CC BY
64
УДК 81276.11:791
ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОТРИЦАНИЯ И ИХ СТИЛИСТИКО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ В МЕМУАРАХ АНДРЕЯ КОНЧАЛОВСКОГО
л
© Е.А. Болотова1
Ростовский государственный технический университет, 344000, Россия, г. Ростов-на-Дону, пл. Гагарина, 1.
Рассматриваются возможные способы воздействия автора мемуарного текста (А. Кончаловского) на читателя определенными художественно-изобразительными и выразительными средствами на основе использования языковых средств разных уровней, имеющих семантику негопозитивности (категория негации). Исследуются морфологические и синтаксические средства выражения отрицания и их стилистико-прагматические функции в мемуарах А. Кончаловского. Библиогр. 5 назв.
Ключевые слова: языковые средства; негация; методы исследования; мемуарная литература; отрицательные предложения.
LINGUISTIC MEANS OF EXPRESSING NEGATION AND THEIR STYLISTIC AND PRAGMATIC FUNCTIONS IN ANDREI KONCHALOVSKY'S MEMOIRS E.A. Bolotova
Rostov State Technical University, 1 Gagarin sq., Rostov-on-Don, 344000, Russia.
The article considers possible methods the author of the memoir text (A.Konchalovsky) affects the reader using particular artistic and expressive means based on the use of different level linguistic means with negative semantics (category of negation). The object of the study is morphological and syntactic means of expressing negation and their stylistic and pragmatic functions in the memoirs of A. Konchalovsky. 5 sources.
Key words: linguistic means; negation; research methods; memoir literature; negative sentences.
Рассмотрение и изучение вопроса о статусе категории негопозитивности (отрицания) в лингвистической науке до настоящего времени является спорным, и до сих пор в лингвистической литературе современности нет точного и единого определения этой категории, а также не определено место отрицательных предложений и отрицания среди разнообразных лингвистических явлений.
В настоящее время в лингвистической науке существует очень мало работ, посвященных изучению мемуарной литературы на основе нового современного современный подхода к трактовке категории отрицания. Следует также отметить, что почти нет исследовательских работ, в которых рассматривались бы художественные особенности данной категории как средства создания контраста в мемуарной литературе, в частности в языке произведений А. Кончаловско-го.
Основная цель настоящей статьи - рассмотреть возможные способы воздействия автора мемуарного текста на читателя определенными художественно-изобразительными и выразительными средствами на основе использования языковых средств разных уровней, имеющих семантику негопозитивности. Представлена также попытка рассмотрения коммуникатив-
« Трудно приходить к осознанию того, что большинству людей не нужна истина».
(А. Кончаловский «Низкие истины»)
но-функционального и прагматического аспектов, установления композиционных и образно-стилистических функций языкового выражения категории отрицания, а также анализ того, как она соответствует художественно-выразительным целям автора мемуаров.
В работе над статьей использовались такие методы исследования, с помощью которых достигается достоверная и максимальная результативность выводов:
1. Метод лингвистического наблюдения при рассмотрении отдельных фрагментов текста мемуаров А. Кончаловского «Низкие истины» и «Возвышающий обман».
2. Метод функционально-грамматического описания языковых фактов, которые позволяют проанализировать стилистическую и композиционную роль рассматриваемых единиц, а также их семантику и форму.
3. Метод сравнительно-сопоставительного анализа и его приемы, которые позволяют увидеть признаки различия или сходства при выражении семантического контраста в исследуемых единицах, их функции в мемуарах А. Кончаловского.
4. Метод исследования функционирования языковых единиц с семантикой отрицания в тексте.
1 Болотова Елена Анатольевна, аспирант, тел.: 89064280085, e-mail: bolotovaelena2008@rambler.ru Bolotova Elena, Postgraduate, tel.: 89064280085, e-mail: bolotovaelena2008@rambler.ru
5. Приемы статистического подсчета, которые позволяют проследить динамику и частоту использования отрицания в мемуарах А. Кончаловского «Низкие истины» и «Возвышающий обман».
Скрытые (потенциальные) возможности средств языка проявляются особенно ярко и многообразно в языке художественной литературы. Морфологические средства выражения определенного значения - это такие языковые средства, которые позволяют выражать значения формой слова и экспрессивно использовать категории грамматики (рода, падежа, одушевленности и неодушевленности и т.п.); употреблять формы времени глагола в прямом и переносном значениях. К подобным средствам относятся и экспрессивное использование слов разных частей речи, насыщение текста междометиями и различными звукоподражательными словами. В любом художественном тексте особенно часто употребляются личные местоимения, названия мест действия, глаголы перемещения и конкретного физического действия.
