CC BY
40
здесь случилось?) выступающим также в качестве заголовка к параграфам немецкоязычного учебника оказалось проблематичным.
Основной проблемой в преподавании иностранного языка на неродном для педагога и студента языке является отсутствие некоторых языковых категорий изучаемого языка в языке обучения. Иногда картины мира, описываемые языками, пересекаются, что облегчает задачу педагога. В большинстве же случаев требуется творческий подход и искренняя заинтересованность обучающего. Преподавателю необходимо «погрузить» обучаемого в чуждые им обоим классификации и соответствия и продемонстрировать вариативность восприятия объектов действительности, что в свою очередь, есть хороший способ саморазвития и профессионального роста.
Список использованной литературы:
1. Перфилова Г.В. Примерная программа по дисциплине «Иностранный язык» для подготовки магистров (неязыковые вузы)// ФГБОУ ВПО МГЛУ, Москва, 2014 - С. 50.
2. Ковалева Ю.Ю. Опыт реализации программы многоуровневой иноязычной подготовки специалистов с высшим техническим образованием. // Вестник ЧГПУ 9, 2010. С. 23-33.
3. Ларина Е.Б. Цели и задачи обучения иностранному языку в магистратуре в условиях внешнеэкономических связей региона на современном этапе. // Перспективы науки и образования. №6/ 2013.С. 77-81.
4. Пахомкина М.Е. Роль образовательных контентов в обучении магистрантов иностранному языку. // Известия Южного федерального университета. Технические науки. - № 10/ том 111/2010. С. 106107.
© М.В. Филатова, О.В. Сергеева, 2015
УДК 82-43
Ф.Н. Хуако
д.филол.н., проф.,проф. МГТУ г. Майкоп, РФ
УЧЕТ ЭТИЧЕСКОГО КОМПОНЕНТА В СОВРЕМЕННОМ СЕВЕРОКАВКАЗСКОМ ВОСПРОИЗВЕДЕНИИ (НА ПРИМЕРЕ ОЧЕРКОВ Г.САДУЛАЕВА)
Аннотация
В данной статье обсуждается вариант этического компонента современной публицистики, опубликованной в критический для воюющей России момент современности, в частности, в Чечне. Представитель чеченского народа Герман Садулаев выстраивает подробную конструкцию этических последствий этого противостояния на Северном Кавказе, что и анализируется в данной статье.
Ключевые слова
Чеченская война, Северный Кавказ, Садулаев, очерки, межнациональная политика
Как известно, в данном регионе проживают более четырех десятков наций, обладающих совершенно разными языками (как то: чеченцы, ингуши, аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, адыги говорят на языках кавказской языковой семьи; осетины - на языке иранской группы, а кумыки, ногайцы, балкары и карачаевцы - на тюркских языках). Однако, несмотря на это различие, территориальным соседям свойственны достаточно своеобразные, нехарактерные для остальной России, ментальные и этно-национальные качества. Это предполагает сложившееся за границами Северного Кавказа восприятие его представителей другими этно- группами в качестве цельного компонента, обозначаемое как хорошо всем известное сегодня социально-политическое выражение «лица кавказской национальности»,
информационно-насыщенное полотно коего писатель вычерчивает на своих страницах. Ну, а применительно к хазарам IX в. Г.Садулаев эмоционально и заинтересованно ведет речь о принятии здесь иудаизма, подчеркивая некую «странность» сего факта, анализируя плюсы, ниспровергая минусы и оценивая, тем самым, сие действо в национальных интересах. Распространяя эти размышления, автору удается прийти к исламизации родного ему мира. Выводя полотно исторических обстоятельств, способствовавших обращению соплеменников к исламу, и, называя такой момент, как «конец Хазарии» «началом исламизации Северного Кавказа», Г.Садулаеву удается объяснить сей факт необходимостью «вписывания в существующую геополитическую реальность» [1, с. 45].
Следующий подпункт данной части («Работорговля») излагается в напоминающем советскую идеологию тоне. Называя описываемые кадры создаваемого в обществе сословия «паразитирующим» Г.Садулаев обнажает собственную позицию по отношению к ним, как к «группам избыточного потребления», осуждает их в стремлении к роскоши, высмеивает их потребность в ненужном, В общем, здесь он сильно напоминает воспитанного в прошлом (советском) веке человека, что позволяет читателю простить ему это, поскольку читатель сам - выходец из тех пафосных лозунгов и транспарантов. Причем рисуемые автором взаимоотношения этих этнических и социальных групп существенно идентичны современным: дешевая рабочая сила, понаехавшие мигранты, второсортность их с точки зрения местного населения и так далее. Весьма и весьма узнаваемо для современного российского общества следующее, что не забывает тактично подчеркнуть рассказчик: «если пытливый читатель отметил для себя из вышеприведенного абзаца пару или несколько причин, почему ультрасовременному капитализму в его самой продвинутой и культурной форме до сих пор нужны и выгодны иностранные мигранты, приезжие рабочие, гастарбайтеры, то такие выводы остаются на совести читателя: автор в данном случае рассказывает только о раннем Средневековье» [1, с. 49].
