CC BY
260
© Т.Н. Астафурова, И.В. Скрынникова, 2008
УДК 811.111.373 ББК 81.432.1
ВЕРБАЛИЗАЦИЯ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ
В ЯЗЫКЕ
Т.Н. Астафурова, И.В. Скрынникова
Статья посвящена анализу различных точек зрения относительно корреляции языка и восприятия с позиции когнитивизма. Пространство рассматривается как один из первичных «врожденных» концептов, первыми получивших отражение в языке, на основе которого складывается концептуальная система языка. Пространственный опыт накладывает отпечаток на сознание человека и определяет его мышление. Находя отражение во всех языках, пространство описывается неодинаковым набором языковых средств в различных языках. Характеризуется роль различных когнитивных систем человеческого мозга (слух, зрение и т. д.), участвующих в структурировании пространственных представлений.
Ключевые слова: пространство, концепт, восприятие, когнитивная система, локативные отношения, вербализация.
В настоящее время вопрос о том, как из потока информации выделяется то, что потом осознается как пространство, объект или место, до сих пор не получил окончательного решения. Когнитологи утверждают, что труднее всего объяснить, как преобразуются отдельные сенсорные акты, материальные стимулы в факт сознания, и последующую трансформацию ощущений в образы объектов. Рассматривая когнитивные образования, ориентирующие локомоции субъекта, можно предположить, что они оказываются как бы «вложенными» в более широкие ориентирующие карты, которые воспроизводят существующие между соответствующими фрагментами реальности пространственные отношения. Деятельность человека предполагает использование ощущений и знаний разного типа, а также их синтез. В обрабатываемом потоке информации на вход попадают отнюдь не изолированные сигналы, и в целом восприятие полимодально. Таким образом, можно предположить, что и пространство мы не только видим, но и каким-то образом ощущаем. Целостность любого предметного образа, особенно сложного и фундамен-
тального для понимания мира, как целостность пространства, тесно соотносится с его поли-модальными характеристиками. Создавая образ предмета, мы интегрируем все его материальные свойства и атрибуты [4]. Пространство не связано с какой-либо одной формой восприятия человека. Представление о пространстве обеспечивается связанностью человеческого опыта через разные типы познания. Контакт индивида с внешним миром опосредован тем, как мы воспринимаем пространство и как мы его видим и ощущаем.
Сущность понятия пространства приводит к тому, что пространственные значения и значения локативных отношений проходят фактически по всем знаменательным частям речи. В свою очередь, пространственные ориентиры можно объединить одним понятием - «локум», то есть пространство или предмет, относительно которого определяется местонахождение предмета и характер их взаимоотношений (статический или динамический) [2].
Рассматривая явление восприятия как один из важнейших когнитивных механизмов человеческого существа, говоря о биологических предпосылках строения языковых систем, Е.С. Куб-рякова считает, что необходимо учитывать и то, как сказались на их организации принципы восприятия мира. «Во-первых, воздействие этих
принципов на развитие языка, особенно в период его становления и генезиса. Во-вторых, уже в процессах непосредственного восприятия реальности формировались первые обобщенные представления человека о мире, таким образом, “язык мозга” начинает формироваться, опережая язык. Нет ничего удивительного в том, что некоторые сформированные в нем концепты становятся врожденными, и что, следовательно, какие-то из них (типа КТО-ТО, ЧТО-ТО, МЕСТО, ИЗМЕНЕНИЕ и пр.) предшествуют языку и (или) первыми получают свои частные обозначения. В-третьих, изучая восприятие с когнитивной точки зрения, можно выдвинуть некоторые предположения о том, какой список “первичных” концептов определял концептуальную систему человечества в начале его эволюции. Перечисленные в нем категории считаются первичными онтологическими категориями или простейшими категориями бытия» [4, с. 117]. При этом Е.С. Кубрякова подчеркивает неизменность указания на наличие в этом списке концептов объекта и движения, действия или изменения вместе с концептом пространства [там же].