Произведение литературы характеризуется формально-структурной и содержательной стороной языка. А специальные языковые средства помогают проникнуть в глубину и сущность этого содержания. Следовательно, благодаря им текст производит определенный эффект и воздействует на читателя.
В составе русского языка имеется много категорий, которые направлены на применение и выражение в тексте личностного начала, авторских чувств и мыслей. Использование этих категорий в частности в мемуарной литературе помогает автору выразить свои оценки в тексте произведения.
К коммуникативным целям мемуаров относится стремление автора воссоздать и донести до читателя картины минувшего, поэтому для достижения этой цели используются языковые средства всех уровней. Внутри синтаксических средств особое место занимают конструкции экспрессивного синтаксиса, которые тесно связаны с реализацией когнитивной прагматической функции языка.
«Специфика мемуаров как жанра такова, что тексты воспоминаний (в большей степени, чем тексты художественной литературы) дают представление не только об общей социокультурной ситуации определенного периода, хранят «память о событиях», но и об устной речевой манере того или иного автора» [6, с. 37].
Во всем своем жанровом многообразии мемуарная литература существует как бы «на стыке» документальной и художественной прозы. При этом она совмещает в себе признаки того и другого явления, поэтому возникают и появляются возможности применения к мемуарной литературе идеи «шкалы переходности» и объяснения нечеткости, зыбкости границ жанра.
Мемуары - литература воспоминаний, автобиографий, исповедей и размышлений автора о человеке. Этой литературе присуща экспериментальная смелость и широта, непринужденное и интимное отношение к читателю. Для читателя очень существенно общение с автором мемуаров, потому что он постигает
смысл живого слова автора и его высказываний. Мемуары непосредственно связаны с человеческой памятью, с процессом самих воспоминаний. Специалистами доказано, что эмоционально насыщенное высказывание хорошо запоминается и при его воспроизведении большую роль играют разнообразные экспрессивные средства языка.
В рамках данной статьи исследуются морфологические и синтаксические средства выражения отрицания и их стилистико-прагматические функции в мемуарах Андрея Кончаловского. Следует отметить, что мемуаристика представляет собой воспоминания прошлых лет и создается основываясь на жизненном опыте автора, действующего лица или очевидца, а также людей, с которыми автор общался. Мемуары выдающегося кинорежиссера России Андрея Кончаловского «Низкие истины» (1998) и «Возвышающий обман» (1999) повествуют о жизни автора в Европе, России и Америке, ярких кинозвездах, путях рождения фильмов, перипетиях творческой жизни режиссера, о родных и знакомых людях, о женщинах, которых автор любил. В этих произведениях автор рассказывает о своей жизни, умело, увлекательно, интересно и очень ярко повествует о том, что ему пришлось пережить в различных политических и исторических ситуациях.
Анализ наиболее употребительных средств выражения отрицания в мемуарах А. Кончаловского «Возвышающий обман» и «Низкие истины» позволил четко, достоверно и точно определить возможный круг используемых средств, которые позволяют выразить категорию отрицания (негопозитивности) на разных уровнях языка при выявлении различных актуальных способов отрицания в речевой ситуации.
Представленными ниже примерами мы попытаемся показать разные способы использования местоименных слов и местоимений, которые при помощи явного или скрытого отрицания наиболее ярко выражают в тексте авторское начало.
Моей вере они (Когда в церкви видишь столько лиц, еще вчера усердствовавших в угождении коммунистической власти, трудно счесть этих людей верующими), естественно, не мешают, но и не то чтобы ей способствуют. Притяжательные местоимения моей, ей указывают на принадлежность нескольких объектов или того или иного объекта группе субъектов или тому или иному субъекту. В данном примере личное местоимение множественного числа они употребляется для именования или обозначения круга конкретных лиц, к которым автор не принадлежит. Местоимение используется для того, чтобы указать на неопределенную группу лиц (верующих), которая таким образом о чем-то размышляет, что выражается противопоставлением, выраженным при помощи явного и неявного отрицания. Использованием вводного слова естественно автор передает свое равнодушное отношение к этой теме.
