CC BY
111
Аристов А. В.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ САМОДЕРЖАВИЯ И ОФИЦЕРСКОГО КОРПУСА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
История русского офицерского корпуса всегда занимает почётное место в трудах отечественных исследователей. Вместе с тем проблеме взаимоотношений офицерского корпуса с представителями государственной власти уделялось очень мало внимания. Это было связано, прежде всего, с тем, что как таковой, офицер императорской России долгое время, по известным обстоятельствам, не являлся предметом серьёзного изучения.
Интерес к этой проблематике проявился в 60-80 г. прошлого столетия с появлением целого ряда исследований. К числу наиболее значительных работ относятся труды А.П. Зайончковского, А.П. Жилина, А.И. Верховского, Л.Г. Бескровного. В этих исследованиях содержится огромное количество материала, освещающего проблемы взаимоотношений офицерского корпуса с последними представителями династии Романовых. Однако всестороннее их изучение ещё далеко от завершения. Появление в научном обороте новых источников и материалов побуждает к более конкретному исследованию данной темы.
В данной статье приведены результаты анализа взаимодействия офицерского корпуса императорской русской армии с самодержавным правительством России в ходе Первой мировой войны.
На протяжении нескольких столетий русский офицерский корпус играл важную роль в социально-политической жизни государства. Проблема отношений русской императорской армии с государственной властью сложна и многогранна. Особого внимания заслуживает классовый «стержень» самодержавия, его взаимоотношение с офицерским корпусом - главной опорой династии.
В тысячелетней истории Российского государства среди сорока князей, царей и императоров, в разное время находившихся у «руля власти», были правители слабые и неудачные, были искусные и гениальные. Недостатки одних на протяжении
веков выравнивались десятками других. В своем созидании они опирались на три великих устоя: духовную мощь православной церкви, творческий гений народа и на доблесть русской армии. Не совсем однозначным был их подход и к вопросам внутренней жизни вооруженных сил. Самодержавие определяло подбор высших командных кадров, а в какой-то мере и состав всего офицерского корпуса. Влияние властей сказывалось и на обучении войск, следствием чего являлась живучесть плац-парадных традиций, готовивших войска к разнообразным эффектным смотрам и парадам и, в меньшей степени, к действиям на полях сражений. Российские самодержцы наиболее близкой для себя областью управления считали военную. Именно здесь полагали себя наиболее компетентными знатоками, в силу чего вмешивались во все стороны жизни армии, в большинстве случаев принося только вред, нежели пользу. Кроме Петра Великого, который создал регулярные вооруженные силы, все другие монархи, в большей или меньшей степени, всячески препятствовали нормальному развитию русской армии. Для них армия прежде всего представлялась как некая стройная и красивая масса, лихо марширующая в Царицыном Лугу.
Военное строительство и руководство армией осуществлялось в русле общегосударственной политики по защите внешних рубежей и укреплению основ самодержавного строя внутри страны. Военная сфера была исключительно заботой императора и его ближайшего окружения, что проявлялось в выработке военной доктрины государства, в совершенствовании органов военного управления и организационных структур войск, в развитии системы подготовки и обучения офицерского состава, в определении основных направлений технической модернизации вооруженных сил, а также в решении вопросов социальной защищенности и бытового обустройства личного состава.
Последний российский Император Николай II много внимания уделял армейской жизни. Воинские традиции и нормы поведения, которыми славилась русская армия, прочно вошли в быт царской семьи. Со дня рождения начался отсчет воинской службы будущего самодержца. Приказом Александра II он был зачислен во все полки и отделения лейб-гвардии, в которых состоял и его отец. Несколько позднее Николай был произведен в командиры эскадрона привилегированного Преображенского полка. Молодой цесаревич получил основательную строевую подготовку, причем не только в гвардейских частях, но и в армейской пехоте. По желанию своего
державного отца Александра III он служил младшим офицером в 65-м Московском пехотном полку. Это был первый случай службы члена царствующего дома Романовых в строю армейской пехоты [1]. Николаю II было двадцать шесть лет, когда умер его отец. Он только что откомандовал батальоном в Преображенском полку и должен был вскоре получить генеральский чин и командование полком, но неожиданно он получил в управление необъятную Российскую империю. Военные дела после смерти отца на короткий промежуток времени были отодвинуты на второй план. Но свою привязанность к офицерской среде Николай II забыть не мог. Как признавался государь, он чувствовал себя свободно только в кругу офицеров. Заполняя графу послужного списка, он собственноручно написал: «Николай Романов», а о сроке службы - «до гробовой доски» [2]. Он считал себя военным, первым профессиональным военным своей империи, не допуская в этом отношении никакого компромисса. Николаю II казалось, что он наделен от бога талантом военачальника. Когда разговор заходил об армейской жизни, император считал, что только он и никто другой может справиться лучше с военным делом. Однажды в одном из таких разговоров государь в резкой форме возразил военному министру В.А. Сухомлинову: «Предоставьте, Владимир Александрович, более авторитетно судить о военно-морских вопросах нам, морякам» [3].
