CC BY
1683
Е.В. Гулина
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС КНР: ЭВОЛЮЦИЯ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
CHINESE FOREIGN-POLICY COURSE: EVOLUTION AND TENDENCY
В статье рассматривается эволюция внешнеполитических установок КНР. Поэтапно приводятся различные формулировки и стратагемы, касающиеся внешней политики. Делается вывод о том, что для Китая, стремящегося наращивать свое международное влияние, внешняя политика больше не является второстепенной по сравнению с приоритетами внутреннего развития.
Ключевые слова: Китай, внешняя политика, съезды КПК.
The article covers evolution process of Chinese foreign-policy lines. Step-by-step different formulas and stratagems related to foreign policy of the PRC are given. The study concludes that foreign policy is not a question of minor importance in comparison with inner development anymore and nowadays China strives for international influence expansion.
Key words: China, foreign policy, CPС congresses.
Сегодня не подвергается сомнению постепенное превращение Китая в одну из ключевых мировых держав. При этом нужно помнить, что для китайского миропонимания в целом характерна неразрывность внешней и внутренней политики государства. Внутренняя политика, в свою очередь, трактуется китайскими исследователями настолько широко, что она, фактически, включает в себя вопросы внешней политики и международной повестки дня [1]. Так же дело обстоит и с восприятием в Китае глобализации: Пекин признает только ее экономическую составляющую. В определенной степени это объясняется характером китайских реформ.
В общем виде в становлении современной внешнеполитической концепции КНР можно выделить несколько этапов.
Начиная с III Пленума ЦК КПК 1978 г. и примерно до 1989 г. продолжался период «политики реформ и открытости» Дэн Сяопина. Внешнеполитический курс Китая в это время был, скорее, пассивным, «реагирующим», нежели «инициирующим», и выражался в прагматизме и нацеленности на обеспечение развития страны необходимыми внешними источниками. В 1982 г. на XII съезде КПК был закреплен курс на проведение Пекином «независимой и самостоятельной внешней политики» [2]. Смысл этого заявления в то
время, помимо всего прочего, заключался еще и в сбалансированности отношений с двумя сверхдержавами: СССР и США. При этом в принятой в 1982 г. и ныне действующей Конституции КНР отсутствует заявление о непритязании страны на статус «сверхдержавы», что было закреплено в более ранних документах. Тем не менее, Китай, сфокусировавшись на своем внутреннем развитии и нейтральности внешнего курса, продолжал претендовать на превращение в отдаленной перспективе в центр силы. Конституция закрепила определенный набор внешнеполитических ориентиров: увязка будущего Китая с общемировым прогрессом; независимость внешнеполитического курса; приверженность пяти принципам мирного сосуществования; развитие дипломатических отношений; ориентация на экономический и культурный обмен; непризнание империализма, гегемонизма и колониализма и т.п. [3]
Следующий этап можно соотнести с 1989-1999 гг., отмеченными значительными изменениями мирового порядка. В эти годы также не было разработано единого документа по внешнеполитическому курсу, однако в самой китайской политике появился ряд новаций. Так, например, КНР стала ориентироваться на создание «пояса добрососедства» вокруг своих границ, проведение многовекторной дипломатии, активизацию действий в рамках глобальных и региональных многосторонних институтов, что нашло отражение на практике: Китай добился воссоединения с Гонконгом и Макао, углубил сотрудничество с соседними странами (в частности с Россией и государствами Центральной Азии), более активное участвовал в международных процессах. Более того, в этот период Пекин уже сам инициирует создание новых межгосударственных механизмов взаимодействия (например, «Шанхайской пятерки», преобразованной в 2001 г. в Шанхайскую организацию сотрудничества).
Китай не выделял никого из своих новых партнеров. В совокупности это дало положительный политический эффект, что было особенно важно после событий 1989 г., и позволило диверсифицировать внешнеэкономический курс, в том числе путем укрепления своих позиций на постсоветском пространстве. М.В. Мамонов определяет политику КНР в этот период как «стратегию профилактики внешних угроз» [4], позволившую предупредить вызовы национальным интересам через сотрудничество с государствами - потенциальными источниками угроз.
