CC BY
71
Михаил ДРОНОВ
В КОПИЛКУ ГОЙДИЧИАНЫ
(Slovo episkopa Gojdica. Vyber z publikovaneho dedicstva blahoslaveneho biskupa Pavla Gojdica. Editor J. Bircak. Presov, 2004. - 267 s.)
Одной из наиболее ярких фигур Пряшевщины в ХХ столетии, без сомнения, является личность епископа Павла Петра Гойдича, ЧСВВ1 (1888-1960), возглавлявшего Пряшевскую греко-католическую епархию с 1927 по 1950 г. Его епископское служение (сперва в качестве апостольского администратора, а с 1940 г. - полноправного епископа) совпало сразу с четырьмя различными политическими режимами. После насильственной ликвидации ГКЦ в Чехословакии в 1950 г. Гойдич, отказавшийся перейти в православие, был арестован, а в 1951 г. на инсценированном судебном процессе осужден на пожизненное заключение. 17 июля 1960 г., точно в день своего семидесятидвухлетия, он скончался. Уже в наше время, 4 ноября 2001 г., Римский папа Иоанн Павел II причислил епископа Гойдича к лику блаженных.
Счет публикаций о Гойдиче в периодических изданиях, сборниках и т.д. ведется, вероятно, даже не на сотни, а на тысячи. Ему же посвящен и ряд отдельно вышедших публикаций, принадлежащих перу В. Гопко2, А. Пекара, ЧСВВ3, М. Поташа, ЧСВВ4, П. Штурака5,
Т. Андрейова6. Однако, несмотря на обилие публицистической и, в несколько меньшей мере, научной литературы о покойном епископе-му-ченике, вплоть до сих пор оставались непереизданными тексты самого Гойдича. Причина этого парадокса, вероятно, объясняется тем, что в отличие от большинства современных греко-католических архипастырей Карпатского региона владыка Гойдич был предан не только церкви, но и национальным интересам русинов.
Восполнить упомянутый пробел в современной гойдичиане было призвано осуществленное в конце 2004 г. издание книги «Slovo episko-pa Gojdica. Vyber z publikovaneho dedicstva blahoslaveneho biskupa Pavla Gojdica», подготовленной усилиями неравнодушного к истории Пряшевщины профессора физики Ивана Бирчака (Dr. h. c. prof. RNDr. Jan Bircak, PhD.). В своей краткой статье мы постараемся познакомить читателя с новой книгой, указав на ее достоинства и отдельные недостатки. Параллельно с этим нам также хотелось бы поделиться собственными размышлениями о прошлом и настоящем русинов Словакии.
Направленность публикации проявилась уже в названии: как известно, в словацком языке для обозначения епископа теоретически должно использоваться слово biskup, а не episkop. Последнее, использованное составителем, свойственно для восточнославянских языков и доминирующей у их носителей восточнохристианской традиции.
Главную часть книги образуют опубликованные письма, обращения, проповеди, пастырские послания, распоряжения и указания Гой-дича, подобранные на основании персональной библиографии епис-копа7 и воспроизведенные на языке оригинала. Все материалы разделены по хронологическому принципу на три главы, а именно: «Roky velkych nadeji (1927-1932)» (s. 35-109), «Obetava praca pre svoju cirkev a svoj narod (1933-1945)» (s. 117-172) и «Nezlomny duch na krizovej ceste (1945-1960)» (s. 173-214). К каждой главе прилагается краткий комментарий пряшевского историка Андрея Ковача (PhDr. Andrej Kovac, CSc). В общей сложности в книге приведено около двухсот текстов владыки.
В первой главе, посвященной сравнительно «спокойной» фазе правления Гойдича, что и не очень удивительно, явственно доминируют тексты собственно религиозного содержания. Однако уже в конце 20-х
- начале 30-х гг. епископ отчетливо проявил себя как национальный вождь русинов. Например, в одном из архипастырских посланий 1930 г., начинающемся с красноречивого призыва «Eubim nas Russkij narod i rabotajte za neho», Гойдич, обеспокоенный прогрессирующей слова-кизацией, отмечал, что «vorohi bez cisla rozmnozilisja okolo neho (Russkoho naroda, т.е. русинов - М.Д.)». И далее: «Propadnut nasi Rusiny, Rusiny Duchnovica, Pavlovica, Velikoho Valija, jesli ne podame im pomocnu ruku. A kto zvannyj do toho bolse, jak my, provaditeli naroda, kotorych Hospod Boh povolal i pomistil na celi jeho. Nas obremenajet otvicalnosf tak za religioznu, jak i nacionalnu buducnost’ jeho i pred Bohom, i pred ludmi, i pered istorijeju» (s. 48).
