CC BY
212
УДК 343.8
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ УТКИН,
доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, директор юридического института (Национальный исследовательский Томский государственный университет), e-mail: utkin@ui.tsu.tu
УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПРЕДМЕТ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА
Реферат: в теории уголовно-исполнительного права понятие «исполнение наказания» издавна трактовалось в двух аспектах - узком и широком. Исполнение наказания в узком смысле означало фактическую реализацию входящих в его содержание карательных ограничений. В широком смысле оно отражало комплексный характер этой деятельности и включало в себя также осуществление соединяемых с наказанием некарательных, то есть не входящих в содержание наказания, исправительных мер, и его вслед за А. Л. Ременсоном стали именовать карательно-воспитательным процессом. Принцип соединения наказания с исправительным воздействием в числе принципов уголовно-исполнительного законодательства закреплен и в действующем законе.
При исполнении ряда наказаний, прежде всего лишения свободы, а также при реализации иных мер уголовно-правового характера (условное осуждение), кроме некарательных мер исправления, реализуются и некарательные меры специального предупреждения (особые запреты и обязанности, возлагаемые на осужденных, специальные полномочия администрации исправительных учреждений). Они также традиционно включаются в понятие наказания в широком смысле слова.
По нашему мнению, введение в научный оборот и законодательство категории «уголовно-исполнительная деятельность» снимает необходимость разграничения наказания в широком и узком смысле слова. С таких позиций уголовно-исполнительная деятельность включает в себя карательно-воспитательный процесс, но не сводится к нему, потому что в области уголовно-исполнительной деятельности выделяются две группы или два уровня общественных отношений. В теории права и отдельных отраслях они традиционно именуются организуемыми и организационными.
Ключевые слова: уголовно-исполнительная деятельность, исполнение наказаний, предмет уголовно-исполнительного права.
Принятие в 2015 г. новой редакции Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, а также разработка научно-теоретической модели нового Уголовно-исполнительного кодекса РФ актуализировали целый ряд принципиальных вопросов науки уголовно-исполнительного права, в том числе вопрос о его предмете. Общее представление о нем дает ч. 2 ст. 2 УИК РФ «Структура и содержание уголовно-исполнительного законодательства». Очевидно, что содержание данной нормы далеко не всегда соответствует реальности. В ней, в частности, говорится, что «уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации устанавливаются общие положения и принципы исполнения наказаний, применения иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации». Ни одна из мер, предусмотренных разд.
VI УК РФ (Иные меры уголовно-правового характера) - принудительные меры медицинского характера (гл. 15) или конфискация имущества (гл. 15.1), не исполняется на основе норм Уголовно-исполнительного кодекса РФ. Напротив, условное осуждение и отсрочка отбывания наказания осужденным в стадии их реализации составляют предмет уголовно-исполнительного законодательства (ст. 177-178.1 разд. VIII УИК РФ), хотя к иным мерам уголовно-правового характера по Уголовному кодексу РФ не относятся.
Столь же актуальны вопросы о перспективах включения в предмет уголовно-исполнительного законодательства отношений в сфере социальной помощи освобожденным из мест лишения свободы, в области исполнения домашнего ареста как меры пресечения, при исполнении обязательных работ как административного наказания и т. п.
© Уткин В. А., 2016
На наш взгляд, здесь (как и в ряде других юридических вопросов) теоретически в принципе возможны два подхода: широкий и узкий. При максимально широком, формальном подходе к предмету уголовно-исполнительного права и, следовательно, к самому уголовно-исполнительному праву в его предмет могут быть включены меры не только уголовно-правового, но и уголовно-процессуального принуждения (содержание в СИЗО, домашний арест и т. д.), а также меры постпенитенциарного воздействия и постпенитенциарного содействия (административный надзор, социальная помощь освобожденным из мест лишения свободы).
Основания для подобной постановки вопроса дают и некоторые принятые в последние годы международно-правовые акты. Например, Европейские правила о пробации 2010 г. содержат сведения о досудебной пробации (ст. 42-44), о пробации в период исполнения наказания, в том числе лишения свободы (ст. 59-60), о постпенитенциарной пробации (ст. 61). С таких позиций теоретически возможно существование трех крупных блоков нового уголовно-исполнительного права: допе-нальное, пенальное и постпенальное уголовно-исполнительное право (от лат. «poena» - наказание; мы не используем распространенный термин «пенитенциарный», так как считаем его присущим только одному наказанию - лишению свободы, отбываемому в пенитенциарных учреждениях разного вида). И это не столь фантастично, как может показаться на первый взгляд, уже ряд лет среди процессуалистов дискутируется идея о формировании некой мегаотрасли - исполнительного права.
