CC BY
102
тала врачом, затем защитила кандидатскую диссертацию по медицине, преподавала в Красноярском медицинском институте [2, с. 80].
Трагическая судьба Г.П. Бытотова была типична для многих представителей национальной интеллигенции того времени. Выросшее при поддержке коммунистического режима поколение хакасской управленческой интеллигенции внесло значительный вклад в модернизацион-
ные процессы в своем регионе. Но, как считают исследователи, «показав Советской власти свою возможную к ней нелояльность, оно попало в жернова сталинских репрессий» [11]. Власти использовали целый комплекс репрессивных механизмов и методов воздействия на представителей региональной интеллигенции, в деятельности которой она увидела возможную оппозицию.
Литература
1. Данькина Н.А. История Хакасского книжного издательства в лицах ее основателей // Становление и развитие книжного издательства в Хакасии: к 75-летию Хакасского книжного издательства: материалы всерос. науч.-практ. конф. (14 апреля 2006 г.). - Абакан, 2006. - С. 8.
2. Патачаков К. М. Люди земли Хакасской: краевед. пособ. для учашдхся (на хакас. языке). - Абакан, 1990. С. 78-80.
3. Киндикова Н.М. Алтайцы в контексте истории (этнокультурологический аспект) // Филология и человек. Барнаул, 2008. № 1. С. 99.
4. Государственное казенное учреждение Республики Хакасия (далее - ГКУ) «Национальный архив». Отдел документов новейшей истории (далее - ОДНИ ). Ф.1. Оп.2А. Д.19. Л. 1А.
5. Харунов Р.Ш.Формирование интеллигенции в Тувинской Народной Республике (1921-1944 гг.). - Абакан, 2009. С.67.
6. Национальный архив. ОДНИ Ф. 1. Оп. 1. Д. 222. Л. 63.
7. Карлов С.В., Тугужекова В.Н. Репрессии в Хакасии. - Абакан, 1998. С. 36.
8. Национальный архив. ОДНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 299. Л. 50.
9. Мамышева Е.П. Национально-государственное строительство в Южной Сибири в 1917-1941 гг.: история, опыт, проблемы. - Абакан: Бригантина, 2011. С. 185.
10. Абдин Н. С., Абдин В.Н. Политические репрессии в Аскизском районе Хакасии (1920-1950). - Абакан : Хакас. кн. изд-во, 2008. С. 66, 67, 75.
11. Шекшеев А.П. Власть и национальная политическая элита Хакасии: взаимоотношения в 1920-1930-е гг. // Мир Евразии. 2011. №1. С. 57.
Мамышева Елена Петровна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. E- mail: sozor @ mail.ru
Mamysheva Elena Petrovna, candidate of historical science, associate professor, department of History of Russia, N.F. Katanov Khakass State University. E- mail: sozor @ mail.ru
УДК 24 (571.54)
© Д.Д. Амоголонова Возвращение хамбо-ламы Итигэлова и новая концепция возрождения Бурятии
В статье исследуется идеология возрождения Бурятии в контексте этнического и гражданского дискурсов. Автор доказывает, что в настоящее время уже сформировались представления о феномене возвращения нетленного тела XII хамбо-ламы Даши-Доржо Итигэлова как о значимом компоненте буддийского обновления в Бурятии. Одновременно современная ментальность заставляет искать способы использования феномена Итигэлова в прагматических целях, например, для решения практических задач экономического развития Бурятии.
Ключевые слова: Хамбо-лама Итигэлов, феномен, идеология, новая концепция.
D. D. Amogolonova Hambo lama Itigelov's return and a new concept of revival of Buryatia
The paper deals with construction of revival ideology in Buryatia in a context of ethnic and civil discourses. The author argues that now the ideas on the phenomenon of the returning of Hambo lama XII Dashi Dorzho Itigelov’s EternalBody as a significant component of Buddhist renewalhave been already formed. At the same time, modern mentality forces to look for the use of Itigelov’s phenomenon in pragmatic purposes, namely for solving economic problems of Buryatia.
Keywords: Hambo lama Itigelov, phenomenon, ideology, new conception.
