CC BY
57
¥-
Т УДК 343.988 Виктимология 1(15) / 2018, с. 44-49
Фещенко П. Н.
ВТОРОЕ ПОНИМАНИЕ ВИКТИМНОСТИ: ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ НЕЙТРАЛИЗАЦИИ
В статье рассмотрено традиционное понимание виктимности как определенных социально-демографических, поведенческих и иных особенностей жертв преступных посягательств, а также второе ее понимание как неспособность государства защитить жертву от преступности. Делается акцент на особенностях «второго понимания», анализируются причины возникновения данной виктимности и обосновываются целесообразные меры по ее нейтрализации для повышения эффективности предупреждения преступности и снижения тяжести последствий преступных посягательств.
Ключевые слова: виктимность, причины виктимности, виктимоло-гическое предупреждение преступности, совершенствование законодательства.
Как указывается в учебнике по «Криминологии» под редакцией В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова, «виктимность может пониматься в двух смыслах: как предрасположенность отдельных людей стать жертвой (в криминологическом аспекте — преступления) и как неспособность общества и государства защитить своих граждан» [1, с.199].
В то же время, сложилось так, что сегодня виктимность в основном понимается и рассматривается в первом аспекте, на основе чего и строится система викти-мологической профилактики преступности. Массовым и типичным стала подготовка и распространение различных «Памяток» по осмотрительному поведению, чтобы не стать жертвами террористов, мошенников, грабителей и т.п.
Достаточно подробно, как представляется, рассмотрены теоретические и прикладные аспекты целесообразного поведения при попытках нападения в транспорте, на улице, в лифте и т.д. Криминологами рассмотрены вопросы вик-
тимологической профилактики в отношении разных виктимных категорий граждан (детей, престарелых, женщин, осужденных и т.д.), а также в отношении конкретных видов преступлений (вымогательства взяток, интернет — мошенничества и т.д.) [2, с.255—280].
В то же время, на наш взгляд, аспект виктимности, заключающийся в неспособности государства защитить конкретных лиц или группы населения от преступных посягательств, требует дополнительного раскрытия и обоснования.
Следует отметить, что определенные шаги в этом направлении сегодня сделаны:
— в УК РФ введен целый ряд статей, усиливающих уголовную ответственность за посягательства на лиц с повышенной личностной, ролевой или ситуативной виктимностью (несовершеннолетние, беременные, находящиеся в беспомощном состоянии, сотрудники правоохранительных органов и т.д.);
— в УИК РФ введено новое положение
о необходимости незамедлительного обеспечения личной безопасности осужденного в случае появления угроз его жизни и здоровью;
— принят специальный закон, регламентирующий меры защиты свидетелей и иных участников уголовного судопро-изводства1;
— принят ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»2, название которого говорит само за себя;
— в Ф3-273 2008 года «О противодействии коррупции» и иные документы в этой сфере внесены положения, защищающие законопослушных граждан от возможных угроз или увольнения в связи с их заявлениями о коррупционных деяниях и т.д.
В то же время, на наш взгляд, государство почему-то не принимает мер в отношении защиты иных потенциальных жертв преступных посягательств.
Прежде всего, хотелось бы сказать о преступниках, которые в период отбывания уголовных наказаний не хотят исправляться и в своем большинстве после освобождения вновь совершают преступления.
Как известно, в ч.1 ст.1 УИК РФ цель уголовно-исполнительного законодательства определена как «исправление осужденных» - т.е. процесс, а не «исправить», как результат. В силу этого любой преступник выйдет на свободу день в день и минута в минуту по истечении срока наказания. Даже если он все, условно, 5 лет нахождения в тюрьме, каждый день говорил сокамернику, что выйдет и убьет соседа, который ни разу не приехал и не прислал посылок.
Очевидно, что предусмотренная сегодня возможность в таких случаях устанавливать в отношении бывшего осужденного административный надзор или информировать потерпевших о его освобождении, не гарантирует защиту таких и иных виктимных граждан от преступных посягательств.
