CC BY
228
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
УДК 821.161.1.09(045)
Л.И. Донецких, Ю.Н. Кудрявцева
ЦВЕТОВОЙ ОБРАЗ МИРА В ПОЭТИКЕ АЛЕКСАНДРА БЛОКА: ЧЕРНЫЙ
Представлено функционирование словообраза1 «черный», его смысловая динамика в трех циклах поэзии А.Блока.
Ключевые слова: теза - антитеза - синтез; предметно-понятийная, образная, ассоциативная основы эстетической значимости слова.
Блок воспринимается нами как поэт, стоящий на пересечении нескольких исторических линий, как представитель переходной, кризисной эпохи, которая, по словам Долгополова, «наследуя прошлое, уже была чревата будущим» [1. С.6].
Необычайно сложен, а вместе с тем и внутренне целен его творческий путь - от «Стихов о Прекрасной Даме» до цикла «Родина» и поэмы «Двенадцать». Исследователь его творчества Б. Соловьев отмечал, что цельность эта определяется общностью многих коренных и существенных тем, вопросов, лейтмотивов творчества поэта, на каждом этапе развития решаемых по-разному, но в чем-то постоянных и неизменных [2. С.6].
Отображенный в лирике Блока путь поэта, его «трилогия вочеловечения» предстают как «роман в стихах» (определение, на котором настаивал сам поэт); «роман», у которого есть и главный герой и - при всей противоречивости - единство внутреннего развития и определяющие его существеннейшие особенности [2. С.483]. В изображении Блоком своего лирического героя сказались правдивость, творческая смелость художника, открывающего новые явления и закономерности человеческого бытия в условиях того мира, который он называл «страшным».
На протяжении многих лет в лирике Блока решаются одни и те же темы, приобретающие характер постоянных лейтмотивов, по-разному осмысленных и освещенных на разных этапах внутреннего развития лирического героя. Вот почему они складываются в своего рода главы (циклы), в трилогию, в которой все внутреннее переплетается, перекрещивается, взаимодействует, идет по незримой спирали, многократно повторяется, хотя и в новом выражении, в новом сочетании и на новых глубинах.
Рост, созревание, возмужание героя, осмысливание его судьбы придают философско-психологическую основу и внутреннее единство блоковскому «роману в стихах». «Каждое стихотворение А.Блока в отдельности, - пишет
З. Минц, - каждый его лирический цикл и вся поэзия в целом создают вокруг себя определенное семантическое поле, определенный строй идей и образных
1 Словообраз - эстетическая единица, структурно-семантическая композиция которой идиозначима
переживаний, вне понимания которых невозможно проникновение в поэтическую сущность лирики Блока» [3. С.43].
Творческий путь поэта начинается на рубеже XIX - ХХ веков, когда наряду со стремительной сменой литературных направлений и небывалым развитием языкового творчества, сопровождавшимся обновлением поэтического языка, у писателей наблюдается повышенный интерес к цвету как средству эмоционально-эстетического воздействия на читателя [4. С.55]. Это обусловливает, с одной стороны, его участие в формировании в разных контекстах разных представлений и образов, а с другой стороны, появление эмоционально-оценочных признаков. Такие свойства делают цветовое слово одним из важнейших средств психологической оценки образа или состояния. Возникающая у слова коннотативная сфера вбирает экспрессивноэмоциональную информацию, которая создает общую тональность произведения и огранивает авторское мироощущение.
В поэзии Блока, по К. Тарановскому, главными являются пять цветов, но функционирующие в различной последовательности: в первом томе все оттенки синего составляют 26,1 %; красного - 20,3 %; белого - 18 %; золотого - 11,2 %; черного - 8,9 %. Во втором томе меняются местами красный и белый, а также золотой и черный. В третьем находим: черный - 21, 8 %; красный - 18,1 %; белый - 15,8 %; синий - 14,4 %; золотой - 10,6 % [5. С. 67]. Такое перемещение цветов по шкале частотности в поэзии Блока связано, по-видимому, с мировоззренческой эволюцией поэта, его психологическим самочувствием, с характером социальных сдвигов эпохи, с изменением эстетических вкусов времени.
Цветовая символика и зрительная образность - основная черта поэтической модели мира, созданной Блоком. В автобиографии 1915 г. Блок писал: «Каждый год моей сознательной жизни резко окрашен для меня своей особенной краской» [6. С.30]. В анкете 1897 г. он заметил: «Мой любимый цвет - красный», а в дневнике 1921 г. отмечает: «Следующий сборник стихов, если будет, - «Черный день» (Там же. С. 33).
