CC BY
174
Раздел 1. Методология, теория и история государственно-правового регулирования
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ БОРЬБА С СЕКТАНТСТВОМ ПО УГОЛОВНОМУ КОДЕКСУ РСФСР 1960 г.
С.В. Розенко
(директор Юридического института Югорского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент, г. Ханты-Мансийск; rozenko_sv@mail.ru)
Статья посвящена истории уголовной ответственности за сектантство по Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. Автор характеризует состав преступления, уголовную политику Советского государства в сфере борьбы с сектантством, его наказуемость.
Ключевые слова: секты, уголовная ответственность, Уголовный кодекс РСФСР 1960 г., наказание.
Актуальность проблемы уголовного противодействия деятельности сект предопределена тем, что в настоящее время происходит процесс переосмысления имеющегося опыта уголовного законотворчества по борьбе с данным общественно опасным явлением. Содержание уголовной ответственности за сектантство по уголовному законодательству советского периода требует отдельного самостоятельного рассмотрения, поскольку оно примечательно наличием ряда отличительных характеристик.
В целом, отношение к сектантству в данный период отечественной истории предопределялось положениями государственной идеологии в области религии. Р.Р. Галиакбаров отмечает, что «С первых дней своего существования Советское государство... никогда и никого не привлекало к ответственности за религиозные убеждения. Напротив, политика по отношению к верующим всегда носила исключительно гибкий и гуманный характер» [1, с. 11-12]. Однако следует дополнить, что в зависимости от тех или иных политических причин и условий отношение к организационным структурам религиозных конфессий и их представителям в разные этапы времени было различным и не всегда справедливым.
В частности, проведение длительной государственной антирелигиозной пропаганды в советском обществе привело к тому, что, например, в Постановлении ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г.
«О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы» религиозные верования уже рассматривались в качестве предрассудков [2, с. 12].
Это объясняется тем, что, несмотря на конституционное закрепление свободы вероисповедания, Советское государство фактически проводило в жизнь политику приоритета атеизма в свободе вероисповеданий. «Несмотря на отсутствие в законодательстве дискриминации в отношении верующих, на практике дискриминация проводилась. Верующим, и даже просто посещающим храм людям грозили неприятности на работе или по месту учебы (вплоть до увольнения или отчисления из учебного заведения), выселение, активные верующие нередко оказывались пациентами психиатрических клиник» [3, с. 666].
Отношение государственной власти к религии в данную историческую эпоху было сложным и переменчивым и в целом отрицательным, поскольку в соответствии с классовым подходом религия в форме того или иного вероисповедания признавалась в качестве орудия угнетения и оправдания эксплуатации человека человеком в обществе, - и борьба с ней была одной из задач Советского государства, отстаивавшего интересы передового класса - пролетариата - в классовой борьбе. Но реакция органов государственной власти не всегда была последовательно негативной как к Русской православной церкви, так и к
Юридическая наука и правоохранительная практика сектам. В частности, Е.М. Шевкопляс отмечает двойственность антиклерикальной политики 20-х гг. ХХ в., когда власти поддерживали религиозные общины сектантского толка (численный рост сектантства был отмечен на партийном совещании по антирелигиозной пропаганде, созванном ЦК ВКП(б) в апреле 1926 г.) [4, с. 86].
Например, к 1927 г. Союз русских баптистов насчитывал примерно 500 000 приверженцев, а Союз евангелистских христиан включал более 4 млн человек [5, с. 717]. В частности, в 1923 г. бегло-поповцы создали собственную церковную иерархию во главе с архиепископом. Духовный центр находился в г. Но-возыбкове Брянской области [6, с. 34].
