CC BY
56
УДК 811.511.132
Е. С. Коваль ВЫРАЖЕНИЕ СРАВНЕНИЯ В КОМИ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена изучению основных видов сравнительных конструкций в коми языке, их структурной организации. Представлены форманты образования сравнительных отношений и их семантические отношения и соответствия им в некоторых других финно-угорских языках.
The paper is devoted to the main types of comparative constructions in the Komi language as well as their structural organization. Formants of comparative relations and their semantic relationshi ps are presented; their correlations in some other Finno-Ugric languages are analysed.
Ключевые слова: сравнительная конструкция, модель, формант.
Keywords: comparative construction, model, formant.
Известно, что к проблемам сравнения исследователи разных языков, в том числе и финно-угорских, обращались неоднократно. Например, в русском языкознании сравнительные конструкции рассматривались с точки зрения фразеологических сочетаний, семантических особенностей сравнительных конструкций (далее - СК) как функциональных средств языка, так и образных.
В финно-угорском языкознании также имеется ряд специальных работ, посвящённых этому вопросу. Например, в 1965 г. была защищена диссертация на соискание учёной степени доктора наук Р. И. Яшиной на тему «Сравнительные конструкции в удмуртском языке» [1]. Выражение сравнения в марийских языках было исследовано в кандидатской диссертации Н. Н. Воробьёвой [2]. Разработке вопросов функционально-семантического поля компаративности в марийском литературном языке была посвящена диссертация на соискание учёной степени доктора наук В. И. Казанцевой [3]. В названных работах рассматриваются способы выражения компаративных отношений, форманты их выражения, основные закономерности организации, синтаксическая роль в предложении, а также некоторые семантические особенности выражения сравнительных конструкций.
Вопросы компаративности рассматривались и в ряде статей, опубликованных в различных изданиях. К примеру, в статье В. Н. Соловар и М. И. Черемисиной анализируются способы выражения сравнений в хантыйском языке [4]. О сравнительных конструкциях в марийском языке были также опубликованы отдельные статьи (Ту-жаров; Грачёва; Зорина) [5].
© Коваль Е. С., 2012
Краткие замечания о некоторых вопросах компаративное™ имеются в грамматиках коми языка, в которых анализируются отдельные вопросы истории, формирования и развития аффиксов, послелогов, союзов со значением сравнения, а также сравнительного падежа (Серебренников; Гуляев) [6].
К функционированию сравнительного падежа обращается в своей статье Н. К. Забоева [7]. Сравнительные конструкции с послелогами кодъ и моз кратко были описаны в работе В. Матейче-ка [8], однако полноценного, подробного исследования до сих пор не было.
На основании вышеизложенного заметим, что в коми лингвистике нет специальной работы, посвящённой теме компаративности. Поэтому в настоящей статье мы попытаемся рассмотреть основные модели сравнительных конструкций в коми языке, выявить основные форманты выражения компаративных отношений.
Сравнительными мы будем называть такие синтаксические конструкции, которые имеют компаративную семантику. При сравнении происходит сопоставление двух лиц, предметов, явлений, действий, поэтому структура сравнительной конструкции должна состоять из трёх компонентов: предмета сравнения (то, что сравнивается), образа сравнения (то, с чем сравнивается) и признака сравнения (на основании чего сравниваются). Некоторые исследователи, например, такие, как В. Н. Соловар, образ и основание сравнения называют несколько по-другому: образ -«эталон», основание - «модуль» [9]. Помимо выделенных нами компонентов она выделяет ещё и «показатель сравнения», в отличие от многих исследователей, не выделяющих его в качестве компонента сравнения. Т. Е. Дружинина предмет и образ сравнения именует как первый и второй компараты соответственно [10]. Необходимо отметить, что основание сравнения может не включаться в состав сравнительных конструкций, то есть может быть факультативным.
Таким образом, полную сравнительную конструкцию можно представить следующей структурной формулой (элементы формулы не имеют фиксированного места): предмет + образ + основание.
