CC BY
68
УДК 8П.5П.Ш:8П.5П.132'255.2 Н. А. Ракин
языковое своеобразие «калевалы» и ее коми перевода (диалектизмы, архаизмы и неологизмы в переводе а. и. туркина)
Статья посвящена изучению в коми переводе рун «Калевалы», одного из основных элементов индивидуальности финского национального эпоса: его многоязычия и много-диалектности, заключающихся в использовании лексических, фонетических, морфологических, синтаксических и фразеологических особенностей восточно-финских, карельских и вепсских диалектов и говоров (так называемых карелианизмов). Насыщенность ими делает «Калевалу» во многом трудной для понимания ее современным финским читателем. Перед переводчиками стоит задача - найти средства для передачи языковых особенностей оригинала или ограничиться современным литературным языком. Язык коми перевода финского эпоса - общенародный литературный коми язык. Однако А. И. Туркин старается вводить в текст устаревшие коми слова, архаизмы, диалектизмы, которые, несмотря на свою относительную малочисленность, служат более адекватной передаче своеобразия рун.
Ключевые слова: «Калевала», языковое своеобразие, карелианизмы, коми перевод, диалектизмы, архаизмы, неологизмы.
При составлении «Калевалы» Э. Леннрот использовал варианты эпических рун, записанные им самим и некоторыми другими исследователями среди карел, ижор и финнов в различных частях Карелии и Петербургской губернии, то есть на территориях, растянувшихся на очень большом расстоянии с юга на север по обеим сторонам тогдашней границы между Россией и Финляндией. Языки родственных прибалтийско-финских народов, среди которых велась запись эпических произведений, были довольно близкими, но имели и очень много различий. В процессе соединения различных вариантов рун в единое целое происходила унификация, обобщение языка создаваемого эпоса, так что язык «Калевалы» содержит элементы многодиалектности и многоязычия. Это касается главным образом ее словарного состава. Сохраняя в себе местные особенности языка исходных вариантов рун, язык «Калевалы» в то же время отрывается от местных диалектов, поднимается над ними, становится особым, объединяющим наречия языком [1. С. 152-153].
Многоязычие (многодиалектность) языка эпоса особенно заметно в одном из основных стилистических приемов «Калевалы» - в параллелизмах. Во многих из них мысль, изложенная в первой части параллелизма с помощью северокарельских диалектов, повторяется затем, во второй части, средствами других говоров, диалектов и языков: южнокарельскими словами, а южнокарельских - финскими и русскими и т. п.
Так, например, слова neiti, impi, tytto 'девушка' взяты из разных диалектов карельского и финского языков. Слова piika 'работница, батрачка', renki 'работник, батрак', porstua 'сени', oro, ori 'жеребец', tuppi 'ножны', paljon 'много' - финские. В параллелизмах в качестве синонимов к ним употребляются соответственно карельские káskyláinen, kasakka (русское заимствование), sintsi (русское заимствование), uveh (upehe-), huotra, áijá. Vemmel 'дуга', kárki (kárgi) 'остриё, острый конец', tuhka 'зола' - карельские и финские лексемы, а синонимичные им luokki, tutkain, poro - только финские. Suuri 'большой' - финское и карельское, jalo 'тж.' - вепсское. Восточнофинское letti, карельское kassa и финское литературное palmikko используются для обозначения косы (заплетенных волос). Заимствования из русского языка viesti и rotu употребляются в качестве синонимов наименований sanoma 'известие, весть', synty 'рождение, происхождение, род, племя' [1. С. 154-162].
Особенности разных диалектов карельского языка (так называемые карели-анизмы) прослеживаются не только в лексике, но и на других языковых уровнях. Более всего этот карелианизм языка «Калевалы», по мнению исследователей, заметен в морфологии [2. С. 195-196, 201, 204-206; 2. С. 88-89]. Так, в языке эпоса нет имеющегося в финском литературном языке звука d: типичны формы láhe (láhe nyt kanssa laulamahan... 'начни теперь вместе петь...'; 1: 13)* вместо láhde 'начни', saa'a, tuoa, vieá, kapaloia вместо saada 'получать, мочь', tuoda 'приносить', viedá 'нести', kapaloida 'пеленать'. В не первом слоге слова нет длинных гласных, поэтому формам инфинитивов antaa 'дать', ottaa 'взять', vetáá 'тащить', viiltáá 'резать' и т. п. соответствуют формы antoa, ottoa, veteá, viilteá. Вместо удвоения гласного основы слова в 3 л. ед. настоящего времени изъявительного наклонения используется форма, оканчивающаяся на -vi, то есть вместо форм tulee 'он (она, оно) идет (приходит)', menee 'он идет' используются формы tulevi, menevi, аналогично antavi 'он дает', ottavi 'он берет', laulavi 'он поёт' и т. д.: Kun kaki kukahtelevi, / niin syán sykáhtelevi, / itku silmáhán tulevi, / ve'etposkille valuvi... 'Когда кукушка кукует, / тогда сердце трепещет, / слезы на глаза приходят, / воды на щеки льются...' (4: 509-512). В интервокальном положении сохраняется h: venehessá 'в лодке' вместо veneessá (kala kirjo kimmeltihe /pohjastapunaisenpurren, / venehestá Váinámoisen... 'рыба пестрая спрыгнула / со дня красного челна, / из лодки Вяйнямёйнена...' (5: 86-88). С глаголами используется возвратная форма: veáikse 'растягивается', kohennaikse 'располагается, усаживается', istuihe 'уселся' и т. п.: itse reuoikse rekehen, / kohennaikse korjahansa... 'сам устроился
* В круглых скобках здесь и далее подстрочный перевод на русский язык цитат из оригинального финского текста «Калевалы» и ее коми перевода - наш; первая цифра -номер руны, вторая - номер строки оригинала или перевода. Источник текста оригинала - см. [39].