Законодатель, а также разработчики научно-теоретической модели нового Уголовно-исполнительного кодекса РФ (в том числе автор этих строк) остаются на классической позиции пе-нального уголовно-исполнительного права. С такой точки зрения определяющим для понимания уголовно-исполнительных отношений как ядра предмета уголовно-исполнительного законодательства и права (настоящего и будущего) являются два обстоятельства. Во-первых, это отношения между государством (в лице уполномоченных учреждений, органов и их сотрудников) и осужденными (конкретного уголовно-правового статуса). Во-вторых, это отношения, возникающие по поводу осуждения, назначенного наказания, иной меры уголовно-правового характера и направленные на их реализацию. Реализация, в свою очередь, достигается фактическим поведением осужденных (отбывание наказания или иной меры уголовно-правового характера) и действиями уполномоченных государством учреждений, органов и должностных лиц (исполнение наказания). Последние, по нашему мнению, вполне можно рассматривать как
уголовно-исполнительную деятельность. Для понимания ее важности в качестве разновидности государственного управления и отрасли правоохранительной деятельности можно привести высказывание известного русского юриста М. Н. Корку-нова: «Если не будет управления, не будет и государства, бытие государства только и проявляется в его деятельности» [1, с. 30].
На наш взгляд, приведенный тезис не содержит нового. В той же ч. 2 ст. 2 УИК РФ указано, что уголовно-исполнительное законодательство устанавливает, помимо прочего, «порядок деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания». Положение о Федеральной службе исполнения наказаний, утвержденное Указом Президента РФ от 13 октября 2004 г., гласит, что ФСИН России «в своей деятельности руководствуется Конституцией...» (ст. 4) и «осуществляет свою деятельность непосредственно и (или) через свои территориальные органы, учреждения, исполняющие наказания, следственные изоляторы.» (ст. 5). Сходная категория закреплена в Законе РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (ст. 1, 3 и др.) - это «деятельность уголовно-исполнительной системы». Однако эти понятия нетождественны. С одной стороны, деятельность уголовно-исполнительной системы, ее учреждений и органов более многоаспектна, нежели деятельность по непосредственному исполнению наказаний, это хорошо отражено в упомянутом Законе (организационная, управленческая, финансовая, хозяйственная, кадровая и иная деятельность), с другой - к уголовно-исполнительной деятельности могут в силу закона привлекаться и субъекты, не входящие в уголовно-исполнительную систему, подведомственную ФСИН России, например, судебные приставы-исполнители по месту жительства (работы) осужденного к штрафу (ч. 1 ст. 16 УИК РФ); военная полиция ВС РФ, командование воинской части в отношении осужденного к ограничению по военной службе, а также при условном осуждении военнослужащих (ч. 12 и ч. 13 ст. 16 УИК РФ).
Таким образом, если в приведенных выше нормах отражен преимущественно субъектный подход, то в понятии «уголовно-исполнительная деятельность» - функциональный, содержательный, непосредственно определяемый целями реализации уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера.
Как известно, в теории уголовно-исполнительного (ранее исправительно-трудового) права само понятие «исполнение наказания» издавна трактовалось в двух аспектах - узком и широком. Исполнение наказания в узком смысле означало фактическую реализацию
входящих в его содержание карательных ограничений. Исполнение наказания в широком смысле отражало комплексный характер этой деятельности и включало в себя также осуществление соединяемых с наказанием некарательных, то есть не входящих в содержание наказания, исправительных мер [2, с. 90-91], и его вслед за А. Л. Ременсоном стали именовать карательно-воспитательным процессом [3, с. 42]. Принцип соединения наказания с исправительным воздействием в числе принципов уголовно-исполнительного законодательства закреплен и в действующем законе (ст. 8 УИК РФ).