В том же послании обращает на себя особенное внимание следующее высказывание: «Naucte jeho (Rusina - М.Д.) pocitati cuzoje, ale iz ciloho serdca lubiti svoje; naj ne hanbit’sja nas Rusin pro svoju russku besidu i narodnost, no v svidomosti svojej prinadleznosti do najbolsoho naroda, hordo naj podneset svoju holovu pred svitom» (s. 49). Эти слова, несомненно, ориентированные на укрепление местного русинского (выражаясь тогдашним языком - русского) самосознания, апеллируют к родству малочисленных русинов Пряшевщины со всем восточнославянским миром.
Большую заботу владыки вызывало сохранение в епархии русского языка. Уточним, что речь шла, естественно, не о классическом русском литературном стандарте, а о поливариантном «язычии», в различных пропорциях объединявшем в себе как русские литературные, так и местные диалектные особенности8. Приведем отрывок из обращения епископа к директорам находившихся в ведении епархии народных школ от 3 августа 1929 г.: «Doneseno Pravitelstvu Jeparchialnomu, cto naslisja ckoly ne s russkim prepodavat. jazykom, na kotorych russkomu jazyku porjadocno ne obucalosja. Ctob uceniki i tych nasich narodnych skol russkoj hramoti porjadocno naucalisja, sim rasporjazajetsja, ctob na cerkovnych nasich skolach russkomu jazyku najmeneje v trech nedilnych urokach prepodavalosja. ... Na vsich russkich urokach soobscatisja iskFucitelno jazykom russkim, vo sviditelstvi na poroznoj rubriki vpisati Russkij jazyk i zasluzennuju otmitku» (s. 95-96).
Стремясь к необходимой стандартизации языка, своим распоряжением № 2914 за 1929 г. П. Гойдич официально утвердил для преподавания в школах епархии известную русофильскую грамматику Евме-ния Сабова9 (s. 96).
Крайне богатой на национальную проблематику является вторая глава, посвященная периоду вплоть до окончания второй мировой войны. В течение всех 30-х гг., т.е. еще в едином Чехословацком государстве, усиленно набирал силу словацкий национализм. Особенно это касалось опять-таки образования на Пряшевщине. Свидетельство тому находим, например, в открытом письме епископа президенту Чехословакии Т.Г. Масарику, в котором Гойдич в частности писал: «Narod zdenacionalizujetsja, diti ne ucatsja, ale mucatsja, jako mucilisja za madarski casy, u naukach zaostanut, ibo chiba kazdoje druhoje-tretoje slovo ucitela porazumijut, a osoblivo terpit cerkov, ibo nit komu Bohosluzenija sovert’ati. ...Ubizdeny my v tom, cto Pan Prezident o tich vsich naspravedlivostach, jaky nam dijutsja, ne znajete, proto userdno prosime, blahoizvolat rasporjaditi, ctoby v selach russkich po russki vyucovalosja (выделено в оригинале - М.Д.).» (s. 148).
14 марта 1939 г. на карте Центральной Европы появилась формально самостоятельная, а фактически находящаяся под контролем Германии Словацкая республика, ведомая национал-клерикалами во главе с о. Й. Тисо. Естественно, русинское нацменьшинство, имевшее несчастье состоять в определенном родстве с населением СССР, а потому часто обвинявшееся в просоветских симпатиях, нередко было принуждаемо к отказу от собственной культуры и идентичности. Практически единственным серьезным институтом, остававшимся на страже русинских интересов, было именно Пряшевское греко-католическое епископство.
В отличие от многих своих римско-католических коллег, Гойдич не симпатизировал Третьему Рейху и вообще праворадикальным идеям. О личном мужестве епископа свидетельствует, в частности, его обращение к священникам, датированное 25 января 1939 г. Позволим себе процитировать отдельные моменты: «Zijeme v zakolocennych casach nacionalizma, sovinizma, rasizma. Jako nova nebezpecna jeres’ svirepstvujet po cilomu svitu a osobenno v Jevropi, i beret svoji zertvy tota nescastna a zarazitelna nauka, kotora v celoviku v pervom rjadi japonca ili kitajca vidit a ne celovika, ne svojeho bliznaho. ... Poneze modernyj hrich sovinisticnaho svitohladu tu-tam pokusajet uze i svjascennikov i premnoho krivdy a nespravedlivostej narobil, a vsehda bolse a bolse robit bliznym, a s tim premnoho skodit i Svjatoj Cerkvi, i dusam, proto vozzyvaju Vpr.
