CC BY
40
ВЛИЯНИЕ ПОЛИТИКИ ЗАНЯТОСТИ НА СТРУКТУРУ РАБОЧЕЙ СИЛЫ
М.С. Токсанбаева, Ю.А. Лежнева
Политика занятости в нашей стране, фактически сведенная к политике поддержки безработных, создает диспропорции в структуре рабочей силы, которые противоречат задачам достижения полной и продуктивной занятости. Эти диспропорции исследованы на примере отраслевой и должностной структуры работников, дефицита кадров. Показаны проблемы, с которыми сталкивается содействие трудоустройству безработных, в том числе в условиях кризиса.
Ключевые слова: политика занятости, политика поддержки безработных, структура занятости, дефицит кадров, сегментация рынка труда, содействие трудоустройству.
ВВЕДЕНИЕ
В предкризисные годы критика российской модели политики занятости заметно сбавила обороты, на что, казалось, были очевидные основания. Уровень безработицы по методике МОТ устойчиво снижался и в первой половине 2008 г. достиг 5,6%, вплотную приблизившись к ее фрикционному уровню (до 3-5%). Этот вид безработицы, учитывая параметры нормальной текучести кадров, ассоциируется с полной занятостью. Одновременно сократились официальная (регистрируемая) безработица и показатель напряженности рынка труда, который определяется как нагрузка незанятого населения, обратившегося в центры занятости, на одну
© Токсанбаева М.С., Лежнева Ю.А., 2010 г.
заявленную вакансию. За месяц до появления первых симптомов кризиса этот показатель был уже ниже единицы, т.е. спрос на труд на регистрируемом рынке превысил его предложение.
Начало кризиса внесло в эту картину безрадостные коррективы. Общая и регистрируемая безработица, а с ней и напряженность рынка труда с конца 2008 г. сменили вектор и поползли вверх. В 2009 г. общая безработица превзошла естественный уровень (в нашей стране - до 7-8%) и в среднем за год составила 8,4%. На несколько месяцев эту тревожную динамику удалось затормозить, причем не без влияния административного ресурса, прежде всего в плане предотвращения массовых увольнений (Орлова, 2009). Но с конца 2009 г. безработица и коэффициент напряженности рынка труда вновь начали расти и в начале 2010 г. превысили средние показатели за 2009 г. Трудно сказать, как сложится ситуация в дальнейшем, но следует быть готовыми к неблагоприятному развитию событий. Кризис может оказаться затяжным (Глазьев, 2009, с. 49; Петраков, 2009).
Реакцию правительства на рост безработицы можно назвать в целом адекватной в том смысле, что политика занятости, направленная на снижение напряженности рынка труда, выдвинута в число приоритетных антикризисных мер. В 2009 г. из федерального бюджета на ее проведение было выделено вдвое больше средств, чем в 2007-2008 гг. Но доля этих затрат в ВВП ничтожно мала (0,1-0,08% в 2007-2008 гг. и 0,2% - в 2009 г.). Такой уровень финансового обслуживания политики занятости не типичен для развитых и многих переходных экономик, где он в разы, а то и в десятки раз выше. Таким образом, ее российская модель в силу «малой бюджет-ности» не только не в меру экономна, но ее объекты, формы и механизмы регулирующих воздействий явно ограничены. В этой связи встает вопрос о соответствии данной модели задачам регулирования занятости, в том числе в условиях кризиса, и что не менее и даже более важно - посткризисного развития.
КАКАЯ ПОЛИТИКА ЗАНЯТОСТИ ПРОВОДИТСЯ В РОССИИ
Современные представления о политике занятости выработаны на основе мирового опыта, закреплены в документах международных организаций и служат ориентиром для развитых, переходных и развивающихся экономик. Начав свою историю с целевой поддержки безработных, эта политика оформилась в комплекс мер и действий по следующим основным направлениям:
• наиболее полное использование трудовых ресурсов, чему соответствует достижение полной занятости;
• повышение эффективности труда за счет создания качественно новых рабочих мест, прогрессивных сдвигов в профессионально-квалификационной структуре кадров и адекватного трудового вознаграждения, что означает движение к продуктивной занятости;
• минимизация социальных издержек безработицы путем содействия трудоустройству и поддержки уровня жизни безработных.
В документах МОТ достижение полной занятости провозглашено в качестве цели экономической и социальной политики государства, которое призвано содействовать и тому, чтобы занятость была продуктивной и свободно избранной. Для решения этих задач политика занятости должна быть вписана в общую стратегию развития и скоординирована с другими направлениями деятельности государства. При их обосновании следует учитывать, насколько они способствуют занятости населения и обеспечению ее постоянного (с точки зрения участия в трудовой деятельности) и эффективного (в аспекте отдачи от труда и поддержания благосостояния работников) характера.
С этих позиций российскую модель политики занятости можно считать таковой только номинально. Несмотря на то что в Законе о занятости населения (1991 г.) были продекларированы обязательства государства
содействовать реализации прав граждан на полную, продуктивную и свободно избранную занятость, они не подкреплялись ни соответствующими задачами, ни тем более механизмами и ресурсами для их решения. В современной редакции закона указанных обязательств уже нет. Основной задачей этой политики является поддержание на определенном уровне регистрируемой безработицы, а потому даже регулирование ее общего уровня, не говоря уже о видах занятости, выведено за рамки государственных программ.
