CC BY
87
Самигулов Г. Х. Вновь созданные ясачные волости в Южном Зауралье второй трети XVIII века / Г. Х. Самигулов // Научный диалог. — 2016. — № 1 (49). — С. 234—247.
ешн^МР
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-
УДК 94(470.5)"17"
Вновь созданные ясачные волости в Южном Зауралье второй трети XVIII века
© Самигулов Гаяз Хамитович (2016), кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Научно-образовательного центра евразийских исследований, Южно-Уральский государственный университет (Челябинск, Россия), gayas_@mail.ru.
Рассматривается один из аспектов общественной организации ясачного населения Южного Урала и Зауралья — формирование новых ясачных волостей во второй трети XVIII века. Новизна исследования видится в том, что образование новых ясачных волостей рассматривается как результат целенаправленной политики государства. Поднимается вопрос о возможности формирования новой ясачной волости из групп населения, ранее живших на территориях вотчинников в качестве припущенников, то есть людей, не пользовавшихся вотчинным правом на землю. Ситуация рассмотрена на примере двух групп населения — сартов и аюкинских калмык, представители которых изначально были пришлыми извне и попали на Южный Урал либо в результате бегства со своих территорий, либо как пленные. В ходе башкирского восстания 1735—1740 гг. большинство в этих группах остались лояльны правительству и не поддержали восставших. Власть, нуждавшаяся в увеличении преданного ей населения, пошла на наделение этих групп землей и создание новых волостей. При этом население вновь созданных Сартской и Калмакской волостей получило вотчинные права на землю, то есть стало обладателем всего набора прав, присущих сословию башкир. Уделяется внимание вопросу об источнике земель для наделения сартов и аюкинских калмыков: они получили территории, входившие в состав Каратабынской волости башкир Зауралья.
Ключевые слова: башкиры; ясачная волость; государство.
1. Введение
Тема образования башкирских волостей рассматривалась в большом количестве работ, достаточно упомянуть таких авторов, как Р. Г. Кузеев [Ку-зеев, 1974], Ф. А. Шакурова [Шакурова, 1992], А. З. Асфандияров [Асфан-дияров, 2006], Б. А. Азнабаев [Азнабаев, 2005]. Как писал А. З. Асфандияров, «история образования и эволюция или развитие их (волостей. — Г. С.) в исторической литературе, кроме перечисления их названий по дорогам,
провинциям и губерниям, до сих пор основательно не изучены» [Асфанди-яров, 2006, с. 145]. Хотелось бы внести свою лепту в изучение этой темы. Важно отметить, что объектом рассмотрения в настоящей статье выступают вновь созданные волости, сформированные в 1740—1760-х годах. Это принципиальный момент, поскольку обычно речь идет о возникновении новых волостей за счет разделения старых: «По мере развития общества материнские племена — волости с конца того времени подразделялись на самостоятельные волости — общины» [Там же].
В данной статье речь пойдет о формировании новых волостей сообществами, ранее представлявшими собой группы (или даже отдельные семьи, позже объединившиеся в группу) людей, живших на башкирских землях в качестве припущенников. Такой вариант, насколько нам известно, ранее не рассматривался, хотя об этом шла речь в книге «Этнокультурная история Сафакулевского района» [Этнокультурная ..., 2012, с. 38—70], однако без акцентирования внимания на «необычности» процесса. Сартская и Калмац-кая волости, о которых идет речь, не были единственными территориально-податными образованиями, возникшими в это время в Зауралье. Наоборот, можно говорить, что это был своеобразный короткий период формирования целой «серии» волостей как ясачного, так и служилого населения [Этнокультурная ..., 2012]. Но мы сосредоточим внимание именно на этих двух новообразованиях, дополнив рассказ о них сюжетом о выделении по соседству земель башкирам Катайской волости, — такой вариант изложения несколько раздвинет границы восприятия и даст материал для сравнения.
Методы, использованные в работе, вполне традиционны: выявление и анализ содержания архивных материалов, сопоставление с информацией, имеющейся в других работах, и реконструкция непротиворечивой схемы событий с учетом исторического фона и основных проблем в управлении территорией Южного Зауралья рассматриваемого периода.