В коми языке можно выделить три основных способа выражения сравнительных отношений: падежный, послеложный, союзный.
Морфологическим способом выражения сравнительных отношений являются падежные суффиксы транслатива (инструменталь) -он, элатива -ысъ и синонимичный ему суффикс компаратива -ся.
Сравнительный падеж, показателем которого является суффикс -ся, имеет небольшую область распространения. Он встречается лишь в южных
Е. С. Коваль. Выражение сравнения 6 коми языке
диалектах (среднесысольском, верхнесысольском и лузско-летском) коми-зырянского языка [11]: Ас муся гажа местаыд абы [12]; «Нет места дороже своей земли»; С'л'эпука лддзс'а ичдтд-жыг [13] «Слепень меньше овода».
Основанием сравнения в СК с формантами -ысь и -ся является действие или признак. Рядом с глаголом-основанием может стоять компонент, характеризующий действие, причём к этому компоненту может присоединяться либо не присоединяться суффикс сравнительной степени -джык: Ме тэысь бурджыка тдда Гертрудсо... [14] «Я лучше тебя знаю Гертруда...» В СК с основанием-прилагательным суффикс сравнительной степени -джык также присоединяется к основанию прилагательного: Бок меысь сизим аросон дзоля [15] «Брат младше меня на семь лет»; Быттьо нимкыла ваыс - овло чдскыдджык маысь [16] «Будто заговорённая вода - бывает вкуснее мёда»; А бур да мел1 кывйыд тай чоскыд прени-кысь на донаджык [17] «А хорошее и ласковое слово, оказывается, дороже вкусного пряника».
О наличии/отсутствии суффикса -джык у прилагательных и некоторых отличиях в их упот-реблениии в СК пишет в своей статье Т. Е. Дружинина. По её мнению, без -джык второй ком-парат «воспринимается как лицо или предмет, обладающий признаком в полной, предельной мере» [18], хотя, на наш взгляд, разницы использования этих вариантов нет. Имеется лишь небольшое отличие в переводе на русский язык. С суффиксом -джык предложение имеет союзный вид (чем), а без -джык сравнение переводится сравнительной степенью наречия (быстрее).
Одна из падежных СК образуется существительными, маркированными суффиксом творительного падежа -он. Основной функцией этого суффикса является выражение орудия выполнения действия, а сравнительная функция является вторичной. Например: Корко лым еджыдон дзирдавл1сны крепостной стенъяс... [19] «Когда-то как белизна снега (досл. белизной снега) сверкали крепостные стены.»; Тшокъяла и несъя-ла, синвадй шордн лэччд, а пызан гогор пукалы-сьяс гордлоны-сералоны... [20] «И чихаю, слёзы ручьём текут, а сидящие вокруг стола ржут-смеются»; Миян мусукасьдмным кажитчд мем ворсдмдн [21] «Наша любовь кажется мне игрой».
Значение сравнения способен передавать падежный суффикс латива -лань: Пилон чужомыс батьлань муно «Сын похож на отца» (досл. «Лицо сына в сторону отца идёт»).
При выражении значения сравнения синтаксическими способами используются три показателя сравнительных отношений: сравнительные частицы кодь, моз, быттьд/кыдз быттьд «как, словно, будто/как будто», которые в коми языке употребляются чаще остальных формантов: Юр-
сиыс лым кодь еджыд [22] «Волосы как снег белые»; И мод карточка вылын «Великий Устюг» жо гижома, но вежань тат баруня кодь, мича ныр-вом вылас нюмыс ворсодчо [23] «И на другой карточке тоже написано "Великий Устюг", но крёстная здесь как барыня, на красивом лице улыбка играет»; Но тайо волг синва. Ключ ва моз петдма юкмоссьыс, но абу на удитома кын-мыны [24] «Но это были слёзы. Как ключевая вода вышли из колодца, но ещё не успели замёрзнуть»; Корко руч моз леститчин, а он1 кдин моз видзддан [25] «Когда-то как лиса ластилась, а теперь как волк смотришь».
