CC BY
88
ПРОБЛЕМЫ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПРАВОВЕДЕНИЯ. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО ЗА РУБЕЖОМ
Э.В. Туманов *
Верховный иммунитет иностранного государства в юридической доктрине и практике США
Ключевые слова: иммунитет иностранного государства, верховный иммунитет, доктрина США об иммунитете государства, Закон США «О верховном иммунитете иностранного государства» 1976г., формы верховного иммунитета
Sovereign immunity or crown immunity — this is the name in legal science and practice in America the special feature of sovereign's power, appeared when connecting with jurisdiction of foreign state.
The American doctrine marks out four types of sovereign immunity: federal immunity, state immunity, Indian tribe immunity and immunity of foreign state. Immunity conception constantly criticized by scientists, but the sovereign immunity itself plays important role in American law.
The conception of foreign sTare immunity was taken by American doctrine and law from Britain's common law. The first discussion about foreign state immunity was initiated in the US in connection with Supreme Court decision of 1812 on case Scooner Exchange vs McFaddon. In that case the judge Marshall, considered, that jurisdiction of US courts did not enough to investigate such case, because states sovereignty (in that case — France) according to the existing principles of international law the immunity is supposed from raising a case in the court of foreign state.
From that moment the executive branch of governmental power in the US recommended to take into consideration the immunity of foreign state in respect of amicable monarchy. But in 1952 acting legal advisor Jack B. Tate proposed to pay attention on legal term — «limited territory» of the immunity of foreign state and the state can be protected from public, not private cases.
To clarify this point the US Congress in 1976 adopted the United States Foreign Sovereign Immunity Act (The Law), which fixed the limiting theory of sovereign immunity and restricted the role of executive power and indicated the authority of courts in relation to foreign sovereign immunity of the state.
The Law states terms, in particular «political subdivisions», «foreign state establishments» and contains criteria for courts of the US to define the quality of the immunity of the foreign state in each separate case.
© Туманов Э.В., 2010
* Соискатель Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [dias@bk.ru]
In 1998 the amendments to The Law were accepted and general exceptions relating to foreign state immunity extended. According to the Law the foreign state has the same responsibility as private person in obtaining judicial protection.
But representatives of American judicial science notify some shortcomings of The Law. The confusion is in the name of The Law, because according to the contents the immunity should be presented in the framework of the US jurisdiction, but at the same time the real aim of the document is to codify the exceptions from immunity. The estimation of applying the document shows, that courts faced the difficulty when using the term commercial activity of foreign state, excepted from immunity protection. The Law leaves unsolved question about how to identify private subjects, which fulfils so-called quasi-immunity functions of foreign sovereign objects.
The investigation comes to the conclusion that among main features of modern conception of sovereignty of foreign state in doctrine and practice of the US must be mentioned.
Scientists and practitioners differentiate many types of sovereign immunity depending on bearer: federal immunity, state immunity, tribe immunity and immunity of foreign states. At the same time appeared trend of parallel development these types of immunity and acceptance and development in doctrine and in practice like single phenomenon — sovereign immunity.
There is the special law in the USA controlling the questions of withdrawal from immunity of foreign states on suits of compensation of damage presenting to the US courts. This law matches with American law doctrine «principle of long hand» when any question belonging to the US is under US jurisdiction. The law is not completely proper and is needed to be corrected.
The historic analyses the US development of sovereign immunity and it's practical application from the beginning of the XIX century till nowadays gives opportunity to conclude about evolution of these process from the point of view of regulating foreign immunity by separate state and deserve attention and further studying.
«Верховный иммунитет» (sovereign immunity, crown immunity) — именно так именуется в правовой науке и практике Америки особое свойство власти суверенного субъекта, проявляющееся при его соприкосновении с юрисдикцией иностранного государства и означающее изъятие из-под иностранной юрисдикции1.
Американская доктрина, в зависимости от носителя верховного иммунитета, традиционно выделяет четыре формы верховного иммунитета, учитываемых правовой системой США: федеральный иммунитет, иммунитет штатов, иммунитет индейских племен, иммунитет иностранного государст-
1 В российской науке иммунитет (без приставки «верховный») традиционно рассматривается как свойство главным образом государственной власти, означающее изъятие государства из-под юрисдикции иностранного государства.
