CC BY
15
ЯВЛЕНИЕ ВКЛЮЧЕНИЯ КАК СТИЛЕВАЯ ПРИМЕТА ТЕКСТА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО РАССКАЗА
А.С. Ерушова
Ключевые слова: включение, интертекстуальность, рассказ.
Keywords: inclusion, intertextuality, short story.
Интерес к явлению «текста в тексте» наметился в отечественной и зарубежной филологии несколько десятилетий назад: ставшие общеизвестными работы русских и зарубежных, преимущественно французских, теоретиков и историков литературы (Р. Барт, М.М. Бахтин, Ю. Кристева, Ж. Женетт) повлекли за собой ряд исследований, касающихся теории диалогизма, «чужого слова» (Ю.М. Лотман, З.Г. Минц), взаимодействия вербальных и невербальных текстов (Б.М. Гаспаров, И.П. Ильин, Р. Лахманн, М. Риффатер, Ю.Н. Тынянов, М.Б. Ямпольский и др.). В 1980-е и 1990-е годы отдельные аспекты теории межтекстового взаимодействия, в первую очередь, явление интертекстуальности, разрабатывались особенно интенсивно, однако и в начале XXI века, внимание исследователей-филологов к интертекстуальности, прецедентным текстам, «чужому тексту», «тексту в тексте», «включённому тексту» по-прежнему не угасает (И.В. Арнольд, Г.В. Денисова, Т.Е. Литвиненко, Г.И. Лушникова, Н.В. Петрова,
Н.В. Семенова, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, Н.А. Фатеева,
В.Е. Чернявская и др.).
Большая часть монографий, диссертационных исследований, посвящённых интертекстуальности, «чужому слову», базируется на литературоведческом подходе к предмету исследования, что объясняется, в первую очередь, постановкой заявленной проблемы и возникновением данного термина в работах теоретиков литературы М.М. Бахтина, Ю. Кристевой, Р. Барта и др. Собственно лингвистических работ, рассматривающих интертекстуальные включения, насчитывается немного: исследования И.В. Арнольд, Н.А. Фатеевой, Г.В. Денисовой, И.П. Смирнова, Н.А. Кузьминой, Н.С. Валгиной, В.Е. Чернявской и других филологов. В работах названных авторов суммируются опреде-
ления понятия интертекстуальность, особое внимание уделяется природе межтекстового включения (И.В. Арнольд, Г.В. Денисова), определяются функции межтекстовых отношений в художественном тексте и выделяются их основные типы (Н.А. Фатеева), при этом межтек-стовое взаимодействие исследуется не только на основе художественных произведений, но и на материале научных (Н.С. Валгина,
В.Е. Чернявская), публицистических, рекламных и прочих видов текстов (монографические и диссертационные исследования последнего десятилетия).
Множество подходов к изучению включённого текста обусловило разнообразие, а порой и смешение терминов для обозначения репрезентантов межтекстового взаимодействия. Так, И.В. Арнольд определяет репрезентанты интертекстуальности как «текстовые включения» или «интексты» [Арнольд, 2010], Н.С. Валгина - как «текст в тексте», «иновключения», «интертекстуальные включения» [Валгина, 2003], Н.А. Фатеева - как «интертекстуальные элементы» [Фатеева, 2000], в работах В.Е. Чернявской фигурируют термины-словосочетания «формы интертекстуального взаимодействия» [Чернявская, 2006], «интертекстуальные отсылки» [Чернявская, 2009], в исследовании Е.В. Михайловой рассматриваются «типы межтекстовых связей»1, в диссертации Т.Е. Литвиненко анализируются «интертекстуальные единицы»2, М.Е. Обнорская, Е.Г. Воскресенская используют как тождественный понятиям интекст и интертекст термин «интертекстуальные включения»3. Исходя из предпосылок конкретного направления, целей исследования, вида текста, на материале которого осуществляется изучение включений, учёные-филологи выбирают наиболее логичную и, с их точки зрения, удачную терминологическую лексику для обозначения понятий межтекстового взаимодействия.
На наш взгляд, наиболее нейтральным и приемлемым, вписанным в терминологический ряд, представляется термин «включение». Следует оговориться, что включение в традиционном понимании, например, в исследованиях Е.И. Гавриловой, М.Н. Кулаковского, О.В. Марьиной4, ассоциируется с вводными или вставными конструк-
1 Михайлова Е.В. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей): дис. ... канд. филол. наук. 10.02.19. Волгоград, 1999.
2 Литвиненко Т.Е. Интертекст и его лингвистические основы (на материале латиноамериканских художественных текстов): дис. ... д-ра филол. наук. 10.02.05, 10.02.19. Иркутск, 2008.