Такой способ выражения сравнения отмечается и в других финно-угорских языках. К примеру, в хантыйском языке аналогами данных частиц являются иты, лампа и хурасуп, в мордовских языках - лаца/' лад со, кодяма/ кондямо, кода, бта/буто прокс, мярьгат/мерят, теке, в удмуртском языке - кадь, сямен, музэн, выл-лем, тусъем, мактал.
Важно подчеркнуть, что послелоги кодь и моз синонимичны и могут легко замещать друг друга в любом предложении, но, тем не менее, их образовательные модели строятся на основании разных «модулей». Было отмечено, что у СК с кодь основанием сравнения является признак, а у СК с моз - действие. Иными словами, послелог кодь используется при описании внешних признаков, свойств, качеств, а моз - при описании действий, движений субъектов и лиц: Тайо зду-кас и воссис керка одзосыс да тдв ныр моз пы-рис пдчд [26] «В это мгновение и открылась дверь и, как порыв ветра, вошла бабушка»; Коть кыдз, но коми сиктлон аскиа луныс арся лун кодь жо букыд [27] «Хоть как, но будущее коми села хмурое, как осенний день». Подобное явление в мордовском языке отмечает Н. Воробьёва. По её словам, в «сравнительных конструкциях с кодя-мо/кондямо. основанием для сравнения двух предметов здесь выступает только их качество» [28].
Среди СК, образованных при помощи послелога моз, довольно часто встречаются такие, в которых формант располагается рядом с существительным места. Основанием сравнения таких СК является действие. Нужно отметить тот факт, что в СК с существительными места образ сравнения скрыт, неопределён и обобщён. Можно сказать, что СК такой модели как бы сокращены, не досказаны, то есть действие субъекта, которое названо в предложении, сравнивается с действием скрытого образа сравнения, который, в свою очередь, выполняет данное действие именно в том месте, которое указано в контексте. Таким образом, мы легко можем представить, как именно выполняется указанное в данном контексте действие: Душманъяс сэки миянлысь дас куим
салдатос тирын моз лыйлдмадсъ [29] «Душманы тогда тринадцать наших солдат, как в тире, расстреляли»; Быдса квайт во Наташа олд мича вдтын моз Аркадий Аьвовичкод [30] «Все шесть лет Наташа жила с Аркадием Львовичем, как в красивом сне».
Семантически форманты дорысъ и серти являются синонимом суффиксу -ысъ (-ся). На русский язык перевод всех конструкций абсолютно идентичен: Налом дткымын кыв сыктывса дорысъ мддпдлдсджык вежортаса [31] «У них несколько слов по сравнению с сысольцами немного другого значения». Сравните диалектные варианты: сыктывса серти/сыктывса дорся/(сык-тывсася)/сыктывсаысь.
Показателю сравнения -ысъ в хантыйском языке соответствуют два показателя: послелог эвалт и служебное слово кинща (кинщи).
Ещё одним формантом выражения сравнения в коми языке является послелог сяма, который имеет семантику приблизительного сходства по внешним признакам предметов: «наподобие, похожий на»: Мено шензь6дiс челядъ сяма гдлдсыс да юалдмыс [32] «Меня удивили голос и вопрос, похожие на детский»; Пырим кутшбмко сарай сяма ыджыд жырйд... [33] «Зашли в какой-то, наподобие большой комнаты, сарай»; ...На доро локтiс да шыасис сьокыд чемодана, висьлос кока чиганка сяма нывбаба [34] «...к ним пришла и обратилась женщина наподобие цыганки, с тяжёлым чемоданом и больными ногами».