В 1997 г. была озвучена концепция многополярности Цзян Цзэминя. Это отвечало интересам страны, хотя сами китайские руководители еще не считали тогда «многополярность» свершившимся фактом. Так, по словам министра иностранных дел КНР Цянь Цичэня, мир в тот момент находился в переходной фазе, когда проявились только предпосылки перехода к многопо-
лярной системе международных отношений, поскольку одна сверхдержава на тот момент уже была взаимосвязана и в каком-то смысле конкурировала с рядом других великих держав [5].
До настоящего момента сохраняется появившаяся именно в конце 1990-х гг. стратагема «опереться на Север, стабилизировать Запад, идти на Юг» [6], что, в частности, подтверждает важность российского направления внешней политики Китая. Именно с конца 1990-х гг. Пекин более активно демонстрирует свое непринятие однополюсной модели мироустройства во главе с Соединенными Штатами. Можно утверждать, что к началу 2000-х гг. КНР уже видела предпосылки для превращения себя в динамично развивающийся региональный центр силы и даже в один из мировых центров влияния в рамках формирующегося полицентричного мира.
С 1999 г. к власти в Китае постепенно стало приходить так называемое «четвертое поколение» руководителей, что также повлекло определенные корректировки внешнеполитического курса. Теперь Пекин стал ориентироваться на «обретение страной статуса великой державы, которая участвует в формировании международной системы, а не просто реагирует на происходящие в ней процессы» [7]. Как результат, КНР становится более чувствительной к позиции международного сообщества. Китай перестал считать себя только региональной державой, о чем свидетельствует политика «глобального добрососедства». Внешняя политика перестает быть второстепенной и напрямую связана с подъемом КНР.
XVI съезд КПК (2002 г.) определил традиционные задачи внешней политики: ее самостоятельность и независимость, мирный характер, приоритет суверенитета и безопасности государства, следование пяти принципам, критика гегемонизма и силовой политики. По итогам съезда было решено «стимулировать создание справедливого и рационального нового международного политического и экономического порядка», а также «стараться обеспечивать себе мирную международную обстановку и благоприятное внешнее окружение» [8]. Последнее было особенно важно в контексте беспрецедентных темпов развития Китая, что косвенно подчеркнул Цзян Цзэминь в докладе на съезде: «...первые 20 лет XXI века - это для нас период великих стратегических шансов, за которые необходимо крепко ухватиться и которые дают возможность многое сделать» [9].
Однако на стратегии развития государства в целом и его внешнеполитического курсе в частности начали сказываться усиливающиеся социально-экономические проблемы, в том числе разрыв в региональном развитии и зависимость экономического развития от ресурсообеспечения [10]. Как следст-
вие, появляется концепция «Идти вовне», озвученная на 5-й сессии ВСНП 9-го созыва 5 марта 2002 г. премьером Госсовета КНР Чжу Жунцзи. Концепция подразумевала поддержку отечественных предприятий в их инвестировании за рубеж, диверсификацию импорта ресурсов в Китай, а также предполагала создание собственных конкурентоспособных ТНК; наращивание экспорта; повышение «стратегической мощи» путем наращивания военного потенциала, освоения космоса и развития науки; активное участие в основных международных институтах; наращивание активности на уровне регионов в Азии, Африке и Латинской Америке; а также продолжение политики добрососедства с сопредельными государствами [11].
Появляются концепции «возрождения величия Китая» и «возрождения величия китайской нации», продемонстрировавшие главные политические устремления Цзян Цзэминя.
На пленарном заседании форума в Боао 3 ноября 2003 г. общественный деятель и в прошлом крупный партийный функционер Чжэн Бицзян высказал идею «мирного подъема» Китая [12]. Согласно этой концепции, Китай продолжил следовать по пути социализма с китайской спецификой при одновременном участии в экономической глобализации и сохранении мирного международного окружения. Иными словами, несколько изменились приоритеты КНР: от сосредоточения на внутренних реформах к усилению своих мировых позиций.
Действительно, Китай значительно активизировался на международной арене: от разрешения ряда территориальных разногласий до укрепления межгосударственного сотрудничества, в том числе в военно-технической области. Китай стал полноценным и естественным участником многосторонних посреднических форматов (например, по ядерным программам КНДР и Ирана).