3 Воскресенская Е.Г. Интертекстуальные включения в произведениях И. Во: дис. ... канд. филол. наук. 10.02.04. Барнаул, 2004.
4 Гаврилова Е.И. Вставки в текстоцентрическом и антропоцентрическом аспектах: дис. ... канд. филол. наук. 10.02.01. Новосибирск, 2002; Кулаковский М.Н. Типы и функции
циями. Мы же рассматриваем явление включения как синонимичное понятиям «вставной текст», «текст в тексте», поскольку подобное понимание термина выводит на уровень обобщения; в нашем понимании термин включение выступает своего рода гиперонимом по отношению к различным видам текстовых вкраплений - цитате, референции, аллюзии, реминисценции, автоцитате, эпиграфу, прецедентному имени и т.д. Употребление дефиниции включение мотивировано также тем, что основным признаком репрезентантов межтекстового взаимодействия является их включённость в текст.
В рамках нашей работы включения рассматриваются как одна из стилевых примет рассказов современных прозаиков (А. Боссарт, М. Вишневецкая, З. Прилепин, Н. Ключарёва, М. Палей, Н. Рубанова, К. Рубина, Н. Толстая, С. Шаргунов, М. Шишкин и др.), предпочтение при анализе было отдано рассказам, созданным в последнее десятилетие. С целью изучения особенностей реализации включений было рассмотрено около 80 текстов рассказов названных прозаиков. Общее количество собранного и обработанного материала составило свыше 400 примеров.
Важными компонентами, образующими анализируемую стилевую примету, являются, по нашему мнению, характер использования включений в тексте рассказа, способы их введения в текст, выполняемая ими функция, а также типы и источники включений.
В текстах русского рассказа начала XXI века прослеживается тенденция к превалированию некоторых видов включений.
Основной пласт включений образуют точные и трансформированные цитаты: 1. Пришёл натирщик полов, полез щёткой под диван и выкатил оттуда засохший рождественский мандарин, звонкий как орех. Женечка, а какое сегодня число? - Надцатое мартобря (М. Шишкин «Слепой музыкант»), 2. От Питера до Турку автобус идёт десять часов. Ноги затекли, спину не разогнуть. «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной», - думала я по дороге в отель (Н. Толстая «Семинар в Финляндии»), 3. Потом выбирался на дорогу, ведущую в Рай, совершенно пьяный - от воздуха, запахов леса, берёзовых качелей.
вставных конструкций в русской художественной прозе 20-30ых годов ХХ века: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ярославль, 1996; Марьина О.В. Вставные конструкции как проявление (показатель) авторской позиции в художественном тексте (на материале русских прозаических текстов, созданных в 1980-е - 2000-е гг.) // Университетская филология - образованию: регулятивная природа коммуникации: мат-лы II Междунар. научно-практ. конф. «Коммуникативистика в современном мире: регулятивная природа коммуникации». Барнаул, 2009.
Шёл и горланил, распугивая сорок: «Наш Костя, кажется, влюбился!» - кричали грузчики в порту...» (Н. Ключарёва «Один год в Раю»), аллюзии: 1. Аннушка перекинула джинсовый рюкзак с одного плеча на другой и побрела к засыпанным белым трамвайным путям. Трамвай не приезжал долго, и масло на рельсы Аннушка не лила (Н. Рубанова «Люди сверху, люди снизу»); 2. Мне уже надоели прежние названия месяцев. Июль надо переименовать в месяц Белых лебедей. А ноябрь - в месяц Черных журавлей. - Тогда можно было бы говорить: «Не стреляйте в Белых лебедей», - завершил мою мысль белый и смахнул каплю хреновухи с щеки (З. Прилепин «Ботинки, полные горячей водкой»); 3. Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ? Эх, Николай Гаврилыч... Неужто плодить нищих и говорить об исполнении биологического долга? Обхохочешься! (Н. Рубанова «Люди сверху, люди снизу»). Преобладание цитат и аллюзий объясняется, прежде всего, тем стилистическим, семантическим и текстообразующим потенциалом, какой присущ этим видам включения.
Большую долю включений занимают прецедентные онимы -имена авторов произведений, литературных персонажей, заглавия произведений. Так, например, в рассказе М. Шишкина «Урок каллиграфии» собеседницы главного персонажа незаметно сменяют друг друга: Софья Павловна - Татьяна Дмитриевна - Настасья Филипповна -Анна Аркадьевна - Ларочка - вполне узнаваемые «литературные» имена отсылают к известным классическим произведениям. Такого рода точечные ономастические отсылки трактуются некоторыми исследователями (Е.А. Козицкая, В.В. Мароши, А.В. Снигирёв, Н.А. Фатеева) как особый вид интертекстуальных включений, как «очень мощное средство аккумуляции реминисцентного содержания и его реализации в тексте» [Козицкая, 1999, URL].