OO. Svjascennikov, ctoby chranilisja ot toj nebezpecnoj epidemii...» (s. 155-156). Вероятно, эти слова были, в первую очередь, адресованы немногочисленным клирикам - этническим словакам, более подверженным господствовавшим в Словакии националистическим настроениям.
Заслуживают внимания патриотические выступления епископа перед учащимися и преподавателями Пряшевской русской гимназии10 соответственно перед началом и в конце 1943/1944 учебного года (s. 158-164). Удивительно, но несмотря на военное лихолетье и не самое доброжелательное отношение со стороны государства, гимназия все же продолжала воспитывать национальную интеллигенцию. Первостепенная заслуга в сохранении русинского образования принадлежала именно Гойдичу.
Третья глава затрагивает последние годы епископского служения и вообще земного пути П. Гойдича. Невольно бросается в глаза резкое по сравнению с предыдущей главой снижение количества «национальных» тем. Это неудивительно. Дело в том, что 1 марта 1945 г. был создан т.н. Украинский национальный Совет Пряшевщины11 , переложивший на себя заботы о русинском населении Словакии. Таким образом, епископ Гойдич перестал быть единственным защитником национальных интересов русинов. Однако проблем не стало меньше. Следуя христианскому долгу, владыка как мог стремился облегчить участь единоверцев - украинских греко-католических беженцев из Польши (s. 207-208). Уже впоследствии подобные религиозные и человеческие контакты с галичанами сыграли важную роль в очернении епископа, сделав из него, как это не парадоксально, украинского буржуазного националиста.
В феврале 1948 г. в результате правительственного путча власть в Чехословакии перешла в руки Коммунистической партии, что обеспечило стране совершенно четкую просоветскую ориентацию. Практически бесправное положение греко-католиков характеризуют такие выдержки из письма епископа Гойдича президенту К. Готвальду от 8 марта 1949 г.: «Za madarskej vlady boli sme panslavmi, za prvej CSR madaronmi, za slovenskeho statu partizanmi, komunistami a rusofilmi a teraz opatovne sme banderovcami a nespolahlivymi. ... Nasa dieceza aj pri svojej chudobe odovzdala dosial statu v Presove: Skolske budovy 1) ludovej skoly, 2) mestianskej skoly, 3) ucitelskej akademie. Dva velke internaty 4) jeden pre 120 chovancov a 5) druhy pre 150. Teraz sme odovzdali spomenuty 6) zhabany klastor a pri nom 7) kaplnku na potreby statu. Opravujeme este aj 8) vel’M dieceznu budovu pre potreby KNV v Presove, ale najtoivejsie Vas pros^m, nedovolte odobrat od nas este aj to posledne, co k slobodnemu nabozenskemu zivotu bezpodmienecne potrbujeme» (s. 211-212).
Переломным стал 1950 г., когда в Чехословакии вслед за «воссоединенной» Западной Украиной была ликвидирована греко-католическая церковь. Несомненно, до сих пор проблематика унии не имела и, видимо, не может иметь однозначную оценку. Причем даже в исто-
риографии, не говоря о публицистике, господствуют крайние взгляды на данную проблематику. Не секрет, что, например, с точки зрения православной церкви, к которой себя относит подавляющая часть восточных славян, переход (или возвращение) из унии в православие рассматривается как совершенно закономерное и однозначно положительное явление. В преимущественно католической среде обычно господствует прямо противоположное мнение. Мы не считаем себя в праве затрагивать эту крайне болезненную и далеко не простую тему. Скажем лишь, что процесс декатолизации на Пряшевщине был сильно форсирован правящим коммунистическим режимом. Поэтому в данных обстоятельствах православие, невольно для самого себя, оказалось дискредитированным в глазах значительной части населения12 . Гойдич не пожелал стать православным архиереем (хотя это ему неоднократно предлагалось), тем самым подтвердив, несмотря на обрядовую близость, верность именно католическому вероучению. Мы отказываемся давать теологическую оценку данному поступку, повлекшему мучения и в итоге смерть епископа. Не поддается сомнению лишь несгибаемый религиозный дух П. Гойдича, управлявший его внешне небольшим и хилым земным телом.
