CC BY
150
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 94(47)+351.751.5
внешняя ЦЕНЗУРА В РОССИИ В 1920-е - 1930-е гг.
© А. М. ПОДЛУЖНАЯ Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского,
кафедра истории и права e-mail: scorchers@mail.ru
Подлужная А. М. - Внешняя цензура в России в 1920-е - 1930-е гг. // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского.
2012. № 27. С. 899-904. - В статье рассматривается внешняя цензура как одно из основных направлений цензурной деятельности советского государства. Особое внимание уделено анализу военной цензуры как важнейшему в и актуальному проявлений внешней цензуры в рассматриваемый период. Автор приходит к выводу о том, что внешнюю и военную цензуру непосредственно осуществляли партийные и органы госбезопасности, в частности, ВЧК-ГПУ-ОГПУ. Прослеживается динамика развития и осуществления данного вида цензуры в советском государстве. Ключевые слова: институт цензуры, политико-идеологический контроль, советское государство, органы цензурного надзора.
Podluzhnaya A. M. - The external censorship in Russia in the 1920-1930s // Izv. Penz. Gos. Pedagog. Univ.
im. i V. G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 899-904. - In the article the author examines the outer censorship as one of the main lines of censorial activities in the Soviet State. Serious consideration is given to the analysis of military censorship as the most important and challenging manifestations of external censorship in the given period of time. The author draws the conclusion that the external and military censorship was carried out by party members and secret police agencies, particularly by VCheKa-GPU-OGPU. The dynamics of the development and realization of this censorship line in the Soviet State is considered in the article.
Keywords: censorship system, politico-ideologic control, the Soviet state, censorship departments.
С началом XXI века появляются новые тенденции в изучении истории советской цензуры. Одним из отличий современного этапа исследования данной проблемы является более объективный подход к рассмотрению различных аспектов цензурной политики. Это, во-первых, связано с масштабным открытием доступа к архивным источникам, ранее значившимися под грифом «секретно». Во-вторых, полная утрата государством одной из важнейших функций - идеологического надзора - поставила социум на грань утраты собственной национальной и культурной идентичности.
В свою очередь, объективность подхода порождает неоднозначность оценок многих процессов, явлений, событий. На новом этапе начинают выходить работы, в которых авторы стараются объяснить вынужденность проводимой цензурной политики. Анализируя контрольные и карательные мероприятия советского правительства и партийного руководства, исследователи определяют наличие в них и положительных черт и результатов. одним из таких результатов являлся большой скачок в области культуры и искусства именно в 1920-е - 1930-е гг.
Придя к власти, большевики все свои силы бросили на обеспечение полной изоляции граждан государства от любого возможного влияния на общественное сознание, кроме собственной идеологии. Для этого необходимо было осуществлять тотальный контроль и фильтрацию информации, формируемой и распространяемой как внутри страны, так и поступающей из-за рубежа. Особую настороженность вызывали сведения, касающиеся внешнеполитических вопросов, процессов, происходящих в иностранных государствах, а также любые заметки о дипломатическом корпусе страны.
В связи с этим в рассматриваемый период важную роль играла внешняя цензура, а также военная, осуществляемая в рамках первой.
В целом советский период существования цензуры отличался развитостью как предварительного, так и последующего этапа контроля. Большую роль играла внешняя цензура. При этом понятие карательной цензуры имело не административный и судебный оттенок, а прямое значение. Если в столице и центральных городах создавать систему таких органов и осуществлять цензуру удавалось достаточно эффективно, то в провинции налицо были постоянные сбои и
недоработки. не являлся исключением и Пензенский регион. Образование многих органов оставалось только на бумаге, особенно на уровне волостей. Это происходило, во-первых, из-за нехватки средств, во-вторых, в провинции люди тяжело впитывали новые идеологические настроения, поэтому не было подготовленных людей, способных войти в состав таких организаций и проводить в жизнь партийную линию. В-третьих, отсутствовали руководящие кадры. на местах их подготовить не могли, а из центра направляли очень редко. на уровне губернии достаточно долго формировалось понимание необходимости и значения создания контролирующих цензурных органов для установления диктатуры новой власти.