1 Федеральный закон от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» (с изменениями и дополнениями)-URL:http://base.garant.ru/12136633/#ixzz55rVzrB5j
2 Федеральный Закон Российской Федерации от 29.12.2010 N 436-Ф3 «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» // Российская газета. 2010. 31 декабря.
На наш взгляд, было бы целесообразным предусмотреть в нашем законодательстве нормы по аналогии с рядом зарубежных стран, например, Германии, где комиссия может такого неисправив-шегося и представляющего опасность для законопослушных граждан оставить в местах лишения свободы еще на год, а потом еще и еще (так называемое «превентивное заключение») [3, с.372].
Это, как представляется, снизило бы преступные посягательства также и в отношении виктимных категорий осужденных под угрозой существенного продления срока нахождения за решеткой и мотивировало других осужденных на строгое соблюдение «Правил внутреннего распорядка».
Во-вторых, большую угрозу для законопослушных граждан представляют представители профессиональной и организованной преступности, систематически совершающие всё новые и новые преступления в целях получения основного или дополнительного дохода. Жертвами здесь становятся пострадавшие от торговли детьми, попавшие в сексуальное и иное рабство, потребители и распространители наркотиков, жертвы террористических актов, вымогательства, шантажа, употребления вредных для здоровья фальсифицированных продуктов, лекарств и т.п.
Сегодня можно констатировать, что уже многие годы не принимается ФЗ «О противодействии организованной преступности»^, с.623-645], в силу чего нет определения понятий: «общак», который надо бы разыскивать и передавать в бюджет; «вор в законе», который бы должен нести повышенную ответственность^]; «крыша», которую следует выявить и разрушить. Как следствие, не разрушается это системное явление, укрепляющее криминальную субкультуру, нормы и «понятия», по которым совершается масса преступлений; не разлагается система управления преступной организацией; не защищаются законопослушные граждане - предприниматели и чиновники -должностные лица, от обусловленного самой сутью организованной преступности, криминального давления.
На наш взгляд, такой закон должен бы быть принят по примеру многих зарубежных стран. Организованная преступность как явление должна бы быть вклю-
чена как субъект коррупционных отношений и как объект противодействия в Ф3-273 2008 года «О противодействии коррупции». В целях противодействия коррупции целесообразно бы также добавить в Закон как механизмы защиты должностных лиц, находящихся в сфере криминальных интересов организованной преступности (например: таможенные органы, объекты ТЭК и т.д), так и механизмы контроля за доходами тех, кто получил материальную выгоду от коррупционных сделок, разрешения на использование зданий, строительство объектов и т.д.
В-третьих, хотелось бы обратить внимание на латентную преступность, которая, по оценкам специалистов, превышает зарегистрированные в 3-5 раз, т.е. примерно 6-10 млн. (!) преступлений ежегодно не регистрируется, а миллионы жертв не получили компенсации за ущерб, запуганы преступниками или не верят представителям правоохранительных органов, или же сами участвуют в преступной деятельности и т.п.
На наш взгляд, для начала было бы необходимым узаконить понятие «латентной преступности» и ее оценки по истечении года или иного отчетного периода и затем планировать меры для ее постепенного эффективного снижения (выявления и раскрытия) по примеру многих зарубежных стран, которые регулярно проводят с этой целью виктимологиче-ские опросы населения [См.: 6]. Пока же эти миллионы реальных жертв, как представляется, государство не волнуют, поскольку не проходят по каким-либо отчетам и программам профилактики. Как одно из следствий здесь появляются граждане, сами начинающие «вершить правосудие» через самосуд, обращение за помощью к «криминальным авторитетам» и т.п. [7].
Выходом из данной ситуации могло бы быть принятие ФЗ «О противодействии (или предупреждении, профилактике) преступности», где и было бы узаконено понятие латентной преступности, перспективы ее изменения (снижения, в т.ч. и с ростом зарегистрированной составляющей), показатели ее негативности от роста организованности, профессионализма и рецидива до укрепления криминальной субкультуры как одной из субъективных причин роста преступности.