Возникновение первой целостной системы Блока - тезы - связано с влиянием на него философии Вл. Соловьева и страстным увлечением Л.Д. Менделеевой. Стихи первого тома (циклы «Ante lucem», «Стихи О Прекрасной Даме», «Распутья» - 1898 - 1903 гг.) создавались в предреволюционные годы. Блок в этот период был еще весьма далек от общественной жизни и ее интересов, поэтому эпоха почти не нашла в них прямого отображения. В этот период Блок - романтик, идеалист, отрицающий существование объективной действительности и проповедующий идею мира внутреннего, вечного, бесконечного и светлого. Отсюда его увлечение всевозможными оттенками синего, традиционно воспринимаемого атрибутом романтической мечты, устремленности к свету; любовь к белому как символу святости Идеала; ограниченное употребление темных тонов.
Уже во втором томе (циклы «Город», «Пузыри земли», «Разные стихотворения», «Снежная маска», «Фаина», «Вольные мысли» - 1904 - 1908 гг.) по мере обращения поэта к теме повседневности, трагических противоречий
времени - антитеза - частота употреблений черного цвета постепенно нарастает, а синего и белого - снижается.
И наконец, в третьем томе (циклы «Страшный мир», «Ямбы», «Арфы и скрипки», «Кармен», «Родина» - 1907 - 1916 гг.)- синтезе, - когда Блок встает на реалистические позиции, обращается к «страшному миру», черный цвет по частотности выходит на первое место. Объясняется это обострением трагических ощущений лирического героя, связанным с культурноисторическим контекстом: пережитая поэтом революция 1905 г., годы реакции, Первая мировая война, революция 1917 г. заставили его погрузиться в «страшный», губительный, жестокий мир человеческих страстей и всепоглощающего хаоса. Поэтому общая цветовая символика Блока движется от «белого» - ‘юношеского, светлого, чистого, святого’ - к «черному» - ‘трагическому, зловещему, несущему смерть и разрушение’.
По словам Вл. Орлова, русская поэзия ХХ века призвана была отразить наступившее время всемирно-исторических катастроф, «неслыханных перемен », Александр Блок из всех поэтов своего времени с наибольшей художественной силой и правдой отразил трагические противоречия эпохи [7. С.62]. Это позволило ему запечатлеть в своей поэзии целостный образ старого мира, устремившегося к неотвратимой и бесславной гибели.
Если проследить историю развития слова «черный» по данным словарей, то можно заметить, как сильно изменилась тенденция семантического развития этого слова в сравнении с прошлым. Одним из исходных его значений считается ‘нечистый, грязный’, противопоставляемое значению слова «белый» - ‘чистый, блестящий’ [8. Т.4. С.668]. Значение ‘нечистый, грязный’ дало толчок семантическому развитию слова «черный» в трех переносных направлениях: первое - употребление типа «черная изба», «черный ход», «черное крыльцо», «черная работа», в основе которых остается исходное понятие нечистоты; вторая тенденция развития слова «черный» - перенос понятий ‘грязный, нечистый’ в план моральный, и отсюда современное значение этого слова ‘преступный, злой, подлый’ или ‘злобный, злонамеренный, преступный’; третье направление идет от значения ‘нечистый, связанный с колдовством, нечистой силой’ [9. С.37].
В «Энциклопедии символов» отмечено, что черный почти повсеместно предстает как цвет негативных сил и печальных событий. Он символизирует смерть, отчаяние, горе, скорбь, грех, зло и деструктивные силы, тишину и пустоту. Поскольку черный поглощает все другие цвета, он выражает отрицание и отчаяние, является противостоянием белому, обозначает негативное начало. Символ потусторонности, инфернальности. По католической символике черный - краска скорби, смерти или покоя. Как цвет смерти, черный был символом отказа от мирской суеты, отдания себя в духовное служение, это цвет одежд монахов. Черный как цвет ночи и земли - символ зарождения всякой жизни [10. С.367-368].
В поэтике Блока черный оказывается эстетически важным цветом, необыкновенно богатым по своим эмоционально-ассоциативным качествам. Среди всего поразительного разнообразия цветовой гаммы в его творчестве
черный составляет 14 % [11. С.165]. Наша статистика свидетельствует о следующих результатах: в первом томе - 32 употребления; во втором - 40; в третьем - 44, то есть использование черного цвета для создания образов увеличивается по мере движения художника к реализму.