СК с послелогами пасъта 'шириной с', кузъ-та 'длиной с', джуджда 'высотой с' и т. д. имеют более узкую семантику. Они обозначают сравнение по размеру, весу, длине, высоте и т. д. сравниваемых предметов. Свинеч съдкта кымдръяс кывтоны и кывтоны [35] «Тучи, весом со свинец, плывут и плывут»; Регыд кутас лэбавны кдч пелъ пасъта лым [36] «Скоро будет летать снег величиной с заячьи уши»; Детинкаыс копьямысод классын велодчо, майдг кузъта ним тушаы [37] «Мальчик в восьмом классе учится, уже высотой с кол»; Кокас - кык чунъ кызта еджыд пыдоса ыджыд кдм [38] «На ногах - толщиной с два пальца с белой подошвой белая обувь»; Кор ме армияын первойысь веськалi корабль выло, ме-ным сетiсны напилок да тш6ктiсны лэчтавны сiм6м якдр, кодi вдл1 ме судта жо [39] «Когда я в армии впервые попал на корабль, мне дали напилок и велели наточить ржавый якорь, который был с меня высотой»; Сэсся вед ми абу отна-нымось - кулак ыджда понпи эм, Витька [40] «И потом мы не одни - есть щенок величиной с кулак, Витька».
Конструкции такого типа имеются и в мордовских языках, и их, на наш взгляд, справедливо квалифицируют как «модель величины», так как в них «выражается сравнение двух предме-
тов по величине: по длине, ширине, глубине и т. д.» [41]. В коми языке аналогичные конструкции также можно обозначать «моделью величины».
В мордовских языках подобного типа значение выражается падежными сравнительными конструкциями: компаративом и транслативом - и в них «основание сравнения "скрыто" в форманте компаратива» [42]. В хантыйском языке такие СК похожи на СК в коми языке и значение сравнения передаётся «параметрическими словами из группы луват 'величина, размер', карсят 'высота', палат 'нижина', вутат 'ширина', малат 'глубина', кулат 'толщина'» [43].
В коми языке кроме СК «моделей величины» имеются сходные конструкции, которые выражают сравнение двух предметов по числу, объёму. Формантом, выражающим такую семантику, является послелог мында: Кинас овтомон откажит-час деньгасьыс дай шмонитас на пиыс да монь-ыс водзын: канъ мында по сёя-юа да... [44] «Махая руками, ещё откажется от денег и пошутит перед сыном и невесткой: ем-пью столько же, сколько кошка» (досл. «с кошку ем-пью»).
Формантом сравнительных конструкций, выражающих сравнение двух предметов по цвету, является послелог рдма «цвета», которые встречаются в языке нечасто: «Дружбаыс» <■■■> сь6лалiс вый рдма пилипызъ [45] «Дружба» < > выплёвывала опилки цвета масла»; - О? - дзорысь кинас пдим рдма пелъсд торг6дiс Онись дядь [46] «- Э? - трясущейся рукой навострил уши цвета золы дядь Онись». Данные СК по структуре также похожи на вышеотмеченные модели. Нужно заметить, что в исследованиях по другим финно-угорским языкам данный тип СК не фиксируется, хотя не исключено, что данный вид СК в них также имеет место, а факт отсутствия можно объяснить тем, что СК этого типа до сих пор подробно не исследованы.
Функция показателя быттъд, кыдз быттъд «будто, как будто» является специфической. Данный показатель - средство выражения сравнения, но в некоторых случаях выражает и нереальное. Н. Н. Воробьёва СК, образованные при помощи быттъд, называет условными, так как «непонятно, что с чем сравнивается и на каком основании» [47]. Тем не менее в таких конструкциях компаративная семантика присутствует, и мы не можем им не уделить внимания.
Было замечено, что данный показатель в коми языке располагается непосредственно перед существительными, глаголами и прилагательными. Если быттъд стоит рядом с глаголом, то глагол выражает нереальность действия: Сорд ю саяс ворыс быттъд унмовсъдма [48] «За рекой Сорд лес будто уснул»; Косйи нин бор бергодчыны, но кысянько керка пытшкоссяньыс быттъд къшс роч салдать-
Е. С. Коваль. Выражение сравнения в коми языке
яслбн сьылом шы [49] «Хотел уже обратно повернуть, но откуда-то изнутри дома будто послышалось пение русских солдат». Если же данный формант стоит перед именами, то он «указывает на предположение, на неуверенность в сообщаемом факте, а иногда на его недостоверность» [50]. К примеру: Гогрос лампа, быттьд толысь [51] «Круглая лампа будто месяц»; Лунсб одобтомон гарто. Таысь луныс быттьд руд [52] «Снег с силой крутит. От этого день будто серый».