Важно подчеркнуть, что партия определяла и направляла органы цензуры, осуществляя многоярусный контроль. При этом партийные органы не занимались непосредственно цензурной деятельностью, а ставили себя на самую вершину идеологической пирамиды. Они, главным образом, осуществляли выработку основных направлений внутренней политики, контроль над неукоснительным следованием марксистской идеологии, направляли инструкции различным организациям. Среди материалов КПСС особое место занимают протоколы заседаний Политбюро ЦК. Это был высший орган не только партийной иерархии, но и всей советской системы. Его решения были общеобязательны. Верховной инстанцией, в которую стекались отчеты о деятельности всех контролирующих органов государства, был ЦК РКП(б). Важнейшим элементом в системе советской цензуры, ее ядром и опорой являлись чрезвычайные, возникшие в целях охраны завоеваний революции, а впоследствии ставшие постоянными, репрессивные органы. Существовала организационная связь цензуры, партии с ВЧК-ГПУ-ОГПУ.
Полномочиями по осуществлению внешней цензуры в Пензенском регионе было наделено губернское Почтово-телеграфное управление [1]. Отмечалось наличие разного рода трений между почтовой конторой и внешней цензурой. Президиум Губисполкома часто высказывал требования о необходимости установить контакт в работе вышеуказанных структур. В ходе внешней цензуры происходила задержка почты, что вызывало недовольство руководящих органов.
Строгий надзор за осуществлением внешней цензуры проводил Губисполком. Именно туда должны были пересылаться материалы по вскрытию казенных пакетов сотрудников. Важной функцией внешней цензуры была перлюстрация корреспонденции секретных сотрудников.
Функции цензурного надзора с самого начала существования советского государства были предоставлены различным ведомствам. В связи с этим, в рассматриваемый период можно выделить несколько видов цензуры: военную, цензуру органов государственной власти, партийную, печати, библиотечного дела, цензуру зрелищ, религиозную, радио, просвещения и образования.
Особую роль в советском государстве на фоне тотального идеологического партийного контроля
играла военная цензура, осуществление которой в основном было возложено на так называемые репрессивные, или контрольно-надзорные, органы (ВЧК-ГПу-ОГПу). Важное значение данный институт имел в период революционной нестабильности и внешнеполитических проблем в стране. Цели деятельности военной цензуры теоретически были благими. Она должна была обеспечивать защиту общества, государства от пагубного влияния «чуждых элементов», агрессоров. На ее плечи ложилось обеспечение порядка и мирного существования граждан.
Еще в октябре 1919 г. была проведена реорганизация военной цензуры путем ее выделения в самостоятельный отдел и одновременно «укреплено» ее руководство [8].
С приходом к власти большевиков вопрос о цензуре внешнеполитической информации стал постоянной проблемой для обсуждения и принятия соответствующих решений. 31 декабря 1919 г. был разработан проект постановления ЦК о цензуре материалов на внешнеполитические темы [12]. В первую очередь, в нем отмечалось, что на главных редакторов газет и на ответственного редактора «Роста» возлагалась обязанность цензурирования информации, касающейся внешней политики, кроме материалов инроста и Радио-Вестника, подлежащих проверке Народными Комиссарами Иностранных Дел (НКИД). Ответственность за осуществление данного вида деятельности могла быть снята с первых, если они пересылали материалы на просмотр НКИД. Устанавливалось, что наиболее строго должен осуществляться контроль над речами известных советских деятелей и передовиц. При этом инструкции для цензурирования должны были сообщаться НКИД.
Вместе с тем, само наличие военной цензуры в условиях отсутствия четко прописанного законодательства, формирования различных структур нового партийно-государственного аппарата и их иерархических отношений вызывало многочисленные столкновения органов военной цензуры с редакторами партийных и советских изданий и различными партийносоветскими учреждениями.
Пензенская губерния являлась территорией, через которую проходили различные пути сообщения. Это определяло необходимость особого внешнеполитического и, в частности, военного контроля. Через регион также осуществлялось активное почтовое, телеграфное и другие виды сообщения. Широкое распространение в рассматриваемый период получает радиовещание, находившееся под особым государственным контролем на территории всей страны. Губерния постепенно становится центром культуры и искусства, пользуется большой популярностью среди различного рода заезжих артистов.