ва. Отмечается, что, несмотря на то, что концепция иммунитетов постоянно подвергается разгромной критике со стороны ученых, само явление верховного иммунитета суверена продолжает играть существенную и приобретающую новые черты в ходе эволюции роль в американском праве.
Наиболее актуальными чертами современного понимания и развития доктрины о верховных иммунитетах (в целом) в науке и на практике в настоящее время являются следующие.
Во-первых, обсуждается «спорный» вклад Верховного Суда США в постулат о том, что Конституция США запрещает преследование против несогласных с федеральным правом штатов 1.
Во-вторых, усматривается тенденция «низших судов» (судов первой инстанции) к пересмотру позиции и по многим делам расширению понимания сути не только верховного иммунитета отдельных штатов США, но и других форм верховного иммунитета, признанного судами США: верховного иммунитета местных индейских племен, федерального правительства и иностранного государства2.
В-третьих, так как споры по верховному иммунитету возникают в большом количестве случаев, доктрина постепенно переходит к «обслуживанию» новых целей по вопросу об иммунитетах — от защиты незначительных финансов индейских племен 3 до определения лимитов юридической компетенции при решении существенных политических вопросов4.
В-четвертых, утверждается, что американская доктрина верховного иммунитета — и сам факт существования, и содержательная наполненность — изначально принадлежит и в основном формируется, развивается именно судами, а не представителями науки5. И хотя суды сопротивляются признать свою роль в создании и эволюции доктрины, верховный иммунитет входит в концепцию общего права, а юридические мнения (доктрина) представляют собой лишь первичный источник установления границ верховного иммунитета6.
В-пятых, выдвигается предположение о том, что различные формы верховного иммунитета, признаваемые сегодня американским судом, развивались и в доктрине, и на практике параллельно и потому имеют много важных черт сходства и могут плодотворно рассматриваться совместно7.
1 См.: Seminole Tribe of Fla. v. Florida, 517 U.S. 44, 47 (1996).
2 См.: Siegel J.R. Waivers of State Sovereign Immunity and the Ideology of the Eleventh Amendment // 52 Duke L.J. 1167, 1188 (2003).
3 См., напр.: Allen v. Gold Country Casino, 464 F. 3d 1044, 1047 (9th Cir. 2006).
4 См.: Allen v. Gold Country Casino, 464 F. 3d 1044, 1047 (9th Cir. 2006).
5 См.: Florey K. Sovereign Immunity's Penumbras: Common Law, «Accident», and Policy in the Development of Sovereign Immunity Doctrine // North Carolina Law Review. 2008.
6 См.: United States v. Lee, 106 U.S. 196, 207 (1882); Chemerinsky E. Against Sovereign Immunity // 53 Stan. L. Rev. 1201-1203 (2001).
7 См.: Florey K. Sovereign Immunity's Penumbras: Common Law, «Accident», and Policy in the Development of Sovereign Immunity Doctrine // North Carolina Law Review. 2008.
Это известного рода отступление от имевшегося ранее в научной литературе подхода к выделению обобщенного понятия «верховного иммунитета», который может быть представлен одной из четырех форм иммунитета, признаваемого судом — государственного, племенного, федерального и иностранного 1. На теоретическом уровне представители обозначенной позиции в науке опираются на утверждение, что ограниченная ответственность в процессе (то есть свойство иммунитета) — неотъемлемая черта именно свойства суверенитета и не зависит от вида субъекта, если он этим суверенитетом наделен. Более того, известно, что на практике в отдельных случаях американские суды часто подменяют понятия верховных иммунитетов разных суверенных субъектов (федерации, штата, племени, иностранного государства), ссылаясь на конкретные прецеденты, где одна форма верховного иммунитета определялась более предпочтительной, чем другая. В результате такой судебной практики часто ключевые аспекты доктрины развивались в тандеме, и именно потому, что процесс взаимовлияния разных форм иммунитета часто пересматривался, он устоялся как один из важнейших методов всестороннего понимания развития верховного иммунитета в США.
В-шестых, как негативный момент отмечается, что верховный иммунитет в американском праве (с частичным исключением иммунитета иностранного государства) в настоящее время не подтвержден письменным законодательным или исполнительным документом, что равносильно юридическому отказу от ответственности и оставлению доктрины иммунитета бесконтрольной. В результате Верховный Суд США предлагает лишь неясные и общие заявления о том, что верховный иммунитет является доктриной большой важности, а суды низшей инстанции часто используют расширенный подход к пониманию верховного иммунитета, не подвергая ситуацию всестороннему анализу.