Неважно, прав или не прав Никита (Михалков) в своей обретенной истине, но она дает ему основу для дела, которое он делает. Используются отрицательные конструкции с частицей не. Используя слово неважно, автор передает полное отсутствие интереса
к этому вопросу. Автор создает текст с элементами разговорной речи, чтобы образовалась доверительная атмосфера отношений с читателем. Употребляя личное местоимение 3-го лица она и (или) ему, автор сообщает о субъективности представленного высказывания. Тем самым Кончаловский претендует на истинность этого, сопоставляя положительные и отрицательные суждения, которые возможны.
Далее продолжим рассматривать в тексте примеры с использованием неопределенных местоимений. Их употребление обусловлено стремлением автора писать понятным и простым для любого читателя языком, используя частное отрицание.
Не все попадало в поле нашего зрения, но какие -то (Разглядывая как-то одно из его окон в бинокль, мы с приятелями обнаружили голую женщину в очках, и мужчину, тоже голого и тоже в очках,) красноречивые детали были видны[8;1998;89]. В данном случае неопределенное местоимение какие-то, лишенное собственного лексического значения, употребляется автором взамен того или другого прилагательного или имени существительного, без называния явления, предмета и т.д., или называя его характеристику.
«Я сидел без работы, без перспектив на работу. Потом группа, в которой был он (Никита Михалков, брат), уехала в Нью-Йорк, я отправился туда, специально чтобы с ним увидеться. Мы сидели в баре, я не хотел, чтобы кто-нибудь из делегации знал, что мы с ним здесь встречаемся» [8, с. 149]. Неопределенное местоимение кто-нибудь намеренно используется автором, чтобы сообщить о ком-то. В данном предложении модальный глагол ментального значения не хотел с помощью частицы не выражает отрицательное отношение автора к возможной ситуации.
Несомненно, «в художественной литературе общенародный, национальный язык со всем своим грамматическим своеобразием, со всем богатством и разнообразием своего словарного состава используется как средство и как форма художественного творчества. Иначе говоря, все элементы, все качества и особенности общенародного языка, в том числе и его грамматический строй, его словарь, система его значений, его семантика, служат здесь средством художественного обобщенного воспроизведения и освещения общественной действительности» [3, с. 45]. Все это относится и к мемуарной литературе.
Следующим рассмотрим такой пример, в котором Кончаловский использовал вводное сочетание как правило, которое как бы поясняет заведенный порядок при встрече людей.
1. Многие из сидевших в зале были чабаны, спустившиеся в столицу с гор. Как правило, они покупали три места на двоих - на свободном кресле раскладывали лепешки, вяленое мясо, лук, естественно, не забывали и выпивку [9, с. 27]. Они (чабаны) - местоимение 3-го лица, личное, именительного падежа, множественного числа, употребляется для называния круга лиц (на двоих), осуществляющих определенные действия (покупали, раскладывали, не забывали). Не забывали имеет переносное, положительное, утвердительное значение, то есть «помнили о выпивке».
Местоимения (оно, они, он, она) 3-го лица указывают на лицо или лица, которые не принимают участия в речи.
2. Мы с Андреем ходили к Бондарчуку... А может, он понимал, что и его вмешательство ничего не даст? [9, с. 49-50]. В этом контексте можно выделить следующие грамматические особенности:
во-первых, предложение вопросительного характера; во-вторых, вводное слово может выражает неуверенность в том, что он (Бондарчук) может что-то предпринять или изменить; в-третьих, наречие ничего звучит как возглас при выражении удивления, недовольства или недоверия. Конструкция этого предложения употребляется для передачи негативного отношения к определенным или неопределенным действиям с помощью частицы не и усилителя отрицания ничего.
3. Премьера ее состоялась через двадцать лет. Я волновался. Беспокоился, не устарела ли картина («Ася»). Нет, не устарела. Она - как хроника, а хроника не стареет [9, с. 50].
В таких предложениях воспоминания-рассуждения часто помогают восстановить множество фактов и могут в дальнейшем иметь решающее значение для реконструкции того или иного события. По содержанию и форме этого предложения можно судить о субъективном характере текста. Авторская субъективность для мемуарной литературы является одним из конструктивных факторов.
4. Чухрай и создал студию, которая должна была жить на хозрасчете, а не на государственной дотации. Увы, студия была обречена: ее, как и всю попытку демократизации экономики, не могла потерпеть ощетинившаяся партийная бюрократия. Студию сгноили [9, с. 53].
