себя: «Есть надежда, что поправится»131. Большую часть послания составлял сбивчивый восторженный рассказ о гастрольном спектакле Малого театра132. Здесь же сообщалось, что Кристи через месяц снова отправится на Кавказ133. После этого он как в воду канул.
Есть одно странное обстоятельство, которое могло бы подвергнуть сомнению дату его смерти (1894). В фонде Филиппова в ГАРФ в одном деле с письмами Кристи к нему хранится письмо от 15 января 1896 (!) г., сопровождающее посылку сведений, дополняющих присланную ранее записку о бессарабских монастырях134. Как же объяснить неожиданное «воскрешение»? Автор письма в здравом уме, его рукопись перебеляет писарь, сведения о мона-
126Там же. Л. 42 об.—44 об.
127 № 159. Л. 42.
128«...если поправится в здоровье» (60, 39) — слова о Кристи из дополнения к завещанию «Мои посмертные желания», написанного 17 мая 1891 г.
129Преемство. С. 303.
ш№ 159. Л. 46-49 об.
1.1 Леонтьев К. Н. <Список верующих> / Публ. О. Л. Фетисенко // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2007—2008 годы. СПб., 2010. С. 311.
1.2 «Друзья детства» П. М. Невежина с Е. К. Лешковской в главной роли.
ш№ 159. Л. 48 об.-49.
1,4ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. № 2019. Л. 9-9 об.
стырях нашли воплощение в докладе автора земскому собранию. Разгадка проста: письмо попало в дело по ошибке, объясняемой подписью «Ив. Кристи» и схожестью почерков, а принадлежит оно Кристи-отцу.
Иван Кристи часто сокрушался о том, что из него «ничего не выйдет», боялся «разочаровать» верящих в него135 и напророчил себе нескладную и трагическую судьбу. Может быть, из всего, что он написал, непреложную ценность имеет лишь несколько статей, но слишком значительны их темы, чтобы позабыть имя подававшего большие надежды публициста и богослова.
1,5№ 157. Л. 13 об., 16; № 159. Л. 12 об.
