CC BY
71
т
ШИ. В. Заложная, Э. П. Лаврик _Языковая игра как средство создания имплицитной инвективы (синтаксический аспект)
ФШМШШЕ ИНУ ки
ЯЗЫКОВАЯ ИГРА КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ ИМПЛИЦИТНОЙ ИНВЕКТИВЫ (СИНТАКСИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
И. В. Заложная, Э. П. Лаврик
LANGUAGE PLAY AS MEANS OF CREATING IMPLICIT INVECTIVE (SYNTACTIC ASPECT)
Zalozhnaya I. V., Lavrik E. P.
The specifics of language play realization as a means of implicit invective creation in newspaper texts are considered in the article; the syntactic means of creating language play with hidden invective semantics are revealed.
Key Words: language play, implicit invective, syntactic level.
В статье рассматриваются особенности реализации языковой игры как средства создания имплицитной инвективы в газетных текстах, выявляются синтаксические средства создания языковой игры со скрытой ин-вективной семантикой.
Ключевые слова: языковая игра, имплицитная инвектива, синтаксический уровень.
УДК 801.561.3
Языковая игра - многоплановое и неоднозначно оцениваемое в научной литературе явление. Одним из первых к определению сущности языковой игры обратился Л. Витгенштейн, считавший, что все формы речевой деятельности человека и часть вне-речевых форм деятельности связаны с языковой игрой: «Термин языковая игра призван подчеркнуть, что говорить на языке -компонент деятельности и форма жизни» (4, с. 90). К языковым играм Л. Витгенштейн относил приказы, вопросы, информирование, просьбы, приветствия, благодарности, проклятия, мольбы, остроты, сочинение и чтение забавных историй и рассказов, игру в театре, распевание хоровых песен, решение арифметических задач, перевод с одного языка на другой, то есть многообразный спектр различных по коммуникативно-прагматической направленности действий (там же). Такое широкое понимание игры приводит исследователя к представлению акта говорения как единства эксплицитных и имплицитных, неявных, смыслов: «размытые смыслы» и их закодировка и раскоди-ровка вовлекают участн иков коммуникации в процесс языковой игры. Практически во всех видах речевой деятельности присутствуют разные формы игры, и Витгенштейн приводит к мысли о том, что «акт говорения представляет собой нерасторжимое единство выраженного и подразумеваемого, семантики и прагматики» (1, с. 7).
Более определенными с лингвистических позиций являются взгляды на языко-
вую игру как на такое явление, когда «говорящий «играет» с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов (сравнения, метафоры, перифразы и т. п.)» (9, с. 172). Языковая игра понимается как реализация поэтической функции языка, подразделяется на балагурство и острословие и имеет установку на создание комического при помощи разнообразных стилистических приемов (9, с. 174-175). Помимо собственно стилистических приемов, исследователями к средствам создания языковой игры причисляются также «выдвижение на первый план звуковой организации контекста и высокая степень интертекстуальности произведения» (6, с. 553). В статье мы не ставим задачи проанализировать различные точки зрения исследователей на понятие языковой игры. Подробный анализ взглядов на структуру понятия и объем языковой игры см. (5, с. 796-803). Мы солидарны с теми взглядами на феномен языковой игры, которые предполагают выделение данного явления не только на всех уровнях языковой системы (от фонетики до текста), но и считают оправданным вовлечение в языковую игру логических понятий и категорий. И тогда становится возможным использование для создания комического эффекта, например, нарушение согласования «по масштабу», когда меняется система измерения в пространстве и во времени» (10, с. 506), например:
А в отчаявшемся том государстве -Как войдешь, так сразу наискосок, -В бесшабашной жил тоске и гусарстве Бывший лучший королевский стрелок.
(В. Высоцкий. Про дикого вепря) [Пример В. З. Санникова] Таким образом, под языковой игрой мы понимаем «творческое, нестандартное (неканоническое, отклоняющееся от языковой/ стилистической/ речеповеденческой/ логи ческой нормы) использование любых языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе -комического характера (5, с. 802). Под ост-
роумием понимается «изобретательность в нахождении ярких, удачных, смешных или язвительных выражений» (7, с. 465).
