CC BY
554
ИСТОРИЯ РЕЛИГИЙ
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ЦЕРКВИ И ГОСУДАРСТВА В СССР: ТРАДИЦИИ И ОПЫТ
Современная российская историческая наука переживает нелегкие времена, разнообразие концептуальных и методологических подходов в оценке как всего мирового развития, так и конкретных исторических событий осложняет задачи научного анализа. Вместе с тем этот плюрализм позволяет шире взглянуть на исторический процесс в целом, глубже понять общие закономерности и национальные особенности исторического развития стран и народов, определить место нашего государства в общем потоке истории. Известно, что своеобразие России заключено в том, что она всегда была носительницей духовного начала, колыбелью культуры. На протяжении многих столетий основой русской духовной жизни являлось православие. Оно рассматривается многими исследователями не только как церковная традиция, но и как цивилизационная доминанта, предопределившая весь путь развития России. Именно православие с его системой нравственных ценностей стало тем социальным механизмом, который сохранял и воспроизводил ментальное и социальное единство российского общества на крутых поворотах истории, не давал ему расчлениться и разрушиться. Сегодня, переосмысливая отечественную историю, мучительно отыскивая новые нравственные ориентиры, мы вновь и вновь возвращаемся к проблемам русской духовности, к истокам православия, к истории Русской православной церкви.
Данная статья - попытка рассмотреть некоторые вопросы этой богатейшей истории, показать, как в первые десятилетия Советской власти, накануне и в годы Великой Отечественной войны, несмотря на жесточайший политический пресс и ограничения, Русская православная церковь, следуя духовному долгу, вместе со всем народом верующим и неверующим поднялась на защиту самого святого - Земли русской. Как церковь исполнила этот долг, как складывались ее отношения с властью, какие факторы оказывали влияние на этот процесс, какова роль церкви в жизни людей оказавшихся на временно оккупированной территории-все эти вопросы в той или иной степени отражены в данной статье. Основными источниками исследования явились документы по истории Православной церкви, хранящиеся в разных архивах, собранные и опубликованные в 1995 году [1], а также материалы Государственного архива Псковской области (ГАЛО), древлехранилища Псковского государственного музея-заповедника и архива УФСБ по Псковской области.
Историография проблемы
Историография данной проблемы не очень обширна, но довольно сложна, в ней отчетливо обозначаются два периода. Первый - советский период; второй - постсоветский (с начала 90-х годов). В советский период опубликованных работ очень мало, они посвящены вопросам общей истории церкви [2].Сведения о деятельности церкви на временно оккупированной территории нашей страны в годы войны содержались в работах, освещающих борьбу советского народа против фашистского режима. В нашей краеведческой литературе этому вопросу посвящались несколько строк с традиционно негативной оценкой деятельности церкви в период оккупации [З]. Правда, в этот же период на Западе выходят серьезные работы по истории Русской православной церкви в советский период. Над этой темой работали Никита Струве, Джон Кертис, Метью, Спинки и др. [4], но, к сожалению, советским историкам их работы были недоступны. Положение существенно изменилось в 90-ые годы. Духовное возрождение нашей страны неразрывно связано с возрождением церкви, с изменением ее роли в обществе, поэтому не случайно возникла потребность обратиться к истории Русской православной церкви. Прежде всего, были переизданы уже имеющиеся труды, в том числе и переводные, а также опубликованы новые исследования общего характера, 220
отражающие всю историю церкви [5].Различные аспекты ее деятельности нашли отражение в публикациях научной периодической печати [6].
Но, несмотря на значительное количество уже опубликованных материалов, тема эта далеко не исчерпана, так как широкий круг вопросов все еще остается вне поля зрения историков. Краткий историографический анализ показывает, что история Русской православной церкви становится одной из актуальнейших научных проблем, ее разработка имеет уже определенные научные результаты: достаточно изучены и освещены в печати вопросы о синодальном периоде Русской православной церкви, о положении церкви в первые годы Советской власти, о церковных расколах в 20-30 годы двадцатого века и др. Вместе с тем по-прежнему много «белых пятен» в вопросе о взаимоотношениях церкви и власти в разные периоды советской истории, мало исследованы факторы, которые влияли на эти взаимоотношения, слабо обозначены истоки и исторические традиции конформизма церкви в советский период и т. д. Дополнительных разработок требует вопрос о деятельности церкви в период Великой Отечественной войны и совсем нет специальных работ, посвященных жизни и деятельности церкви на временно оккупированной территории. Данный материал и является попыткой восполнить некоторые пробелы в разработке темы.
Исторические истоки конформизма русской православной церкви
Чтобы понять объективные причины и побудительные мотивы поведения церкви в годы Великой Отечественной войны, необходим небольшой экскурс в историю Православной церкви и ее отношений с властью. Строительство отношений между церковью и властью всегда было серьезным вопросом истории любой страны. Католический Запад, решая эту проблему, выдвинул принцип теократии- божественности власти-, православная Русь переняла Византийский опыт и идеалы «симфонии», которые предусматривали единство целей, но разграничивали сферы влияния светской и духовной власти. После падения Константинополя, Русь стала центром православия, создав свою идеологию - «русское православие есть большее и высшее, чем греческое, русский народ призван занять первенствующее положение в православном мире вместо греков, русский государь должен заступить в православной церкви место византийского императора.»[7].
Реформы Петра I, направленные на преодоление замкнутости России, затронули и церковь. Создавая Синод Петр отверг старую идеологию «Москва - третий Рим» и попытался заставить церковь служить задачам государственного строительства. Все исследователи отмечают, что синодальный период истории церкви, длившийся со времен Петра I до 1917 г., означал диктатуру гражданской чиновничьей власти над церковью. Подобную систему ряд исследователей истории церкви называют «полицейской». «Полицеизм», - пишет протоиерей Флоровский, - есть замысел построить и «регулярно сочинить» всю жизнь страны и народа, жизнь каждого отдельного обывателя ради его собственной или общей пользы. И учредить предполагается не меньшее, чем всеобщее благоденствие и благополучие, даже попросту -«блаженство» ... В своем попечительском вдохновении полицейское государство неизменно оборачивается против церкви. Государство не только ее опекает. Государство берет от церкви, отбирает на себя, берет на себя ее собственные задачи. Берет на себя безраздельную заботу о религиозном и духовном благополучии народа.» [8]. Подобное положение приводило к тому, что церковь становилась государственным ведомством наряду с другими ведомствами, в народном сознании ее служители сливались с представителями власти, были ответственными за действия и политику этой власти. Социальный протест неминуемо вел к размыванию веры и ослаблению церкви. В течение десятилетий Синод возглавляли люди ограниченные, зачастую мало интересовавшиеся жизнью церкви и ее проблемами, требовавшие беспрекословного подчинения интересов церкви интересам государства, воле самодержца. Именно в этом нужно искать истоки конформизма церкви, поскольку в течение столетий складывались традиции лояльности власти, полной подчиненности ей в любых условиях. Более того, в самом православии господствовала идея божественности власти, что полностью исключало попытки борьбы с ней. (В данном случае речь идет не о различных еретических и сектантских течениях, вставших на путь этой борьбы, а о позиции официальной церкви). Даже когда во второй половине XIX в. началось оживление всей общественной жизни страны, церковь осталась в стороне. Великие реформы не затронули ее, более того, Земское положение от 1890 г. и Городское положение от 1692 г. запрещали православному духовенству избираться в Земские губернские и уездные учреждения и Городские думы, и даже
принимать участие в выборах. Тем самым церковь изолировалась от общественных движений.