После посвященного евреям одноименного подпункта с выводом об их несомненном влиянии на отечественную революционность прошлого века, автор обращается с хронописанием к русскому князю Святославу, пришедшему в 940 г. уничтожать Хазарию. Причем здесь неосуществимо было не только сколько-нибудь реальное общее единение региона под государственным началом, но и какое-либо слияние (крепко и надолго) хотя бы одного из коренных горских этносов. Активно распространенные в ту пору на тех землях меж- и внутринациональные несогласия, битвы и нападения столетиями оказывались традиционным и привычным жизненным стилем, оттого что обособленность родов и племен вырабатывала тогда стену несогласия даже между соседями по аулу. Потенциальные духовно-нравственные пристрастия (фамильные, родовые и племенные) нередко и строго преобладали над общими национальными предпочтениями, и еще более часто - над интересами всего Северного Кавказа. И эту Первую Русско-Кавказскую войну, ведомую аланами и черкесами против Святослава, автор считает неопровержимой демонстрацией процесса «славянской колонизации этих мест». На основании этого он и делает вывод по главе: «И тогда уже не заладились отношения с русами-славянами; а ведь именно с ними было назначено судьбой и далее жить в одном государстве» [1, с. 68], переходя далее к изложению собственной позиции по Алании.
Приводя подробные документальные данные и фрагменты археологических источников, Г.Садулаев комментирует и поясняет для читателя некоторые факты, создавая тем самым собственную палитру событий. Спорит о том, кто главенствовал в Алании и не были ли сами аланы чеченцами, а если нет, то какое они имели отношение друг к другу. Рассуждая об этом в подпункте «Вайнахи и аланы - счет 1:1», автор приводит существенный диапазон имеющихся по этому поводу выводов и мнений. Объясняя при этом насыщенную политизированность своего труда, писатель настаивает на том, что продуцируемый им текст построен именно на политической подоплеке научных, частных и общественных версий.
Анализируя распространение христианства на Кавказе и ссылаясь на влияние соседних Алании, Грузии, автор делает вывод о затрудненном распространении православия в чеченских землях, отвечая себе так за имевшую место самостоятельность своих предков в религиозных предпочтениях. В ходе подобной идеологической расположенности каждые инородные, хотя и идейные, экономические либо
религиозные воздействия, весьма затруднительно принимались в горских культурах. Начавшее распространение в этом регионе в IV в. православие так и не принялось уверенно углубляться в зону. Как известно, христианство больше было распространено среди осетин XVII в., мусульманство предпочитала примерно половина адыгов (черкесов), а чеченцы и дагестанцы принимали его преимущественно. Изначально эта религия выступила в роли боевого стяга для сопротивлявшихся русскому воздействию кавказцев. Посылом протестных выступлений послужило настойчивое освоение горных территорий русскими войсками, неминуемо завершавшееся лишением местных жителей права на собственность.
Коренные здесь идолопоклоннические приоритеты выступили гораздо более жизнеспособными. Аборигенные поклонения, замысловато переплетавшиеся с ингредиентами православия и мусульманства в весьма различных соотношениях составляли в своем комплексе северокавказскую идеологию предыдущих веков: «Возможно, чувствовали свое иное конфессиональное предназначение. Хотели сохранить свою обособленность. Или придерживались, помимо традиционных верований, еще и своей «контрафактной», горской версии иудаизма, унаследованной Хазарским каганатом, как память о веках, сложных, но исполненных исторического значения для нахских племен» [1, с. 91].
Таким путем автор поясняет то, что посягают мощи инородные, числа чужие фактически на наиболее драгоценное, уникальное и востребованное богатство, коим является независимость. Подобная, выделяемая автором акцентация достаточно эффективна, поскольку она задействует всех. К тому же Г.Садулаев таким образом поворачивается и к другим эмоциям, здесь же синхронно вызывающим в душах и сочувствие, но и твердость.И тогда весьма «в тему» оказываются недавние слова профессора К.Г.Шаззо, высказанные им в одном из интервью текущего (2014) года: «Мало, очень мало в современном социуме гуманитарного вещества, теряется какое-либо человекоподобие, утрачивается, а не культивируется книга и все, что она содержит. Профессор (особенно гуманитарный) опущен намного ниже возможного. Ну, а сегодня, будь моя воля, здесь, в МГТУ я бы создал факультет культурологии, содержащий все гуманитарные направления - и социология, и история, и филология, и философия. И еще то, что сегодня весь цивилизованный мир преподает особенно интенсивно - актерское мастерство. Любой специалист-технарь, получивший диплом и отправившийся на работу, заведомо обречен на ту или иную коммуникативную деятельность, и потому внимание развитого США-общества к коммуникативным навыкам каждого специалиста считаю вполне оправданным и не менее необходимым нашим специалистам. Ну, а культурологический факультет в целом - это просто идеальная модель здесь для нас сегодня».
Список использованной литературы:
1. Садулаев, Г. Прыжок волка: Очерки политической истории Чечни от Хазарского каганата до наших дней [Текст] / Г.Садулаев. - М.: Альпина нон-фикшн, 2012. - 254 с.
© Ф.Н. Хуако, 2015