У царской семьи была отработана система взаимоотношений с офицерским корпусом. В дни рождений Николая II, его матери, жены или детей все воинские части освобождались от занятий и учений. Члены царской семьи были шефами многих полков и нередко одаривали подарками офицеров.
Подобные события были подчеркнуто торжественны. Это была демонстрация расположения правящего дома к армии. Представители мужской линии зачислялись на военную службу с рождения. Для семейства Романовых офицерский корпус был не только средством защиты государства, но, прежде всего, средством обеспечения собственной безопасности, единственно реальной опорой трона. Для того, чтобы крепче привязать к себе армию, Романовы использовали на некоторых командных должностях великих князей. Родственники Николая II, а их у него было немало, занимали ключевые посты в армии. Опыт предыдущих войн показал порочность и несостоятельность подобной системы назначений. Командуя отдельными соединениями и родами оружия, великие князья нередко по собственной инициативе вносили
неразбериху и путаницу в управление войсками, постоянно вмешиваясь в дела военного ведомства. Недаром С.Ю. Витте говорил А.И. Куропаткину накануне его назначения военным министром о том, что главные его враги будут великие князья. «Это большое зло, - заключал он. - Ничего не признают. Закон для них не писан» [4].
Но наиболее тяжкое впечатление производило на офицерский корпус вмешательство в государственные дела императрицы Александры Федоровны и «чудодейственного старца» Григория Распутина. Так, начальник штаба Верховного главнокомандующего М. В. Алексеев на вопрос о причастности царицы к поражениям ответил: «При разборе бумаг императрицы я нашел у нее карту с подробным обозначением войск всего фронта, которая изготовлялась всего в двух экземплярах -для меня и государя. Это произвело на меня удручающее впечатление, мало ли кто и где мог воспользоваться ей. Больше ни слова. Переменил разговор» [5].
23 августа 1915 г. произошло значительное событие, как для армии, так и для царской семьи. Великий князь Николай Николаевич был смещен с поста Верховного главнокомандующего. Это неожиданное решение сразу же оказало на войска негативное влияние.
Представители русского офицерского корпуса критически отнеслись к решению государя вступить в должность Верховного главнокомандующего.
Все хорошо понимали, что при замкнутости характера и нерешительности Николая II ждать каких-либо положительных результатов было бесполезно. Командующий армиями Юго-Западного фронта генерал А.А. Брусилов, узнав о решении царя возглавить армию, отметил: «В добавление ко всем этим бедствиям Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич был смещен, и сам царь взял бразды в руки, назначив себя Верховным главнокомандующим. В искусство и знание военного дела Николаем II никто (и армия, конечно) не верил, и было очевидно, что верховным вершителем станет начальник штаба - вновь назначенный генерал М.В. Алексеев». Подобные настроения были присущи большинству офицерского состава русской армии. Представители офицерского корпуса по-прежнему были готовы выполнить присягу, но, вместе с тем, отчётливо понимали, что спасти самодержавие уже невозможно. В годы войны стали стремительно рушиться устои, на которых держалась царская власть. Монархические настроения в офицерском составе постепенно выветривались, а вместо них усиливалась ненависть к царю и
ко всему самодержавному строю в России. Такая армия не только переставала быть надежной опорой для династии Романовых, но, наоборот, стала угрожать ее существованию.