Следует отметить, что в коми языке союз быттьд «как будто» может употребляться в качестве сравнительной частицы. В ряде случаев его без ущерба семантике предложения можно заменить послелогом кодь, который, как уже отмечалось выше, является синонимом данной частицы: Чуманысь шердйом зарни тусьясыс, быттьд войся енэжын лыдтбм-тшбдтом кодзувъ-яс [53] и Чуманысь шердйом зарни тусьясыс войся енэжын лыдтбм-тшбдтбм кодзувъяс кодь «Из берестяного лукошка золотые зёрна, будто/как бесчисленные звёзды в ночном небе».
Итак, мы рассмотрели три основных вида сравнительных конструкций: союзный, послеложный и падежный. Анализ показывает, что некоторые форманты, выражающие компаративные отношения, взаимозаменяемы без ущерба для смыслового содержания предложения. К ним относятся такие форманты, как -кодь=быттьб, -ысь=-ся=-дорысь=серти. В коми языке, как и в других финно-угорских языках, выделяются так называемые условные конструкции. В этих языках получили развитие такие СК, которые выражают сравнение лишь через определённые параметры: длина, высота, число, цвет и т. д.
Примечания
1. Яшина Р. И. Сравнительные конструкции в удмуртском языке. Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1963.
2. Воробьёва Н. Н. Сравнительные конструкции в мордовских языках (Микрополе равенства функционально-семантического поля сравнения): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тарту: Тарт. гос. ун-т, 1987.
3. Казанцева В. И. Функционально-семантическое поле компаративности в марийском литературном языке: Йошкар-Ола, 2005. 1ШЬ: http://www.dissercat.com/ content/funktsionalno-semanticheskoe-pole-kom-parativnosti-v-mariiskom-literaturnom-yazyke
4. Черемисина М. И., Соловар В. Н. Выражения сравнения в хантыйском языке // Народы северо-западной Сибири: сб. / под ред. Н. В. Лукиной. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1995. Вып. 2. С. 23-40.
5. Тужаров Г. Имеется ли сравнительный падеж в марийском языке? // Советское финно-угроведение. Таллин, 1967. № 3. С. 183-188; Грачёва Ф. Т. Сравнительные устойчивые обороты как источник обогащения фразеологии // Советское финно-угроведение. 1976. № 1. С. 41-45; Зорина О. В. Сравнительный падеж в марийских языках // Материалы II Всероссийской научной конференции финно-угроведов. Финно-угристика на пороге III тысячелетия (Саранск, 25 февраля 2000 г.). Саранск, 2000. С. 105-111.
6. Серебренников Б. А. О некоторых вопросах исторической грамматики коми языка // Историко-филологический сборник. Вып. 5. Сыктывкар, 1960. С. 119-131; Он же. К вопросу о происхождении сравнительного падежа // Историко-филологический сборник. Вып. 5. Сыктывкар, 1960. С. 158-160; Он же. Историческая морфология пермских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1963; Гуляев Е. С. Происхождение падежей с элементом сь в коми языке // Историко-филологический сборник. Вып. 5. Сыктывкар, 1960. С. 131-164.
7. Забоева Н. К. Употребление сравнительного падежа в коми языках // Коми слово в грамматике и словаре (Труды ИЯЛИ КНЦ УрО РАН, Вып. 62). Сыктывкар, 2000. С. 15-22.
8. Матейчек В. Сравнительные конструкции с моз и кодь в коми-зырянском языке // Советское финноугроведение. 1967. № 2. С. 107-114.
9. Черемисина М. И., Соловар В. Н. Указ. соч. С. 24.
10. Дружинина Т. Е. Структурная и семантическая организация предложений со значением сравнения в коми языке // Пермистика: диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: сб. ст. Сыктывкар, 1999. С. 68.