В рассматриваемых рассказах включения представлены в неизменённом и трансформированном виде, причём количество последних преобладает, что связано, предположим, отчасти с индивидуальноавторской установкой, отчасти с произвольным характером использования включения. «Варьирование цитаты может осуществляться усечением, разными вставками, изменением порядка слов, грамматическими изменениями компонентов. Если цитата подана фрагментарно, то это обусловливает большую активность читателя, акцентирует импликацию и стимулирует экспрессивный эффект» [Арнольд, 2010, с. 434]. Нами отмечено формальное преобразование включений, которое создаётся за счёт грамматического изменения отдельных компонентов включения (Подобные образы - не редкость в мозгу, «осыпанном алкоголем», как замечательно выразился поэт Есенин, высоко
ценимый, кстати, запойною Зиной за его излюбленную проблематику (А. Боссарт «Проводник»)), посредством усечения цитатного включения (Прямо передо мной выросли две фигуры. Надя Ковальская и её дочка Даша. Обе румяные, как в песенке «гимназистки румяные, ля, ля, ля с каблучков» (К. Рубина «Lacrimosa»)), а также с помощью варьирования порядка слов (синтаксическая инверсия) или предложений (И это всё? После четырёх месяцев монашества - я пишу, я не могу, я устал - всё? Но зачем мне всё это?...» - однако привычка была дана свыше (Н. Рубанова «Бабья проза»); Аннушка играла в свою игру ДЛЯ СЕБЯ; она знала, что придёт Её Время, и вот тогда... из слёз, из темноты... не внемля увереньям бесполезным... (Н. Рубанова «Люди сверху, люди снизу»)). При семантическом приспособлении к ситуации включение также может формально видоизменяться. В рассказе М. Шишкина «Слепой музыкант» описывается образ, возникший в сознании героини - <...> окно, в котором можно <... > разглядеть опрокинутую крышу соседнего дома и рыжую верхушку сентябрьской берёзы, опущенную в синее небо, как лисий хвост - ловись, Женя, большая и маленькая, и реализованный в замене обращения как одного из компонентов цитатного включения. Наряду со структурными преобразованиями встречаются семантические трансформации, выраженные, например, переходом отрицательной формы компонента в утвердительную и наоборот: Всякая счастливая семья несчастна по-своему. Конечно, Ваня и Наташа знавали иные времена. Вот какими я их себе представляю (М. Палей «Под небом Африки моей»). Подчеркнём, что включения, функционируя в виде модифицированных фрагментов, выражаясь в различных типах преобразований, не теряют информативности, поскольку «способны вскрыть нужный смысл благодаря переориентации восприятия в чётко заданном автором направлении» [Валгина, 2003, с. 152].
Включение как стилевая черта текста современного рассказа обладает полифункциональностью: оно делает акцент на ключевых моментах содержания, за его счёт повышается экспрессивность, эмоциональность и оценочность текста, создаётся образность, характер героев. Характерологическая функция включений является одной из базовых: Теперь же, через несколько месяцев, он, поумневший, глядел на Раю -и, сверяя свои впечатления с книгой (коей являлся сборник переводов на нидерландский русской классической поэзии), самодовольно отмечал: ну да - Глаза, как небо, голубые, // Улыбка, локоны льняные - но! но при этом! - ах, дамы и господа! но при этом! - И голод, и холод выносит, //Всегда терпелива, ровна... <... > В ней ясно и крепко созна-
нье, // Что всё их спасенье - в труде, //И труд ей несёт воздаянье: // Семейство не бьётся в нужде... Woooow! - мысленно восхищался Аад, - как это классик так ловко сформулировал то, о чём Аад, глядя на эту женщину, мог только смутно догадываться?.. На то он, впрочем, и классик... (М. Палей «Рая и Аад»). Здесь включения помогают дать лаконичное и запоминающееся описание персонажа, в частности особенностей его характера, психики, внешности.