В-четвертых, государство сегодня не ставит цель полной ликвидации негативных массовых явлений в отдаленной перспективе, например, через 50-100 лет, ориентируясь на более успешный зарубежный опыт, где практически отсутствует преступность как негативное массовое явление и остались лишь разрозненные, не связанные чем-либо преступления отдельных граждан (См. например: Исландия, Норвегия, Австралия и др.).
Это позволяет, в свою очередь, не ставить задачи полной ликвидации потенциальных жертв преступлений и потенциальных преступников из числа т.н. «низов общества» — неграмотных, алкоголиков, не имеющих жилья, нищих, проживающих в криминогенно — неблагополучных семьях. Например, в действующем сегодня УИК РФ (ст.112) для неграмотных осужденных в возрасте до 30 лет предусмотрено обязательное получение образования, а для более взрослых преступников — нет. Иными словами, как нормальное явление рассматривается ситуация, когда, отбыв наказание в виде лишения свободы, неграмотный человек вновь выйдет в общество и вольется в ту самую «категорию криминального риска».
Так же устраивает Законодателя отсутствие принудительного лечения алкоголиков и наркоманов. Для них это — «свобода и демократия», а для окружающих — «ад» и постоянная перспектива стать или жертвой, или преступником. Например, повторить жизненный путь 11-летнего мальчика из Кировской области, долгое время терпевшего издевательства отчима-алкоголика и в итоге зарубившего его спящего топором, несмотря на «работу» всей «системы профилак-тики»[8].
В качестве еще одной проблемы хотелось бы также привести ситуацию, касающуюся огромного имущественного расслоения населения как криминогенного фактора.
История, в т.ч. и России, показывает, что при значительном имущественном расслоении и нарушении принципов социальной справедливости могут возникать бунты и революции с многочисленными жертвами. Сегодня не надо доказывать, что в России миллионы живут за чертой бедности, в т.ч. те, кто всю жизнь честно работал, создавая те самые элек-
тростанции, заводы, железные дороги и т.д., которые сегодня в руках миллионеров и миллиардеров.
Как указано в недавнем ежегодном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, «высокий уровень социального расслоения, а главное — обнищание значительной части населения, является одним из ключевых факторов роста преступности... Все это приводит к повышению градуса социальной нетерпимости, адресованной условным «богатым», а также мигрантам, которые «демпингуют» в оплате труда при конкуренции за рабочие места» [9].
В новой «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» в показатели угроз включен «децильный коэффициент», показывающий как раз эту степень расслоения, но не включены ее последствия — «рост социальной напряженности» [10], и, как нами указывалось ранее, за их существенный рост сегодня также никто не отвечает [11, с.67— 69; 12, с.96—103 и др.].
А это значит, что мы все «вдруг» можем оказаться жертвами стихийных акций протеста, погромов и «майданов», как погибшие члены Царской семьи, дворяне и священники в далекой России, как Саддам Хусейн, его близкие и сторонники в Ираке, как сербы и албанцы в бывшей Югославии.
Для понимания криминогенной роли социальной напряженности, как представляется, имеет значение и вывод А.В. Майорова о том, что «к числу внешних (объективных) факторов, отрицательно влияющих на состояние и структуру как преступности, так и виктимности, следует отнести сокращение производства и занятости населения, нарастание официальной и скрытой безработицы, снижение жизненного уровня и социальных гарантий гражданам, резко увеличивающееся расслоение населения по доходам и др.» [13, с.102], т.е. тех криминогенных явлений, которые и вызывают массовое недовольство населения деятельностью властей различного уровня (социальную напряженность).
В то же время, следует отметить, что оценки требуют не только сами указанные криминогенные факторы, но, прежде всего, их восприятие населением с точки зрения удовлетворенности политикой государства. Например, говоря о «безработице», граждане задаются вопро-
сами: «Почему у нас пособие по безработице, например, не как в соседней Финляндии (500-700 евро в месяц)?»[14], и «Почему нам по ТВ не рассказывают, о том как они там решили провести общенациональную забастовку 3 февраля 2018 года в силу каких-то изменений в этом вопросе?» [15]. При этом большинство телеканалов заполнены «актуальными темами» про разводы, деление чьего-то наследства и т.д. и т.п..
