CC BY
586
ПСИХОЛОГИЯ ТРУДА
ВЗАИМОСВЯЗЬ ОПТИМИЗМА И КОПИНГ-СТРАТЕГИЙ ПОВЕДЕНИЯ У МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ РАЗЛИЧНЫХ СПЕЦИАЛИЗАЦИЙ
© И. Н. Асеева © Ю. А. Попко-
Асеева Инна Николаевна кандидат
психологических наук
доцент кафедры обшей и социальной психологии Самарская гуманитарная академия ksuksa1@mail.ru
Попкова
Юлия Александровна психолог
Yuliya11188@yandex.ru
В статье рассматривается феномен оптимизма как атрибутивный стиль объяснения успехов и неудач у медицинских работников различных специализаций: хирургов, хирургов-травматологов и терапевтов. Проведено исследование по установлению взаимосвязи между атрибутивным стилем мышления и копинг-стра-тегиями поведения.
Ключевые слова: оптимизм, атрибутивный стиль, преодолевающее поведение.
В течение последних двадцати лет в психологии активно исследовались различные личностные характеристики, связанные с успешностью деятельности и, одновременно, с психологическим благополучием и здоровьем человека. В их числе рассматривалась такая характеристика, как атрибутивный стиль объяснения, позволяющая предположить, что человек выбирает тактику поведения в той или иной ситуации в зависимости от того, как он сам себе объясняет происходящие с ним жизненные события, успехи и неудачи [7]. Понятие атрибутивного стиля — ключевое понятие переформулированной теории выученной беспомощности Мартина Селигмана, позже ставшее синонимичным понятию «оптимизм», характеризуя его с точки зрения когнитивных установок.
Именно через стиль атрибуции (приписывания) «просеивается» опыт беспомощности. В случае оптимистичной атрибуции значение этого опыта преуменьшается, в случае пессимистичной — преувеличивается.
Бернард Вайнер в атрибутивной теории мотивации достижения выделил три параметра, лежащие в основе воспринимаемых причин успехов и неудач: параметр локуса причинности, характеризующий интернальность/ экстернальность причины по отношению к субъекту, параметр стабильности, характеризующий постоянство и неизменность причины, и параметр контролируемости, характеризующий меру управляемости воспринимаемой причины. Б. Вайнер указывает также на ещё два возможных параметра причин: интенциональность (или намеренность) и глобальность [11].
Опираясь на параметры, выделенные Б. Вайнером, М. Селигман охарактеризовал атрибутивный стиль, используя параметры локуса, стабильности и глобальности. Параметр локуса призван описать направленность причинного объяснения: на себя, когда индивид воспринимает произошедшее событие как вызванное внутренними причинами («моя вина»), или на внешний мир, других («она/он/вы/они в этом виноваты»). Под стабильностью понимается временная характеристика, позволяющая оценивать причину как имеющую постоянный или временный характер. Под глобальностью или широтой понималась пространственная характеристика, позволяющая описать универсальность или конкретность причинных объяснений, склонность к чрезмерным обобщениям или, напортив, конкретному рассмотрению отдельно взятых ситуаций.
М. Селигман выделил оптимистический и пессимистический атрибутивный стиль, обратив внимание на ассиметричность восприятия позитивных и негативных событий, которые характерны для людей в состоянии психологического благополучия. Пессимистичный атрибутивный стиль изначально характеризовался объяснением неблагоприятных событий (неудач) личными (внутренними), постоянными и глобальными характеристиками, а хороших событий (успехов) противоположным образом — временными, относящимися к конкретной области и вызванными внешними причинами. Пессимист склонен считать, что в неудачах виноват он сам, они будут продолжаться долго и затронут самые разные стороны его жизни; хорошие же события пессимист воспринимает как временные и случайные. Оптимистический атрибутивный стиль характеризовался объяснением неудач как обусловленных внешними (обвинение других), временными и конкретными причинами, а успехов — как вызванными постоянными, универсальными и внутренними (личностными) причинами [5].