Включения позволяют наглядно передать информацию о профессии персонажей рассказа, например: Мне спикер излагает, а я сразу тебя вспомнил. И так ему, полушутя: а у меня помощничек есть, молодой, грамотный, надёжа Родины. Выпускник Авиационного. Орлята учатся летать, ё-моё... (С. Шаргунов «Чародей»). В данном примере профессиональная характеристика героя подчёркнута близкой тематически песенной строкой; в некоторых рассказах, например, в неоднократно упоминавшемся «Люди сверху, люди снизу» Н. Рубановой, она представлена различными по типу включениями, разрозненными в тексте, но в целом образующими законченный образ: «Они (выпускницы филфака - А.Е.) напоминали очень отдаленно Дженни Гердхардт; впрочем, припевочки не сильно запаривались на Драйзера...», «Проснулась она под утро от холода и страха: Есенин, всю ночь просидевший напротив неё, Аннушки, читал ей своего «Чёрного человека». «Друг мой, друг мой, я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль», - повторяла она ещё долго как безумная <... >», «Обучая недорослей грамматике великого могучего, преодолевая вместе с ними казусы орфографии и пунктуации, неведомые Кукоцкому по причине полного ими владения, Аня совершенно сбилась с ног», «Сонце нызень-ко, вечер блызенько, - поёт в другом измерении козак Левко красавице Ганне. - Выйды до мене, мое серденько». Анна, ничего не понимая, смотрит в небо. Плачет. Так бывает». Способ изображения героини предопределён, таким образом, её филологическим образованием, прагматической установкой автора подчеркнуть этот факт.
Комплекс включений может подсказать читателю важные смысловые переклички, касающиеся социальной принадлежности персонажа. М. Вишневецкая, например, создавая образ двадцатилетней девчонки, вписывает его в определённый временной промежуток при помощи цитатных включений из современных и культовых фильмов, мультфильмов, песенных и рекламных текстов, насыщает текст именами-отсылками: «Если Милка им даст сегодня баксов двести хотя бы, то тогда можно будет наконец-то купить игуану, - yes! yes! yes! ведь я этого достойна! - во-первых, Ига слопает всех тараканов, она же Репа, она же Рептиша, выпавшая из времени, как Мик Джаггер, непо-
стижимая, как Фредди Меркьюри, как Курт Кобейн...», «... она застыла под козырьком, в кубике жидкого света, как в остывшем бульоне, - knorr вкусен и скор... », «... Стишка и та наверняка бы не появилась на свет, не сули этот кредит злачных и по-озимому неожиданных всходов. Кто подставил кролика Роджера, или Как нам обустроить Россию?» («Вот такой гобелен»). Именно включения в данном случае формируют образ девушки девяностых ХХ века.
Тексту современного рассказа свойственно также отражение посредством включений социального статуса его автора. Так, в «рассказиках» Кати Рубиной на уровне включений присутствует ассоциирование автором себя с социальной ролью художника, живописца и графика: «Я горько заплакала. <...> ощущала себя Иосифом со старинной фрески. Вот он сидит один-одинёшенек, весь как-то скукожился, в глазах печаль великая, ну не верит, понятно. По-человечески очень даже понятно. Фреска называется «Иосиф закручинился». Хорошее слово, оно сразу раскрывает и духовное, и физическое состояние. Я закручинилась капитально, свернулась в клубок» («Lacrimosa»), «Поняли про маленького человека? Куда я клоню? Догадались? Про Гоголя можно поговорить, про Акакия, как его Норштейн удачно в мультике нарисовал, а денег доделать не хватило, как он по Невскому бежал, не Норштейн, а Башмачкин, как он пёрышком скрипел» («Давай спокойно посидим, поговорим об Ювенале»). В приведённых выше примерах цитатные включения выступают не только как характерологический приём, как средство создания образа персонажа, их функционирование обусловливает реалистичность, достижение максимальной художественной достоверности текста современного рассказа.
Итак, цитатные включения при помощи количественно эмпирического материала исследования рассмотрены нами как стилевая особенность русского рассказа начала XXI века. В работе отражено авторское понимание явления включение; отмечено, что характер репрезентации включений в тексте выражается в виде полных и трансформированных цитат и аллюзий; выявлено, что основные функции включённого текста заключаются в характеристике героев, в оценке описываемых в рассказе событий, в усилении достоверности и иллюстративности изображения. Дальнейшее исследование включений в тексте современных русских рассказов позволит изучить большее количество языкового материала и, следовательно, сделать более основательные выводы по вопросам бытования репрезентантов межтекстовых взаимодействий.
Литература
Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. М., 2010.
Валгина Н.С. Теория текста. М., 2003.
Козицкая Е.А. Цитата, «чужое слово», интертекст [Электрон. ресурс]. URL: http://dll.botik.ru/az/lit/coll/litext5/23_koz_b.htm (дата обращения: 08.10.2010).
Фатеева Н.А. Интертекст в мире текстов : Контрапункт интертекстуальности. М.,
2000.
Чернявская В.Е. Интерпретация научного текста. М., 2006.
Чернявская В.Е. Лингвистика текста : Поликодовость, интертекстуальность, ин-тердискурсивность. М., 2009.