Концентрацию политики занятости на поддержке безработных, т.е. на направлении, с которого в начале прошлого века стартовала практика воздействия государства на занятость, отмечают многие (Ткаченко, 2000, с. 27; Александров, 2001; Четвернина, 2002, с. 7). Так как одновременно оказывается помощь работодателям в заполнении вакансий, ее также именуют политикой содействия занятости (трудоустройству) или политикой на рынке труда, направленной на соединение факторов производства (Котляр, 1998; Малева, 1998). Но каким бы ни называлась такая политика, ее главная особенность состоит в том, что в нее не включены две другие составляющие, необходимость их реализации уже второе десятилетие упорно отказывается воспринимать российский истеблишмент.
Встает вопрос, почему, несмотря на декларации о необходимости проведения комплексной политики занятости, на деле предпочтение отдано ее усеченному варианту. Ответ на него вытекает из цели, которую эта политика преследует. Мы разделяем мнение, что она направлена не на улучшение параметров занятости, но главным образом - на снижение социальной напряженности в обществе (Ткаченко, 2000, с. 28). В пользу этого говорит тот факт, что эта цель диктует выбор наиболее проблемных «зон» (а в сфере занятости это безработица) и наименее защищенных категорий населения. К их числу отнесена только регистрируемая часть безработных, затрудняющихся искать работу самостоятельно (Четвернина, 2002, с. 12). Главный (но не
единственный) фактор ее селекции - формы и размеры поддержки, которые не устраивают другие категории незанятых, в результате чего регистрируется меньшинство всех вынужденно незанятых.
Сегодняшний подход к политике занятости, да и ко многим иным программам обнажает основной порок системы государственного регулирования - дефицит стратегического видения социально-экономических траекторий, без которого игнорируется и санирующая роль кризиса, и необходимость закладки фундамента для посткризисного развития. Одно из принципиальных отличий полноценной политики занятости от простой поддержки безработных заключается в том, что в русле первой модели безработица предстает как следствие неэффективной экономики или как издержки ее реструктуризации на пути к полной и продуктивной занятости. По второй модели безработица - всего лишь естественный «попутчик» рыночного развития, а создаваемую таким развитием нежелательную напряженность в обществе следует снижать не стратегическими, а оперативными мерами.
Тактический подход к политике занятости оборачивается противоречивым развитием трудового потенциала, что не согласуется с представлениями о полной и продуктивной занятости и негативно влияет на конкурентоспособность экономики. Так, по основному показателю продуктивной занятости - уровню производительности труда - Россия, согласно оценкам МОТ, в 3-4 раза уступает развитым экономикам и на 15-20% таким странам СНГ, как Казахстан и Беларусь (Родионов, 2008). Недостатки данного подхода проявляются и в самом характере поддержки безработных. Она слабо влияет на качественные и структурные характеристики рабочей силы и испытывает сильное влияние текущих финансовых проблем, которые обостряются в условиях кризиса, когда содействие трудоустройству становится особенно актуальным.
ДИСПРОПОРЦИИ В СТРУКТУРЕ ЗАНЯТОСТИ ПО ВИДАМ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Предпосылки нынешнего кризиса накапливались в нашей стране в докризисный период, и одно из их проявлений - диспропорции в структуре занятости, которые определяются взаимосвязью профессиональных качеств работников с технологическим уровнем производства и рабочих мест. Для преодоления этих диспропорций необходима синхронизация мер по инвестиционному развитию трудовых ресурсов и материально-технической базы вооружения труда, что входит в компетенцию не политики поддержки безработных, а полноценной политики занятости.
Прежде всего эти диспропорции проявляются в отраслевой (деятельной) структуре занятости работников. О том, какой она должна быть, можно судить на основе представлений о сбалансированной отраслевой структуре современного производства, которой соответствует определенный состав занятых. Коллективом под руководством А. Акаева и В. Садовничего установлены отвечающие требованиям сбалансированности доли в ВВП ключевых отраслей экономики - обрабатывающей промышленности, финансов и сферы услуг, а также удельный вес в обработке высоко- и средневысокотехнологичных производств. В середине первого десятилетия XXI в. данные параметры были близки к параметрам развитых стран ОЭСР (Акаев, Садовничий, 2009, с. 265-266). Мы исходим из того, что в этих странах и структура занятости была приближена к оптимальной.
Неизбежен вопрос: почему при сбалансированной структуре экономики развитые страны все же вошли в мировой кризис. По мнению многих ученых, истоки кризиса коренятся не в самих структурных диспропорциях, которые - одно из следствий его основной причины. Согласно теории длинных кондратьевских волн таковой является исчерпание потенциала доминирующих технологий и не-
обходимость перехода от пятого к шестому технологическому укладу (Глазьев, 2009, с. 51; Акаев, Садовничий, 2009, с. 259). Но широкое освоение новых технологий не может быть краткосрочным. Поэтому считаем возможным опереться на докризисную структуру производства и занятости в развитых странах как на эталонную, по крайней мере для ближайшего десятилетия. А сравнение с нашей страной позволяет выявить структурные перекосы в использовании российской рабочей силы, которые должны быть исправлены в ходе посткризисного развития.