Указанные аспекты далеко не все по рассматриваемой проблеме, которые можно было бы осветить в разговоре с заинтересованными криминологами. При этом, как представляется, проблема не в том, что это какие-то новые, неизвестные проблемы: на многие из них, в том числе, обращали внимание ведущие криминологи-участники прошедшей 23—24 января 2018 года в Москве Общероссийской научно-практической конференции «Криминальные реалии, реагирование на них и закон». Можно сказать, что, благодаря и их постоянным усилиям, с 2018 года «Криминология» вновь включена в число обязательных для изучения юристами-бакалаврами дисциплин, и одной проблемой стало меньше3.
Проблема в том, что сегодня за существование указанных недостатков и непринятие мер по их искоренению для законодателей и должностных лиц не предусмотрено никакой ответственности, а, значит, еще много и долго можно говорить о необходимости измерения латентной преступности, о том, что почти 70% преступников — лица без постоянного источника дохода и т.д.
Однако следует отметить, что происходящие сегодня процессы вселяют оптимизм и позволяют надеяться на привлечение в перспективе криминологов в число экспертов при принятии решений, влияющих на виктимизацию населения, а также подготовку аналитических докладов и программ в сфере предупреждения преступности и снижения уровня виктимности населения.
3 Приказ Минобрнауки России от 11.01.2018 №28 «О внесении изменений в федеральный государственный образовательный стандарт высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата), утвержденный приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 1 декабря 2016 г. №1511 - URL: http://publication. pravo.gov.ru/SignatoryAuthority/foiv080
ПРИМЕЧАНИЕ:
1. Криминология: Учебник / Под ред. В.Н.Кудрявцева и В.Е. Эминова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юрист, 2000. В последующих переизданиях данное положение сохранено (Прим. автора).
2. Школа выживания (краткий курс самозащиты от террора) в работе Ольшанский Д.В. Психология терроризма / Д.В.Ольшанский. — СПб.: Питер, 2002 и др.
3. Уголовно-исполнительное право: Учеб. для юрид. вузов / Под ред. д.ю.н., профессора В.И. Селиверстова. — 6-е изд., испр. и доп. — М.: ИД «Юриспруденция», 2007.
4. Долгова А.И. Криминологические оценки организованной преступности и коррупции, правовые баталии и национальная безопасность. М., Российская криминологическая ассоциация. 2011.
5. МВД Грузии подготовило проект об ужесточении наказания для «воров в законе»
— URL: https://news.mail.ru/incident/32448991/?frommail=1
6. Квашис В.Е., Генрих Н.В. Преступность в России и зарубежных странах: методологические аспекты сравнительного анализа // Пролог. 2014. №4. С. 23-31.
7. Смирнов А.М. Самосуд в России: монография / А.М.Смирнов. — М.: Юрлитин-форм. 2013.
8. В Кировской области 11-летний мальчик убил отчима топором — URL: http:// progorod43.ru/news/view/144613
9. Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2015 год — URL:https://rg.ru/2016/03/24/ombudsman-doklad-dok.html
10. Фещенко П.Н. Социальная напряженность как аспект национальной безопасности: монография / П.Н. Фещенко. — М.: Издательская группа «Юрист». 2006.
11. Фещенко П.Н. Социальная напряженность: проблемы криминологического воздействия // Российская юстиция. 2013. № 12.
12. Фещенко П.Н. К вопросу о криминализации деяний, ведущих к существенному росту социальной напряженности // Вестник Воронежского института ФСИН России, 2016. №2.
13. Майоров А.В. Виктимологическая модель противодействия преступности: монография. — М.: Юрлитинформ. 2014. — 224с.
14. Пособия по безработице — URL: http://www.infinland.net/immigracija/obshhee/ posobiya-po-bezrabotice-polnyj-likbez/
15. Финны массово бастуют: работу найти все труднее — URL: https://news.sputnik.ru/ transport/ef3691c929895a4dd72f5a239d41ca5f0d8b8273
REFERENCES:
1. Kriminologiya: Uchebnik / Pod red. V.N.Kudryavtseva i V.Ye. Eminova. — 2-ye izd., pererab. i dop. — M.: Yurist, 2000. V posleduyushchikh pereizdaniyakh dannoye polozheniye sokhraneno (Prim. avtora).