В связи с возвращением хамбо-ламы Итигэ-лова в 2GG2 г. и с признанием Нетленности Его Тела, необъяснимой с научной точки зрения, зародился и расширяется дискурс Итигэлова. С одной стороны, попытки дать феномену рациональное научное объяснение имеют все более широкую географию. Так, свою лепту в решение проблемы пытаются внести белорусские атеисты, доказывающие, что чуда не было, и нет, поскольку на самом деле Итигэлов пребывает в анабиозе, вполне соотносимом с явлением спячки у животных, т.е. является обратимым процессом. Сохранность же тела, полагают атеисты, обеспечивается тем, что вместо воды в организме присутствует глицерин. Процедура по замещению воды глицерином, утверждают атеисты, была произведена под руководством самого Итигэлова, который был квалифицированным медиком [l].
С другой стороны, явная неудача рационального объяснения активизирует усилия сторонников противоположной точки зрения, состоящей в том, что объяснение феномену Итигэлова можно найти только и исключительно в контексте буддийской религии и философии. Об этом, в частности, говорил Далай-лама XIV: «Многие буддийские монахи познают смерть, умирая во время медитации, и таким образом, освобождаясь от земного существования. Они могут медитировать десятки лет и их тела не разлагаются. Пример тому - медитирующий лама в Бурятии, тело которого нетленно вот уже 75 лет» [2].
Сформировавшийся дискурс об Итигэлове включает в себя целый ряд взаимосвязанных тем, каждая из которых связана с определенными социокультурными процессами и практиками. Известный ученый-монголовед Н.Л. Жуковская выделяет три уровня восприятия феномена Итигэлова: как чудо, как уход в самадхи, как неподдающаяся научному объяснению сохранность тела после смерти [3]. Однако на самом деле значение возвращения Итигэлова значительно шире. Во-первых, безусловно, следует отметить значение феномена Итигэлова в процессе десекуляризации общественного сознания жителей Бурятии, бурят и не-бурят. Нынешний хамбо-лама Дамба Аюшеев скептически оценивает огромный поток людей, стремящихся увидеть Итигэлова и прикоснуться к нему: «Люди были не готовы к приходу Итигэлова. И сегодня по-прежнему не готовы. В подавляющем большинстве они при встрече с Итигэловым решают личные проблемы» [4]. Хамбо-лама полагает, что миряне должны не столько стремиться к по-
лучению благословения и помощи, сколько изменить собственное отношение к жизни и к другим людям. Однако несомненно, что благодаря чуду Итигэлова не только возросло число паломников в Иволгинский дацан; во многом благодаря обсуждению темы феномена Итигэлова в средствах массовой информации в словарь обыденного языка начинают проникать понятия буддийской религии и философии - карма, сиддхи, мокша, самадхи и т.д. Проявляющие интерес к философским обоснованиям «чуда» получают разъяснения у лам, многие из которых охотно публикуют свои работы в научных сборниках. Так, лама С.С. Дашидондоков объясняет мирянам смысл феномена так: «Достопочтимый хамбо-лама Даши-Доржо Итигэлов силой своего предвидения знал заранее, что придет время, когда вера людей ослабнет в силу давления прежней идеологии, которая утверждала, что материя первична. <...> И Он решил оставить свое тело на благо возрождения Учения для того, чтобы люди, воспринимая Его и зная о Нем, утвердились в том, что духовное развитие может привести к тому состоянию, когда сознание может преобразить материю» [5].
Неслучайно, что начиная с 2002 г., значительно возрастает число лиц, идентифицирующих себя как верующих буддистов [6]. Хотя, конечно, зачастую речь идет о номинальной религиозности и условной вере, тем не менее, десекуляризация общественного сознания является существенной характеристикой современных социокультурных процессов. В этой связи следует отметить, что принадлежность Итигэлова к бурятскому сообществу способствует укреплению чувства национальной исключительности; так конструируется бурятский мы-образ и идентичность. Феномен Нетленного Тела дает возможность активизировать тему буддийской культурной принадлежности бурят в глобальном аспекте: «В буддийской практике считалось, что достичь просветления путем медитации можно только на берегах р. Ганг или в горах Гималаев, однако хамбо-лама Итигэлов доказал, что и в иволгинской степи можно совершить невозможное» [7].