В поэзии Блока черный функционирует как в номинативном значении, так и в обобщенно-символическом, выполняя описательно-изобразительные и эмоционально-оценочные функции. Символика черного цвета становится важнейшим инструментом в передаче мучительных диссонансов, трагических нот неприятия действительности, усиливающихся от первого тома к третьему.
Ранний период творчества, период «тезы», погружения в мир собственных страстей и переживаний, окрашен в белый цвет, реализующий идеал святости, непорочности, нереальности, призрачности. Черный используется нечасто и, в противовес белому, концентрирует в себе негативное начало, что проявляется на разных уровнях значения. Так, черный употребляется в номинативном значении «самый темный из существующих цветов, цвета сажи, угля» при описании одежды. В создании портретов черный всегда таит в себе скрытый или явный намек на характер героя, его душевное состояние.
Призыв к неизвестной надежде,
За ним - тишина, тишина ...
Там женщина в черной одежде Читала, крестясь, письмена.
А люди, не зная святыни,
Искали на бледном лице Тоски об утраченном сыне,
Печали о раннем конце .
(«Смолкали и говор, и шутки .. », 1902)
Здесь на предметно-понятийной основе реализуется традиционное представление о черном как символе ‘скорби, траура, горя’. Ближайшее окружение поддерживает эмоциональный тон трагичности, связанной со смертью близкого человека: «тишина, тишина», «читала, крестясь», «тоски об утраченном сыне», «печали о раннем конце».
В примере
На Вас было черное закрытое платье.
Вы никогда не поднимали глаз.
Только на груди, может быть, над распятьем,
Вздыхал иногда и шевелился газ.
(«На вас было черное закрытое платье. », 1903) на основе номинативного значения в условиях контекста актуализируется эстетическое значение: ‘таинственность, скрытность, непостижимость, отстраненность от окружающего мира ’. На это указывает ближайшее окружение: «закрытое платье», «вы никогда не поднимали глаз», «речь была таинственно проста», «вам замкнул уста», «голос серебристо-утомленный», «страх мой». «Черное закрытое платье» становится символом ‘скрытности, загадочно-
сти, неуловимой красоты’. Психологически это можно объяснить, если принять во внимание страстно-напряженное чувство, всецело захватившее поэта, его веру в свою возлюбленную Л. Д. Менделееву как в некое таинственное божество; увлечение поэта идеалистической философией Вл. Соловьева, религиозно-мистической литературой, его стремление перевести все окружающее в мистический план. Юный поэт жил внутренне замкнутой, одинокой жизнью, предоставленный своим мечтам и фантазиям, принимавшим - под воздействием всепоглощающего любовного чувства и особого рода литературных влияний - все более экзальтированный, мистический характер.
В первом томе черный цвет Блок часто использует и в обычном для поэзии переносном значении в устойчивых общеязыковых метафорах и фразеологизмах:
Я стар душой. Какой-то жребий черный -
Мой долгий путь.
Тяжелый сон, проклятый и упорный,
Мне душит грудь.
(«Я стар душой. Какой-то жребий черный ...», 1899)
Когда настанет черный день,
Зови, зови успокоенье,
Буди прошедшей скорби тень, -
Она приносит исцеленье.
(«Не отравляй души своей ...», 1900)
В этих примерах особенно полно проступает основной признак значения традиционного символа, бытующего и в настоящее время («черная клевета», «черная ложь») с концентрацией негативного начала. «Черный жребий», «черный день» - символы ‘горькой судьбы, тяжелой доли Лексемы «жребий», «день», «сон», «тень» поднимают на поверхность переносное значение прилагательного «черный», обобщая его до символа: ‘мрачный, тяжелый, безрадостный, страшный, губительный ’. Оно поддерживается контекстом: «тяжелый сон», «проклятый, упорный», «душит грудь», «скорби тень», «зови успокоенье».
На основе традиционно-символического употребления цвет становится средством передачи душевных переживаний лирического героя, признаком его внутреннего состояния, когда он уже предчувствует грядущие изменения в мире собственной души и окружающем мире. Лирический герой постепенно уходит от чистой лирики, от безмерного восторга и трепета. Теперь он начинает замечать мир земной, который предстает в его глазах неидеальным, порочным, гнетущим.