Временная неопределенность государственной религиозной политики способствовала появлению ряда сектантских движений, выдвигавших социально полезные идеи. Например, выделившиеся из трезвенников в начале 20-х гг. последователи Анисима Смирнова (анисимовцы). Они являлись сторонниками отказа от употребления спиртного и религиозного совершенствования, но вот способы реализации таких идей имели и противоправный характер. «Большое внимание в общине. уделялось “исцелению” от пьянства и др. болезней путем изгнания “пьянственных бесов” “маслом от всех болезней”, “освященным сахарком”, “словом божьим” и т.п. В секте процветало откровенное шарлатанство, обман верующих, торговля реликвиями, связанными с личностью ее руководителя, за что в 1925 А. Смирнов был привлечен к уголовной ответственности» [6, с. 25].
Согласно ст. 124 Конституции СССР, утвержденной Чрезвычайным VIII съездом Советов Союза ССР 5 декабря 1936 г., свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признавались за всеми гражданами [7, с. 309]. В целом антиклерикальная политика, основанная на положениях исторического и диалектического материализма, предопределила и пресекательное отношение к деятельности различных сект.Уго-ловно-правовое пресечение деятельности сект различного вида предусматривалось и
советским уголовным законодательством. Но если в досоветский период уголовный запрет, направленный на противодействие указанному явлению, предусматривался в форме составной части института религиозных преступлений русского уголовного права, имевшего законодательное закрепление в Своде законов уголовных Российской Империи 1832 г. (глава третья «О наказаниях за ересь и раскол») [8, с. 7072] и Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (отделение второе «О ересях и расколах») [9, с. 140-142], то после событий 1917 г. в отечественном уголовном законодательстве был закреплен новый подход, согласно которому отдельные проявления сектантства признавались политическими преступлениями.
В УК РСФСР 1922 г. и УК РСФСР 1926 г. специальная норма об уголовной ответственности за участие в данном преступном объединении отсутствовала, поскольку общественно опасный характер деятельности сект государством таковым не признавался. Таким образом, применялись положения уголовного законодательства о посягательствах на личность или контрреволюционных преступлениях. В качестве примера можно привести сформировавшийся в 1929 г. подпольный центр «Российское поле адвентистов седьмого дня реформационного движения» (лидер
- Г.А. Оствальд), который не признавал ряд законов Советского государства и запрещал служить в РККА, брать в руки оружие, участвовать в выборах органов власти и враждебно относился к его различным мероприятиям.
Другой пример: в качестве явно и открыто монархической и антисоветской, вплоть до вооруженного противостояния, выступала секта федоровцев, которая возникла в начале 20-х гг. на территории Центральной России, Кубани, Украины и т.д. «Организаторами ее были монахи Ново-Донского монастыря во главе со священником Вениамином. Идеологом и руководителем секты стал монах Федор Рыбалко (отсюда название секты), который в 1923 г. объявил себя святым, назвал Советскую власть “красным драко-
6
ном” и “антихристом”. Федоровцы вели активную вооруженную борьбу против Советской власти, против коллективизации, культурной революции. На состоявшемся в 1929 г. судебном процессе в отношении руководителей секты она была охарактеризована как «проявление церковной контрреволюции» [6, с. 249].
Необходимо отметить ст. 120 УК РСФСР 1922 г. (ст. 123 УК РСФСР 1926 г.), устанавливавшую уголовную ответственность за совершение обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения, а также с целью извлечь таким путем какие-либо выгоды [9, с. 481, 531-532].
Особенность ситуации того времени состоит в том, что, с одной стороны, имелась реализация справедливого положения: никто не может быть заключен в тюрьму либо лишен собственности или другого юридического права на основании своих моральных взглядов и мнений, и (или) политических и религиозных убеждений, а с другой - в истории Советского государства нередко наблюдались периоды последовательной борьбы, в том числе и насильственной, с представителями различных религиозных течений.
Ликвидация сектантства как криминального явления не рассматривалась в качестве первоочередной задачи. Уголовноправовое противодействие было достаточно значимым и эффективным, чему имеется целый ряд свидетельств. Но сектантство не прекратило своего существования и в рассматриваемый период глобальных социальных перемен, поскольку имело значительный опыт выживания и борьбы с преследованием, и зачастую стремилось не привлекать внимания государственных органов, уходя на подпольное положение.
