CC BY
151
2. Тенденция к некоторой шаблонизации эпитетов подлинника, введение традиционных эпитетов, которым нет соответствия в подлиннике: «мрачная скала, бледный лик».
3. Замена части простых эпитетов «двойными». Эта черта тесно связана со стилем оригинальной поэзии Павловой, для которой употребление «двойных» эпитетов также характерно: «гармоническая ложь -harmonischsüße Lüger; вид смиренный, величавый - frommerhabnes Antlitz».
Для переводческого стиля Павловой характерны следующие особенности передачи лексических повторов:
1. Сохранение повторов, выполняющих композиционную функцию.
2. Сохранение повторов в анафорической позиции в смежных строках: «Вечно вкруг текут созвездья, // Вечно светом мрак сменен» (А. К. Толстой. Дон Жуан). - «Endlos zin'n im Kreis die Welten,//Endlos, streitet Nacht und Licht». Характерно, что это самый распространенный вид повтора в оригинальной поэзии к. Павловой.
3. Ослабление или отсутствие в переводе повторов, выполняющих экспрессивную функцию (проявление «техники сглаживания»): «Зачем же всех, зачем?» (А. К. Толстой. Царь Федор Иоаннович) - «Wer spricht dir denn von allen?»
4. Уменьшение компонентов повтора, служащего средством фольклорной стилизации или передачи просторечно-разговорного колорита.
5. Ослабление значимости повтора как средства характеристики героя, в функции, близкой к лейтмотиву (например, повтор слов с корнем «тих» в характеристике Иоанна Грозного в «Борисе Годунове» А. С. Пушкина).
Для переводческой манеры К. Павловой в лек-сико-семантической области характерно незначительное расширение лексического содержания, более широкое использование образного словоупотребления, тенденция о некоторой «шаблонизации» образной системы подлинника, сужение функций лексического повтора.
Таким образом, проведенный лингвостилис-тический анализ переводов к. Павловой позволил выявить характерные черты ее переводческого стиля. Тенденции стиля переводчицы определяют стилевые доминанты ее переводов, которые в совокупности приближают язык переводов к литературной, книжной норме. Переводческий стиль к. Павловой в целом является средством достижения высокой степени функционального соответствия перевода оригиналу.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Брик О. Н. Ритм и синтаксис // Новый Леф. 1927. №5. С. 33.
2. Бедретдинова Л. Г. К вопросу об enjambement. К проблеме стиховых переносов // Учен. Зап. Моск. пед. ин-та иностр. яз. 1971. Т. 39. С. 22.
3. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. С. 158.
4. Сапогов В. Л. К проблеме типологии полиметрических композиций (о полиметрии у Н. А. Некрасова, К. К. Павловой) // Н. А. Некрасов и русская литература. Кострома, Изд-во ЮЛГИ им. Н. А. Некрасова, 1971. С. 98.
5. Крушельницкая К. Г. Очерки по составительной грамматике немецкого и русского языка. М.: Изд-во литературы на ин. языках, 1999. С. 243.
ТВОРЧЕСТВО КАРОЛИНЫ ПАВЛОВОЙ
Е. В. ЗИНОВЬЕВА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра перевода и переводоведения
В статье дается характеристика литературной позиции К. Павловой, выявляются ее творческие принципы, выясняется отношение поэтессы к русской романтической традиции, уточняется характер литературных связей, определяется степень влияния на творческую эволюцию К. Павловой «новой эстетики» А. Иванова, выявляются доминанты художественного сознания автора, которые представляются исключительным интересом к «слову как проявлению «жизни души» в различных аспектах. Автор статьи показывает, как реализовывается в поэзии интерес к «слову» в лирическом мире К. Павловой.
Каролина Павлова принадлежит к числу так называемых «второстепенных» литературных деятелей, интерес к которым остается актуальным ввиду общей культурологической тенденции в современном гуманитарном знании. К. Павлова - одна из немногих женщин первой половины XIX века, осмелившаяся, по ее словам, «вступить на скользкое поприще поэта» [1, 330]. Ее литературная деятельность показательна для своего времени. Как явление постромантической эпохи, творчество Павловой отличают общие процессы
изменения в культурном сознании нации. При воссоздании полноценной картины литературного процесса XIX века нельзя не учитывать ее творческий опыт. К. Павлова показала себя активным участником русской литературной жизни, придя в нее с сознательной задачей «сказать новое о старом» [2, 245]. Она выступает вполне самостоятельным художником, особенно чутким к проблемам сознания и самосознания.
В системе искусств поэзия, согласно общеромантическим представлениям, выдвигается у поэтессы на
ИЗВЕСТИЯ ПГПУ • Гуманитарные науки • № 9 (13) 2008 г.