На протяжении всего первого тома находим постоянные, сквозные образы на основе традиционно-символического употребления словообраза черный: «черный сон», «черная ночь», «черная мгла», «черная волна», «черный дым», «черные сумерки», «черная грусть». Все они не случайны в лирике Блока. Цветовые эпитеты порывают с обычными и допустимыми возможностями предмета, наделяют его совершенно новыми и необычными признака-
ми, не соотносимыми с его реальным существом, переводят его из ряда определенных явлений в иной, неопределенный в своих границах, «текучий» мир, обретающий все возможности духовного или только воображаемого бытия.
«Черный» подчеркивает неизбежную мрачную окрашенность жизни, ощущение обреченности, безнадежности, вплоть до безумия:
Я медленно сходил с ума У двери той, которой жажду.
Весенний день сменяла тьма И только разжигала жажду.
Я плакал, страстью утомясь,
И стоны заглушал угрюмо.
Уже двоилась, шевелясь,
Безумная, больная дума.
И проникала в тишину Моей души, уже безумной,
И залила мою весну Волною черной и бесшумной.
(«Я медленно сходил с ума .. », 1902)
В условиях лингвистического окружения прилагательное «черный» на образной метафоро-метонимической основе воспроизводит индивидуальноавторское значение ‘постоянного страдания, душевного волнения, мучений, безумства’. Эмоциональной концентрации способствует окружающий контекст: «Я медленно сходил с ума», «весенний день сменяла тьма», «разжигала жажду», «Я плакал», «стоны заглушал», «угрюмо», «безумная, больная дума», «моей души, уже безумной». Индивидуально-авторское значение надвигающегося ‘безумия, ужаса, страха’ поддержано и многочисленными смысловыми аллитерациями свистящих и шипящих: «сходил с ума», «страстью утомясь», «стоны заглушал» «разжигала жажду», «двоилась, шевелясь, безумная дума», «в тишину моей души, уже безумной», «бесшумной». Лирический герой ощущает демоничность окружающего земного мира, в котором нет места реальной человеческой жизни с ее повседневными радостями и горестями. «Мир» постепенно превращается в «глухую ночь», «весенний день» сменяется «тьмой», а человеческая душа оказывается беззащитной перед наступающим всемирным Бытием. Такое приращение смысла можно объяснить фоновым контекстом: на рубеже веков все в России предвещало близкую революцию: росла безработица, назревал экономический кризис, и Блок был свидетелем демонстраций, подъема революционного движения, центром которого являлся Петербург. Все это не могло не отразиться на творчестве поэта и обусловило его обращение к определенной цветовой символике.
Новые смыслы появляются у Блока и на ассоциативной основе. Так, «черный» может выступать спутником надвигающейся опасности, угрожающей как его внутреннему миру, так и всему окружающему:
Погибло все. Палящее светило
По-прежнему вершит годов переворот.
Под холмами тоскливая могила О прежнем бытии прекрасном вопиет.
А черной ночью белый призрак ждет Других теней безмолвно и уныло .
(«Погибло все. Палящее светило ...», 1900)
Новое эстетическое значение словообраза «черный» - ‘неотвратимость, опасность, гибель ’ - раскрывается на основе контрастного сближения с «белым». «Белый» в раннем творчестве Блока использовался в обобщенноэстетическом смысле - ‘потусторонний, неземной, всесильный, смертонос-ный\ А «черная ночь», в которой «белый призрак ждет», становится воплощением мучительного сна, могильного холода, смерти. Это подтверждает и соответствующая лексика: «погибло все», «тоскливая могила», «вопиет о прежнем бытии», «призрак», «других теней», «безмолвно и уныло».
Стихотворение было написано в 1902 году, в этот период поэт жил в ожидании катастроф, уже тогда, задолго до революции 1905 года, Блок предвидел ее приход. Он ощущал толчки, которые угрожали основам того строя и того мира, где он рос и который - если ему суждено рухнуть - «никто не сможет спасти». Трагические переживания поэта, его двойственность, «рас-колотость», вызванные полным неумением и бессилием согласовать свою свободу и свою волю с тем страшным, что творится вокруг, и воплощались в картинах такого ужаса, от которого раскалывается не только сердце поэта, но и небесный свод над его головой [2. С.110]. Поэтому «черный» несет в сознании поэта постоянный отрицательный заряд, соотносится с угрожающей тишиной, становится символом ‘неотвратимой и грозной опасности ’.
