CC BY
103
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 23 2011
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 23 2011
УДК 947
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ РОССИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ В ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (1945 - 1953 гг.)
(НА МАТЕРИАЛАХ ПЕНЗЕНСКОЙ ОБЛАСТИ)
© Д. В. ЗАГОРОДНЕВ Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского, кафедра отечественной истории и методики преподавания истории e-mail: denis_kazaki@mail.ru
Загороднев Д. В. - Повседневная жизнь российской деревни в первые послевоенные годы (1945 - 1953 гг.) (на материалах Пензенской области) // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2011. № 23. С. 400-403. -
В данной статье анализируется повседневная жизнь российского крестьянства в первые послевоенные годы. В центре внимания - бытовые условия, продовольственное обеспечение, производственная деятельность колхозников в 1945-1953 гг. Исследование проводится на материалах одного из самых крупных регионов Среднего Поволжья -Пензенской области.
Ключевыеслова: СССР, советскаядеревня,российскаяисториография, историческаясоциология, заготовительная деятельность.
Zagorodnev D. V. - Everyday life of the Russian village in the first post-war years (1945 - 1953) (on materials of the Penza region) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belinskogo. 2011. № 23. P. 400-403. - The daily life of Russian peasantry in the first post-war years is analysed in this article. Conditions of life, food supply, and industrial work of peasants from 1945 till 1953 are in the centre of attention. The research is carried out on the materials of the biggest region of Middle Volga, Penza region.
Keywords: the USSR, a soviet village, Russian historiography, historical sociology, storing work.
Процесс восстановления российской деревни после Великой Отечественной войны невозможно оценивать однозначно даже по прошествии времени. 1945-1953 гг. - период реформ и новаций, нацеленных, с одной стороны, на возрождение села, с другой, -на консервацию худших управленческих технологий административно-командной системы. Интенсивное использование ресурсов российского села для восстановления народнохозяйственного комплекса страны, однозначный приоритет промышленных предприятий над сельскохозяйственными, политическое и эконо-мическоебесправиенаселения(особенносельского)-отличительные черты исследуемого периода.
Сельские жители относились к одной из самых бесправных категорий населения страны. О.М. Вербицкая в частности указывает на то, что всеобщая паспортизация, проведённая в СССР в 1932-1933 гг., на начальном своем этапе практически не коснулась членовколхозови крестьян-единоличников .Паспорта в деревне по большинству районов страны получали лишь рабочие и служащие МТС и совхозов. В тоже время без главного документа, удостоверяющего личность гражданина СССР, свободное перемещение по
стране, в том числе из села в город, и трудоустройство были практически невозможными [1, с. 4].
Исследование эффективности использования государственной поддержки колхозами и совхозами Пензенской области указывает на неадекватность вложений и отдачи от них. Размеры государственной помощи по различным направлениям сельскохозяйственной деятельности были зачастую недостаточными и несвоевременными. Причина этого во многом объясняется тем, что система стимулирования труда членов сельхозартели, рабочих совхозов и МТС не способствовала снижению себестоимости продукции, экономии ресурсов и трудозатрат, не повышала заинтересованности конкретного работника в результативности общественного труда. Организованная формально на принципах «добровольности», колхозная система за годы Великой Отечественной войны окончательно превратилась в зону подневольного труда - тяжёлого и почти неоплачиваемого. В среднем по области колхозники получали за трудодень в 1940 г. -1,52 кг зерна и 36 коп. денег, в 1945 г. - 0,196 кг и 19 коп., в 1946 г. - 0,25 кг и 28 коп., в 1947 г. - 0,810 кг и 43 коп. соответственно [11].