В данном случае в предложении мы слышим восклицание, обозначающее сетование, горестное сожаление по поводу обреченности студии из-за демократизации экономики. Увы - это неизменяемое междометие, риторическое, поэтическое восклицание, выражающее всю полноту отрицательного характера чувств, которые испытывает автор и в силу непреодолимых обстоятельств ничего не может изменить. Перед нами два отрицания - неявное отрицание -«студия была обречена», то есть не имела будущего, и отрицание явное - отрицательное отношение к студии партийной бюрократии, которое выражается отрицанием к составному сказуемому с модальным словом не могла.
Увы, в те времена в два, в три ночи достать в Москве водку было практически невозможно, ну а если было недопито, поневоле приходилось нарушать Моисееву заповедь "не укради" [8, с. 93].
Увы, тьфу, вот тебе на, вот это да относятся к семантически однозначным междометиям и коммуни-кативам. В большинстве случаев такие междометия и коммуникативы выражают эмоциональные отрицательные реакции (недоверие, насмешку, опасение, боль, возмущение и т.п.). Одно и то же междометие может выражать испуг и радость, одобрение и порицание.
У меня недостаточно хороший слух. То есть слышу я неплохо, не сфальшивлю, но слух у меня не абсолютный. Впрочем, в училище это чувство унижения и неудобства от собственной второсортности меня не очень тяготило [8, с. 60].
Слово впрочем может играть роль вводного слова, выделяться запятыми, а также противительного союза и в данном случае частное отрицание - антитеза предшествующему тексту.
С точки зрения морали поведение мое лучше не оценивать - все, какие есть на свете, заповеди (кроме разве что первой - «не убий»), нарушались постоянно. Впрочем, из всех заповедей важнейшей я почитал одиннадцатую, в Библии не помянутую, - «не попадись» [8, с. 58].
Противительный союз впрочем употребляется для соединения слов и частей этого сложносочиненного предложения, указывая на то, что информация, сообщаемая в них, устраняет категоричность и окончательность информации, сообщаемой в предыдущей части с точки зрения эмоциональной оценки автора (отрицание интенсификации семантики слова тяготило).
Чтобы связать части текста при общем отрицании, автор использует слова и сочетания, указывающие на их причинно-следственную связь: таким образом, следовательно, поэтому, сначала, при этом, в заключение, итак, затем и др.:
«Постулаты: моя семья - моя опора, за стеной -все враги, все хотят у меня что-то отнять. Поэтому главное - никому ничего не давать» [8, с. 351].
Необходимо отметить, что средствами для связи частей текста также служат сочетания и вводные слова во-первых, с одной стороны, во-вторых, с другой стороны, наконец и т.д. Они указывают на последовательность изложения. Но в «Низких истинах» и «Возвышающем обмане» Кончаловский в предложениях с отрицанием почти не применяет таких слов и сочетаний.
В «Низких истинах» для перехода от абзаца к абзацу автор использует несовершенный вид глагола помню, который как бы служит ему мостиком для перехода от одной мысли к другой. Этот глагол выступает в значении сохранения событий в памяти, чтобы в дальнейшем повествовании иметь данные сведения в виду и учитывать их. Также этим глаголом он показывает значимость события, о котором пишет.
Помню, видя Горбачева в Америке, я не мог сдержать слез восторга и гордости [8, с. 8].
Помню, как в Театре-студии киноактера, где какое-то время помещался Союз кинематографистов, мы столкнулись с Пырьевым на лестнице, едва поздоровались [8, с. 110]. Это предложение имеет скрытое отрицание, то есть не очень тепло поздоровались.
Был случай, когда отцу звонил Сталин - по поводу гимна, сказал, что нужно дописать еще куплет про Красную Армию. Я этого не помню, да меня при этом и не было [8, с. 14].
Других педагогов не помню - практически я уже никакие уроки не посещал, уже перешел в музыкальное училище, где общеобразовательные предметы
не слишком ценились - главным была музыка [8, с. 59]. То есть общее отрицание (иногда с усилением) употребляется с сочетанием частным - «не слишком».
В языке мемуаров Кончаловского часто встречаются глаголы помню, не помню, но при отрицании излагаются факты, которые автору были известны лишь по описанию близких людей. Помню без отрицания свидетельствует о непосредственно пережитом автором, о личном опыте мемуариста. В предложении, кроме отрицания при глаголе помню, присутствует еще ряд отрицаний при глаголах, объясняющих, почему автор не помнит о каких-то событиях.