Символическая заданность, негативный смысловой напор черного цвета сгущается во втором томе лирики. Все то тревожное, опасное, что предчувствовал Блок и что в «Стихах о Прекрасной Даме» звучало еще робко и неявно, как смутный намек, теперь вырывалось наружу, обретая безобразный, грозный, неотвратимый, резко очерченный облик. По выражению Б. Соловьева, «некогда радостные сады обращались в пепел и прах; рушились ограды, возведенные вокруг «белого дома», где доселе пребывал поэт в сонном покое и недвижном уюте, и ныне сама его жизнь, подобная «цветку над бездной», казалась странной, призрачной, недостоверной» [2. С.104]. Молитвенный тон ранних стихов уходит в прошлое, зазвучали ноты дисгармонии, арлекинады, утраты прежней веры. На первый план выдвигается тема капиталистического города с его социальными и бытовыми контрастами.
Можно отметить особый наступательный характер «черного» в этот период, его властный натиск, вытесняющий светлые тона. В портретных и пейзажных картинах черный цвет предметно-понятийную плоскость трансформирует в образно-символическую: ‘одержимость, буйство, неистовство ’ и вместе с тем ‘безысходная печаль ’.
«Черный» необыкновенно действен в разоблачении зол капиталистического города, его пороков и социальной несправедливости. Отсюда емкие определения: «черный притон», «черный город», «черная пасть дул». Если
идиллические образы все еще появляются в стихах Блока, но уже не для того, чтобы утвердить власть мечты, а лишь сильнее подчеркнуть кошмары окружающей действительности, недавно казавшейся поэту непреходящим праздником. В его стихах возникают жуткие, окрашенные в черный цвет образы города, где человека ждут обманы и соблазны. Городские картины сплавляются с видениями апокалипсиса, и повседневная пошлость граничит с самой мрачной фантазией, с поэзией кошмаров и ужасов, как об этом свидетельствует, например, стихотворение «Невидимка»:
И ломится в черный притон Ватага веселых и пьяных,
И каждый во мглу увлечен Толпой проституток румяных .
В тени гробовой фонари,
Смолкает над городом грохот .
На красной полоске зари Беззвучный качается хохот .
(«Невидимка», 1905)
Черный на основе лексического значения «грязный, нечистый» приобретает новое переносное значение ‘пошлый, продажный, низкий’, становится спутником современного города, охваченного мраком, бредом, безумием. В этом городе к людям приближается нечто, неведомое, невидимое, а поэтому страшное и зловещее, безнадежно трагическое. Контекст репрезентирует авторские ассоциации, связанные с черным цветом: «ватага . пьяных», «каждый во мглу увлечен», «толпой проституток», «в тени гробовой», «над городом грохот», «беззвучный качается хохот». Противоречия современного капиталистического города, само существование которого означало гибель и растление многих его жертв, казались Блоку неразрешимыми и безысходными. В его глазах они стали предчувствием гибели мира. Прилагательное «черный», обладая отрицательной коннотацией, в сочетании с резко негативным словом «притон» несет в себе удвоенный отрицательный заряд: соотносится со страшными и трагическими образами домов, ставших приютами пошлости. Поэтому возникает очень существенная для Блока тема падшей женщины как жертвы города, его порочных страстей и равнодушия:
В темной комнате ты обесчещена,
Светлой улице ты предана,
Ты идешь, красивая женщина,
Ты пьяна!
(«В темной комнате ты обесчещена ...», 1907)
В контексте «черный» актуализирует свои значения опосредованно при описании помещения, в котором произошло нечто трагическое. Укажем, в связи с этим такое значение «темного», как «мрачный, беспросветный» [12]. В стихотворении представлена ситуация, когда предметное восприятие проецируется на чувства, то есть из сферы вещного переносится в психологическую, эмоциональную в условиях лингвистического контекста: «ты обесче-
щена», «улице предана», «ты пьяна». «Темный» на основе традиционносимволического значения реализует индивидуально-авторские семы ‘зловещий, трагический, обреченный ’.
У словообраза «черный» на основе метафоро-метонимического переноса Блок актуализирует новые семы: ‘тревожный, угрожающий, мрачный, опасный, мучительный, устрашающий, смертоносный’, позволяя с огромной силой выразить мысли, ощущения, наполнить образ субъективными ассоциациями.