«... ani velezrady, ani spionaze som sa nikdy nedopustil. Banderovca som nikdy nevidiel, a ked nahodou medzi knazmi, ktori prichadzali ku mne ako kompetentnemu biskupovi boli taki, nevedel som, ze sй banderovci. Ziadne spionazne spravy nikomu som nedaval. Informacie, ktore som podaval Sv. Stolici, potazne apost. nunciattre v Prahe o stave diecezy boli nabozenskeho razu a vztahovali sa na knazov a reholne osoby, ako to robieva kazdy kat. biskup na svete» (s. 213), - тщетно писал генеральной прокуратуре в 1956 г. заключенный Гойдич. К сожалению, ему уже никогда не было суждено выйти на свободу, а тем более вернуться к пастве. Данное письмо заключает главу и соответственно важнейший блок книги.
Как можно было заметить по цитировавшимся нами отрывкам, большая часть текстов, особенно ранних, написана на уже упоминавшемся «язычии» (хотя также встречается словацкая и чешская речь), в одних случаях больше приближающемся к русскому литературному языку, а в других - к народной речи Пряшевщины. Некоторым недостатком книги, которая, по замыслу И. Бирчака, адресована далеко не одним специалистам, является то, что все кириллические тексты для удобства обычных читателей приводятся в словацкой латинице (мы лишь сохранили это при цитировании). К сожалению, проблема заключается не только в неадекватном отражении восточнославянских звуков словацкими графемами, но и в неизбежной многовариантности прочтения и, соответственно, транслитерации текстов, т.е. в соответствии
с русским литературным или же сильно от него отличающимся местным произношением.
Учитывая солидный объем текстов Гойдича, у нас, например, возникали определенные сложности с ориентированием в них. На наш взгляд, было бы правильнее указать в оглавлении не только главы, но и конкретные тексты, что значительно бы облегчило работу с книгой.
Также, как нам кажется, не совсем обоснована граница между первой и второй главами (1932/1933), не совпадающая с датами каких бы то ни было серьезных политических изменений в Чехословакии. Мы бы придали большее значение судьбоносному 1939 году, когда возникло самостоятельное Словацкое государство, а епископ Гойдич в связи с переделом границ стал еще апостольским администратором Мукачевской апостольской администраторы в Словакии (т.е. приходов Мукачевской епархии, оказавшихся в словацких границах).
Еще в книге помещены воспоминания последнего секретаря владыки Гойдича о. Мариана Поташа, ЧСВВ (Dr. Jan Marian Potas, OSBM)13 (s. 8-24) и содержательный исторический очерк «Biskup Pavel Peter Gojdic a jeho doba» сотрудника Института истории САН Михаила Бар-новского (PhDr. Michal Barnovsky, DrSc.)14 (s. 225-254). Почему-то сразу же обращает на себя внимание употребление этими авторитетными авторами применительно к населению Пряшевщины сомнительного, на наш взгляд, этнонима Rusiny-Ukrajinci (параллельно с формой Rusiny)15. К слову, составитель книги И. Бирчак, известный в пряшев-ских кругах скорее как умеренный украинофил16 , сам отдал предпочтение именно нейтральному этнониму Rusiny (s. 5).
Здесь же приводится краткое жизнеописание епископа (s. 255-259), позаимствованное из современного издания Пряшевского епископ-ства17. По грустной иронии, в этом небольшом тексте вообще ни разу не встречается ни один восточнославянский этноним или образованное от него прилагательное. Исключением является «говорящее» название населенного пункта, в котором родился будущий епископ - Ruske Pekl’any. Об этической принадлежности Гойдича сказано крайне расплывчато - что он «bol Slovanom a velmi miloval svoj vychodny obrad» (s. 256). Все это наглядная иллюстрация замалчивания русинских корней Пряшевской епархии, продолжающегося уже несколько десятилетий.
Несомненно, полезным для современного читателя является объяснение церковной терминологии (s. 260-261). Также издание снабжено резюме на русском, украинском и английском языках (s. 262-264).