Однако, церковь сама стала предпринимать попытки диалога с различными движениями и социальными группами. В начале XX в. в Петербурге открываются религиозно-философские собрания, встречи духовенства с представителями прогрессивной интеллигенции, на которых обсуждались вопросы дальнейшего развития страны и церкви. (Протоколы этих собраний публиковались в журнале «Новый путь»). Именно тогда возникла идея созыва Поместного Собора и восстановления патриаршества. Активнейшим участником этих встреч был ректор Петербургской духовной академии, блестяще образованный и либерально настроенный Сергий [Страгородский], будущий патриарх. После опубликования Манифеста 17 октября 1905 г. в стране была провозглашена свобода совести, а в 1906 г. было принято сначала Временное постановление, а затем Указ о веротерпимости. В том же году было созвано Предсоборное присутствие с участием епископов, духовных лиц, ученых и общественных деятелей, подготовившее необходимые документы для созыва Собора, но осуществить проекты не удалось.
К 1914 г. по официальной статистике в России было 117 миллионов православных христиан, которые проживали в 67 епархиях, управляемых 130 епископами, на территории России находилось 48 тысяч приходских храмов, в которых служили 50 тысяч священников, а кроме того, в ведении церкви были 35 тысяч начальных школ и 58 семинарий [9]. В России также существовали 953 монастыря с общим числом монахов, монахинь и послушников около 100 тысяч человек [10]. Первая мировая война серьезно повлияла на положение церкви и еще дальше отложила вопрос о созыве Собора, но революционные события 1917 г. разрешили этот вопрос неожиданно быстро.
Временное правительство во главе с кн. Львовым распустило старый Синод и разрешило созыв Всероссийского Поместного церковного собора. Работа по подготовке была возложена на Предсоборный совет духовенства и мирян, который начал свою работу в июне 1917 г. Результаты подготовительной работы сказались очень быстро, 15 (28) августа 1917 г. в Москве открылся Поместный собор, который не созывался свыше 200 лет. Для участия в нем были избраны 564 депутата, около половины были миряне [11]. (Кстати, одним из участников Поместного собора
был К. Зайц, впоследствии возглавивший Управление Псковской православной миссии, возникшее в годы Великой Отечественной войны). Идею о необходимости выбора патриарха разделяли не все участники Собора, обсуждение было очень острым, часть депутатов даже покинула заседание. В конце - концов Патриарх был избран - им стал митрополит Московский Тихон [Белавин]. 18 декабря 1917 г. новый Патриарх обратился с посланием к своей пастве, возвещая о своем вступлении на патриарший престол [12].
Взаимоотношения Советской власти и церкви в 1917-1940 гг.
Но Октябрьские события и установление Советской власти осложнили положение церкви. С самых первых шагов отношения с новой властью складывались трагически. Декрет о земле (8 ноября 1917 г.) лишил церковь собственности на землю, а в декабре все церковные школы были переданы в Комиссариат просвещения. Лишилась церковь всех своих семинарий, духовных училищ и академий. В том же месяце был аннулирован церковный брак и введен гражданский, а 20 января (2 февраля) 1918 г. был принят Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви [13]. В ответ на этот Декрет Священный Собор обратился с «Воззванием» к православному народу, в котором содержались такие слова: «... От века неслыханное творится у нас на Руси святой... Люди, ставшие у власти и назвавшие себя народными комиссарами ...устанавливают полное насилие над совестью верующих... Лучше кровь свою пролить и удостоиться венца мученического, чем допустить веру православную врагам на поругание» [14]. По сути это означало войну между церковью и новой властью. Но ни традиций такой войны, ни средств для ее ведения у церкви не было. Власть же не скупилась на репрессии, непримиримая позиция новоиспеченного патриарха ее раздражала.
В начале 20-х годов отношения еще больше обострились, в стране разразился голод и Советское правительство в целях сбора средств, в помощь голодающим, приняло решение об изъятии церковных ценностей. Цель была благородная, христианская, но методы, которыми проводились изъятия, привели к стоическому сопротивлению церкви, в результате которого погибли многие иерархи, священники и даже миряне, сопротивлявшиеся конфискации. Сопротивление еще больше ожесточало власть. В 224
секретном письме от 19 марта 1922 г. Ленин писал Молотову: «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели думать.»[15].
Положение церкви осложнялось внутренним расколом и появлением «обновленцев», которые требовали модернизации церковных обрядов и некоторых норм церковной жизни. В борьбе против патриарха «обновленцы» прибегали к поддержке новой власти, тем самым создавая прецедент использования церкви в политических целях и традиции сотрудничества с особыми органами власти. Эти традиции развивались и укреплялись на протяжении всего советского периода. Жесткие меры, предпринятые властью, привели к аресту в мае 1922 г. патриарха Тихона. Несмотря на протесты верующих и всей прогрессивной мировой общественности патриарх находился под арестом больше года. Условием освобождения было его публичное заявление о лояльности к Советской власти, которое он и подписал в июне 1923 г. Таким образом, битву с властью церковь проиграла. Несмотря на освобождение Тихона, советская печать продолжала называть его «бывшим патриархом», назначенные им на местах епископы высылались, а епархиальные управления закрывались.
В течение 20-х годов были приняты ряд антицерковных постановлений. В 1925 г. были запрещены всякие церковные процессии или службы вне церковных стен, в том же году был создан Союз воинствующих безбожников, насчитывающий к началу 30-х годов свыше 5 млн. членов. В апреле 1925 г. патриарх Тихон умер, Советское правительство не разрешило выборов нового. В завещании Тихона были названы три архиерея, которые могли бы возглавить церковь, но все они один за другим были арестованы. Последний из них митрополит Петр [Полянский] успел назначить на случай своего ареста местоблюстителем патриаршего престола митрополита Сергия [Страгородского], который фактически и возглавил Русскую православную церковь. В июле 1927 г. Сергий выступил с Декларацией, в которой определял отношение церкви к государству: «Мы хотим быть православными и в тоже время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи» [16]. Декларация Сергия
вызвала неоднозначную реакцию как среди духовенства, так и среди мирян. Сегодня она по-прежнему вызывает разные оценки в исторической литературе. С одной стороны, лояльность Сергия позволила Русской православной церкви выжить, с другой - вся структура церкви, все ее институты были полностью подчинены власти. Чем больше церковь шла на компромиссы с властью, тем больше теряла свою самостоятельность, свое лицо и свою паству.
Репрессии 1936-37 гг. ударили и по православному духовенству из 163 епископов, служивших церкви в 1914 г., к концу 30-х осталось лишь 4, сотни священников были арестованы и находились в лагерях и тюрьма. По иронии судьбы местом заключения для многих из них был Соловецкий монастырь. Точное число жертв репрессий не установлено, но расчеты некоторых исследователей дают основание полагать, что в 3040-е годы были арестованы или ликвидированы более 45 тысяч священнослужителей [17].