Сравнение деятельной структуры занятости проведено по пяти укрупненным секторам экономики:
• добывающий сектор (аграрные виды деятельности - сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство, добыча полезных ископаемых);
• индустриальный сектор (обрабатывающие производства и строительство);
• производственная инфраструктура (производство и распределение электроэнергии, газа и воды, транспорт, связь, складское хозяйство);
• рыночная инфраструктура (торговля и ремонт, финансы, операции с недвижимостью, аренда, предоставление услуг);
• сфера услуг (государственное управление и обеспечение военной безопасности, обязательное социальное обеспечение, образование, здравоохранение и предоставление социальных услуг, прочие социальные, персональные и коммунальные услуги).
Последние три сектора - стандартный агрегат производства услуг, а превалирование его доли в ВВП и структуре занятости - общепринятые признаки перехода к постиндустриальному производству. Однако постиндустриальное развитие базируется не столько на производственной и рыночной инфраструктуре, упрочение которых приходится на расцвет массового индустриального производства, сколько на сфере услуг (Социум XXI века..., 1998, с. 46-47). В этой сфере наиболее значимым оказывается нематериальный инвестици-
онный комплекс, обеспечивающий прогресс и сохранение трудового и человеческого потенциала. От входящих в нее образования, здравоохранения и науки в растущей мере зависят уровень развития и конкурентные позиции экономики. С их расширением связан также рост роли государства, так как для инвестиций в человека необходимы не только рыночные механизмы (Соболева, 2007).
Для сравнения в качестве «образцовых» экономик взяты Франция и Германия, а экономики с несбалансированной структурой - США. В преддверии кризиса доля обрабатывающей промышленности в американском ВВП была заметно ниже, а в финансовой деятельности - гораздо выше «эталонов». Что касается российской экономики, то она уступала «образцам» и по доле обработки, и по финансам, а главное - по удельному весу высоко- и средневысокотехнологичных производств. Из-за доминирования не пятого, как в развитых экономиках, а третьего и четвертого технологических укладов наша страна, учитывая длительность кондратьевского цикла, запаздывает в освоении передовых технологий на десятилетия (Глазьев, 2007).
Данные о секторальной структуре занятости (с дополнительной разбивкой по ряду значимых видов деятельности) в перечисленных странах, рассчитанные на основе трудовой статистики МОТ, приведены в табл. 1.
Российская структура занятости заметно отклоняется от эталонных характеристик по всем секторам, кроме индустриального. По удельному весу работников в индустриальном агрегате, в том числе в ключевой для инвестиций в основной капитал и развития технического прогресса отрасли - обрабатывающей промышленности, наша страна сопоставима с Францией и Германией. Однако по доле в ВВП и технологическим параметрам отечественная обрабатывающая промышленность существенно отстает от развитых стран. Поэтому для поддержания структурной устойчивости экономики занятость в данной отрасли должна быть выше. А ее уровень, отклоняющийся от оптимального вследствие перманентного
Таблица 1
Структура занятости по секторам экономики в США, Франции, Германии и РФ в 2006 г., % к итогу
Сектор США Франция Германия РФ
Добывающий сектор, в том числе: 2,0 3,8 2,6 11,7
аграрные виды деятельности 1,5 3,7 2,3 10,0
добыча полезных ископаемых 0,5 0,1 0,3 1,7
Индустриальный сектор, в том числе: 19,4 22,6 28,4 24,6
обрабатывающие производства 11,3 15,8 21,8 18,1
строительство 8,1 6,8 6,6 6,5
Производственная инфраструктура 5,2 7,2 6,4 12,0
Рыночная инфраструктура, в том числе: 32,4 27,1 27,6 22,9
торговля и ремонт 14,8 13,3 14,1 15,4
финансы, операции с недвижимостью и пр. 17,6 13,8 13,5 7,5
Сфера услуг, в том числе: 41,0 39,3 35,0 28,8
государственное управление, образование, здравоохранение и пр. 25,2 28,8 25,0 23,2
прочие услуги 15,8 10,5 10,0 5,6
Источник: Трудовая статистика МОТ (http://laborsta.ilo.org).
сокращения за период реформ, - один из симптомов деиндустриального развития.
В этом свете вполне объясним завышенный относительно «образцов» уровень занятости в производственной инфраструктуре и особенно в аграрных видах деятельности, в которых масштабы применения труда во многом зависят от его технологической вооруженности, а значит, от уровня развития индустрии. В остальных секторах показатели занятости ниже эталонных в основном за счет финансово-риелторского сервиса, а также прочих социальных, коммунальных и персональных услуг.
Несмотря на то что более низкий уровень российской занятости в сфере услуг определяется в основном прочими услугами, расширение которых требует повышения благосостояния населения, Россия отличается от развитых стран и по структуре работников нематериального инвестиционного комплекса. Если по занятости в образовании она опережает экономических лидеров (для этой сферы насущны главным образом качественные преобразования), то по доле работников здравоохранения на 35-40% им уступает. На структуру занятости в данном комплексе вли-
яет также стагнация науки (по классификатору ОК ВЭД научные исследования входят в операции с недвижимостью). Хотя их вклад в ВВП и занятость невысок, но, по данным Рос-стата, он существенно ниже, чем в развитых экономиках. Более того, численность российского персонала науки имеет тенденцию к сокращению, что противоречит задаче преодоления технологической отсталости.