Несколько слов следует сказать об иллюстративном материале, заметно обогатившем книгу. В частности, речь идет об уникальных фотографиях владыки Гойдича и его родственников из личного архива
о.М. Поташа, ЧСВВ18, отдельных документах и современных фотографиях, касающихся увековечения памяти епископа. Также представлено несколько страниц из периодики 20-40-х гг., так или иначе связанных с епископом.
Говоря об иллюстрациях, нам хотелось бы остановиться на двух анкетах, заполненных П. Гойдичем в заключении соответственно в 1952 и 1960 гг.19 В первой собственная национальность указана им как «rusinska» (foto 27, s. 216), во второй, заполненной незадолго до кончины, «ukrajinska» (foto 28, s. 217). Невольно возникает вопрос: действительно ли за несколько лет Гойдич сознательно эволюционировал от русинской идентичности к украинской?
К сожалению, вероятно, мы уже никогда не узнаем, в каких конкретно обстоятельствах (например, при каких комментариях присутствовавшего охранного персонала) заполнялась последняя анкета. Не думаем, что ослабленный тюремными мучениями человек, задумывавшийся скорее не о земной, а о предстоящей небесной жизни, имел желание лишний раз конфликтовать со своими мучителями из-за восточнославянских этнических нюансов. Нам кажется, для П. Гойдича было принципиально важно, чтобы не была записана словацкая национальность. Однако, стремясь к сохранению объективности, мы должны признать, что, кроме данного документа, у нас больше нет свидетельств, ни подтверждающих, ни опровергающих его украинство20 . В любом случае, собственно архипастырское служение владыки говорит о явно локальной ориентации Гойдича, связанной с Украиной лишь общностью веры или обряда и принадлежностью к Руси - восточному славянству.
Книгу высоко оценили ее рецензенты - заведующий кафедрой словацкой истории и архивного дела Пряшевского университета профессор Петер Шворц (Prof. PhDr. Peter Svorc, PhD.) и викарий для русинов Словацкой республики Петр Павел Галько (O. Mgr. Peter Pavel Halko), отрывки из заключений которых помешены в самом конце книги.
Нужно признать, что «Slovo episkopa Gojdica» хотя и не самое обширное, однако наиболее информативное издание, посвященное легендарному епископу-русину. Можно сказать, что если бы кто-то хотел прочесть только одну книгу о Гойдиче, таковой книгой с оптимальным успехом могло бы стать детище И. Бирчака. Именно этому патриоту Пряшевщины при помощи поддержавших его начинание спонсоров удалось подготовить, пожалуй, наиболее оригинальную и многогранную публикацию. Замеченные же нами небольшие недостатки, отражающие наше субъективное мнение, ни в коем случае не влияют на значимость книги как для гойдичианы, так и для русинистики в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. ЧСВВ - Чин (т.е. орден) св. Василия Великого. Латинский вариант: OSBM
- Ordo sancti Basilii Magni.
2. [Hopko V.] J.E. Pavel Gojdic, CSVV, jepiskop Prjasevskij. K jeho dvadcat’rocnomu jubileju so dna jepiskopskoho posvjascenija (1927-1947). Prjasev, 1947. Об авторстве Василия Гопко см.: Пекар А.В., ЧСВВ. Нариси історіп Церкви Закарпаття. Рим-Львів, 1997. Т. II. С. 283.
3. Пекар А., ЧСВВ. Василіянин-ісповідник. Життя єп. П. Ґойдича, ЧСВВ. Ню Йорк, 1962; Pekar A., OSBM. Bishop Paul Gojdich, OSBM. Pittsburgh, 1980.
4. Поташ М., ЧСВВ. Життя, віддане Богові. Львів, 1994-1995. Т. І-ІІ.; Potas M., OSBM. Dar lasky. Spomienky na biskupa Pavla Gojdica, OSBM. Presov, 1999.
5. Sturak P. Otec biskup Pavol Gojdic, OSBM (1888 - 1960). Presov, 1997.
6. Andrejov T. Bl. Pavel Gojdic, OSBM biskup presovsky. Prjasiv, 2001.
7. Barriovova K., Blaskova E. Pavel Gojdic, OSBM, greckokatoHcky biskup (1888-1960) (Personalna bibliografia). Kosice, 1998.