Сходные идеи были высказаны и другими авторами. Так, например, А.В. Кравченко полагает, что в основании всякой картины мира лежат базовые концепты, такие как «предмет», «место», «изменение». Об универсальности этих концептов говорит тот факт, что соответствующие понятия имеют ту или иную знаковую репрезентацию практически во всех языках, то есть существуют некие базовые когнитивные структуры, представляющие собой отправную точку категоризации действительности в естественном языке. Таким образом, можно с достаточным основанием полагать, что «предмет» и «место» являются теми исходными концептами, из которых затем развиваются все остальные, образуя концептуальную систему языка. Пространственный опыт является одним из самых важных этапов в познавательной деятельности человека, так как он накладывает отпечаток на его сознание и определяет мышление. Пространство наряду со временем является самой важной категорией для восприятия мира и всей жизнедеятельности человека, а потому и самой существенной по своим последствиям для человека [3].
Формирование языковой картины мира, и по сей день отражающей архаичное сознание
человека, предшествовало формированию научной картины мира. Выявление физического пространства и времени как категорий естественнонаучной картины мира относится к значительно более позднему периоду развития человеческих представлений о мире. Кроме этого, не менее существенной частью языковой картины мира является система отношений между чувственно опосредованным знанием и собственно научным знанием. «Именно возможность оперировать абстрактными концептами, не связанными напрямую с пространственновременными координатами исходного феноменологического фрейма, делает язык универсальной знаковой системой сохранения и передачи информации» [4, с. 123]. Таким образом, считает Е.С. Кубрякова, фиксация истолкования пространства в языке «как истолкования обиходного простого, отражающего непосредственное представление человека, должна базироваться на установлении той простейшей концептуальной структуры, которая складывалась и формировалась в актах восприятия мира, простейших взаимодействиях с окружающей его реальностью и осознанием последней» [4, с. 123]. Подобной концептуальной структурой, соответствующей образу пространства в сознании архаичного человека, является величина, включающая следующие концепты: целостность (представление о целостном образовании между небом и землей), перцептуальная самостоятельность (имеется в виду чувственная основа целостности), определенность [там же].
А.В. Кравченко утверждает, что, описывая пространственные отношения и способы их выражения в языке, чаще всего имеют в виду не пространственные представления о мире, а то, каким образом те или иные предметы получают пространственную характеристику (см.: [3]). Пространственную характеристику предмета можно рассматривать в терминах геометрического пространства, когда система пространственных отношений предстает независимо от восприятия и оценки этих отношений субъектом (понимание пространства по Ньютону), и в терминах относительного пространства (по Лейбницу), когда пространство - нечто относительное, зависящее от находящихся в нем объектов.
По мнению Ю.Д. Апресяна, складывающаяся веками наивная картина мира, в кото-
рую входит наивная геометрия, наивная психология и тому подобное, отражает материальный и духовный опыт народа - носителя данного языка и может быть специфичной для него. При этом наивная картина некоторого участка мира может разительным образом отличаться от чисто логической, научной картины того же участка мира, которая является общей для людей, говорящих на самых разных языках (см.: [1]).
В структурировании пространственных представлений участвуют различные когнитивные системы человеческого мозга. Человек получает представление о пространстве при помощи слуха (слыша шаги за своей спиной или гудок поезда, он определяет расстояние, на котором находится от него приближающийся объект). Другим способом получения пространственных представлений являются тактильные ощущения. Особо важную роль они играют в пространственной ориентации людей, лишенных зрения и слуха. Представления о пространстве мы получаем и благодаря вестибулярному аппарату, без него невозможно было бы оперировать многими пространственными представлениями.
Большое значение в структурировании пространственных отношений имеют органы зрения и зрительное восприятие пространства («viewing»), которое основывается на создании зрительных представлений или концептов. Эти представления относятся к числу долингвисти-ческих на той основе, что «one can think about these qualities of objects without presuming a language in which these thoughts can be expressed» [6, р. 84]. Следует также упомянуть, что долин-гвистические представления условно делятся на два основных типа, из которых складывается знание о пространстве самых разнообразных биологических существ. Во-первых, это представления о форме, размерах и объеме, необходимые для распознания объектов в пространстве, во-вторых, это представление об объектах-ориентирах и способах навигации в пространстве. Человек отличается от прочих живых существ тем, что способен использовать эти представления посредством языка [7].
При анализе особенностей языкового представления пространства с учетом биосоциальных различий в центре внимания находятся концепты объектов-ориентиров и способов навигации. Такой выбор основывается на ги-
потезе о двух типах представления пространства: «According to this hypothesis, spatial representation itself is relatively rich in its possibilities for describing object shape; but it is relatively limited in the way it can use object shape to encode spatial relations. If this is the case, the disparity observed in language is a fairly accurate reflection of a disparity in the spatial representаtions that language expresses»1 [ibid., р. 121].