Организационно военная цензура была отделом регистрационного управления Реввоенсовета, которому подчинялся цензурный подотдел при отделе военного контроля губернского военного комиссариата и местные военные цензоры [4]. Поэтому можно уверенно говорить о том, что период становления соот-
ветствующего социального и политического института начинается именно с создания военной цензуры. С первых дней существования ей было отведено в управленческой системе место ведомственного контроля. Созданная как сугубо военно-охранный орган, военная цензура сразу же была ориентирована на более широкие задачи. В ее полномочия входил предварительный и последующий контроль над всеми произведениями печати, фото- и кинематографическими снимками, рисунками, всякого рода приказами, официальными сообщениями и прочими материалами. Приходилось также по мере надобности производить досмотр внутренних и внешних почтовых отправлений, телеграмм, а также произведений печати, вывозимых за границу. Еще одним полномочием было осуществление контроля над переговорами по междугороднему телефону. Можно сделать вывод, что до организации отделения Главлита в Пензенской губернии подотдел военной цензуры являлся, по существу, не только контролирующим, но и карательным органом, функции которого в дальнейшем перешли к отделам ОГПу-НКВД.
Одной из характерных особенностей процесса становления института цензуры в советском государстве являлась нерасчлененность функций, что, впрочем, с равной долей уверенности можно распространить на все государственные структуры в целом. В этом отчасти прослеживается определенная преемственность с имперским периодом российской государственности, так как военно-полицейский характер политического режима в принципе остался неизменным [9]. Не случайно поэтому история становления субъекта советской цензуры неразрывно связана с процессом реорганизации органов госбезопасности.
Под особый контроль попадали журналисты, приезжавшие в страну с личным или официальным визитом. Так, в июле 1920 г. на два дня в Москву был допущен французский журналист Марсильяк [11]. К нему были приставлены специальные агенты от Особого отдела ВЧК, которые от него не отходили. Ему показали только то, на что было дано разрешение.
Период приглашения многочисленных журналистов закончился вместе с переменой международной конъюнктуры. Со временем Наркоминдел и Особый отдел ВЧК приняли решение о полном прекращении въезда в Советский Союз иностранных граждан, за исключением особых случаев. Это не распространялось только на партийных товарищей. Был также запрещен доступ для буржуазных журналистов на территорию советского государства.
Важно было соблюдать осторожность в разъяснении политики советского государства на востоке. Говорилось о необходимости созвать совещание Чичерина со Стекловым, Бухариным и Керженцевым для выработки способов, мер и линии цензуры партийных изданий.
1 декабря 1921 г. было принято постановление Политбюро «О советских газетах за границей» [13]. В нем отмечалась необходимость уничтожения советских газет за рубежом, так как они были прямо организованы советским правительством. Нужно было под-
считывать и анализировать все газеты такого рода. Это позволяло определить одну газету, которая признавалась удовлетворительной. В этом же Постановлении ставился вопрос о возможности оставления только журнала «Смена вех» как единственно возможного для распространения за границей, а также о необходимости упорядочения получения московских советских газет за рубежом.
В начале 1920-х гг. особое внимание уделялось борьбе с остатками меньшевистского влияния на общественное сознание. Это осуществлялось в рамках целенаправленной деятельности по устранению оппозиции, уничтожению любого политического инакомыслия, что могло бы помешать укреплению партийного руководства большевиков. Все эти действия были направлены на установлении диктатуры одной партии, чему способствовало бы законное прекращение деятельности иных идеологических и политических течений.
Что касается меньшевистской идеологии, то борьба с ней велась не только на территории государства, но и за рубежом. В 1920-е гг. данную работу осуществляли специальная комиссия ЦК (по борьбе с меньшевистской и пр. агитацией заграницей) и комиссия Коминтерна [14]. Фактическое руководство этой деятельностью было сосредоточено в руках первой. Она должна была собирать материалы, текущую информацию, писать или заказывать брошюры, статьи, воззвания и пр. Комиссия Коминтерна являлась передаточным аппаратом для распространения всех этих материалов за границей и своевременного их распределения там. Данная организация должна была «под интересующим нас углом зрения» следить за заграничной печатью (делалть вырезки из иностранных изданий, касающихся русских меньшевиков, анархистов, синдикалистов и пр.), группировать извлеченную информацию и, если считала нужным, со своими комментариями передавала специальной комиссии ЦК. Последняя также должна была обеспечивать русскую советскую печать за границей соответствующей информацией и статьями.
6 февраля 1921 г. на основании Постановления ВЦИК ВЧК была реорганизована в Государственное политическое управление (ГПу) при НКВД РСФСР. Созданное подразделение по задачам и структуре в целом не отличалось от упраздненной ВЧК. После образования СССР на базе ГПу было создано Объединенное государственное политуправление (ОГПу) СССР.
В Пензенской губернии реорганизация ГубЧК произошла только в 1922 г. Решение об этом было принято на заседании президиума Пензенского губернского Исполнительного Комитета, которое состоялось 27 марта 1922 г. Постановили: с 1 апреля именовать ГубЧК Губернским отделом Государственного Политического Управления при Губисполкоме [2].