При исполнении ряда наказаний (прежде всего лишения свободы), а также при реализации иных мер уголовно-правового характера (условное осуждение), помимо некарательных мер исправления, реализуются и некарательные меры специального предупреждения (особые запреты и обязанности, возлагаемые на осужденных, специальные полномочия администрации исправительных учреждений). Они также традиционно включаются в понятие наказания в широком смысле слова [4, с. 159].
По нашему мнению, введение в научный оборот и законодательство категории «уголовно-исполнительная деятельность» снимает необходимость разграничения наказания в широком и узком смысле слова. С таких позиций уголовно-исполнительная деятельность включает в себя карательно-воспитательный процесс, но не сводится к нему, в том числе и потому, что в области уголовно-исполнительной деятельности, в свою очередь, выделяются две группы или два уровня общественных отношений. В теории права и отдельных отраслях они традиционно именуются организуемыми и организационными [5, с. 42].
Организуемые отношения в сфере уголовно-исполнительной деятельности охватывают фактическое поведение ее субъектов по непосредственной реализации нормативно-правовых и индивидуально-правовых предписаний (материально-правовые отношения). Вторая группа отношений (организационные) процедурно-правовые. Это прежде всего издание индивидуально-правовых (правоприменительных) актов в сфере уголовно-исполнительной деятельности компетентными учреждениями, органами и должностными лицами. Путем создания определенных юридических процедур законодатель не только формирует механизм индивидуально-правовой реализации положений материального права, но и создает предпосылки и гарантии соблюдения субъективных прав и законных интересов осужденных (например, при применении мер взыскания, при введении режима особых условий).
Осуществляя уголовно-исполнительную деятельность, государство исполняет наказание и реа-
лизует иные меры уголовно-правового характера. Другая сторона уголовно-исполнительного правоотношения - осужденные - их претерпевают, отбывают. Здесь, как и выше, понятие отбывания и исполнения наказания употребляется в так называемом широком смысле, охватывающем соединяемые с наказанием некарательные исправительно-предупредительные меры.
Функциональный подход, отраженный в категории «уголовно-исполнительная деятельность», допускает ее осуществление не только учреждениями и органами, входящими в уголовно-исполнительную систему, но и в случаях, предусмотренных законом, неспециализированными государственными субъектами (например, командованием воинской части при ограничении по военной службе).
Использование в законе понятия «уголовно-исполнительная деятельность» позволит гораздо более емко и лаконично изложить целый ряд статей нового Уголовно-исполнительного кодекса РФ, во всяком случае, все статьи, аналогичные ст. 1-9 действующего УИК РФ. В связи с этим при определении предмета уголовно-исполнительного права уместнее писать не о порядке деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания (ч. 2 ст. 2 УИК РФ), а об уголовно-исполнительной деятельности.
Категория «уголовно-исполнительная деятельность» в совокупности с такими аспектами ее реализации, как организация, проведение (непосредственное осуществление), участие (соисполнение, соосуществление, содействие), контроль, позволит оптимально определить конкретные организационно-юридические аспекты участия гражданского общества и его представителей в уголовно-исполнительной политике.
Изложенный подход также дает возможность точнее определить круг иных мер уголовно-правового характера, реализацию которых целесообразно регламентировать нормами УИК РФ. Осужденный - это лицо, в отношении которого вступил в законную силу обвинительный приговор. Статус осужденного, помимо реальных наказаний, имеют осужденные условно (ст. 73 УК РФ); осужденные с отсрочкой отбывания наказания (ст. 82, 82.1 УК РФ). Данный статус в определенном отношении сохраняет лицо, условно-досрочно освобождаемое от отбывания наказания (ст. 79 УК РФ), имея в виду испытательный срок и возможность отмены условно-досрочного освобождения.
С учетом изложенного очевидно, что не предполагают уголовно-исполнительной деятельности, не относятся к предмету уголовно-исполнительного законодательства и соответственно не должны регулироваться Уголовно-исполнительным кодексом РФ:
- реализация мер пресечения в отношении обвиняемых, подозреваемых, подсудимых (содержание под стражей, домашний арест и др.);
- исполнение административных наказаний (ареста, обязательных работ, лишения прав и др.);
- осуществление административного надзора за отдельными категориями осужденных из мест лишения свободы.