Гипотеза, высказанная выше, опирается также на нейролингвистические данные, полученные при исследовании функциональной бифуркации системы мозга, отвечающей за создание представлений о пространстве. Бифуркация заключается в следующем: одна часть системы отвечает за распознавание формы объектов, а вторая за распознавание их локализации или движения в пространстве.
Особенности человеческого сознания, создающего «наивную философию мира», являются предпосылкой многомерной реконструкции пространства в языке. Эти особенности сводятся к упорядочиванию или структурированию полученного когнитивного опыта посредством гештальтов. Гештальты - многомерные и асимметричные структуры. Их многомерность делает возможным иерархично упорядочить и охватить многогранный когнитивный опыт человека, учитывая разные стороны когнитивного процесса: его участников, условия, целевые установки, соотношение частей и целого. Асимметричность гештальтов проявляется в том, что компоненты их структуры неоднозначны и неравноценны по отношению друг к другу. Она никогда не нарушается, когда дело касается расположения объектов в пространстве, так как части целого представляются в отношениях фигуры и фона. В языке асимметричность гештальтов пространственной локализации демонстрируется на следующем примере: Tom (отчужденный референт, противопоставленный когнитивной личности, в дальнейшем - фигура) is sitting in the armchair (референт, который представляется как фон).
Существует некоторая закономерность в асимметричности фигуры и фона: обычно они неравнозначны по объему и по подвижности. Фон чаще всего имеет большие размеры, тогда как фигуры - более подвижны. Но художественный текст маркируется как исключение, он рисует возможный или идеальный мир, где допустимо
искаженное представление о пространстве. Примерами языкового «искажения» асимметричности фигуры и фона могут послужить книги «Алиса в стране чудес» и «Гулливер в стране лилипутов».
Гештальты означают собой совокупность представлений и концептов, совокупность, которая возможна благодаря особенностям человеческого сознания. Сознание всегда выделяет одно на фоне другого. В языке к числу подобных примеров можно отнести лексическую многозначность и некоторые ее грамматические проявления. Так, в английском языке имеются предлоги, выражающие одновременно пространственные и временные отношения, типа in, at, before, after, by, next и т. д. Следующее предложение проиллюстрирует семантическое совмещение отличных друг от друга представлений, одно из которых является представлением о пространстве, а второе - представлением о времени: He will be before you (in space or in time, or both). Примером совмещения представлений в одном слове могут послужить случаи конверсии (Dr. Schwartz / to doctor) и метафоризации. В некоторых случаях метафоры заключают в себе настолько важную часть концепта, что им трудно подобрать альтернативу. Кроме того, в метафорах находит отражение богатый и самый разносторонний человеческий опыт [8, р. 99].
Одним из важнейших структурных компонентов пространственных гештальтов является концептор, или человек, структурирующий пространство посредством языка. От способностей когнитивной личности, обусловленных биологическими особенностями (зрения, слуха, осязания, разговорных навыков, типа темперамента и так далее), от когнитивного опыта (зафиксированного в языке культурного и социального опыта когнитивной личности) зависит фокусировка ее сознания. Эксплицитно прототип в языке может быть представлен личными местоимениями в именительном падеже. Довольно часто прототип когнитивной личности не получает языковой экспликации. Предполагается также, что пол когнитивной личности является важным биосоциальным параметром: от него зависит то, какое языковое выражение пространственных представлений более типично для женщин и какое - для мужчин. В лингвистической литературе уже сообщалось о том, что спецификация пространства и времени в устных рассказах женщин и мужчин имеет определенные разли-
чия. Эти расхождения заключаются в том, что мужчины дают более детальные описания пространственных и временных отношений.
Другим важным структурным компонентом гештальта является перцептор, пространственные представления которого формируются в процессе коммуникации. Значимо и то, что концептор ориентируется на когнитивный опыт и когнитивные особенности перцептора, которые могут в значительной степени не совпадать с его собственными, поскольку партнеры по речи находятся или находились в разных когнитивных и физических условиях. Здесь возникает проблема общего знания. Чаще полнота общего знания условна, даже для установления его относительных границ пришлось бы прибегнуть к серии верифицирующих вопросов. Интересно отметить, что женщины обычно чаще мужчин верифицируют полноту общего знания, о чем свидетельствует большее количество задаваемых ими вопросов, прежде всего уточняющего типа.