22 марта 1922 г. было принято постановление Политбюро «О военно-политической цензуре ГПУ» [15], в соответствии с которым, было признано необходимым объединить все виды цензуры в одном цен-
тре (при Наркопросе) с выделением и оставлением под руководством ГПУ наблюдения за типографиями. Определялось, что во главе всей цензуры должно стоять одно лицо, назначаемое Наркомпросом, с помощниками от военного ведомства и ГПУ. От военнополитической цензуры освобождались Госиздат, Главполитпросвет, ЦК РКП и Коминтерн.
В сентябре 1922 г. Народный Комиссариат почт и телеграфов поставил перед Сталиным вопрос о несостоятельности и неграмотной работе внутренней военной цензуры по отношению к приходящей из-за границы и отсылаемой туда корреспонденции и печатным изданиям [16]. Эта деятельность порождала много международных скандалов, которые снижали авторитет государства, а самое главное - нового режима. Грубая работа цензурных органов привела, например, к тому, что начала развиваться частная нелегальная почта. Таким образом, цензура дискредитировала саму себя, серьезность, важность и грамотность выполняемых функций. Производилась перлюстрация писем, но нигде не ставилась отметка о том, что это осуществлялось цензурными органами советского государства, так как данная деятельность носила строго конспиративный характер.
В связи с новой политической обстановкой несколько изменилось и положение субъекта цензуры. Постепенно все функции военной цензуры были переданы в ведение ВЧК [3]. Окончательная передача дел военной цензуры в аппарат ВЧК завершилась Приказом ВЧК № 249 от 11 августа 1921 г., по которому все органы Управления военной цензуры Штаба РККА [10] были слиты с отделениями военной цензуры Нар-компочтеля. В центральном аппарате ВЧК был образован Подотдел военной цензуры в составе Информационного отдела на базе бывшего Управления военной цензуры Штаба РККА, 6-го отделения Организационного отдела и Отделения военной цензуры Информот-дела ВЧК [7]. 28 марта 1924 г. по Положению ВЦИК были узаконены права ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключений в концентрационные лагеря людей, обвиняемых в контрреволюционной деятельности, шпионаже, контрабанде, спекуляции и пр.
Все происходившее не могло не повлечь за собой качественную и структурную перестройку органов госбезопасности. К 1927 г. в составе Секретнооперативного управления (СОУ) в ОГПУ были уже следующие отделы: Секретный, Контрразведывательный, Особый, Информационный, Транспортный, Восточный, Оперативный и Отдел центральной регистратуры. В 1931 г. из Секретного и Информационного отделов был образован Секретнополитический отдел. В 1932 г. была проведена общая реорганизация ОГПУ, его структура стала еще более централизованной.
Военная цензура играла большую роль в идеологическом контроле. О главенствующем положении данного вида цензуры вопрос был вновь поднят в начале 1930-х гг. Это связано не столько с изменениями во внутриполитическом положении страны, сколько с осложнением и возникшими противоречиями во внеш-
ней политике. Необходимо было укреплять не только идеологическое единообразие и стойкость общества, национальное единство в условиях приближавшейся войны, но и препятствовать распространению информации, утечка которой могла снизить обороноспособность страны. Для советского государства в тот момент было важно сохранить неуязвимость во всех сферах.
В результате усиления военной цензуры Главлит в этой части своей деятельности стал подотчетен СНК СССР. В ноябре 1933 г. постановлением Совнаркома СССР было утверждено «Положение об уполномоченном СНК СССР по охране военных тайн в печати и об отделах военной цензуры». Уполномоченный СНК СССР, который также являлся начальником Главлита, в соответствии с эти постановлением, должен был осуществлять руководство делом охраны военных тайн в печати на территории всей страны. При Уполномоченном создавался самостоятельный Отдел военной цензуры (ОВЦ), работающий под его непосредственным руководством. Нужно отметить, что все мероприятия и реорганизации в структуре Главлита были, прежде всего, направлены на то, чтобы вся предварительная цензура производилась только сотрудниками этого ведомства.
В Пензенском регионе, особенно во второй половине 1930-х гг., военная цензура приобрела большое значение. При Обллите существовал уполномоченный по охране военных тайн в печати. Со второй половины 1930-х гг. такая должность вводится и при издательствах [23]. Они должны были вести непосредственную работу с редакторами по идеологическому просвещению, просматривать все выпускаемые издания.