Языковая игра в силу нестандартности использования арсенала языковых средств сама становится средством создания экспрессии и приводит к возникновению имплицитных смыслов, вступающих во взаимодействие со смыслами эксплицитными, посредством чего возникает второй смысловой план высказывания. Говорящий играет со смыслами намеренно, с целью привлечения внимания читателя или слушателя и вовлечения его в процесс распознавания им-пликатур высказывания. Говорящий играет языком и рассчитывает на то, что это игра, что такое использование языка несерьезно. Однако А. Н. Баранов совершенно справедливо замечает, что «несерьезность» языковой игры «с лихвой компенсируется ее эффективностью как средства воздействия, практически не попадающего ни под какие юридические ограничения» (3, с. 229). Языковая игра позволяет завуалировать негативные смыслы высказывания, сделать инвективу (оскорбление) имплицитной, скрытой, при этом негативность номинаций и оценок однозначно понимается носителями языка, воспринимается как оскорбление, но не подпадает под юридическую квалификацию данного явления как оскорбления.
С этой точки зрения весьма важным, на наш взгляд, представляется изучение языковой игры как средства создания имплицитной инвективы в газетных текстах. Это связано прежде всего со спецификой публицистического дискурса. Так, в исследованиях по данной проблеме неоднократно отмечалось, что двумя отличительными чертами публицистического дискурса и, следовательно, текстов, вовлеченных в его сферу, являются экспрессивность и манипулятив-ная направленность. В то же время ориентированность публицистических текстов на широкий круг читателей ограничивает их авторов в выборе языковых средств выражения экспрессии, в частности, налагает определенный запрет на использование оскорбительной лексики - основного маркера ин-вективной направленности текста. Таким
образом, часто возникает своего рода противоречие между коммуникативной задачей автора публицистического текста, заключающейся в необходимости выразить свое негативное отношение к кому-либо и убедить читателя в правильности своей точки зрения, и невозможностью реализации этой задачи наиболее простым способом - употреблением стилистически сниженных лексем, имеющих в своей семантике негативно-оценочный компонент. Возникает необходимость в применении разнообразных лингвистических приемов, позволяющих, с одной стороны, имплицировать отдельные участки информации, а с другой - сделать их более выразительными с целью привлечения внимания читателя и формирования в его сознании определенной модели восприятия какого-либо явления (в нашем случае -негативного восприятия). Все многообразие такого рода лингвистических приемов входит в понятие имплицитной (скрытой) инвективы. Языковая игра, в свою очередь, является одним из самых действенных способов реализации имплицитной инвективы в структуре газетного текста.
Имплицитная инвектива, реализуемая посредством языковой игры, имеет место на разных уровнях языковой системы. Например, часто применяемые авторами газетных текстов окказиональные номинации, репрезентирующие языковую игру на морфемно-словообразовательном уровне (кремлины (Газета) (от «гремлины» - фантастические существа из романа Стивена Спилберга, характеризующиеся прожорливостью и жестокостью)); Кавказские криминальные воды (Открытая. Для всех и каждого); применение разностилевых лексем для создания комического эффекта (Ужо он нам удвоит ВВП! (Известия)).
Целью настоящей статьи является изучение возможностей реализации языковой игры как средства создания имплицитной инвективы на синтаксическом ярусе языковой системы. Это связано с несколькими факторами. Во-первых, именно на этом уровне актуализируются смыслы языковых единиц, из которых впоследствии складывается смысл целого текста. Изучение спосо-
бов репрезентации имплицитной инвективы на разных уровнях языка в текстах газет приводит к выводу о том, что графические, словообразовательные, лексические единицы, служащие для этой цели, реализуют свой инвективный потенциал в результате применения автором текста специальных языковых приемов, которые формально реализуются в структуре предложения. Во-вторых, собственно синтаксические средства могут также включаться в языковую игру, несмотря на то, что они, по мнению Шарля Балли, являются (в отличие от «прямых», лексических) лишь «косвенными выразительными средствами» (10, с. 457).
Анализ газетных текстов, содержащих языковую игру как средство реализации имплицитной инвективы, позволяет сделать вывод о том, что журналисты используют в этих целях большой арсенал способов игры с языковой формой, рассчитанных, помимо прочего, на комический эффект. Среди них определенное место занимает языковая игра, в создании которой задействованы синтаксические единицы. Необходимо отметить, что потенциал синтаксических средств в создании языковой игры достаточно подробно изучен В. З. Санниковым (см. монографии «Русский язык в зеркале языковой игры», «Русский синтаксис в семантико-прагматическом пространстве»). В то же время, на наш взгляд, изучение синтаксических особенностей языковой игры как средства реализации имплицитной инвективы в текстах газет, с одной стороны, позволит сделать определенные выводы относительно специфики функционирования данного языкового явления в публицистическом дискурсе, а с другой - будет способствовать изучению языковой личности современного журналиста.