Церковь и власть в годы Великой Отечественной войны
Таким образом, несмотря на конформизм Сергия к началу Великой Отечественной войны церковная жизнь в стране была почти полностью разрушена. Если в 1917 г. в России действовали 57 тысяч храмов, то в 1941 г. их осталось около трех тысяч, причем, 90 процентов их находилось на территории, вошедшей в состав СССР в 1939-1940 гг. Церкви эти продолжали работать. С целью налаживания отношений с новым населением правительство их не закрыло, более того, гонения на церковь были приостановлены по всей стране, создавая видимость религиозной терпимости. Внезапное нападение Гитлера на СССР в июне 1941 г. ошеломило Сталина, ему не хватило мужества самому объявить об этом стране. Первым с Посланием к народу в день начала войны обратился митрополит Сергий. Символично, что день начала войны совпал с днем Всех святых земли Русской, именем этих святых и клялся Сергий обращаясь к своей пастве: «...Фашиствующие
разбойники напали на нашу родину повторяются времена Батыя,
немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Но не первый раз приходится русскому народу выдержать тяжкие испытания. С Божией помощью он развеет в прах фашистскую вражескую силу. ... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных земель нашей родины» [18]. Это обращение было началом активного участия Сергия в 226
патриотической борьбе. В октябре 1941 г. митрополит Сергий был эвакуирован в Ульяновск. Сталин ему не очень доверял, и, по-видимому, опасался, что Сергий может последовать примеру Прибалтийского экзарха, вступившего на путь сотрудничества с немецкими оккупационными войсками. Учитывая настороженность власти, Сергий предпринял ряд шагов, второе его послание осуждало священнослужителей, вступивших на путь сотрудничества с немцами. В июне 1942 г. он выступил со специальным посланием в поддержку партизанской войны: «Может быть не всякому можно вступить в партизанские отряды и разделить их горе, опасности и подвиги, но всякий может и должен считать дело партизан своим собственным, личным делом, окружать их своими заботами, снабжать их оружием и пищей и всем, что есть, укрывать их от врага и вообще помогать им всячески» - говорилось в нем [19]. Хоть Сталин и осторожничал, но отношение власти к церкви стало заметно меняться. Есть свидетельства, правда не подтвержденные документами, что первая краткая встреча Сталина с митрополитом Сергием состоялась еще в июле 1941 года. Сам факт, что власти не препятствовали распространению посланий Сергия свидетельствовал о «потеплении» отношений, за весь период войны Сергий обращался к своей пастве и ко всему русскому народу свыше 20 раз, откликаясь на все важнейшие события войны. Митрополит Московский Николай был включен в состав Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений, совершенных фашистами на оккупированных территориях; этот факт свидетельствовало о признании церкви. Кроме того, в 1942 г. была выпущена книга «Правда о религии в России» [20], предисловие было написано митрополитом Сергием, в котором содержались заверения о полной свободе религии в России, звучали они не очень убедительно, но таковы были правила игры, навязанные властями. Правда, и власть шла на серьезные уступки.
В 1942 г. в Москве и других городах было разрешено совершить пасхальный крестный ход вокруг церкви (впервые после запрета 1925 г.). Церкви была передана типография Союза воинствующих безбожников, практически переставшего существовать. Митрополиту Алексию было разрешено остаться в осажденном Ленинграде, чтобы своими проповедями поднимать дух ленинградцев. Именно Алексий был инициатором сбора средств в фонд обороны страны, специальный банковский счет был
открыт в январе 1943 г. по личному разрешению Сталина, этот факт знаменателен тем, что церковь становилась юридическим лицом.[21] Только в Ленинграде пожертвования в церковный фонд к 1944 г. составили 3 182 143 рубля, а по всей стране было собрано 150 млн. рублей [22], к концу войны эта сумма достигла 300 миллионов рублей [23].
Главные перемены в жизни церкви произошли после встречи Сталина с тремя митрополитами в сентябре 1943 г.: местоблюстителем патриаршего престола Сергием, митрополитом Ленинградским Алексием и Киевским - Николаем. На этой встрече обсуждались важнейшие вопросы жизни церкви - об открытии новых приходов, о восстановлении церковных учебных заведений, об издании печатного органа и др. Результатом этой встречи была спешная подготовка и созыв 8 сентября 1943 г. Собора епископов в Москве. На нем с докладами о патриотической работе церкви в течение двух военных лет выступали патриарший местоблюститель Сергий и митрополит Ленинградский Алексий. Но главным итогом Собора было избрание Сергия Патриархом Всея Руси. Тогда же был создан Священный Синод, состоящий из трех постоянных и трех временных членов. На Соборе были осуждены священнослужители сотрудничающие с фашистскими оккупационными властями, они объявлялись отлученными от церкви и лишенными сана. После избрания Сергий прожил всего несколько месяцев и скончался в мае 1944 г., не дожив ни до Великой Победы, ни до осуществления всех своих главных целей.
Первый настоящий Поместный Собор проходил с 31 января по 4 февраля 1945 г., на нем был избран новый патриарх Алексий [Симанский], бывший митрополит Ленинградский, а также утверждено новое Положение об управлении Русской Православной церковью. Авторитет и влияние церкви выросли настолько, что Сталин вынужден был согласиться на проведение Собора и избрание патриарха, платой за это было почти полное подчинение церкви светской власти, полный контроль за ее деятельностью. В 1943 г. был создан Совет по делам русской православной церкви. Это был своеобразный компромисс между церковью и властью, церковь расширяла границы своей деятельности, а власть получала ее полную поддержку. Тщательный контроль за деятельностью церкви осуществляли органы госбезопасности, не случайно первым председателем Совета был тогда еще полковник госбезопасности Г. Карпов [24]. Именно тогда волею судьбы некоторые
священнослужители были «мобилизованы» органами безопасности в качестве секретных сотрудников, о чем в последние годы неоднократно говорил в своих публичных выступлениях Глеб Якунин. Конечно, традиции такого сотрудничества зародились не в советский период, а гораздо раньше. Чтобы понять, как тесно порой переплетались судьбы церкви и власти достаточно вспомнить трагическую судьбу о. Гапона, поплатившегося своей жизнью за связь с царской охранкой.
Псковская православная миссия: отношения с немецкими оккупационными властями
Если отношения церкви с властью на советской территории постепенно налаживались, церковная жизнь оживлялась с санкции советских властей и под покровительством самого Сталина, то на оккупированной немцами территории церковь оказалась в сложном положении. К началу нападения на Советский Союз у Гитлера уже был печальный опыт общения с церковью в самой Германии. Христианская церковь в Германии была представлена двумя основными конфессиями католической и протестантской. Вопрос о взаимоотношении их с властью в нашей исторической литературе уже поднимался [25]. Церковная автономия в Германии была закреплена конституционно, в период становления фашистской диктатуры внутри церкви шла борьба между антинацистскими силами и конформистами, готовыми идти на уступки фашистскому режиму ради сохранения церкви. В результате 20 июля 1933 г. между Святым престолом и нацистской Германией был заключен так называемый конкордат. Церковь брала на себя обязательство уважать конституционно образованное правительство и не заниматься политической деятельностью, а власть - соблюдать конституционный статус церкви, который уже сложился, свободу вероисповедания, свободу деятельности церковных институтов, собственные школы и т.д. [26]. Но церковь категорически отказывалась проповедовать человеконенавистнические идеи фашизма. Конфронтация достигла предела в 1937 г., когда НСДАП объявила о массовом выходе своих членов из христианской церкви. Начались гонения на священнослужителей, значительная часть их была мобилизована в армию, церковная пресса полностью запрещена.