Что касается постпенитенциарной адаптации (ресоциализации) лиц, освобожденных от наказания (именно от наказания в виде лишения свободы), то действующий закон (ч. 2 ст. 2 УИК РФ) гласит о порядке оказания помощи освобождаемым (а не освобожденным!), и это не случайно. Помощь освобождаемым оказывается в рамках уголовно-исполнительных отношений при отбывании наказания на стадии освобождения (ст. 173 УИК РФ) либо в непосредственно предшествующий освобождению период (за шесть месяцев до освобождения из исправительных учреждений).
Это прямо вытекает и из ч. 2 ст. 1 УИК РФ, которая, помимо прочего, относит к задачам уголовно-исполнительного законодательства оказание осужденным помощи в социальной адаптации, поэтому отношения в области постпенитенциарной адаптации, трудового и бытового устройства освобожденных из мест лишения свободы, по их сути, не являются уголовно-исполнительными и, как мы отмечали ранее, составляют предмет формирующегося в России социального законодательства или законодательства о социальной помощи. Согласно ст. 72 Конституции РФ в отличие от уголовно-исполнительного законодательства социальная помощь является предметом совместного ведения Федерации и ее субъектов, что создает потенциальные возможности для обеспечения правильного соотношения минимальных стандартов социальной помощи (федеральный уровень) и норм, устанавливаемых субъектами Федерации с учетом конкретных местных условий.
Список литературы
1. Коркунов М. Н. Указ и закон. СПб., 1894. 416 с.
2. Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории исправительно-трудового права. М., 1967. 190 с.
3. Ременсон А. Л. Теоретические вопросы исполнения лишения свободы и перевоспитания заключенных : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Томск. 1965. 64 с.
4. Стручков Н. А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы Общей части. М., 1984. 240 с.
5. Горшенев В. М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972. 258 с.
VLADIMIR ALEKSANDROVICH UTKIN,
dsc in law, professor, honored lawyer of the Russian Federation,
director legal institute (National research Tomsk state university), e-mail: utkin@ui.tsu.tu
PENAL ACTIVITY AND SUBJECT OF THE PENAL LAW
Abstract: in the theory of the penal law the concept «execution of the punishment» was for a long time treated in two aspects - narrow and wide. The execution of the punishment in the narrow sense meant the actual realization of its punitive restrictions. In the broad sense it reflected the complex nature of this activity and included also implementation of the remedial measures connected to punishment, which were not in the content of punishment. After A. L. Remenson it began to be called «punitive and educational process». The principle of «connection of punishment with corrective influence» is enshrined in the current law along with the principles of the penal legislation.
At execution of a number of punishments, first of all imprisonments, and also at realization of other measures of penal character (conditional sentence), besides not punitive measures of correction, not punitive measures of the special prevention (special bans and duties assigned to convicts, special powers of administration of correctional facilities) are also realized. They are also traditionally included in the concept of punishment in the broadest sense of the word.
According to the author, introduction to the scientific turn and legislation of the category «penal activity» removes the need to differentiate punishment in the broad and narrow sense of the word. From this point of view penal activity includes punitive and educational process, but isn't reduced to it, because in the field of penal activity two groups or two levels of the public relations are allocated. In the theory of law and its separate branches they are traditionally called organized and organizational.
© Utkin V. A., 2016
Key words: criminal and executive activity, execution of punishments, subject of the criminal and executive right. References
1. Korkunov M. N. Ukaz i zakon [Decree and law]. St. Petersburg, 1894. 416 р.
2. Natashev A. E., Struchkov N. A. Osnovy teorii ispravitel'no-trudovogo prava [Bases of the theory of the corrective-labor law]. Moscow, 1967. 190 р.
3. Remenson A. L. Teoreticheskie voprosy ispolnenija lishenija svobody i perevospitanija zakljuchennyh. Avtoref. dis. d-ra jurid. nauk [Theoretical questions of execution of imprisonment and re-education of prisoners. Dr. legal sci. diss. abstract]. Tomsk. 1965. 64 р.
4. Struchkov N. A. Kurs ispravitel'no-trudovogo prava. Problemy Obshhej chaste [Course of the corrective-labor right. Problems of the General part]. Moscow, 1984. 240 р.
5. Gorshenev V. M. Sposoby i organizacionnye formy pravovogo regulirovanija v socialisticheskom obshhestve [Ways and organizational forms of legal regulation in socialist society]. Moscow, 1972. 258 р.