Если исходить из популярной в нашей стране точки зрения о непомерно раздутом государственном аппарате, то кажется парадоксальным, что уровень занятости в российском государственном управлении не выше, а ниже, чем во Франции и Германии. На самом деле в России непомерно не число управленцев, а неэффективность их деятельности и масштабы коррупции, которая во многом формирует «близорукий» подход к функциям государства. Поэтому прямое сокращение численности «аппаратчиков» может привести к дальнейшему урезанию «поля» их функций. Предупреждением, чем чреват данный процесс, служит пример США, где уровень занятости в государственном управлении еще меньше, чем в Российской Федерации. Не без влияния приватизации ряда функций государ-
ства американская экономика подверглась де-индустриализиции, в ней стали «разбухать» финансовые операции, что нашло отражение в росте долей работников в соответствующих видах деятельности.
В целом сопоставление структуры занятости по видам деятельности в России и развитых странах показывает, что структурные перекосы в нашей стране осложняют и индустриальное, и постиндустриальное развитие. Они проявляются в неоптимальной численности работников в отраслях, от которых зависит инновационный потенциал экономики. Это - материальный и нематериальный инвестиционные комплексы, финансовая деятельность, опосредующая движение инвестиций, и государственное управление. Поэтому в случае реализации инновационного посткризисного сценария занятость в названных отраслях должна быть доведена до оптимальной путем модернизации обработки, большей ориентации финансового сервиса на кредитное обслуживание товаропроизводящего, или реального (добывающего и индустриального), производства, повышения эффективности нематериального инвестиционного комплекса и государственного управления.
цированного труда. Удельный вес последних в 1,3-1,4 раза выше, чем во Франции и Германии. Во-вторых, это служащие, т.е. персонал, занятый документооборотом, учетом и офисным обслуживанием. По доле служащих Россия уступает европейским лидерам примерно в 4 раза. Данные отклонения во многом обусловлены диспропорциями в структуре занятости по видам деятельности. Чтобы уточнить, какие именно секторы и виды деятельности в наибольшей степени впитывают рабочих и служащих, воспользуемся информацией Национального обследования благосостояния домохозяйств и участия населения в социальных программах, проведенного Рос-статом (НОБУС, 2003). Аналогичных данных за последующие годы по видам деятельности и должностным группам Росстат не предоставляет (табл. 3).
Уровень занятости группы служащих незначительно выше в секторах производства услуг. Из-за доминирования численности работников в этом агрегате на него приходится около 80% представителей данной группы, причем 46% - на сферу услуг. Из этого, однако, не следует, что преодоление отставания России от передовых стран по названной ка-
ОСОБЕННОСТИ ДОЛЖНОСТНОЙ СТРУКТУРЫ ЗАНЯТОСТИ
Перекосы в структуре российской занятости по видам деятельности не могли не повлиять на должностной состав работников, данные о котором в нашей стране и в «образцовых» экономиках Франции и Германии представлены в табл. 2 (в статистике США используется не совсем сопоставимый классификатор).
По показателям занятости в разрезе должностных групп наша страна отличается от развитых экономик главным образом по двум категориям работников. Во-первых, это рабочие, причем в большей мере - квалифи-
Таблица 2
Занятость во Франции, Германии и России по категориям должности в 2006 г., % к итогу
Категория должности Франция Германия РФ
Руководители 7,9 6,8 6,7
Специалисты, в том числе: 30,3 34,8 31,9
высшей квалификации 12,7 14,3 17,2
средней квалификации 17,6 20,5 14,7
Служащие 12,1 11,9 3,1
Работники сферы обслу-
живания 12,4 12,3 13,9
Рабочие, в том числе: 35,8 32,1 44,4
квалифицированные 26,1 23,8 32,8
неквалифицированные 9,7 8,3 11,6
Прочие 2,3 2,1 -
Источник: Трудовая статистика МОТ (Шр://1аЬоге1а. i1o.org).
Таблица 3
Структура занятости по секторам экономики и категориям служащих, квалифицированных и неквалифицированных рабочих и прочим категориям в России в 2003 г., %
Сектор Служащие Квалифицированные рабочие Неквалифицированные рабочие Прочие
Добывающий сектор, в том числе: 3,1 51,6 23,0 22,3
аграрные виды деятельности 3,0 50,7 26,4 19,9
добыча полезных ископаемых 3,5 55,2 9,2 32,1
Индустриальный сектор, в том числе: 3,8 51,4 13,3 31,5
обрабатывающие производства 4,2 51,1 12,4 32,3
строительство 3,0 51,9 15,1 30,0
Производственная инфраструктура 4,6 47,3 9,6 38,5
Рыночная инфраструктура, в том числе: 6,0 7,2 11,9 74,9
торговля и ремонт 3,9 7,5 13,2 75,4
финансы, операции с недвижимостью и пр. 17,8 5,4 5,1 71,7
Сфера услуг, в том числе: 6,9 6,6 13,9 72,6
государственное управление, образование, здраво-
охранение и пр. 7,4 2,1 12,3 78,2
прочие услуги 5,5 13,0 18,1 63,4
Источник: НОБУС, 2003.
тегории персонала сопряжено в основном с постиндустриальным развитием. Так, самым высоким удельным весом служащих отличается финансово-риэлторская деятельность, которая в первую очередь призвана обслуживать реальное производство. Поэтому развитие этого вида сервиса, в том числе за счет расширения данной должностной группы, должно способствовать перелому процесса деиндустриализации и переходу к индустриализации экономики.