Стойкость церкви показала, что власть проиграла битву с ней, но этот неудачный опыт позволил режиму извлечь кое-какие
229
уроки и использовать их в период войны с Советским Союзом. Гитлер еще до нападения на Советский Союз предпринимал попытки установить контакты с православными эмигрантскими организациями, но эти попытки не были особенно настойчивыми и не привели ни к каким результатам. Более того, с самых первых месяцев оккупации части территории СССР, иллюзии бывших российских эмигрантов о возможности с помощью Гитлера свергнуть Советскую власть и создать новое национальное правительство быстро рассеялись. Во-первых, учрежденное Гитлером Министерство занятых восточных областей возглавил отъявленный расист и ненавистник всего русского А. Розенберг; во-вторых, быстро распространились многочисленные свидетельства о зверствах немецких оккупантов по отношению к военнопленным и мирным жителям, что наглядно раскрывало цели германского нашествия; в-третьих, немецкие власти по сути закрыли путь русским эмигрантам на родину, лишь особо приближенные к властям получили право вернуться. Часть эмигрантских организаций - в частности НТС- предприняли попытку направить своих членов в оккупированные районы с целью нелегального проникновения их в местные органы гражданского управления, чтобы «извлекать их из-под немецкого влияния, придавать им черты будущей русской, а не немецкой власти» [27]. Но эти попытки серьезных результатов не имели.
В первые месяцы войны значительная часть территории нашей страны была оккупирована немецкими войсками, в условиях оккупации осталось около 2 миллионов человек. Для административно-хозяйственного управления была выделена территория, получившая название Северная Россия, граница ее проходила по нашему краю, по линии Псков - Дно - Старая Русса. Оккупационная власть осуществлялась окружной военно-полевой комендатурой во главе с генералом Гофманом и военной комендатурой Пскова во главе с майором Миллером. Наряду с военной властью был сформирован аппарат гражданской администрации - городские и районные управления. Псковское городское управление было самым крупным, в нем были созданы финансовый, торговый, жилищно-строительный, сельскохозяйственный, юридический, топливный отделы, а также отделы народного образования и здравоохранения. Управлению подчинялись городская полиция, пожарная команда, санитарная инспекция, городская амбулатория, ветлечебница, детский приют и т.д. Всего в
городском управлении работало 1200 служащих [28]. Если отбросить этическую сторону вопроса, пособничество немецким оккупационным властям, то надо признать, что Городское управление проделало большую работу по обустройству жизни разрушенного города. Обеспечение жильем, топливом, продовольствием, работой население 30-ти тысячного города, открытие школ, медицинских пунктов, приютов для сирот - все это взяла на себя гражданская администрация. Финансовые же возможности Управления были очень ограничены, военная власть мало интересовалась проблемами городского населения, все доходы поступали в кассу немецкой комендатуры, а для нужд города финотделу отпускалось всего 3000 рублей или 300 немецких марок [29], конечно такая ничтожная сумма покрыть потребности города не могла. Самым страшным было то, что фашисты вознамерились установить свой «новый порядок», который якобы нес избавление от «тирании большевиков». Устанавливался этот порядок с помощью жестких, репрессивных, карательных мер. Сущность оккупационного режима и его трагические последствия достаточно подробно описаны в нашей исторической литературе.
Но наряду с карательными мерами оккупационные власти предприняли попытку привлечь на свою сторону часть населения, использовать так называемый «русский шанс». С этой целью была развернута широчайшая пропаганда нацистских идей, преимуществ «нового порядка», райской жизни в «освобожденной Европе» и т. д. Был создан разветвленный пропагандистский аппарат, на вершине которого - Министерство пропаганды, руководимое И. Геббельсом. В каждой армии были роты и взводы пропаганды, при городских управах - отделы пропаганды, на местах создавались специальные просветительские дома. На службу пропаганды была поставлена периодическая печать. На территории нашего края выходили десятки газет, первая газета оккупационных властей «Псковский вестник» вышла уже в августе 1941 г., а с осени 1942 г. стала выходить ежедневная газета «За Родину». В том же году систематически заработало псковское радио. Идеологическая работа широко велась в школах. Целям пропаганды были подчинены все массовые мероприятия - День жатвы, Праздник урожая, православные праздники. Тотальная идеологическая обработка и репрессии, успехи немецкой армии в первые месяцы войны и отсутствие объективной информации - все это вызывало растерянность у населения, подрывало моральные силы и стойкость.
В эти тяжкие дни православная церковь взяла на себя заботу о тех простых людях, которые не были ни героями, ни борцами, а были просто растеряны и напуганы. Конечно, на оккупированной территории сразу же развернулось антифашистское сопротивление, были созданы нелегальные партийные органы, подпольные организации, партизанские отряды - эта героическая борьба изучается историками уже многие десятилетия и еще будет изучаться, память о ней вечна. Деятельность же православной церкви в период оккупации изучена слабо, а между тем, церковь была единственным институтом, который действовал абсолютно легально и открыто, что позволяло устанавливать контакты практически со всем населением.
С самых первых дней оккупации стала действовать «Православная миссия в освобожденных районах России», известная в истории как Псковская православная миссия. Предыстория ее создания такова: после присоединения Прибалтики, в феврале 1941 г. Московская патриархия учредила Прибалтийский экзархат, в состав которого вошли епархии Прибалтийских республик. Это была особая митрополичья область, возглавил которую митрополит Литовский и Виленский Сергий [Воскресенский]. С началом войны, в ходе наступления германских войск Сергию было предписано эвакуироваться вместе с отступающими нашими частями, но он этого предписания не выполнил. Мотивы этого его поступка не известны, так как он погиб весной 1944 г. при невыясненных обстоятельствах. Фашистская оккупация поставила экзархат в сложное положение, но оккупационные власти с санкции Берлина решили сохранить и экзархат, и даже его каноническую принадлежность к Московской патриархии, но потребовали создать новое церковное Управление под эгидой немецких властей. В первых числах июля 1941 г. Сергий начал интенсивные переговоры с властями об организации Православной миссии, центром которой стал Псков. Тогда же было создано и Управление в составе начальника, его помощника и заместителя-ревизора, а также благочинных для сношения с центром и подведомственными районами. Начальником нового управления Псковской миссии был назначен Кирилл Зайц. Человек непростой судьбы, он родился в 1869 г. в д. Лунашая в латышской крестьянской семье, но получил блестящее образование, закончив Рижскую духовную семинарию, в 1917 г. был участником Всероссийского Поместного собора, на котором избирали нового Патриарха, а в 1918 г. эмигрировал
сначала в Польшу, а затем в Латвию. До войны жил в Риге и был редактором религиозных журналов «Вера» и «Правда». В 1935 г. у него произошел конфликт с главой Латвийской церкви Августином, который порвал с Московской патриархией и перешел в подчинение к Константинопольскому патриарху. К. Зайц остался верен Москве, за что был лишен возможности совершать богослужения и до 1940 г. церковной деятельностью не занимался. После присоединения Латвии к СССР в 1940 году Латвийскую церковь возглавил Сергий [Воскресенский]. Он то и вернул К. Зайца в лоно церкви. Зайц стал настоятелем Рижского кафедрального Собора и членом Латвийского Синода. В ноябре 1941 г. по рекомендации Сергия он и возглавил Псковскую Православную миссию [30]. У него было три помощника: Легкий И.С., Михайлов Ф.И. и Шенрок Н.С. В составе управления были сформированы три отдела : канцелярия, во главе с начальником миссии, отдел или стол по развитию христианской культуры, во главе со священником о. Г. Бенигсоном, и хозяйственный отдел, во главе с И. Ободневым. Всего в Управлении работало 18 человек [31].
