CC BY
66
Захаров А.М.
Докторант, к.и.н.. доцент кафедры русской истории, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург)
«ЗАБЫТАЯ АРМИЯ»: ФОРМИРОВАНИЕ 2-ГО И 3-ГО ПОЛЬСКИХ КОРПУСОВ В
РОССИИ В КОНЦЕ 1917 - НАЧАЛЕ 1918гг.
Аннотация
Статья посвящена истории создания 2-го и 3-го Польских корпусов в составе русской армии в 1917 году. Автор анализирует политические и военные аспекты проблемы, указывает на влияние внутренней ситуации в Польше и борьбы различных польских политических групп и партий на процесс формирования корпусов, отмечает приоритетный характер политических и дипломатических аспектов проблемы.
Ключевые слова: Первая мировая война; польские добровольческие части; Россия в Первой мировой войне.
Keywords: World War I; polish volunteers; Russia in the World War I.
Причины, по которым история 2-го и 3-го Польских корпусов в России оказалась в тени событий, связанных с 1-м корпусом и т.н. «мятежом Довбор-Мусьницкого», достаточно разнообразны. Во-первых, 2-й и 3-й корпуса реально были созданы только в начале 1918 г. и численно были намного меньше 1-го. Во-вторых, не обладали столь инициативным и решительно антибольшевистски настроенным командующим, каким был генерал Ю. Довбор-Мусьницкий. Наконец, в-третьих, сами перспективы использования 2-го и 3-го корпусов к моменту их фактического возникновения были более чем туманными именно в силу событий, происшедших с 1-м корпусом к тому времени.
Потенциал создания отдельных польских вооруженных сил в России в ходе Первой мировой войны был изначально велик, и к тому же непрерывно рос. Народный комиссариат по польским делам число одних только польских беженцев в России в ноябре 1917 г. исчислял в 967 тыс. чел (1,4)., учитывая при этом только поляков-католиков. Число собственно поляков-военнослужащих в составе русской армии исчислялось примерно 30 тыс. офицеров и 500 тыс. солдат. Наконец, в русском плену находилось еще около 100 тыс. поляков из австро-венгерской армии (2,108). Иными словами, при таком потенциале создание многочисленной польской армии, казалось, упирается лишь в желание русского правительства.
К такому выводу приходили и отечественные историки советского периода. «Терпимо относясь к появлению Польского национального комитета, царское правительство весьма настороженно относилось к предложениям о создании польских добровольческих частей, - писал А.Я. Манусевич. - В военном отношении эти части серьезной роли сыграть не смогли бы, а в политическом - само их появление было чревато для царизма опасными осложнениями при урегулировании после войны всех польских дел» (3,27).
На наш взгляд, данный вывод не совсем точен. Именно создание не отдельных добровольческих частей, а полноценной армии из нескольких армейских корпусов могло оказаться весьма существенным как раз в военном отношении, что поставило бы Польшу после войны в положение полноценного союзника Антанты, допустить чего царское правительство не желало. Второй же причиной оттягивания вопроса о польской армии стали противоречия внутри политических кругов польской диаспоры, причем не имеющие себе аналогов в среде славянской эмиграции по степени остроты - проблема армии не стояла столь остро ни в чехословацкой, ни в югославянской политических элитах.
Еще одним существенным моментом была позиция русского высшего военного командования. Так, командующий Юго-Западным фронтом А.А. Брусилов еще 20 января
1917 г. писал в штаб верховного главнокомандующего, что, по его мнению, создание польских воинских частей даст точку опоры для будущего русского влияния в Польше, даст выход национальному чувству поляков, «желающих драться не только за общее дело, но и за идею освобождения Польши», ослабит значение германских попыток набора поляков в свою армию (4,23-24).
Опасность последних была преувеличена. Генерал Э. Людендорф недвусмысленно отмечал в своих мемуарах: «И провозглашение 5 ноября королевства, и усилия по формированию Войска польского не принесли ощутимых дивидендов... Я окончательно отказался от плана усиления наших войск польскими воинскими частями... Идея создания польской армии потерпела полное фиаско» (5,183).
Тем не менее формирование польской армии началось, по сути, 17 июля 1917 г., когда был издан приказ ГУГШ № 28082. 9 августа главнокомандующий генерал Л.Г. Корнилов утвердил «Положение о польских войсках», представленное ему делегацией Начполя (высшего выборного органа поляков-военнослужащих русской армии). Оно устанавливало, что формирование польских частей может происходить только под руководством лиц, выделенных Начполем; Начполь определяет «внутренний быт» польских войск; польские войска лишь в стратегическом отношении подчиняются высшему русскому командованию, а после того, как будет создан 2-й Польский корпус, будет образовано особое Полевое управление польской армии (6,3-6).
