CC BY
281
им фразеологизмы, пословицы и поговорки, в которых встречаются лексемы перечисленных лексико-тематических групп, и написать, как участники эксперимента понимают значение этих пословиц и фразеологизмов. Участниками эксперимента было приведено несколько пословиц с лексемой хлеб и фразеологизм с лексемой рубашка: «Хлеб - всему голова» (2), «Не хлебом единым сыт человек» (2), «Будет хлеб - будет и обед» (1), «В рубашке родиться» (1).
Результаты проведённого констатирующего эксперимента позволяют сделать выводы о несформированности исходного уровня понимания и восприятия китайскими студентами лексики перечисленных групп. Было выявлено их неумение разграничивать лексику по тематическим группам, следовательно, у китайских респондентов недостаточно сформированы представления о функционировании анализируемой лексики в той или иной сфере её употребления. Результаты выполненных заданий позволили также заключить, что у участников эксперимента отсутствуют представления о сочетаемостных возможностях лексем, а также информация культурологического характера, знание которой имеет существенное значение в методике преподавания русского языка как иностранного, поскольку заимствования, как известно, являются как собственно лингвистическим, так и лингвокультурологическим феноменом. Ввиду этого заимствования в иностранной аудитории могут быть представлены в виде лингвокультурологической модели, результатом апробации которой может стать сформированность лингвокультурологической компетенции. При этом формирование лингвокультурологической компетенции, как известно, является основной задачей обучения РКИ в рамках лингвокультурологического подхода, который предусматривает обучение языку с позиций антропоцен-
трической парадигмы. Лингвокультурологическая компетенция в рамках обучения лексике, заимствованной из русского языка в китайский, может предполагать следующие знания и умения китайских студентов продвинутого этапа:
1) адекватное понимание значений русских заимствований, функционирующих в китайской картине мира, в русской языковой картине мира;
2) знание особенностей семантики русизмов, входящих в различные тематические группы;
3) способность адекватно воспринимать, понимать, интерпретировать и строить высказывания, содержащие заимствованную лексику, согласно нормам и правилам русского языка;
4) умение воспринимать значения русских и китайских заимствований в различных контекстах;-
5) способность использовать вышеперечисленные умения в ходе конструирования текстов, различных по тематике.
6) знания страноведческого и исторического характера (об особенностях функционирования заимствований в родном и иностранном языках, культурно-исторических предпосылках перехода заимствований из китайского языка в русский и наоборот);
7) умение сопоставлять национально-ценностную специфику к восприятию заимстванной лексики.
Таким образом, на основе результатов констатирующего эксперимента может быть составлен учебный сценарий организации лексики, заимствованной из русского языка в китайский, с использованием лингвокультурологической методики обучения китайских студентов II сертификационного уровня русскому языку. Это будет способствовать оптимизации процесса усвоения заимствований, пониманию специфики их употребления в русской лингвокультуре.
Библиографический список
1. Вань Шаньшань. Русская и китайская картины мира (на материале заимствованных слов): уч. пособие по изучению русского языка для китайских студентов и магистрантов. - СПб., 2006.
2. Тер-Минасова, С.Г. Война и мир языков и культур: уч. пособие. - М., 2008.
ВШюдгарИу
1. Wang Shanshan. Russian and Chinese paintings of the world (based on loan-words). Tutorial for learning the Russian language for Chinese students and undergraduates - St. Petersburg.: Madame, 2006.
2. Ter-Minasova, SG War and Peace, cultures and languages: a tutorial. - M.: Word / Slovo, 2008.
Статья поступила в редакцию 17.09.11
УДК: 687.01
Turganbaeva Sh.S. ^LOR PERCEPTION AND NATURAL AND NATURAL ASSOCIATION IN THE CULTURE OF KAZAKH (KAZAKH PEOPLE). The article is considered the questions of context regularity colour-perception of Kazakh and natural association. Many factors we're influenced to colour culture of Kazakh: nomadic way of life, local landscape, space local perception of world, ancient cults and belief; perception colour of Kazakh significant also biological, physochological and art -aesthetic aspects.
Key words: Colour culture. Natural association. space local perception of world. Ancient cults and belief. Cosmographic classification.
Ш.С. Турганбаева, канд. ист. наук, специалист по творческому развитию и международным связям
Академии дизайна и технологии «Сымбат», г. Алматы, E-mail: shahizada08@ mail.ru
ЦВЕТОВОЕ ВОСПРИЯТИЕ И ПРИРОДНЫЕ АССОЦИАЦИИ В КУЛЬТУРЕ КАЗАХОВ
В статье рассматриваются вопросы контекста закономерностей цветового восприятия казахов и природных ассоциаций. На цветовую культуру казахов оказали влияние многие факторы: кочевой образ жизни, местный ландшафт, пространственнообразное восприятие мира, древние культы и верования; в восприятии цвета казахами немаловажны также биологические, психологические и художественно-эстетические аспекты.
Ключевые слова: Цветовая культура. Природные ассоциации. Пространственно-образное восприятие мира. Космографическая
классификация.