Каждое его помню, не помню - это определенный отрезок его жизни и жизни страны, в которой он жил. Каждое предложение имеет свой, только ему присущий смысл, и каждое предложение имеет продолжение в повествовании - в истории судьбы автора.
Следует отметить, что для текстовых переходов Кончаловский использует такие наречия, как потом, когда, и при этом предложение характеризуется отрицанием.
А потом настал новый период: случилось то, о чем прежде и не мечталось [8, с. 8].
Потом у меня не раз был случай пожалеть о том, что ее не послушался... [8, с. 168].
Потом Ливанов уехал сниматься, а мы с Андреем решили не ждать и сели работать [8, с. 123]. Эти предложения имеют явное отрицание при ментальных глаголах пожалеть, не ждать, не послушался.
Когда я уезжал в Америку (точнее, уезжал я во Францию, но знал, что там не задержусь), сказал маме, что не вернусь [8, с. 49].
Когда думаю о любви и нелюбви, единственный верный для меня критерий - боль [8; 1998; 131].
Когда началось наше увлечение Вертинским, деда уже не было в живых [8, с. 131].
Когда я сказал, что не хотел бы ни разу в картине видеть его обнаженным, у него радостно вспыхнули глаза - ведь все 80-е годы прошли под знаком его торса (о Сталлоне,) [8, с. 278].
Из приведенных предложений видно, что когда употребляется в начале придаточного предложения времени для обозначения одновременности действия главного и придаточного предложений. В данных предложениях преобладают явные отрицательные конструкции в устойчивых сочетаниях не было в живых и ментальном глаголе хотеть, выражающем нежелание автора быть участником какой-либо ситуации, при этом отрицание присутствует в придаточной части.
По ряду рассмотренных примеров можно судить о том, что автор в своих размышлениях вполне откровенен, когда рассказывает о тяжелых и драматических обстоятельствах своей личной и творческой жизни. В этих текстах прослеживаются его духовные ориентиры, индивидуальная линия его судьбы и в них - единая страсть воспоминаний кинорежиссера о недалеком еще прошлом, о самых верных и не совсем верных друзьях в его жизни. Автор рассказывает, что произошло за последние два десятилетия двадцатого века в такие бурные восьмидесятые и не менее бур-
ные девяностые годы: исторические события, горькие потери, важные решения, громкие кинопремьеры, сбывшиеся и неосуществленные авторские замыслы.
Стилистическая вариативность способствует подвижности мемуарного жанра, поэтому в повествовании можно отметить и красочность художественной прозы, и публицистическую пристрастность, и строго научное обоснование всего происходящего. Разговорная речь в мемуарной литературе используется для создания словесного портрета, для реалистического изображения какой-либо социальной среды и того или иного быта, служит средством выражения негопози-тивности, часто с усилительной частицей «ни».
Иногда, не застав меня дома, он оставлял в машинке с полстраницы изумительной прозы, где каждое слово стояло идеально точно [8, с. 18].
Водопровода в доме не было, в каждой комнате на табуретке стоял фаянсовый таз с узорами и фаянсовый же кувшин для воды [8, с. 26]. Не знаю, как ощущают себя другие, но мне часто кажется, что живу во сне [8, с. 40]. Больше на столе ничего не было [8, с. 64]. Диссидентом я никогда не был [8, с. 160].
Никто нас не встретил. Продюсер о договоренной встрече забыл, а может, и вовсе не собирался встречаться. Отеля не было. Денег ни копейки не было [8, с. 178].
В этих предложениях чаще всего явное отрицание выражает отсутствие какого-либо объекта. Есть также явное и неявное отрицание: «продюсер ... забыл», то есть «не помнил». Второе предложение - причина, которая является обоснованием первого утверждения.
Автор мемуаров часто использует предложения с повтором отрицательной частицы ни, которые употребляются для выражения усиления отрицания, при перечислительных отношениях: Нас ничто не объединяло - ни с Неизвестным, ни с ГГлазуновым (с Тарковским - другое дело, там основой была общая профессия), но все равно было чувство общности [8, с. 67]. К концу картины мы были просто друзьями. Никогда не видел ни обиды, ни претензий, ни следов горечи на ее (Ирина Купченко) лице, хотя натура она интровертная: что переживает, что чувствует, не отгадаешь [9, с. 74].
