CC BY
154
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2013, Том 22, Экспресс-выпуск 893: 1739-1752
Владимир Михайлович Зензинов (1880-1953) -забытый революционер и орнитолог
Е.Э.Шергалин
Евгений Эдуардович Шергалин. Мензбировское орнитологическое общество. E-mail: zoolit@mail.ru Поступила в редакцию 1 июля 2013
В истории русской орнитологии можно пересчитать по пальцам политических деятелей, интересовавшихся птицами. Одним из них был лидер социалистов-революционеров (эсеров) Владимир Михайлович Зензинов (1880-1953), участник двух кругосветных путешествий, всех трёх русских революций, автор многих книг. Это человек необычной судьбы. В будущем о нём ещё напишут книги и снимут фильмы. Принадлежность к ставшей опальной политической партии и непримиримость к позиции В.И.Ленина привели к его полному забвению в годы Советской власти. Наш долг — восстановить память об этом человеке.
Владимир Михайлович Зензинов.
Фотографии с сайтов: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%B5%D0%BD%D0%B7%D0%B8%D0% BD%D0%BE%D0%B2,_%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80_% D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0% B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 и http://www.emaproject.com/lib_author.html?id=Persona320
Владимир Михайлович Зензинов родился 29 ноября 1880 года в Москве в купеческой семье. В 1899 году он окончил Третью московскую гимназию, а высшее образование получил в Германии, где четыре с половиной года изучал философию, экономику, историю и право в университетах Берлина, Галле и Гейдельберга.
Именно за границей в 1900 году В.М.Зензинов познакомился с эсерами Н.Д.Авксентьевым и И.И.Фондаминским и под их влиянием в
1903 году вступил в партию социалистов-революционеров. Всю оставшуюся жизнь он был верен ей, несмотря на преследования и гонения, не перебегая из одной партии в другую, как это делают многие политические деятели современности на постсоветском пространстве.
В январе 1904 года Зензинов вернулся в Россию. Работал в московском комитете партии социалистов-революционеров (ПСР). В Кровавое воскресенье 9 января 1905 года он был арестован в Москве и после шестимесячного пребывания в Таганской тюрьме приговорён к административной ссылке в Восточную Сибирь на пять лет. Однако из-за русско-японской войны ссылка в Сибирь была заменена на ссылку в Архангельск. Сразу после прибытия в Архангельск Зензинов бежал из ссылки, в августе 1905 года прибыл в Швейцарию, а уже в конце октября 1905 года тайно возвратился в Санкт-Петербург.
С этого времени начинается его взлёт в карьере революционера. С 1905 года он уже член ЦК партии социалистов-революционеров и один из руководителей Декабрьского восстания в Москве. До апреля 1906 года - член боевой организации эсеров, работал по подготовке террористических актов в Москве и Петербурге. Весной 1906 года в качестве представителя ЦК партии направлен для работы с крестьянами в Киевскую и Черниговскую губернии. После разгона Первой Государственной Думы (9 июля 1906) он вернулся в столицу, где 4 сентября 1906 года снова был арестован и помещён в печально знаменитую тюрьму Кресты. Снова был приговорён к административной ссылке в Восточную Сибирь на пять лет и отправлен по этапу в Якутск. Летом 1907 года Зензинов прибыл в Якутск, но под видом золотопромышленника бежал через тайгу в Охотск (от Якутска до Охотска 1500 вёрст), из Охотска на японской рыбачьей шхуне добрался до Японии, а затем на пароходе через Шанхай, Гонконг, Сингапур, Коломбо и Суэцкий канал вернулся к декабрю 1907 года через Европу на Родину.
С января по май 1910 года снова занимался партийной работой в Москве. В мае 1910 года арестован в Петербурге и в третий раз сослан на пять лет в Сибирь. До чего же терпеливо было царское правительство! На этот раз Зензинов был отправлен в маленький посёлок Русское Устье в Якутской области, на побережье Северного Ледовитого океана, откуда никакой побег невозможен. И здесь, вдали от цивилизации, кипучая натура Владимира Михайловича нашла выход в творческой деятельности. Живя в ссылке в Русском Устье, Верхоянске и Булуне (низовья Лены), он серьёзно увлёкся этнографией и орнитологией. Результатом его пионерных исследований стало написание нескольких книг: «Старинные люди у холодного океана» (1914), «Очерки торговли на севере Якутской области» (1916), «Русское Устье» (1921), «The Road to Oblivion» (1931), «Chemin de l’Oubli» (1932). Все эти публикации В.М.Зензинова получили высокую оценку специалистов.
В 1915 году в Москве в «Дневнике Зоологического Отделения Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии» выходит статья Б.М.Житкова и В.М.Зензинова «К орнитофауне Крайнего Севера Сибири».