Вскоре, однако, руководство Китая отказалось от формулировки «мирный подъем», заменив ее в 2004 г. термином «мирное развитие», что стало скорее компромиссом формулировок в ответ на опасения других государств, нежели изменением содержания. Можно согласиться с Жэнь Сяо, что новый концепт стал фактически «новой философией китайской внутренней и внешней политики» [13]. В целом, «мирное развитие» продолжает курс на установление добрососедских отношений и готовность нести «международную ответственность» [14]. В сравнении, например, с политикой США китайский курс был и остается более привлекательным для других стран, благодаря мягкому и ориентированному на взаимодействие тону китайского руководства и при-
верженности Китая принципу «невмешательства во внутренние дела» других государств.
В сентябре 2004 г. IV пленум ЦК КПК 16-го созыва провозгласил, что социальной базой Компартии должно быть общество, в котором каждый человек мог бы реализовать свои возможности, получить свою долю и жить в гармонии с другими людьми. В марте 2005 г. понятие «гармония» официально распространяется и на внешнюю политику. Концепция по-новому трактует «мирное развитие» Китая - связывая его с процессами глобализации и совместного, или параллельного, развития мира.
Перед мировым сообществом концепция «гармоничного мира» была озвучена на саммите, посвященном 60-летнему юбилею ООН [15], а официальное закрепление получила на XVII съезде КПК в 2007 г. [16] Съезд вновь подтвердил, что Китай выступает против любых форм гегемонизма и сам не претендует на роль гегемона, а рассматривает мир как «конкуренцию и сотрудничество» государств. Важнейшей задачей для страны становится повышение конкурентоспособности национальной экономики, для чего требовалось активизировать участие в региональной интеграции, укрепить мировые позиции китайских ТНК, усиливать контроль за иностранным капиталом внутри страны и т.д.
Отныне Китай позиционирует себя как равноправный участник международных отношений, устанавливает и укрепляет партнерские отношения с государствами и международными организациями по всему миру: в форматах АСЕАН, ШОС, БРИКС, Восточно-Азиатского саммита, АТЭС, Азиатско-Европейского Совета, а также в рамках двусторонних отношений. Активно стали использоваться механизмы «мягкой силы». Более того, КНР теперь способствует реформированию всей международной финансовой системы, оказывая экономическую и финансовую поддержку десяткам государств и организаций, в связи с чем можно говорить об активизации финансовой дипломатии. После мирового финансового кризиса Китай стал говорить о создании «новой международной финансовой архитектуры» и постепенно переходить на использование юаня в своих расчетах [17]. В результате кризиса освободилось место на многих рынках, что позволило КНР успешно реализовывать стратегию выхода на внешние рынки, сосредоточившись на обеспечении ресурсно-энергетической безопасности, что отразилось на географии политической активности.
Усиление «уверенности» на мировой арене обозначилось в появлении «дипломатии красных линий», в рамках которой Китай занял предельно жест-
кую позицию по ряду проблем (это, главным образом, внутренние вопросы Китая: отношения с Тайванем и политика в Тибете) [18].
Выступление Ху Цзиньтао на XVIII съезде КПК в ноябре 2012 г. было по-прежнему сдержанно и провозглашало уже традиционные установки развития [19]. Было отмечено, что «значительно усилилась представительность и право голоса» Китая в международных делах. В оценке общемировой ситуации Ху Цзиньтао указал на развитие мультиполяризации, с одной стороны, и сохранении гегемонизма и появлении «неоинтервенционизма», с другой. Он вновь подчеркнул отсутствие у Китая стремления к гегемонии при, напротив, осознании им своей роли «большой и ответственной страны».
Однако в этом докладе озвучиваются и новые мысли: о превращении Китая в «могущественную морскую державу» и необходимости умения китайской армии побеждать в «локальных войнах» и в условиях информатизации боевых действий при сохранении оборонительного характера политики национальной обороны. Эти положения свидетельствуют, что, достигнув беспрецедентных успехов в экономическом развитии, Китай теперь может и будет уделять должное внимание и военно-стратегическому потенциалу, что, в свою очередь, подтверждает стремление выйти на уровень полноценной мировой державы, а не оставаться только экономическим гигантом. Временным ориентиром для превращения в сверхдержаву называется 100-летний юбилей образования КНР: 2049 г.