Частица ни усиливает отрицательный смысл глагола, подчеркивая при этом верность, безусловность суждения в главном предложении, при любых обстоятельствах, служит для усиления отрицания, хотя по функциям близка к союзу.
Ни афиш, ни фотографий в журналах, ни публичных появлений - его (артиста) словно бы нет вообще [8, с. 356]. Она не умела ни танцевать, ни петь, ни играть [8, с. 295].
Ни в России, ни_ в Америке, ни во Франции найти соавтора, которому я мог бы дать идею и получить от него готовый результат, не получалось [9, с. 58].
Состояние по Троцкому - ни мира, ни войны [9, с. 80].
На следующий день - ни ответа, ни привета [9, с. 31].
Таким образом, как свидетельствует последнее
предложение, отрицательный глагол может быть элиминирован - «ни ответа, ни привета» - «не получили ни ответа, ни привета». В результате коммуника-тив - «ни ответа, ни привета» - устойчивое выражение.
А теперь рассмотрим, как в тексте автор употребляет отрицательную частицу не.
Я никого не убивал, никому не вредил, никому не желал зла, а если и желал, то никогда этого не выражал и гнал саму эту мысль от себя [9, с. 9]. Первое - это то, что само по себе предложение содержит оценку автора, так как оно отрицательное и выполняет контактноустанавливающую функцию. Второе, что автор применяет отрицательные местоимения никого, никому и наречие никогда, которые подразумевают усиленное отрицание. При чтении данного предложения читатель на уровне подсознания сделает акцент именно на этом, соответственно, усвоит важную интересную мысль, которую пытается передать автор путем повтора и усиления отрицания частицей ни (никому, никого, никогда).
Необходимо заметить, что для выражения авторского начала морфологическими средствами нами были выбраны наиболее яркие примеры, в которых довольно часто употребляются отрицательные частицы и местоимения, проанализированные в материале для исследований. В своих мемуарах А. Кончаловский старается установить контакт и доверительные отношения с читателями, поэтому в его текстах присутствует разговорный стиль и с его помощью автор старается убрать границу между собой и аудиторией читателей.
Стиль - это система языковых средств, исторически сложившаяся и имеющая множество способов их организации. Эта система используется в определенных сферах общения между людьми. Стиль данных мемуаров оказывает воздействие на чувства и воображение читателей. Он характеризуется эмоциональностью, образностью, конкретностью речи и использует все богатство и разнообразие лексики, передает чувства и мысли, а также все возможности разных стилей. Бытовые подробности соседствуют с размышлениями на социально-философские темы, воспоминаниями детства, с экскурсами в далекое прошлое России, а трогательные истории любви к женщинам, разным людям, работе, городам, природе - с публицистическим накалом...
В художественной литературе, а также и в мемуарной, когнитивная функция стиля заключается в том, чтобы заставить читателей увидеть личную авторскую точку зрения. А цель стиля художественной и мемуарной литературы заключается в возможности предложения всевозможных интерпретаций какого-либо феномена [4, с. 251].
Именно поэтому стилистика художественного произведения, включая и мемуары, определяется как наука о разнообразных подсистемах литературного языка (разнообразных стилях языка) и о разных средствах языкового выражения, использованием и применением которых обусловливается цель высказывания. По высказыванию М.Н. Кожиной, «художествен-
ная речь многостильна: в ней находят отражение языковые элементы других функциональных стилей. Кроме того, художественная литература представляет в ряде случаев своеобразное отражение устно-разговорной и разговорно-бытовой речи, которая, конечно, представлена в ней не фотографически и выступает в эстетической функции. Таким образом, художественное произведение оказывается синтетическим стилистико-речевым явлением» [7, с. 159]. Все это касается и мемуарной литературы.
Цель употребления А. Кончаловским разнообразных языковых средств для выражения категории нега-ции - это проникновение в эмоциональную и волевую сферу читателей. А. Кончаловский стремится переубедить, а иногда и разочаровать читателя в тех его ожиданиях, которые были сформированы в результате его жизненного опыта. Поэтому эффект такого контраста, который возникает на базе категории негопо-зитивности, многообразие способов выражения данной категории создают уникальную эмоциональную атмосферу мемуаров, способствуют их гармонизации, происходит авторизация и субъективация текстов.