В-седьмых, многими исследователями отмечается неединообразие практики в разных судебных инстанциях: суды низшей инстанции склонны создавать «зону безопасности» вокруг суверена даже в ситуациях, где верховный иммунитет технически не может быть применен, боясь риска чрезмерного вмешательства в прерогативы суверена. Иными словами, суды отходят от строгого толкования доктрины2, создавая разновидность общего права, «полутеневой» верховный иммунитет, который распространяется за пределы того, что нормально считается границами доктрины. Мнение же Верховного Суда по этому предмету, прослеживающееся в его решениях,
1 См.: Mangold v. Analytic Servs., Inc., 77 F. 3d 1442, 1448 (4th Cir. 1996).
2 См.: Davis K.C. Sovereign Immunity Must Go // North Carolina Law Review. 1970. Р. 383, 384; Smith PJ. States as Nations: Dignity in Cross-Doctrinal Perspective // North Carolina Law Review. 2003. Р. 29-32.
оценивается как пассивное. Так, верховный иммунитет штата, по одному из определений Верховного Суда США, «универсален в Штатах, где Конституция составлена и одобрена»1, так как «Конституцией понимается... презумпция традиционного иммунитета Штата перед частным процессом»2. Также и верховный федеральный иммунитет «всегда рассматривается как существующая доктрина»3. А о верховном иммунитете племени Верховный Суд однажды высказался как о доктрине, «развившейся почти случайно» и облеченной в юридическую форму «с минимальным анализом»4. Таким образом, Верховный Суд США, подтверждая имеющуюся юридическую силу доктрины верховного иммунитета, отказывается от ответственности за ее существование.
В-восьмых, отмечается также неединообразие практики судебных инстанций применительно к разным носителям иммунитета. Так, в случае с верховным иммунитетом штата, который подкреплен рядом широкоизвестных дел племени Семинолов, Верховный Суд в первой инстанции не расширил рамки доктринального понимания иммунитета, он просто ограничил возможность Конгресса отменять верховный иммунитет штата5. Между тем ученые отмечают, что другие формы верховного иммунитета такие, как верховный иммунитет племени или иностранного государства, часто попадают под негативное восприятие со стороны Верховного Суда и других американских институтов правосудия в последние годы6.
1 Alden V. Maine, 527 U.S. 7G6, 715-716 (1999).
2 Alden v. Maine, 527 U.S. 726 (1999).
3 United States v. Lee, 1G6 U.S. 196, 2G7 (1982).
4 Kiowa Tribe of Okla. v. Mfg. Techs., Inc., 523 U.S. 751, 756, 757 (1998).
5 См., например, информацию на официальном сайте Национального конгресса американских индейцев (НКАИ) — основанной в 1944 г. крупнейшей организации племенных правительств в США. НКАИ служит форумом для выработки политики на основе согласия среди своих членов, представляющих более 25G племенных правительств из всех регионов страны // http: // www.ncai.org/
Информацию об отдельных коренных народностях — включая ссылки на веб-сайты каждого племени можно найти по адресу: http: // www.nativeculturelinks.com/nations.html
По результатам дела «Семинолы против США» 1942 г. федеральное правительство облечено юридическим обязательством «наивысшей моральной ответственности и доверия» перед индейскими племенами. До обозначенного решения на эту тему высказывался председатель Верховного Суда США Джон Маршалл в материалах дела «Чероки против штата Джорджия» (1831 г.): племена обладают статусом государственности и сохраняют неотъемлемые права самоуправления.
С течением времени доктрина доверительных отношений стала краеугольным камнем множества других дел, рассмотренных Верховным Судом. Сегодня это один из важнейших принципов, изложенных в федеральном законодательстве об индейцах. Число признанных на федеральном уровне племенных правительств в США на 2GG5 г. равно 562.
Племена обладают правом формировать собственные правительства, приводить в исполнение гражданские и уголовные законы, взимать налоги, устанавливать правила членства, лицензировать и регулировать деятельность, осуществлять зонирование и лишать отдельных лиц права доступа на племенные территории.