Новый председатель КНР Си Цзиньпин, выступая после утверждения в должности перед депутатами ВСНП 12-го созыва в марте 2013 г., заявил о стремлении реализовать «китайскую мечту» (возрождение величия китайской нации) уже в ближайшие 10 лет. В своей речи он также акцентировался на необходимости создания сильной армии [20]. В последующих своих выступлениях Си Цзиньпин подчеркивал, что Китай, идя по пути мирного развития, будет стремиться брать на себя больше ответственности и обязательств в рамках поддержки развития мира и человечества [21].
Суммируя, можно отметить, что с 2010 г. - после выхода на 2-е место в мире (после США) по размеру номинального ВВП - в Китае появилась потребность в новых подходах к внешнеполитическому курсу, поскольку некоторые положения Дэн Сяопина, составлявшие основу общей стратегии развития государства на протяжении десятилетий, стали неактуальны. Именно поэтому появляются идеи «соразвития» как параллельного развития всех стран; «гармоничного мира»; «совместной ответственности» всех стран в противовес новой биполярной инициативе США G-2 и идея «активного участия» как перехода к более активному позиционированию Китая в мире [22]. Более то-
го, теперь КНР, ввиду своего экономического и политического влияния, не может игнорировать многие вопросы мирового развития, в результате чего появляется понятие «ответственная держава». Все это в целом полностью соответствует китайской внешнеполитической традиции, согласно которой мировое пространство рассматривается в качестве единого целого во главе с руководителем Китая (ранее императором), в задачи которого входило поддержание гармонии как внутри страны, так и ее распространение за пределы Китая.
В целом, начиная с конца 1990-х гг. меняются приоритеты Китая: в экономике - производится переход от политики «открытости» к интеграции в мировые рынки; во внешней политике - переход от обеспечения внешних условий внутреннего развития к непосредственному участию в создании нового миропорядка и архитектуры международной безопасности.
Таким образом, во внешней политике КНР просматривается тенденция наращивания потенциалов именно «великой державы» при сохранении инструментария всех имеющихся установок. Главным приоритетом для китайского руководства по-прежнему остается сохранение стабильности внутри страны, но все более проявляется заинтересованность в стабильности и за пределами Китая. Во внешнеполитических ориентирах новых руководителей, скорее всего, сохранится идея создания «гармоничного мира». Также сохранится и высокая значимость российско-китайского стратегического партнерства при большей дифференцированности общего подхода Китая к тем или иным странам в рамках сложившихся моделей взаимодействия.
В настоящее время можно констатировать стремление Китая к окончательному обретению статуса глобального игрока в современной системе международных отношений, возросшую напористость и жесткость КНР в проведении своего внешнеполитического курса, особенно при отстаивании так называемых «ключевых национальных интересов», попытки нарастить «мягкую силу» страны, прежде всего за счет более широкого «выхода вовне» китайской культуры. Иными словами, Китай определенно перестает идентифицировать себя как развивающуюся страну. Однако можно согласиться с директором ИДВ РАН М.Л. Титаренко, что главным вызовом на современном этапе для китайской внешней политики может стать его практическая неготовность к своей новой глобальной роли и ответственности [23].
Список использованных источников и литературы
1. Бергер Я.М. Большая стратегия Китая в оценках американских и китайских исследователей // Проблемы Дальнего Востока. - 2006. - № 1. - С. 34-51.
2. Свешников А.А. Концепции КНР в области внешней политики и национальной безопасности // Китай в мировой политике. - М., 2001. - C. 106108.
3. Конституции Китайской Народной Республики 1982 г. (с изм. 1988, 1993, 1999, 2004 гг.) // Законодательство Китая. - Режим доступа: http://chinalawinfo.ru/constitutional_law/constitution
4. Мамонов М.В. «Стратегия профилактики опасности» во внешней политике КНР // Международные процессы. - 2007. - Т. 5, № 3 (15). - Сентябрь-декабрь. - Режим доступа: http://www.intertrends.ru/fifteen/003.htm
5. Suisheng Zhao. Beijing's Perceptions of the International System and Foreign Policy Adjustment after the Tiananmen Incident // Chinese Foreign Policy. Pragmatism and Strategic Behavior / Suisheng Zhao (ed.). - N.Y., 2004. - Р. 142.