Приведем в качестве примера движение иннокентьевцев. Это последователи христианской секты, появившейся в начале ХХ в. в Молдавии (название по имени основателя - иеромонаха Иннокентия). В их среде главенствовали монархические настроения. «В секте совершались изуверские обряды, оправдывались самоубийства. В специально устроенных ”комнатах смерти” подвергались зверским истязани-
ям многие верующие. В годы советской власти руководители общин вели антисоветскую пропаганду, подстрекали верующих к антиобщественной деятельности. Их деяния были разоблачены на открытых судебных процессах, на которых было раскрыто подлинное лицо тех, кто пытался использовать религию в низменных целях. После этих разоблачений секта практически распалась» [6, с. 94]. Осмысление уголовно-правового противодействия данному криминальному явлению в науке советского уголовного права началось в основном после введения в УК РСФСР 1960 г. соответствующего состава преступления как нового подхода в законодательной технике, где прослеживается взаимосвязь с традициями дореволюционного уголовного законотворчества. Перечень научных работ того времени по исследованию указанной проблемы является крайне немногочисленным [1; 10; 11; 12], что частично объясняется незначительным количеством совершенных посягательств.
По нашему мнению, это взаимосвязано с наступлением периода наиболее либерального отношения Советского государства к религиозным течениям в 60-х
- 80-х гг. ХХ века. В соответствии со ст. 52 Конституции СССР, принятой на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 г., гражданам СССР гарантировалась свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещалось [7, с. 333].
Таким образом, не допускались какие-либо ограничения или привилегии для верующих или атеистов; разрешалось свободное проведение религиозных обрядов при условии отсутствия нарушений общественного порядка и посягательств на права граждан и государства. В установлении запретов, обусловленных злоупотреблениями в области религиозного вероисповедания, прослеживается некоторая преемственность с традициями русского уголовного права.
Закрепление в ст. 227 УК РСФСР 1960 г. уголовной ответственности за посягательства на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов - это возврат в новой форме к прежнему подходу уголовной наказуемости сектантства, общественная опасность которого оставалась неизменно высокой, оно никуда не исчезло, поскольку трансформировалось и приспособилось к новым социальным условиям. Следует отметить исключительный характер данной нормы, так как институт религиозных преступлений в советском уголовном законодательстве отсутствовал, и при этом в УК РСФСР 1960 г. отсутствовала глава о преступлениях, нарушающих правила об отделении церкви от государства.
Таким образом, уголовный закон защищал только наиболее важные, существенные и значимые общественные отношения, связанные со свободой совести, но это не означало уголовной ответственности за религиозные убеждения или образ мыслей. Например, Всесоюзный совет евангелист-ских христиан-баптистов в СССР насчитывал примерно 500 тыс. человек [5, с. 717]. В начале 80-х гг. ХХ столетия в бывшем СССР проживало 32 тыс. последователей адвентистов седьмого дня [13, с. 13].
Появление указанной статьи в уголовном законодательстве объясняется тем, что руководство страны осознало политическую общественную опасность деятельности сектантов для советского государства и общества. Законодателем четко разграничивались религиозные убеждения и злоупотребления в данной области.
«.Возможность привлечения к уголовной ответственности за данное преступление не связана с исповеданием религии. Уголовная ответственность грозит лишь лицам, которые, прикрываясь религией, паразитируя на религиозных чувствах граждан, совершают уголовно-правовые посягательства на личность и права граждан, побуждают их к отказу от общественной деятельности, исполнения гражданских обязанностей, вовлекают в подобную деятельность несовершеннолетних» [1, с. 4].
Кроме того, в 60-70-е гг. последователи сект активно привлекались к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 142 УК РСФСР 1960 г. за нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви, поскольку она содержала положение об организационной деятельности, направленной на совершение этих деяний.
В первоначальной редакции ст. 227 «Создание группы, причиняющей вред здоровью граждан» УК РСФСР 1960 г. устанавливалась уголовная ответственность за создание группы, деятельность которой, проводимая под предлогом проповедования религиозных вероучений, сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или половой распущенностью, а равно за руководство такой группой или вовлечение в нее несовершеннолетних.