Самой первой задачей миссии стало восстановление церковной жизни. Задача эта была не из легких, так как церковная жизнь в нашем крае накануне войны почти угасла. В 1917 г. в Пскове было 32 церкви и 40 священнослужителей, к 1941 г. не осталось ни одной действующей церкви, последняя была закрыта в 1939 г. По всему Псковскому краю в 1917 г. действовала 431 церковь, а к 1941 г. осталось только 5. Благодаря усилиям миссии к 1942 г. в городе Пскове было открыто 5 церквей, а по всему краю - 221 [32]. За весь период оккупации в самом Пскове работало 10 церквей: Троицкий собор, Казанская церковь, Дмитриевская, Варлаамовская, церковь Михаила Архангела, Алексеевская, Успенская, Бутырская, Мироносицкая, Мирожская [33]. Положение осложнялось тем, что в распоряжении миссии было всего 84 священнослужителя, поэтому каждому из них приходилось обслуживать по 2 или 3 прихода, расположенных далеко друг от друга. Местная газета «За Родину» регулярно печатала объявления приглашающие на работу священников. Первые миссионеры -14 священников среди которых были выпускники Православного Богословского института в Париже, прибыли в Псков еще в августе 1941 года [34], но спасти положение они не могли необходимо было начать подготовку кадров.
Эту задачу взяла на себя сама миссия. Осенью 1942 г. в
городе Вильно [Литва] были открыты Богословские курсы. Слушатели, достигшие 17-ти лет и имеющие среднее образование принимались без экзаменов. На весь срок обучения, а он был рассчитан на два года, учащиеся обеспечивались жильем и хлебными карточками [35]. Ректором Богословских курсов был профессор-протопресвитер Василий Виноградов, начинавший свою преподавательскую деятельность еще в Московской Духовной Академии. В штате работало 12 человек [З6]. К августу 1943 г. на курсах обучалось 38 человек [37]. Финансовое положение курсов было тяжелым, материальную поддержку им оказывали Литовская и Латвийская епархии, а также Псковские приходы, где проводились кружечные сборы на содержание курсов. Вообще оккупационные власти мало заботились о нуждах церкви. Нужно подчеркнуть, что Псковская православная миссия находилась на полном самообеспечении: во-первых, все приходы отчисляли в счет миссии 10 процентов своей прибыли, во-вторых, главной статьей дохода была деятельность хозяйственного отдела. Отдел ведал иконописной мастерской, которая располагалась на территории Кремля. Мастерская была освящена 12 декабря 1941 г. самим начальником Управления протоиереем Кириллом Зайцем, первоначально в ней работали 2 иконописца и один столяр, но к ноябрю 1942 г. в ней работало уже 14 человек [38]. Самыми опытными мастерами, делающими работу высокого качества, были иконописцы А. Терентьев и Н. Мерзляков. Позднее штат мастерской еще больше расширился, в него входили не только мастера живописцы, но и реставраторы, резчики по дереву, золотошвейки. В ведении хозяйственного отдела был и свечной завод, располагавшийся в колокольне Троицкого собора. Отдел имел свой магазин церковных принадлежностей, находившийся на улице Главной (ныне ул. Гоголя) в доме 18, в котором продавались иконы, написанные в мастерской, открытки, молитвенники, нагрудные крестики, обручальные кольца, разная церковная утварь [39]. Ежемесячный доход хозяйственного отдела составлял от 3000 до 5000 немецких марок чистой прибыли, что покрывало все расходы и позволяло отчислять деньги на Богословские курсы. Активное участие принимала Псковская православная миссия в подготовке материалов журнала «Православный христианин», который начал издаваться в 1942 г., редакция его находилась в Риге, где он и печатался. В условиях информационного голода спрос на печатную продукцию был очень большой, в 1942 г. было издано
30 тысяч экземпляров «Православного христианина» (№ 1) и 30 тысяч экземпляров этого же журнала (№ 2, 3), а в 1943 г. тираж этого издания достиг 90 тысяч [40]. Большую просветительную работу вела Православная миссия на Псковском радио. Был организован цикл религиозных передач прославляющих нравственные подвиги православных святых. Цикл этот вел о. Бенигсон, он был самым молодым священником миссии -1915 г. рождения, он же заведовал отделом детских передач [41].
Восстановление церковной жизни было не единственной заботой церкви. Главная задача - поддержать свою паству в тяжкие дни войны, не дать сломиться духу, помочь выстоять и выжить. Конечно, согласно христианской традиции, церковь звала не к борьбе, а к смирению и терпению, но вместе, всем миром было легче переносить все тяготы войны и оккупации. В этот период церковь старалась проводить больше массовых мероприятий -молебнов на открытом воздухе, крестных ходов. Первое массовое богослужение прошло в Троицком соборе 17 августа 1941 г., в этой главной святыне города до войны располагался атеистический музей, с неизменным маятником Фуко в центре. С осени 1941 г. богослужения стали регулярными. В 1942 г. впервые после долгого перерыва в Троицком соборе праздновали Рождество по православному обычаю по старому стилю. Церковные торжества начались заранее, уже 1 января, в тот день в город привезли одну из старейших православных святынь чудотворную икону Тихвинской Божией Матери. По преданию эта икона была написана евангелистом Лукой и появилась на Руси в княжение Дмитрия Донского. Торжественное ее перенесение в Троицкий собор сопровождали более десяти тысяч псковичей [42].
Популярными среди населения были ежегодные крестные ходы к Крыпецкому монастырю, основанному в XV в. преподобным Саввою. В августе 1942 г. монастырь сгорел, но торжественные богослужения совершались на открытом воздухе. Вопросы о формах и методах работы церкви в специфических условиях оккупации волновали сотрудников миссии, к этим вопросам миссия неоднократно обращалась. В сентябре 1942 г. в Управлении миссии было созвано совещание священнослужителей нашего края, на котором присутствовало 30 человек, главный вопрос, который обсуждался - усиление пропагандистской деятельности церкви среди населения. Осложняло обсуждение присутствие на совещании представителей СД Виноградова и Шюррера, которые по-своему
понимали задачи церковной пропаганды [43]. В ноябре 1942 г. в г. Дно был созван Православной миссией Благочинный съезд, делегатами которого были 50 священнослужителей, на нем также обсуждались вопросы работы с населением.[44] Большими событиями для церковной жизни нашего города были приезды экзарха Сергия, он посещал Псков в декабре 1942 и в апреле 1943 гг. [45].