Если первая книга стихов - «однострунная» - была организована хронологически как лирический дневник, отражавший духовный опыт поэта, то композиция второй - «многострунной» - определялась уже не хронологией, а «понятиями» [13. С.138]. Многоликая, врывающаяся в мир лирического героя действительность определяла ее многотемность и композиционную сложность. В лирике этого периода бурный поток современных стихий оттесняет и вечное, и даже интимное. Сущность происходящего оказывается загадочно непостижимой для лирического героя и определяется по преимуществу отрицательно - с грустным скепсисом и иронией. Так реализовалась блоковская поэтическая антитеза.
Как и все компоненты образной системы Блока, цветовые образы, связанные с черным цветом, в третьем томе достигают особой емкости, смысловой и социальной содержательности, становятся эффективным средством в передаче авторских пристрастий. Символическая заданность, смысловой напор «черного» сгущается.
Начало Первой мировой войны, явившейся предвестьем гибели старого мира России, Блок встретил как большой и зрелый мастер, как художник огромной силы, как человек «общественный», чувствующий все боли и страдания своей родины и уже отбросивший иллюзии и заблуждения юношеских лет. К этому времени у поэта необычайно возрос интерес к общественным делам, движениям, событиям.
Подавляющее большинство примеров с использованием черного цвета в третьем томе связано с основным признаком качества - трагизмом ощущений лирического героя и ситуацией вокруг него, качеством, которое углублялось от стихотворения к стихотворению, от цикла к циклу и достигло нестерпимо-пронзительного звучания к концу 1910-х годов. «Страшный мир», вторгаясь в лирику Блока уже безо всяких покровов и масок, вносил в нее черты и мотивы самые мрачные, жестокие, горькие. Здесь жизнь человека, самая простая и обычная, вместе с тем оказывается и невыносимо тягостной, словно в каком-то мучительном бреду или наваждении, и напрасно человек пытается уйти от них - они повсюду и неотвязно преследуют его» [2. С.423].
В стихах Блока благодаря цветовой символике мотивы, казалось бы столь статические, пейзажные, принимают напряженно-драматический характер, возвещают о предстоящей трагедии. Это хорошо просматривается в стихотворении «Унижение»:
В черных сучьях дерев обнаженных Желтый зимний закат за окном.
(К эшафоту на казнь осужденных
Поведут на закате таком).
(«Унижение», 1911)
Предательская желтизна заката, скользящего в зловеще-черных ветвях и наводящего на мысль о чем-то ужасном и неотвратимом, становится предвестником безысходной трагедии. На номинативной основе у прилагательного «черный» появляется обобщенно-эстетическое значение ‘ужасный, неизбежный, мрачный, тяжелый’, поддержанное контекстом: «к эшафоту на казнь осужденных поведут на закате таком». Пейзаж обретает не только живописную выразительность, но и внутреннюю активность, драматический характер. Он является вступлением к драме, которая вот-вот должна совершиться на наших глазах. В самом пейзаже словно запечатлен и раскрыт тайный смысл тех событий, свидетелем и участником которых оказался поэт. Это совершившаяся революция 1905 года, которая очень сильно повлияла на смену ориентиров поэта; долгие годы реакции, закрывающей (по словам самого Блока) «лицо проснувшейся жизни»; чувство приближения новой революции, неизбежности очередной грозы и потрясений.
Теперь Блок рисует мучительные трансформации лирического героя, происходящие в зловещем черном озарении:
Волнуешься, - а в глубине покорный:
Не выгорит - и пусть.
На дне твоей души, безрадостной и черной,
Безверие и грусть ...
И тихая тоска сожмет так нежно горло:
Ни охнуть, ни вдохнуть,
Как будто ночь на все проклятие простерла,
Сам дьявол сел на грудь!
(«Весь день - как день: трудов исполнен малых ...», 1914)
На основе традиционного символического значения «мрачный, беспросветный» актуализируется индивидуально-авторское ‘грустный, безрадостный, безверный, пустой\ Эстетическое значение воспроизводится в условиях контекста: « в глубине покорный», «не выгорит - и пусть», «на дне души», «безрадостной», «грусть», «безверие». Поэт говорит о бесцельных метаниях лирического героя, о его безверии, осознании им своей ненужности. Вглядываясь в мир своих чувств, переживаний, стремлений, он не находит в них ничего, кроме пустоты, скуки, смертельной тоски. «Черная ночь» охватила душу лирического героя. Все беспросветно. Человек утратил веру, идеалы, мечты. Он не видит ни огня, ни пути. Все бессмысленно, и все повторяется.