Рассуждения помогают автору-мемуаристу выразить свою мысль более четко, ясно, а свою позицию наиболее убедительно, потому что границы между повествованием, описанием и рассуждением достаточно условны. После прочтения мемуаров Кончалов-ского чувствуешь, будто бы сам вместе с ним находился там и с ним видел все это. Эти ощущения достигаются благодаря употреблению в тексте большого количества образно-выразительных средств. В разных ситуациях могут использоваться разные типы и виды речевой выразительности:
1) выразительность информационная (логико-понятийная, предметно-логическая), которая заключается в подборе фактов, логичности, доказательности, умелом использовании понятий, точности словоупотребления, ясности и доходчивости изложения;
2) чувственно-воздействующий эффект создается интонационными, звуковыми, лексическими средствами, а также фразеологическими средствами речи -стилистическими, речемыслительными, риторическими.
Кончаловский как настоящий мастер при написании своих мемуаров избегает неоригинальных средств (штампов), вычурности этих средств и их искусственности. Даже заглавия его мемуаров («Низкие истины», «Возвышающий обман») вызывают интерес читателя, оказывают на него эмоциональное воздействие. Результатом напряженной творческой работы автора стал выбор удачного заглавия. «Низкие» содержат неявное отрицание, равнозначное «невысоким».
«Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман», - сказал Александр Сергеевич Пушкин. Что же такое - «низкие истины»?
Они - то, что о себе знаешь, но что знать, а тем более от других слышать, неприятно. То, что
от себя гонишь. То, что требует задумываться, заставляет почувствовать себя неудобно. А в целом - расти. Возвышающий обман не способствует росту» [8, с. 6].
«Никого еще не сажали в сумасшедший дом за «возвышающий обман». А за «низкие истины» пострадало достаточно. Как правило, именно за них» [8, с. 6]. Никто не живет по истине [8, с. 357].
«Сегодня добиться, чтобы тебя услышали, намного труднее, чем даже двадцать лет назад. В предисловии к первому изданию «Тропика Рака» Генри Миллер [10, с. 3] написал: «Эта книга - пинок под зад человечеству».
Дать пинка - может быть, это и есть один из способов заставить понять важные истины. Даже если это всего лишь низкие истины» [8, с. 38].
Заглавие активизирует восприятие читателя, потому что это компрессированное (сжатое), нераскрытое содержание текста. Заглавие направляет внимание читателя к содержанию того, что будет излагаться в тексте далее. В тексте оно может повторяться неоднократно и его функция - ввести читателя в мир содержания произведения. Лаконичное заглавие может быть семантически емким и категория отрицания в данном случае имеет комплексное значение, включающее в себя двойную информацию: семантическую и прагматическую.
В первом блоке информации отрицания (семантическом) автор использует значения различия, противопоставления, несогласия, отказа и т.п., которые соотносятся с событиями времени, свойствами и качеством в действительности. Во второй блок (прагматический), который включает в себя субъективность отношений и субъективность установок пользователей языком, автор включает переживания фактических явлений, свойств этих явлений и качеств, которые происходят при использовании различных лингвистических средств выражения категории отрицания.
В заключение необходимо сказать, что почти впервые в русской литературе двадцатого века автор решился честно рассказать об особенностях русского менталитета, национальном самосознании, вероисповедании и политике. В своих мемуарах А. Кончалов-ский правдиво и беспристрастно оценивает Россию, Европу и Америку. Его книги изменяют наше представление о мемуарной литературе, так как автор с иронией, откровенностью и глубиной пишет о нашей эпохе, стране и своей жизни.
В завершение следует подчеркнуть, что грамматические отрицания в его тексте - это эффективное средство воздействия на ментальный и эмотивный мир читателя. И именно такие книги, личностные, неровные, дают полное представление о жизни и внутреннем мире такого яркого человека, как Андрей Кон-чаловский.
Статья поступила 30.09.2014 г.
Библиографический список
1. Болотова Е.А. Категория персональности и ее текстооб- алы: сб. / ПИ ЮФУ. Ростов н/Д: Изд-во "АкадемЛит", 2010. Ч. разующая функция // Язык. Дискурс. Текст. Труды и матери- 1. С. 61-62.
2. Болотова Е.А. Текстовые категории художественного текста и их текстообразующая функция // Язык и коммуникации: сб. Ростов н/Д: ИУИ АП ДГТУ, 2011. С. 98-100.