11. Гуляев Е. С. С'-овые падежные суффиксы в коми языке (в сравнительно-историческом аспекте): автореф. дис. . канд. филол. наук. Сыктывкар, 1962; Жилина Т. И. Верхнесысольский диалект коми языка. М.: Наука, 1975. 12. Колегова Н. А, Баракса-нов Г. Г. Среднесысольский диалект коми языка. М.: Наука, 1980. С. 30.
13. Жилина Т. И. Лузско-летский диалект коми языка. М.: Наука, 1985. С. 37.
14. Торопов И. Г. Ошто эн лый кыкысь: повестьяс. Сыктывкар: Коми книжной изд-во, 1995. С. 129.
15. Аодыгин В. Г. Гыбад: висьтъяс, повесьт, човталомъяс, шмонь. Сыктывкар: «Анбур» небог лэдзанш, 2007. С. 143.
16. Напалков В. Е. О, Енмой!.. : кывбуръяс, поэма-яс. Сыктывкар: Эском, 2007. С. 22.
17. Безносиков В. И. Ок, и мортлон олом: повесть, висьтъяс. Сыктывкар: Коми небог лэдзанш, 2001. С. 171.
18. Дружинина Т. Е. Указ. соч. С. 68.
19. Напалков В. Е. Чолом и прощай. : повестьяс. Сыктывкар: Коми нэбог лэдзанш, 2000. С. 187.
20. Безносиков В. И. Указ. соч. С. 226.
21. Тимин В.В. Тэон ола: кывбуръяс (серия «Звёзды Севера»). Сыктывкар: Коми небог лэдзанш, 2004. С. 220.
22. Ильина А. Аддзысьлом: висьт // Войвыв код-зув: ежемесячный литературно-художественный журнал. 2010. № 9. С. 32.
23. Куратова Н. Н. Йокигтырйи тувччомой: висьтъяс, повесть. Сыктывкар: Коми небог лэдзанш, 2002. С. 60.
24. Аодыгин В. Г. Указ. соч. С. 68.
25. Безносиков В. И. Указ. соч. С. 217.
26. Куратова Н. Н. Йокигтырйи тувччомой. С. 55.
27. Напалков В. Е. Чолом и прощай. С. 161.
28. Воробьева Н. Н. Типология сравнения в мордовских языках // Советское финно-угроведение. 1986. № 3. С. 205.
29. Каракчиев В. Афганистанса жар шондi улын // Коми му. 12 февраля. 2011. С. 7.
30. Куратова Н. Н. Йокигтырйи тувччомой. С. 158.
31. Куратова Н. Н. Менам дона сикотш-ожерель-еой: повесьтъяс, висьтъяс, пьесаяс, оломысь серпас-торъяс. Сыктывкар: Анбур, 2009. С. 67.
32. Куратова Н. Н. Менам дона сикотш-ожерель-еой. С. 159.
33. Там же. С. 207.
34. Куратова Н. Н. Йокигтырйи тувччомой. С. 160.
35. Мишарина А. П. Шань сьоломон сьыла: кыв-буръяс. Сыктывкар: Коми небог лэдзан1н, 2005. С. 187.
36. Там же. С. 238.
37. Безносиков В. И. Указ. соч. С. 365.
38. Изъюров И.В. Миян грездса нывъяс: повестьяс да висьтъяс. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1984. С. 111.
39. Торопов И. Г. Указ. соч. С. 101.
40. Куратова Н. Н. Йо кигтырйи тувччомой. С. 132.
41. Черемисина М. И, Соловар В. Н. Указ. соч. С. 35.
42. Воробьёва Н. Н. Указ. соч. С. 204.
43. Там же. С. 35-36.
44. Безносиков В. И. Указ. соч. С. 160.
45. Там же. С. 206.
46. Там же. С. 175.
47. Воробьёва Н. Н. Указ. соч. С. 204.
48. Куратова Н. Н. Йо кигтырйи тувччомой. С. 130.
49. Куратова Н. Н. Менам дона сикотш-ожерель-еой. С. 134.