В соответствии с Законом РСФСР от 25 июля 1962 г. данная статья была изложена в новой, более точной редакции [14] как «Посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов»: организация или руководство группой, деятельность которой, проводимая под видом проповедования религиозных вероучений и исполнения религиозных обрядов, сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан, либо с побуждением граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения гражданских обязанностей, а равно с вовлечением в эту группу несовершеннолетних. Содеянное наказывалось лишением свободы на срок до пяти лет или ссылкой на тот же срок с конфискацией имущества или без таковой. В отличие от законодательного подхода досоветского периода каралась не принадлежность к определенному религиозному течению, а преступные действия против личности и общественной безопасности, сопряженные с религиозной идеологией, обрядами.
Активное участие в деятельности этой группы, а равно систематическая пропаганда, направленная на совершение указанных в статье деяний, наказывались лишением свободы на срок до трех лет или ссылкой на тот же срок, или исправительными работа-
8
ми на срок до одного года. Признак активности являлся оценочным, и в уголовном законе его содержание не раскрывалось.
По мнению Р.Р. Галиакбарова, в тот период Советское государство преследовало следующие гуманные цели: ограждение советских людей от общественно опасных посягательств со стороны различного рода антиобщественных элементов, паразитирующих на почве религиозных пережитков, активно противодействующих объективному процессу падения религиозности населения, ослаблению влияния религиозной идеологии на людей [1, с. 9].
В качестве видового объекта выступали: общественная безопасность, общественный порядок и здоровье населения. В качестве дополнительного объекта уголовно-правовой охраны выступали интересы отдельных граждан, и прежде всего здоровье.
Р.Р. Галиакбаров отмечает своеобразие объекта преступления согласно ст. 227 УК РСФСР в том, что данная норма преследует задачу охраны общественного порядка и общественной безопасности, при этом ущерб этим отношениям причиняется путем поставления в опасность здоровья, прав и интересов широкого круга людей. Данное общественно опасное посягательство ставит в опасность здоровье, права и интересы большого индивидуально-неопределенного круга потерпевших, то есть любого человека, так или иначе попавшего в сферу деятельности организаторов, руководителей и активных участников антиобщественных религиозных групп. При этом действия виновных лиц направлены к тому, чтобы лишить любого человека, подвергающегося обработке с их стороны, возможности вести себя определенным образом, в полной мере реализовать предоставленные законом права и исполнять гражданские обязанности либо причинить вред его здоровью [1, с. 9-10].
Е.М. Шевкопляс считает, что «.эта норма помещена в главу десятую “Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения”, хотя, казалось бы, логичнее было бы видеть ее в четвертой главе, посколь-
ку соответствующее деяние посягает на политические и трудовые права граждан. В самом деле, в комментариях на данную норму говорится о деятельности различного рода религиозно-мистических объединений и сект (иеговистов, пятидесятников, хлыстов, мурашковцев), которые запрещают своим членам участвовать в выборах в органы власти, в переписи населения, в общественной жизни, а иногда - в производственной деятельности. В таком случае не совсем ясно, почему из этого делается вывод о том, что объектом рассматриваемого деяния назван общественный порядок. Ясного ответа на данный вопрос в литературе нет» [4, с. 94]. По нашему мнению, это объясняется тем, что деятельность сектантов направлена, в первую очередь, не против интересов государства или отдельных лиц, а против общества, когда в форме проповедования религиозных вероучений и исполнения религиозных обрядов формируется и действует особый разнонаправленный механизм преступного физического и (или) психического насилия, где религиозная группа осуществляет антиобщественную и экстремистскую деятельность, которая сопряжена с причинением вреда здоровью граждан, с иными посягательствами на их личность или права, с побуждением их к отказу от общественной деятельности или исполнения гражданских обязанностей.
Понятие указанных групп имело расширительное толкование, так как в качестве их рассматривались и нерелигиозные объединения, если они маскировали посягательства на личность и права граждан религиозными вероучениями и обрядами [15, с. 476].
