CC BY
32
ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА
Научная школа «Мировая экономика», утвержденная Ученым советом Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова в июне 2006 г. и возглавляемая членом-корреспондентом РАН, доктором экономических наук, профессором Р. И. Хасбулатовым, ведет активную разработку научной проблематики по острым и актуальным проблемам современности, таким, как теоретические основы познания мирового хозяйства в новых меняющихся условиях мировых рынков. Особое внимание уделяется совершенствованию форм и направлений межгосударственного сотрудничества в решении глобальных проблем, а также тому факту, что в России частное предпринимательство не в состоянии решить наиболее крупные экономические и социальные проблемы страны вне государственного экономического вмешательства. Важным этапом становления научной школы является выход в свет фундаментальной работы «Мировая экономика и международные экономические отношения» (в двух томах, 2006). Кроме того, учеными научной школы по этой проблематике опубликованы десятки научных статей в ведущих российских журналах и за рубежом. В рубриках «Дискуссионная трибуна» и «Глобализация экономики» данного журнала представлены статьи, содержащие некоторые результаты исследований, проводимых научной школой «Мировая экономика».
Чл.-корр. РАН, д-р экон. наук Р. И. Хасбулатов
ТУПИКИ МОНЕТАРНОЙ ПОЛИТИКИ ПРАВИТЕЛЬСТВА
Предлагается концепция, в которой наиболее отчетливо проявляются тенденции появления элементов нового кейнсианства в экономической политике. Показана невозможность применения частной собственности как универсального средства решения всех общественно-экономических проблем без непосредственного вмешательства государства в экономику.
К концу 90-х гг. прошлого столетия Российская Федерация была накануне второго развала. Бедность и нищета вместо обещанной счастливой жизни обрушились на более чем 80% населения, превратили его чуть ли не в послушное стадо, лишили прав и свобод, к которым оно вроде бы стало привыкать за годы горбачевской демократической революции и за два года деятельности парламентарной российской демократии (1991-1993). Бедному, нищему не до демократий, каких-то там прав и свобод. Эти бесценные свойства человеческой личности превращаются в химеру. Люди тоскливо думают о хлебе насущном, о том, как накормить детей, обуть и одеть их, где найти работу, как выплатить налоги и т. д. Без материального обеспечения нет и не может быть никаких прав и свобод в обществе, а такового общество было лишено - казна
пуста, государственный бюджет России в размере 20 млрд. долларов сопоставим с бюджетом Финляндии.
Начавшийся спекулятивный бум был прерван известным дефолтом. Производство продолжало неуклонно падать, сельское хозяйство разваливалось, в то время как торговые компании-монополисты заваливали страну импортными продуктами скверного качества (покупая по дешевке, продавая втридорога). В регионах быстро формировались феодалистские тенденции.
В такой обстановке президентом страны стал Владимир Путин. Правда, у нового президента появились и просто уникальные возможности - неиссякаемый поток денежных ресурсов интенсивно наполнял казну. Произошли значительные позитивные сдвиги во всех сферах общественно-экономической жизни общества. Особенно они производят большое впечатление, если их сравнивать с показателями 1992-1999 гг. Картина несколько тускнеет, если их сравнивать с показателями периода, предшествующего ельцинским реформам, например, с 1989 по 1990 г. Но это было уже давно, подзабылось, а контрастность становится более убедительной при сравнении достижений с прежним «негативом».
В таком сравнительном аспекте прогресс очевиден: была не просто преодолена обстановка безнадежности в экономике и социальной жизни общества, а началось реальное улучшение положения бедных страт общества - рост пенсий и пособий (в том числе детских), ставок заработной платы, формирование базы общей социальной политики.
В результате общие темпы экономического роста за 2000-2007 гг. составили 7% , в то время как в 1992-1999 гг. они имели отрицательное значение, несколько увеличившись к 1998-1999 гг. (2,7%). По итогам 2007 г. промышленное производство составляет почти 2/3 его уровня в 1990 г. - последнем году социализма; машиностроение - более 37%; легкая промышленность - почти 20%, общий уровень жизни населения - более 60% (кстати, тогда это была четверть показателя уровня жизни населения в США; ныне - около одной пятой).