6. Лузянин С. Внешняя политика Китая до 2020 г. Прогностический дискурс // Перспективы: сетевое издание Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы. - 29.11.2011. - Режим доступа: http://www.perspektivy.info/book/vneshnaja_politika_kitaja_do_2020_g_prognostic heskij_diskurs_2011-11-29.htm
7. Goldstein А. The Diplomatic Face of China's Grand Strategy: A Rising Power's Emerging Choice // The China Quarterly. - 2001. - № 168. - P. 836.
8. XVI Всекитайский съезд КПК: приход к власти четвертого поколения руководителей: сборник // ИДВ РАН. Информационные материалы. Серия В: Общество и государство в Китае. Вып. 16. - М., 2003. - C. 13.
9. Доклад Цзян Цзэминя на 16-м Всекитайском съезде КПК // Новости Коммунистической партии Китая. - 24.05.2007. - Режим доступа: http://russian.cpc.people.com.cn/5774860.html
10. Su Hao. Harmonious World: The Conceived International Order in Framework of China's Foreign Affairs // China's Shift: Clobal Strategy of the Rising Power / The National Institute for Defense Studies, Joint Research Series № 3. Japan. 2009. - URL: http://www.nids.go.jp/english/publication/joint_research/series3/pdf/3-2.pdf.
11. Сыроежкин К.Л. Казахстан - Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству. В 3 кн. Кн. 1. В начале пути. - Алматы, 2010. -C. 226.
12. China's Peaceful Rise: Speeches of Zheng Bijian 1997-2004 // The Brookings Institution Press. - 16.06.2005. - URL: http://www.brookings.edu/fp/events/20050616bijianlunch.pdf
13. Ren Xiao. China's Possible New Path // East Asian Policy. - Singapore, 2010. - № 3. - Р. 35.
14. China's Peaceful Development (Full Text) // The Central People's Government of the People's Republic of China. - 06.09.2011. - URL: http://www.gov.cn/english/official/2011-09/06/content_1941354.htm
15. Hu Jintao. Build Towards a Harmonious World of Lasting Peace and Common Prosperity // Statement by H.E. Hu Jintao President of the People's Republic of China At the United Nations Summit // UN. - 15.09.2005. - URL: http://www.un.org/webcast/summit2005/statements15/china050915eng.pdf
16. Доклад Ху Цзиньтао на 17-м съезде КПК (полный текст) // ИА Синьхуа. - 24.10.2007. - Режим доступа: http://www.russian.xinhuanet.com/russian/2007-10/24/content_511579.htm.
17. Foster Р. G20: China Faces Calls to Play a Greater Role in Global Recovery // Telegraph. - 17.03.2009. - URL: http://www.telegraph.co.uk/finance/financetopics/g20-summit/5005946/G20-China-faces-calls-to-play-a-greater-role-in-global-recovery.html
18. Мамонов М.В. Инерция и новации во внешней политике Китая // Международные процессы. - 2010. - Т. 8, № 3 (24). - Сентябрь-декабрь. - C. 49.
19. Ху Цзиньтао. Доклад на XVIII Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая (полный текст) // China.org.cn. - 08.10.2012. - Режим доступа: http://russian.china.org.cn/exclusive/txt/2012-11/16/content_27138204.htm.
20. Си Цзиньпин рассказал о китайской мечте // Утро.ш. - 17.03.2013. - Режим доступа: http://www.utro.ru/articles/2013/03/17/1107323.shtml
21. Председатель КНР Си Цзиньпин о развитии Китая и его внешней политике // Международное радио Китая. - 19.03.2013. - Режим доступа: http://russian.cri.cn/841/2013/03/19/1s461506.htm
22. Лузянин С. Внешняя политика Китая до 2020 г. Прогностический дискурс // Перспективы: сетевое издание Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы. - 29.11.2011. - Режим доступа: http://www.perspektivy.info/book/vneshnaja_politika_kitaja_do_2020_g_prognostic heskij_diskurs_2011-11-29.htm
23. Титаренко М.Л. Россия и Китай: стратегическое партнерство и вызовы времени. - М., 2014. - C. 178.
Коротко об авторе
Гулина Елена Владимировна - аспирантка Факультета национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Электронная почта: goulina-ev@yandex.ru
Briefly about author
Gulina Elena Vladimirovna - post-graduate student of Department of National Security, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration. E-mail: goulina-ev@yandex.ru