В большинстве своем данные секты придерживались идей протестантизма. К рассматриваемому времени, после революционных событий и последующих социальных потрясений, практически исчезли многие традиционные формы отечественного сектантства (например, высказывается мнение, что в 30-х гг. распалась секта христововеров (хлыстов) [16, с. 548]) и данная область общественной жизни пополнилась «новыми участниками», в первую очередь извне. «В 20-е гг.
Юридическая наука и правоохранительная практика ХХ в. протестантские секты пополнились христианами веры евангельской (пятидесятниками), родственными с баптизмом, а после воссоединения в конце 30 - начале 40-х гг. Западной Украины, Белоруссии и Молдавии - свидетелями Иеговы. Все они образовали мощный конгломерат протестантских сект, постепенно ставших играть значительную роль на отечественной почве» [13, с. 377].
Среди наиболее значимых сект того периода времени необходимо отметить следующие: пятидесятники - последо-
ватели одного из позднепротестантских христианских вероисповеданий. Не имели единой церковной организации и делились на ряд направлений (деноминаций): христиане веры евангельской, христиане евангельской веры, евангельские христиане в духе апостольском, евангельские христиане пятидесятники-сионисты, евангельские христиане святые сионисты («мурашков-цы»), субботствующие пятидесятники [13, с. 384-386].
Например, объединение мурашков-цев (течение пятидесятников-сионистов), возникло в конце 20-х гг. в Западной Белоруссии. Оно называлось по имени крестьянина И. Мурашко, который провозгласил себя пророком Ильей, ангелом завета и отцом Сиона и стал проповедовать скорое наступление конца света и Страшного суда. В данной секте применялись обряды: «снятия семи печатей» - срезания с тела верующих кусочков кожи и второго водного крещения. Адепты причащались стекавшей кровью. Действовали следующие запреты: на посещение общественных мест, чтение книг, общение с людьми другого вероисповедания, употребление в пищу свинины, работу в выходные, мужчинам - на службу в армии, женщинам - на вступление в брак с лицами, не состоящими в секте. За нарушения устава предусматривались наказания: изнурительный пост, заточение в подвал, для детей - розги.
Несмотря на различные формы государственного противодействия, сектантство сохранялось и по мере развития социалистических отношений в СССР. В УК РСФСР 1960 г. была предложена новая за-
конодательная конструкция: объективная сторона преступления: создание группы, причиняющей вред здоровью граждан (ч. 1 ст. 227 УК), которая была сконструирована таким образом, что включала несколько разновидностей альтернативных действий, которые могли сочетаться между собой и были сопряжены с двумя формами организационной деятельности группы лиц: организация, т.е. деятельность, направленная на создание такой группы (вовлечение новых членов, формирование идеологии и состава и т.д.) и руководство - осуществление текущих управленческих функций.
Данное посягательство характеризовалось обязательным признаком - проповедование религиозных вероучений и исполнение религиозных обрядов. «Преступления такого характера совершаются чаще всего на почве незаконной деятельности религиозных сект. Пользуясь религиозностью части граждан, руководители и активные участники ряда сект - пятидесятников, истинно православных христиан и других - пытаются изолировать своих приверженцев от общественной жизни, призывают рядовых участников уклоняться от общественно полезного труда, от службы в армии и т.п. В других случаях их деятельность сопровождается посягательствами на личность и права граждан» [1, с. 8].