в санях, / разместился в кузове...' (10: 5-6). У существительных присутствуют распространенные в карельском языке уменьшительно-ласкательные формы: päivyt 'денек, солнышко', kuut 'месяц', tähyt 'звездочка'; также встречаются производные от них päivyine 'дневной, солнечный', tähtyinen 'звездный': Kuu, keritä, päivyt, päästä, / otava, yhä opeta... 'Месяц, отпусти, солнышко, освободи, / Большая Медведица, научи.' (1: 303-304). Наряду с местоимениями minä 'я', sinä 'ты', sinua 'тебя' используются карельские соответствия mie, sie, silma и т. п.: ,.Mie tuota sanelemahan, / linnulta kyselemähän: / 'Oi sie kyntörastahainen! / Laula korvin kuullakseni... 'Я то сказала, / у птицы спросила: / «Ой ты, дрозд! / Спой, чтобы уши мои услышали.' (8: 61-64).
Многие характерные особенности языка «Калевалы», которые исследователи относят к карелианизмам, со временем стали органической частью финского литературного языка либо получили широкую известность у финских читателей. Благодаря изданию эпоса финский литературный язык, который до нач. XIX в. лексически и морфологически базировался чуть ли не исключительно на западных диалектах и развивался в основном представителями данных диалектов, обогатился лексикой и другими особенностями восточно-финских и карельских диалектов. Кроме того, помимо насыщения финского литературного языка восточно-финскими примерами, «Калевала» дала толчок к активизации и более интенсивному использованию уже имеющихся в литературном языке диалектных слов, а также к признанию годными для всеобщего употребления других восточно-финских особенностей. Влияние «Калевалы» выявлено почти на всех уровнях литературного языка; наибольшее же - на уровне словарного запаса. В областях фонетики и морфологии воздействие языка эпоса было не столь значительным, однако благодаря эпосу свое положение укрепили такие явления, как сочетание согласных ts (metsä 'лес' вместо metzä/mettä), суффикс абессива -ttA (-tA), также упоминавшиеся выше уменьшительные формы и их суффиксы -(i)nen и -ut/-yt и др. Свой след «Калевала» оставила и на уровне фразеологии, и в словообразовании. Так, благодаря эпосу распространилось употребление сложных слов типа sinisukka 'синий чулок', tuliterä 'совсем новый, новёхонький (букв.: огненное лезвие, остриё)' [3. С. 83-84; 4. С. 302-303; 5. С. 227-228, 230, 238-239, 242-243].
Многоязычность (многодиалектность) языка «Калевалы», его архаичность во всех перечисленных выше проявлениях, будучи одной из основных составляющих неповторимости финского национального эпоса, в то же время отдаляют его от современного читателя, делая трудным для понимания. В. Руоппила так пишет во введении к своей книге «Kalevala ja kansankieli» («Калевала и народный язык»), посвященной исследованию лексики эпоса: «Из-за больших изменений, происшедших в XX веке в образе жизни, "Калевала" по своему языку и содержанию стала далекой книгой для современных финнов, хотя она по-прежнему считается национальным эпосом. Освещая распространение калевальской лексики и давая информацию о ее происхождении и использовании в современном языке, данный труд претендует на то, чтобы сделать "Калевалу" ближе читателю нашего времени» [6]. Этому посвящены и многие другие работы, разъясняющие часть лексики, вызывающей в настоящее время затруднения.
Своеобразие языка «Калевалы» - важный вопрос и при переводах финского эпоса на другие языки. Перед переводчиками встает дилемма: стараться ли какими-то средствами все же передать языковые особенности оригинала или переводить его на современный литературный язык. Некоторые пытались решить эту проблему адекватно - на основе диалектов собственного языка (или же какого-либо одного из них), как, например, Бела Викар, один из переводчиков «Калевалы» на венгерский язык. После долгих исследований и проб на основе венгерских диалектов (главным образом - чанго), он создал, как отмечают исследователи, такой вариант венгерского языка, которой присущ единственно только этому переводу, но который был принят венгерскими читателями, и воспринят ими как язык «Калевалы». Другие переводчики (их большинство) по понятным причинам отказываются от попыток в полной мере передать особенности многодиалект-ности и архаичности языка оригинала, переключив свое внимание и усилия на другие характерные черты эпоса, чтобы таким образом компенсировать потери, связанные с невозможностью передачи языкового своеобразия.
К последнему случаю относится и работа А. И. Туркина, который в 1980-1990-х гг. перевел 11 рун «Калевалы»: 1-я [7; 8], 4-я [9], 5-я [10], 6-я [11], 7-я [12], 8-я [13], 9-я [14], 10-я [15], 34-я [16], 40-я [17; 18] и 41-я [19]. В отличие от финского оригинала, язык его перевода является общенародным литературным коми языком. Однако при этом А. И. Туркин стремится вводить в текст устаревшие коми слова, архаизмы и диалектизмы. И хотя их доля в тексте мала, эти слова помогают переводчику в какой-то мере показать, что действие эпоса развертывается в доисторические времена и что произведения финской народной поэзии, положенные в основу «Калевалы», родились не сегодня, а столетия назад.
Ниже мы более подробно рассмотрим лексику этого перевода, которую можно отнести к диалектизмам, архаизмам и в какой-то мере - к неологизмам.