2. Формирование предпосылок создания новых волостей в Южном Зауралье
В 1734 году начинает свою деятельность Оренбургская экспедиция под руководством И. К. Кирилова, в 1735 году начинается башкирское восстание, которое вскоре охватывает всю территорию Южного Урала и часть Среднего. Восстание выявило проблемы, решение которых становилось для государства жизненно необходимым. Одна из них — проблема практически полного отсутствия контроля на огромных территориях, формально входивших в состав империи. Она постепенно решалась путем строительства крепостей, обеспечивавших безопасность дорог и прилега-
ющей к крепостям территории [Буканова, 1997]. Недостаток регулярных частей компенсировали увеличением иррегулярного войска, различных групп служилых людей. В ходе строительства крепостей так называемой Исетской линии (Верхояицкая, Чебаркульская, Челябинская, Миасская, Еткульская, Уйская) и позже для службы в этих крепостях были набраны в казаки крестьяне из слобод Зауралья, так называемое Исетское казачество [Пузанов, 2001]. Кроме того, в 1740—1750-х годах были отведены земли служилым мещерякам, багарякским и ичкинским татарам, при этом багарякские и ичкинские татары в 1754 году были переведены из ясачного в служилое сословие [Этнокультурная ..., 2012]. Среди принятых мер по обеспечению безопасности и наделение землей служилых сартов и аюкин-ских калмыков. Практически все группы «иноземцев», получившие земли, проявили свою лояльность российскому государству во время башкирского восстания 1735—1740 годов.
Теперь несколько подробнее о калмыках и сартах: кто они такие, как и почему появились в Южном Зауралье. В XVII веке калмыки были практически хозяевами степных территорий Зауралья. В конце XVII — начале XVIII вв. они кочевали по Яику (Уралу) и в междуречье Яика и Волги. Между калмыками и башкирами зачастую возникали конфликты из-за пастбищ, охотничьих угодий. В ходе конфликтов люди попадали в плен. Таким образом, к 1730-м годам в Южном Зауралье жили калмыки, точной численности которых мы не знаем. Ниже изложена информация, имеющаяся в выявленных архивных материалах.
В июле 1737 года калмык Буран Ягораков еще с шестью семьями просил разрешения поселиться у Катайского острога, поскольку они были «не согласны» с восставшими башкирами. Жил он в деревне Бурановой Тер-сяцкой волости, судя по всему, названной по его имени [ГАСО. ф. 24, оп. 1. д. 680, л. 82об.—83; ГАСО. ф. 24. оп. 1. д. 695. л. 695]. Иначе говоря, он был основателем деревни, и мы можем предположить, что и остальные семьи в ней также были калмыкского происхождения. Помимо этого, был еще мулла из калмыков, Кошай Никаев, живший в деревне Козяшевой Кущин-ской волости. В конце июня 1737 года восставшие башкиры под командой Аипа разорили деревню Козяшеву и «из мечети у Кошая муллы книги и уборы все побрали. И оной, Кошав от них ушол и пришел к Шумышу, а мать ево со всей семьей взяли к себе в полон, а живы ль они или нет не знаем, толко слышим что брата его Кошаева Ягуда хотел у себя держать вместо холопа» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 695, л. 231].
Наверное, самый крупный калмыцкий клан в Южном Зауралье в 1730-х годах представляла собой семья Ямара Зургатаева. В 1680-х годах Ямар
Зургатаев был взят в плен башкиром Сальютской (Салджиутской) волости Кутлумаметом Аккусюковым. жил он у Кутлумамета в «холопах», то есть невольником. В 1727 году Ямар со всей большой семьей, в том числе с семью сыновьями, выкупился у Кутлумамета [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 680, л. 76]. жить они остались в Сальютской (Салджиутской) волости, отдельной деревней Ямаровой. Но затем возник конфликт с башкирами-вотчинниками, которые требовали, чтобы семья калмыков участвовала в несении повинностей и податей башкир. В марте 1737 года в Главное правление Сибирских и Казанских заводов поступило «всепокорнейшее доношение» от Кашки Ямарова на имя В. Н. Татищева. В доношении он кратко пересказал историю своей семьи, а завершил документ фразой: «До сего мой отец, которой уже ныне стар и мать мой Кутлубика, и братья: Калмак, Кузяка, Муртаза, Симка, Дурнай, Баншукар Калмаковы живем в Салже-уцкой волости, в которой нам ныне жить башкирцы не велят и высылают вон» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 680, л. 78—78об.]. И в заключение обращался к В. Н. Татищеву с просьбой: «И Вашего Превосходителства всепокор-но прошу, да повелит Ваше Превосходителство меня нижеименованного с помянутым отцем моим и братьями допустить жить с верными мес-черяками в ведомство старшины Услюма (Муслюма. — Г. С.) Аширова и приписать нас всех в служивыя месчеряки в котором служить будем Ея Императорскому Величеству верно» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 680, л. 78об.].
21 апреля экипажский советник А. Хрущов, который замещал В. Н. Татищева в его отсутствие, подписал указ, где говорилось: Определили: вы-шепоказанного калмыцкой породы Кашку Ямарова с отцом и з братьями з женами и детьми их в ведомство старшины Муслюма Аширова близ Ка-тайского острогу у озера Улугуша жить допустить, и в службах быть им в ряд с мещеряками, и о том к оному старшине послать с ними указ» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 680, л. 90].