В большинстве исследований атрибутивного стиля анализировались эти три параметра объяснений — интернальность (локус), стабильность, и глобальность. Однако впоследствии М. Селигман и другие авторы отказались от использования параметра персонализации или интернальности, поскольку, хотя люди в состоянии депрессии и склонны к самообвинениям, обвинение других в своих неудачах не характеризует психологически благополучных индивидов. Кроме того, за внутренним локусом при объяснении неудач может скрываться как обвинение себя и самобичевание, так и принятие на себя личной ответственности за произошедшие события.
Были выдвинуты серьёзные аргументы в пользу важности параметра контролируемости, поскольку именно ощущение неподконтрольности про-
исходящего приводит к беспомощности и депрессии. Параметр контролируемости, первоначально отсутствовавший в классической версии опросника атрибутивного стиля, в последние годы стал включаться в его новые версии.
Это с необходимостью ставит вопрос о внесении изменений в понимание оптимистического/пессимистического стиля объяснений. При оптимистическом (конструктивном) атрибутивном стиле успехи воспринимаются как стабильные, глобальные и контролируемые, а неудачи как временные (случайные), локальные (затрагивающие лишь небольшую часть жизни) и изменяемые (контролируемые). Оптимист видит в неудаче вызов, то есть интересную и трудную задачу, которую предстоит решить, а не опасность или угрозу. При пессимистическом стиле объяснения человек рассматривает происходящие с ним негативные события как вызванные постоянными и широкими причинами (как нечто, что продлится долго и затронет большую часть его жизни) и не склонен верить, что он может их контролировать. Люди с пессимистическим стилем объяснения часто задают себе вопрос «Кто виноват?», веря, что в любой неприятности всегда кто-то виноват и важно выяснить, кто именно, они склонны к обобщениям, а также застреванию на одной-единственной возможной причине происходящего. Удачи же, напротив, воспринимаются ими как временные, случайные и, по сути, не поддающиеся контролю, от них не зависящие [4].
Многие исследователи, занимавшиеся проблемами оптимизма, указывали на взаимосвязь данного феномена с глобальным психологическим благополучием личности. В частности, М. Селигман отмечал, что у людей с пессимистическим атрибутивным стилем объяснения чаще отмечаются депрессивные симптомы [4]. В дальнейших исследованиях были получены корреляционные связи между оптимистичным/пессимистичным атрибутивным стилем и физическим здоровьем, что позволило придать определенную научность вполне житейскому наблюдению о том, что оптимисты живут дольше и болеют реже.
Впоследствии были проведены исследования, посвященные взаимосвязи оптимизма и успешности в профессиональной деятельности на различных выборках: студентах, школьниках, спортсменах, страховых агентах, рабочих, работниках руководящего звена и т. д., где результаты отличались противоречивостью, но, тем не менее, позволили М. Селигману сделать вывод о том, что «пессимизм отрицательно сказывается на многих видах человеческой деятельности» [4]. К сожалению, ни в то время, ни в последующем, не были проведены исследования очень специфической группы специалистов — медицинских работников.
Врачи интересуют психологов по большей части как чрезвычайно специфическая профессиональная группа, где возникновение дезадаптивного поведения практически неизбежно. Проведено множество исследований, посвященных и синдрому эмоционального выгорания у медицинских работников, и профессиональным деформациям, и все эти феномены рассматриваются как нечто самой собой разумеющееся в рамках данной профессии. Будучи еще студентами медицинских вузов, специалисты совершенно
разных профилей обучения очень точно могут назвать ряд стрессогенных факторов, с которыми им придется иметь дело в дальнейшей профессиональной жизни. Перечислим самые очевидные:
• более-менее постоянное нахождение в отрицательном эмоциональном поле, которое создают пациенты своими страданиями и жалобами;
• ясное и четкое понимание вероятности непродуктивного лечения или летального исхода пациентов;
• повышенная ответственность за жизнь и здоровье человека, обратившегося за помощью.