Поступающую в регион информацию просматривали цензоры, входившие в состав Обллита. Особое внимание уделялось ее политическому содержанию. При возникновении спорных моментов цензоры должны были консультироваться с вышестоящими инстанциями [22].
Важность укрепления военной цензуры для Пензенского региона в 1930-е гг. объяснялась тем, что он активно включается в систему радио- и телекоммуникаций; частыми гостями становятся заезжие театральные гастролеры. На территории региона находился стратегически важный объект - аэропорт -и пересекались множество железнодорожных путей. Все это могло явиться объектом негативного вмешательства во внутренние дела страны или нанесения внешнеполитического ущерба. В Среднем Поволжье видели источник продовольствия, сырья, а, в случае военной агрессии, и производителя оружия и военной техники, поэтому допустить зарождение здесь чуждой идеологии или проникновение «дружественных» соседей было невозможно. Эти действия были направлены, в первую очередь, на обеспечение внутренней безопасности и целостности государства, так как страна еще не совсем оправилась от потрясений начала XX века, а перед ней стояла новая внешнеполитическая угроза.
На губернское отделение ГПУ возлагалась также борьба с распространением произведений, не разрешенных региональными отделениями Главлита, а
также надзор за типографиями, борьба с подпольными изданиями и их распространением, с привозом из-за границы не разрешенной к обращению литературы, наблюдение за продажей русской и иностранной литературы и изъятие книг, не разрешенных органами Главлита. Структура учреждений государственной безопасности в Пензенском регионе включала в себя также волостные, а затем окружные отделы ОГПУ. Деятельность этих органов в регионе на протяжении 1920-х - 1930-х гг. была достаточно активной, они держали под своим пристальным наблюдением все партийные, советские, цензурные и контрольные организации [6].
Между тем, отсутствие единого цензурного органа с необходимыми законодательными полномочиями вело к тому, что этими вопросами занимались одновременно самые различные органы, обращавшиеся, в конечном счете, за окончательным решением того или иного вопроса к высшим партийным инстанциям. Вопросами издания той или иной литературы вынуждены были постоянно заниматься также органы государственного управления.
На протяжении 1920-х-1930-х гг. большое внимание внешнеполитической цензуры было уделено контролю над въездом и выездом граждан за рубеж. Громкую огласку, например, приобрело дело о выезде в Англию Н. К. Крупской. В иностранной прессе говорилось, что якобы она подвергается на родине гонениям в связи с ее принадлежностью к оппозиции. От Крупской требовали срочно разместить в советской печати опровержение данным слухам [18]. Именно для контроля и цензурной координации подобной информации, поступающей из-за границы в Советский Союз, и других публикаций провокационного, как считало партийное руководство, характера было образовано еще в декабре 1924 г. единое общесоюзное телеграфное агентство (типа ТАСС) [17].
В 1930-е гг. постоянно осуществлялась четкая регламентация и отслеживание присутствия иностранных корреспондентов на территории советского государства. На народных комиссаров (ино-дел, внешней и внутренней торговли, земледелия, финансов и пр.) возлагалась обязанность выступать время от времени по соглашению с НКИД со специальными сообщениями, предназначенными именно для инкоров. Таким образом, определялось, что весь объем информации, получаемый иностранными корреспондентами, должен был контролироваться НКИД [19].
Советские делегации журналистов и писателей за границей обязательно сопровождались представителями контрразведки ГУГБ НКВД. Они включались в общий список делегатов. Их направляли под видом журналистов для осуществления постоянного контроля над всеми передвижениями, общением и получаемой делегатами информацией [20].
Поступающие из СССР за границу сведения проходили проверку в иностранных отделениях ТАСС, по итогам которой составлялось сообщение о возможности их публикации [25].
В начале 1930-х гг. наблюдается резкое увеличение случаев присылки из-за границы разной белогвардейской литературы и всевозможных контрреволюционных листовок. Зачастую такие вещи вкладывались в почту или отправлялись с разного рода грузами, идущими из-за границы в адрес советских и хозяйственных учреждений и предприятий. Попадая в руки их сотрудников, эта литература и листовки затем нелегально распространялась среди населения области [5]. В пресечении данного явления главную роль играл секретный отдел ОГПУ, в который сдавалась все почтовые отправления, идущие из-за границы. Его заведующий должен был просматривать все вагоны, грузы, упаковки.