По уровню занятости квалифицированных рабочих четко выделяются, во-первых, товаропроизводящие сектора и производственная инфраструктура, в которых на долю данной должностной категории приходится примерно половина персонала. В названных секторах сконцентрировано почти 90% всех рабочих квалифицированного труда. Во-вторых, рыночная инфраструктура и сфера услуг, где удельный вес данной категории составляет только около 7%. Соответственно доведение уровня занятости квалифицированных рабочих до показателей развитых стран
должно осуществляться в России преимущественно за счет первой отраслевой группы путем повышения вооруженности труда.
По показателю занятости неквалифицированных рабочих с двукратным отрывом от прочих секторов лидирует добывающий сектор, а точнее, аграрные виды деятельности. Это малопочтенное первенство обусловлено низкой вооруженностью аграрного труда. Это явление наблюдалось еще в советский период (Сокращение..., 1987) и усилилось за годы реформ в результате деиндустриализации сельского хозяйства. Эта отрасль особенно остро нуждается в технологической модернизации, на базе которой можно добиться сокращения численности аграрных работников, включая неквалифицированных рабочих.
В остальных секторах уровень занятости этой категории работников относительно равномерный, а значит, процесс перемещения персонала из товаропроизводящих секторов в услуги не столько сокращает, сколько воспроизводит неквалифицированный труд. Данная тенденция уже проявилась в развитых эконо-
миках, где занятость в аграрных хозяйствах (в отличие от нашей страны) близка к нижнему пределу. Так, доля неквалифицированных рабочих выросла во Франции с 9,2 в 2003 г. до 9,8% в 2008 г., а в Германии - соответственно с 8 до 8,6%. В нашей стране спрос на работников этой должностной категории имеет тенденцию расти во всех видах сервиса, в том числе - в прочих социальных, коммунальных и персональных услугах. В них уровень занятости значительно ниже оптимального, а удельный вес рабочих низкой квалификации выше, чем в промышленных отраслях.
Таким образом, влияние сдвигов в структуре занятости по секторам экономики на удельный вес неквалифицированных рабочих не способствует его снижению. Возобновление данной группы в основном за счет сервисного производства стало неотъемлемой чертой постиндустриализации, поляризующей труд на творческий и рутинный. Этой особенности современного развития уделяется все больше внимание как в нашей стране, так и за рубежом (Социум XXI века., 1998, с. 44-45, 189; Крупнов, 2005). Серьезный вклад в процесс закрепления ниши неквалифицированного труда вносит трудовая миграция и формирование обособленного рынка труда мигрантов с заниженными ценами на трудовые услуги и нарушением человеческих прав (Соболевская, Попов, 2009). Поляризация труда по его содержанию - не только один из атрибутов, но и вызовов современного периода постиндустриализации, ответ на который должен быть дан в эпоху посткризисного развития.
С ЧЕМ СВЯЗАН ДЕФИЦИТ КАДРОВ?
К диспропорциям в структуре занятости относится и дефицит кадров, который возник еще до реформ в виде, с одной стороны, общей нехватки рабочей силы, а с другой - работников определенных профессий и квалификации. В кризисные 1990-е гг. дефицит пошел
на убыль, но на этапе экономического роста вновь устремился вверх. За 2005-2008 гг. число вакансий на крупных и средних предприятиях возросло на 33%. Судя по официальной статистике, нынешний дефицит кадров имеет главным образом структурный характер: с момента его отслеживания Росстатом число вакансий примерно в 2-2,5 раза ниже численности даже зарегистрированных безработных. Несмотря на небольшие масштабы, данный феномен особенно ощутим на предприятиях из-за их неудовлетворенного спроса преимущественно на квалифицированный труд. В конце 2008 г. три четверти вакансий приходилось на квалифицированных рабочих, специалистов и руководителей. И чаще не хватает кадров, без которых страдает основной производственный процесс.
В дефиците неквалифицированных рабочих пока настораживают не столько масштабы, сколько его динамика. Соответствующей официальной статистики нет, поэтому мы воспользовались данными мониторинга предприятий, который проведен городским статистическим управлением в 2007-2008 гг. в г. Переславле-Залесском Ярославской области в рамках областной программы «Управление кадровым потенциалом». Этот малый город не относится к моногородам, деятельная структура занятости в нем диверсифицирована. По информации мониторинга, если общее число вакансий увеличилось на 13%, то по неквалифицированным рабочим - на 25% (по квалифицированным рабочим - на 8%). Как и следовало ожидать, большинство незаполненных рабочих мест неквалифицированного труда (около 60%) пришлось на производство услуг, а их доля в этом агрегате и в сфере услуг повысилась.
Приведенные цифры дают основание считать, что дефицит кадров, как и до реформ, мог приобрести не только структурный характер, если бы не внешняя трудовая миграция. Мигранты массово заполняют самые непрестижные рабочие места, и прежде всего неквалифицированного труда, а их численность с учетом нелегалов достигает, по экспертным
оценкам, не менее 6 млн человек (Трудовая миграция., 2008). Такой масштаб привлечения иностранной рабочей силы выше числа безработных, причем не регистрируемых, а по методике МОТ.