Помимо этого можно отметить ряд совершенно специфичных стереотипных установок, живущих как в сознании самих врачей, так и в сознании пациентов, в частности это относится, например, к эмпатии как само собой разумеющемуся профессионально важному качеству.
Понятие «оптимизм» же как профессионально-личностная установка врача существует преимущественно как желательное качество и, по мнению большинства пациентов, отсутствует иногда совсем, выражаясь в крайне аккуратных, уклончивых высказываниях врачей относительно прогноза заболевания или его исхода. Сложно говорить об однозначной необходимости этого феномена, еще сложнее определить, насколько выраженным он должен быть, определить границы нормы. Очевидно, что у медицинских работников различных специализаций различны и факторы профессиональной деятельности, влияющие на динамические изменения столь сложной характеристики, как оптимизм, точное содержание которой пока еще не выявлено.
Понимание оптимизма как стиля объяснения успехов и неудач в теории М. Селигмана применительно к медицинским работникам снова возвращает нас к вопросу о дефинициях, поскольку в данной профессиональной деятельности понятия «удачи-неудачи» зачастую вообще неопределимы и размыты. К примеру, неудача с точки зрения хирургов вполне может быть рассмотрена как летальный исход во время операции, в то время как для терапевтов это же понятие может означать затянувшееся время лечения или отсутствие положительной динамики у пациента.
В данном исследовании перед нами собственно стояла задача не строгого определения границ контекста, в котором могут употребляться данные понятия, а скорее понимание существования или отсутствия феномена оптимизма и определения его структурных отличий у медицинских работников различных специализаций.
Поскольку профессия медицинского работника предъявляет требования, связанные с частыми эмоциональными и информационными перегрузками, стрессовыми ситуациями, с необходимостью принимать ответственные решения, с высокой интенсивностью межличностного взаимодействия с пациентами, их родственниками и коллегами, то становится актуальным еще один вопрос — изучение механизмов формирования стрессоустойчиво-сти человека к профессиональной деятельности и выработка эффективных стратегий преодоления трудных ситуаций.
На основе анализа работ различных авторов выделяют три основных подхода к понятию «копинг»: определение копинга как свойства личности — относительно постоянной предрасположенности отвечать на стрессовое событие (Billings A., Moos R.); рассмотрение копинга в качестве одного из способов психологической защиты, используемой для ослабления напряжения (Haan N.). Третья точка зрения принадлежит Р. Лазарусу и С. Фолкману, согласно которым копинг понимается как динамический процесс постоянно изменяющихся стратегий действий, предпринимаемых человеком в ситуациях психологической угрозы физическому, личностному и социальному благополучию, осуществляемых в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах функционирования личности и ведущих к более или менее успешной адаптации [8; 10].
По мнению Р. Лазаруса и С. Фолкмана, взаимодействие среды и личности регулируется двумя ключевыми процессами: когнитивной оценкой и копингом. Понятие когнитивной оценки является центральным для подхода Р. Лазаруса к преодолению стресса. Многое, по мнению авторов, зависит от когнитивной интерпретации стрессора. Они выделяют следующие стадии когнитивной оценки: первичную и вторичную. Первичная оценка позволяет индивиду сделать вывод о том, что ему грозит стрессор — угроза или благоденствие. Первичная оценка стрессового воздействия заключается в вопросе: «Что это значит для меня лично?». Вторичная когнитивная оценка считается основной и выражается в постановке вопроса: «Что я могу сделать в данной ситуации?»— оцениваются собственные ресурсы и возможности решить задачу. Вторичная оценка является дополнением первичной и определяет то, какими методами человек может влиять на негативные события, их исход. Таким образом, структуру копинг-процесса можно представить следующим образом: стрессовое воздействие — когнитивная оценка (восприятие события) — возникновение эмоции (нарушение гомеостаза) — выработка стратегии преодоления (копинг) — оценка результата действия (успешное/ неуспешное совладание) [3; 6].