Особую роль в 1930-е гг. играла деятельность по осуществлению предварительного контроля. Для устранения распространения вредной литературы, как местной, так и пересылаемой из центра и из-за границы, предпринимались попытки усовершенствования и рационализации работы предварительного контроля. Полагалось не только регистрировать и исправлять некоторые ошибки, но и давать принципиальную оценку идеологической направленности издательства в целом.
Такой деятельностью, считала партия, «необходимо было оправдать назначение советской цензуры в качестве «узды пролетарской диктатуры» в отношении всего политически вредного, направленного против генеральной линии партии, против диктатуры пролетариата и социалистического строительства партии» [24].
Оценивая внутри- и внешнеполитическую ситуацию в стране в 1920-х - 1930-х гг. нужно отметить, что налицо была объективная необходимость осуществления контроля над радиовещанием. Это было вызвано особой важностью данного института для функционирования государства. Радио являлось основным источником поступления информации, которая могла оказать огромное влияние на формирование целостного мировоззрения советского социума. При этом влияние поступающей информации могло быть как положительным, так и отрицательным. Посредством цензуры власть старалась защитить общественное сознание от вредных настроений и направить его на созидательный лад построения сильного, способного защитить себя государства. Необходимо было контролировать основные информационные потоки для целенаправленного ознакомления общества исключительно с «нужной» информацией. Для оформления сильного во всех отношениях государства важно было создать общество, проникнутое патриотизмом и четкой гражданской позицией.
Для организации радиовещания на местах в начале 1930-х гг. важным было образование Всесоюзного государственного объединения «Союзрадио». В этой организации концентрировался весь комплекс функций, связанных с планированием, регулированием, управлением и развитием радиохозяйства как в части производства радиоаппаратуры, так и в части радиостроительства, эксплуатации связи и радиовещания.
«Союзрадио» в течение 2-х лет должно было организовать вдоль границ СССР сеть приемно-пеленгаторных контрольных станций для осуществления: «а) перехвата всех главнейших передающих станций мира как с целью перехвата информации, так и с целью фиксирования антисоветских выступлений; б) контроль над эфиром в Советском Союзе» [21]. Все эти мероприятия проводились под строгим надзором НКВД и ОГПУ.
Органы государственной безопасности осуществляли свою деятельность при непосредственном взаимодействии с Главлитом и его отделениями на местах. Основания для репрессий появлялись вследствие активного негласного наблюдения, а также других, не всегда законных, методов сбора информации. 10 июля 1934 г. на основе постановления ЦИК СССР был образован НКВД СССР. Так в советском государстве началось массовое и активное взаимодействие в политических процессах репрессивных органов с цензурными.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. ГАПО. Ф. р. - 2. Оп. 1. Д. 655. Л. 3-4; Ф. р. - 194. Оп.
1. Д. 440. Л. 2.
2. ГАПО. Ф. р. - 2. Оп. 1. Д. 1176. Л. 76 об.
3. ГАРФ. Ф. р. - 130. Оп. 5. Д. 112. Л. 9.
4. ГАРФ. Ф. р. - 1235. Оп. 94. Д. 98. Л. 33 - 34 об.
5. ГАРФ. Ф. р. - 3316. Оп. 2. Д. 914. Л. 1, 1 об.
6. ГАПО. Ф. р. - 1451. Оп. 1. Д. 2. Л. 33.
7. Горячева Т. М. Политическая цензура в СССР. 1917 -
1991 гг. М., 2002. С. 171.
8. Имозик В. С., Павлова Б. В. Руководство РКП(б) и организация советской цензуры // Цензура в России: история и современность. Сборник научных трудов. Вып. 1. СПб., 2001. С. 103.
9. Миронов Б. Н. Социальная история России периода
Империи (XVIII начала - ХХ вв.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2-х тт. Т. 2. СПб., 1999.
10. Рабоче-крестьянская Красная Армия.
11. РГАСПИ Ф. 2. Оп. 2. Д. 343. Фотокопия.
12. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 24. Л. 4, 4об.
13. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 222. Л. 5.
14. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 240. Л. 21.
15. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 267. Л. 11.
16. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 296. Л. 12.
17. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 467. Л. 8.
18. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 550. Л. 47.
19. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 830. Л. 18 - 19.
20. РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 1079. Л. 60.
21. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 633. Л. 109, 116.
22. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 990. Л. 11.
23. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 991. Л. 45 - 46.
24. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 991. Л. 45 об. - 46.
25. РГАСПИ Ф. 558. Оп. 11. Д. 1540. Л. 33.