8. Чаще всего в работах современных ученых «язычие» у восточных славян Карпатского региона получает резко отрицательную оценку. Взвешенностью отличается мнение Н.М. Пашаевой, касающееся литературно-языковой ситуации в Галичине, но, на наш взгляд, во многом актуальное и для южных склонов Карпат: «Нам думается, что устойчивое присутствие «язычия» в га-лицко-русской литературе можно объяснить тем, что значительным его элементом был церковнославянский язык, язык богослужения. Писателями часто были священники, а читателями их прихожане, хорошо понимавшие язык батюшек, хотя и не говорившие на нем». См.: Пашаева Н.М. Очерки истории русского движения в Галичине ХІХ-ХХ вв. М., 2001. С. 47-48.
9. В действительности авторство этой грамматики принадлежит целому коллективу педагогов, в состав которого входили кроме самого Е. Сабова, пользовавшегося наибольшим авторитетом, А. Григорьев, И. Поливка, В. Шпеник, В. Анталовский, М. Василенков и др. «Душой коллектива» и, вероятно, главным автором был российский эмигрант (иногда ошибочно называемый галицким русофилом) Александр Григорьев. См.: Шлепецкий И.С. Александр Дмитриевич Григорьев (1874-1945) // Карпаторусский календарь Лемко-Со-юза на год 1965. Сост. Н. Цисляк. Юнкерс, Н.Й., б.г. С. 89-90; Magocsi P.R. The Language Question Among the Subcarpathian Rusyns. Fairview, New Jersey, 1987. P. 17; Магочiй П.Р. Формування національної самосвідомості: Підкарпатська Русь (1848-1948). Авторизований переклад з англійської. Ужгород, 1994. С. 87; Сюсько М. Євмен(ій) Іванович Сабов: 145-річчя з дня народження літературознавця і фольклориста (1859-1934) // Календар краєзнавчих пам’ятних дат на 2004 рік: Рекомендаційний бібліографічний посібник. Уклад. Т.І. Васильєва, ГВ. Бобонич. Ужгород, 2003. С. 190-191.
10. Пряшевская русская гимназия была открыта в 1936 г. при непосредственном участии владыки Гойдича. Подробнее о ранней истории гимназии см.: Ванат І. Місце i роль Пряшівської руської гімназії в розвитку української
культури Пряшівщини // 50 років Пряшівської української гімназії (1936-1986). Упор. Л. Бабота, А. Тилняк. Братіслава-Пряшів, 1988; ДуцарА. Декілька зауважень до заснування Пряшівської руської гімназії та її діяльності // 50 років Пряшівської української гімназії (1936-1986). Упор. Л. Бабота, А. Тилняк. Братіслава-Пряшів, 1988; БескидГ. Дала повноцінну освіту русинам (65 років Ґрекокатолицькой руськой гімназії в Пряшові) // Русиньскый народный календарь на рік 2001. Зост. М. Гиряк, А. Зозуляк. Пряшів, 2000.
11. П.Р. Магочий следующим образом оценил деятельность Совета: «Українська народна рада была успішна у сфері културы. Помогла організовати Українськьій народный театер, выдавництво (Славкнига), школськый реферат (Реферат українських шкіл), організацію молодых (Союз молоді Карпат) і впливны новинкы Пряшевщина (Пряшов, 1945-1952). І хоць в назвах спомя-нутых організацій было слово український, вшыткы публікації, гры в театрі, выголош1ня і т.п. были в руськім языку, а не в українськім. Школськый систем ся дость розріс, аж на 275 основных школ, 41 мщанськых, 4 гімназії і 2 од-борны школы. У вшыткых спомянутых типах школ ся учіло на літературнім руськім языку, а не по української». См.: Маґочш П.Р. Русины на Словенську. вторичный перегляд. Пряшов, 1994. С. 47. Следовательно, за исключением коммунистической составляющей, культурная политика Совета в первые послевоенные годы не имела кардинальных идеологических отличий от предыдущей деятельности на этой ниве владыки Гойдича.
12. Когда в 1969 г. вследствие легализации ГКЦ приблизительно в 210 приходах Пряшевщины были проведены плебисциты, лишь 5 из них решили остаться православными. См.: Маґочш П.Р. Русины на Словенську. С. 52-53.
13. В рассматриваемой книге приводится форма O. JUDr. Marian Potas, CSVV (s. 8).
14. См. фундаментальные монографии М. Барновского в соавторстве с Я. Пешеком: Pesek J., Barnovsky M. Statna moc a cirkvi na Slovensku 1948-1953. Bratislava, 1997; Pesek J., Barnovsky M. Pod kuratelou moci: Cirkvi na Slovensku v rokoch 1953-1970. Bratislava, 1999.