Р. Лазарус и С. Фолкман классифицируют стратегии совладания в соответствии с выделенными ими двумя основными функциями копинга (регуляция эмоций и управление проблемами, вызывающими дистресс): «копинг, сфокусированный на проблеме», направлен на устранение стрессовой связи между личностью и средой, и «копинг, сфокусированный на эмоциях», направлен на управление эмоциональным стрессом [1; 2].
Таким образом, копинг-поведение — это, с одной стороны, индивидуальная устойчивая личностная структура (диспозиция), т. е. набор определённых вариантов (способов) поведения и реагирования в стрессовых ситуациях, соответствующих индивидуально-личностным характеристикам и эмоционально-динамическим свойствам индивида. С другой стороны, это широкий спектр разнообразных стратегий преодоления стресса, которыми личность может манипулировать (использовать) в зависимости от внешних обстоятельств, условий деятельности и индивидуальных целей. Чем активнее и разнообразнее будет выбор, тем выше адаптационный потенциал и тем успешнее происходит психологическая адаптация личности [9; 11].
Исходя из высказанных теоретических положений, мы поставили перед собой задачу — выявить взаимосвязь стиля объяснений успехов и неудач (то, как человек думает) с копинг-стратегиями (то, как человек себя ведет).
Объектом исследования является оптимизм личности.
Предмет исследования — взаимосвязь оптимизма и копинг-стратегий поведения у медицинских работников различных специализаций.
Цель исследования — выявление взаимосвязи оптимизма и копинг-стратегий поведения у медицинских работников различных специализаций.
Гипотеза исследования: существует взаимосвязь оптимизма и копинг-стратегий поведения у медицинских работников различных специализаций.
Методики исследования
Исследование проводилось на базе городской больницы N2 4 и клиник Самарского государственного медицинского университета, в котором принимали участие 49 врачей, из которых: 17 хирургов, 15 хирургов-травматологов и 17 терапевтов. Возраст респондентов — от 35 до 50 лет, стаж работы — не менее 10 лет. Выбор трёх разных медицинских специальностей обусловлен тем, что у них разная степень ответственности за жизнь пациента. Отношения терапевта и пациента ограничиваются вербальным взаимодействием. Терапевт несёт ответственность за правильность постановки диагноза и назначения соответствующего лечения. У хирургов-травматологов ответственность за жизнь пациента многократно увеличивается, так как они проводят малые оперативные вмешательства, диагностические и лечебные манипуляции. Хирургам постоянно нужно быть готовыми принять ответственность за человеческую жизнь. В экстренных случаях хирургу приходится принимать решение в считанные секунды по ходу операции, и даже после операции хирург не перестаёт беспокоиться за исход хирургического вмешательства.
Для исследования атрибутивного стиля мышления использовался опросник СТОУН-В. С помощью него исследуются следующие показатели: параметр стабильности, параметр глобальности, параметр контроля и общий показатель оптимизма [4].
Для определения копинг-стратегий, способов преодоления трудностей в различных сферах психической деятельности использовался копинг-тест Р. Лазаруса [8].
Анализ и обсуждение результатов
По тесту СТОУН-В между хирургами, хирургами-травматологами и терапевтами с помощью Н-критерия Крускала-Уоллиса обнаружены статистически значимые различия по параметрам контрольности, стабильности, глобальности и по общему показателю оптимизма. В соответствии с полученными статистическими данными была составлена таблица 1.
