CC BY
84
ПРИЗВАНИЕ—ИСТОРИЯ
Ю.Р. Савельев
«ВИЗАНТИЙСКАЯ ТЕМА» В ТВОРЧЕСТВЕ Н.В. СУЛТАНОВА
Признанный мастер и теоретик «русского стиля», Н. В. Султанов на протяжении своей творческой жизни создал множество произведений в иной стилистике. Наиболее близким к «русскому» было «византийское» направление, влияние которого в церковной архитектуре историзма, как показали исследования последних лет, было не менее значимо, чем «русского». Оставаясь преподавателем Института гражданских инженеров—одного из самых влиятельных центров распространения «византийского стиля» в архитектуре, Н. В. Султанов в течение практически всей жизни оказывал влияние на формирование исторических знаний студентов, которые уже в учебных проектах имели возможность применить их на практике.
Взгляды известного зодчего, реставратора и знатока истории архитектуры, изложенные в его опубликованных сочинениях и архивных источниках, не оставляют сомнения в том, какое большое значение он придавал изучению византийской архитектуры и ее применению в церковном строительстве эпохи. Будучи еще молодым человеком, но уже достаточно знающим педагогом, он писал в одном из первых изданных курсов истории зодчества: «Византийская империя... создала новую архитектурную систему — безусловно, самое важное и положительное произведение византийского духа, и тем способствовала преуспеянию строительной деятельности христианских народов»1.
Преподаватель стремился к тому, чтобы соотносить важность практического интереса студентов к предмету с объемом читаемого материала. История архитектуры Византии занимала наибольшее
© Ю.Р. Савельев,2010
количество часов в его курсе истории средневекового зодчества. Свой предмет — историю архитектуры — Н. В. Султанов считал одним из наиболее сложных для восприятия, и поэтому знания о Византии студенты получали только на третьем курсе. На этом этапе обучения, по-видимому, начиналось проектирование с использованием исторических стилей. О важности предмета свидетельствует его упоминание в дневнике зодчего, например, за 1895 г., когда встречается запись: «24 января/4 февраля, понедельник. Дочитал на III курсе Византию»2.
Выпускники института направлялись на службу в российские губернии и, в особенности, начиная с 1880-х гг., применяли на практике знания, полученные на студенческой скамье. Очень часто именно «византийский стиль» привлекал их внимание при проектировании храмов, семинарских зданий и монастырских комплексов. Они остро нуждались в пособиях по истории архитектуры, которые могли использоваться в творческом процессе. И здесь им на помощь опять приходил Н. В. Султанов. Он полагал, что «для русских архитекторов византийский стиль имеет громадное значение, во-первых, потому, что он может служить превосходным подспорьем при проектировании православно-русских церквей, для тех художников, которые почему-либо не желают обращаться к нашему московскому зодчеству XVII в., а во-вторых, потому, что он послужил основой нашей первоначальной архитектуры, а стало быть, изучение его может служить для выяснения многих темных и еще не разгаданных сторон нашего национального зодчества»3. Им же был составлен один из лучших исторических атласов архитектуры. Объясняя обилие чертежей преимущественно византийских храмов и их деталей, он писал: «Из всех средневековых стилей, образцы коих находятся в нашем атласе, у современных русских зодчих имеет практическое применение только один—византийский, да и то лишь в церковном строительном деле. Все же прочие стили средних веков применяются в таких исключительных случаях, что об них и говорить нечего. Поэтому византийскому стилю отведено в нашем издании преобладающее место»4.
В конце XIX-начале XX в. «византийский стиль» получил всеобщее признание и широчайшее распространение в архитектуре российской провинции. Пожалуй, не было ни одной губернии и епархии,
где бы ни был построен хотя бы один храм в этой исторической стилистике. И школе Института гражданских инженеров в этом принадлежала почетная роль.
Оказывая значительное влияние на архитектурно-художественный процесс, Н. В. Султанов, как следует из архивных документов, применял свои знания в области византийского искусства в творчестве. Он живо интересовался византийской историей и культурой. Побывав на VI археологическом съезде в Одессе (15 августа -1 сентября 1884 г.), Н. В. Султанов обратил внимание на достаточно большое количество докладов, касающихся истории Византии. Своими впечатлениями он поделился в одним из писем графу С. Д. Шереметеву: «Одесский съезд был очень богат научными материалами и, кроме того, на нем впервые было устроено византийское отделение. Эта научная отрасль, теперь совершенно заброшенная западными учеными, крайне важна для нас, русских и, слава Богу, Одесский съезд показал, что у нас есть немало очень сведущих и даровитых “византистов”»5. Интерес к византийскому искусству, усилившийся после съезда, оказался, видимо, достаточно силен, так как после этого в дневнике зодчего все чаще начинают встречаться заметки о «византийской тематике».