3. Виноградов В.В. О языке художественной прозы // Избранные труды. М.: Наука, 1980. Т. 5. С. 45.
4. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. С. 251.
5. Гаврилова Г.Ф. О взаимодействии языковых средств выражения отрицания с другими функционально-семантическими категориями // Язык. Дискурс. Текст. Труды и материалы: сб. / ПИ ЮФУ. Ростов н/Д: Изд-во "Академ-
Лит", 2010. Ч. 1. С. 76-78.
6. Голубева И.В. Из опыта создания коллективного речевого портрета: мат. междунар. науч. конф. Майкоп, 2001. С. 37.
7. Кожина М.Н., Дускаева Л.Р., Салимовский В.А. Стилистика русского языка. М.: Флинта: Наука, 2008. С. 159, 172.
8. Кончаловский А. Низкие истины. М.: Коллекция «Совершенно секретно», 1998. С. 5-381.
9. Кончаловский А. Возвышающий обман. М.: Коллекция «Совершенно секретно», 1999. С. 7-340.
10. Миллер Г. Тропик Рака. Париж, 1934. С. 3.
УДК 374,8
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОСКРЕСНЫХ ШКОЛ РОССИИ И ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ
© О.В. Гордина1
Восточно-Сибирская государственная академия образования, 664011, Россия, г. Иркутск, ул. Нижняя Набережная, 6.
Исследуется народная школа как социально-педагогический феномен, наблюдаемый в реальной практике. Дается ретроспектива, и определяются пути развития данной образовательной модели в Российском образовательном пространстве. В фокусе внимания находятся российские воскресные школы, созданные во второй половине XIX - начале ХХ веков. Выделены основные модели организации деятельности высших народных школ (ВНШ), определены особенности и перспективы их развития в современной России. Библиогр. 11 назв.
Ключевые слова: высшая народная школа; воскресные школы; образование взрослых; просвещение.
SUNDAY SCHOOL ACTIVITIES IN RUSSIA AND EASTERN SIBERIA IN THE SECOND HALF OF XIX - BEGINNING OF XX CENTURY O.V. Gordina
Eastern-Siberian State Academy of Education, 6 Nizhnyaya Naberezhnaya St., Irkutsk, 664011, Russia.
The article studies folk school as a social and pedagogical phenomenon of actual practice. It gives a retrospective review and outlines the development courses of the discussed educational model in the Russian educational system. The focus is on Russian Sunday Schools formed in the second half of XIX - beginning of XX century. The main models of folk higher school activity organization as well as the features and prospects of their development in modern Russia are identified.
11 sources.
Key words: folk higher schools; Sunday Schools; adult education; enlightenment.
В современной России на рубеже ХХ-ХХ! вв. получили распространение Высшие народные школы для взрослых. Появление этих школ в постсоветский период было не столько зарождением новой модели образования взрослых, сколько возвращением (конечно, в обновленном виде) в российское образовательное пространство тех самых народных школ, которые были чрезвычайно популярны в нашем отечестве во второй половине Х!Х - начале ХХ вв. Они вошли в историю как «воскресные школы». История этого удивительного социально-педагогического феномена позволяет сделать вывод о том, что каждое поколение открывало и продолжает открывать для себя народную школу заново. При том что меняются социокультурные условия, правовое поле, технологии образования взрослых, остается неизменным демократичный и
человекотворческий вектор в деятельности этих школ. Это позволяет предположить, что речь идет о развитии и трансформации единой модели. Поэтому ретроспективный анализ этого явления особенно интересен и, как нам кажется, имеет эвристическую ценность для понимания современной практики организации неформального образования взрослых.
Первые «воскресные школы» создавались как общеобразовательные учреждения для обучения взрослого населения в конце 50-х гг. XIX в. накануне крестьянской реформы 1861 г., т.е. на новом витке российской истории, в эпоху демократических перемен.
Вторая половина XIX в. стала одним из интересных и противоречивых периодов в истории российского образования. В это время в нашем отечестве на
1 Гордина Ольга Васильевна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры социальной педагогики и психологии, тел.: 89086422762, e-mail: g.o.v@rambler.ru
Gordina Olga, Candidate of Pedagogics, Associate Professor of the Department of Social Pedagogics, tel.: 89086422762, e-mail: g.o.v@rambler.ru