Таким образом, у нас есть информация о нескольких семьях калмыков, живших в разных деревнях, в разных башкирских волостях, которые почти в полном составе не поддержали башкирское восстание. Иначе говоря, проявили лояльность к властям.
Что касается истории появления калмыков на территории башкир, можно предположить, что они являются вариациями истории Ямара Зургатаева. То есть это были люди, или потомки людей, попавших в плен к башкирам. Есть еще версия, высказанная в конце XVIII века И. Г. Георги: «В Уфимском наместничестве, в Челябинской округе, на восточной стороне Уральских гор, населены три деревни Калмыками Мугамедданскаго Закона, ис коих каждая имеет из них же старшину. Обращены же они в Мугамедданскую
веру Киргизами (казахами, которых тогда называли киргиз-кайсаками, или киргизами. — Г С.), когда были от сих уведены (то есть «уведены ими» <казахами>. — Г. С.) из числа Волгских Калмык ... Число семей их простирается теперь до ста. Они живут между Башкирцами в особой волости (аймак); жизнь ведут единообразную с ними, имеют зимовники, а летом, с стадами своими, кочуют в войлошных юртах, на разных местах» [Георги, 1799, с. 23]. Возможно, что группа калмыков в Южном Зауралье сформировалась из бывших в плену у башкир и из вышедших из казахского плена.
Сарты, точнее, та группа сартов, о которой пойдет речь в этой статье, пришли в Зауралье с западных склонов Уральских гор в 1710-х годах из деревни Лабау: «понеже в помянутой прежней деревне пашнею и сенными покосами стало быть недоволно» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 1092а, л. 327—327об.] Поселились они на землях башкир Мякотинской волости, на оз. Малые Аллаки. В 1715 году башкиры Мякотинской волости выдали им владенную запись: «... дали на Уфе сию запись тое ж Сибирской дороги деревни Сартовой служилым тезиком Акимбетю Уразову, Ибраю Караобзову, Утегану Егумбетеву в том припустили мы Исламгул с това-рыщи их Акымбетя с товарыщи жить в вотчину свою ...» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 1092а, л. 238]. Деревня имела второе название — Ахметева, по имени Ахмета (Акимбета) Уразова. В 1736 году отряд капитана А. житкова, отправившийся для борьбы с восставшими башкирами, ограбил жителей деревни «башкирцев служилах сартов» Ахметевой. В документах фигурируют имена Ахмета (Акимбета) Уразова, его сына Салтана (Султана) (соответственно Ахметева или Акимбетова) и служилого сарта Утягана Елимбетева (Егумбетова) [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 626а, л. 529—529об.].
Вообще словом сарт зачастую обозначали выходцев из Средней Азии, как собственно и ее жителей, причем земледельцев. В данном случае речь идет, видимо, о некоей группе выходцев из Средней Азии, оказавшихся на Южном Урале. О том, что они действительно пришли оттуда, говорит обозначение этих сартов словом тезики [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 1092а, л. 328]. Тезик (таджик), как и сарт, обозначало выходца из Средней Азии и земледельца, это слово и сейчас сохранилось в башкирском языке. В данном случае они названы служилыми тезиками. Можно предположить, что такое подчеркнутое именование показывало, что они пришли на Южный Урал относительно недавно (имеется в виду — недавно относительно начала XVIII века), и при этом делается акцент на их служилом статусе, то есть не просто земледельцев, но и воинов. Возможно, эта группа сартов входила в состав одной из служилых сословных групп Южного Урала, но информации об этом, к сожалению, пока не выявлено.
Ахмет Уразов, упоминавшийся выше, пользовался уважением начальника Сибирских и Казанских горных заводов В. Н. Татищева. В одном из писем (адресат не указан) Татищев довольно много внимания уделил его персоне: «Вашему сиятельству в пополнение сим всепокорнейшее доношу, что по заключении доношения посыланной мною в Башкирь, к Ахмет сар-ту, возвратился и что показал оное кратко в экстракте внесено, токмо об нем Ахмете не отписано. Он есть в Сибирской дороге почитай знатнейший ... ныне он весьма ревностно к удержанию от бунта поступает ... Ныне они намерены сюда быть сами для показания верности» [РГА-ДА. ф. 248, оп. 17, д. 1133, л. 139]. Письмо это было написано в августе 1735 года. Интересна оценка, данная Василием Никитичем Ахмету Ура-зову, — знатнейший. Это слово зачастую означало не благородство происхождения (дворянство), а степень влияния на окружающих. Возможно, Татищев и преувеличивал значимость фигуры Ахмета Уразова, но то, что сарт был личностью не из последних среди тюркского населения Зауралья, можно говорить довольно уверенно. «Бунт», от которого удерживал «Ахмет-сарт» башкир Сибирской дороги, — это башкирское восстание 1735—1740 годов. Еще один момент: в июне 1736 года наемный работник Султана Ахметева рассказывал, что был в Уральских горах, где собралось большое количество башкир разных волостей и многие хотели собрать большое войско и идти воевать на русские деревни и крепости. «И к тому, кроме Ахметя и его сына Салтана, все согласны, в том числе в согласии и его, Ахметев, младший сын Аптряш ... И хотя де Аптряша отец Ахмет и бранит, токмо он не слушает» [Материалы ..., Т. VI, с. 182—183].