Первый творческий опыт Н. В. Султанова в области «византийского стиля» касался «малых форм». В 1892 г. им был нарисован проект лампады в «византийском стиле», предназначавшийся для Иверской часовни в Москве, в память великой княгини Александры Георгиевны (1870-1891). Заказчиком был великий князь Павел Александрович, как об этом писал сам зодчий, но в оценке мастерства Н. В. Султанова принимал участие и великий князь Сергей Александрович— его постоянный заказчик6. Об этом проекте зодчий оставил упоминание в своем довольно подробном дневнике за 1891-1892 гг. «26 декабря/7 января [1891-1892] сделал рисунок лампады для княгини в византийском стиле»7. По сравнению с двумя другими лампадами, выполненными зодчим в «русской стилистике», первая признавалась самим автором «самой богатой по форме и самой любопытной по своему художественному содержанию»8. В качестве образца он использовал предметы из ризницы венецианского собора св. Марка. Изящную форму украшали восемь круглых медальонов, в которых изображения из жития св. царицы Александры
чередовались со шрифтовыми композициями, состоящими из молитвенных текстов.
Наибольшую техническую сложность вызвало исполнение миниатюрных серебряных барельефов. Для точного следования исторической стилистике потребовалось вначале заказать их из дерева мастерам Троице-Сергиевой лавры, хранящим средневековые традиции, и только после этого по сделанным образцам отливать их из серебра9. Именно это техническое затруднение заставило Н. В. Султанова выполнять рисунки барельефов специально для их детального выполнения в материале. О работе над этой частью проекта встречается и упоминание в дневнике. «15/27 марта [1892] ...С 8 до 12 ночи скомпоновал два византийских барельефчика для лампады великого князя [Сергея Александровича.—Ю.С.}». Работа была завершена на следующий день: «16/28 марта [1892]... до 11 вечера сделал два остальные барельефчика и приготовил их к отправке в Москву»10.
Пока зодчий все же не решался применить «византийский стиль» в больших проектах. Для этого ему не хватало знакомства с подлинными памятниками византийской архитектуры и путешествия по Греции и Малой Азии. Впервые Н. В. Султанов побывал на Сицилии, в Греции и Константинополе весной 1894 г. Период подготовки к этой увлекательной поездке отмечен в дневнике. Он начал готовиться к ней задолго и обстоятельно. «27 июня/9 июля [1893]... Читал исследование Безобразова о внутреннем быте Византии»11. Не упускал возможность поговорить со знающими людьми: «22 ян-варя/3 февраля [1894]... Был профессор-ориенталист В. Д. Смирнов. Сообщил очень много интересного про Константинополь, Бруссу и вообще Турцию»12. Но никакие даже самые увлекательные рассказы не могли заменить личных наблюдений и профессиональных оценок.
Среди впечатлений от этого путешествия особенно рельефно выделяется образ константинопольского храма св. Софии. Вот что писал сам Султанов, внимательный наблюдатель и тонкий ценитель истинно прекрасного в архитектуре. «Св. София снаружи совершенно изуродована позднейшими пристройками и издали производит впечатление громадного куба с плоским куполом посередине и совершенно чуждыми ей минаретами по углам. Но внутри она меня совершенно сразила; я многого ожидал, и все-таки она превзошла мои
ожидания: после Парфенона это самое “цельное” архитектурное произведение в мире! —Помимо архитектурных линий красоте общего очень содействует также умеренное освещение и спокойствие общего тона. Вообще — изумительная вещь! Конечно, страшно оскорбляют и художественное и православное чувство разные турецкие прибавки, начиная со щитов с изречениями из Корана... и косо положенными коврами. Но все же общее впечатление захватывающее: ходили очень долго и все не могли насмотреться! Но чем дольше ходили, тем более убеждались, в каком грустном состоянии находится этот лучший из памятников христианства: колонны покосились; своды потрескались, окраска и позолота осыпались! Волосы дыбом становятся при мысли об его будущности»13.