В третьем томе цветовая символика Блока движется к черному как ‘трагическому, зловещему, несущему смерть и разрушение’. Словообраз приобретает эмотивно-оценочную функцию и актуализирует семы ‘безумный, неуправляемый, отрицательный’:
Час заутрени пасхальной,
Звон далекий, звон печальный,
Глухота и чернота.
Только ветер, гость пасхальный,
Потрясает ворота.
За окном черно и пусто,
Ночь полна шагов и хруста,
Там река ломает лед,
Там меня невеста ждет .
Как мне скинуть злую дрему,
Как мне гостя отогнать?
Как мне милую - чужому,
Проклятому не отдать?
Как не бросить все на свете,
Не отчаяться во всем,
Если в гости ходит ветер,
Только дикий черный ветер,
Сотрясающий мой дом?
(«Дикий ветер», 1916)
«Черный» - смысловой центр данного отрывка. «Глухота и чернота» -это состояние мира на грани безумия, сумасшествия. Выбранный образ композиционно закрепляется повтором определения с заданным смыслом, еще более подчеркивающим настроение отчаяния: «в гости ходит ветер, только дикий черный ветер». Ветер - не только обозначение движения воздуха, но и символ борьбы и свободы, изменений, которые несет с собой революция. Это становится очевидным при анализе семантических рядов стихотворения (семы, обозначающие движение: «ставни рвет», «стекла гнет», «ломает лед», «ходит», «сотрясает», «потрясает» и др.). При этом определение «черный» подчеркивает напряжение происходящих изменений, вытягивает на поверхность значения ‘нарастающий, одержимый, стихийный, разрушительный, губительный’, которые также относим к индивидуально-авторским. В этом стихотворении, написанном в канун революции 1917 г., с особенной остротой сказалось чувство исчерпанности всего былого и ожидание грозы и бури, готовой вот-вот разразиться и потрясти всю старую жизнь. В стихи уже врывается тот ветер, который гуляет «на всем божьем свете» и будет с неслыханной силой бушевать в поэме «Двенадцать». В это время Блок писал: «Ничего впереди не вижу, хотя оптимизм теряю не всегда. Все, все они, «старые» и «новые», сидят в нас самих: во мне, по крайней мере. Я же - вишу в воздухе; ни земли сейчас нет, ни неба» [2. С.602].
Но неумение осмыслить ход современности, понять настроения широких масс, развитие политических событий обусловило то, что поэт не смог различить ни малейшего просвета во мраке и ужасе вседневной жизни - вот откуда настроения тоски, отчаяния, безнадежности, смертельной усталости. Спасение, выход из трагедии видится поэту только в сохранении связей с Ро-
диной, которая теперь приобретает в его глазах черты идеальные, становится воплощением Любимой, Жены: «Там река ломает лед, там меня невеста ждет ...». В облике возлюбленной, невесты, России поэту видится извечно дорогое, самое прекрасное, что есть в жизни, не случайно это стихотворение включено в цикл «Родина».
Завершение «трилогии вочеловечения» циклом «Родина» знаменательно, потому что лирический герой наконец обретает объективное и значимое -родину, Россию. Путь его к этому был долог и труден, да и его отношения с Родиной далеко не просты.
Главный сюжет поэзии Блока - внутренний драматизм человеческой личности, картина борения души, раздираемой сомнениями и противоречиями. Но сама личность объясняется исторически: это дитя «страшных лет России». Поэтому тема родины в лирике Блока неотделима от темы страдающего и ищущего человека. Они даны в единстве: человек надеется на Россию, для него родина - единственный свет в обступившем его кромешном мраке «страшного мира».
В стихотворениях о России, которая рисуется Блоком светлой и святой, черный цвет используется поэтом в основном в целях контраста, чтобы подчеркнуть ее безграничную чистоту и силу:
Лодки да грады по рекам рубила ты,
Но до Царьградских святынь не дошла ...
Соколов, лебедей в степь распустила ты -Кинулась из степи черная мгла .