Диалектизмы
Под термином диалектизм обычно понимается слово или словосочетание, попавшее из того или иного диалекта в литературную речь или в текст художественного произведения и воспринимаемое как инородное, не свойственное лексической системе литературного языка [20. С. 206].
В тексте перевода нами обнаружены следующие диалектизмы: - Глаголы
виччыны (1а, 1б*: 136; 7: 86; 34: 49): вым. иж. уд. 'ждать' [21. С. 49] вомкортавны (6: 7): нв. 'взнуздать, обуздать' [21. С. 172] вордны (7: 176): вым. 'заклинать, загадывать, предвещать' [21. С. 60, 381] гычодны (1а, 1б: 129; 10: 294, 318, 334, 350): вс. печ. сс. 'качать, покачивать (ребенка в люльке)' [21. С. 97, 150]
индыны (1а, 1б: 73; 1а: 260; 1б: 264): нв. уд. 'поместить, пристроить, устроить' [21. С. 137]
йотласьны (40: 95): вым. нв. 'отталкиваться, толкаться' [21. С. 143]
* 1а, 1б - варианты перевода первой руны; 1а - см. [7], 1б - [8].
колльыны (1а: 280; 1б: 282): вым. 'провожать' [22. С. 265] ликтыны (5: 88): вым. иж. нв. уд. 'указать, показать' [21. С. 199, 137] лосны (8: 145): скр. уд. 'тесать, вытесать' [21. С. 204] нъодздыны (8: 187): вым. 'мякнуть, размякнуть' [21. С. 245, 239] ошны (10: 280, 287): вым. иж. лл. сс. уд. 'повесить' [21. С. 270]
- Причастия
ыръялысъ (9: 78, 166, 258, 311): 'пылающий, полыхающий, ярко горящий' < ыръявны: скр. 'пылать, пламенеть, полыхать' [21. С. 445]
- Наречия
тунъо (1а, 1б: 48; 34: 199): вым. 'напрасно, совсем, без пользы' [21. С. 381]
- Прилагательные
буглъос (41: 184): вым. уд. 'округлый, продолговато-круглый' [21. С. 32] отдор (7: 200): вым. нв. 'посторонний, чужой' [21. С. 23] тасдор (10: 428; 34: 45): вым. иж. нв. уд. 'находящийся по эту сторону' [21. С. 364]
саръя (10: 310): вв. печ. 'с норовом, капризный, своенравный' [21. С. 324; 23. С. 576]
товсъов (1а: 40): нв. 'зимний' [21. С. 374]
- Существительные
Названия представителей животного мира колипкай (41: 88): вв. печ. скр.сс 'жаворонок' [21. С. 162; 24. С. 81] кунджа (5: 61): уд. 'мелкая сёмга' [21. С. 179]
Серук (1а,1б: 63): вым. 'Пеструха (кличка пестрой коровы)' [21. С. 332] сэмдзор (34: 74): уд. 'луток, малый крохаль (утка)' [21. С. 358] телъоб (41: 116): вым. 'стая, косяк (рыб)' [21. С. 366; 25. С. 95] тшатшык (34: 64): уд.'воробей' [21. С. 315, 385] чужмор (41: 37): вв. скр. сс. фолък. 'горностай' [21. С. 418]
Названия частей тела животных бурси (40: 238): вым. лл. нв. уд. 'грива' [21. С. 31] колък пок (1б: 232): вс. 'желток' [21. С. 197] тылборд (6: 45, 49; 7: 313, 344; 10: 258): вв. 'перо' [21. С. 389]
Названия представителей растительного мира тшетшак (41: 132): нв. скр. сс. 'водяная лилия' [21. С. 385], 'кувшинка' [26. С. 41]
Обозначения человека, термины родства инъка (10: 175, 191, 237, 396, 455, 497): вым. 'тёща', вв. вым. нв. уд. 'свекровь' [21. С. 138, 391, 447]
чадо (34: 181): уд. 'чадо, дитя' [21. С. 403]
Обозначения предметов одежды, украшений кызъ (4: 426): вым. иж. нв. уд. 'пуговица, пуговка' [21. С. 154, 185] лапи (10: 216): вв. вым. иж. нв. 'серьги с пятью подвесками, напоминающие по форме гусиные или утиные лапки' [21. С. 193]
пажук (4: 427): иж. пажик 'английская булавка' [21. С. 271, 303], 'заколка для волос' [23. С. 479]
шушин (34: 106): вв. 'сарафан из домотканого холста' [21. С. 439]
Названия предметов обихода, построек, транспортных средств домод (8: 78): уд. 'привязь' [21. С. 110]
ендон (9: 28, 46, 64, 104, 126, 204, 211, 217, 229, 235, 243, 253, 255, 259, 270, 273): иж. печ. 'сталь' [21. С. 119]
кес (9: 112; 10: 271): уд. 'клещи, щипцы' [21. С. 153, 157] кола (9: 114, 156, 222, 233, 305, 419, 425, 489; 10: 50, 53, 268, 270, 279; 34: 19; 40: 210, 216): уд. 'кузница' [21. С. 162]
орс (8: 212, 237, 258): вым. иж. нв. уд. 'плеть, кнут' [21. С. 261, 288]
падъян (1а, 1б: 77; 1а, 1б: 82; 1а, 1б: 86): нв. скр. 'короб' [21. С. 271]
пом (9: 200): вым. нв. 'вещь, предмет' [21. С. 291, 170]
сарай (1а, 1б: 86): нв. 'крыша, кровля' [21. С. 330, 40]
сепыс (5: 38): нв. уд. 'мешок' [21. С. 332]
сермод (6: 6; 7: 310): вым. нв. уд. 'узда' [21. С. 111]