Ограничений на племенные полномочия самоуправления немного, и они включают в себя те же самые ограничения, которые применяются к штатам; например, ни племена, ни штаты не имеют права объявлять войну, осуществлять внешние сношения или выпускать деньги.
6 См., напр.: Kiowa Tribe of Okla. v. Mfg. Techs., Inc., 523 U.S. 751, 761 (1998).
Существует мнение, что эти расширяющие понимание верховного иммунитета научные и практические тенденции стали возможны в силу того, что американская доктрина верховного иммунитета сама по себе не имеет ясно определенных границ. Однозначно понятным является, по сути, только то, что доктрина запрещает: возбуждение процесса о взыскании финансовых ущербов против несогласного суверена1. Если же речь не идет именно о судебном преследовании суверена, становится трудно определить, насколько далеко следует распространять концепцию иммунитетов. В частности, нерешенными в американской правовой доктрине обозначаются следующие вопросы: как следует поступать судам, когда суверен не является названным ответчиком в имеющемся процессе, но желает присоединиться к разбирательству, если хочет защитить свои интересы; как рассматривать процесс против стороны, тесно связанной с сувереном и имеющей цель повлиять на выполнение сувереном своих традиционных функций? Подчеркивается, что в ситуациях, подобных этим, некоторые суды основываются на том, что верховный иммунитет даже не являющегося ответчиком по делу иностранного государства препятствует судебному процессу, хотя, исходя из формальной доктринальной дефиниции верховного иммунитета, это никоим образом не должно следовать.
Концепция относящейся непосредственно к целям настоящей статьи формы верховного иммунитета — иммунитета иностранного государства — изначально была воспринята американской доктриной и правом из общего права Британии, где она существовала в виде общепринятых точек зрения по поводу международных отношений еще с начала XVII в.2.
Первая широкомасштабная дискуссия по вопросу верховного иммунитета иностранного государства была инициирована в США в связи с решением Верховного Суда в 1812 г. по делу Биржи Скунера против МакФадона3. В то время ни верховный федеральный иммунитет, ни верховный иммунитет иностранного государства в Конституции США еще не упоминались даже косвенно. Суть дела состояла в том, что Биржа Скунера возбудила иск о праве собственности на французское государственной судно, пришвартованное в американском порту4. Рассматривавший иск судья Маршалл счел, что юрисдикции судов США недостаточно для рассмотрения подобного дела, потому что суверенитет государств (в данном случае суверенитет Франции) согласно существующим принципам международного права предполагает иммунитет от возбуждения против него производства в суде иностранного государства5.
1 См.: Sisk G.C. A Primer on the Doctrine of Federal Sovereign Immunity // Oklahoma Law Review. 2005. Р. 439, 456.
2 См.: VandenbergD.P. Comment, In the Wake of Republic of Austria v. Altmann: The Current Status of Foreign Sovereign Immunity in United States Courts // Colorado Law Review. 2006. Р. 739, 740.
3 См.: Ibid. Р. 677,688.
4 Полный текст решения Суда см. по адресу: http: // caselaw.lp.findlaw.com/scripts/getcase.pl? navby=case&court=us&vol= 11 &invol= 116
5 См.: Там же.
Судья Маршалл подчеркнул в судебном вердикте, что юрисдикция нации распространяется целиком и полностью исключительно на ее собственную территорию, а «любое ограничение этого черпает юридическую силу из внешнего источника и предполагает уменьшение суверенитета в рамках ограничения». Соответственно, вывод: иностранное государство без его согласия не может быть преследовано в США в судебном порядке по поводу событий, произошедших на территории этого (иностранного) государства1.
В вердикте судья Маршалл ссылался на то, что этот принцип воспринят «всем цивилизованным миром» потому, что сам характер суверенитета проявляется в том, что суверенная нация «не может подразумеваться как намеревающаяся позиционировать себя находящейся в юрисдикции, несовместимой с достоинством этой нации»2. Таким образом, вердиктом судьи Маршалла было положено начало практики воздержания американских судов от осуществления юрисдикции в отношении другого государства в отношении событий, имеющих место на территории этого государства3, что позднее в судебной практике получило название «вежливость и привилегия».