Сарты во главе с Султаном Ахметевым и калмык мулла Кошай Никаев были в числе «верных» башкир и в 1737 году — вместе с старшинами разных волостей держали оборону против отрядов восставших [ГАСО. ф. 24. оп. 1. д. 695. л. 118, 230—235].
3. Создание новых волостей
В мае 1746 года в район озера Каясан был направлен секретарь Исет-ской провинциальной канцелярии Михайло Черемисинов. Его задачей было осмотреть и описать земли в районе озера в присутствии понятых от Миасской и Еткульской крепостей, чтобы выяснить, не отданы ли они кому-нибудь в отвод [ОГАЧО. ф. и-63, оп. 1, д. 1, л. 598.]. Если же земли оказывались «порозжими», то их следовало отвести калмыку Бурану Ягоракову. Очевидно, земли были сочтены пустыми и отведены калмыкам, поскольку в 1748 году Буран Ягораков жаловался на то, что межевой знак на границе земель аюкинских калмыков и Миасской крепости испорчен
«Катайской волости ведомства старшины Ямантая башкирцом Шта-ном Кусяковым, которой жительство имеет в Мияском отводе» [ОГАЧО. ф. и-63, оп. 1, д. 1, л. 818.]. В том же 1748 году геодезист Михей Мингалев писал в Миасскую крепость: «Велено мне отвесть ис порозжей земли вниз по правую сторону Чюмляку речки, аюкинским калмыкам Бурану Югора-кову, и сартам ясаулу Султану Ахметеву с товарыщи ... Того ради Мия-ская приказная изба да благоволит по вышеписанному Ея Императорскаго Величества указу учинить и прислать ко мне из лутчих людей пять человек в немедленном времени на Чюмляк речку в калмыцкую деревню Бурано-ву» [ОГАЧО. ф. и-63, оп. 1, д. 1, л. 854]. Информации очень мало, но можно реконструировать ситуацию: сначала калмыкам отвели участок между озером Каясан и рекой Чумляк, а затем переселили на другой берег Чумляка, причем рядом с ними был отведена территория сартам. А ту территорию, которую поначалу отвели калмыкам, отдали служилым мещерякам.
Имена Бурана Ягоракова, как и Султана Ахметева, нам уже известны. Ягораков, очевидно, возглавил объединившуюся группу калмыков, куда вошел и клан покойного Ямара Зургатаева. Теперь они в документах назывались аюкинские калмыки, или просто калмыки. Аюкинскими их называли по имени хана Аюки, который правил волжскими калмыками в конце XVII — начале XVIII века. У П. И. Рычкова читаем: «Вся оная Калмыцкая орда при Аюке-Хане называлась Аюкинские, ныне же просто именуются Волжские Калмыки» [Рычков, 1887, с. 90]. Писал он это практически в те же годы, о которых идет речь, — в 1750-е. Название Аюкинские калмыки показывало, что люди относятся именно к волжским калмыкам (а не к джунгарам, к примеру).
Что же побудило эти две группы добиваться разрешения об отводе им земель? С калмыками понятно — у них земли не было и жили они на правах припущенников на чужих землях. Сарты тоже были припущенниками, но на других условиях. Во владенной записи, которую дали в свое время сартам башкиры Мякотинской волости, была фраза: «. во всем в вотчине их владеть в равенстве, кроме бранья с рыбных ловель оброков, а с той вотчины никогда их не ссылать ...» [ГАСО. ф. 24, оп. 1, д. 1092а, л. 328]. То есть они, если и не были абсолютно равны с вотчинниками, в пользовании землями ничем ограничены не были. Сыграли свою роль, скорее всего, два момента:
— во-первых, продажа башкирами Мякотинской волости большой части своих земель под строительство Каслинского завода.
— во-вторых, получение земли, на которой можно быть хозяином, в любом случае лучше, чем пользование чужими угодьями. Пример перед глаза-
ми и у калмыков, и у сартов был — те самые служилые мещеряки, которые сначала получили землю по реке Теча в 1742 году, а затем одновременно с сартами и калмыками территории — по левому берегу реки Чумляк.