Можно с уверенностью сказать, что феномен Итигэлова оказался важнейшим знаковым событием современного бурятского национального возрождения. В отличие от политической идеологии, культурная сфера, в первую очередь, религия, демонстрирует устойчивость и необратимость обратной связи между национальными элитами и остальным населением. Такая обрат-
ная связь касается не только национальной идентичности и десекуляризации общественного сознания. Она имплицитно содержит в себе идею гуманитарно-географического выделения и одновременно подпитывает национальную идею в настоящий момент, когда разыгрывание национальной карты в России «вышло из политической моды». Исключительность чуда Ити-гэлова вдохнула в бурятскую национальную идею новую жизнь, поскольку это чудо подтверждает нерядовую роль бурятского сообщества в России. При том, что этнорелигиозная исключительность бурят не подразумевает политической дифференциации, все же в деятельности руководителей буддийской Сангхи России существует политический контекст. Он связан со статусом буддийской церкви в России и в международном аспекте. В СМИ довольно активно обсуждается тема, которую можно сформулировать так: поскольку чудо Итигэлова (а также некоторые другие необычные явления, сопутствовавшие ему1) состоялось именно в Бурятии, это дает основания для «укрепления не только административной, но и духовной авто-кефальности буддийской церкви в России» [8]. Идея автокефальности имплицитно содержит в себе глубокий международный политический контекст, связанный с оценкой ситуации в Тибете и дальнейшей судьбой института далай-ламства и всего тибетского буддизма. Одновременно следует отметить, что эта идея пока не находит значительного отклика у рядовых верующих в Бурятии и, тем более, среди калмыков и тувинцев. Для них по-прежнему высшей духовной инстанцией является Далай-лама. Примечательно, что Далай-лама на встрече с российскими буддистами в Дхармасале сказал, что он не исключает возможности своего перерождения не в Тибете, а в какой-либо другой буддийской стране, например, в России [9].
Дискурс об Итигэлове в целом подразделяется на обсуждение духовной и практической сторон; при этом первая включает в себя религиозные смыслы (Геше Джампа Тинлей прокомментировал чудо Итигэлова с точки зрения необходимости укрепления буддийской веры: «Это не умершее тело, его тонкий ум до сих пор находится в его теле. Итигэлов сделал это с особой целью - у людей должна появиться вера в дхарму, в буддийское учение» [10]). Признание учеными невозможности рационально объяснить феномен подкрепляет малопонятный для большинства, но охотно принимаемый на веру тезис о том, что «Хамбо Итигэлов достиг состояния Будды, то есть абсолютного совершенства, все-
ведения, прекращения дальнейших перерождений в наполненной несчастьями сансаре, безграничного сострадания живым существам» [11]. Ширээтэ-лама Баяржап-ламхай говорит о значении возвращения хамбо-ламы Итигэлова для всего мира: «Самое главное, что мы вошли в новое тысячелетие с хамбо-ламой Итигэловым. <...> Чудо явилось и доказало, что есть что-то такое, что выше, чем сам человек. Нужно знать, что чудеса есть, что можно победить смерть. И явление Итигэлова тому доказательство» [12]. Еще определеннее о значении возвращения хам-бо-ламы Итигэлова высказался хамбо-лама Дамба Аюшеев: «Для находившегося в разброде и шатании народа и Сангхи он стал новым символом веры» [13].
Факт того, что чудо случилось именно в Бурятии, оценивается не только как знак реальности буддийского возрождения, но и как знаковое событие для существенного улучшения имиджа республики и как способ решить экономические проблемы. В этом состоит практический аспект феномена Итигэлова, имеющий не этнический, а гражданский смысл.
В СМИ широко дискутируются темы о республиканском бренде, уникальном и привлекательном, способном сделать из Бурятии экономическое чудо. Наряду с Байкалом, в качестве бренда предлагаются различные природные объекты, межкультурное взаимодействие этнокультурных групп Забайкалья, традиционная культура бурят (буддизм и шаманизм).
Феномен Итигэлова придал поискам уникального «товарного знака» республики новое направление. Средства массовой информации на протяжении всего периода после возвращения Итигэлова обсуждают тему о том, что «бурятское чудо» - это национальное достояние России, включенное в неофициальный рейтинг всемирно известных брендов. Ту же тему активно обсуждает форум сайта бурятского народа: «О нашей республике заговорили как о земле, где случилось настоящее чудо» [14].
Популяризацией Итигэлова как бренда занимается и Институт хамбо-ламы Итигэлова, организующий в России и за рубежом выставки, конференции, круглые столы, съемки кинофильмов. Надо сказать, что усилия эти оказались достаточно плодотворными. В книге отзывов тех, кто посетил Итигэлова, можно найти имена широко известных лиц, например, кинозвезды Ричарда Гира. А популярный российский актер Александр Михайлов оставил в книге отзывов запись о том, что он верит в то, что с Ити-гэловым Россия встанет с колен.