сойт (34: 88): нв. уд. 'мост, перекладина поперек чего-либо для перехода' [21. С. 294, 342]
струг (7: 180; 8: 127, 145; 40: 45, 52, 80, 86, 100, 172): нв. 'маленькая долблёная лодка' [21. С. 346, 47]
тагос (1а: 311; 1б: 313; 8: 221, 242, 264): вым. уд. 'порог' [21. С. 363, 293] Обозначения элементов неживой природы, ландшафта, явлений природы венор (5: 147): печ. скр. 'перемычка, перетяжка, перехват, перешеек' [21. С. 44] котшас (4: 303; 6: 72, 7: 120): вв. вым. уд. 'лука, излучина реки,' [21. С. 173, 169] кырта (1а: 265; 1б: 267; 4: 313, 315, 318, 478, 479; 5: 32; 8: 143, 155; 9: 352, 486, 488, 496, 528; 40: 26, 41, 50, 58, 202): печ. 'скала, скалистое обнажение' [21. С. 188], 'утес' [23. С. 337]
нырд I (1а: 252; 1б: 258; 34: 154, 173; 40: 7, 174): иж. 'мыс' [21. С. 248] нырд II (1а: 266; 1б: 268; 1б: 271): вым. иж. нв. уд. 'небольшая возвышенность, бугорок, холмик, увал' [21. С. 248, 246]
ошмос (4: 199; 9: 82): лл. 'родник, ключ, источник' [27. С. 201] пив (6: 163): нв. уд. 'туча, облако' [21. С. 284, 186] сорма (34: 51): уд. 'роща' [21. С. 343]
щелля (4: 319) / щелья (5: 33): 'высокий, крутой берег' [23. С. 755] шутьом (6: 13, 193; 7: 216; 9: 100, 102): вс. сс. 'покинутая из-под пашни земля, залежь, заросли, заброс', л. 'лесная росчисть' [21. С. 438]
Также в переводе используется диалектная морфема -шой (скр.) [21. С. 432]. Данный суффикс со значением уничижительности используется с лексемой шушин 'сарафан из домотканого холста': Лозов шушиншоя почо 'старушка в синеватом сарафанишке' (34: 106).
В зависимости от того, как тот или другой диалектизм соотносится с общенародным литературным языком, различаются следующие группы диалектной лексики [20. С. 206-208; 28. С. 101]:
1) лексические диалектизмы - слова, отсутствующие в литературном языке, здесь вместо них употребляются синонимические обозначения;
2) лексико-фонетические диалектизмы - слова, отличающиеся от литературных соответствий своим звуковым обликом, полностью совпадая структурно и семантически;
3) лексико-словообразовательные диалектизмы - слова, отличающиеся от литературных соответствий словообразовательной структурой; часто, имея общую корневую морфему, они отличаются словообразовательными формантами;
4) лексико-семантические диалектизмы - слова общенародного характера, имеющие в диалектах особое значение, отсутствующее в литературном языке;
5) этнографические диалектизмы - слова, называющие понятия, характерные только для быта носителей данного диалекта.
В переводе эпоса нами выявлены первые четыре типа диалектизмов:
1) Лексические диалектизмы:
венор 'перемычка, перетяжка, перехват, перешеек' - лит. перешеек 'тж.'
гычодны 'качать, покачивать' - лит. качайтны, лайкйодлыны 'тж.'
инъка 'тёща' - лит. тъоща 'тж.'
кес 'клещи, щипцы' - лит. клещи 'тж.'
кунджа 'мелкая сёмга' - лит. чими, съомга 'сёмга'
кырта 'скала, скалистое обнажение, утес' - лит. креж, чугра 'тж.'
лапи 'серьги' - лит. исерга 'тж.'
ликтыны 'указать, показать' - лит. индыны 'тж.'
нырд I 'мыс' - лит. кокад 'тж.'
нырд II 'небольшая возвышенность, бугорок, холмик, увал' - лит. норыс 'тж.'
орс 'плеть, кнут' - лит. плетъ 'тж.'
отдор 'посторонний, чужой' - лит. йоз, боковой 'тж.'
ошмос 'родник, ключ, источник' - лит. ключ 'тж.'
падъян 'короб' - лит. чуман, короб 'тж.'
пажук 'заколка для волос' - лит. заколка, юрси кутан 'тж.'
пив 'туча, облако' - лит. кымор 'тж.'
пом 'вещь, предмет' - лит. колуй, эмбур 'вещи, предметы' саръя 'о норовом, своенравный, капризный' - лит. руа 'тж.' сепыс 'мешок' - лит. мешок 'тж.' сермод 'узда' - лит. дом 'тж.'
сойт 'мост, перекладина поперек чего-либо для перехода' - лит. пос 'тж.' сорма 'роща' - лит. рас 'тж.'
струг 'маленькая долбленая лодка' - лит. ветки 'тж.'
сэмдзор 'луток, малый крохаль (утка)' - лит съод юра косысъ 'тж.'
тагос 'порог' - лит. порог 'тж.'
тунъо 'напрасно, совсем, без пользы' - лит. весъ, весъшоро 'тж.' тшатшык 'воробей' - лит. пышкай 'тж.' чадо 'чадо, дитя' - лит. кага, дитя 'тж.' чужмор 'горностай' - лит. съодбож 'тж.'
шутъом 'покинутая из-под пашни земля, залежь, заросли, заброс, лесная росчисть' - лит. эжа 'тж.'