Как видим, первое упоминание о возможности возникновения 2-го корпуса прозвучало еще летом 1917 г. Однако процесс его формирования сильно затянулся. Вербовочными делами с лета 1917 г. ведала Войсковая комиссия Начполя во главе с генералами Я. Яцыной и А. Осинским. Реально же вербовка поляков шла через руки полковника А. Тупальского, представлявшего 1-й корпус и потому в первую очередь заинтересованного в комплектовании своих частей (Известно, впрочем, что были офицеры-вербовщики, действовавшие на уровне отдельных армий едва ли не по собственной инициативе (7,93)).
В середине ноября 1917 г. Начполь, наконец, взялся за дело всерьез. По настоянию председателя Начполя В. Рачкевича был создан пост генерального инспектора Войска Польского, замещенный генерал-лейтенантом русской армии Э. де Хеннинг-Михаэ лисом, ранее предполагавшимся на пост командующего польскими добровольцами в составе французской армии. В задачи генерального инспектора входило, в первую очередь, формирование 2-го и 3-го корпусов. Сам Михаэлис при этом полагал, что эти части будут подчиняться Начполю наравне с 1-м корпусом, а не будут приведены в подчинение Довбор-Мусьницкому (8,12).
3 декабря 1917 г. генерал Михаэлис прибыл в Киев. Он быстро обнаружил, что местное отделение Начполя в лице его главы генерала Э. Пиотровского основательно вторгается в его компетенцию, координируя работу по вербовке с украинскими властями. Кроме того, серьезное давление на Михаэлиса оказывали польские помещики, не считаться с которыми он не мог - они обеспечивали финансовую базу 2-го корпуса.
12 декабря 1917 г. Исполком Союза поляков-военнослужащих Юго-Западного фронта созвал конференцию с целью помирить Михаэлиса с Начполем. Присутствовал также и представитель Румынского фронта подпоручик В. Рупневский, что представляется нам весьма важным - значит, идея создания 3-го корпуса (его дислокация предполагалась как раз на Румынском фронте) уже получила свое воплощение.
Конференция и в самом деле впервые публично высказалась за создание 2-го и 3-го корпусов. Едва ли не главным противником создания корпусов оказался... генерал Михаэлис, предлагавший пока что ограничиться созданием концентрационных пунктов в местах дислокации. Причины этого очевидны - генерал боялся конфликтов с местными властями до появления в его руках реальной воинской силы.
На практике именно это и было сделано. Пунктами для 2-го корпуса были объявлены Одесса, Николаев, Вознесенск, Кривой Рог, Елизаветград, Бендеры, Кишинев,
Умань и Могилев-Подольский. Во главе концентрационных пунктов предполагалось поставить старших польских офицеров. Нарастающий советско-украинский конфликт содействовал формированию польских частей, не хотевших в него включаться, хотя довольно часто добровольцы прибывали без оружия и необученные.
Активнейшее участие в создании 2-го польского корпуса принял Союз поляков-военнослужащих 9-й армии Румынского фронта, созвавший 24 октября 1917 г. свой съезд в Сучаве. Почетным председателем съезда избрали Михаэлиса. Послали приветственные адреса главнокомандующему Духонину и командующему фронтом Щербачеву. Последний вдруг изменил свое негативное отношение к идее польских корпусов и предложил создавать польские части в составе русской армии - русские генералы лихорадочно искали спасения от большевизации армии. 24 ноября заместитель командующего фронтом генерал П.П. Сытин подписал директиву № 16650, разрешавшую создание корпуса, «если это не скажется на боеготовности войск» (7,145-146).
20 декабря 1917 г. Исполком Союза поляков-военнослужащих Румынского фронта официально огласил решение о создании 2-го польского корпуса и принял воззвание к польским солдатам вступать в него. В Сучаве при штабе 9-й армии тут же началось формирование 1-й польской дивизии под командованием полковника Купчиньского.
17 декабря 1917 г. генерал Щербачев издал приказ о передаче 2-му польскому корпусу расквартированного в Сороках штаба 29-го армейского корпуса со всеми тылами, а также управлений 1-й, 2-й и 166-й стрелковых дивизий.
7 января 1918 г. кандидатуры командира корпуса генерал-лейтенанта Станкевича, командира 1-й дивизии генерал-майора Гласса и начальника штаба корпуса полковника С. Довуйно-Соллогуба были представлены на утверждение Щербачеву. 10 января 1918 г. приказом № 1340 Щербачев свел польские части своего фронта в корпус и утвердил командиром корпуса Станкевича (7,151-153).