На фоне неослабевающего интереса к феномену Итигэлова формулируются задачи по его включению в список туристических объектов Бурятии в качестве главного экспоната, поскольку иные объекты, включая Байкал, не обладают такой уникальностью, которая заставила бы приехать в республику достаточное число людей для решения ее экономических проблем посредством туризма. СМИ избрали, возможно, самый безошибочный прием для привлечения интереса потенциальных туристов: в газетах и Интернете подается подтверждаемая ламами информация о том, что Итигэлов оказывает реальную помощь каждому, кто к нему приходит с просьбами. Так, газета «Московский комсомолец в Бурятии» связывает с визитом к Итигэлову чудесное спасение главного энергетика России Анатолия Чубайса в момент покушения на его жизнь, назначение Рашида Нургалиева на должность министра МВД, Юрия Еханурова - на пост премьер-министра Украины. Президент России Дмитрий Медведев, пишет журналистка Т. Никитина, приехал в Бурятию летом 2GG9 г. не ради решения каких-то экономических задач и не для того, чтобы увидеть Байкал: «Первое лицо государства в своем рабочем графике поставило приглашение хамбо-ламы Аюшеева, визит к святыне и чаепитие с ламами делом номер один» [15].
Все это, полагает журналистка, должно заставить республиканские власти начать работу по использованию главного бренда Бурятии в коммерческих целях, не ссылаясь на то, что Итигэлов принадлежит Традиционной Сангхе России, а точнее - Иволгинскому дацану. Кроме самой святыни, рекомендуется включить в туристический оборот Иволгинский район, а также и другие районы республики, связанные с жизнью и деятельностью святого ламы: «из уникального для страны и Бурятии ресурса республики пора бы уже начать извлекать выгоду и желательно в экономических показателях» [16].
Случайно или нет, но конструктивные предложения по использованию феномена последовали немедленно. После визита Дмитрия Медведева в Ивилгинский дацан управление внутренней политики администрации президента РФ запросило информацию о «дальнейшем развитии уникального ресурса Бурятии» [17]. Согласно новому проекту, вся концепция будет разработана и реализована Институтом Пандито хам-бо-ламы Итигэлова, которому выделен земельный участок в 1,6 га для строительства турист-ско-информационного центра в селе Нижняя
Иволга. Центр сможет оказывать комплексные туристические услуги и будет включать в себя лекционный зал, музей, архив, магазин, сувенирный киоск и современные средства коммуникации. Финансирование проекта будет осуществляться за счет федерального бюджета. В проекте не упоминается, какая роль будет обведена Традиционной Буддийской Сангхе России, и это вполне доказывает, что чудо Итигэлова стало одновременно объектом интереса государства и средством коммерциализации религии. Таким образом, современные процессы в буддизме в Бурятии характеризуются обновленчеством, одной из черт которого выступают изменения в социальных функциях религии. Наиболее значимую трансформацию претерпела функция социальной идентификации. Следует отметить, что из-за преобладания светской ментальности религия выступает в основном не в мировоззренческой, а в символьной роли. Хамбо-лама Итигэлов в современном общественном сознании бурят олицетворяет непримиримость национальной духовной культуры с политикой советской власти. Конечно, чудо Итигэлова способствовало и продолжает способствовать десекуляризации общественного сознания, но чаще всего не в смысле восстановления религиозной веры: возвращение святого ламы в большей мере является символическим доказательством возрождения национальной культуры и национального духа, существования особой и уникальной этнокультурной общности, имеющей право претендовать на особый статус вследствие своей сопричастности к великой тайне бессмертия. Поэтому буряты (и жители Бурятии в целом) одобряют большой интерес, проявляемый к феномену Итигэлову со стороны российских чиновников, а также разного рода публичных деятелей, как отечественных, так и зарубежных. На этом фоне неминуемо встает вопрос об использовании Нетленного Тела в качестве товарного знака, который мог бы принести республике ощутимые финансовые выгоды.
Как видим, феномен хамбо-ламы Итигэлова органично вплетается в общий контекст бурятских социокультурных процессов (в этническом и гражданском, т.е. региональном, смысле); его религиозный аспект является существенной, но далеко не единственной составляющей дискурса, разворачивающегося вокруг Нетленного Тела. Любопытной и яркой характеристикой этого дискурса являются надежды на то, что Итигэлов способен решить не только насущные житейские проблемы людей (совсем не обязательно
6S
бурят или буддистов), но и экономические, социальные и политические задачи, стоящие перед Россией и Бурятией. Иными словами, для дискурса Итигэлова чрезвычайно важно, чтобы «чудо» так и не было бы объяснено в рациональных (научных) терминах; мифологическое его содержание представляется более значимым и полезным.