2) Лексико-фонетические:
буглъос 'округлый, продолговато-круглый' - лит. быглъос 'тж.' ендон 'сталь' - лит. емдон 'тж.' инъка 'свекровь' - лит. энъка 'тж.' кызъ'пуговица, пуговка' - лит. кизъ 'тж.'
ньодздыны 'мякнуть, размякнуть' - лит. нёдздыны 'тж.' тельоб 'стая, косяк (рыб)' - лит. кельоб 'тж.' тылборд 'перо' - лит. тывборд 'тж.'
шушин 'сарафан из домотканого холста' - лит. шушун 'тж.'
щелля / щелья 'высокий, крутой берег' - лит. тшелля 'тж.'
ыръялысь 'пылающий, полыхающий, ярко горящий' - лит. ыпъялысь 'тж.'
3) Лексико-словообразовательные: бурси 'грива' - лит. бурысь 'тж.' виччыны 'ждать' - лит. виччысьны 'тж.'
вомкортавны 'взнуздать, обуздать' - лит. кортвомавны 'тж.' домод 'привязь' - лит. дом 'тж.'
йотласьны 'отталкиваться, толкаться' - лит. йоткасьны 'тж.' колльыны 'провожать, провести' - лит. коллявны, колльодны 'тж.' лосны 'тесать, вытесать' - лит. лосавны 'тж.' ошны 'повесить' - лит. ошодны 'тж.'
Серук 'Пеструха (кличка пестрой коровы)' - лит. Серод 'тж.' тасдор 'находящийся по эту сторону' - лит. таладор 'тж.' товсьов 'зимний' - лит. товся 'тж.'
тшетшак 'водяная лилия, кувшинка' - лит. ватшетшак 'тж.'
4) Лексико-семантические:
вордны 'заклинать, загадывать, предвещать' - лит. 'желать, пожелать'. индыны 'поместить, пристроить, устроить' - лит. 'указать, показать, назначить, направить'.
кола 'кузница' - лит. 'шалаш'. колипкай 'жаворонок' - лит. 'соловей'. (кольк) пок 'желток' - лит. пок 'икра'
котшас 'лука, излучина реки' - лит. 'задняя часть избы, место под полатями'. сарай 'крыша, кровля' - лит. 'сарай, сеновал, помещение над хлевом и конюшней'.
Некоторые из диалектных наименований могут быть одновременно причислены к нескольким группам. Например, к. кола 'кузница' можно отнести и к группе лексических диалектизмов, так как это синоним к словам дорччант и кузнеча, а наименование пом 'вещь, предмет' может быть отнесено к лексико-семантическим диалектизмам как диалектное значение слова пом 'конец, кончик, окончание, остаток'.
Всего в тексте перевода нами выявлено 59 разных диалектизмов, которые употребляются в тексте 157 раз (общее количество слов в тексте перевода одиннадцати рун: 15 449; доля диалектной лексики, таким образом, составляет чуть больше 1 %). В тексте перевода 1-й руны 14 разных диалектных слов встречаются 18 раз, в тексте 4-й руны 6 диалектизмов употребляются 10 раз, в 5-й - 6 (6), 6-й - 6 (8), 7-й - 8 (9), 8-й - 7 (13), 9-й - 8 (38), 10-й - 9 (22), 34-й - 11 (12), 40-й -6 (17), 41-й - 4 (4). Таким образом, в тексте перевода одной руны используется от 4 до 14 разных диалектизмов (в большинстве рун 6 - 8; больше всего - в рунах 1 и 34), которые употребляются от 4 до 38 раз (в большинстве рун в пределах 10 раз; чаще всего - в рунах 9 и 10). Одно какое-либо диалектное слово в пределах одной руны, таким образом, встречается в среднем 1-3 раза.
В количественном отношении чаще всего встречаются слова, относящиеся к удорскому (уд.; 22 %), вымскому (вым.; 21 %) и нижневычегодскому (нв.; 19 %) диалектам. Остальные диалекты представлены следующим образом: ижемский (иж.) - 9 %, верхневычегодский (вв.) - 7 %, присыктывкарский (скр.) - 6 %, печорский (печ.) - 5 %, среднесысольский (сс.) - 5 %, верхнесысольский (вс.) и лузско-летский (лл.) - по 3 % каждый. Таким образом, представленная в переводе диалектная лексика относится в основном к западным диалектам коми языка (вымскому, ижемскому, неижневычегодскому и удорскому).
Большинство используемых в переводе диалектизмов - существительные: 41 единица, или 69,5 % от общего числа; глаголы: 11 (18,6 %), прилагательные: 5 (8,5 %), причастия и наречия по одному (вместе - 3, 4 %).
Преобладающий в переводе тип диалектной лексики - лексические диалектизмы: 30 наименований, или 51 %; лексико-фонетических диалектизмов в переводе 10 (17 %); лексико-словообразовательных: 12 (20 %) и лексико-се-мантических - 7 (12 %).
Часть наименований, отнесенных нами к диалектизмам, в Коми-русском словаре 2000 г. (КРК) даны как общеупотребительные без каких-либо помет [23. С. 90, 169, 269, 460, 479, 581, 582, 634, 749], хотя в словаре 1961 г. (КРС) они снабжены пометой «диал.» [29. С. 90, 183, 279, 493, 514, 615, 616, 669]. К таким словам относятся венор 'перемычка, перетяжка, перехват, перешеек'; гычодны 'качать, покачивать (ребенка в люльке)'; кес 'клещи, щипцы'; орс 'плеть, кнут'; падъян 'короб'; пажук 'заколка для волос'; сепыс 'мешок'; сермод 'уза'; тагос 'порог'; шутъом 'покинутая из-под пашни земля, залежь, заросли, заброс, лесная росчисть'. Однако некоторые исследователи коми языка считают, что подачу узкодиалектных слов без маркировки в словаре литературного языка следует признать неправильной и не соответствующей действительности [20. С. 218]. Надо полагать, что автор переводы «Калевалы» А. И. Туркин такие слова также считал диалектизмами и использовал их вместо литературных синонимов для более адекватной передачи текста оригинала. К такому выводу подталкивает наличие в тексте перевода сносок с пояснениями.