Но здесь есть ряд деликатных моментов, один из которых заключается в том, что пустых, то есть «ничьих» земель, в общем-то, не бывает. То есть для того, чтобы дать землю сартам и калмыкам, ее надо было у кого-то забрать. В данном случае земли были взяты из угодий Каратабынской и Баратабынской нераздельной волости. Граница этой волости по документу 1692 года проходила в Зауралье следующим образом: «на вершину реки Урака и до устья оной на речку Ай до устья горы Шунгурыуя, потом уральскую Мулдыбыик по речке Миясу и горе Укне-Имякне и на озеро Идрязи; поворот от оного на речку Тикюс и по оной до брода Кармали, со оного по речке Сумляне и до брода Буракая лежащего через реку Миас, до устья реки Уя и до степи состоящей за рекою Тоболом, до озера Юбелея и от оного до вершины реки до Черного тока и до местечка Акиар-Гиргу, от коего поворот до Чюрика-Икая» [Материалы ..., 1936, с. 80]. Если перевести на современные названия ориентиров, то от реки Ай по реке Миасс до озера Аргази, затем, очевидно, до реки Теча, по ней до брода в районе современного села Бродокалмак Челябинской области, оттуда до брода в районе впадения реки Чумляк (Сумляне) в реку Миасс и далее на устье реки Уй и за Тобол, из-за Тобола к верхнему течению Яика (река Урал) — огромная территория. Из этой территории в 1736—1744 годах были отведены земли вновь поставленным крепостям — Чебаркульской, Челябинской, Миасской, Еткульской, Верхояицкой, Троицкой и т. д. От гигантской волости осталась «полоса» от верховьев Яика, далее по Миассу, Зюзелге и Тече до озера Тишки [ГАСО. ф. 59, оп. 3. д. 2236.], а еще отдельный участок — современные Сафакулевский и Альменевский районы Курганской области и большая часть современного Октябрьского района Челябинской области. Собственно, из этого отдельного участка и отвели земли сартам, аюкинским калмыкам, затем еще ичкинским татарам [Самигулов, 2014] и катайцам — о последних речь будет чуть позже.
После переселения на новое место у сартов далеко не все было гладко. В уже цитированном доношении Имангула Султанова 1768 года сказано: «Токмо от некоторого времяни Чумляцкой слободы крестьяня, также и башкирцы Салзаутской и Табынской волостей, безо всякого позволения, не довольствуясь на своей земле, самовольно многие из того нашего отводу места захватили, пашни пашут, сена косят и рыб ловят без платежа оброку ... И хотя в 761-м году генваря от 10 числа от Исецкой провинциальной канцелярии указами е(ё) и(мператорского) в(еличества) им и
зделано воспрещение и недопущение, чтоб их до того в нашем отводе до действия не допущать и им ни во что не мешаться, только из-за того, как они, крестьяне, так и башкирцы, к крайнему нашему утеснению, в отводе нашем пашни пахать, рыбы ловить и протчие, довольствоваться не оставляют» [Документы ..., 2012, с. 206]. Возможно, такие же проблемы испытывали и аюкинские калмыки, но мы не имеем об этом информации.
Некоторые современные исследователи просто называют их сарт-калмаками, показывая, что это была чуть ли не изначально единая группа, другие, анализируя ситуацию XVIII века, пишут башкиры Сарт-Калмацкой волости [Ахатов, 2009, с. 395—396]. Документы не подтверждают такой однозначной ситуации с самоназванием и внешним названием. В доношении есаула служилых сарт Имангула Солтанова сказано: «... мы, имея данную нам от Исецкой провинциальной канцелярии владенную выпись с планом, и довольствуемся, из состоящих в нашем отводе озер положенной оброк платим бездоимочно» [Документы ..., 2012, с. 206]. То есть землю отвели не сартам и калмыкам вместе, а каждой группе отдельно, но смежные участки. В совокупности земли, отведенные сартам и калмыкам, называлась Сарт-Калмацкой волостью, но сами сарты и калмыки вовсе не воспринимались как единая группа. В документах постоянно фигурируют по отдельности Сартская и Калмацкая волости как обозначение двух групп служилых людей.