Главной болью церкви были дети, волею судьбы втянутые в страшный водоворот войны и оказавшиеся на оккупированной территории, особенно те, кто остался без родителей. Псковская православная миссия взяла на себя заботу создания детских приютов. Первым был создан приют при церкви Дмитрия Солунского, в нем находилось 12 воспитанников - 3 мальчика и 9 девочек в возрасте от 6 до 15 лет [46]. Такой же приют был создан при Управлении Псковской миссии. Дети находились на полном обеспечении, оборудованы приюты были с помощью прихожан, которые несли осиротевшим детям мебель, постельное белье, одежду, столовую и кухонную посуду, продукты. Все церкви организовали «тарелочные» сборы в помощь детям сиротам. При Дмитровском приюте была художественная мастерская, в которой дети делали нехитрые поделки, расписывали их, а потом продавали, что было небольшим подспорьем. Такие же приюты и сиротские дома были открыты и в других городах. В Порховском детском доме, которым заведовала Клавдия Тимофеева осенью 1943 г. проживало 73 ребенка [47], а по всему Порховскому району в сиротских домах жили 245 детишек [48]. Как могли взрослые помогали своим маленьким согражданам: только в одном из сел района - Бельском Устье в течение короткого времени на детские приюты было собрано 1000 рублей [49], а ведь такие сборы шли по всему Псковскому краю.
Православная миссия патронировала и школы. Первая школа на оккупированной территории была открыта осенью 1941 г. при Дмитриевской церкви. В 1942 г. немецкие оккупационные власти объявили о введении всеобщего обязательного начального образования. С сентября 1942 г. в Пскове заработали 5 начальных школ на 2000 детей, а в трех районах - Псковском, Середкинском и Карамышевском - 150 , в которых работало 450 учителей и должны были учиться 13 тысяч детей в возрасте от 8 до 12 лет [50]. Накануне открытия учебного года были проведены 4 учительские конференции, с обязательными выступлениями представителей полевой комендатуры. Зимой 1943 г. делегация учителей во главе
с попечителем Псковского учебного округа Заблоцким посетила Германию, с целью ознакомления с немецкой системой образования [51]. Конечно, главная задача, которую ставило немецкое командование перед учителями - пропаганда «нового порядка», успехов Германии, преимуществ жизни там. Ослушаться было нельзя, учителям давались особые наставления: разъяснять детям все распоряжения властей, «всемерно подчеркивать, что Германия не ведет борьбы против русского народа, а уничтожает большевизм и освобождает народ от его гнета и колхозного рабства» [52]. В условиях тотального идеологического давления немецких властей учителям требовалось немало сил и мужества, чтобы давать детям знания по русской истории и литературе. Значительную помощь учителям оказала Псковская публичная библиотека, которая была вновь открыта в 1942 г. [53].
Усиленная пропаганда фашистского «нового порядка» имела обратный результат, населению города хотелось больше знать не о германских победах и успехах, а о своей истории, культуре, традициях. Об этом неоднократно писали жители в письмах в газету и на радио. Откликаясь на эти просьбы, Православная миссия стала проводить еженедельные радиопередачи на религиозные темы, рассказывая о русских святых и мучениках, об их нравственных подвигах во имя веры и святости [54]. В этих условиях введение в школах Закона Божьего имело определенную пользу, оно возвращало детей к русским истокам, к русской истории, к русским святым. При Православной миссии был создан особый воспитательный стол (отдел), которым заведовал о. Бенигсон. В мае 1943 г. указом митрополита Сергия при Псковской миссии был создан специальный «Стол по распространению христианской культуры среди молодежи», летом того же года в распоряжение нового отдела был передан второй этаж колокольни для проведения молодежных собраний [55]. Детишки и старики, немощные и больные, все, кто нуждался в помощи получал ее от церкви, под патронажем церкви находились больницы, Дома инвалидов, богадельни. Немецкие власти не были заинтересованы в этой опеке, нацистская идеология призывала к уничтожению слабых, убогих и больных. Церкви требовалось немалое упорство и стойкость, чтобы защитить право на жизнь сирых и убогих. Был создан Дом инвалидов в Острове, богадельня в Порхове и др. Священники навещали эти богоугодные заведения, проводили обследования, выясняя нужды, собирали добровольные пожертвования среди верующих и т.д.
Помощь получали даже те, кто казалось не мог на нее рассчитывать. Речь идет о военнопленных, которые также оказались на оккупированной территории. В первые трагические месяцы войны в плен попали сотни тысяч красноармейцев. На занятой территории немцы создавали концентрационные лагеря. Голодные, изможденные военнопленные использовались на самых тяжелых работах и гибли десятками и сотнями. Жесткая позиция Сталина по отношению к плененным не позволила международному Красному Кресту оказать помощь пленным красноармейцам, они были брошены на произвол судьбы. На территории нашего края немцы организовали несколько концлагерей, в которых содержались в жутких условиях десятки тысяч человек, на Завеличье «Шталаг-372» - 100 тысяч, в Песках - 60 тысяч, в Крестах - 20 тысяч, были лагеря и в других местах. Православная миссия протянула руку помощи тем, от кого отвернулось наше командование. Было опубликовано обращение к «Православному русскому народу», в котором говорилось «Проникнутые любовью к нашим, в плену находящимся братьям мы желаем им помочь и удовлетворить их нужды... православная миссия устраивает сбор добровольно пожертвованной одежды. Мы знаем, что русский человек не будет стоять в стороне, когда надо помочь своему ближнему. Мы уверены, что население охотно отзовется на наше предложение, чтобы снабдить одеждой тех военнопленных солдат, которые летом попали в плен и поэтому не имеют зимней одежды. Дайте то, что можете - одежду, обувь, белье, одеяла и т. д. Все будет принято с благодарностью и будет роздано военнопленным. «Рука дающего да не оскудеет» [56]. Сбор пожертвований развернулся по всем приходам, были созданы подписные листы, куда заносились фамилии пожертвователей, название и описание вещей. Сколько человеческих жизней спасло христианское милосердие псковичей! По настоянию миссии в лагерях для военнопленных стали проводиться богослужения, самыми массовыми были пасхальные.
Под прикрытием сбора средств для военнопленных многие приходы организовали сбор в поддержку Красной Армии, откликаясь на обращение местоблюстителя митрополита Сергия, который в декабре 1942 г. призвал свою паству собрать средства на строительство танковой колонны. Даже на оккупированной территории Псковщины было собрано золота, серебра, церковной утвари на сумму 500 тысяч рублей, эти деньги были переправлены на Большую землю с помощью партизан. Колонна из 40 танков
Т-34, созданная на средства, собранные церковью, была передана Красной Армии 7 марта 1944 г. [57]. Традиция сбора пожертвований была, кстати, продолжена и после войны. Церковь активно включилась в восстановление народного хозяйства, не только в проповедях призывая верующих к участию в деле возрождения, но и жертвуя в фонд восстановления денежные средства. Только за первую половину 1945 г. в нашем крае было собрано верующими 224 366 рублей [58].