Изучение архивных документов, публикаций периодической печати, беседы с очевидцами тех событий, дают противоречивую оценку отношения колхозников к общественному хозяйству. С одной стороны, послевоенноевосстановлениеаграрногопроизводства происходило на фоне необычайного духовного и эмоционального подъема граждан. Трудовой энтузиазм в ряде случаев компенсировал недостатки организации производства, нехватку материальных и людских ресурсов, побуждал людей трудиться в полную силу на благо Родины. Не обходилось без перегибов. Нередкими были случаи, когда отдельные колхозы области сдавали в фонд обязательных государственных поставок хлеба все, вплоть до семенных фондов. К примеру, колхоз«Трудовик»Неверкинскогорайонадолгоевре-мя не уступал лидирующего места в районе по хлебозаготовкам и в 1945 г. сдал сверх плана около 3500 пудов хлеба. Были организованы сверх того «красные обозы» с хлебом для нужд государства, загружённые семенным материалом. В результате в 1946 г. этому же колхозу не хватило семян для посева и план хлебосдачи в этом году был выполнен на 92 % [16].
С другой стороны, отношение к работе в общественном хозяйстве было далеко не патриотичным. Как отмечает Е.Ю. Зубкова, колхозная система в первый послевоенный период находилась в глубоком кризисе, и многие люди, прикреплённые к колхозному тяглу, предпочитали наиболее радикальный выход из этого кризиса - роспуск колхозов, что настроения в пользу отмены колхозов или их радикальной перестройки не только подогревали надежды решительных противников колхозной системы как таковой, но и порождали иллюзии возможных перемен у вполне лояльных и даже верных режиму людей [6, с. 62]. «Скоро ли распустят колхозы? Если бы не было колхозов, мы жили бы лучше и государству приносили бы больше пользы, все ждут, что распустят армию по домам, а колхозы отменят», - такие разговоры встречались в Пензенской области [8, с. 218]. Сельчане, конечно же, боялись в открытую заявлять о негативном отношении к колхозу, но оно подтверждалось тем, какое количество трудодней вырабатывали колхозники. Кол-хозникистаралисьвыработатьнеобходимыйминимум трудодней, чтобы не попасть под суд, а в дальнейшем не особенно утруждали себяработой на общественных полях и фермах. В ряде колхозов, где выдача на трудодни ограничивается дачей авансавпериод хлебосдачи. Колхозники, зная о том, что трудодни, выработанные после уборки зерновых останутся без оплаты, уклонялись от дальнейшей работы в колхозе. Например, в колхозе им. Сталина Мокшанского района подлежащий к распределению на трудодни 201 ц зерна был полностьювыданколхозникамвавгусте, сентябре. После этого выработка резко сократилась. Если в сентябре было выработано всего 6713 трудодней, то в октябре - 2142, в ноябре - 616, в итоге под снегом осталась солома, обмолот конопли затянулся до февраля [10]. В области не было ни одного района, где бы в 1947 г. среднегодовая выработка на одного трудоспособного колхозника равнялась бы выработке 1940 г. [12].
Укрепление трудовой дисциплины, как и ряд других организационных мероприятий, носили ярко выраженный декларативный характер. В отношении нарушителей, какправило, применялись мерымораль-ного и административного воздействия. Диапазон дисциплинарных наказаний был весьма широким: от проведения политической и разъяснительной работы среди колхозников, публичного порицания работников до выселения нарушителей за пределы области. Последняя, крайняя мера начала применяться после принятия 2 июня 1948 г. Президиумом Верховного Совета СССР Указа «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни». У каз предоставлял право местному руководству решать вопрос о выселении в отдаленные края, главным образом в Сибирь, практически любого человека - не только колхозника, но и единоличника. Решение о выселении принималось на колхозных собраниях и сельских сходах. В памяти крестьян проведение в жизнь этого указа осталось как «второе раскулачивание». Эта мера применялась только в крайних случаях, но, тем не менее, по России было изгнано за первые три месяца действия указа 12 тыс. крестьян [5, с. 188]. Указ этот имел колоссальный запугивающий эффект. Стремясь избежать репрессий, на колхозную работу выходили даже не вполне трудоспособные инвалиды и подростки [9]. Но эта активность не смогла изменить ситуацию в колхозном производстве и ликвидировать его отсталость. Площадьпосевазерновыхкультурпродолжалаумень-шаться и к 1948 г. сократилась на 27% по сравнению с предвоенным 1940 г., площадь садов против 1940 г. к 1948 г. сократилась в 5 раз, уровень агрикультуры оставался чрезвычайно низким [13].