Напомним, что в период с 1992 по 1999 г. упомянутые выше промышленные отрасли почти исчезли, «сжавшись» до одной четвертой доли от уровня 1990 г. (по объему и видам производства). Таким образом, была приостановлена общая динамика гибельного экономического процесса. В 2007 г. средняя заработная плата составляла по стране 13,3 тыс. рублей в месяц. И хотя этот показатель все еще ниже показателя средней заработной платы (вместе с общественными фондами потребления) на 1990 г., составляя 60-65% его уровня, тем не менее позитивные изменения значительные.
За годы путинского президентства, во-первых, была приостановлена тенденция непрерывного падения уровня жизни населения; во-вторых, начался процесс его повышения. Конечно, этот рост явно недостаточен - при колоссальных нефтяных и газовых доходах можно было бы более существенно улучшить материальное положение людей. Однако наметилась положительная
тенденция, и важно укрепить ее действие, что вполне реально при разумной политике правительства.
При этом следует исходить из специфической особенности современной России, в которой действует экономический базис капитализма, в то время как общество все еще остается социалистически ориентированным. Это не просто отражение издержек социалистического (этатистского) сознания, как вульгарно объясняют данное явление некоторые аналитики. Это следствие того, что у людей нет выбора, в частности, у таких категорий, как люди предпенсионного возраста, малообразованные, инвалиды (многие из которых в 1970-1980-х гг. имели свои специализированные ниши в системе занятости); дети разных возрастов; люди, склонные к частым заболеваниям, не говоря уже о пенсионерах, которые получают мизерные пенсии. А это все миллионы и миллионы людей.
Вместе с тем факт остается фактом - при Путине начался процесс восстановления экономики (хотя медленный и противоречивый): определенный рост заработной платы, сокращение безработицы, некоторое оживление в депрессивных отраслях промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг.
Тем не менее 9 лет российская казна трещит по швам от денежных поступлений, продажи нефти и газа по непрерывно растущим ценам. Цены - это тоже своего рода экономический феномен, поскольку они формируются вне связей с известными положениями ценообразования, когда на их формирование не оказывают воздействие ни издержки производства, ни себестоимость, ни фонд оплаты труда работников отрасли. Единственный воздействующий на них фактор - это спрос, подчас также диктуемый не столько производственно-экономическими условиями, сколько причинами политического характера.
В то же время бедность и нищета в российском обществе не отступают, экономика находится в неравновесном состоянии, темпы роста в 6-8% в последние 8-9 лет отражают некую среднюю отраслевую величину. А за этой средней мы видим более конкретное и далеко не оптимистичное: гипертрофированное развитие сырьевых отраслей, обслуживающих в основном главные центры мировой экономики (великую триаду - Западную Европу, США и Японию); слабый рост обрабатывающей промышленности; стагнацию машиностроения; полное отсутствие диверсификации; развал сельского хозяйства, когда более 50% продуктов питания импортируется и реализуется населению по высоким ценам. На этом фоне звучат горделивые заявления о том, что Россия вышла на третье место по экспорту зерна. А почему в таком случае происходит рост цен на мучные, хлебобулочные продукты, если в стране избыток зерна, который можно экспортировать? Правительство ссылается на мировые цены, как и в случае с ростом цен на бензин, который ныне превышает уровень в США. Но это на самом деле не так. Напомним: мировые цены непосредственно воздействуют на цены внутреннего рынка, но лишь на тот товар, который импортируется страной; цены на товар, которым страна полностью обеспечивает свои внутренние потребности, свободны от влияния цен мирового рынка. Такова теория экспорта и импорта.
Искусственный рост цен на стратегические виды продуктов (бензин, керосин, газ, электроэнергию), являющиеся базой как экономического развития, так и жизнедеятельности людей, естественно, провоцирует соответствующее ценовое повышение всех видов производимой товарной продукции, включая потребительские товары и продовольствие. Соответственно наступает инфляция, которая часто стимулируется сознательной деятельностью правительства. Например, было подписано постановление о повышении тарифов на газ более чем в 2 раза, электроэнергию - около 2 раз в период до 2012 г. Кстати, часто первыми повышают цены на свой товар (нефть, бензин, газ, электроэнергию) государственные компании.