Одновременно феномен Итигэлова актуализирует вопрос о современных трансформациях в религиозно-функциональной сфере. Отсутствие или недостаток религиозной веры - базовой мировоззренческой функции - в контексте религиозного возрождения является актуальной проблемой для различных конфессий, в том числе и буддийской. Для большинства бурят участие в ритуалах является делом хоть и важным, но все же окказиональным. Есть основания назвать такое проявление религиозности банальным по аналогии с предложенным М. Биллигом термином «банальный национализм». Банальный национализм воспроизводит нацию в условиях, когда эта нация уже сконструирована и ей ничто не угрожает; сходным образом, банальная религиозность проявляется при отсутствии условий для функционирования религии в качестве мировоззрения. Эту ситуацию, характерную для современного общества, отмечает Далай-лама. Обращаясь к буддистам Бурятии, он отметил, что сведение буддийских практик к простым
молитвам и ритуалам недопустимо: «Для того, чтобы в полной мере постичь религиозный аспект буддизма, мы должны знать основы буддийской Дхармы» [18].
Это обращение верховного буддийского иерарха имеет непосредственное отношение и к феномену Итигэлова. Банальная религиозность, весьма продуктивная в функции социальной идентификации, не в состоянии способствовать выполнению религией других социальных функций. Иными словами, неотделимые от базовых мировоззренческих функций религии, функции социальной регуляции и контроля опираются не на банальную, а на реальную религиозность, которая формируется воспитанием в культурном климате сообщества. При всей сомнительности проекта по возрождению религиозного мировоззрения посредством практик десекуляризации, все же вполне возможно использовать философско-этический потенциал буддийского вероучения в образовательных целях. Неослабевающий интерес к феномену Итигэлова способствует актуализации в общественном сознании социально-значимых функций религии. А перенос акцентов из сферы ритуалистики в область истории культуры, явлением и транслятором которой религия является, приведет к позитивному результату - оздоровлению общества и межличностных отношений.
Литература и примечания
1. ATHEISM: Атеистический сайт Беларуси http://a-theism.com/index.php7option (12.G6. 2GG9).
2. Цит. по: Чимитдоржин Г.Г. Институт Пандито хамбо-лам. 1764-2GG4. Улан-Удэ: Изд-во Буддийского института «Даши Чойнхорлин». 2GG4. С. 1G1.
3. Жуковская Н. Л. Буддизм и шаманизм как факторы формирования бурятского менталитета // Религия в истории и культуре монголоязычных народов России. М.: Восточная литература, 2GGS. С. 15-1S.
4. Цит. по: Будаев Б. Хамбо лама Итигэлов - невозможное возможно // АиФ в Бурятии. 2GG7. №16. С. S.
5. Дашидондоков С.С. Феномен достопочтенного хамбо ламы Этигэлова // Мировоззрение населения Южной Сибири и Центральной Азии в исторической ретроспективе. Вып I. Барнаул, 2GG7. С. 229.
6. Подробнее см: Амоголонова Д.Д. Современная бурятская этносфера. Дискурсы, парадигмы, социокультурные практики. Улан-Удэ: Издательство Бурят. гос. ун-та, 2GGS. С. 176-1S5.
7. BOL.RU // Режим досступа: http://www.burvatia-online.ru/bol/news/paper/ip/detail.php7ID=11533
S. К таким чудесным явлениям, сакрализующим пространство Бурятии, относится явление богини Янжимы недалеко от Бархан-горы у села Ярикто Баргузинского района, где вдобавок можно часто наблюдать радужное свечение на ясном небе. На скале в Кяхтинском районе самопроявилась мантра ОМ МАНИ БАД МЭ ХУМ, чему тоже пока не нашлось рационального объяснения.
9. Махачкеев А. Борьба Сангхи: история и современность. Байкал медиа консалтинг // Режим доступа: http://baikal-media.com/2GG6/G5/l7/borba-sangkhi-istoriya-i-sovremennost (1.GS.2GG6).
1G. Это прозвучало в фильме, снятом журналистами бурятской телекомпании «Ариг Ус» в Индии.
11. Учитель вышел в свет // АиФ в Бурятии. 2GG5. № 24. С. 1.
12. Бадмаринчинов Н. Мировой феномен хамбо-ламы Итигэлова и проблема бессмертия // Бурятия. 2GG6. 15 декабря. С.4.
13. Анжилова Д. Как встретить новую весну // АиФ в Бурятии. 2GGS. №6. С. 4.