Деятельность этой группы должна была быть сопряжена хотя бы с одним из обязательных по характеру альтернативных действий: с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан и т.д. Причинение вреда здоровью - «...нарушение нормального состояния организма, сопровождающееся какими-либо изменениями в физиологических отправлениях, в психической сфере, в анатомическом строении организма потерпевшего, которые нарушают возможность выполнять обычную для данного человека дозу умственной и физической деятельности. Применительно к рассматриваемому составу вред здоровью может быть причинен либо в результате точного исполнения обрядов, вытекающих из догм того или иного религиозного течения, либо в результате
10
воздействия внешних факторов» [1, с. 12]. В первом случае - это результат исполнения обрядов на собраниях группы либо вне собраний, а во втором - «.вред может насупить в результате: а) обстановки, сложившейся во время молений, которая оказывает влияние на психику людей; б) действия организаторов, руководителей и иных участников религиозной группы; в) неправомерного поведения самого потерпевшего; г) воздействия различных физических факторов» [1, с. 13]. Например, жертвоприношения, истязания и самоистязания, длительные посты, изуверские способы лечения и др.
В случае причинения более тяжких общественно опасных последствий, чем те, что были указаны в диспозиции ст. 227 УК, квалификация осуществлялась не только по данной статье, но и по совокупности с соответствующими статьями Особенной части УК РСФСР 1960 г.
Р.Р. Галиакбаров пишет об особенностях причинения вреда здоровью: «Идея физического самоистязания лежит в основе многих религиозных вероучений. Например, одна из догм христианства гласит: “Чем хуже для тела, тем лучше для души”. Вероучения ряда религиозных течений проповедуют культ физических страданий. Так, мурашковцы производят снятие с очередной “христовой жертвы” так называемых “семи печатей святого духа”. По вероучению молчальников, верующие, дав обет молчания, уходят из обжитых мест, годами живут в одиночестве, ведут затворнический образ жизни, что постепенно приводит к развитию различного рода душевных и иных заболеваний (молчальники - разновидность течения истинно православных христиан. Встречаются в северных районах Тамбовской области). Практически исчезнувшая секта скопцов проповедовала обряд полного или частичного оскопления» [1, с. 13].
Под иными посягательствами на личность понимался перечень определенных посягательств: клевета, оскорбление, незаконное лишение свободы, изнасилование, развратные действия, угроза убийством или нанесением тяжких телесных повреж-
дений, покушение на убийство, истязание и др. Посягательства на права граждан -это действия по воспрепятствованию осуществлению лицами своих гражданских прав (на образование, на труд). Побуждениями граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения гражданских обязанностей являлись любые способы воздействия на интеллектуальные, эмоциональные и волевые процессы физических лиц (угрозы, обман, советы, просьбы, призывы к позитивным чувствам и т.п.), направленные на уклонение от участия в деятельности общественных организаций, уклонение от службы в Советской Армии, обязанности трудиться и т.д. В частности, истинно православные христиане странствующие (странники, бегуны) представляли собой тайную, законспирированную организацию, в которой выделялись две категории последователей: мироотречен-цы, которые отрешались от мира и странствовали, и пристанодержатели, дававшие им убежище. Они вели скрытый образ жизни, не признавали Советское государство, отказывались от службы в армии и скрывались в глухих местах Урала, Сибири и Дальнего Востока [13, с. 180].
Вовлечение в эту группу несовершеннолетних подразумевало склонение данных лиц к участию в деятельности данной группы на основе определенного вероучения или культа.
«Активное участие в деятельности группы - это совокупность действий, способствующих посягательствам на личность и права граждан или непосредственно представляющих собой такие посягательства (подготовка изуверских обрядов, активное участие в их исполнении, контроль за соблюдением членами группы антиобщественных правил, побуждение их к отказу от исполнения гражданских обязанностей, вовлечение в группу несовершеннолетних и пр.)» [15, с. 477].
Деятельность религиозных и общественных объединений всегда связана с распространением своих идей среди населения с целью привлечь в свои ряды новых последователей. Данный процесс должен быть беспрерывным и последовательным,
Юридическая наука и правоохранительная практика так как без этого они обречены на исчезновение. В Толковом словаре русского языка под пропагандой понимается «распространение в обществе и разъяснение каких-нибудь воззрений, идей, знаний, учения» [17, с. 606]. Обязательным условием такой пропаганды был признак - «систематичность деятельности».