Со временем эта ранняя судебная практика относительно верховного иммунитета иностранного государства получила тенденцию к расширению. В силу того, что суды рассматривали верховный иммунитет иностранного государства в качестве международной вежливости, а в международном (публичном) праве категория вежливости граничит с категорией взаимности (взаимного признания), в течение многих лет формировалась практика, когда исполнительная ветвь государственной власти США постоянно рекомендовала учитывать верховный иммунитет иностранного государства в отношении дружественных монархий 4. Однако в 1952 г. действительный юридический советник Госсекретаря Джек Б. Тейт предложил обратить внимание на правовое явление, которое он называл «ограниченной территорией» верховного иммунитета иностранного государства, и на основании которого предлагал считать, что иностранное государство может быть защищено от преследования в рамках чужой государственной юрисдикции только в отношении его публичных, но не частных поступков5.
Обращение Тейта вошло в американскую доктрину верховного иммунитета иностранного государства под названием «Письмо Тейта» и вызвало замешательство в среде ученых и правоприменителей. Однако в целом суды продолжали твердо придерживаться рекомендаций Госдепартамента, кото-
1 Полный текст решения Суда см. по адресу: http: // caselaw.lp.findlaw.com/scripts/getcase.pl? navby=case&court=us&vol= 11 &invol= 116
2 Там же.
3 Verlinden B. V v. Cent. Bank of Nig., 461 U.S. 48G, 486 (1983).
4 См.: Republic of Austria v. Altmann, 541 U.S. 677, 689 (2GG4).
5 См.: Ibid. Р. 689, 69G.
рые не следовали ограничительной теории 1. Для прояснения ситуации в 1976 году Конгресс США принял Закон о Верховном Иммунитете Иностранного государства (United States Foreign Sovereign Immunity Act of 19762; далее — Закон 1976 г.), который «определил на федеральном уровне ограничительную теорию верховного иммунитета»3 и четко обозначил полномочия федеральных судов и судов штатов в отношении верховного иммунитета иностранного государства.
Закон 1976 г. ограничил роль исполнительной власти США в исках к иностранным правительствам и государственным учреждениям, запретив Государственному департаменту принимать решения о верховном иммунитете иностранных государств. Компетенцией решать вопрос о верховном иммунитете иностранных государств, а также политических подразделений, учреждений и средств иностранных государств, Закон 1976 г. наделил федеральные окружные суды первой инстанции.
В контексте Закона 1976 г. термин «политические подразделения» подразумевает само правительство, все правительственные учреждения, относящиеся к правительству, включая местные органы власти. «Учреждением» иностранного государства признается орган иностранного государства или его политико-административное подразделение, или отдельное юридическое лицо, большинство акций которого или иные интересы, собственность принадлежат иностранному государству или его политико-административным подразделениям, личным законом которого не является право США или право любой третьей страны. Лица, которые отвечают определению «учреждение иностранного государства», могут принимать различные формы организации, такие, как авиакомпании, банки, экспортные ассоциации, правительственные агентства закупок, департаменты или министерства, которые действуют от своего имени.
Как видно, Закон 1976 г. отказывает в признании верховного иммунитета иностранному государству даже в случаях, включающих ведение коммерческой деятельности на территории США иностранным государством совместно с частными сторонами.
Закон 1976 г. закрепляет концепцию функционального иммунитета государства и содержит критерии, которыми должны руководствоваться суды США при определении наличия (отсутствия) качества верховного иммунитета у иностранного государства, предполагающегося ответчиком в конкретном споре. Так, при определении понятия «коммерческая деятельность» во внимание должна приниматься только природа акта государства,
1 См.: Verlinden B. V v. Cent. Bank of Nig., 461 U.S. 487-488 (1983).
2 Полный текст см. на официальном сайте Правительства США: http: //
uscode.house.gov/download/pls/28C97.txt
3 Verlinden B. V. v. Cent. Bank of Nig., 461 U.S. 487-488 (1983).
а не его цель. Иными словами, при определении коммерческого характера акта иностранного государства суды США должны установить, может ли этот акт быть осуществлен частным лицом 1.