Ситуацию осложнила засуха в 1946 и 1948 гг. Первым наиболее обстоятельно исследовал происхождение и последствия голода 1946-1948 гг. В.Ф. Зима, который полагает, что в целом по СССР в послевоенные годы голодало около 100 млн. человек, а всего с 1946 по 1948 г. от голода и связанных с ним болезней погибло около 2 млн. человек. В России жертвами голода стали не менее полумиллиона человек [4]. Кондрашин В.В. отмечает, что голод 1946 - 1947 гг. был обусловлен комплексом причин, среди которых отсутствовала важнейшая причина великих голодовок 1891-1892 и 1932-1933 гг. - индустриальная модернизация страны. Главными причинами голода стали объективные факторы - последствия Великой Отечественнойвойныизасуха.Хлебозаготовительная компания 1946 г., проводившаяся административнорепрессивными методами, обусловила снижение трудовой активности колхозников в ходе уборочной страды. Кроме того, пережившие голод 1932-1933 гг., хорошо понимали, что их ждёт после заготовок 1946 г., поэтому многие из них, не получившие ни грамма зерна на трудодни, вынуждены были красть его. Собранный продовольственный фонд был примерно вдвое меньше, чем в 1940 г. Учёный отмечает также, что новым явлением в голодной трагедии 1946-1947 гг., по
23 2011
сравнению с ситуацией 1932-1933 гг., были действия власти по оказанию медицинской помощи голодающему сельскому населению. Ещё одним отличием было то, что Советское правительство, пусть и в незначительных размерах, привлекло средства зарубежных организаций для нужд населения страны. Эта помощь была принята, поскольку исходила от бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Кондрашин В.В. считает, что во многом именно привлечение средств зарубежных организаций (Лига Наций, Рашен Релиф (США), Американский Красный Крест) и оказание медицинской помощи голодающим стали причинами сравнительно небольших жертв в контексте масштабов бедствия и опыта предшествующих голодных лет в СССР [8].
Одной из немногих попыток, предпринятых со стороны государства по поддержанию заинтересованности тружеников села в конечном результате трудовой деятельности, было сохранение за крестьянами права на пользование приусадебным участком земли, но только при условии максимальной трудовой отдачи в общественном хозяйстве. По Пензенской области размер личного участка в среднем составлял 0,38 га (по СССР - 0,39). Размер этот был различным: от 0 до 0,3 га - 30,9%, от 0,31 до 0,40 га - 34,8%, от 0,41 до
0,75 га - 34,3% [7, с. 218]. Число колхозных дворов в первые послевоенные годы возросло, несмотря на сокращение численности населения. Причиной этому было то, что колхозники усиленно стремились увеличить личный участок и для этого прибегали к дроблению хозяйств, зачастую фиктивных. Только по Па-челмскому району в 1946 г. по 36 колхозам было установлено 187 фактов незаконного увеличения приусадебных участков общей площадью 18 га [14]. Г осудар-ство всеми силами боролось с этим, но на протяжении всего исследуемого периода явления такого характера не прекратились, колхозники, рабочие совхозов, служащие, несмотря на боязнь перед уголовной ответственностью, продолжали в обход закона увеличивать своиучастки [2]. Зачастуюзахватобщественнойземли был вынужденным шагом колхозников, так как именно приусадебное хозяйство кормило крестьянские семьи, позволяло им производить продукцию в объемах, дававших возможность её реализации и на вырученные деньги закупать промышленные товары. Поэтому количество колхозных дворов в 1947 г. увеличилось по сравнению с 1940 г. на 8,6%. У величился размер посева личного пользования (в целом на 18,6%, по зерновым -на 47,1%. Численность крупного рогатого скота в личных подсобных хозяйствах в 3,5 раза была больше, чем в общественном, овец - в 2 раза. На 100 колхозных дворов по области на 1.01.1941 г. у колхозников было 78 голов крупного рогатого скота, а на 1.01.1948 уже 105, тогда как за колхозами на 1.01.1941 г. числилось 45, а на 1.01.1948 - 33 головы [3].