Таблица 1
Статистически значимые различия стабильности, глобальности, контроля и общего показателя оптимизма у врачей различных специализаций (при р < 0,01)
Параметры Н- критерий Уровень значимости, р
Стабильность 1 5, 43 0, 001
Глобальность 20, 38 0, 001
Контроль 1 9, 42 0, 001
Общий показатель оптимизма 24, 18 0, 001
Обнаружены статистически значимые различия по следующим параметрам:
• по параметру контроля. Хирурги и хирурги-травматологи имеют большую степень выраженности контрольности (характеристика, позволяющая оценивать ощущение контрольности или неподконтрольности происходящего), чем терапевты. Выполняя свои профессиональные обязанности, они воспринимают ситуацию как полностью подконтрольную им: так как во время операции жизнь человека находится в их руках, врач не имеет возможности во время операции покинуть операционный блок или как-то связаться с коллегами, чтобы проконсультироваться с ними по какому-либо вопросу, при возникновении сомнений правильности совершаемых действий. Терапевты же в случае ощущения выхода ситуации из-под их контроля могут обратиться за помощью к коллегам, не рискуя при этом жизнью пациента. Терапевты, безусловно, также воспринимают ситуацию как полностью подконтрольную им, но не стоит забывать, что взаимодействие пациента с терапевтом и хирургом значительно отличаются по результатам (выписка необходимых лекарств или же оперативное вмешательство с целью поправления здоровья пациента);
• по параметру стабильности (временная характеристика, позволяющая оценивать причину как имеющую постоянный или временный характер) и глобальности (пространственная характеристика, позволяющая описать универсальность или конкретность причинных объяснений). В медицинской практике хирургов бывают случаи, когда операции заканчиваются летальным исходом (смертью), и если бы хирурги и хирурги-травматологи объясняли свои неудачи постоянными и универсальными причинами, а не временными и конкретными, то они не смогли бы заниматься своей профессиональной деятельностью, так как страх повтора подобной неудачи преследовал бы их от операции к операции, мешая должным образом сконцентрировать внимание «здесь и сейчас», что, безусловно, влияет на ход и исход оперативного вмешательства. Терапевтам при выполнении их достаточно рутинной работы объяснение своих неудач временными и конкретными причинами помогает избежать профессионального выгорания, видя возможные перспективы своей деятельности (например, получение должности зав. терапевтическтм отделением);
• по общему показателю оптимизма (успехи воспринимаются как стабильные, глобальные и контролируемые, а неудачи — как временные,
локальные и изменяемые) хирурги, хирурги-травматологи и терапевты характеризуются тем, что воспринимают свои успехи как стабильные, глобальные и контролируемые, а неудачи — как временные, конкретные и изменяемые, что позволяет, учитывая специфику их деятельности, не останавливаться в своём профессиональном развитии и периодически повышать свою квалификацию.
Наглядно результаты представлены на рис. 1.
T*LfCTD/M-B
Рис. 1. Средние значения параметров атрибутивного стиля у медицинских работников различных специализаций
По методике «Копинг-тест Р. Лазаруса»между хирургами, хирургами-травматологами и терапевтами с помощью Н-критерия Крускала-Уоллиса обнаружены статистически значимые различия по таким копинг-стратеги-ям, как «дистанцирование»— когнитивные усилия отделиться от ситуации и уменьшить ец значимость, «самоконтроль»— усилия по регулированию своих чувств и действий, «поиск социальной поддержки»— усилия в поиске информационной, действенной и эмоциональной поддержки, «бегство-из-бегание»— мысленное стремление и поведенческие усилия, направленные к бегству или избеганию проблемы, «планирование решения проблемы» — произвольные проблемно-фокусированные усилия по изменению ситуации, включающие аналитический подход к проблеме. В соответствии с полученными статистическими данными была составлена таблица 2.
Таблица 2
Статистически значимые различия в частоте применения копинг-стратегий у врачей различных специализаций, при р < 0,05
Коп и н г-стратегия Н- критерий Уровень значимости, р
Дистанцирование 31, 38 0, 001
Самоконтроль 15, 06 0, 001
Поиск социальной поддержки 11, 07 0, 004
Бегство-избегание 22, 84 0, 001
Планирование решения проблемы 10, 35 0, 005
Взаимосвязь оптимизма и копинг-стратегии повеления у мелицинских работников... Для наглядности представим результаты на рис. 2.