КЪ ОРНИТОФАУН Е КРАШШГО СЕВЕРА СИБИРИ *).
Б. М. Житковь п В. М, Зензиновъ.
Селенье Русское Устье (Якз'тском области, Верхоянска™ округа) расположено подъ 710 i' с. ш. и 1490 26' в. д. отъ Грин -пича, на рккгк Индигирка, среди без.тЬснон тундры, въ 8о вер-стахъ отъ Ледовитаго океана. Местность сильно болотистая, съ массой Ьзеръ, протоковъ и ркчекъ. Тальникъ р-1;дко поднимается выше гвддуаршина, а иерстахъ въ 30 къ с'Ьнеру пропадаетъ вовсе; н только иерстахъ въ 6о отъ Русскаго Устья къ югу кустарникъ становится гуте и выше—до сажени. Въ бо—70 иерстахъ южн Ье Русскаго Устья Индигирку пересЬкаетъ каменистая возвышенность, которая грядой идетъ отъ р’Ькп Яны къКолтгЬвъ в. млн с,-в. направлен!]!. «камня" начинается л );сь.
’) В. М. Зслзиновъ, бо время преоыван1я своего въ Русскомъ Уси.-fc Верхоянскаго округа, прислалъ suit небольшую коллекцию пзт. 33 шкурокъ тииъ. нмъ собранныхъ, п тетрадь эамЪтокъ по ориптолопн края- Несмотря из то. «по присланная коллекц1я не велика, н что наблюдешя В. М. 3 е н з 11 и о в а, спешально орннтолопей не закимаишэгося, ноеязъ нисколько отрывочный характеръ, я считалъ не безполеэнымъ опубликовать весь матер1алъ, такъ какъ край, глЪ онъ собранъ, принадлежит!, къ числу наименее доступ ныхъ на uccii обширной н мало изслЬдо-панной Tcppinopin Саперной Сибири. Только особо счастлнвыл обстоятельстиа MOi yiTi привести на продолжительное время въ устье Индигирки изотЬдователя,—будетъ ли онъ путешественинкъ или ссыльный, такъ какъ экспедншя иъ этотъ край стоить дорого, а ссыльные иъ пред'Ьлахъ Якутской области обыкновенно проживают, южн+ic. Неизвестно поэтому, когда материалы н наблюден 1я В. М. Зснзнноил булугъ дополнены, а лсякН! фтпъ. косдкниШся орнитофауны дельты Индигирки интсрссснъ II можегь быть сопоставленъ съ данными по орнитофаун* бассейна Нижней Колымы съ одной стороны н Таймыра и устья Лены съ другой.
Самый край, въ которомъ пришлось экскурсиронать П. М. 3 с н з и н о и у. прекрасно опнсаиъ пмъ въ работ* „Русское Устье11 („Этнографнч. OOojptiiie", кн. XCV1—XCVI1, 1933; статьи иьппла также отдельно).
Собранная В. .М. Зе н з н н о в ы м ъ коллекшя птнцъ передана мною иъ Зо* олошчееки! музей Моек опека го университета.
Вот что писал Б.М.Житков во введении к их совместной публикации по птицам Крайнего Севера Сибири: «В.М.Зензинов, во время пребывания своего в Русском Устье Верхоянского округа, прислал мне небольшую коллекцию из 33 шкурок птиц, им собранных, и тетрадь заметок по орнитологии края. Несмотря на то, что присланная коллекция не велика, и что наблюдения В.М.Зензинова, специально орнитологией не занимавшегося, носят несколько отрывочный характер, я считал не бесполезным опубликовать весь материал, так как край, где он собран, принадлежит к числу наименее доступных на всей обширной и мало исследованной территории Северной Сибири. Только особо счастливые обстоятельства могут привести на продолжительное время в устье Индигирки исследователя, — будет ли он путешественник или ссыльный, так как экспедиция в этот край стоит дорого, а ссыльные в пределах Якутской области обыкновенно проживают южнее. Неизвестно поэтому, когда материалы и наблюдения В.М.Зензинова будут дополнены, а всякий факт, касающийся орнитофауны дельты Инди-
гирки интересен и может быть сопоставлен с данными по орнитофауне бассейна Нижней Колымы с одной стороны и Таймыра и устья Лены с другой. Самый край, в котором пришлось экскурсировать В.М.Зензи -нову, прекрасно описан им в работе «Русское устье» («Этнографическое Обозрение», кн. XCVI-XCVII, 1913; статья вышла также отдельно). Собранная В.М.Зензиновым коллекция птиц передана мною в Зоологический музей Московского университета».