(«Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?», 1910) Все стихотворение пронизано символами: «соколы», «лебеди» как защитники родной земли в борьбе с завоевателями. Лебедь - символ благородства, чистоты [10. С.144]. Это птицы, несущие семантику белого. Они сталкиваются с черной мглой, с противостоящей силой. У прилагательного «черный» при сближении со словом «мгла» как символическим обозначением надвигающегося врага появляется индивидуально-авторское значение ‘угроза, опасность, беда ’. На это указывает контекст стихотворения: «вместе ль нам маяться?», «разлучиться», «кинулась мгла», «дико глядит лицо онемелое», «очи татарские мечут огни», «долгое красное зарево каждую ночь над становьем твоим». Нарисованный через противопоставление черным краскам образ родины приобретает черты светлые, наделяется чистотой, святостью, величием. Обращение к героическому прошлому страны не случайно в этом контексте. Сама тема не столько историческая, сколько современная, перекликающаяся с нашей эпохой, с ее живой злободневностью. Это напоминание о подвиге, некогда воплощенном в битве света с тьмой, в преодолении темного хаоса ради свободы и счастья своей отчизны. Образы истории придают огромную перспективу событиям современности, сплетаются с вековой судьбой страны, которую поэт переживал как свою личную судьбу. Если некогда действительность представала перед поэтом как обломки миров, страшных в каждом своем образе, то разбуженная революцией и вспыхнувшая с огромной силой любовь к родине и вера в русский народ явились надежным избавлением от
ужаса и отчаяния. Это создавало новую основу для духовной жизни поэта, определяло новый характер его творчества, поисков и устремлений.
Таким образом, путь Блока, воплотившийся в «трилогии вочеловечения» при всей эволюционности, - от тезы через антитезу к синтезу - обладал мифологической заданностью. Представляются справедливыми слова М. Цветаевой: «Блок на протяжении всего своего поэтического пути не развивался, а разрывался ... он от одного себя старался уйти к какому-то другому себе. От одного, который его мучил, к другому, который мучил его еще больше. Характерная особенность Блока в том, что он все надеялся уйти от самого себя. Так смертельно раненный человек в страхе бежит от раны . История Блока, лирического поэта ... - страдания. Путь - лишь бегство по кругу от самого себя» [13. С.151]. Символика черного цвета, постоянно вращающаяся в одной точке, возвращающаяся к негативному наполнению, особенно выразительно подчеркивает замкнутость этого пути.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Долгополов, Л.К. Александр Блок: личность и творчество. Л.: Наука, 1990.
2. Соловьев, Б. Поэт и его подвиг. Творческий путь Александра Блока. М.: Сов. писатель, 1980.
3. Минц З.Г. Поэтика Александра Блока. СПб: Искусство-СПб, 1999.
4. Соловьева Л.Ф. Поэтика цветописи в сборниках А. Ахматовой «Вечер», «Четки», «Белая стая», «Anno Domini», «Подорожник»:: Дис. ... канд. филол. наук. Ижевск, 1998.
5. Тарановский К. О поэзии и поэтике. Некоторые черты символики Блока. М.: Языки русской культуры, 2000.
6. Долинский М.З. Искусство и Александр Блок. Книжная и журнальная графика. Театр. Портреты. М.: Сов. художник, 1985.
7. Орлов Вл. Александр Блок: Вступительный очерк // Блок А. Собр. Соч.: в 8 т. М.; Л.: Гослитиздат, 1960. Т.1.
8. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1985-1988.
9. Бекова С.В. О слове «черный» у М.Горького // Исследования по эстетике слова и стилистике художественной литературы: сб. статей. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1964.
10. Энциклопедия символов / под ред. Е.Я. Шейниной. М.: Изд-во АСТ, 2001.
11. Краснова Л.В. Поэтика Александра Блока. Очерки. Львов: Изд-во Львов. ун-та, 1973.
12. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.: Русский язык, 1948-1961.
13. Луцевич Л.Ф. «Серебряный век» русской поэзии. - Кишинев: Штиинца, 1994.
Поступила в редакцию 25.02.09
L.I. Donetskikh, doctor of philology, professor, head of the department J.N. Kudrevtseva, student
Black as a Coloured Image of the World in Alexander Blok’s Poetry
The article depicts the way the word “black” functions and shows its semantic dynamics in three cycles of A. Blok’s poetry.
Донецких Людмила Ивановна, доктор филологических наук, профессор
Кудрявцева Юлия Николаевна, студентка
ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2)