Первая мировая война стала рубежом открытого разрыва самодержавной власти с российским офицерством. Императорское правительство совершило жестокий промах, недооценив политической роли в стране организованного и сплоченного офицерского корпуса. Оно не сумело ни его подготовить, ни его использовать, ни его ориентировать.
Не случайно, что после отречения от престола Николая II, представители русского офицерского корпуса, освобожденные царем от присяги, в большинстве своем сразу же признали Временное правительство и добросовестно и самоотверженно продолжали свою работу. Для них превыше всего была любовь к Родине. Не следует забывать еще и о том обстоятельстве, что к моменту отречения Николая II русское офицерство было представлено дворянским сословием в наименьшей степени. Разбавленный в своем составе представителями разных сословий Российской империи, офицерский корпус был уже настроен не так монархически, как раньше. Затаив глубокую обиду на самодержавный строй, офицеры-разночинцы, произведенные в это звание в период мировой войны, понимали, к каким тяжелым последствиям привели страну Романовы. Они ясно осознавали, что самодержавие прекратит свое существование, и при этом очень скоро, что страна, наголову разбитая и опозоренная, благодаря неумелым действиям царского правительства, все же придет за годы своей тяжелой болезни к закономерному перерождению и поднимется на высоты величия и славы. Примечателен был такой факт. Офицер, несший охрану дворца, принадлежавший к разночинным слоям русского общества, однажды разводил по дворцу караулы. Николай II, увидя офицера, подошел к нему и протянул руку для приветствия. Офицер отступил на шаг и руку не принял. Бывший император попытался сгладить сцену. Подойдя к нему вплотную и положив ему руку на плечо, спросил его: «Почему, мой друг?» На что офицер ответил: «Я из народа. Когда народ протягивал Вам руку, вы не приняли ее. Теперь и я Вам руки не подам» [6].
Часть русского офицерского корпуса не поддержала отречение Николая II, более того, сама эта идея казалась ей чудовищной и нелепой в своей постановке. Офицеры, принадлежащие к этой категории, до конца своих дней оставались мо-
нархически настроенными. Они не могли себе представить Россию республикой. Позднее большая их часть влилась в ряды Добровольческой армии и разделила судьбу белого движения.
Не желая признавать отречение Николая II, часть радикально настроенных офицеров готовилась встать на защиту царского престола. Среди офицеров армии и флота распространялись листовки, предлагавшие по-прежнему стоять «За Веру, Царя и Отечество» и просить Николая II взять обратно свое отречение. «За Царя с Богом вперед», - таков был лозунг некоторых офицеров [7]. Но бороться за престол отрекшегося от него царя было уже невозможно. Время для борьбы было упущено. Большая часть офицерского корпуса понимала необходимость поиска нового пути развития Родины.
• Таким образом, следует отметить, что за несколько лет первой мировой
войны офицерский корпус коренным образом изменил свое отношение к самодержавному строю. Позицию армии определил офицерский состав, который за время военной кампании 1914-1917 гг. сильно демократизировался, особенно в младшем и среднем звене. Высший командный состав армии также был недоволен политикой правительства. Последний представитель дома Романовых, Николай II, уже не пользовался в офицерской среде прежним авторитетом. Уверенность, что уход Николая II поднимет боеспособность армии, переродит страну и дарует ей победу, крепла с каждым днем. За редкими исключениями, большая часть офицерского корпуса равнодушно отнеслась к известию об отречении. Интересы России были для них превыше всего. Попав в затруднительное положение в период Февральской революции, многие офицеры признали необходимость перемен, видя в этом единственный выход из создавшегося положения.
* * *
1. Данилов Ю.Н. На пути к крушению // Военно-исторический журнал, 1991. № 10. С. 84.
2. Там же. С. 156
3. БрусиловА.А. Мои воспоминания. М., 1983. С. 156.
4. Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже ХГХ-ХХ столетия (1881-1903 гг.). М., 1973. С. 50.
5. Деникин А.И. Очерки русской смуты // Вопросы истории. 1990. № 3. С. 128.
6. Керсновский А.А. История русской армии. М., 1992. Т. 4. С. 267.
7. Верховский А.И. На трудном перевале. М., 1959. С. 118.