50. Современный коми язык. Ч. 2. Синтаксис / под ред. Н. Н. Селькова. Сыктывкар, 1967. С. 211.
51. Тимин В. В. Тэон ола. С. 274.
52. Мишарина А. П. Шань сьоломон сьыла. С. 289.
53. Лодыгин В. Г. Указ. соч. С. 147.
УДК 811.161.1
С. В. Коломейченко
«ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС» КАК СПОСОБ МЕЛОДИЧЕСКОГО ОФОРМЛЕНИЯ ТЕКСТА «ЖИТИЯ СТЕФАНА ПЕРМСКОГО»
Статья посвящена оригинальному явлению церковнославянской письменности - «плетению словес». При рассмотрении «Жития Стефана Пермского» как религиозного дискурса выдвигается гипотеза о том, что «плетение словес» - один из способов мелодического оформления текста. В статье ставится эксперимент по воссозданию мелодического оформления «плетения словес» на основе традиционных богослужебных мелодий средневековой русской культуры.
The article is devoted to an original phenomenon of the Church Slavonic language - "ornate words braiding". When considering "Hagiography of Stefan Permskiy" as a sa cral discourse, the following hypothesis has been put forward. "Ornate words braiding" is one of the means of melodic formatting of the text. In the given article the experiment has been made to reconstruct the melodic formatting of "ornate words braiding" on the basis of traditional liturgical chant melodies of Medieval Russian culture.
Ключевые слова: «плетение словес», житие, религиозный дискурс, церковное песнопение, ир-мологические и стихирарические мелодии.
Keywords: "ornate words braiding", hagiography, sacral discourse, liturgical chant, hirmologional and sticheronal melodies.
© Коломейченко С. В., 2012
На протяжении многих лет не угасает интерес исследователей к «Житию святого Стефана Епископа Пермского, написанному Епифанием Премудрым» (далее - «Житие Стефана Пермского») [1], созданному в конце XIV в., его духовному содержанию, стилистическому строю, важнейшей особенностью которого является «плетение словес». Нами предприняты исследования смысловой и формально-грамматической организации «плетения словес» в «Житии Стефана Пермского» [2]. При описании синтаксической организации контекстов, включающих «плетение словес», сделано наблюдение, что благодаря «плетению словес» задается определенная ритмизация текста. Но вопрос о ритмической организации текста славянской средневековой литературы остается дискуссионным. В многочисленных исследованиях [3], посвященных реконструкции ритмической основы славянских средневековых текстов, по наблюдениям В. Д. Петровой, «в качестве организующих ритм выделяются разные элементы» [4]. Вопрос о ритмике древнерусского текста остается открытым. Поиски ведутся в различных направлениях, что свидетельствует о том, что данная проблема является актуальной и важной для углубленного понимания поэтики и музыкальности каждого отдельного произведения, в том числе и агиографического памятника «Житие Стефана Пермского».
Известно, что средневековая русская культура на протяжении семи веков, вплоть до XVII в., обладала единством, параллелизмом всех составляющих ее частей. Синтез искусств наравне с зодчеством, монументальной фресковой живописью, иконописью, мелкой пластикой, прикладным искусством, литературой составляла древнерусская церковная музыка. Дополняя друг друга, разными способами они выражали общее, для всех них единое содержание [5]. Исследователи духовной музыки неоднократно проводили параллели между древнерусской музыкальной культурой и агиографией [6].
Взаимосвязь между богослужебным пением и агиографией - закономерное явление древнерусской духовной культуры, одной из особенностей которой, по словам Д. С. Лихачева, является синкретизм искусств [7].
Музыкальный канон был принят на Руси вместе с крещением как нечто святое и нерушимое, он «ограничивал проникновение в церковную музыку чуждых ее духу банальных напевов» [8]. Принципы византийского канона распространялись на музыкальную культуру всего русского Средневековья, управляя творчеством распевщи-ков и регламентируя характер исполнительства. Древнерусские мастера пения, позаимствовав византийский канон, творчески его переработа-