Эта статья на 18 страницах многократно цитировалась за почти столетие и содержит следующие видовые очерки: Falco peregrinus Briss., Archibuteo lagopus Bruenn., Nyctea nyctea L., Asio accipitrinus Pall., An-ser albifrons Scop., Somateria spectabilis L., S. stelleri Pall. Anas formosa G., A. acuta L., Lagopus lagopus L., Limosa lapponica novae-zealandiae Gray., Scolopax gallinago Briss., Phalaropus fulicarius L., Ph. hyperbo-reus L., Squatarola helvetica L., Pavoncella pugnax L., Larus glaucus Bruenn., Sterna macrura Naum., Rhodostethia rosea Macgil., Stercorarius pomarinus Temm., Colymbus arcticus L., C. septentrionalis L. Кроме видов, находящихся в коллекции, собранной в дельте Индигирки, сделаны некоторые биологические наблюдения о следующих видах и родах птиц: фишерова гага, савка (местное название морянки), гуси (белолобая казарка, гуменник, чёрная сибирская казарка), белый гусь, лебедь, белый журавль, или стрех, орёл (вероятно, орлан-белохвост), кулики, воробьиные. Приводится также краткий перечень видов птиц, встреченных в Аллаихе, расположенном в 120 вёрстах по Индигирке от Русского Устья, составленный по словам местного священника, жившего в Аллаихе 32 года.
Статья содержит промеры некоторых тушек, фенологию прилёта, размножения, линьки и отлёта, охотничье-промысловое значение некоторых видов, народные названия, приметы и размеры стай, в которых встречались те или иные виды. Есть любопытные этологические наблюдения. В.М.Зензинов пишет: «У меня долго жила в дому пойманная молодая шилохвость (самка) со сломанным крылом, с большой жадностью поедая строганину и варёную рыбу, отчего сильно разжирела. Она не могла ужиться с чирком и однажды ночью забила его до смерти. Утка эта обнаруживала большую сообразительность: так, она всегда вылезала из угла на середину юрты, когда хлопнешь дверью, воображая, очевидно, что я ушёл из дому».
Примечательны также описываемые им масштабы промысла гусей и уток в те годы. «О количестве его (белолобого гуся) можно приблизительно судить по тому, что летом 1912 года четыре партии гусников (от 7 до 17 человек каждая) промыслили в низовьях Индигирки и Хромы 12000-15000 линных гусей. Остальная часть морского побережья между рр. Яной и Колымой оставалась нетронутой,— между тем там тоже, по рассказам «настников», линяет гусь: эти 12 -15 тысяч гусей считаются
здесь «средним» промыслом. Из 4 с половиной тысяч убитых гусей, которые промыслила та партия, где гусевал так же и я, было лишь 4 чёрных казарки и 1 гуменник: остальные — белолобые». В конце этого же видового очерка Зензинов описывает любопытный антропоморфический факт. «Интересно, что однажды из стада линных «пеших» гусей, когда их всех уже выгнали на берег из мерёжи, поднялся лишь один гусь и легко улетел; между тем их перед этим часа два «вымучивали» на воде, и он всё же из чувства солидарности держался вместе с товарищами, хотя и мог улететь пре первой же тревоге». Примечательно также указание на редкость стерха век назад и использование его перьев: «Я видел журавля лишь издали ночью 21 мая — на пролёте с другими птицами — и 27 июня. Живут и гнездятся эти птицы в ярах и возле камня. Перья идут на оперение стрел. Вид этот сравнительно редок».
В свой книге «Старинные люди у холодного океана» (1914) Зензи-нов подробнее остановился на методах охоты на гусей, повадках этих птиц, их народных названиях и даже на кулинарных рецептах. В главе 4 «Промыслы» он пишет: «У сетей и особенно сельдёвок есть опасный враг — большая белая чайка. Сильным клювом она легко раздирает сети, вытаскивая рыбу, и сильно вредит промыслу. Облюбовав сеть, она караулит её и заставляет хозяина чинить снасть ежедневно. С ружьём не подпускает, на „уду“ попадается редко С,уда“ - острая палочка, воткнутая внутрь сельдятки,- жадная птица проглатывает рыбу целиком и давится).
Существенной подмогой рыбному промыслу является гусевание (большой белолобый азиатский гусь). Идут по гуси далеко не все, хотя гусей охотится добыть всякий;- гусевание отнимает почти целый месяц, который часто выгоднее затратить на добычу рыбы (если хорош улов). Идут тремя партиями, каждая от 5 до 20 человек — на Моготоев-скую Лопатку, на Крестовскую и к морю на восток от устья Индигирки (из Станчика). Часть гусников идёт конями по “едоме” (холмами), большинство — в “ветках” рекою. У моря те и другие сходятся. Успех гусевания зависит как от количества линяющих гусей, так и от погоды.