Пространственные отношения партнеров по коммуникации включают в себя области непосредственного обзора («immediate scope») и максимального обзора («maximal scope»). Область непосредственного обзора соответствует пространству, непосредственным образом попадающему в поле зрения и сознания когнитивной личности. Область максимального обзора, в других терминах - «окрестность говорящего», представляет собой «результат освоения собирания пространства» [5, c. 59]. Именно в рамках этой категории абсолютное расстояние значимо, поскольку оно оценивается с точки зрения непосредственных возможностей человека. Е.С. Яковлева считает, что «окрестность» задает пространство по горизонтали от говорящего и является результатом эгоцентрической ориентации. Границы «окрестности» свободны и не сдерживаются физическим пространством. Это позволяет когнитивной личности описывать фигуры и объекты-ориентиры, расположение или траектория движения которых неизвестны или остаются за гранью бытия. Области непосредственного обзора и максимального обзора могут составлять часть общего знания партнеров по коммуникации. Например, если сказать: «Put it here», то будет очевидно, что партнеры диалога ориентируются на общие пространственные представления, основой которых является общий физический и когнитивный опыт.
Особую сложность при структурировании пространства посредством языка составляет корректная передача концептов о размещении новых объектов по отношению к старым, ранее расположенным. В терминах когнитивной грамматики прототипом новых объектов является фигура, а прототипом ранее расположенных объектов считается фон или объект-ориентир. Фигура и фон представляют собой отчужденные сознанием партнеров по коммуникации структуры гештальта. Но каким бы ни был концептуальный характер фигуры и объекта-ориентира, асимметричность остается важнейшим признаком их соотношений. Асимметричность фигуры и фона обычно определяет асимметричность гештальта. Эта асимметричность проявляется в том, что фигура меньше фона и обычно располагается на его фоне [7, р. 107].
Для определения фигуры и фона когнитивная грамматика заимствует многие понятия эвклидовой геометрии, которые находят применение при построении научных моделей пространства: точка, линия, плоскость, поверхность, объем, ось, траектория и т. д. Например, фигура по отношению к фону может быть представлена как точка или линия на плоскости или в некотором объеме. Ось фигуры также может быть представлена по отношению оси фона. Особое значение для моделирования отношений фигуры и фона имеют оси горизонтали и вертикали. Ось горизонтали дает плоскостное представление пространства. Ось вертикали соответствует пространственному представлению «низ - верх». Прототипами отношений фигуры и фона могут быть их локализация или движение в координатах частей света или некоторых топографических ориентиров типа «the main city street».
Концепт вертикали, таким образом, является непосредственным результатом нашего опыта ориентации в пространстве. И какое бы движение ни совершал человек, оно обязательно регистрируется в его голове как отклонение или сохранение вертикальной ориентации. Как и любой когнитивный опыт, получающий развитие в языке, ориентация в пространстве сочетает в себе как физический, так и культурносоциальный опыт. К примеру, в американском варианте английского языка существует глагол to buckle up, соответствующий целенаправленному физическому действию: «закрепление сверху вниз металлической пряжки ремня безо-
пасности в крепежном устройстве». И хотя реально современные технологии предусматривают пристегивание ремня в направлении сверху вниз, язык как бы «переворачивает» вектор движения в противоположном направлении.
В концепте горизонтали, представленном средствами языка, также можно выявить расхождения между пространственным и когнитивным опытом человека. Так, при общении говорящих по-английски русских и американцев возникает недопонимание из-за того, что пространственные представления длины горизонтальных траекторий у них различны, хотя это может произойти и с одноязычными коммуникантами. То, что для одного человека будет near, для другого, путешествующего пешком, окажется far. Здесь уместным будет вспомнить басню «Aesop and the traveler», в которой путешественник спрашивает Эзопа о том, сколько ему идти до города. На его вопрос Эзоп ответил следующее: «Я не могу сказать тебе, сколько идти до города, если я не знаю, как быстро ты будешь идти».
Говоря о представлении вертикальных отношений в английском языке, необходимо подчеркнуть, что это представление является сочетанием не только физического, культурно-социального, но и эмоционального опыта. Взаимосвязь когнитивного процесса освоения пространства с эмоциями и их проявлениями в языке можно выявить на примере нескольких английских метафор, в которых счастье связывается с движением вверх по вертикали от нейтрального вектора (шкалы), а несчастье - с движением вниз по вертикали: happy is up - sad is down [9].