В 1750-е годы башкиры Катайской волости продали либо сдали в аренду И. Масалову свою землю по рекам Уфе и Уфалейке (Уфалею) для строительства Уфалейского завода [ОГАЧО. ф. и-172, оп. 1, д. 6, л. 180; д. 8. л. 2]. Поэтому в горной зоне у них осталось мало земли для ведения хозяйства, в первую очередь для скотоводства. Надо учесть, что значительные участки Катайской волости были проданы еще до этого Н. Н. Демидову и П. И. Осокину для нужд Кыштымского и Нязепетровского заводов [ОГАЧО. ф. и-172, оп. 1, д. 8, л. 2—2об.]. Оставшаяся территория Улу-Катайской и Бала-Катайской волостей в горной зоне и по реке Тече была не велика и не могла прокормить всех катайцев. В 1763 и 1765 годах в Оренбургскую губернскую канцелярию с челобитными обратились башкиры племени катай: «Сотник, брат ево Казаккула (Казанбаева. — Г. С.) Терегул Казанбаев да Чюкан Шадаев челобитнами просили дозволения о переходе и о поселении всего четырми стами шестьюдесят шестью дворами на приисканную ими оставшую от поселения в линейных крепостях отставных, около озер Турналы, Асылы, Тибиз, Башкамий, Инатбану и по протчим урочищам по-розжую землю» [ОГАЧО. ф. и-115, оп. 1, д. 114, л. 3]. Губернские власти отвели им просимые земли. Табынцы, узнав об этом, обратились в свою
очередь в губернскую канцелярию. При проверке выяснилось: «Отведенная Катайской волости башкирцам земля оказалась принадлежащая ка-ратабынцам и баратабынцам» [ОГАЧО. ф. и-115, оп. 1, д. 42, л. 8]. Табын-цы заявили, что, поскольку катайцам земля отведена указом, то они с этим уже не спорят. Но часть их земель «между крепостью Каракульской и аюкинских калмык служилых сарт ... с принадлежащими к ней озерами Чю-баратом, Алкезюгурганом, Тербяскулом и Сыркашлаганом да и протчими мелкими озерами и угодьями» [ОГАЧО. ф. и-115, оп. 1, д. 42, л. 3] все еще оставалась «не розданной». Табынцы просили закрепить за ними документально право на бесспорное владение этой территорией. Губернское правление постановило оставшуюся землю закрепить за табынцами, поскольку те «уделением ис той их вотчиной земли во первых ичкинским татарам, а затем катайцам и протчим людям итак несколко обиду чувствуют» [ОГАЧО. ф. и-115, оп. 1, д. 42, л. 8об.]. Следовательно, земли катайцам и еще ранее ичкинским татарам (современный Альменевский район Курганской области) были отведены из владений башкир Каратабынской и Бара-табынской волости. Это еще раз подтверждает, что и сартам с аюкинскими калмыками отвели землю из угодий Каратабынской и Баратабынской нераздельной волости.
Катайцы же сами в 1786 году на вопрос о том, есть ли у них «жалованные земли», то есть принадлежащие им издавна, ответили, «что они имеют Пермскаго наместничества Екатеринбургской округи в Уральских горах (землю), на коей из платежа им оброку состоят два завода Уфалей-ский и Ураимский» [ОГАЧО. ф. и-115, оп. 1, д. 114, л. 1] (Ураимским заводом, или просто Ураимом, местные башкиры называли Нязепетровский завод). Таким образом, катайцы признавали, что их старая вотчинная земля лежит в Уральских горах, а на территорию, которая позже стала называться Ялан-Катайской волостью они пришли после продажи своих вотчинных угодий под заводы. В фонде Кыштымских заводов архива Челябинской области есть дело, которое называется «Реестр башкирцев-вотчинников Катайской (ныне Улукатайской и Балдыкатайской) волости, согласных на отдачу в аренду башкирских земель и размер полученных ими за указанное время арендных плат» [ОГАЧО. ф. и-172, оп. 1, д. 51, л. 1]. В числе башкирских старшин, получавших плату за аренду земель, в разные годы (с 1776 по 1783 г.) указаны и Терегул Казанкулов и Казанкул Казынбаев [ОГАЧО. ф. и-172, оп. 1, д. 51, л. 2—2об.].
Весной 1782 года, перед передачей Челябинского уезда из Пермского наместничества в Уфимское, в каждой из волостей были следующие деревни:
«Аюкинских калмык сотника Мурзабая Кашкина деревень: Мурза-бая — 8, Арасланова — 5, Урумбетева — 15 (дворов).
Служилых сарт есаула Емангула Салтанова (Султанова) деревни Салтановой — 20;
Той же команды есаула Абдряша Ахметева, деревни Абдряшева — 12.
Катайской волости старшины Сулеймана Кармышакова: Сулейма-нова — 18 дворов, Аитбаева — 8, Куйбакова — 26, Аитова — 20, всего 72 двора.
Катайской волости команды старшины Терегула Казакбаева: деревня Терегулова — 11, Туйгунова — 20, Темякова — 5, Казанкулова — 10, Шта-нова — 10, а всего 53 двора» [ГАПК. ф. 316, оп. 1, д. 50, л. 8—8об.].
В заключение добавим, что люди, составляющие население всех трех описанных волостей — Калмакской, Сартской и Катайской, — были признаны государством вотчинниками [ОГАЧО. ф. и-87, оп. 1, д. 24.], то есть входящими в сословие башкир.