Одна из главных причин такого порочного развития состоит в том, что начиная с ноября 1991 г. правительство проводило экономическую политику, основанную на неверных, глубоко ошибочных постулатах монетарной теории. Эта политика не соответствовала условиям России и потому не только не могла дать позитивный результат, но и усугубила экономические проблемы страны.
Разберемся, однако, что такое монетарная теория и какое она имела отношение к российскому правительству? Напомним кратко следующий фрагмент из экономической истории.
Самый длительный, глубокий и всесторонний по своим разрушительным последствиям мировой экономический кризис 1929-1933 гг. (Великая депрессия) сокрушил доминировавшие на протяжении двух столетий идеи свободной, ни чем и ни кем не ограничиваемой деятельности предпринимателей исключительно на основе механизмов конкуренции на национальных и мировых рынках товаров и услуг.
В новых условиях оказались несостоятельными основные положения классической либеральной экономической теории, на базе которых и строилась общая экономическая политика государств (Laisses faire). Началась эпоха кейнсианской революции - эпоха решительного вторжения государства в экономические процессы.
Основоположником ее стал выдающийся британский экономист и государственный деятель Дж. М. Кейнс. Первый опыт практического воплощения его идей связан с «Новым курсом» американского президента Ф. Д. Рузвельта, когда резко активизировалась деятельность государства, а крупные корпорации стали объектом государственного регулирования, что, естественно, вызывало их недовольство. Развернутая система государственного регулирования экономических процессов сформировалась в Западной Европе после Второй мировой войны, и можно абсолютно уверенно сказать, что именно кейнсиан-ская политика обеспечила быстрый выход национальных хозяйств этих стран из тяжелейшего состояния.
В главном труде Дж. М. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» сформулированы такие новые для того времени понятия, как «экономический рост», «макроэкономическая политика», «микроэкономическая политика» и др. Кейнс выдвинул и обосновал необходимость формирования раз-
вернутой системы регулирования всей национальной экономики (антициклической политики), включающей различные инструментарии (манипулирование учетной ставкой центрального банка, воздействие на инвестиции, рост занятости, дифференцированную налоговую шкалу, движение денежной массы и др.).
Центральная идея кейнсианства заключалась в тезисе о неспособности современной капиталистической экономики самостоятельно преодолевать глубокие спады, депрессии и кризисы, поскольку условия воспроизводства ХХ в. качественно изменились по сравнению с условиями предыдущих эпох.
Вплоть до середины 70-х гг. ХХ в. кейнсианская модель экономического роста в различных модификациях доминировала во многих развитых странах мира (США, Японии, ФРГ, Швейцарии, не говоря уже о Великобритании, Франции и т. д.), хотя признаки ее сбоя с конца 1960-х гг. проявлялись все чаще.
Мощный удар по кейнсианству (неокейнсианству) нанес мировой энерго-экономический кризис 1973-1975 гг., спровоцированный первоначально арабо-израильской войной в октябре 1973 г. В ходе этой войны ряд западных стран во главе с США открыто поддержали Израиль. В качестве ответного удара ОПЕК, в которой доминировали арабские страны, многократно увеличила цены на нефть (с 2 до 12 долларов за баррель). Западные экономики не были готовы к этому, они обрушились, похоронив кейнсианство.
Началась эпоха доминирования другой теоретической доктрины - монетаризма, принятая официально (как методологическая база политики) на вооружение многими правительствами западных стран (США, Великобритании, Швейцарии и др.). В 1976 г. рекомендованная 24 странами ОЭСР она приобрела статус международного монетаризма.
Отличие кейнсианцев от монетаристов состоит в том, что если первые исходят из тезиса об органической неспособности современного капитализма решать возникающие противоречия вне государственного вмешательства, то вторые (монетаристы) утверждают, что современный капитализм, как и в ХУШ-Х1Х вв., принципиально устойчив, обладает возможностями к саморегулированию и адаптации к новым условиям, ему лишь не надо мешать государственным активизмом.