2. Shkola vyzhivaniya (kratkiy kurs samozashchity ot terrora) v rabote Ol'shanskiy D.V. Psikhologiya terrorizma / D.V.Ol'shanskiy. — SPb.: Piter, 2002 i dr.
3. Ugolovno-ispolnitel'noye pravo: Ucheb. dlya yurid. vuzov / Pod red. d.yu.n., professora V.I. Seliverstova. — 6-ye izd., ispr. i dop. — M.: ID «Yurisprudentsiya», 2007.
4. Dolgova A.I. Kriminologicheskiye otsenki organizovannoy prestupnosti i korruptsii, pravovyye batalii i natsional'naya bezopasnost'. M., Rossiyskaya kriminologicheskaya assotsiatsiya. 2011.
5. MVD Gruzii podgotovilo proyekt ob uzhestochenii nakazaniya dlya «vorov v zakone»
— URL: https://news.mail.ru/incident/32448991/?frommail=1
6. Kvashis V.Ye., Genrikh N.V. Prestupnost' v Rossii i zarubezhnykh stranakh: metodologicheskiye aspekty sravnitel'nogo analiza // Prolog. 2014. №4. S. 23-31.
7. Smirnov A.M. Samosud v Rossii: monografiya / A.M.Smirnov. — M.: Yurlitinform. 2013.
8. V Kirovskoy oblasti 11-letniy mal'chik ubil otchima toporom — URL: http://progorod43. ru/news/view/144613
9. Doklad Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Rossiyskoy Federatsii za 2015 god
— URL:https://rg.ru/2016/03/24/ombudsman-doklad-dok.html
10. Feshchenko P.N. Sotsial'naya napryazhennost' kak aspekt natsional'noy bezopasnosti: monografiya / P.N. Feshchenko. — M.: Izdatel'skaya gruppa «Yurist». 2006.
11. Feshchenko P.N. Sotsial'naya napryazhennost': problemy kriminologicheskogo vozdeystviya // Rossiyskaya yustitsiya. 2013. № 12.
12. Feshchenko P.N. K voprosu o kriminalizatsii deyaniy, vedushchikh k sushchestvennomu rostu sotsial'noy napryazhennosti // Vestnik Voronezhskogo instituta FSIN Rossii, 2016. №2.
13. Mayorov A.V. Viktimologicheskaya model' protivodeystviya prestupnosti: monografiya. — M.: Yurlitinform. 2014. — 224s.
14. Posobiya po bezrabotitse — URL: http://www.infinland.net/immigracija/obshhee/ posobiya-po-bezrabotice-polnyj-likbez/
15. Finny massovo bastuyut: rabotu nayti vse trudneye — URL: https://news.sputnik.ru/ transport/ef3691c929895a4dd72f5a239d41ca5f0d8b8273
ФЕЩЕНКО Павел Николаевич, кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовного права и криминологии, Волго-Вятский институт (филиал) Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), г. Киров E-mail: fpn2005@mail.ru
Feshchenko P. N.
SECOND UNDERSTANDING OF VICTIMITY: CAUSES OF INITIATION
AND NEUTRALIZATION PROBLEMS
The article considers the traditional understanding of victimality as certain socio-demographic, behavioral and other characteristics of victims of criminal encroachments, as well as its second understanding as the inability of the state to protect the victim from crime. The emphasis is placed on the peculiarities of the "second understanding", the reasons for the emergence of this victimization are analyzed and reasonable measures for neutralizing it are substantiated in order to increase the effectiveness of crime prevention and reduce the severity of the consequences of criminal encroachments.
Keywords: victimization, causes of victimization, victimological prevention of crime, improvement of legislation.
FESHCHENKO Pavel Nikolaevich, Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Department of Criminal Law and Criminology, Volgo-Vyatka Institute (Branch) of the O. Kutafin University (MSUA), Kirov E-mail: fpn2005@mail.ru
Дата поступления: 07.02.2018 г.