Изучение газетных текстов 2000-2009 годов федеральных и региональных изданий, содержащих инвективу, показало, что языковая игра часто используется в статьях в качестве средства импликации негативной оценочной информации. При этом синтаксические средства реализации языковой игры используются наравне с лексическими, словообразовательными и др.
Рассмотрим случаи языковой игры в газетных текстах, основанной на нестандартном применении синтаксических единиц, сначала на уровне простого предложения, а затем - на уровне сложного (с точки зрения частоты употребления на страницах газет).
На уровне простого предложения отмечается многообразие синтаксических единиц, способных подвергаться творческой переработке:
1. Специфические способы согласования и управления являются, как показал анализ, наиболее употребительными и одними из наиболее ярких способов реализации языковой игры в газетных СМИ.
Особенность согласования как элемента языковой игры в текстах газет при выражении имплицитной инвективной семантики (необходимо заметить, что в рамках данной статьи согласование понимается нами в широком смысле, как явления уподобления на различных уровнях языковой системы, в том числе согласование семантическое) заключается чаще всего в том, что автор той или иной статьи намеренно нарушает правила конгруэнтности. Наиболее широко распространены нарушение согласования по времени и нарушение согласования по масштабу. Нарушение согласования по времени, как правило, заключается в применении разного рода анахронизмов: Крутой писатель Достоевский написал сценарий крутого телесериала «Идиот», хотя до крутизны писателя Лукьяненко, написавшего «Ночной дозор», Достоевскому, конечно, далеко. Крутой композитор Чайковский сочинил саундтрек к российским государственным переворотам - «Лебединое озеро», но сравниться по крутизне с композитором Крутым все равно не может (Газета); Знаете, кто точнее всего описал российский банковский кризис? Главарь незаконного вооруженного французского бандформирования начала 15 в. Франсуа Вийон. Формула банковского кризиса в России 2004 года, по версии полевого командира Вийона, звучит так: «От жажды умираю над ручьем» (Комсомольская правда). Нарушение согласования по масштабу также широко распро-
странено в текстах газет: Русский характер принято измерять в километрах: широта русской души, степная тоска... (Газета); Зрителям как бы дают понять, что правый кирпич будет свободным в кремлевской кладке, что ему разрешат пошатываться туда-сюда - миллиметра эдак на два (Комсомольская правда) - в данном фрагменте имеет место нарушение семантического согласования по масштабу, выражающееся в корреляции лексемы «свободный» и словосочетания «пошатываться миллиметра эдак на два».
Синтаксическое управление как самостоятельный компонент языковой игры тесно связано с семантикой управляющих и управляемых лексем (с их семантической валентностью). Сознательное пренебрежение автором статьи валентностями лексем, выражающееся чаще всего в творческом создании новых валентностей, не характерных для данного слова, способствует созданию комического эффекта: Наше издание, которое сложно заподозрить в любви к московскому и любому другому правительству, заинтересовалось этими фактами (Дело №) - Заподозрить: 1. Начать подозревать кого-н. в чем-н. предосудительном. 2. Начать предполагать существование чего-н. нежелательного. 3. Усомниться в истинности чего-н. (7, с. 215). Следовательно, данная лексема имеет следующую модель управления: «заподозрить Х-а в У, где У -нечто нежелательное, социально осуждаемое». В приведенном фрагменте лексема «заподозрить» управляет лексемой «любовь», имеющей положительные коннотации. Таким образом, создается окказиональная модель управления, рассчитанная на ироническое восприятие. Причем возглавляемый Бондаренко фонд умудрялся поздравлять с днями рождения даже покойников, а патологоанатомам - желать успехов в работе (Открытая. Для всех и каждого): модель управления «поздравлять Х-а с днем рождения» предполагает, что Х - живое существо; словосочетание «поздравлять с днем рождения покойника» является нарушением этого требования. В то же время словосочетание «желать патологоанатомам
успехов в работе» теоретически построено правильно, однако семантика управляемого слова «патологоанатом» препятствует восприятию данной модели как нормативной и способствует созданию комического эффекта (ср.: желать врачу побольше больных).