Рис. 2. Средние значения частоты применения копинг-стратегий у медицинских работников различных специализаций
Для хирургов наиболее часто используемыми являются копинг-стратегии «принятие ответственности» и «конфронтационный копинг». Это объясняется тем, что деятельность хирурга считается одной из самых экстремальных и характеризуется принятием огромной ответственности за человеческую жизнь, а в экстренных случаях решение принимается в считанные секунды по ходу операции. Говоря о «конфронтационном копинге», агрессивными усилиями по изменению ситуации можно назвать хирургические манипуляции, которые направлены на улучшение состояния здоровья человека. Основная работа хирурга связана с организмом пациента, когда он находится в бессознательном состоянии (под наркозом), в связи с чем у хирургов со временем начинает формироваться «бесчувственное» отношение к пациенту, усмотрение в нём объекта определённых действий, что не может не проявляться впоследствии при общении с больным.
Для хирургов-травматологов наиболее часто используемыми являются такие копинг-стратегии, как «самоконтроль», «поиск социальной поддержки» и «планирование решения проблемы». В ночные дежурства, особенно в праздничные дни, в травматологическое отделение поступают пациенты в состоянии алкогольного опьянения, и часто их поведение неадекватно ситуации. При этом врач при оказании помощи таким пациентам, должен сохранять контроль над своим поведением, подменивая собственные реальные эмоциональные переживания на социально приемлемые в ситуации общения с больными.
В случаях, когда травмы сложные и поднимается вопрос о необходимости вмешательства или возможности его избежать, хирурги-травматологи обращаются к коллегам для подтверждения правильности своего решения («поиск социальной поддержки»), предусматривая все особенности травмы («планирование решения проблемы»).
Для терапевтов наиболее часто используемыми являются такие копинг-стратегии, как «дистанцирование», «бегство-избегание»и «положительная переоценка». У терапевтов есть перечень заболеваний, лечением которых
они занимаются (ОРВИ, ОРЗ, бронхит, ангина, грипп и др.), ежедневно к ним обращаются практически с одними и теми же жалобами. Поэтому, особенно в период массовых сезонных заболеваний, у терапевтов ярко проявляются незаинтересованность в общении с пациентами, стремление как можно скорее закончить амбулаторный приём, ссылаясь на халатное отношение пациентов к своему здоровью (игнорирование прививок, профилактических мер и др.), акцентируя внимание на том, что именно это послужило причиной заболевания. И когда симптомы заболевания очевидны, терапевты используют копинг-стратегию «дистанцирование», назначив соответствующее лечение и следующую дату амбулаторного приёма, стараясь не заострять внимание на возможных осложнениях.
Если у терапевтов возникают сомнения по поводу постановки диагноза (в случае латентного протекания симптомов заболевания, противоречивых лабораторных данных и др. причин), то терапевты прибегают к копинг-стратегии «бегство-избегание», направляя больного на консультацию к другому специалисту для уточнения диагноза, тем самым частично снимая с себя ответственность.
Часто пациенты во время приёма, помимо жалоб на состояние здоровья, рассказывают врачу и о событиях их жизни (проблемы на работе, в семье и др.). Возможно, здесь как раз и имеет место быть копинг-стратегия «положительная переоценка», так как иногда терапевты заводят с пациентами знакомства, дружеские связи, которые в будущем могут оказаться для них полезными.
Для подтверждения или опровержения выдвинутой гипотезы, проводился корреляционный анализ с помощью коэффициента корреляции Пирсона, результаты которого представлены далее в таблицах.
Таблица 3
Значимые коэффициенты корреляций копинг-стратегий поведения и компонентов атрибутивного стиля у терапевтов (при р < 0,05)
Гл обал ьность (универсальность или конкретность причинных объяснений)
Конфронтационный копинг (агрессивные усилия по изменению ситуации) г—- 0, 49 р = 0, 05
Как видно из таблицы, у терапевтов была обнаружена обратно пропорциональная значимая взаимосвязь между параметром глобальности и копинг-стратегией «конфронтационный копинг». Терапевтам свойственно конкретное рассмотрение отдельно взятых ситуаций (историй болезни) с выработкой действий, которые помогут предотвратить появление похожей ситуации в будущем. При этом терапевты стараются грамотно использовать вербальные средства общения, не прибегая к агрессии по отношению к пациенту.