Надо отметить, что в целом ряде вопросов монетарная теория верно отмечала недостатки и ошибки кейнсианства, в частности, недооценку фактора денежной массы, что, кстати, было особенно свойственно не столько самому Кейнсу (в его трудах), сколько его последователям (неокейнсианцам). Монетаристы, как представляется, правильно вскрывали издержки длительного дефицитного финансирования, отрицали кривую Фелпса (этот ученый - последователь Кейнса раскрыл связи между ростом инфляции и высоким уровнем безработицы и вывел графическую формулу) и др. Отметим, что многие важные рекомендации монетаристов никогда не служили ограничением для правительств западных стран, в частности, в таких вопросах, как государственное финансирование, включая социальную сферу, бюджетный дефицит, воздейст-
вие на безработицу и т. д. В строящемся государстве «всеобщего благоденствия», независимо от того, как партия приходила к власти, такие чрезмерно жесткие социальные стандарты были принципиально неприемлемы. Для этого надо было установить диктатуру.
По мнению многих авторитетных исследователей-экономистов, монетаризм стал своего рода ответной реакцией на длительный период игнорирования роли денежных факторов и инфляции в хозяйственных процессах капиталистических стран. Однако их главный постулат «деньги имеют значение» принял гипертрофированную форму и, по мнению известного американского экономиста Дж. Тобина, интерпретируется ими исключительно как «только деньги имеют значение».
Таким образом, ключевая идея монетаристов - сокращение денежной массы - это путь блокирования инфляции. При этом такое сокращение, по их мнению, никак не отражается на экономическом росте в долгосрочной перспективе.
Как показал многочисленный практический опыт многих стран, пытавшихся применить данное положение, сокращая денежную массу и создавая дефицит денег, оно приводило лишь к стагнации, но никак не стимулировало экономический рост. А положительный эффект достигался лишь в краткосрочном плане.
Основоположником монетарного направления экономической мысли является М. Фридмен, профессор экономики Чикагского университета. В середине 1950-х гг. он выступил инициатором «переоценки ценностей» в экономической теории, критикуя кейнсианство за игнорирование роли денег и их движение (в частности, вскрывая воздействие фактора кассовых остатков) с точки зрения оценки кратковременных сдвигов в хозяйственной активности. Деньги рассматривались Фридменом не только как ключевой элемент экономического прогнозирования, но и как основной инструмент экономической политики государства.
Отметим и другое важное обстоятельство, которое привлекло внимание правительственных экспертов, - простота модели, основанной на фридменов-ской теории (в значительной мере на бухгалтерском подходе). Она стала необыкновенно популярной тотчас же, как только мировая капиталистическая экономика оказалась в глубоком затяжном кризисе 1973-1975 гг., а инфляция приобрела угрожающие размеры. Во многом доступность и простота фридме-новских идей сделали их популярными в те годы.
Смена с середины 70-х гг. ХХ в. конкурирующих методологических подходов в экономической политике развитых стран (уход кейнсианства и воцарение монетаризма) имела, несомненно, свои позитивные результаты.
Во-первых, осознание правительствами опасности длительного дефицитного бюджетного финансирования различных программ развития в рамках кейнсианского регулирования.
Во-вторых, возрастание роли денег и денежной массы, необходимость корреляций в ее движении. Здесь необходимо подчеркнуть, что данная модель
была предназначена исключительно для развитых стран, в которых во все послевоенные десятилетия внутренний рынок характеризовался чрезвычайной насыщенностью товарами и услугами. (Отсюда - необычайно высокий уровень конкуренции.) Поэтому Фридмен имел в виду необходимость оптимума денежной массы между реальным спросом на деньги и денежным эквивалентом стоимости массы товаров и услуг на рынке (это обстоятельство полностью игнорируется российскими правительственными апологетами монетаризма).
В-третьих, необходимость усиления механизмов конкуренции, освобождения от громоздкого, масштабного государственного сектора экономики, крайне забюрократизированного и малоэффективного, угнетающе действующего на рынок, т. е. конкуренцию. В этой связи можно удивляться, скорее, не тому, что эра сплошных приватизаций наступила в 1979 г. в Великобритании, когда начался период «царствования» госпожи Маргарет Тэтчер, и несколько позже - с президентства Рональда Рейгана, а тому, почему она не наступила годами раньше, с начала мирового кризиса 1973-1975 гг.