В плохой год приходится на пай по 50 штук, в хороший — пай доходил до 800 штук (в тот год 100 гусей стоили 2 рубля, обычная же цена их 10 штук — 1 рубль). Добытые гуси зарываются на месте промысла в ямах, и ездят за ними только весной; этот лежалый гусь всегда бывает кислым, идёт в таком виде на еду как людям, так и собакам. Кроме трёх партий мещан, гусевать ходят “в новое место” живущие в Бородине и Шевелеве якуты и изредка Хомские якуты к устью Хромы. Раньше (лет 30-50 тому назад) мещане ходили гусевать к Меркушкиной стрелке за р. Хрому, но за дальностью расстояния это место бросили.
В конце лета (последние числа июля), после гусевания, пастники едут вдоль морских берегов на конях настораживать пасти “мотырька-
ми” — кончиками крыльев линных гусей, заготовляемых во время гу-севания; возвращаются к Успенью или Иванову (29 авг.). Эти морские пасти дают всего больше. В первый зимний осмотр настораживают пасти на “симку” (волос) и разбрасывают вокруг каждой пасти кусочки кислой рыбы или гуся, чтобы заманить песца; летом симку может задеть птица. Добывают в пастях за год от 2 до 50 песцов в хозяйстве. В значительной степени добыча зависит, конечно, от случайности, но отчасти — также и оттого, насколько хозяин о своих пастях заботится. Осенью 1912 г. набег песца был необыкновенный — “что комара”. Один промышленник из 300 пастей вынул в один объезд 70 песцов (большею частью — крестоватики и чаяшники), но из них цельных было лишь 8, остальные были съедены в пастях другими песцами.
Всякое мясо (оно бывает редким гостем) только варят. Любят кости; когда я убил на тундре оленя и отдал его своим спутникам, они, к моему удивлению, лучшие места (грудинку и задние ноги) зарыли в землю для собак, а себе взяли “костки”. С февраля до весны ловят в силках куропаток (2-3 в день), весной — турухтанов “пленками” (петлями на токовищах); во время прилёта птиц бьют всякую мелочь — всё это варят. Едят даже гагар, но чайками брезгают. Из птиц всего больше бывает линного гуся, иногда попадается лебедь. Гуся большею частью едят кислым (из добытых летом на гусевании), против кислятины вообще ничего не имеют, некоторые даже её предпочитают свежей еде. Во время гусевания один упорно укладывал в свою плетушку прокислую рыбу, взятую ещё из дома, пока её не забросили - от неё уже
а ' '
пахло на целую сажень, - кислая - твердая, — уверял он, - свежая -жидкая”. На пасху староста прислал мне в подарок пирог из хлебного теста ... с протухшей рыбой.
Из жирных гусей (и гагар) крошат “кавардак”, т.е. режут мясо на мелкие кусочки и жарят на огне в собственном соку. Иногда на сковороде жарят в рыбьем жиру “селянку” из оленя».
В главе 9 «Особенности языка» В.М.Зензинов описывает древние русские слова, сохранившиеся у людей, населявших Русское Устье: кавардак - крошево из гусиного мяса; махало - крыло; мотырки - кончики крыльев линного гуся (идут как приманка для песцовых пастей); мотылек - почки (у гуся); балбах - гусь, набитый мясом двух других гусей; выпаривать яйца - высиживать яйца; мужички, жёнки - самцы, самки (о птицах и животных).
Песня раздаётся редко, случайно не приходилось подслушать почти ни разу. Помню лишь, как во время гусевания, когда гусей “держали” кольцом из веток на воде, кто-то затянул песню, чтобы чем-нибудь пугать птицу. Другой раз слышал колымскую песню о “чернобровке” в тоскливую дождливую погоду из палатки, где певец сидел, плетя от нечего делать сети.
В главе 10 «Песни» автор приводит описание двух сказок русско-устинцев, посвящённых птицам. «Ещё в “Верхоянском сборнике” есть сказки, записанные Худяковым — вероятно, в начале 1870-х годов — со слов одного русско-устинца. Несомненно, много сказок сохранилось в Русском Устье и теперь — сужу об этом по тому, что говорил мне парнишка, которого я учил грамоте — он уверял меня, что его тётя знает их много и некоторые мне пересказывал. Но ни его отца, ни других я не мог убедить эти сказки рассказать мне — они “совестились”. Услышать удалось только две сказки о птицах.