4. Выводы
В Южном Зауралье после начала деятельности Оренбургской экспедиции и связанного с этим восстания 1735—1740 годов происходят существенные изменения. Некоторые из них достаточно хорошо изучены и являются уже практически «историческим фоном», например, строительство крепостей на территории Уфимской провинции и заселение казаками, набранными из крестьян зауральских слобод. Но есть явления, до последнего времени четко не выделенные и не исследованные, к их числу относится возникновение новых волостей, причем населенных как служилым (служилые мещеряки, служилые татары), так и ясачным (сарты, аюкинские калмыки, катайцы) населением. В данной статье мы акцентировали внимание на второй группе вновь образованных волостей, поскольку здесь мы имеем дело с нестандартными ситуациями:
1) созданием новых волостей, жители которых являются вотчинниками, при том что ранее они жили на территории башкир в качестве припу-щенников;
2) наделением группы «традиционных» вотчинников новыми угодьями;
3) использованием в качестве источника земель для отвода новым волостям территории существующей башкирской волости;
4) определяющим участием в этих процессах государства.
Разумеется, еще многое предстоит выяснить о деталях этих процессов:
сопоставить ситуации наделения землей служилых и ясачных групп, про-
следить сходства и различия в развитии их землевладения и т. д. Можно надеяться, эти вопросы будут со временем решены.
Источники
1. ГАПК — Государственный архив Пермского края, Пермь.
Ф. 316. Оп. 1. Д. 50.
2. ГАСО — Государственный архив Свердловской области, Екатеринбург.
Ф. 24. Оп. 1. Д. 626а.
Ф. 24. Оп. 1. Д. 680.
Ф. 24. Оп. 1. Д. 695.
Ф. 24. Оп. 1. Д. 1092а.
Ф. 59. Оп. 3. Д. 2236.
3. Документы и материалы по истории башкирского народа (1574—1798). — Уфа : ИИЯЛ УНЦ РАН, 2012. — 548 с.
4. Материалы по истории Башкирской АССР / отв. ред. А. Чулошников. — Часть I. — Москва, Ленинград : Изд-во Академии наук СССР, 1936. — 631 с.
5. Материалы по истории Башкортостана : Оренбургская экспедиция и башкирские восстания 30-х гг. XVIII в. / авт.-сост. Н. Ф. Демидова. — Т. VI. — Уфа : Китап, 2002. — 768 с.
6. ОГАЧО — Объединенный государственный архив Челябинской области, Челябинск.
Ф. И-63. Оп. 1. Д. 1.
Ф. И-87. Оп. 1. Д. 24.
Ф. И-115. Оп. 1. Д. 42.
Ф. И-115. Оп. 1. Д. 114.
Ф. И-172. Оп. 1. Д. 6.
Ф. И-172. Оп. 1. Д. 8.
Ф. И-172. Оп. 1. Д. 51.
7. РГАДА — Российский Государственный архив древних актов, Москва.
Ф. 248. Оп. 17. Д. 1133.
Литература
1. Азнабаев Б. А. Интеграция Башкирии в административную структуру Российского государства : (вторая половина XVI — первая треть XVIII вв.) / Б. А. Азнабаев. —Уфа : РИО БашГУ, 2005. — 228 с.
2. Асфандияров А. З. Башкирия после вхождения в состав России (вторая половина XVI — первая половина XIX в.) / А. З. Асфандияров. — Уфа : Китап, 2006. — 504 с. : ил.
3. Ахатов А. Т. Курганские башкиры / А. Т. Ахатов // История башкирского народа : в 7 т. — Уфа : [Б. и.], 2009. — Т. V. — С. 395—404.
4. Буканова Р. Г. Города-крепости юго-востока России XVIII веке / Р. Г. Букано-ва. — Уфа : Китап, 1997. — 256 с.
5. Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов : часть 4 / И. Г. Георги. — Санкт-Петербург : При Императорской Академии наук, 1799. — 387 с.
6. Кузеев Р. Г. Происхождение башкирского народа : этнический состав, история расселения / Р. Г Кузеева ; отв. ред. Т. А. жданко. — Москва : Наука, 1974. — 570 с.
7. Пузанов В. Д. Исетское казачество в XVIII в. / В. Д. Пузанов // Пермский регион : история, современность, перспективы : материалы международной научно-практической конференции. — Березники : [б. и.], 2001. — С. 134—139.
8. Рынков П. И. Топография Оренбургской губернии / П. И. Рычков. — Оренбург : Оренбургское отделение ИРГО, 1887. — 405+18 с.
9. Самигулов Г. Х. Аюкинские калмыки : к истории этнической группы / Г. Х. Самигулов // Вестник Челябинского государственного университета. Серия История. Вып. 64. — 2015. — № 14 (369). — С. 45—50.
