CC BY
122
тивного фона до уровня, способного создать угрозу здоровью населения, животному и растительному миру, парализация деятельности предприятий, организаций или учреждений, а так же обусловленное этими последствиями финансовые затраты на восстановление выбывшего из строя оборудования и т.д.
Список литературы:
1. Маштаков К.С., Пашков К.Ю. Квалификация нанесенного ущерба при осуществлении деятельности по энергоснабжению без лицензии // Уголовный процесс. - 2005. - № 3.
2. Фалилеев A.B. Правоприменительная практика по уголовным делам о незаконном прекращении или ограничении подачи электроэнергии (ст. 215.1 УК РФ) // Вестник ЧитГУ - 2008. - № 2 (47).
3. Погосова З.М. Распределение уголовно-правовых рисков при передаче объектов электросетевого хозяйства в аренду // Юрист. - 2009. - № 6.
УГОЛОВНАЯ ИЛИ АДМИНИСТРАТИВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СМЕЖНЫЕ, АНАЛОГИЧНЫЕ ДЕЯНИЯ?
© Чуличкова Е.А.
Уральская академия государственной службы, г. Екатеринбург
Уголовный Кодекс РФ и Кодекс об административных правонарушениях РФ содержат немало норм, устанавливающих ответственность за схожие (смежные, иногда даже аналогичные) деяния. В науке нередко поднимался вопрос о способах законодательного разграничения смежных составов, однако практически без внимания остается проблема выбора правоприменителями нормы, подлежащей применению в случае, если на квалификацию одного совершенного деяния претендуют нормы разных отраслей права.
В данной работе автор предпримет попытку установить причину возникновения коллизий между нормами уголовной и административной ответственности, а также рассмотрит возможный механизм преодоления возникающих конфликтных ситуаций.
«... Безусловный долг законодателя - не превращать в преступление то, что имеет характер проступка».
К. Маркс
27 апреля 2010 года Верховный суд опубликовал обзор рассмотрения Судебной коллегией уголовных дел в порядке надзора за второе полугодие 2009 года. Как указано в новостях, опубликованных на сайте NEWSru.com 28 апреля 2010 года [1], «по мнению судейского сообщества, большое ко-
личество ошибок допускается при квалификации нарушений. Нередко лицо, совершившее административный проступок, привлекается к уголовной ответственности».
В данной работе автор предпримет попытку установить причину возникновения коллизий ме^ду нормами уголовной и административной ответственности, а также рассмотрит возможный механизм преодоления возникающих конфликтных ситуаций. Нормы, как уголовного, так и административного права (его деликтной части) являются по своей сути охранительными и предусматривают привлечение лица к ответственности, то есть к претерпеванию определенных ограничений прав и свобод. Учитывая конституционный запрет на привлечение лица к двойной ответственности, нормы УК РФ и КоАП РФ при регулировании возникающих правоотношений не могут сочетаться, они жестко коллидируют ме^ду собой.
С точки зрения источника права, УК РФ и КоАП РФ представляют собой принятые в установленном порядке кодифицированные нормативно-правовые акты - федеральные законы, а значит, отсутствует приоритет в применении одного из них и с точки зрения юридической силы.
Также во многом совпадают общественные отношения, охраняемые уголовным и административным законодательством. Так, семнадцатью главами Особенной части Кодекса РФ об административных правонарушениях охраняются те же интересы личности, общества и государства, что и Уголовным Кодексом РФ. Исключение составляют такие объекты, как жизнь, половая свобода (неприкосновенность), здоровье человека (до неосторожного причинения легкого и средней тяжести вреда здоровью), основы конституционного строя, мира и безопасности человечества.
Учитывая вышеизложенное, не вызывает сомнения необходимость строгого разграничения сфер действия уголовного закона и законодатель -ства об административных правонарушениях.
Применительно к нормам уголовного и административного законодательства, учитывая смежность охраняемых ими отношений, при конструировании таких норм важное значение имеет принцип системно-правовой непротиворечивости криминализации конкретного общественно-опасного деяния [2]. В отношении уголовного и административного права данный принцип должен заключаться в том, что при пограничности уголовно-правового и административно-правового запретов соответствующие им нормы должны располагать четкими юридическими критериями, позволяющими разграничивать административные проступки и преступления. Законодатель зачастую нарушает данный принцип конструирования уголовно и административно-правовых запретов, что и ведет к возникновению коллизий.