Конечно, в жизни церкви на временно оккупированной фашистами территории были не только благостные дела, в ней немало горького, страшного, тяжкого. Церковь находилась под жесточайшим идеологическим прессингом немецких оккупационных властей. В состав Православной миссии входил специальный сотрудник СД, от священнослужителей требовалось прославлять с церковных амвонов фашистский «новый порядок», военные победы Германии, оказывать всестороннюю помощь немецким властям, собирать сведения о «неблагонадежных лицах», партизанах и подпольщиках. В особенно сложное положение попала церковь в связи с созданием Русской освободительной армии (РОА) генерала А. А. Власова. Этот генерал имел блестящий послужной список. С 1919 г. был в рядах Красной Армии, награжден орденами Ленина, Красного Знамени, медалями, к началу Великой Отечественной войны он входил в военную элиту страны, возглавлял 37 армию при обороне Киева, участвовал в обороне Москвы, командуя 20 армией, затем был заместителем командующего Волховским фронтом. Попав в плен к немцам и перейдя на сторону Германии Власов стал козырной картой в розыгрыше «русского шанса». 14 марта 1943 г. в газете «За Родину» было опубликовано открытое письмо Власова с призывом к жителям Псковщины вступать в ряды РОА: «Дело русских, их долг - борьба против Сталина, за мир, за новую Россию» [59]. Слова о долге в устах изменника-генерала звучали как надругательство над самым святым. Вслед за этим обращением в газете был опубликован цикл статей под рубрикой « Фронт борьбы за новую Россию», эта «борьба» называлась «третьей революцией». Немецкие власти издали специальный циркуляр, в котором церкви предписывалось проводить агитацию среди молодежи, призывая ее вступать в РОА. В Пскове был создан Русский комитет с целью сбора средств для власовской армии и вербовки. В мае 1943 г. Власов посетил Псков и ряд районов нашего края, проводя встречи с населением,
встречался он и с К.Зайцем; результатом этой встречи явилась договоренность о включении в состав Русского комитета трех сотрудников Православной миссии [60]. К счастью, большой эффективности работа Русского комитета не имела. Перелом в ходе войны и решительное наступление нашей армии окончательно сорвали все планы работы комитета.
Псковская Православная миссия прекратила свое существование весной 1944 г. в связи с наступлением наших войск и постепенным освобождением ранее оккупированных территорий. Тогда же весной погиб Прибалтийский экзарх Сергий. Конечно, церкви продолжали работать, выполнять свою христианскую миссию, тем более, что восстановление патриаршества и избрание патриарха укрепили дух церкви и вселили новые надежды. День Победы 9 мая был общим праздником, церковь внесла свою лепту в общее дело-разгром немецких захватчиков. Авторитет Православной церкви за годы войны значительно вырос, отношения с Советской властью поднялись на новую ступень. Власть предприняла попытку юридически оформить новые отношения с церковью. Наряду с созданным в 1943 г. Советом по делам Русской православной церкви, в 1944 г. был создан Совет по делам религиозных культов [61], позднее оба эти Совета были преобразованы в единый орган -Совет по делам религии при Совмине СССР [62]. Таким образом, власть установила окончательный контроль за деятельностью церкви. Но изменения в жизни церкви после войны были существенными, она получила возможность включиться в общественную жизнь в стране и за ее пределами. Полученное еще во время войны право на издательскую деятельность было расширено. В 1945 г. при Патриархии был создан издательский отдел, стали регулярно выходть «Журнал Московской патриархии», «Московский церковный вестник», «Богословские труды» и др. Была проведена большая работа по восстановлению Московской патриархии, в течение 1945-1950 годов с ней воссоединились приходы Эстонии, Украины, Закарпатья и даже часть заграничных приходов. Патриарх Алексий, возглавивший Патриархию после смерти Сергия, получил возможность выехать за пределы страны, и впервые в истории русской церкви посетил Александрийский и Иерусалимский патриархаты. В июле 1948 года торжественно праздновалось 500-летие автокефалии Русской православной церкви, с праздничными богослужениями, массовыми крестными ходами. Вышла наша церковь и на международную арену, активно
включилась в движение сторонников мира, наладила контакты с зарубежными церквями. Одним из президентов, созданной в 1959 году Конференции европейских церквей был тогда еще митрополит, а ныне патриарх Алексий [Ридигер]. Но понадобились еще многие годы, чтобы началось истинное возрождение церкви.
Подводя итоги деятельности церкви в годы войны, можно сделать следующие выводы:
1. Позиция и политика Православной церкви в годы войны была обусловлена теми традициями, которые сложились в процессе становления церкви как института. Русская церковь всегда была подчинена светской власти, контролировалась этой властью, опекалась особыми административными органами, существенно ограничивающими свободу деятельности церкви. Попытки борьбы против власти не приносили успеха, эту битву церковь всегда проигрывала. Веками складывающийся конформизм привел в конце- концов к тому, что церковь принимала как должное свою подчиненность власти, будь то власть самодержца российского, Советская власть или немецкие оккупационные власти. Способствовали этому и идеи божественности власти, заложенные в православии. Согласно христианской традиции церковь никогда не звала к борьбе, а всегда призывала к покорности и смирению. Этим, в какой-то мере, объясняется профашистская позиция православной церкви на временно оккупированной территории. Эта позиция церкви подвергалась серьезной критике в советской историографии. Доктринальные истоки и исторические традиции, оказавшие влияние на эту позицию почти не исследовались. И сейчас еще этот вопрос открыт, требует более глубокого изучения и серьезного осмысления.
2. Православная церковь, действующая на советской территории, с первых же дней войны заняла патриотическую позицию, призывая свою паству подняться на борьбу с внешним врагом, на защиту Родины. Сумев выбрать правильный тон во взаимоотношениях властью, церковь смогла принять активное участие в жизни страны, существенно повысить свой авторитет и коренным образом изменить свое общественное положение. В общее дело Победы был внесен существенный и моральный, и материальный вклад. После войны авторитет православной церкви возрос не только в стране, но и на международной арене.
Годы гонений лишь закалили церковь, научили ее верно определять, что Богу, а «что кесарю». Отказавшись от борьбы с Советской властью , церковь включилась во все послевоенные мероприятия правительства по восстановлению разрушенной войной страны, опять же следуя библейской истине, что есть «время разбрасывать камни, есть время - собирать их». Конечно, в послевоенный период церкви также пришлось пережить нелегкие времена, в так называемый «период строительства коммунизма» атеистическая пропаганда развернулась с новой силой, начались новые гонения на церковь, но это уже предмет другого исследования.