2. Номинативное использование предикативных единиц является широкоупотребительным приемом, заключающимся, как правило, в использовании какой-либо общеизвестной цитаты или отрезка предшествующего контекста статьи в номинативной функции: Ну, и далее ожидаемое «Вот злонравия достойные плоды»: в России катастрофа (Газета); Люди из славной когорты «чего изволите» проявили себя во всей красе (Известия); И только в 1990-е годы Дынкин глубиной и основательностью своих экономических доводов наконец привлек внимание потенциального заказчика. Хотя, конечно, «глубина и основательность доводов» Дын-кина-экономиста - предмет особого разговора (Известия).
3. Прием синтаксической контаминации связан с предыдущим, так как творческой переработке подвергаются устойчивые выражения. Заключается данный прием в совмещении двух и более устойчивых выражений, приводящем к возникновению окказиональной структуры, содержащей в своем значении негативные коннотации: Интересно, как назовут храм в телецентре «Останкино»? Вряд ли «Останкинский» - этот бренд уже закреплен за колбасой и пивом. По-моему, неплохо бы звучало «Храм всех святых выноси» (Дело №) - контаминация, основанная на корреляции устойчивой номинации («храм всех святых») и фразеологизма «хоть святых выноси» в значении «Нет сил терпеть что-либо; нестерпимо, невыносимо для окружающих» (11, с. 95).
4. Изменение тема-рематического строя предложения. Данный прием не является частотным, однако встречается в газетных текстах, написанных в жанре комментария либо журналистского расследования. Заключается он, как правило, в трансформации тема-рематической структуры фразы с одновременным изменением порядка членов предложения: Чтобы получить высокий
пост в России, не надо иметь острый ум (ум, да еще и острый, здесь вообще иметь не надо) (Аргументы и факты); Так гражданину Федулову удалось в очередной раз добраться до чужих денег. Интересно, есть ли такие деньги в казне, до которых он не может добраться?! (Открытая. Для всех и каждого).
5. Специфическое применение присоединительных конструкций представляет собой особый прием, заключающийся в нарушении семантики таких конструкций. Так, в русском языке присоединительная конструкция, как правило, содержит информацию дополнительную, второстепенную по отношению к той, которая содержится в основной части предложения. Изменение порядка следования информации (в основной части предложения - информация, воспринимаемая традиционно как дополнительная, а в присоединительной конструкции - информация, традиционно воспринимаемая как основная) представляет собой мощное средство реализации имплицитной инвективы: Ровно 50 лет назад родился Крутой И. Я. Тот самый, который владеет фабриками звезд, песнями года, ресторанами, а также навыками сочинения песен и игры на музыкальных инструментах (Газета). Крутой И. Я. - известный композитор, однако нельзя назвать композитором человека, который владеет «навыками сочинения песен и игры на музыкальных инструментах». В данном фрагменте ненормативное использование присоединительной конструкции осложнено применением лексемы «навыками» (Навык - умение, выработанное упражнениями, привычкой (7, с. 377). Основная профессия И. Я. Крутого - композитор, во-первых, номинирована лексемой «навыки», что неприменимо к композитору известному, а во-вторых, сообщение о ней построено в виде присоединительной конструкции, имеющей «добавочный характер» (8, с. 172), что придает всему высказыванию инвектив-ный оттенок. Более нейтральным, на наш взгляд, был бы следующий вариант данного фрагмента: «Ровно 50 лет назад родился Крутой И. Я. Тот самый, который сочиняет песни и играет на музыкальных инструмен-
тах, а также владеет фабриками звезд, песнями года, ресторанами».
6. Установление ложной связи между событиями представляет собой логический прием, способствующий реализации языковой игры, направленной на ироническое восприятие действительности. Данный прием не является частотным для текстов газетных СМИ, однако встречается в отдельных эссе: Весь политический климат в стране, равно как и состояние экономики, а также качество футбола, - от скверной погоды... Отдельная песня - наши футболисты. Дорвались до солнца и моря - какой уж тут футбол. Это бразильцам бедным скучно. У них там круглый год солнце, что еще делать от карнавала до карнавала, от февраля до февраля, - только мяч гонять. Вот и стали с горя пятикратными чемпионами мира. А наши поиграют в национальном чемпионате на огородах с фрагментами траншей и окопов, которые на Руси по чьему-то недоразумению именуют футбольными газонами, - и так возненавидят этот мяч, эти поля, эту игру, всю эту жизнь, что чемпионат Европы в солнечной и жаркой Португалии воспринимают как заслуженный отдых по профсоюзной курсовке (Газета) - в данном фрагменте, приведенном нами целиком в целях сохранения контекста, намеренно нарушается связь между отдельными пропозициями: политическая ситуация в стране, состояние экономики, качество российского футбола представляются зависимыми от особенностей погоды.