Ранее возникающие конфликтные ситуации в сфере пересечения действия норм уголовного, административного права решались проще, в связи с тем, что в законодательстве был закреплен примат уголовного закона.
Так, в ч. 2 ст. 10 КоАП РСФСР содержалась коллизионная норма, согласно которой административная ответственность за правонарушения, предусмотренные КоАП РСФСР, наступает «если эти нарушения по своему характеру не влекут за собой в соответствии с действующим законодательством уголовной ответственности».
В КоАП РФ это коллизионное правило не закреплено, что, разумеется, значительно усложнило задачу правоприменителям. Кроме того, это обстоятельство поставило под вопрос приоритет уголовного закона над административным, и обострило проблему конкуренции уголовного и административного права.
Теоретики и практики уголовного и административного права придерживаются кардинально противоположных точек зрения по вопросу соотношения норм уголовной и административной ответственности в случаях возникновения конфликтной ситуации. В настоящий момент в тупик попадают многие судьи.
По мнению Н.И. Пикурова, «уголовная противоправность поглощает все остальные виды противоправности и последние теряют свое юридическое значение либо существуют обособленно, не сливаюсь друг с другом» [3].
Толмачев О. отмечает, что «поиск справедливости и здравого смысла в определении вида ответственности за деяние, предусмотренное УК и КоАП РФ, нужно искать сначала в уголовном законе, исходя из приоритета норм Уголовного Кодекса, а не путем применения простых схем преобладания административно-правовых норм над нормами уголовного закона» [4]. Автор высказывается за преобладание норм уголовного права в случае коллизий с нормами административного права. Аналогичной позиции придерживаются Л.В. Иногамова-Хегай, М.Н. Белов.
Со ссылкой на п. 7 ч.1 ст. 24.5 КоАП РФ за приоритет уголовной ответственности высказывается И.В. Шишко. В силу вышеназванной нормы, производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению наличие по одному и тому же факту совершения противоправных действий (бездействия) лицом, в отношении которого имеется постановления о возбуждении уголовного дела. По нашему мнению, в данной статье не указывается на приоритет того или иного вида ответственности, а просто закрепляется запрет на привлечение лица к двойной ответственности, т.к. данное правило распространяется не только на наличие постановления о возбуждении уголовного дела, но и на наличие постановления по делу об административном правонарушении, постановления о назначении административного наказания, либо постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении.
Иной точке зрения по разрешению вопроса коллизий уголовных и административных норм придерживается В.А. Навроцкий, по мнению кото-
poro «при дублировании ответственности - когда одни и те же деяния предусмотрены в УК РФ как преступления, и в КоАП РФ как правонарушения, приоритет должен отдаваться закону, предусматривающему менее суровые меры» [5].
Маевский В., говоря о конкуренции законов, приоритет также оставляется за положениями административного закона, поскольку «с точки зрения правил юридической техники, при прочих равных условиях, в случае конкуренции, применению подлежит закон, изданный позднее» [6], соответственно КоАП РФ. Таким образом, В. Маевский говорит о темпоральном коллизионном принципе - принципе приоритета нормы, принятой позднее. Однако, во-первых, исходя из теории коллизионного права, данный принцип действует в самую последнюю очередь, во-вторых, при его применении необходимо учитывать не только время принятия законов в первоначальной редакции, но и все вносимые в них изменения, что с учётом количества вносимых в УК РФ и КоАП РФ изменений, безусловно, говорит о том, что данное правило не может являться фундаментальным. Поэтому, по нашему мнению, применение данного принципа неоправданно.
Фактически за приоритет административного закона над уголовным высказываются В.Н. Кудрявцев и В.Е. Эминов, когда пишут о необходимости декриминализации отдельных форм нежелательного поведения, если с ними можно вести борьбу иными, более мягкими средствами, чем уголовное наказание [7]. Ковалёв М.И. также говорит, о том, что «уголовный закон не может установить наказания за совершение действий, которые запрещены нормами других отраслей права»[8]. Вышеуказанные авторы презюмируют данные положения, однако, не аргументируют их.
