CC BY
167
установление фактических обстоятельств, сведения о которых содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении, если такие сведения отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Кроме того, дознаватель вправе не проверять доказательства, если они не были оспорены подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем (п. 1 ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ).
Следовательно, неоспоренные доказательства проверены не будут ни органами предварительного расследования, ни судом и лягут в основу приговора или иного процессуального решения. А. В. Победкин в данной связи замечает: «Требующие проверки, но не проверенные доказательства не имеет смысла и оценивать. Следовательно, весь процесс доказывания при производстве дознания в сокращенной форме сводится к собиранию доказательств. Можно ли их таковыми именовать, если не проверена и не оценена их относимость и допустимость?» [5, с. 34].
Рассмотрение указанного вопроса нельзя назвать объективным без анализа соотношения двух ценностей: прав человека и степени контроля над преступностью. Последняя цель не должна достигаться за счет ущемления прав и законных интересов участников процесса.
К сожалению, мы можем констатировать, что чем сильнее упрощена процессуальная форма, тем меньше гарантий правильного установления значимых обстоятельств и обеспечения прав участников она содержит.
Важность взвешенного подхода законодателя к сбалансированному соотношению между упрощенными производствами и осуществлением доказывания в традиционном его понимании еще более актуализируется в условиях социальной
напряженности в обществе, а также изменения структуры и динамики преступности.
Погоня за процессуальной экономией, преувеличение роли упрощенных производств в российском судопроизводстве, недооценка других компонентов, влияющих на эффективность уголовной политики, может привести к более глубинным качественным последствиям: падению престижа государственной власти, росту правового и нравственного нигилизма, бесперспективности проводимых правовых реформ.
Литература
1. Безруков С. С. Заключение досудебного соглашения о сотрудничестве ограничивает реализацию отдельных принципов уголовного процесса // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 7.
2. Головко Л. В. В ходе реформы судебных стадий можно исправить ошибки в построении проверочных стадий // Уголовный процесс. 2013. N° 12.
3. Корнуков В. М. Назначение уголовного судопроизводства и его отражение в регламентации отдельных стадий и институтов // Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России: материалы науч. конф. (Москва, 22-23 января 2002 г.) / отв. ред. И. Б. Михайловская. М., 2002.
4. Лупинская П., Воскобитова Л., Рогова С. Доказывание в уголовном процессе // Мировой судья. 2009. № 8.
5. Победкин А. В. Теория уголовно-процессуального доказывания - научная фикция? (по поводу дифференциации процессуальной формы досудебного производства) // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 7.
© 2014 г. А. Б. Талдиев
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ МЕРЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМ
В статье на основе действующего федерального законодательства раскрывается содержание уголовно-правовых мер обеспечения борьбы с терроризмом, составляющим в современных условиях реальную угрозу национальной безопасности Российского государства и всего мирового сообщества. На основе проведенного анализа уголовного законодательства автор предлагает реальные меры по его совершенствованию.
Ключевые слова: терроризм, террористический акт, террористическая угроза, борьба с терроризмом, уголовно-правовые меры борьбы с терроризмом.
Противодействие терроризму становится в XXI в. одной из основных задач обеспечения национальной безопасности для любой страны вне зависимости от ее географического положения,
размеров территории, численности населения, экономического состояния [1]. Терроризм сегодня приобретает все более угрожающие масштабы. Терроризм - один из немногих феноменов, не
получивших до сих пор четкой терминологической дефиниции в юриспруденции. Многолетние попытки выработать общепринятое определение международного терроризма не привели к положительному результату [2, с. 67]. В научной литературе существует более сотни определений терроризма. Классический терроризм представляют либо как специфическую форму вооруженного насилия, либо как мотивированное насилие с политическими целями или как систематическое запугивание путем применения насилия для достижения политических, идеологических и иных социальных целей в объективной реальности.
Так, американские ученые считают, что «террор - это систематическое использование крайнего насилия и угрозы насилием для достижения публичных или политических целей» [3, с. 20]. В словаре С. И. Ожегова дается другое определение: «Террор - физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам» [4, с. 691].
Этимологически термин «терроризм» происходит от латинского terreo (пугать, запугивать, приводить в ужас) и производного от него terreur (ужас, устрашение).
В нашей стране впервые законодательное определение терроризма и уголовная ответственность за него были установлены Федеральным законом от 1 июля 1994 г. вследствие дополнения Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. статьей 213 [5]. Согласно диспозиции данной нормы терроризм выражался в совершении взрывов, поджогов и иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий [5]. Субъективная сторона этого вида преступления характеризовалась наличием цели нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти.
Преемственность в правовом определении терроризма проявилась в УК РФ 1996 г. в виде нормы, предусматривающей уголовную ответственность за терроризм (ст. 205 УК РФ), а почти через пять лет применения УК РФ - путем дополнения новой статьей (ст. 2051), содержащей перечень других преступлений террористического характера (ст. 205, 206, 208, 211, 277 и 360 УК РФ).