№ 13. О гагаре
Досель это было. Говорит гагара ворону: “Ворон, попестри меня”. Начал ворон её пестрить — пестрил'-пестрил... Посмотрела гагара в воду: “Ой, какая я красивая! давай, ворон, я тебя попестрю”. Завязала ворону глаза и давай его мазать. Глядит ворон — весь как сажей замазан. Села гагара на воду, а ворон как ударит её в хвост, так и стала она к хвосту приплюснутая.
№ 14. О стеллеровой гаге
(Местное якутское название берганнях; у этой птицы окраска самцов очень пестра и красива,— самки, наоборот, окрашены в скромный буро-рыжий цвет,— “будто опалены”).
Весной жёнка (самка) снаряжает мужичка (самца) в путь и уж так-то его украшает, украшает, что для себя ничего не останется, — накинет, что попало — и так летит».
Таким образом, В.М.Зензинов применял комплексный подход к изучению жизни русско-устинцев, а его наблюдения касаются стыка орнитологии и этнографии. Он занимался птицами чуть менее 4 лет, то есть совсем небольшую часть своей жизни (прожил он 72 года), но в орнитологии оставил очень яркий след, как и во всём другом, за что ему приходилось браться.
Летом 1912 года район ссылки В.М.Зензинова посетил ныне малоизвестный в России полярный исследователь — норвежский зоолог и
и
препаратор Иохан (Юхан) Корен (1879-1919). Он сфотографировал группу местных жителей и нескольких русских политических ссыльных. Один из ссыльных в книге Стейнара Викана — биографа Корена — «Johan Koren, feltzoolog og polar-pioner» (2000) назван известным революционером по фамилии «Господин З.». Корен не мог не восхищаться некоторыми человеческими качествами политических ссыльных. Господин З. познакомил Корена и с другими ссыльными: Верцинским и Сикорским. У нас есть все основания предположить, что этот некий господин «З.» и есть наш герой Зензинов и что на фотографии он стоит второй справа в заднем ряду. Эта уникальная фотография ныне хранится в библиотеке Эрнста Майра в Музее сравнительной зоологии в Гарвардском университете (США).
Политические ссыльные, сфотографированные Йоханом Кореном в Средне-Колымске 18 феварля 1912 года. Человек со скрещёнными руками — Ш-Л.В.Сикорский (1884-1927), организовавший покушение на министра внутренних дел В.К.Плеве (1846-1904).
Но вернёмся к приключениям и резким поворотам в жизни Владимира Михайловича Зензинова. В 1914 году (по некоторым данным - в 1915) он возвратился из ссылки в Европейскую Россию и стал издавать в Москве «Народную газету». С января 1917 по январь 1918 года он жил в Петрограде и, конечно же, не прекращал революционной деятельности. В 1916 году призван на военную службу, но из-за плохого зрения через 2 месяца освобождён от её несения. После Февральской революции 1917 года В.М.Зензинов - член ЦК ПСР, член исполкома Петроградского совета. В июне 1917 года на Первом съезде Советов он избран членом ВЦИК, в ноябре 1917 года - депутатом Учредительного собрания. По поручению ЦК ПСР переехал в Самару, где вошёл в состав Комуча. На уфимском государственном совещании был избран членом Временного правительства.
После прихода к власти адмирала Колчака из-за острого несогласия с проводимой им политикой В.М.Зензинов был выслан в Китай. В январе 1919 года через Японию и Америку он попал в Париж, где занялся литературно-журналистской и политической деятельностью. С 1919 по 1939 год жил в Париже, Праге, Берлине, снова Париже. В эти годы он принимал самое активное участие в издании ряда таких демократических и социалистических газет и журналов, как «Воля России», «Голос России», «Дни», «Новая Россия», «Современные Записки». В 1925 году в Берлине вышла его книга с рассказом про собаку Нена, с которой он прожил три с половиной года в ссылке в Якутии. Этот рассказ Зензинов заканчивает такой фразой, описывающей момент при-
хода вести о кончине его четвероногого друга: «Мне не стыдно признаться, что при чтении этого письма я плакал».
Рисунок тянущих гусей из рассказа В.М.Зензинова «Нена».
В 1929 году в Париже в издательстве «Современные Записки» он выпустил книгу «Беспризорные» про положение и судьбы брошенных детей, осиротевших в ходе Первой Мировой и Гражданской войн в России. Эта книга позже была переведена на четыре языка. Во время советско-финской войны В.М.Зензинов ездил в Финляндию в качестве корреспондента. По материалам собранных в тайне от финского командования писем и разговоров с военнопленными в 1944 году, уже будучи в Нью-Йорке, он на собственные средства опубликовал книгу «Встречи с Россией. Письма в Красную армию 1939-1940 гг.», которая многим читателям помогла по-новому взглянуть и на Зимнюю войну, и жизнь простых людей в СССР. В 1940 году Зензинов перебрался в Америку, в Нью-Йорк, где издавал журнал «За свободу» и сотрудничал
в «Новом русском слове», «Новом журнале», «Социалистическом вестнике». Состоял членом нью-йоркской группы эсеровского общества «Надежда» и Лиги борьбы за народную свободу, был членом фонда «Afran Foundation».