первое место. Она видит в ней интеллектуально-эмоциональную деятельность, которая в качестве таковой представляется ей едва ли не высшей способностью личности. В вопросах внимания к мысли в поэзии К. Павловой близка к Боратынскому и любомудрам с их требованием «поэзии мысли». Увлеченность мысли в стихах, собственно идеей, стремление свободно ее развивать, добиваясь полной реализации, объясняет словесную массивность стихотворных произведений к. Павловой, что мешает реализоваться им в качестве эстетического факта («Разговор в Трианоне», «Ужин Поллиона», «Разговор в Кремле» и др.) В 40-е гг. романтическое мировидение поэтессы, в рамках которого сформировались ее творческие установки и принципы, испытывает кризис в связи с нарастанием в общественном сознании нации прагматических и позитивистских настроений. К. Павлова защищает идеалы эпохи Пушкина и Боратынского, мысля себя «последним поэтом» в «век железный» (Боратынский «Последний поэт») [3, 233]. Тем не менее, чувствуя истину и в требованиях нового времени («в наш век поэт должен содействовать поколению трудолюбивому; поэзия должна быть полезна», «Двойная жизни» [Павлова], К. Павлова пытается примириться с ними. Так возникает идея как «труда», «ремесла», которая существует у поэтессы не умозрительно, но претворяется ею в жизнь («Мне противны женщины, которые из ума своего делают что-то вроде ремесла как К. Павлова и гр. Ростопчина» [3, 35].
Примирительные тенденции в сознании К. Павловой усиливаются к середине 50-х гг. и связаны с христианско-религиозными настроениями поэтессы. Концепция художника и сущности художественного творчества эволюционирует под влиянием А. Иванова [7, 128]. На место эстетического критерия оценки труда художника выносится этический. Ценным объявляется характер поведения. Страдание - формула, которую находит Павлова для определения истинного творческого состояния. Смысл жизни поэта заключается в стоическом отречении от земной суеты во имя сохранения дара божьего и в борьбе с «душевным пылом» [6, 383-391] Лирика поэтессы представляет собой своеобразный поэтический вариант «учения о душе». Ее интересуют три проявления душевной жизни человека, три атрибута души - Ум (внимание к мысли), Дух (У Павловой - проблема эмоциональной стабильности, борьба с унынием) и Слово (особенно со стороны его коммуникативной функции).
«идеологический» слой поэзии К. Павловой несет на себе приметы формирующейся на глазах читателя жизненной программы личности. лирическое творчество является для поэтессы тем процессом, который помогает личности (автора) осознать самое себя, осмыслить свое место в системе национальной общественной жизни. «Душа» - тот символ, который занимает центральные позиции, его реализация свидетельствует о христианско-дуалистической позиции Павловой, в чем ее поэтическое учение о душе перекликается с таковым у Жуковского. Идея двойствен-
ного бытия души понимается не как жизнь «здесь» и жизнь «там», но как жизнь внутренняя и внешняя «здесь». В творчестве уделяется внимание собственно земному бытию человеческой души, ее взаимосвязям с окружающей действительностью. Мотив смерти делается неактуальным и заменяется мотивом «второго рождения» - как символического представления о духовном возрождении человека. («Мотылек»). С жуковским Павлову роднит этический ракурс. Смирение, покорность и постоянство, символизирующие красоту души, объявляются необходимым условием ее существования.
В христианской позиции больше эскетизма, почти нет радостного приятия бытия. Ее волнуют проблемы труда, долга перед небесами. центральная идея, возникающая в связи с рассуждением о душе, - идея необходимости ее сохранения. Состояние человеческой души, по мнению К. Павловой, бедственно. К ней равнодушна природа, ей враждебен окружающей мир, посягающий на ее чистоту и стремящийся подавить ее возвышенную природу. Из бедственного положения предполагается единственный выход - стараться не стареть душою, в чем и заключается главный труд души, ее долг перед небесами. Презрительное отношение к свету возникает на основе представлений о нем как об обществе праздных людей. Интересно, что в числе отрицательных качеств «света», «убивающих» внутреннюю жизнь отдельной личности (душу), представлены как главные - «пустословие» и «злословие», составляющие основное содержание светских бесед. осуждая пустоту «светской болтовни», К. Павлова испытывает на себе обаяние искусства светской беседы. Тема разговора - одна из центральных в творчестве поэтессы. («Кадриль» - поэма на тему женского красноречия) [5, 139]. Павлова увлекается исследованием природы словесного общения, коммуникативная ситуация выступает в качестве структурного стержня ее произведений (Разговор в Кремле», «Разговор в Трианоне», «Рудокоп», «Блещет дол...», «Спутница Фея») [1, 53]. Павлова поднимает проблему ложной коммуникации. Слово в целом интересует поэтессу как проявление душевной жизни - божий дар, которым наделена каждая человеческая душа, в связи с чем встает проблема ее реализации (оппозиция «злого» - «доброго» слова). но более всего К. Павлову беспокоит тот дар слова, которым наделены поэтические души, отличающиеся потребностью оформлять свои мысли в слова (стихотворения «Старухи», «Рудокоп», «Блещет дол.»). Мечтательность осознается как качество, обрекающее человека на роль жертвы (мотив власти стихии искусства над душой).