Важная роль в определении понятий, связанных с терроризмом, принадлежит Закону № 130-Ф3 от 25 июля 1998 г. «О борьбе с терроризмом» [6] и Федеральному закону от 06 марта 2006 г. .№ 35-ФЗ (ред. от 02.11.2013) «О противодействии терроризму» [7], которые определяют правовые и организационные основы борьбы с терроризмом на территории Российской Федерации, порядок координации деятельности органов, осуществляющих борьбу с терроризмом, а также общественных объединений и организаций независимо от
форм собственности, должностных лиц и отдельных граждан, а также права, обязанности и гарантии граждан в связи с осуществлением борьбы с терроризмом.
В ст. 3 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» № 130-Ф3 терроризм определяется как насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений.
Есть основания считать, что данная дефиниция предполагает весьма широкое толкование рассматриваемого феномена, т. к. объединяет в одно понятие «терроризм» и иные самостоятельные составы преступлений, предусмотренные действующим УК РФ (ст. 205 УК РФ «Терроризм», ст. 277 УК РФ «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля», ст. 360 УК РФ «Нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой»).
Если говорить о правовой базе борьбы с терроризмом в современных условиях, то, в первую очередь, к ней относятся: Конституция РФ, Уголовный кодекс РФ, Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» № 130-Ф3 от 25 июля 1998 г, другие федеральные законы, общепризнанные нормы и принципы международного права, международные договоры (конвенции) РФ, указы и распоряжения Президента РФ, постановления и распоряжения Правительства РФ, а также отдельные локальные акты субъектов Российской Федерации.
Вместе с тем, несмотря на значительный объем законодательства, в нем отсутствует единство в толковании основополагающих понятий. Так, определение терроризма, сформулированное в ст. 3 ФЗ № 130 «О борьбе с терроризмом», не соответствует уголовно-правовому понятию. Тем более, что Федеральный закон вводит дополнительно такие понятия, как «террористическая
деятельность», «международная террористическая деятельность», «террористическая акция», «террористическая организация» и т. д. Наряду с этим данный Закон характеризуется абстрактностью содержания, в нем много норм большой степени общности, он не может в полном объеме регулировать те общественные отношения, для упорядочения которых издан, тем более не может быть взят за основу при разъяснении конструктивных или квалифицирующих признаков состава преступления, в основу которого и заложено понятие «терроризм». Предназначение этого нормативного акта, как нам представляется, состоит в том, чтобы служить основой для принятия других законов и иных подзаконных актов, а не вносить проблему применения норм уголовного характера.
Обратим внимание на то обстоятельство, что УК РФ, формализуя на своем уровне основания уголовной ответственности за терроризм, неоднозначно классифицировал его объекты. Так, ст. 360 УК РФ помещена в гл. 34 «Преступления против мира и безопасности человечества», ст. 277 - в гл. 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», а ст. 205 - в гл. 24 «Преступления против общественной безопасности». На наш взгляд, отнесение нормы о терроризме к группе преступлений против общественной безопасности довольно-таки сомнительно.
Мы придерживаемся той точки зрения, что в уголовном праве объект, подвергшийся посягательству, следует оценивать неотрывно от того вреда, который ему был причинен или мог быть причинен. Законодательная конструкция нормы о терроризме позволяет сделать вывод о том, что ее следует относить к разряду формальных, поскольку наступление последствий вынесено за рамки состава преступления. Вследствие этого представляется, что в ст. 205 УК РФ цели рассматриваемого преступления следует оценивать в несколько иной последовательности. Анализ фактических актов терроризма позволяет уверенно говорить о том, что основная цель данного преступления - оказание воздействия на принятие решений органами власти, решений самого широкого диапазона, от материальных до управленческих и политических. Устрашение же населения и нарушение общественной безопасности путем создания реальной угрозы жизни, здоровью, имуществу неопределенно большого круга граждан рассматриваются нами как приемы достижения первой и основной цели. Если прибегнуть к общепринятой классификации объектов преступного воздействия «по горизонтали», то следует признавать в качестве основного непосредственного объекта терроризма безопасность государства, а в качестве дополнительного обязательного - безопасность населения (общественную безопасность), дополнительными факультативны-
ми могут выступить: жизнь, здоровье граждан, отношения собственности и др.
На основании изложенного можно предложить дополнение в норму, устанавливающую ответственность за терроризм. Следует перенести ст. 205 УК РФ в гл. 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства». Представляется, что это позволит более точно зафиксировать место состава терроризма среди других общественно опасных деяний в системе Особенной части УК РФ. Кроме того, отнесение терроризма к разряду государственных преступлений отражает повышенную общественную опасность данного деяния, его социально-правовую сущность.
Уголовно-правовая база борьбы с терроризмом далеко не безупречна, на что совершенно справедливо указывалось в юридической литературе еще много лет назад [8, с. 104-107].