Представления о вертикальном и горизонтальном отношениях во многом зависят от физического положения когнитивной личности в пространстве. Если когнитивная личность находится в горизонтальном положении, то ее представление о вертикальных отношениях в значительной мере будет ограничено областью непосредственного обзора. Таким образом, положение когнитивной личности является абсолютной величиной, в то время как отношение (вертикальное/горизонтальное) оказывается зависимой величиной. Представления о вертикальных отношениях релевантны только тогда, когда их разделяют партнеры по коммуникации. Физически это возмож-
но в тех случаях, когда они находятся рядом друг с другом и области их непосредственного и максимального обзора примерно совпадают. Если они находятся в позиции друг против друга или на таком расстоянии, которое приближается к оппозиции, то их представления о вертикальном или горизонтальном положении фигуры отличны. Соответственно, то, что воспринимается концептором как left, для перцептора будет соответствовать right, и т. д. Сущность проблемы состоит в том, что когнитивная личность вербализирует свой визуальный концепт без учета точки нахождения перцептора. В результате визуальное представление, сообщенное перцептору с помощью языка, и собственное визуальное представление перцептора не совпадают. Для того, чтобы совпадение все же произошло, необходимо дополнительное уточнение пространственных отношений, и именно здесь большая нагрузка ложится на язык. Например: from my point of view the red building is on the left. В тех случаях, когда точки нахождения партнеров по коммуникации совпадают, ориентация с помощью горизонтальных направлений left и right является самым удобным и лаконичным способом описания локализации фигуры или траектории ее движения.
Таким образом, правомерно полагать, что при описании пространственных отношений языковыми средствами релевантными оказываются такие факторы, как положение наблюдателя, степень удаленности от объекта описания, размер и обзорность пространства, а также перцептуальный, физический, эмоциональный, культурно-социальный опыт когнитивной личности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 «Согласно этой гипотезе, пространственные представления сами по себе относительно богаты возможностями описания формы объекта, но относительно ограничены в том плане, что они могут использовать форму объекта для кодирования пространственных отношений. В таком случае несоответствие, наблюдаемое в языке, является достаточно точным отражением несоответствия в пространственных представлениях, выражаемых в языке» (перевод авторов статьи).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка / Ю. Д. Апресян. -Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1974. - 367 с.
2. Всеволодова, М. В. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке / М. В. Всеволодова, Е. Ю. Владимирский. - М. : Рус. яз., 1982. - 157 с.
3. Кравченко, А. В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации / А. В. Кравченко. - Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1996. - 160 с.
4. Кубрякова, Е. С. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи / Е. С. Кубрякова. -М. : Наука, 1991. - 237 с.
5. Яковлева, Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е. С. Яковлева. - М. : Гнозис, 1994. - 343 с.
6. Gardenfords, P. Conceptual Spaces: The Geometry of Thought / P. Gardenfords. - Cambridge : MA ; L. : The MIT Press, 2000. - 191 р.
7. Jackendoff, R. Semantics and Cognition / R. Jackendoff. - Cambridge (Mass.), 1992. - 283 p.
8. Lakoff G. The Contemporary Theory of Metaphor / G. Lakoff// Metaphor and Thought / ed. by А. Ortony. -Cambridge University Press, 1993. - 696 р.
9. Lakoff, G. Metaphors We Live By / G. Lakoff, M. Johnson. - Chicago ; L. : The University of Chicago Press, 1980. - 241 p.
VERBALIZATION OF SPATIAL RELATIONS IN A LANGUAGE
T.N. Astafurova, I. V. Skrynnicova
The article deals with the analysis of different view points concerning the correlation of language and perception in the cognitive science. Space is considered as one of the primary «inborn» concepts to be reflected in a language, thus forming the conceptual language system. The spatial experience puts the imprint on the human consciousness and determines the thought. Existing in any language, space is verbalized by different means in various languages. The important role of the human brain cognitive systems (hearing, eyesight, etc.) participating in the formation of the spatial representation is also substantiated. Thus, the cognitive and physical experience is the basis of the common spatial representation.
Key words: space, concept, perception, cognitive system, locative relations, verbalization.