3. Несмотря на конформизм, церковь никогда не забывала своего главного назначения - заботы о душах людей, поддержки в трудную минуту всех страждущих, обездоленных, больных и сирых. Особенно отчетливо проявилась эта сторона церковной деятельности на временно оккупированной территории. Благодаря усилиям церкви и поддержки этих усилий паствой сотни и тысячи человеческих жизней были спасены. Ведь церковь не только и не столько прославляла фашистский «новый порядок» (хотя и эту тяжкую страницу из ее истории не вычеркнешь), сколько помогала жителям, оказавшимся в условиях фашистского режима преодолеть растерянность, обрести духовную силу и стойкость. Осуждая церковь за поддержку оккупационного режима, мы должны быть благодарны ей за спасенные человеческие жизни и судьбы.
4. Разработка проблем истории русской православной церкви только началась, но уже достигнуты определенные научные результаты. Возрос интерес историков к деятельности церкви в период Великой Отечественной войны, разные аспекты этой деятельности нашли отражение на страницах печати. Исследованы вопросы о взаимоотношениях Московской патриархии и Советской власти в годы войны, оценена значимость активной деятельности местоблюстителя, а затем и патриарха Сергия, прослежен процесс восстановления церковной жизни в годы войны и т. д. Началась разработка вопросов о деятельности церкви на временно оккупированной территории. Вместе с тем можно обозначить целый ряд вопросов, которые не освещались еще в научной печати или требуют переосмысления и дополнительного изучения, к ним относятся: вопрос о связях и контактах Прибалтийского экзархата и Псковской православной миссии с Московской
патриархией; вопрос о жизни и деятельности монастырей в годы войны, как на советской, так и на оккупированной территории; вопрос о нелегальной антифашистской деятельности православных священников на временно оккупированной территории, несомненно такие факты были; вопрос о практической деятельности церкви в школах, созданных в условиях оккупации; вопрос о работе православной церкви среди сотен тысяч эвакуированных жителей нашей страны; вопрос о том, как сложились судьбы православных священников, работавших в условиях оккупации. Эти и многие другие вопросы еще ждут своих исследователей, их разработка поможет создать полную картину жизни и борьбы Православной церкви в годы Великой Отечественной войны.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Русская православная церковь в советское время. (1917-1991). Документы. Кн. 1-2. - М.,1995.
2. Патриарх Сергий и его духовное наследие. - Сергиев Посад,1947, Карташев А. Воссоздание Святой Руси. - Париж, 1956. Аверинцев С. Византия и Русь: два типа духовности. // Новый мир, 1988, № 7 и др.
3. См. Псков. Очерки истории. - Л., 1971.
4. См. Поспеловский Д.М. Русская православная церковь в XX веке. -М., 1995.
5. Никольский Н.М. История русской церкви. - Минск, 1990; Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т. 1 -2 . - М., Наука, 1991; Макарий [ Булгаков ] История Русской церкви. - М., 1994; Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. - М., 1995; Полонский А. Православная церковь в истории России. - М., 1995.
6. Васильева О. Ю. Русская православная церковь в 1927 - 1943 гг. // Вопросы истории, 1994, № 4; Королев С. Православие и Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг. // Молодая гвардия, 1990, № 5; Овчинников 3.Г. Русская православная церковь в XX веке. // Преподавание истории в школе, 1992, № 1-2; Яковенко И.Г. Православие и исторические судьбы России. // Общественные науки и современность, 1994, № 2 и др.
7. Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. - М., 1992, т.1, с.367.
8. Флоровский , протоирей .Пути русского богословия. -Вильнюс., 1991,с.83.
9. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.,1995, с. 35.
10. Русская православная церковь в советское время. Кн. 1, - М., 1995, с. 65.
11. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М, 1995, с.38.
12. Русская православная церковь в советское время. Кн. 1 - М., 1995, с. 109.
13. Там же, с. 113.
14. Там же, с. 11б.
15. Там же, с. 156.
16. Там же, с. 270.
17. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995, с. 176.
18. Русская православная церковь в советское время. Кн. 1, М.,1995, с. 329.
19. Там же, с.334.
20. Правда о религии в России. - М., 1942.
21. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.,1995, с. 187.
22. Журнал Московской патриархии, 1944, № 10, с.3.
23. Васильева О. Русская православная церковь в 1927- 1943 гг.//Вопросы истории, 1994, № 4, с.42.
24. ГАПО, Ф. 1776, оп. 1, л.2.
25. Xодоровский Л.Д. Католицизм и рабочий класс Германии. - М.,1976; Ерин М.Е. Католическая церковь Германии и фашизм. Ярославль, 1990 ; Бровко Л.Н. Церковь и «третий рейх» // Новая и новейшая история , 1991, № 4 и др.
26. См. Бровко Л.Н. Церковь и «третий рейх» //Новая и новейшая история, 1991, № 4.
27. Жадан П.В. Русская судьба - Посев - США, Нью-Йорк, 1989. с.147.
28. Там же, с.154.
29. Там же.
30. Архив УФСБ по Псковской обл. ф. р-200, оп.4, д. 5739,л.1614.
31. ГАПО, ф. р-1633, оп. 1, д.7, л. 16.
32. Там же, д.10, л.3.
33. ГАПО, ф.1776, оп.1,д.2,л.8.
34. Там же, д. 4, л. 1.
35. ГАПО, Православный христианин, 1942, № 2-3, л.12.
36. Арх. УФСБ по Псковской обл., ф.р-200, оп.4,д.5739,л.1597.
37. ГАПО, ф. 1633, оп. 1, д.17, л. 14.
38. ГАПО, 3а Родину, 1942, 10 ноября.
39. ГАПО, ф. 1633, оп 1, д.3, л.20.
40. Там же, д.1, л.11.
41. Там же, д.3, л.14.
42. См. Февр Н. Солнце восходит на Западе. Изд-во газ. «Новое слово». - Буэнос-Айрес, 1950.
43. Арх.УфСБ, ф.р-200, оп.4, д.5739,л.1509.
44. Там же, л.1407.
45. Там же, л.1644 [об.].
46. ГАПО, ф. р-1бЗЗ, оп. 1, д. 1, л.12.
47. ГАПО, ф. 905, оп. 1, д.42, л.1.
48. Там же, л.85.
49. ГАПО. ф. р-1633, оп. 1, д. 7, л.13.
50. ГАПО, За Родину, 1942, 3 ноября.
51. ГАПО, За Родину, 1943, 17 февраля.
52. ГАПО, За Родину, 1942, 1 октября.
53. ГАПО, За Родину, 1942, 9 октября.
54. ГАПО, ф-1633, оп. 1, д.3,л. 14[об].
55. Полчанинов Р. Псковская миссия.-Новое русское слово, 1975,27 июля.
56. ГАПО, ф. р-1бЗЗ, оп. 1, д. 3, л. 1.
57. См. Васильева О. Ю. Русская православная церковь в 1927-1943 гг. / / Вопросы истории, 1994, № 4.
58. ГАПО, ф. р-1633, оп. 1, д.2, л.6.
59. ГАПО, За Родину, 1943,14 марта.
60. Арх. УФСБ, ф.-200, оп.4, д.5739,л.1639[об.].
61. ГАПО, ф. 1776, оп.2, д. 1, л.1.
62. Законодательство о религиозных культах. - М.,1971, с. 78.