Таблица 4
Значимые коэффициенты корреляций копинг-стратегий поведения и компонентов атрибутивного стиля у хирургов (при р < 0,05)
Контроль (ощущение контрольности и неподконтрольности ситуации) Общий показател ь оптимизма
Конфронтационный копинг (агрессивные усилия по изменению ситуации) г=- О, 52 р = О, 03
Дистанцирование г=_ о, 49 г=_ о, 57
(когнитивные усилия отделиться от ситуации) р = О, 05 р = О, 02
У хирургов была обнаружена обратно пропорциональная значимая корреляционная взаимосвязь между параметром контроля и копинг-стра-тегией «дистанцирование». Чем больше ситуация воспринимается как подвластная контролю, тем меньше необходимость дистанцироваться от нее, преуменьшая ее значение. Хирурги, помимо плановых операций, в любой момент могут быть вызваны на экстренную, поэтому им свойственно всегда контролировать ситуацию в отделении, не «дистанцируясь» от неё, а находясь в постоянной готовности приступить в любой момент к выполнению своих профессиональных обязанностей.
У хирургов обнаружена обратно пропорциональная значимая корреляционная взаимосвязь между общим показателем оптимизма и копинг-стратегией «конфронтационный копинг». Общий показатель «оптимизма» свидетельствует о том, что преобладает оптимистический (конструктивный) стиль мышления, который характеризуется гибкостью и реалистичностью, способностью анализировать и интерпретировать происходящие удачи и неудачи. «Конфронтационный копинг »характеризуется агрессивными усилиями по изменению ситуации, предполагает определённую степень враждебности и готовности к риску. Конструктивно размышляя над происходящими событиями, возникшими проблемами, анализируя и прогнозируя исход, хирурги склонны выбирать конструктивные способы выхода из ситуации, стараясь не прибегать к агрессивным усилиям по изменению ситуации.
А также у хирургов обнаружена обратно пропорциональная значимая корреляционная взаимосвязь между общим показателем оптимизма и копинг-стратегией «дистанцирование», что может являться косвенным доказательством того, что чем больше врач стремится «отодвинуться» от ситуации, пытаясь сохранить собственную целостность и эмоциональную стабильность, тем меньше ситуация воспринимается как конструктивно преодолеваемая. Конструктивная интерпретация удач и неудач способствует адаптивным когнитивным, эмоциональным и поведенческим реакциям на неудачи, использованию проблемно-фокусированных стратегий их преодоления, опираясь на точный анализ ситуации и собственный опыт. Таким образом, толерантность к неопределённым ситуациям, вера в их успешное преодоление и готовность к принятию любых изменений позволяют не
«дистанцироваться» от возникших проблем, а предпринимать попытки их решить.