Безверхов А.Г. утверждает, что отказ от приоритета уголовного права в сфере межотраслевой дифференциации ответственности обосновывается тем, что уголовное право является частью единой правовой системы, применяется в системе с другими отраслями права, в частности, действует на паритетных началах с нормами административного права [9].
Яницкий Ю.А., заместитель начальника отдела Управления Министерства Юстиции РФ по Сибирскому федеральному округу, анализируя аргументы представителей различных точек зрения, пришел к выводу, что «в случае конкуренции административной и уголовной нормы, применению подлежит административный закон»[10]. По его мнению, позиции авторов, высказывающихся за приоритет уголовного закона над административным противоречат положению ч. 3 ст. 49 Конституции, согласно которому неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. С данным противоречием можно поспорить, в связи с тем, что понятие «обвиняемый» используется только в уголовном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном законодательстве. Согласно ст. 47 УПК РФ, обвиняемым признается лицо, в отношении которого либо выне-
сено постановление о привлечении в качестве обвиняемого, либо составлен обвинительный акт. В административном праве данное понятие вообще не применяется, поэтому данный конституционный принцип распространяется на сферу уголовного судопроизводства.
Яницкий Ю.А. в своей работе, в частности, ссылается на Кузнецову Н.Ф., которая отмечает, что «при коллизии норм уголовного и других отраслей права - приоритет за последними» [11]. По нашему мнению, автор вырвал данное положение из контекста и «привязал» к административному праву, однако Н.Ф. Кузнецова в своей работе вела речь про коллизии норм уголовного права, как охранительного и других, регулятивных, отраслей права и сделала совершенно справедливый вывод о приоритете последних. На случай же коллизии двух охранительных норм - уголовного и административного права она данное положение не распространяла.
Подводя итог в рассмотрении различных точек зрения, нужно отметить, что приведенные позиции кардинально противоположны (а по-другому в данном случае быть и не может), а аргументы мало убедительны.
В 2003 году Конституционным судом было вынесено Определение [12], в которым указано, что «уголовный закон, будучи в силу своей правовой природы крайним средством, с помощью которого государство осуществляет реагирование на факты правонарушающего поведения, распространяет свое действие лишь на те сферы общественных отношений, регулирование которых с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности, в том числе норм, устанавливающих административную ответственность, оказывается недостаточным». Таким образом, КС РФ фактически придерживается позиции о приоритете административной ответственности над уголовной в случае их коллизий.
То обстоятельство, что законодатель не перенес ранее действовавшую коллизионную норму (ч. 2 ст. 10 КоАП РСФСР) в КоАП РФ, по-нашему мнению, можно расценивать как косвенное доказательство, того, что на сегодняшний день он придерживается противоположной позиции, хотя прямых на то указаний, как мы уже выяснили в законодательстве нет.
На сегодняшний день, учитывая вышеизложенное, а также принцип гуманизма (а именно, непонимания, того обстоятельства, почему привлекаемый к ответственности человек должен страдать по причине того, что законодатель не определился со степенью правовой охраны того или иного отношения), автор придерживается позиции о приоритете административной ответственности над уголовной в случае коллизий норм этих отраслей права.
Такой вывод обоснован уяснением логики законодателя по вопросу приоритета мер ответственности, а также политики власти в отношении экономической нецелесообразности применения репрессивных мер.
Из всего вышесказанного, очевидно, что точки зрения, как теоретиков, так и практиков могут различаться кардинально, а проблема преодоления
возникающих коллизий ме^цу уголовным и административным законодательством так и остается нерешенной.
В связи с этим на сегодняшний день до сих пор актуальной остается правовая позиция, выраженной КС РФ в Постановлении от 16 июня 1998 года по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ [13], о том, что «суды общей юрисдикции и арбитражные суды, руководствуясь статьей 120 (часть 2) в ее взаимосвязи со статьей 76 (части 3, 5 и 6) Конституции РФ, должны самостоятельно решать, какие нормы подлежат применению в рассматриваемом деле при наличии пробелов в правовом регулировании в случае противоречий между нормами». Получается, что решение вопроса об определении степени общественной опасности, антисоциальности совершенного деяния полностью ложится на плечи правоприменителя, а значит, можно запросто столкнуться с ситуацией, когда за подделку / использование штампов, печатей, бланков в одном суде лицо будет привлечено к административной ответственности по ст. 19.23 КоАП, а в другом - за совершение абсолютно аналогичного деяния лицо привлекут к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 327 УК РФ.