Владимир Михайлович Зензинов скончался 20 октября 1953 года на 73-м году жизни. Его тело было кремировано и урна с прахом захоронена в могиле № 34 на кладбище Вудлон (Park West Memorial
и
Chapel) в Нью-Йорке. Некоторые книги В.М.Зензинова, изданные в эмиграции, ныне доступны в сети Интернет. Часть его бумаг в настоящее время находится в Центре русской культуры Амхэрст колледжа (Amherst Center for Russian Culture) в Массачусетсе, США. К орнитологии, насколько нам известно, Зензинов больше не возвращался.
В заключение хочется привести выдержки из ярких воспоминаний, написанных А.Г.Чикачёвым в предисловии к сборнику произведений В.М.Зензинова под общим названием «Старинные люди у холодного океана», подготовленного писателями-краеведами Алексеем и Игорем Чикачёвыми.
В 1914 году в Москве вышла книга «Старинные люди у холодного океана. Русское Устье Якутской области, Верхоянского округа». Автор её Владимир Зензинов тогда ещё находился в ссылке в Якутии. Книга была встречена передовой русской общественностью с удивлением и большим интересом. Из многочисленных отзывов приводим лишь два: «Зензинову удалось дать портреты и описать жизненный уклад людей, которые пережили старину и донесли нам тот уклад жизни и мыслей, о которых мы знаем лишь по книгам» (Вестник Европы. № 1. 1915). «Зензинов написал очень интересный труд об этом Богом и людьми забытом крае. Труд его является богатым вкладом в бедную этнографическую литературу о жизни Восточной Сибири» (Забайкальская Новь. 1914). В том же 1914 году в журнале «Этнографическое обозрение» был напечатан его очерк «В гостях у юкагиров», посвящённый нижнеиндигирским ламутированным юкагирам. Через год выходит вторая его книга - «Очерк торговли на Севере Якутской области». В этих работах В.Зензинов проявил себя как незаурядный историк, этнограф, экономист и журналист. Тем не менее, его имя в наши дни известно лишь узкому кругу исследователей. Его книги не издавались в СССР. Даже во многих трудах сибирских историков он не упоминается. О нём не было принято широко распространяться по той простой причине, что он был членом партии эсеров, сторонником террора, ярым противником В.И.Ленина, другом А.В.Керенского и Б.В.Савинкова, отрицательно относился к Октябрьской революции. Да и само слово «эсер» в СССР было ругательным.
Родился он в Москве в 1880 году. Отец его, «исповедовавший дух московско-сибирских староверов», владел чайными плантациями на Цейлоне, имел в столице фирменные магазины. Интересен факт, что Фёдор Зензинов -брат отца - владел Нерчинскими рудниками, а племяннику пришлось впоследствии отбывать наказание в Сибири, в частности, в Александровском
Централе. Ещё в гимнастические годы Владимир испытал большой интерес к политической жизни, читал и распространял запрещённую литературу, что всегда было небезопасно. Находился под надзором полиции. Поэтому поступление в высшее учебное заведение в России было для него проблематично. В 1899 году он уехал за границу - в Германию, где в течение пяти лет слушал лекции по гуманитарным дисциплинам в университетах Берлина, Гейдельберга и Галле и получил хорошее образование.
В 1904 году Зензинов вернулся в Россию и принял участие в подготовке покушения на министра внутренних дел Плеве. Был арестован и сослан в Архангельскую губернию. Оттуда бежал за границу. Вступил в боевую террористическую организацию. В 1905 году ЦК партии эсеров поручил ему взорвать «Охранное отделение» в Москве. Здание было разрушено до основания, все бумаги сгорели. После этого он участвовал в организации ещё ряда террористических актов.
В сентябре 1906 года Зензинов был арестован и выслан на пять лет в Восточную Сибирь. Находясь в знаменитом Александровском Централе под Иркутском, семеро заключённых начали готовиться к побегу. Сделали подкоп, но были обнаружены. Им было объявлено, что судить будут в Якутске, куда их привезли в июле 1906 года. Из Якутска Зензинов совершил под видом золотопромышленника дерзкий побег в Охотск. Более месяца пробирался он по дикой тайге. Из Охотска на рыбацком судёнышке добрался до Японии. Из Японии через Гонконг, Сингапур и Суэц прибыл в Марсель. Фактически за короткое время совершил кругосветное путешествие, полное опасных приключений. Во Франции он прожил больше года.