Таблица 5
Значимые коэффициенты корреляций копинг-стратегий поведения и компонентов атрибутивного стиля у хирургов-травматологов
(при р<0,05)
Контроль (ощущение контрольности и неподконтрольности ситуации) Общий п о казател ь оптимизма
Поиск социальной поддержки (поиск информационной, действенной и эмоциональной поддержки) г=- О, 69 р = О, 01 г=- О, 53 р = О, 04
Бегство-избегание (усилия, направленные к избеганию проблемы) г=0, 56 р = О, 03
У хирургов-травматологов обнаружена обратно пропорциональная взаимосвязь между показателем оптимизма и копинг-стратегией «поиск социальной поддержки». Уверенность в возможность самостоятельно справиться с трудной ситуацией снижает частоту обращения хирургов-травматологов за социальной поддержкой к коллегам. Обнаружена обратно пропорциональная взаимосвязь между параметром контроля и копинг-стратегией «поиск социальной поддержки». В случае выраженности позиции «это полностью контролируемо мной» хирурги-травматологи не склонны обращаться за социальной поддержкой к коллегам. Копинг-стратегия «бегство-избегание» характеризуется мысленным стремлением и поведенческими усилиями, направленными к бегству или избеганию проблемы, что проявляется в «чёрном»юморе, когда между собой врачи в анекдотической форме рассказывают о поступивших пациентах и о стремлении скорее передать такого пациента в другое отделение «от греха подальше». Реальная и адекватная оценка ситуации и собственных возможностей позволяет рассматривать данную копинг-стратегию как адекватную стратегию совладающего поведения, к которой прибегают осознанно, понимая, что ситуация не поддаётся их контролю. В практике это происходит редко, но при этом хирург-травма-толог испытывает ощущение психологического благополучия, что он всё сделал правильно и так будет лучше для самого пациента.
Таким образом, в ходе проведённого нами исследования выдвинутая гипотеза получила своё эмпирическое подтверждение.
Выводы
1. С помощью Н-критерия Крускала-Уоллиса между хирургами, хирур-гами-травматологами и терапевтами обнаружены статистически значимые различия по параметрам контрольности, стабильности, глобальности и по общему показателю оптимизма.
2. Обнаружены статистически значимые различия между хирургами,
хирургами-травматологами и терапевтами по таким копинг-стратегиям, как «дистанцирование», «самоконтроль», «поиск социальной поддержки», «бегство-избегание» и «планирование решения проблемы».
3. В результате проведения корреляционного анализа, с помощью коэффициента корреляции Пирсона, у терапевтов была обнаружена обратно пропорциональная значимая взаимосвязь между параметром глобальности и копинг-стратегией «конфронтационный копинг». У хирургов обнаружена обратно пропорциональная взаимосвязь между параметром контроля и копинг-стратегией «дистанцирование», обратно пропорциональная взаимосвязь между показателем оптимизма и копинг-стратегией «конфронтационный копинг». Также у хирургов обнаружена обратно пропорциональная взаимосвязь между показателем оптимизма и копинг-стратегией «дистанцирование». У хирургов-травматологов обнаружена обратно пропорциональная взаимосвязь между показателем оптимизма и копинг-стратегией «поиск социальной поддержки», обратно пропорциональная взаимосвязь между параметром контроля и копинг-стратегией «поиск социальной поддержки». Также у хирургов-травматологов обнаружена прямо пропорциональная взаимосвязь между показателем оптимизма и копинг-стратегией «бегство-избегание».
ЛИТЕРАТУРА
1. Абабков, В. А. Защитные психологические механизмы и копинг. — СПб. : Речь, 2004.
2. Аболин, Л. М. Психологические механизмы эмоциональной устойчивости человека. — Казань, 2007.
3. Бодров, В. А. Психологический стресс: развитие и преодоление. — М. : ПЕР СЭ, 2006.
4. Гордеева Т. О.,Осин Е. Н.,Шевякова В. Ю. Диагностика оптимизма как стиля объяснения успехов и неудач: Опросник СТОУН. — Смысл, 2009.
5. Гриднева,С. В. Личностные детерминанты стратегий совладающего поведения. — Ростов-на-Дону : СКНЦ ВШ, 2006.
6. Китаев-Смык, Л. А. Психология стресса. Психологическая антропология стресса. — М., 2009.
7. Коростылёва,Л. А. Психология самореализации. — СПб. : Речь, 2005.
8. Крюкова, Т. Л. Методы изучения совладающего поведения: три копинг-шкалы. — Кострома : Авантитул, 2007.
9. Лазарус,Р. Психологический стресс и копинг. — М., 1992.
10. Лыкова,Н. М. Теории стресса и копинга. — М., 2004.
11. Малкина-Пых,И. Г. Стратегии поведения при стрессе. — М., 2005.