Одной из глубинных причин дефицита кадров, на наш взгляд, является сегментация рынка труда, порожденная еще до реформ разнородными, в том числе архаичными, технологическими укладами, труд в которых различается по содержанию и оплате. В ходе реформ под влиянием развития пятого уклада возникли и новые сегменты, а также в результате присвоения монопольной ренты наметилась деградации ряда производств в составе ранее однородных укладов и некоторые другие факторы (Токсанбаева, 2007). Сегментированная занятость ориентирует запросы работников на оплату и качество труда в продвинутых укладах, тогда как весьма широкая сфера мало привлекательных рабочих мест как основной «рассадник» кадрового дефицита продолжает воспроизводиться.
В этой связи для снижения дефицита кадров необходимо ослабить сегментацию рынка труда и его первопричины - многоукладности экономики. По этому поводу сложились противоположные точки зрения которые можно обозначить условными терминами «больше рынка» и «меньше рынка». Согласно первой позиции, обоснованной на примере обрабатывающих производств, необходимо усилить механизмы рыночной селекции для «выбраковки» технологически отсталых сегментов и закрывания за счет высвобождаемого персонала «кадровых брешей» в эффективных секторах (Гимпельсон и др., 2007). Согласно альтернативной точке зрения, в многоукладной экономике с ее системой неравновесных цен на производственные, в том числе на трудовые, ресурсы их эффективная перегруппировка не может быть обеспечена только рыночными механизмами (Литвинцева, 2002).
О спорности первой позиции говорит тот факт, что в докризисные годы, несмотря на вялотекущую, но все же рыночную селекцию, дефицит кадров продолжал нарастать. Напри-
мер, в обрабатывающей промышленности под влиянием этой селекции численность занятых устойчиво снижалась, а число вакансий все равно росло. Как показал мониторинг предприятий в Переславле-Залесском, аналогичные тенденции наблюдались и в отношении квалифицированных рабочих. Результатом такой селекции стало «деиндустриальное» ухудшение структуры занятости по видам деятельности, так как спрос на товары покинувших рынок аутсайдеров восполнялся не столько продукцией успешных предприятий, сколько импортом.
Кроме того, кадровый дефицит менял «дислокацию» и следовал за перемещением рабочих мест по отраслям. Если до реформ кадров в большей степени не хватало в реальном производстве, которое аккумулировало свыше половины занятых, то в 2000-е гг. - в производстве услуг, где теперь сосредоточено более двух третей работников. На этот сектор стало приходиться около 80% всех вакансий. Самая большая и растущая часть неудовлетворенного спроса на труд (свыше трети всех вакансий) сконцентрирована в бюджетном секторе и особенно в государственном управлении и здравоохранении, т.е. в отраслях, не подлежащих рыночной селекции, где уровень занятости обычно ниже оптимального.
Дефицит кадров усиливает его зарождение на стадии профессионального образования, несопряженного с текущим и перспективным спросом на труд. Острота этой проблемы потребовала разработки региональных целевых программ управления кадровым потенциалом, которые действуют во многих субъектах РФ. Эти программы направлены на более полное удовлетворение потребностей в квалифицированном труде путем реструктуризации профессиональной подготовки, что благодаря более комплексному воздействию на структуру рабочей силы является определенным шагом на пути к формированию полноценной политики занятости (пока на региональном уровне).
Для примера сошлемся на программу «Управление кадровым потенциалом», уже
несколько лет действующую в Ярославской области. Особенность этого региона состоит в остром дефиците рабочей силы, который в ближайшие годы может достичь 5-10% ее потребности (Коровкин и др., 2006). Это положение требовало постановки в программе следующих задач: прогнозирование потребностей предприятий в работниках для их своевременной подготовки и переподготовки; профориентация молодежи с учетом этих потребностей; формирование комплексной системы профессионального образования, охватывающей подготовку в учебных заведениях, центрах занятости населения и на рабочих местах на основе взаимодействия между учебными заведениями и работодателями; закрепление на рабочих местах выпускников профессиональных учебных заведений.
В рамках программы предприняты полезные меры оперативного и превентивного характера, которые заслуживают отдельного рассмотрения. Но, несмотря на ряд позитивных результатов, рост вакансий не был приостановлен, так как в задачи программы не входит воздействие на сегментацию рынка труда. Разумеется, кризис привел к сокращению числа вакантных рабочих мест, однако пока нет гарантий, что выход из него не приведет к очередному всплеску дефицита кадров.
Поэтому на примере остродефицитной должностной категории - квалифицированных рабочих - рассмотрим некоторые трудности, с которыми в условиях сегментированного рынка столкнулись попытки его сократить.
Реализация программы подтвердила, что нехватка квалифицированных рабочих вызвана их естественным выбытием (это одна из самых «пожилых» должностных категорий), оттоком кадров на рабочие места других специальностей с лучшей оплатой, условиями и режимами труда, недостаточным замещением выбытия. Профориентация не дала желаемых результатов, что тоже нельзя назвать неожиданностью - молодые к станкам не стремятся. А те, кто идет в рабочие, едва ли имеют лучший выбор. Проведенный в рамках программы опрос выпускников учреждений начального и среднего профессионального образования Переславля-Залесского наглядно показал, какой контингент обучается рабочим специальностям (табл. 4).
Удел учреждений начального профессионального образования - весьма пассивная молодежь, которая к тому же не горит желанием работать по специальности. Между тем даже при перспективном снижении занятости квалифицированных рабочих потребность в замещении выбывающих кадров не исчезнет.
Таблица 4
Некоторые характеристики выпускников учреждений среднего (ссуз) и начального (нпуз) профессионального образования Переславля-Залесского в 2008 г.