В ст. 227 УК РСФСР указывались различные виды соучастников: организатор, руководитель, активный участник и лицо, занимающееся систематической пропагандой, но применительно к двум последним субъектам их содержание не раскрывалось. В примечании к данной статье устанавливалось правило о том, что если деяния лиц, указанных во второй части настоящей статьи, и сами лица, их совершившие, не представляют большой общественной опасности, то к ним могут быть применены меры общественного воздействия. В дальнейшем Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г. максимальный размер срока исправительных работ был увеличен с одного года до двух лет.
В начале 90-х гг. криминализация деятельности сект была признана наследием коммунистического режима, и Законом РСФСР от 18 октября 1991 г. № 1763-1 ст. 227 исключена из Уголовного кодекса [18]. Это привело к тому, что наступил период лавинообразного возникновения и распространения деятельности тоталитарных сект, преимущественно зарубежного происхождения, в российском обществе. Через несколько лет, в результате переосмысления значительной степени общественной опасности указанного явления, последовало закрепление нового уголовноправового запрета, когда Закон РФ от 27 августа 1993 г. № 5668-1 [19] ввел в главу 4 УК РСФСР 1960 г. «Преступления против политических и трудовых прав граждан» ст. 1431 и тем самым установил уголовную ответственность за организацию объединения, посягающего на личность и права граждан: организация религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными
посягательствами на личность или права граждан либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или совершению иных противоправных действий, а также руководство таким объединением, активное участие в его деятельности, а равно систематическая пропаганда, направленная на совершение указанных деяний. Таким образом, положения данной статьи во многом соответствовали содержанию ст. 227 УК РСФСР 1960 г. Но, к сожалению, остановить процесс развития нового периода сектантства в Российской Федерации не удалось.
Однако в целом необходимо признать, что указанная законодательная конструкция, установленная в УК РСФСР 1960 г., была положительно оценена отечественным законодателем и получила дальнейшее развитие уже в российском уголовном законодательстве.
1. Галиакбаров Р.Р. Уголовная ответственность за посягательства на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов. Омск, 1981. 80 с.
2. О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы. Постановление ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г. М.: Политиздат, 1979. 15 с.
3. Всеобщая история религий мира. М.: Эксмо, 2007. 736 с.
4. Шевкопляс Е.М. Уголовно-правовая охрана свободы совести в России: дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 1999. 194 с.
5. Всемирная энциклопедия: Религия / гл. ред. М.В. Адамчик; гл. науч. ред. В.В. Адамчик [и др.]. Мн.: Современный литератор, 2003. 832 с.
6. Православие: Словарь атеиста / под общ. ред. Н.С. Гордиенко. М.: Политиздат, 1988. 272 с.
7. Кукушкин Ю.С., Чистяков О.И. Очерк истории Советской Конституции. 2-е изд., доп. М.: Политиздат, 1987. 367 с.
8. Свод законов Российской Империи, повелением государя Императора Николая Павловича составленный. Законы Уголовные. СПб., 1832. 561 с.
9. Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Сборник нормативных актов по уголовному пра-
12
ву России Х-ХХ веков. Саратов: Научная книга, 2006. 786 с.
10. Дагель П. Ответственность за посягательства на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов // Советская юстиция. 1962. № 22.
11. Галиакбаров Р.Р., Фролов Е.А. Ответственность перед законом // Наука и религия. 1963. № 11.
12. Михайлов М., Милько М. Преступления против личности и прав граждан, совершаемые в среде религиозных групп // Советская юстиция. 1964. № 10.
13. Христианство: словарь / под общ. ред. Л.Н. Митрохина [и др.]. М.: Республика, 1994. 559 с.
14. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1962. № 29/199.
15. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / отв. ред.: Г.З. Анашкин, И.И. Карпец, Б.С. Никифоров. М.: Юрид. лит., 1971. 560 с.
16. Религии народов современной России: словарь / ред. кол.: М.П. Мчедлов [и др.]. 2-е изд., испр. и доп. М.: Республика, 2002. 624 с.
17. Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1996. 944 с.
18. Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1430.
19. Рос. газ. 1993. 9 сент.