Архаизмы
К архаизмам относятся слова и выражения, которые вышли из употребления, устарели и перестали быть необходимыми для говорящих. К ним относятся как наименования исчезнувших или вышедших из общего повседневного употребления предметов или явлений, так и языковые элементы, замененные более активно употребляемыми синонимами. В зависимости от того, устарело все слово целиком или только его фонетическая, морфологическая или семантическая составляющая, различают собственно лексические, семантические, лексико-фонетические и словообразовательные архаизмы [30. С. 98-99].
В тексте перевода встречаются следующие наименования, которые можно отнести к архаизмам:
вер (8: 79; 10: 294, 295, 318, 334, 350): 'раб, слуга' [31. С. 52]. В КРС и КРК это слово дано с пометой дп. («древнепермское») [23. С. 91; 29. С. 90].
весьт (4: 224, 512): 'пядь (мера длины, равная расстоянию между вытянутыми большим и указательным пальцами)'. В КРС и КРК дано с пометой уст. («устаревшее») [23. С. 95; 29. С. 97].
восьо (4: 16, 32, 59; 8: 213; 10: 215; 41: 247): 'жемчуг, жемчужный'. В Кратком этимологическом словаре коми языка (КЭСК) [31. С. 68] возводится к общепермскому периоду со значением 'жемчуг', 'блестящий металл'. Данное наименование с первоначальным значением сохранилось в удмуртском языке, а в коми языке оно известно только в удорском диалекте со значением 'милый, голубчик' [21. С. 22]. Возможно, учитывая этимологию коми слова, А. И. Туркин использует его в переводе в первоначальном значении.
ширысь (4: 426): 'свинец, свинцовый'. Согласно КЭСК [31. С. 319], первоначальное значение было 'металл мышиного цвета' (к. шыр 'мышь').
лапи (10: 216) 'серьги с пятью подвесками, напоминающие по форме гусиные или утиные лапки'. Данное наименование мы отнесли выше к диалектизмам, но так как в КРС и КРК [23. С. 345; 29. С. 369] оно дано с пометой уст., то правомерно отнесение его и к категории архаизмов.
енкола (9: 33, 543): 'мир, вселенная'. Данное значение, с которым эта лексема употребляется в тексте перевода, в КРК (209) фигурирует с пометой уст. [23. С. 209].
Слова восьо 'жемчуг, жемчужный' и енкола 'мир, вселенная' могут быть отнесены к семантическим архаизмам. Все остальные вышеперечисленные наименования являются собственно лексическими архаизмами.
Неологизмы
Неологизмы - слова и выражения, имеющие оттенок новизны, свежести. Чаще всего к ним относят названия новых предметов, явлений, признаков, идей и т.д. Неологизмы могут быть общеязыковыми и индивидуально-авторскими. Общеязыковые неологизмы образуются как средствами своего языка (создание новых слов из старых морфем, словосложение, образование составных наименований, перевод [калька] из других языков, изменение значения, активизация диалектизмов и устаревшей лексики), так и путем заимствования из других языков. Индивидуально-авторские неологизмы выполняют определенные художественные задачи и обычно широкого распространения не получают [30. С. 107-108; 32. С. 282-283].
К категории неологизмов можно отнести некоторые наименования из перечисленной выше диалектной и устаревшей лексики. Автор перевода использует их не в качестве неологизмов, а как диалектизмы и архаизмы. Однако впоследствии на данные лексические единицы обратили внимание другие коми писатели и вслед за А. И. Туркиным стали вводить их в свои художественные произведения на исторические темы. Благодаря этому они в качестве новых слов стали включаться в нормативные словари коми языка и таким образом вышли за пределы лишь одного литературного произведения, то есть из разряда индивидуально-авторских перешли в разряд общеязыковых неологизмов, полученных путем активизации устаревшей и диалектной лексики. Так как А. И. Тур-кин в своем переводе не использует данные слова в качестве неологизмов 24
и таковыми они стали позже, то, на наш взгляд, правомернее обозначить их как относительные неологизмы.
В словари неологизмов «Выль коми кыввор I» и «Выль кыввор» включены следующие наименования, отнесенные нами ранее к архаизмам и диалектизмам: вер 'раб, слуга', восьо 'жемчуг, жемчужный', ширысь 'свинец, свинцовый', пажук 'заколка для волос' и кес 'клещи, щипцы' [33. С. 20, 24, 34, 66, 85; 34. С. 19, 23, 39, 66, 89]. В качестве источника неологизмов восьо, ширысь, пажук авторы данных словарей Е. А. Цыпанов и Л. М. Безносикова ссылаются на рассматриваемый нами коми перевод «Калевалы» А. И. Туркина.
В упомянутые выше словари новой лексики включены также лексемы конгыр 'крючки на одежде (застежки)' (10: 228) и сойпос 'браслет' (4: 178) [33. С. 42, 73; 34. С. 42, 76]. Последнее наименование дано и в КРК с пометой неол. [23. С. 602]. Оба слова взяты из удмуртского языка: конгыр - заимствование диалектного конгро / конгыро /конгырчо /конгырок 'крючок (на одежде), крюк' [35. С. 208; 36. С. 136; 37. 113], а сойпос создано частично калькированием, частично - заимствованием наименования суйпос 'тж.' [35. С. 398], в котором удм. суй 'рука (от плеча до кисти)' [35. С. 398] заменено на соответствующее коми-зырянское сой 'тж.'.