Любовная лирика, связанная с именем Б. И. Ути-на, представляет собой зрелый этап творчества поэтессы [4, 63-67]. Любовные переживания, с одной стороны, выступают как одно из проявлений жизни души. С другой стороны, любовная тема органично сплетена с темой любви к Слову (как в аспекте Поэзии, так и на бытовом уровне - мотив «беседы»). Две области эмоционально возвышающего душу состояния оказы-
ваются взаимосвязанными настолько, что К. Павлова готова признать зависимость собственно любовного чувства от Слова. У поэтессы - любовная симпатия -«дитя» задушевного разговора. Дар поэтического слова помогает лирической героине обрести внутреннюю стабильность, возвращает поэтессу к христианским ценностям. Таким образом, изучение творчества к. Павловой, ее литературно-бытового поведения показывают сильное влияние философии и художественной практики романтизма. Романтическое мировиде-ние объясняет жизненную позицию поэтессы, которую отличает идеалистическая устремленность в мир Прекрасного (стремление возвысить «прозу жизни» до истины искусства: театрализованный стиль поведения, поклонение красоте как неустанное обсуждение проблем искусства с посвященными; романтическое амплуа Музы-вдохновительницы, претензии на дружбу по отношению к большим поэтам Пушкин, Боратынский, Языков и отражение идеи дружбы Поэта и Музы- покровительницы в усиленной эксплуатации уходящего со сцены жанра посланий). Творчество К. Павловой
по сути есть анализ Поэзии как особой области жизнедеятельности человека.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Рапгоф Б. Е. К. Павлова. Материалы для изучения жизни и творчества. М.: Трирема, 1910. 178 с.
2. Рачинский С. А. Стихотворения К. Павловой и воспоминания о ней // Татевский сборник С. А. Рачинского. Спб., 1899. С. 106-113.
3. Павлова К. К. Мои воспоминания // Русский архив, 1875, №10. С. 34-47.
4. Павлова К. К. Собрание сочинений / ред. и материалы для биографии В. Брюсова в 2-х тт., М.: К. Ф. Некрасов, 1915. С. 56-89.
5. Павлова К. К. Полное собрание стихотворений, серия «Библиотека поэта». М.-Л.: Советский писатель, 1939. 178 с.
6. Павлова К. К. Полное собрание стихотворений. М.-Л.: Советский писатель, 1964. 516 с.
7. Павлова К. К. Воспоминания о художнике А. Иванове // Русский вестник, Т. XVI. 1858. С. 123-138.
ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВЯЗИ КАРОЛИНЫ ПАВЛОВОЙ
Е. В. ЗИНОВЬЕВА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра перевода и переводоведения
В настоящей работе рассматриваются главные стороны в переводческой деятельности выдающегося переводчика XIX века Каролины Карловны Павловой, а также исследуются ее литературные связи, послужившие основой для создания большого числа литературных произведений, выявляются основные черты творческого своеобразия переводческой манеры переводчицы на основе сравнения литературного творчества Пушкина, Жуковского, Некрасова. Автором приводятся образцы оригинальной немецкой поэзии Павловой и рассматривается их художественное своеобразие, определяется истинное число выполненных поэтессой переводов, сводя их воедино и определив настоящую роль и место этого мастера перевода в истории русской литературы. Приводится детальное исследование литературных связей с графом Алексеем Константиновичем Толстым, сыгравшую важную роль в сходстве их взглядов на задачи литературы, на роль и место поэта в обществе, представлена читателю их дружеская переписка и неизвестные стихотворения А. К. Толстого к К. К. Павловой, остававшиеся до сих пор вне поля зрения исследователей и читателей. Все это позволяет расширить наши представления о Каролине Карловне Павловой, хозяйке известного в Москве литературного салона, поэта и переводчика, занимавшего довольно заметное место в русской литературе XIX века.
Давая краткую оценку русским писательницам, то мере напоминала Е. Кульман. Но это была как бы В. Г. Белинский назвал в «Отечественных записках» 1843 г. рядом с именем Е. Кульман имя Каролины Павловой. [1, 171]. По его словам, Павлова обладала «необыкновенным даром переводить стихами с одного языка на другой». При всём хвалебном тоне отзыва, в нем чувствуется скрытая ирония. Критик как будто внутренне сомневается в том, что талант поэтессы сможет стать самостоятельным. Способности молодого дарования напомнили Белинскому многоязычие Е. Кульман, в общем не оправдавшее надежд. Действительно, К. К. Павлова, урождённая Яниш (Jaenisch, 1807-1893), русская немка по отцу, имевшая в родне также англичан и французов, владевшая десятком языков и писавшая стихи на нескольких из них, в какой-
Кульман с иной, более счастливой литературной судьбой. Она стала известной русской поэтессой, хозяйкой литературного салона в Москве, деятельной участницей идеологических и эстетических споров середины века. И всё же Павлову объединяла с Кульман способность и склонность верифицировать на любую тему [5, 37]. В 1859 г. Павлова написала в Германии русский «Экспромт во время урока стихосложения», в котором заключалась и доля самокритики: «Всечасно нам, не только что вседневно, // Стихи писать легко, строку к строке // Составить песнь, балладу иль эклогу; // Теперь мы нее поэты, слава богу!» [6, 156]. Современная исследовательница отмечает у Павловой присутствие «формального начала». Это наблюдение справедливо