Характеристика Ссуз Нпуз
Готовность к трудоустройству Высокая Низкая
Готовность к работе по специальности 91% (остальные планируют работать по другой специальности) 15% (остальные не определились с трудоустройством)
Ориентиры трудоустройства: 1) уровень заработной платы 2) наличие социальных гарантий 3) перспективы должностного роста 80% в рамках 1,5-2 ПМ* Не очень важно Очень важны Не определились Важно Не проявили интереса
Установки на поиск работы Активные (через СМИ, Интернет, подготовку резюме, собеседования) Пассивные (испытывают неуверенность при контактах с работодателями)
Препятствия для трудоустройства отсутствие опыта работы, молодой возраст
* ПМ - прожиточный минимум.
А для перевооружения труда рабочих необходимы качественно новый уровень образования и адекватный контингент для его восприятия. Вопрос о качестве образования мы не затрагиваем. Что же касается контингента, то по опыту программы не только профессиональные училища, но и предприятия с передовыми технологиями, отдающие предпочтение внутрифирменной подготовке рабочих, сталкиваются с проблемой поиска «пригодных» учеников, не говоря уже об отборе лучших для дальнейшего обучения наиболее сложным операциям.
Низкий престиж рабочих профессий, который не только поддерживает дефицит соответствующих кадров, но и создает преграды их качественному обновлению, - одно из наглядных следствий сегментированного рынка труда. Аналогичные проблемы наблюдаются в других профессиях и специальностях, которые востребованы в малопривлекательных сегментах занятости (Гловацкая, Лазуренко, 2009). Поэтому целевые меры, направленные на повышение сопряжения спроса и предложения труда, заложенные в программы управления кадровым потенциалом, недостаточны, их следует дополнить мерами, связанными с ослаблением рыночной сегментации.
ВЛИЯНИЕ ПОДДЕРЖКИ БЕЗРАБОТНЫХ НА СТРУКТУРУ ЗАНЯТОСТИ
Политика поддержки безработных, если она является элементом политики занятости, должна содействовать трудоустройству и позитивно влиять на структуру работающего населения, но в силу автономности ее влияние имеет ограниченный и противоречивый характер. Во-первых, емкость регистрируемого рынка не превышает 5% экономически активного населения (исходя из числа незанятых, обратившихся в центры занятости). Во-вторых, это рынок не самых активных и квалифицированных трудовых ресурсов и не
лучших рабочих мест. В-третьих, поддержка безработных нацелена на оперативное снижение социальной напряженности в обществе с применением недальновидных мер.
Из-за ориентации на текущие параметры регистрируемого рынка текущая поддержка подходит для условий, когда качественные и структурные изменения рабочей силы, направленные на достижение полной и продуктивной занятости, обеспечивают все причастные к этим процессам государственные институты и сами предприятия. Тогда на долю содействия трудоустройству безработных остается помощь преимущественно сла-бозащищенным категориям, которых путем подбора вакансий устраивают на непрестижные, но приемлемые рабочие места или обучают, чтобы они могли эти места заполнить. Если этого сделать не удается, безработным предлагают общественные работы. Обычно деятельность центров занятости шире, но данные функции являются основными и должны вносить пусть малый, но полезный вклад в решение структурных проблем и достижение полной занятости.
В реальности безработных поддерживают в условиях возобновляемых диспропорций в составе рабочей силы. Центры занятости обслуживают главным образом неудовлетворенный спрос на труд в «провальных» сегментах рынка с высокой долей рабочих специальностей, в том числе неквалифицированного труда, и с низкой оплатой (удельный вес вакансий с заработками ниже прожиточного минимума гораздо выше, чем по занятым рабочим местам). Профессиональная подготовка с учетом этого спроса идет по ускоренным программам и не более полугода, а чаще укладывается в значительно меньшие сроки. В рамках общественных работ в основном выполняется труд низкой квалификации, что, поддерживая экономическую активность, расширяет «зону» рутинной занятости, а для квалифицированных безработных означает деградацию трудового потенциала.
Еще меньше данные формы поддержки подходят для кризисных ситуаций, когда
растут и общий спрос на услуги центров занятости, и круг квалифицированных клиентов. В этих условиях не только резко снижается количество вакансий, но и ухудшается их структура. По информации исследования центров занятости в шести регионах России, проведенного ГУ ВШЭ в 2009 г. (результаты исследования была доложены на XI Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества в апреле 2010 г. в ГУ ВШЭ, Москва), с началом кризиса в этой структуре произошел сдвиг в пользу специалистов узкого профиля и неквалифицированных рабочих. Осложнение проблем содействия трудоустройству, по данным Ростру-да за 2008-2009 гг., привело к повышению доли участников общественных работ при снижении удельного веса проходящих подготовку. По данным нашего опроса сотрудников центра занятости Переславля-Залесского в 2009 г., для претендентов на обучение пришлось ввести конкурсный отбор, чего не было в докризисные годы.
Так как в условиях кризиса социальная напряженность нарастает, стремление сбить ее волну любой ценой приводит к краткосрочным решениям, которые консервируют структурные диспропорции или настолько непродуманны, что при благих намерениях приводят к мизерным результатам. Издержки такого целеполагания наглядно продемонстрировала антикризисная программа снижения напряженности рынка труда в 2009 г. Например, объектами для поддержания рабочих мест путем прямых финансовых вливаний стали убыточные предприятия моногородов и ряд «пер-соналоемких» фирм, вопрос о дальнейшей судьбе которых так и остался открытым.