При отсутствии на сегодняшний день в законодательстве коллизионных норм, правоприменитель при принятии решений мог бы руководствоваться актами коллизионного толкования. Вместе с тем, высшие судебные инстанции также далеко не часто содержат в своих актах правила разрешения межотраслевых коллизий норм уголовного и административного права.
Наиболее ярким и на сегодняшний день единственным примером чисто коллизионного толкования в области рассматриваемых межотраслевых коллизий является Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и устройств», т.к. в нем четко указывается на норму, подлежащую применению в случае противоречия. Данным постановлением установлен приоритет норм административной ответственности над уголовной.
Учитывая те обстоятельства, что коллизионное толкование на сегодняшний день не решает проблему преодоления коллизий уголовного и административного права, а коллизионные принципы при разрешении межотраслевых коллизий не применяются, особенно остро встает необходимость в конструировании коллизионной нормы.
Редакция данной нормы может быть следующей:
«Если на квалификацию одного и того же деяния претендуют нормы, как уголовного, так и административного права, приоритет отдается последним». По нашему мнению, данная норма должна содержаться в «надот-раслевом» (т.е. не в УК РФ и не в КоАП РФ) нормативно-правовом акте.
Список литературы:
1. www.newsru.com.
2. Яцеленко Б.В. Противоречия уголовно-правового регулирования. -М., 1997. - С. 243.
3. Пикуров Н.И. Квалификация следователем преступлений со смешанной противоправностью. - Волгоград, 1998. - С. 5.
4. Толмачев О. Нужно быть принципиальным в соблюдении принципов уголовного закона // Российская юстиция. - 2002. - № 9. - С. 47.
5. Навроцкий В.А. Соотношение уголовно-правовых норм и норм за -конодательства об административной ответственности // Соотношение преступлений и административных правонарушений. - М., 2003. - С. 420.
6. Маевский В. Закон не должен противоречить здравому смыслу // Российская юстиция. - 2001. - № 5. - С. 12.
7. Кудрявцев В.Н., Эминов В.Е. Криминология и проблемы декриминализации // Журнал российского права. - 2005. - № 4. - С. 38.
8. Ковалев М.И. Проблемы учения об объективной стороне состава преступления. - Красноярск, 1991. - С. 59.
9. Безверхов А.Г. О разграничении служебных преступлений и проступков // Сбор-к материалов IV международной научно-практической конференции им. М.В. Ломоносова «Соотношение преступлений и иных правонарушений». - М., Изд-во: ЛексЭст, 2005. - С. 63.
10. Яницкий Ю.А. Проблемы конкуренции уголовно-правовых и административно-правовых норм // Российская юстиция. - 2008. - № 7. - С. 18.
11. Кузнецова Н.Ф. Главные тенденции развития российского уголовного законодательства // Уголовное право в XXI веке. - М., 2001. - С. 11.
12. Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверки конституционности ч. 1 ст. 3, ст. 10 УК РФ, ст. 13, ст. 397 УПК РФ: Определение Конституционного Суда РФ от 10 июля 2003 года № 270-0 // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2003. - № 5.
13. По делу о толковании отдельных положений статей 125,126,127 Конституции РФ: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 года № 19-П // РГ. - 1998. - 30 января.
К ПРОБЛЕМЕ РАЗРАБОТКИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛИЧНОСТИ ОБВИНЯЕМОГО С ОГРАНИЧЕННОЙ ВМЕНЯЕМОСТЬЮ
© Шамиева Н.Р.*
Бакинский государственный университет, Республика Азербайджан, г. Баку
С принятием новых поправок в уголовный кодекс АР с 2000 года ст. 22, предусматривающий уголовную ответственность для лиц с ог-
* Преподаватель кафедры Международного права