К чисто индивидуально-авторским неологизмам в переводе, на наш взгляд, можно отнести название птицы ватшкай 'дрозд' (8: 58, 63, 70, 84), полученное, судя по всему, из наименования ватшкысь кай 'дрозд-белобровик' [24. С. 25], а также заимствованное из коми-пермяцкого языка слово туримоль (41: 182), которое используется для обозначения клюквы вместо литературного коми-зырянского турипув 'тж.' [38. С. 495]. В удорском диалекте коми-зырянского языка имеется наименование туримоль со значением 'волчья ягода' [21. С. 382], однако мы считаем, что в переводе эпоса используется именно коми-пермяцкое обозначение, а не диалектное коми-зырянское, так как в оригинале говорится о клюкве, а не о волчьей ягоде:
Т1ррш tilkat silmistйnsй, Капают капли из его глаз,
vierivйt vesipisarat, Катятся капли воды,
karkeammat катраЬоЫа, Клюквы крупнее,
herkeйmmйthemehiй... (41: 187-190) Горошины шустрее...
Литературное же турипув автор перевода, по всей видимости, не использует в силу того, что, возможно, считает слово туримоль более благозвучным:
Синва пето тувсов шорон. Слезы идут весенним ручьем.
Бантi гогыльтчоны войтъяс: По лицу катятся капли:
Гырысьясыс - туримольяс, Крупные - клюквины,
Посниясыс - анькытш тусьяс... (41: 180-183) Мелкие - горошины. Что касается названия птицы ватшкай 'дрозд', то его А. И. Туркин использует вместо более длинного ватшкысь кай в силу большего соответствия первого метрической и ритмической характеристикам оригинала.
Для части диалектизмов, архаизмов и неологизмов в переводе даны поясняющие их значение ссылки. Некоторые из них объяснены при помощи приведения синонима из литературного языка: индыны - пуктыны, меститны [7] 'индыны -положить, разместить'; гычодны - качайтны [7; 15] 'гычодны - качать'; кес -кльощи [14] 'кес - клещи'; пажук - юрсикутод [9] 'пажук - зажим для волос,
заколка'; чужм0р - сь0дб0ж [19] 'чужм0р - горностай'; кола - кузнеча [15; 17] 'кола - кузница'; конгыр - кручки [15] 'конгыр - крючки'; сорма - рас [16] 'сорма - роща'; сойт - пос [16] 'сойт - мост'.
Другие примеры объяснены описательным способом: кунджа - посни чими (сь0мга), ол0 тыясын [10] 'кунджа - мелкая сёмга (лосось), живет в озерах'; лапи - утка либ0 дзодз0г кок формаа исерга [15] 'лапи - серьги в форме лапок утки или гуся'; таг0с - 0дз0с порог [7; 8] 'тагос - порог двери'; сэмдз0р - утка, ич0т кр0каль [16] 'сэмдз0р - утка, маленький крохаль'; струг - неыджыд, дзонь пуысь кодй0м пыж [18] 'струг - небольшая, выдолбленная из дерева лодка '.
Остальные объяснены посредством русского языка: кольк п0к - желток [8]; в0сь0 - жемчуг [9; 15; 19]; сойпос - браслет [9]; ширысь - свинец [9]; сепыс -мешок [10]; кес - клещи [15]; вер - раб, невольник [15]; тшатшык - воробей [16].
Перевод «Калевалы», осуществленный А. И. Туркиным, не является полным: коми читатели знакомятся на своем родном языке только с одиннадцатью рунами из всемирно-известного финского эпоса. Однако, работая непосредственно с оригиналом, автор сумел довольно точно воспроизвести его атмосферу и суть, содержание и форму. Языковые особенности текста А. И. Туркин передает с помощью различных приемов и средств, в том числе посредством использования диалектизмов, архаизмов и неологизмов, анализу которых и посвящено данное исследование.
СОКРАЩЕНИЯ
иж. - ижемский диалект коми языка, вым. - вымский диалект, уд. - удорский диалект, нв. - нижневычегодский диалект, вв. - верхневычегодский диалект, печ. - печорский диалект, вс - верхнесысольский диалект, сс. - среднесысольский диалект, скр. - при-сыктывкарский диалект, лл. - лузско-летский диалект, к. - коми язык, удм. - удмуртский язык, тж. - то же, диал. - диалектное, уст. - устаревшее, неол. - неологизм.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Хямяляйнен М. М. О лексике карельских рун // Сто лет полного издания «Калевалы». Труды юбилейной научной сессии. Петрозаводск, 1950. С. 152-165.
2. Niemi A. R. Kalevalan selityksiä. Helsinki, 1910.
3. Turunen A. Kalevalan sanastollisia erikoispiirteitä // Kalevalaseuran Vuosikirja. 1964. № 44. С. 83-89.
4. Lampela K. Kalevala ja suomen kieli // Kalevalan kulttuurihistoria. Toim. Ulla Piela, Seppo Knuuttila, Pekka Laaksonen. Helsinki, 2008. С. 302-303.
5. Punttila M., Issakainen T. Kalevala, kansanrunous ja kirjakieli // Virittäjä. 2003. № 2. С. 226-245.
6. Ruoppila V. Kalevala ja kansankieli. Helsinki, 1967.
7. Калевала. I сьыланкыв. Водзкыв. Му пуксьом. Вуджбдас А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 1985. № 7. С. 10-13.