10 января 1918 г. Исполком Союза поляков-военнослужащих Румынского фронта провел фронтовую конференцию в Яссах, на которой постановил ликвидировать в польских частях солдатские советы. С 16 января Исполком свернул деятельность своих представителей во всех четырех армиях румынского фронта и заявил о своем преобразовании в политический орган при 2-м польском корпусе. При штабе Румынского фронта оставался подчиненный Начполю фронтовой комиссар - капитан Бобицкий. Корпусным комиссаром, подчиненным ему, стал хорунжий В. Бендзиньский.
Генерал Михаэлис решением той же конференции был признан не отвечающим за вопросы формирования корпуса. Официально это объяснялось его расхождениями во взглядах с Начполем, реально - тем, что Исполком кишел его оппонентами-сторонниками скорейшего создания армии. Капитан Бобицкий был уполномочен в письменном виде сообщить это Михаэлису, что он и сделал в конце января - начале февраля 1918 г.
Финансовые вопросы было признано логичным решать через Начполь и представителя Антанты на румынском фронте генерала Бертело. Концентрационные пункты были совмещены с крупными поместьями, что, видимо, было сделано не случайно. 8 февраля 1918 г. Исполком инструктивным письмом потребовал не исполнять более приказов, исходящих от Михаэлиса. Официально это было сделано со ссылкой на позицию генерала Бертело. В довершение всего стало ясно, что Станкевич, солдат старого типа, совершенно деморализован, лишен организационных способностей и к командованию корпусом подходит формально. К началу февраля 1918 г. он превратился в безвольную марионетку в руках Исполкома.
Корпус в большей мере стал пополняться не настоящими добровольцами, а шкурниками, пытающимися в тылу пересидеть войну. Успешно формировалась только дивизия Гласса, где командир как раз оказался на своем месте, а также очень большую помощь ему оказывал полный сил и энергии капитан Бобицкий. Схожим образом высказывался и свидетель событий, поручик Е. Кордек, писавший, что «боевой дух
поддерживать было несложно, вот только солдаты, да и большинство офицеров готовы были воевать только за возвращение домой» (9,116).
Качество кадров вызывало нарекания и порой даже насмешки. Подполковник Воликовский доносил в рапорте по начальству: «У нас нет старших офицеров и поэтому слишком велико несоответствие звания занимаемой должности; русские привыкли с уважением относиться к воинскому званию, и только так можно найти к ним подход, и наконец, командование должно предпринять эти шаги, чтобы иметь в своем распоряжении некий стимул и награду» (10,294).
Русский дипломат Ю.Я. Соловьев, напротив, иронизировал: «Польская армия ... носила несколько фантастический характер. Она была составлена из случайных элементов и обломков австро-венгерской и царской армий. Можно было встретить польских офицеров, носивших георгиевский крест, что было, впрочем, вскоре запрещено. Немалым затруднением для новоявленных польских военных было и незнание в достаточной степени польского языка. Так, расположенный в казармах, принадлежавших ранее гвардейскому уланскому полку, польский уланский полк говорил сплошь по-русски» (11,348).
К концу 1917 г. в составе Румынского фронта было порядка 100 тысяч поляков, и к февралю 1918-го их все еще оставалось немало. Тем не менее, уже где-то в ноябре 1917 г. Исполком начал переговоры с румынскими властями о возможности привлечения военнопленных. Антанта после длительных размышлений дала согласие (7,158).
Тем временем Михаэлис, отчаявшись найти общий язык с Исполкомом Союза поляков-военнослужащих Румынского фронта, стал реализовывать идею создания 3-го польского корпуса. В Кишиневе и Сучаве скопилось огромное количество вооружения и амуниции, многократно превышающее потребности 2-го корпуса. 5-я и 6-я стрелковые дивизии корпуса (нумерация трех дивизий с 4-й по 6-ую вводилась в силу наличия трех дивизий в 1-м корпусе Довбор-Мусьницкого) к этому же времени еще не начинали формироваться. В 4-й дивизии по факту перешли на однобатальонные полки.
14 декабря 1917 г. Михаэлис издал приказ о формировании концентрационных пунктов на Украине под общим руководством полковника Остроменцкого. Воспротивились власти Украины, и в итоге реально были созданы только два пункта: в Киеве для пехоты и в Виннице для кавалерии. Невзирая на это, в конце декабря действовали пункты в Каменец-Подольском, Проскурове, Баре, Черном Острове, Кременце и Виннице.