В январе 1909 года он нелегально прибывает в Россию и начинает активную работу по возрождению партии эсеров, разгромленной после предательства Азефа. В мае 1910 года вновь был арестован. Просидел в Петропавловской крепости 6 месяцев, затем был отправлен в Якутскую область. Здесь местом проживания определили заполярное Русское Устье, куда до и после него политические преступники не ссылались.
«Мои родители прислали телеграмму, умоляя губернатора не ссылать меня в Русское Устье. Губернатор дал ответ, что согласен это сделать при одном условии - если я сам обращусь к нему с такой просьбой, но просить о чём-либо своих врагов я не привык».
«Древний русский оазис пробудил в Зензинове географа». Прожив среди русскоустьинцев неполный год, он увёз уникальных материалов на три книги, благодаря которым о Русском Устье узнали не только в России, но и в Европе. В ссылке он занимался фотографией, метеорологией, орнитологией и медициной. Одна русскоустьинская старуха о его врачебных способностях выразилась так: «Ты, дядюшка, лучше плохого доктора».
В.Зензинов научился ставить сети, ездить на собаках. На утлой ветке-душегубке совершил рискованное плавание через морскую губу шириной 25 километров, чтобы принять участие в промысле ленных гусей, который до него видели немногие европейцы. Он и из Русского Устья намеревался бежать в Америку, но вскоре понял невыполнимость своей затеи, ибо «скрываться лучше в толпе, чем в пустыне».
В 1913 году был переведён в Булун. Срок ссылки закончился в 1914 году. Но прежде чем ехать домой, Зензинов принял участие в небольшой гидрографической экспедиции под руководством П.Л.Драверта по поиску в устье Лены глубоководной протоки для захода морских судов. Но всё окончилось неудачей: «Нам не суждено было обессмертить свои имена географическим открытием». За четыре года, проведённые Зензиновым в Якутии, им собран большой этнографический материал, доставлено в Зоологический музей Московского университета несколько ящиков с птичьими шкурками, сделаны сотни уникальных фотоснимков. В Москве он познакомился и подружился с А.Ф.Керенским. Февральскую революцию встретил в Петрограде. Был назначен комиссаром Временного правительства, редактором газеты «Дело народа», которая стала центральным органом партии эсеров. Его друг и соратник Б.Савинков был в то время товарищем военного министра Временного правительства. В газете Зензинов развернул ожесточённую кампанию против В.И.Ленина и большевиков.
После Октябрьской революции и разгона Учредительного Собрания Зензинов, «превратившись в контрреволюционера», вынужден был бежать в Казань, затем в Самару. Здесь он вошёл в состав так называемого Уфимского Временного правительства (Директории). Местом своего пребывания новое Временное правительство выбрало Омск. На пост военного министра был приглашён А.В.Колчак. Но вскоре Правительство было арестовано и вся власть перешла к Колчаку. Судьба свела в Омске двух знатоков Крайнего Севера: полярного гидрографа, монархиста, адмирала А.В.Колчака и бывшего политического ссыльного, экономиста и этнографа, эсера В.М.Зензинова. Оба они искренне любили Россию, желали ей блага, но в сложной политической игре каждый из них по-своему сыграл роль. Естественно, отношения у них не сложились. Известно, что Зензинов неоднократно направлял в адрес монархиста Колчака задиристые провокационные письма. Может быть, такое поведение Зензинова и послужило одной из главных причин разгона адмиралом Директории, что было, на наш взгляд, политической ошибкой Колчака, приведшей его режим к краху.
В начале 1919 года Зензинов через Владивосток, совершив фактически второе кругосветное путешествие, эмигрировал за границу. Между 19191940 годами жил в Париже, неоднократно выступал в прессе. Опубликовал документы, дискредитирующие А.В.Колчака. Интересен тот факт, что последние 13 лет своей жизни эсер-террорист провёл в стране -«оплоте демократии» - США, наверное, под конец жизни поняв, что террором не добиться светлой мечты - освобождения народов России. Окончил он свои дни в 1953 году.
«В.М.Зензинов прожил долгую и бурную жизнь,- пишет В.Г.Распутин,-но, может быть, самое лучшее и полезное, что ему удалось совершить, относится к зиме и лету 1912 года, когда судьба забросила его на край света и преподнесла удивительный подарок, окунув в обстановку Древней Руси». Его книга «Старинные люди у холодного океана» вышла в свет в 1914 году с 63 фотографиями, на которых мы узнаём, особенно в детях, черты своих родственников и знакомых. К сожалению, в этом издании не
удалось воспроизвести все фотографии из-за мелкого размера и плохого качества, но мы приводим другие фотографии, обнаруженные в архивах.