8. Калевала. Сьылан панас. Му пуксьом. Вяйнямбйненлбн чужом. Вуджбдю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 1999. № 12. С. 3-9.
9. Калевала. Нёльбд сьыланкыв. Вяйнямбйнен да Айно ныв. Вуджбдю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 1996. № 7. С. 59-67.
10. Калевала. Витод сьыланкыв. Велламолысь нывсо вугыртом. Вудж6дiс А. И. Тур-кин // Войвыв кодзув. 2000. № 1. С. 3-7.
11. Калевала. Квайтод сьыланкыв. Ёукахайнен водзос мынто. Вуджодю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 2000. № 2. С. 56-69.
12. Калевала. Сизимод сьыланкыв. Вяйнямойнен Похъёлаын. Вуджодю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 2000. № 4. С. 60-66.
13. Калевала. К6къямыс6д сьыланкыв. Войвывса ныв. Пыж вочом. Вуджодю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 2000. № 6. С. 44-48.
14. Калевала. Окмысод сьыланкыв. Пидзос дой бурдодом. Вуджодю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 2000. № 7. С. 37-47.
15. Калевала. Илмаринен доро Сампо. X сьыланкыв. Вуджодю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 1984. № 4. С. 36-41.
16. Куллерво аддзо бать-мамсо. «Калевалаысь» 34-од сьыланкыв. Вуджодю А. И. Туркин // Югыд туй. 1985. 23 июля.
17. Вяйнямойнен вочо кантеле. Вуджодю А. И. Туркин // Югыд туй. 1985. 28 февраля.
18. Вяйнямойнен вочо кантеле. «Калевалалон» 40-од сьыланкыв. Вуджодю А. И. Тур-кин // Югыд туй. 1985. 5 марта.
19. Калевала. Вяйнямойнен ворсо кантелеон. Вуджодю А. И. Туркин // Войвыв кодзув. 1980. № 6. С. 40-42.
20. Ракин А. Н. Диалектизмы в контексте художественного произведения // Ра-кин А. Н. Исследования по пермским языкам. Сыктывкар, 2009. С. 206-220.
21. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов / Под общ. ред. А. В. Со-рвачевой. Сыктывкар, 1961.
22. Жилина Т. И. Вымский диалект коми языка. Сыктывкар, 1998.
23. Коми-роч кывчукор / Отв. ред. Л. М. Безносикова. Сыктывкар, 2000.
24. Ракин А. Н. Пемос нимъяслон кывкуд. Сыктывкар, 2001.
25. Ракин А. Н. Краткий коми-русский, русско-коми зоонимический словарь. Сыктывкар, 1993.
26. Ракин А. Н. Краткий коми-русский, русско-коми ботанический словарь. Сыктывкар, 1989.
27. Жилина Т. И. Лузко-летский диалект коми языка. М., 1985.
28. Безносикова Л. М. Диалектизм // Коми язык. Энциклопедия. М., 1998. С. 101-102.
29. Коми-русский словарь / Под ред. В. И. Лыткина. М., 1961.
30. КостроминаИ. Н. Устаревшие и новые слова в словарном составе коми языка // Современный коми язык. Лексикология. М., 1985. С. 97-113.
31. Лыткин В. И., Гуляев Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. Переиздание с дополнением. Сыктывкар, 1999.
32. БезносиковаЛ.М. Неологизмы // Коми язык. Энциклопедия. М., 1998. С. 182-183.
33. Безносикова Л. М., Цыпанов Е. А. Выль коми кыввор I. Сыктывкар, 1998.
34. Цыпанов Е. А., Безносикова Л. М. Выль кыввор. Сыктывкар, 2005.
35. Удмуртско-русский словарь / Под ред. В. М. Вахрушева. М., 1983.
36. Борисов Т. К. Удмурт кыллюкам. Ижевск. 1991.
37. Насибулин Р. Ш., Максимов С. А., Игушев Е. А., Аксёнова О. П. Сравнительный словарь пермских языков. Сыктывкар, 2004.
38. Баталова Р. М., Кривощекова-Гантман А. С. Коми-пермяцко-русский словарь. М., 1985.
39. Ка^а!а. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.finlit.fi/kalеvala
Поступила в редакцию 19.03.2013
N. A. Rakin
Linguistic peculiarity of «Kalevala» and its Komi translation
(dialecticisms, archaisms and neologisms in the translation made by A. I. Turkin)
The article analyses the Komi translation of «Kalevala» - one of the main elements of the individuality of the Finish national epos: its linguistic and dialectal variety that is realized by lexical, phonetical, morphological, syntactical and phraseological peculiarities of the Eastern Finnish, Karelian and Veps dialects (so called Karelianisms). Their abundance makes «Kalevala» difficult for understanding for the modern Finnish readers. The translators face the problem: to reproduce the linguistic peculiarities of the original or to use modern literary language. The language of the Komi translation of «Kalevala» is the national literary Komi language. However, A. I. Turkin tries to input into the text archaisms and dialecticisms which, despite of their small number, more precisely transmit the peculiarity of the original text.
Keywords: «Kalevala», linguistic peculiarity, Karelianisms, the Komi translation, dialecticisms, archaisms, neologisms.
Ракин Николай Анатольевич,
докторант, Тартуский университет г. Тарту, Эстония E-mail: rakin@ut.ee
Rakin Nikolay Anatolyevich,
PhD student, University of Tartu Tartu, Estonia E-mail: rakin@ut.ee