Символическая оплата труда в колхозах приводила к тому, что экономического интереса работать «на государство» у крестьян не было. Колхозники с гораздо большим энтузиазмом предпочитали работать
в личных подсобных хозяйствах. Г осударство вынуждено было мириться с «частнособственническими инстинктами» селян, понимая, что любой новый нажим на деревню, которая к тому времени едва пережила коллективизацию, может вызвать социальный взрыв. Но, тем не менее, в 1948 г. последовало правительственное решение - на 30% был увеличен сельскохозяйственный налог. Им облагались теперь не только скот и посевы, но и фруктовые деревья. Методика их взимания напоминала феодальную эпоху: с каждой головы скота или птицы, с каждого фруктового дерева. В 1952 году сельхозналог был повышен еще на 15,6% [3], что, естественно, не лучшим образом сказалось на материальном благополучии сельчан.
Сельский быт в первые послевоенные годы был очень тяжёлым, причём такое положение дел сохранялось вплоть до 1953 г. - начала нового курса в отношении сельского хозяйства. Вопреки широковещательным заявлениям правительства, а впоследствии и советской историографии о постепенном выправлении ситуации в сельском хозяйстве к началу 1950-х годов, жизнь колхозников не только не улучшалась, наоборот, тяготы крестьянского существования еще более возросли. К концу 1940-х годов выдача зерна на трудодни здесь оставалась на низком уровне, не дости-гаярубежапредвоенного1940г. Количествораспределяемого по трудодням картофеля в 1947 г. снизилось почти в три раза по сравнению с 1940-м г., а выдача на трудодень сократилась в два с половиной раза [15].
Таким образом, в первые послевоенные годы в крестьянской среде Пензенской области наблюдался рост социальной напряжённости, требующий смены стратегии и приоритетов развития в сельскохозяйственном производстве. В чрезвычайных условиях восстановления послевоенной экономики в аграрной сфереутвердилсякурснажёсткуюэксплуатациюсела, внеэкономическоепринуждениекрестьянствактруду.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Вербицкая О.М. Население российской деревни в 1939-1959 гг. Проблемы демографического развития. М.: Институт российской истории РАН, 2002. 319 с.
2. ГосударственныйархивПензенскойобласти(ГАПО). Ф.148.Оп.1. Д. 1616. Л. 4.
3. ГАПО. Ф. 2038. Оп.1. Д. 2089. Л. 22.
4. ГАПО. Ф. 2038. Оп.1. Д. 2089. Л. 188.
5. Зима В.Ф. Голод в СССР 1946-1947 гг. М.: Институт российской истории РАН, 1996. 265 с.
6. ЗубковаЕ.Ю.Послевоенноесоветскоеобщество:поли-тика и повседневность. 1945-1953 гг. М.: РОССПЭН, 1999. 229 с.
7. Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг.: трагедия российской деревни. М.: РОССПЭН, 2008. 519 с.
8. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 122. Д. 122. Л. 28 (Информация Организационно-инструкторского отдела ЦК ВКП(б) «О некоторых политических настроениях деревни». 3 июля 1945 г.).
9. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 122. Д. 306. Л. 151.
10. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 9476. Оп.1 Д. 357. Л. 122.
11. РГАЭ. Ф. 9476. Д.1534. Л. 67.
12. РГАЭ. Ф. 9476. Д.1534. Л. 72.
13. РГАЭ. Ф. 9476. Д.1534. Л. 72.
14. РГАЭ. Ф. 9476. Д.1534. Л. 93.
15. РГАЭ. Ф. 9476. Д. 1542. Л. 95.
16. РГАЭ. Ф. 9476. Д. 2229. Л. 28.