У нас, потомков «старинных людей», родилась идея выпустить сборник избранных трудов В.М.Зензинова - человека удивительной судьбы, «политического мечтателя, который хотел выдвинуть Россию в европейский двадцатый век».
Сейчас, на пороге нового тысячелетия, читая эту книгу мысленно переносишься к началу XX века, чувствуешь дыхание истории, ощущаешь свою причастность к судьбе России, яснее понимаешь суть перемен, произошедших за это время.
Один из входов на кладбище Вудлон в районе Бронкс в Нью-Йорке — место вечного упокоения В.М.Зензинова. Фото из Википедии.
Автор признателен В.Г.Пчелинцеву за сканирование статьи Житкова и Зензинова.
Библиография В.М.Зензинова
Зензинов В.М. 1914. Старинные люди у Холодного океана. М.
Зензинов В.М. 1914. В гостях у юкагиров. М.
Зензинов В.М. 1916. Очерки торговли на севере Якутской области. М.
Зензинов В.М. 1919. Из жизни революционера. Париж.
Зензинов В.М. 1919. Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 г. Париж.
Зензинов В.М. 1920. Dallo zarismo al bolscevismo. Ricordi di un rivoluzionario russo. [От царизма к большевизму. Воспоминания о русской революции]. Roma.
Зензинов В.М. 1921. Ze zivota revolutionare[Ks жизни революционера]. Praha.
Зензинов В.М. 1921. Русское Устье. Берлин.
Зензинов В.М. 1925. Нена. Берлин.
Зензинов В.М. 1926. Die russische revolution [Русская революция]. Utrecht.
Зензинов В.М. 1926. Железный скрежет. Из американских впечатлений. Париж.
Зензинов В.М. 1929. Беспризорные. Париж.
Зензинов В.М. 1930. Les enfants abandonnes en Russie sovietique [Брошенные дети в советской России]. Paris.
Зензинов В.М. 1930. Die Tragodie der verwahrlosten Kinder Russlands [Трагедия беспризорных детей в России]. Zurich; Leipzig.
Зензинов В.М. 1932. Le Chemin de l'Oubli [Дорога в Забвение]. Paris.
Зензинов В.М. 1981. The Road to Oblivion [Дорога в Забвение]. New York.
Зензинов В.М. 1945. Au Pays du Fer et de l'Acier [В стране металла]. Paris.
Зензинов В.М. 1945. Встреча с Россией. Как и чем живут в Советском Союзе. Письма в Красную Армию. Нью-Йорк.
Зензинов В.М. 1953. Пережитое. Нью-Йорк.
Литер атур а
Александрова В.А. 1954. Памяти В.М.Зензинова: К годовщине смерти 20-го окт. // Новое русское слово 17 окт. (№ 15513): 8.
Зензинов В.М. 1913. Русское Устье Якутской области Верхоянскаго округа. М.
Зензинов В.М. 1914 (1913). В Русском устье // Землеведение 4: 7-49.
Зензинов В.М. 1914. Старинные люди у холодного океана. Русское Устье Якутской области Верхоянского округа. М.
Зензинов В.М. 2001. Старинные люди у холодного океана. 3-е изд. / А.Г.Чикачёв, И.А.Чикачёв (сост. и автор предисл.). Якутск: 1-133.
Зензинов В.М. 1925. Нена. Берлин.
Житков Б.М., Зензинов В.М. 1915. К орнитофауне крайнего Севера Сибири //Дневник Зоол. отд. Общ-ва любителей естествозн., антропол. и этнографии. Нов. сер. 3, 2: 42-59.
Кукушкина И.А. 2004. Путь социалистов-революционеров в эмиграцию (1918-1922) // Русский исход. СПб.: 79-105 (Сер. Русское Зарубежье. Источники и исследования).
Чуваков В.Н. (сост.) 1999. Незабытые могилы. Российское зарубежье. Некрологи 19171997. В 6 томах / Е.В.Макаревич (ред.). М., 2.
Steinar W. 2000. Jonan Koren, feltzoolog or polar-pioner. Oslo: 1-240.
Ссылки в Интернете
http://m.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%B5%D0%BD%D0%B7%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2,_
%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80_%D0%9C%D0%B8%D1
%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
http://www.emaproject.com/lib_author.html?id=Persona320
http://oldcancer.narod.ru/Geography/Zenzinov.htm
http ://www. emigrantika.ru/news/273-bookv
http://www.e-reading-lib.org/bookreader.php/23502/Zenzinov_Nena.html