После принятия поправок к Закону 1976 г. в 1998 году общие исключения в отношении юрисдикционного иммунитета иностранного государства не просто расширились, но вышли за рамки понятия «коммерческая деятельность». В частности, предусматривается (ст. 1605), что иностранное государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в судах Соединенных Штатов Америки в любом из следующих случаев: 1) явного или неявного отказа от иммунитета; 2) если коммерческая деятельность государства ведется в Соединенных Штатах или коммерческий контракт в связи с коммерческой деятельностью в других странах заключен в Соединенных Штатах, или коммерческая деятельность иностранного государства ведется в другом месте, но вызывает последствия в Соединенных Штатах; 3) если находящееся на территории США имущество получено иностранным государством с нарушением норм международного права; 4) если иностранным государством в результате покупки или дарения или иначе получены права на спорные объекты недвижимости в Соединенных Штатах; 5) если к иностранному государству предъявляется иск о возмещении материального вреда в связи с причинением им ущерба физическому лицу в виде телесных повреждений или смерти, повреждения или утраты имущества на территории Соединенных Штатов; 6) по искам о приведении в исполнение решения арбитража, если между иностранным государством и физическим лицом существовала оговорка о передаче спора в арбитраж и др.
Даже не слишком подробный анализ Закона 1976 г. позволяет сделать вывод о том, что в США иностранное государство несет ответственность в той же форме и мере, как и частное лицо в сходных обстоятельствах, по любому требованию о предоставлении судебной защиты. Однако представители американской юридической науки часто оценивают Закон 1976 г. как отнюдь не бесспорный акт 2.
Во-первых, отмечается, что «путаница присутствует уже в названии» документа, потому что содержанием, адекватным смыслу названия, было бы описать иммунитет, предоставляемый иностранным государствам в рамках юрисдикции США, в то время как реальная цель документа иная — кодифицировать исключения из иммунитета3.
1 См.: Donoghue J.E. Taking the «Sovereign» Out of the Foreign Sovereign Immunities Act: A Functional Approach to the Commercial Activity Exception // 17 Yale Journal of International Law. P. 489, 500.
2 См.: Florey K. Op. cit.
3 См.: Morrissey J.F. Simplifying the Foreign Sovereign Immunities Act: If a Sovereign Acts Like a Private Party, Treat It Like One // Journal of International Law. 2005. Р. 675.
Во-вторых, оценка практики применения документа показывает, что суды столкнулись с трудностью при использовании неясного, с точки зрения толкования, понятия коммерческой деятельности иностранного государства, исключаемой из охраны иммунитета: а) сама ли деятельность иностранного государства должна определяться как полностью коммерческая и по каким критериям; б) или коммерческий субъект, полностью связанный с Соединенными Штатами, должен участвовать в сделке с иностранным государством, чтобы суд мог расценить эту ситуацию как изъятие из иммунитета
В-третьих, Закон 1976 г. также оставил нерешенным вопрос о том, как позиционировать частные (иногда полностью обоснованные на территории США) субъекты, которые выполняют так называемые квази-суверенные функции для иностранных суверенных субъектов.
Подводя итоги исследования, можно отметить следующие основные особенности современной концепции суверенитета иностранного государства в доктрине и практике США.
Учеными и практиками разграничивается гораздо большее, чем в других государствах, количество форм верховного иммунитета в зависимости от его носителя: федеральный иммунитет, иммунитет штатов, племен и иностранных государств. При этом обнаруживается тенденция параллельного развития этих форм иммунитета и предлагается их восприятие в доктрине и регулирование на практике как единого явления — верховного иммунитета.
В США — в одном их немногих на сегодняшний день государств — существует специальный закон (Закон о верховном иммунитете иностранного государства 1976 г.), регулирующий вопросы изъятий из иммунитета иностранных государств по искам о возмещении ущерба, предъявляемым в суды США. Этот Закон всецело согласуется с американской правовой доктриной «принципа длинной руки», когда имеющим отношение к юрисдикции США полагается любой вопрос, любым образом (через лиц и их имущество, территорию и т.д.) затрагивающий интересы США. Закон не всегда корректен (не говоря об исполнимости на иностранной территории вынесенных на его основе решений), что, по всей вероятности, послужит основанием к его последовательной доработке при помощи науки и юридической техники и «шлифовке» на практике.
Исторический же анализ развития в США правовых представлений о верховном иммунитете государства и его практической реализации от начала XIX века и до наших дней позволяет сделать вывод об известной эволюции этих процессов, весьма интересных с точки зрения опыта правового регулирования иностранного верховного иммунитета конкретным государством, и заслуживающих внимания и дальнейшего изучения.
1 См.: ша. Р. 676-677.