Перечисленные способы реализации языковой игры как средства создания имплицитной инвективы в текстах газет свидетельствуют о возможности творческой трансформации синтаксических единиц на уровне простого предложения. Сложное предложение, в свою очередь, как показывает анализ газетных СМИ, является менее продуктивным в этом плане и может быть представлено разного рода сочинительными конструкциями с сопоставительными отношениями, выражаемыми при помощи сою-
зов «но», «а», и уступительными отношениями, выражаемыми при помощи союза «хотя». Как правило, такая языковая игра бывает направлена на обыгрывание соотношения компонентов сочинительной конструкции: Крутой художник ренессанса Рафаэль таких крутых мадонн рисовал, но «Мадонна» композитора Крутого в исполнении певца Серова все равно круче! («Газета») - в данном фрагменте использование сочинительной сопоставительной конструкции с союзом «но» направлено на реализацию приема «сопоставления несопоставимого»; Может показаться, что Первый канал только про упырей кино снимает, хотя ведь изобразили же они «Каренину» для восстановления кислотно-щелочного баланса после «Ночного дозора» (Аргументы и факты») -применение уступительной конструкции с союзом «хотя» способствует созданию ироничного тона повествования.
Таким образом, «возможности, тонкости и «причуды» синтаксиса широко используются для создания комического эффекта. Языковая игра не только иллюстрирует некоторые синтаксические явления, но нередко особенно ярко высвечивает, подчеркивает их» (10, с. 457). Языковая игра, возникающая как результат творческого преобразования синтаксических единиц, является эффективным средством создания имплицитной инвективы в текстах газетных СМИ. Тексты, содержащие языковую игру такого плана, не являются оскорбительными с юридической точки зрения, так как в них нет формальных показателей инвективно-сти - наличия инвективной лексики, однако сам способ построения синтаксических структур с неинвекивной лексикой может вызывать обиду у субъекта высказывания. Однако одной обиды как основания для рассмотрения дела в судебном порядке недостаточно, а потому языковая игра, в том числе и посредством использования синтаксических структур, является активно используемым в языке газеты средством для воздействия на читателя.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнова Н. Д. Виды игровых действий // Логический анализ языка. Концептуальные поля игры / Отв. ред. член-корр. Н. Д. Арутюнова. — М.: Индрик, 2006.
2. Балли Ш. Французская стилистика. — М., 1961.
3. Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб. пособие / А. Н. Баранов. — М.: Флинта: Наука, 2007.
4. Витгенштейн Л. Философские работы. — М., 1994. Ч.1.
5. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. — М.: Флинта: Наука, 2003.
6. Николина Н. А., Агеева Е. А. Языковая игра в структуре современного прозаического текста // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. ст. — М, 2000.
7. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. — 4-е изд., доп. — М.: Азбуковник, 1999.
8. Русская грамматика: научные труды / Российская академия наук. Институт русского
языка им. В. В. Виноградова / Е. А. Брызгунова, К. В. Габучан, В. А. Ицкович, И. И. Ковтунова, И. Н. Кручинина, М. В. Ляпон, А. Ф. Прия-ткина, И. П. Святогор, Н. Ю. Шведова. — Репринтное издание. — М., 2005.
9. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. — М., 1983.
10. Санников В. З. Русский синтаксис в семан-тико-прагматическом пространстве. — М.: Языки славянских культур, 2008.
11. Фразеологический словарь русского языка / под ред. А. И. Молоткова. — М., 1986.
Об авторах
Заложная Ирина Васильевна, ГОУ ВПО
«Ставропольский государственный университет», аспирант 2 года обучения по специальности 10.02.01 - Русский язык. Сфера научных интересов - средства реализации инвективной семантики в русском языке. ivtimo@yandex.ru
Лаврик Эльвира Петровна, ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет», кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой современного русского языка. Сфера научных интересов - синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке. ellav@rambler.ru