Польскому командованию пришлось быстро убедиться в неэффективности концентрационных пунктов, где солдат интенсивно пропагандировали. Оснащение конницы лошадьми приводило к конфликтам с местным населением. В ночь на 25 декабря на войскового коменданта Винницы ротмистра Шемиота было совершено нападение, в ходе которого ротмистр застрелил одного из нападавших. В ответ украинский комендант 31 декабря издал приказ о расформировании польского пункта. 5 января 1918 г. пытались расформировать кавалерийский отряд поручика Млодзяновского, выделившийся в Дзвонишах из 2-го русского кирасирского полка. Михаэлис возлагал вину за это на начальника пункта в Дзвонишах полковника Соколовского, который якобы не проинформировал в достаточной степени украинские власти, хотя это была не его задача, а вышестоящего генерала Пиотровского (7,162-163).
3-й польский корпус стал детищем Исполкома Союза поляков-военнослужащих Юго-Западного фронта, созданного 17 сентября 1917 г. во главе с подполковником В. Шливиньским и унтер-офицером В. Недзвецким. Важную роль в организации стал играть уже упоминавшийся генерал Э. Пиотровский, возглавивший военную комиссию Исполкома.
Поскольку Михаэлис не торопился обращаться ни к Центральной раде, ни к командующему Юго-Западным фронтом Володченко, Пиотровский 15 февраля 1918 г. обратился к Щербачеву с предложением перевести 3-й корпус под его командование. Тот
согласился только на выделение в отдельную часть 6-й польской дивизии с включением в ее состав запасных полков на территории Бельского, Сороцкого, Ямпольского и Могилевского уездов.
Михаэлис эту диспозицию Пиотровского не утвердил. 20 февраля Пиотровский прибыл в Киев, где на следующий день встретился с Михаэлисом. Тот об идее перевода 3-го корпуса на Румынский фронт отозвался негативно, сообщил, что военный министр Украины Немоловский отдал приказ о полонизации 39-го армейского корпуса, дислоцированного в районе Луцка.
Против этого однако выступил большевизированный солдатский совет корпуса. (Польские историки отмечали, что значительная часть левого спектра польских политических сил в 1917 г. не отрицала идеи создания польской армии, но к 1918-му это увлечение прошло (12,152)). Михаэлис быстро сориентировался и 24 января дал свое согласие Пиотровскому на выделение 6-й дивизии как базы для 3-го корпуса.
(172). 23 января 1918 г. Польский совет межпартийного объединения и Начполь начали в Киеве переговоры о создании нового руководящего войскового органа. 31 января соглашение было достигнуто. Совет брал на себя политическое представительство и финансовые вопросы. 4 февраля 1918 г. новый орган конституировался под названием Главного польского совета вооруженных сил. Начполь тем самым упразднялся.
Процесс формирования польских вооруженных сил тем самым дошел до логического предела. Теперь на территории бывшей Российской империи возникало Войско Польское - три армейских корпуса под единым командованием. Генералу Довбор-Мусьницкому вручались функции главнокомандующего. Попытки генерала Михаэлиса действовать самостоятельно на этом этапе потерпели организационный крах. 1-й Польский корпус, изолированный к этому времени в Бобруйске, вел бои с большевиками, поставившими его вне закона, 2-й же и 3-й корпуса, оказавшиеся на территории Украины и Бесарабии, с одной стороны, получали время на организацию, с другой - оказывались в еще более сложном политическом многоцветии, столь характерном для Украины эпохи Гражданской войны.
Литература
1. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 78. Д. 84.
2. Baginski H. Wojsko polskie na Wschodzie. 1914-1920. Warszawa, 1921.
3. Манусевич А.Я. Польские интернационалисты в борьбе за победу Советской власти в России (февраль - октябрь 1917 г.). М., 1965.
4. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 328.
5. Людендорф Э. Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца, 1914-1918. М., 2007.
6. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 341.
7. Wrzosek M. Polskie korpusy wojskowe w Rosji w latech 1917-1919. Warszawa, 1969.
8. Henning-Michaelis E. W zamecie. Przyczynek do historii formacji polskich w Rosji, 19171918. Warszawa, 1919.
9. Bauer P. General Jozef Dowbor - Musnicki. 1867-1937. Poznan, 1988.
10. Нея Я. Об истории создания 5-й польской стрелковой дивизии в Сибири.// Сибирь в истории и культуре польского народа. / Библиотека поляков в России. Т.2. Сборник статей. М., 2002.
11. Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата, 1893-1922. М., 1959.
12. Tych F. PPS - lewica w latach wojny, 1914 - 1918. Warszawa, 1960.