14. Цит. по: Махачкеев А. Портрет иерарха. XXIV Пандито хамбо-лама Дамба Аюшеев. Улан-Удэ: типография «Нова-Принт». 2G1G.
15. Форум сайта бурятского народа // Режим доступа: http://www.buryatia.org/modules.php?name=Forums&file (1G.GS.2GG6).
16. Никитина Т. Феномен // МК в Бурятии. 2G1G. № З. С. З.
17. Там же.
1S. Администрация Президента России заинтересовалась нетленным телом // Аргументы недели. Восточная Сибирь. 2G1G. №З. С. 16.
19. Обращение Далай- Ламы XIV к буддистам Бурятии // Угай зам. Спецвыпу ск № 30. С .1.
Амоголонова Дарима Дашиевна, доктор исторических наук, Бурятский государственный университет, г. Улан-Удэ. Amogolonova Darima Dashievna, doctor of historical sciences, Buryat State University, Ulan-Ude.
УДК 378.63 (571.54)
© Л.А. Зайцева, А.Л. Яковлев
Становление и развитие высшего сельскохозяйственного образования в Восточной Сибири (1931 - середина 1980-х гг.)
В статье рассматривается развитие высшего сельскохозяйственного образования в Восточной Сибири. Показана образовательная деятельность высших учебных заведений.
Ключевые слова: высшее сельскохозяйственное образование, Бурят-Монгольский агропединститут, Бурятский, Иркутский, Красноярский сельскохозяйственный институт, студенты, факультет.
L.A. Zaitseva, A.L. Yakovlev
The Formation and Development of the Higher Agricultural Education in the Eastern Siberia (1931 - mid. 1980s)
The article considers the development of the higher agricultural education in the Eastern Siberia. Educational activities of higher educational institutions have been revealed.
Keywords: higher agricultural education, Buryat-Mongolian Agropedagogical Institute, Buryat Agricultural Institute, the Irkutsk Agricultural Institute, Krasnoyarsk Agricultural Institute, students, faculty.
Высшее сельскохозяйственное образование Восточной Сибири начинает свое развитие с 1931 г., с открытия в Бурят-Монгольской АССР агропединститута. [1, с. 9, 10] Вторым сельскохозяйственным вузом Восточной Сибири становится Иркутский сельскохозяйственный институт, организованный в 1934 г., [2, л. 2; 3, с. 1] третьим - Красноярский сельскохозяйственный институт 1953 г. [4, л. 2; 5, л. 2].
Создание высшего учебного заведения было делом новым, поэтому в Москве программнометодическая группа Наркомзема СССР с участием представителя СНК Бурят-Монголии обсуждала практические вопросы по организации агропединститута в Верхнеудинске. На одном из заседаний было принято решение о профиле института: поскольку ведущей отраслью сельского хозяйства в Бурят-Монголии было животноводство, решено, что институт будет готовить специалистов высшей квалификации этой отрасли [6, с. 9].
5 декабря 1931 г. был издан приказ по Нар-комзему СССР: «Организуемый на основании Постановления коллегии НКЗ СССР от 13 августа 1931 г. за №38 Бурят-Монгольский государственный агропедагогический институт включить в систему Наркомзема СССР». В связи с практическим развертыванием его на конец 1931 г. было срочно ассигновано институту 35
тыс. р. Директором института назначен М.П. Хабаев [1, с. 12].
5 декабря 1931 г. можно считать датой рождения первого высшего учебного заведения в Бурятии и первого в Восточной Сибири сельскохозяйственного вуза.
В Бурят-Монгольской АССР основной отраслью хозяйства являлось животноводство, а из специалистов с высшим образованием в 1931 г. работали один зоотехник и четыре ветеринарных врача.
Колхозы республики крайне нуждались в квалифицированных специалистах. Так в 1934 г. одних только зоотехников с высшим образованием требовалось 144 чел., ветврачей - 155 чел. [7, с. 105].
Для подготовки ветврачей в 1935 г. в Бурят-Монгольском вузе открывается ветеринарный факультет, институт приобрел статус зоотехническо-ветеринарного.
В январе 1937 г. зооветинститут выпустил первых 15 зоотехников, которые были направлены на работу в животноводческие аймаки республики [7, с. 105].
В начале 1930-х гг. преподавательский состав института был малочисленным, на кафедрах работали один-два человека. На 1 октября 1934 г. в штате института числилось 9 штатных преподавателей и 7 совместителей [8, с. 79].