Анализ диспозиции ст. 205 УК РФ приводит нас к заключению о том, что законодательством почти не учтены отдельные последствия терроризма, например, умышленное причинение смерти и вреда здоровью в результате совершения теракта. Юридическая практика последних лет свидетельствует, что терроризм чаще всего без вышеуказанных последствий не обходится. В ч. 3 ст. 205 УК РФ говорится о деяниях, повлекших смерть человека или иные тяжкие последствия по неосторожности. При совершении актов терроризма вряд ли можно исключать умысел, хотя бы косвенный, относительно последствий в виде причинения смерти или вреда здоровью.
В соответствие со ст. 3 ФЗ № 130 борьба с терроризмом определялась как деятельность по предупреждению, выявлению, пресечению, минимизации последствий террористической деятельности [6].
Борьба с терроризмом согласно этому Закону осуществляется в целях:
а) защиты личности, общества и государства;
б) выявления и пресечения террористических актов;
в) выявления и устранения причин и условий, способствующих осуществлению терроризма.
Согласно Закону № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» в основе борьбы с терроризмом закреплены следующие принципы:
- законность;
- неотвратимость наказания;
- использование гласных и негласных (оперативно-разыскных) методов;
- использование комплекса профилактических правовых, политических, социально-экономических и других мер;
- приоритет защиты прав и свобод граждан, подвергающихся террористической опасности;
- минимальные уступки террористу;
- единоначалие в руководстве при проведении контртеррористических акций и др. [7; 9].
Однако следует отметить, что большинство этих принципов не только не соблюдается, но и очевидно нарушается в процессе пресечения террористических действий.
Например, при совершении террористических действий психологический эффект насилия ценится выше физического. Политическому террористу нужна сцена и публика, поэтому политический терроризм - это своего рода спектакль, театрализованное представление, о чем свидетельствовал захват заложников в Москве в театральном комплексе на Дубровке. Террористу необходимо, чтобы люди видели совершаемое преступление. В этой связи принципиально важным становится то, что СМИ начинают играть ключевую роль не только в освещении, но и в совершении террористических акций. Сам факт присутствия СМИ, информирующих о теракте, колоссально усиливает его театрально-пропагандистский эффект. Любому террористу крайне важно, чтобы как можно большее количество людей узнало о его действиях. Благодаря электронным СМИ акт терроризма может получить всемирное освещение, что автоматически дает террористу дополнительные и весьма значительные инструментальные и пропагандистские возможности. Заинтересованность СМИ в широкой аудитории усиливает и поддерживает мотивацию террориста в обретении популярности. Средства массовой информации, таким образом, не просто сообщают об акте терроризма, но самым непосредственным образом влияют на его протекание. Следует также отметить, что СМИ могут рассекретить действия спецподразделений, занимающихся разрешением ситуации, также террорист способен через СМИ установить контакт со своими соучастниками и получить от них под-
держку. Использование средств массовой информации при совершении терроризма значительно повышает его общественную опасность, поэтому мы предлагаем в качестве квалифицирующего признака в ст. 205 УК РФ включить совершение деяния с использованием средств массовой информации. Действия же самих СМИ, эстетизирующих терроризм и террористов, предлагается ограничить правовыми рамками, в том числе и путем установления уголовной ответственности за указанные деяния.
Литература
1. Вишняков Я. Основы противодействия терроризму. М., 2006.
2. Литвинов Н. Борьба с терроризмом в современной России: проблемы и парадоксы // Власть. 1997. № 9.
3. Ляхов Е. Г., Попов А. В. Терроризм: национальный, региональный и международный контроль. Ростов н/Д, 1999.
4. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1986.
5. Уголовный кодекс РСФСР. М., 1961.
6. Федеральный закон от 25.07.1998 № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» (ред. от 22.08.2004) // СПС КонсультантПлюс.
7. Федеральный закон от 06 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (ред. от 02.11.2013) // СПС КонсультантПлюс.
8. Мальцев В. В. Терроризм: проблема уголовно-правового регулирования // Государство и право. 1998. № 8.
9. Указ Президента РФ от 12.05.2009 № 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // СПС Консуль-тантПлюс.
© 2014 г. Д. В. Горбунов
ОЦЕНКА ДОПУСТИМОСТИ ПОКАЗАНИЙ ПОТЕРПЕВШЕГО В ХОДЕ СУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
В статье автор анализирует различные точки зрения на проблему оценки допустимости показаний потерпевшего в ходе судебного производства по уголовным делам. Делается вывод о том, что в случае признания доказательства полученным с нарушением закона суд должен мотивировать свое решение об исключении его из совокупности доказательств по делу, указав, в чем выразилось нарушение закона.
Ключевые слова: допустимость доказательств, допустимость показаний потерпевшего, судебное производство, уголовное дело, законодатель, суд.
До принятия УПК РФ 2001 г. в науке уголовного процесса порядок оценки допустимости доказательств, в том числе и оценки допустимости
показаний потерпевшего, в ходе судебного производства по уголовному делу был предметом изучения в связи с производством в суде присяж-