10. Самигулов Г. Х. Ичкинские татары : к истории формирования этнической группы / Г. Х. Самигулов // Вестник Челябинского государственного университета. Серия История. — Вып. 58. — 2013. — № 36 (327). — С. 25—28.
11. Шакурова Ф. А. Башкирская волость и община в середине XVIII — первой половине XIX века / Ф. А. Шакурова. — Уфа : [б. и.], 1992. — 136 с.
12. Этнокультурная история населения Сафакулевского района (с древнейших времен до начала ХХ века) : монография / под ред. Д. Н. Маслюженко. — Кур -ган : Изд-во Курганского гос.ун-та, 2012. — 101 с.
Newly Created Yasak Volosts
in South Trans-Urals in Second Third of XVIII Century
© Samigulov Gayaz Khamatovich (2016), PhD in History, senior research scientist, Scientific-Educational Centre of Eurasian Studies, South Ural State University (Chelyabinsk, Russia), gayas_@mail.ru.
One of the aspects of social organization of yasak population of the Southern Urals and Trans-Urals is considered — the formation of new yasak volosts in the second third of the XVIII century. The novelty of the research is seen in the fact that formation of new yasak volosts is considered as the result of deliberate state policy. The question is raised about the possibility of forming a new yasak volost from populations previously living in the patrimonial territories as pripushchenniki, i. e. people who had no patrimonial rights to the land. The situation is considered on the example of two population groups — Sarts and Ayukinsky Kalmucks, who were originally alien and hit the South Urals either as a result of escape from their territories, either as captives. In the Bashkir uprising of 1735—1740 the majority in these groups remained loyal to the government and did not support the rebels. The power needed to increase the population loyal to it, gave these groups the land and create the new volosts. The population of the newly created Sart and Kalmuck volosts received the patrimonial rights on land, i. e. became the owner of all rights, inher-
ent to the estate of the Bashkirs. Attention is paid to the question of the source of land for the population of Sarts and Ayukinsky Kalmucks: they got the territory that was included in Karatabyn Volost of Trans-Urals Bashkirs.
Key words: Bashkirs; Yasak Volost; state.
References
Akhatov, A. T. 2009. Kurganskiye bashkiry. In: Istoriya bashkirskogo naroda: v 7 t., V. Ufa. 395—404. (In Russ.).
Asfandiyarov, A. Z. 2006. Bashkiriya posle vkhozhdeniya v sostav Rossii (vtoraya po-lovinaXVI—pervayapolovinaXIXv.). Ufa: Kitap. 504: il. (In Russ.).
Aznabaev, B. A. 2005. Integratsiya Bashkirii v administrativnuyu strukturu Rossiyskogo gosudarstva: (vtoraya polovina XVI — pervaya tret' XVIII vv.). Ufa: RIO BashGU. 228. (In Russ.).
Bukanova, R. G. 1997. Goroda-krepostiyugo-vostoka RossiiXVIII. Ufa: Kitap. 256. (In Russ.).
Georgi, I. G. 1799. Opisaniye vsekh obitayushchikh v Rossiyskom gosudarstve narodov.
Chast' chetvertaya. SPb: Pri Imperatorskoy Akademii nauk. 387. (In Russ.).
Kuzeyev, R. G. 1974. Proiskhozhdeniye bashkirskogo naroda: Etnicheskiy sostav, istoriya rasseleniya. Moskva: Nauka. 570. (In Russ.).
Maslyuzhenko, D. N. (ed.). 2012. Etnokulturnaya istoriya naseleniya Safakulevskogo rayona (s drevneyshikh vremen do nachala XX veka). Kurgan: Izd-vo Kur-ganskogo gos.un-ta. 101. (In Russ.).
Puzanov, V. D. 2001. Isetskoye kazachestvo v XVIII v. In: Permskiy region: istoriya, sovremennost', perspektivy. Berezniki: [b. i.]. 134—139. (In Russ.).
Rychkov, P. I. 1887. Topografiya Orenburgskoy gubernii. Orenburg: Orenburgskoye ot-deleniye IRGO. 405+18. (In Russ.).
Samigulov, G. Kh. 2015. Ayukinskiye kalmyki: k istorii etnicheskoy gruppy. Vestnik Che-lyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya Istoriya, 64, 14 (369): 45—50. (In Russ.).
Samigulov, G. Kh. 2013. Ichkinskiye tatary: K istorii formirovaniya etnicheskoy gruppy. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya Istoriya, 58, 36 (327): 25—28. (In Russ.).
Shakurova, F. A. 1992. Bashkirskaya volost' i obshchina v seredine XVIII—pervoypo-lovineXIXveka. Ufa. 136. (In Russ.).