Развитые страны, входящие в ОЭСР, с середины 70-х гг. прошлого столетия провозгласили отказ от кейнсианства и приняли в качестве отправных моментов своей политики положения монетаризма. На деле ни одна из этих стран не следовала в точности рецептам Милтона Фридмена. И даже основной, ключевой инструмент монетарной политики - бездефицитное финансирование бюджета - оказался полностью проигнорированным, прежде всего Америкой (обострение проблемы «двойного дефицита»).
Одно из важных требований монетарной политики - сокращение расходов государства на социальные цели - принципиально не могло быть использовано государствами «всеобщего благоденствия» - социальными государствами. К их сокращению прибегали и прибегают только в случаях экономических спадов, депрессий и прочих трудностей, когда резко сокращаются доходные поступления в бюджет, независимо от методологических основ политики, как ответная реакция на конкретную обстановку.
Другое основное положение монетарной теории - требование ухода государства из экономики, - имея всего лишь политико-пропагандистское звучание, было в целом также неприемлемо для правительств развитых стран. Начало ХХ1 столетия показывает быстро растущую экспансию государств в сферу экономики, обозначившую новый этап в развернутой системе государственно-корпоративного регулирования экономических процессов развитых стран. При этом не наблюдалось никакого такого сокращения даже в 1990-е гг. в условиях вполне благополучного развития триады и торжества неолиберальных подходов в регулировании мирохозяйственных процессов.
В первое десятилетие ХХ1 в. нарастающему регулированию подвергается большой бизнес уже в той сфере, которая на протяжении столетий рассматривалась как абсолютная область внутрикорпоративного управления.
Один из примеров этого - принятие конгрессом США закона Сарбенса - Оксли, усиливающего контроль общества, акционеров и государства над
деятельностью крупных корпораций (в части неэффективного менеджмента). Мгновенная реакция Белого дома на кризис финансовой системы в США зимой - весной 2008 г., когда государство выделило на цели преодоления кризиса свыше 200 млрд. долларов (свыше 1% ВВП), вполне в духе кейнсианства. Этот пример показывает, что фридменовские постулаты относительно потенциала саморегулирования экономической системы капитализма в современных условиях не подтверждаются реальной практикой. Без мощного и постоянного государственного вмешательства эта система не может действовать вообще.
Пример, когда американское государство разработало программы стабилизации в размере свыше 200 млрд. долларов, показывает еще один ущербный момент монетарной политики. Суть последнего заключается в отрицании позитивной роли государственных инвестиций в экономику, в какой бы форме они не выступали - прямой (огосударствление части экономики), косвенной (финансовые, налоговые рычаги и пр.) либо в их сочетании. Но это зависит уже от уровня развития национальной экономики: чем выше этот уровень с точки зрения «технологической зрелости» факторов производства, тем менее необходим развернутый государственный сектор экономики и тем в большей мере государство может использовать набор инструментов косвенного воздействия на экономический рост, в том числе на структурные и региональные процессы, диверсификацию промышленности и т. д.
И наоборот, слаборазвитая экономика, технологически отсталая с множеством структурных и региональных проблем неизбежно предполагает существование мощного государственного сектора экономики (естественно, что одновременно используется и весь набор косвенных инструментариев). Такова закономерность, выявленная за десятилетия изучения и обобщения опыта разных стран мира и эволюции смешанной экономики.
Монетарную политику, разработанную в трудах М. Фридмена, проводили и продолжают проводить на практике все российские правительства начиная с января 1992 г. по сегодняшний день. И это, как подчеркивалось выше, несмотря на то, что данная модель политики не нашла своего применения в основных своих положениях ни в одной развитой стране. А после азиатского кризиса 1997 г. последовала ее ревизия даже в самых авторитетных докладах международных экономических организаций ООН и бреттон-вудских учреждений (МВФ, Всемирный банк, ВТО). Последние нехотя были вынуждены согласиться с критикой самих основ международного монетаризма. Некоторые известные американские ученые-экономисты тогда предложили даже... расформировать МВФ!