«Византийские впечатления» вдохновили зодчего. Он писал своему постоянному корреспонденту С. Д. Шереметеву: «Прежде, будучи только “книжно” знаком с византийским зодчеством, я боялся дотрагиваться до этого вопроса; но теперь, после того, как я видел своими глазами церкви Греции и Царьграда, у меня решимости прибавилось»14. С этого времени можно было ожидать появления в творчестве архитектора проектов храмов в «византийском стиле». В этом отношении представляет интерес разрез пятикупольной церкви, хранящийся в фонде Н.В. Султанова в Научно-исследовательском музее Российской Академии художеств. Это пока единственный известный проект, который можно соотнести с его творчеством15, но определить время его создания, заказчика и место строительства пока не представляется возможным.
Подтверждение готовности Н.В. Султанова к использованию «византийской стилистики» можно усмотреть в переписке с С.Д. Шереметевым о проекте храма памяти Д. С. Сипягина для села Клусова Волоколамского уезда Московской губернии. В двух письмах, адресованных графу, зодчий сам настойчиво предлагает составление проекта в знакомой ему стилистике: «Приношу Вам мою глубочайшую благодарность за присылку плана древней византийской церкви из Вашего “Малого Кучук-Дере”. Это обычный тип церквей Х-го века, и я сам видел такие в Константинополе и Афинах. Кроме того, совершенно подобную же церковь мы видели в Пицунде и близ Ху-маринского укрепления на том же Черноморском берегу. Нельзя ли снять фотографии со стен, со всех четырех сторон? Тогда бы
можно было сделать очень точный проект реставрации, хотя и теперь возможен более или менее близкий. Быть может, Вы желаете взять этот тип для Клусова? Я очень рад сделать и в этом роде»16. «Я очень хотел бы знать Ваше решение относительно Клусовской церкви: угодно ли Вам, чтобы она была подобна церкви в Кучук-Дере, или же сделать ее шатровую, в Московском стиле?»17
Творческий диапазон Н. В. Султанова был гораздо шире, чем представлялось ранее. Наряду с «русским стилем», ведущим в его творчестве, архитектор не уставал экспериментировать в области других «исторических стилей». Известны его великолепные проекты в «неоклассической» стилистике, «мавританском стиле». Теперь же представляется возможным ставить вопрос о существовании проектов «византийского стиля», вероятность появления которых возросла после посещения Константипополя в 1894 г. Таким образом, исторические и теоретические знания, передаваемые им на протяжении многих лет студентам Института гражданских инженеров, могли найти применение в его собственной архитектурной практике и еще более обогатить процесс храмостроения конца XIX-начала XX в.
1 Султанов Н. В. История архитектуры у народов Средних веков и Нового мира: Курс, читанный в Строительном училище МВД действительным членом ИРАО и Санкт-Петербургского Общества архитекторов, преподавателем Строительного училища, Технологического института и Николаевской Инженерной академии, гражданским инженером Н.В. Султановым. СПб., [1878-1879]. С. 76.
2 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 757. On. 1. Д. 6.
3 Султанов Н.В. История архитектуры... С. 76.
4 Султанов Н. В. Предисловие II Султанов Н. В. Памятники зодчества Средних Веков и магометанского Востока: Атлас. СПб., 1908. С. 1-2.
5 РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 1660. Л. 19-23 об.
6 Султанов Н. В. Три лампады в память великой княгини Александры Георгиевны II Искусство и художественная промышленность. 1901. № 8 (32). Отд. II. 6. С. XLVII.
7 ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 2.
8 Султанов Н.В. Три лампады... С. XLVIII.
9 Там же. С. XLVIII.
10 ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 3. —Н.В. Султанов писал: «впоследствии из этих четырех резных образков был сделан крест, хранящийся теперь в Павловском
дворце, в Петербурге, — он был, между прочим, выставлен в русском церковнокустарном отделе Парижской выставки» (Там же. С. XLVIII).
11 ОР РНБ. Ф. 757. On. 1. Д. 4.
12 Там же. Д. 5.
13 Там же. 30 апреля/12 мая 1894 года.
14 РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 1660. Л. 102-103.
15 Другой чертеж в «византийском стиле», хранящийся в этом архивном фонде Н. В. Султанова, является эскизным проектом храма Казанской иконы Божией Матери при Доме призрения бедных им. С. П. Елисеева в Санкт-Петербурге К.К. Вергейма и Ф. Л. Миллера, построенного в 1881-1885 гг.
16 РГАДА. Ф. 1287. On. 1. Д. 1660. Л. 186.
17 Там же. Л. 190-190 об.