15. Речь идет о том, что во время управления епархией владыкой Гойдичем восточнославянское население Пряшевщины в своем подавляющем большинстве не отождествляло себя с украинцами, а тем более с русинами-украинца-ми (хотя сам этот термин известен с ХІХ в.). Мы не склонны отрицать, что на сегодняшний день люди с русинско-украинской идентичностью играют большую роль. Свидетельством тому является, например, существование Союза русинов-украинцев Словацкой республики, наследника Культурного союза украинских трудящихся в ЧССР (1954-1990). Попытка обоснования русинско-украинского единства, а, следовательно, легитимности употребления двойного этнонима, приводится, например, в брошюре уважаемого нами академика Н. Мушинки. См.: Musinka M. Rusmi-ukrajinci - jedna narodnost’. Presov, 1997. Однако последняя перепись населения (2001 г.) выявила в Словакии 24201 русинов и 10814 украинцев. Русины-украинцы отдельно вообще не фигурировали. См.: Sebareflexia postavenia a vyvoja Rusrnov na Slovensku. Koordinator projektu J. Lipinsky. B.m., 2002. S. 93-94. Таким образом, даже оперируя применительно к прошлому современной официальной терминоло-
гией, на основании однозначного доминирования носителей русинского самосознания нам представляется намного более логичным употребление этнонима русины (Rusiny), а не русины-украинцы (Rusiny-Ukrajinci) или украинцы (Ukrajinci). В случае же поиска объединительной формулы для членов изначально единого, но в настоящее время идеологически разделенного восточнославянского этнического массива Пряшевщины, основываясь на результатах переписи, можно говорить о русинах и украинцах, а не русинах-украин-цах. Нельзя забывать, что две эти группы кардинально отличают, например, представления их членов о собственных этнических границах и литературном языке.
16. Краєзнавчий словник русинів-українців: Пряшівщина. Упор. Ф. Ковач. Пряшів, 1999. С. 41.
17. Zivotopis blahoslave^ho biskupa-mucernka Pavla Petra Gojdica, OSBM / / Moleben k blahoslave^mu biskupovi-mucernkovi Pavlovi Petrovi Gojdicovi, OSBM. Zost. M. Durlak. Presov, 2001. S. 26-30.
18. Совсем недавно о. М. Поташ, ЧСВВ, выпустил отдельный сборник фотодокументов, посвященных епископу Гойдичу. См.: Potas J.M., OSBM. Martyr Episcopus Presoviensis Peter Pavel Gojdic, OSBM. 1888-1960. Presov-Пряшів, 2004.
19. Данные анкеты уже были опубликованы ранее в: Potas М., OSBM. Dar lasky. Prilohy c. 18-19, s. 352-353.
20. Речь идет исключительно о документах. Свидетельства современников носят субъективный характер. Но и они скорее свидетельствуют против «украинской» версии или же подтверждают сравнительно спокойное отношение Гойдича к вопросам взаимной конкуренции восточнославянских национальных идеологий. В качестве примера приведем мнение известного уроженца Пряшевщины, украинофила о. Севастьяна Сабола, ЧСВВ (литературный псевдоним - Зореслав, 1909-2003), высказанное им в интервью Н. Му-шинке: «Єпископ був мені дуже близький і ставився до мене щиро. Я підсував йому літературу, що формувала мої українські національні погляди (бо в свій час я теж був москвофілом!), - Костомарова «Дві руські народності», статті Огіенка, друковані у Львові. Владика мені часто повторяв: «Якби була Україна самостійною державою, то всі ми були б українцями, бо ми ж прийшли з київського Поділля». На відміну від священиків-мадяронів чи москвофілів, він не ставився до української ідеї вороже, хоч і мав упередження до деяких галицьких священиків, що приходили через Пряшів 1944 р.». См.: Мушинка М. «Доля Пряшівщини близька моєму серцю»: Інтерв’ю з поетом Зореславом (Севастяном Саболом) // Дукля. 1990, № 5. С. 39.
ПОДПИСИ К ИЛЛЮСТРАЦИЯМ:
1. На обложке книги - икона блаженного Павла кисти Солрун Нэс ^оігипп Nes) из Норвегии.
2. Епископ Павел Петр Гойдич, ЧСВВ // Русское Слово. XI, ч. 5 (426), 1 марта 1934. С. 3.