По программе опережающего обучения работников государство взяло на себя компенсацию «рухнувших» внутрифирменных средств на эти цели. Однако, по данным упомянутого исследования ГУ ВШЭ, вместо поддержки перспективных фирм помощь предназначалась тем, чей персонал попал под угрозу массового увольнения, т.е. в основном убыточным предприятиям, для которых пере-
обучение работников, в принципе, не актуально. Кроме того, при бюрократизированных процедурах доступа к помощи желающих ею воспользоваться почти не нашлось. Поэтому некоторым крупным предприятиям она навязывалась в административном порядке. Весьма плачевны и результаты программы переселения безработных и их семей в другую местность, которая призвана способствовать эффективной региональной и поселенческой мобильности. Согласно нашему опросу в Переславле-Залесском ее реализации препятствовали ограниченная база данных о вакансиях и недоучет реалий трудоустройства (однократного переезда для него оказывалось недостаточно).
По этим и ряду других причин в 2009 г. средства федерального бюджета на политику занятости, исходя из первоначально и дополнительно выделенных сумм, оказались наполовину неосвоенными. Но вместо скрупулезного анализа факторов их омертвления и поиска путей улучшения содействия занятости принято решение в 2010 г. приблизить финансирование к уровню освоенных сумм. В номинальном исчислении это почти те же затраты, что и в предкризисном 2008 г. А что касается условий, при которых сложившаяся поддержка безработных может быть успешным дополнением к реструктуризации занятости, то их создание на основе полноценной политики занятости пока даже не просматривается. Это означает, что выход из кризиса чреват возвращением на круги своя - к поддержанию структурных диспропорций и дефицита кадров, который с учетом демографически обусловленного процесса сокращения трудовых ресурсов может привести и к их физической нехватке.
Литература
АкаевА.А., Садовничий В.А. Исследование сценариев развития России в условиях мирового кризиса // Аналитические доклады победителей кон-
курса «Россия в условиях мирового кризиса». М.: Российский гуманитарный научный фонд, Языки славянских культур, 2009.
Александров Ю. Бегство от социализма // Pro et Contra. 2001. Т. 6. № 3. С. 37.
Гимпельсон В., Капелюшников Р., Лукьянова А. Спрос на труд и квалификацию в промышленности: между дефицитом и избытком. М.: ГУ ВШЭ,
2007. С. 57.
Глазьев С.Ю. Антикризисные меры: просчеты, выводы, предложения // Экономическая наука современной России. 2009. № 2.
Глазьев С.Ю. Развитие российской экономики в условиях глобальных технологических сдвигов. М.: НИР, 2007. С. 13.
Гловацкая Н.Г., Лазуренко С.Г. Модернизация российской системы образования в условиях перехода к инновационной экономике. М.: ИЭ РАН, 2009. С. 41.
Коровкин А.Г., Долгова И.Н., Королев И.Б. Дефицит рабочей силы в экономике России: макроэкономическая оценка // Проблемы прогнозирования. 2006. № 4. С. 41.
Котляр А. О понятии рынка труда // Вопросы экономики.1998. № 1. С. 40.
Крупнов Ю. Возвращение труда // Золотой лев. 2005 (http://www.zlev.ru/65_29.htm).
Литвинцева Г.П. Анализ ценовых диспропорций в российской экономике // Проблемы прогнозирования. 2002. № 4.
Орлова И. Главные жертвы // Литературная газета. 2009. 21-27 окт. № 43.
Малева Т. Российский рынок труда и политика занятости // Государственная и корпоративная политика занятости. М.: Московский центр Карнеги, 1998. С. 33.
Петраков Н.Я. Механизмы минимизации последствий мирового кризиса для экономики России в условиях глобализации // Аналитические доклады победителей конкурса «Россия в условиях мирового кризиса». М.: Российский гуманитарный научный фонд, Языки славянских культур, 2009. С. 207.
Родионов А. Низкая производительность труда - препятствие для роста российской экономики.
2008. Сайт компании GiG Business Consalting (http://www.cig-bc.ru/library/74190/93453).
Соболева И.В. Человеческий потенциал российской экономики: проблемы сохранения и развития. М.: Наука, 2007. С. 174.
Соболевская А.А., Попов А.К. Постиндустриальная революция в сфере труда. М.: ИМЭМО, 2009. С. 170-172.
Сокращение ручного неквалифицированного труда. М.: Экономика, 1987.
Социум XXI века: рынок, фирма, человек в информационном обществе. М.: Экономический факультет МГУ; ТЕИС, 1998.
Ткаченко А.А. Занятость и экономика: политика государства в переходный период. М.: Инфограф, 2000.
Токсанбаева М.С. Неоднородность трудовых ресурсов в «зеркале» распределения заработной платы // Экономическая наука современной России. 2007. № 1. С. 95-98.
Трудовая миграция в Россию // Демоскоп weekly. Электронная версия бюллетеня «Население и общество», 2008. 21 января (http://www.poHt ru/research/2008/01/21/demoscope315.html).
Четвернина Т.Я. Социальная защита от безработицы и ее институциональное обеспечение: Автор. дис. д-ра экон. наук. М.: ИЭ РАН, 2002.
Рукопись поступила в редакцию 22.06.2010 г.