Традиционная художественная культура Казахстана, как и дру- Заметим, что данный вопрос относится к малоизученным; как
гих стран, демонстрирует собственное отношение к цвету и орна- отмечали исследователи, «к большому сожалению, вопросам
менту как к эстетическим и мировоззренческим категориям, выра- восприятия цвета в мировосприятии тюркских народов посвяще-
ботанным на протяжении многих веков своего существования. но очень малое количество научных публикаций» [1, с. 52].
Официально казахи относятся к народам, исповедующим ислам, Казахстан обладает своим особым очарованием, которое
и исламские ценности, безусловно, отразились на их культуре. заключается в обаянии его народа, городов, аулов, белоснеж-
Вместе с тем, в обществе были сильны еще доисламские пред- ных гор и бесконечно изменчивых степей. Источником для подставления, в том числе касающиеся приоритетов в области цвето- ражания, классическим образцом для развития колористичес-
вых предпочтений. На цветовую культуру казахов оказали влияние ких пристрастий у казахов стала великолепная природа нашей
многие факторы: кочевой образ жизни, местный ландшафт, про- страны, не зря говорят, что лучший колорист - это природа, сре-
странственно-образное восприятие мира, древние культы и веро- да обитания той или иной культуры. В народном мировоззрении
вания; в восприятии цвета казахами немаловажны также биологи- издавна господствовали анимистические представления и культ
ческие, психологические и художественно-эстетические аспекты. природы, сохранившие черты древней мифологии, в частности,
признание борьбы двух начал: доброго (кие) и враждебного (кес). Казахи почитали дух земли (жер ана) и воды (су ана). Казахская этика запрещала рвать весеннюю зеленую траву, символизировавшую непрерывность и вечное обновление жизни [2]. Названия месяцев точно формулируют ассоциирующиеся с природой цвета. Второй месяц зимы акпан - белый буран, народное название месяца август - сарша - происходит от сары шак, т.е. желтая листва, ноябрь - караша (черный), определяет цвет земли перед наступлением зимы. Цветовые ассоциации отражены и в названиях рек: Сары су (желтая вода), Кок су (синяя вода), кара су (черная вода), Алаколь (ала - пестрое, коль - озеро).
Весна по-казахски - коктем; корень слова «кок» означал у почти всех тюркских народов голубой, синий, точнее: сине-зеленый. Как писал Л. Гумилев, этот цвет и неба, и травы - стихии растительности - всегда был сакральным цветом тюркоязычных племен [3, с. 34], поскольку сине-зеленый, согласно тюркской мифологии, - символ священного неба Тэнгри, которое связывают с духовным возвышением человека, его чистотой, добром и творчеством, любви к природе. Интересно отметить и такой факт, что бирюзовым цветом в китайской мифологии наделялся именно «высший (потусторонний) мир» [4, с. 7]; очевидно, в этом проявляются тюркские влияния. Тождественное звучание двух близких цветов - синего и зеленого - не единственный пример, казахи используют и другие тона, образованные из смешения спектральных цветов. Как отмечал Л. Гумилев, «в представлении тюрок границы между цветами спектра были расположены несколько иначе, чем у европейцев. Так, кок - синезеленый цвет; яшиль - зелено-желтый, мутный; сары - желтооранжевый, яркий» [3, с. 16]. Таким образом, голубой и зеленый, серый и коричневый и др., воспринимались как тождественные, близкие. Первые два они называют «кек», и лишь изредка уточняют: «квкш'ш » (голубой) или «жасыл» (зеленый). Цвет молодой зелени жасыл - выступает синонимом определения кок -голубой, синий, светло-зеленый [5, с. 23]. Серый и коричневый цвета они называют «цонцыр ».
Вспомним, что в мусульманской культурной традиции синий - цвет траура. Однако в казахской культуре мы не находим оснований для констатации негативной семантики синего цвета. Одновременно словосочетание кек тас (букв.: зеленый или синий камень) подразумевало не наличие буквально лежащих на земле сине-зеленых камней, а присутствие в местности с таким наименованием залежей оксида меди, которая являлась красителем для получения сине-зеленого, бирюзового цвета.
Особое цветовосприятие, присущее культуре казахов, было характерно и для других тюркских народов, в частности, алтайских. Так, исследователь А. Эдоков пишет: «Известно, что алтайский и русский языки располагают различным количеством слов, обозначающих оттенки, выделяются различные участки цветового спектра. В русском языке каждый оттенок обозначается одним словом, а в алтайском всего-навсего часть расцветок выделяется подобным образом, остальные обозначаются смешением двух участков цветового спектра. Например: кызыл-сары (рус. - оранжевый) переводится дословно как красно-желтый (составной цвет первой степени); кок-кызыл (рус. - фиолетовый) как сине-красный (составной цвет первой степени); кы-зыл-курен (рус. - бордовый, пурпурный) как красно-коричневый (составной цвет второй степени). Можно указать, что синий и зеленый колеры могут обозначаться одним алтайским словом - «кок». Вместе с тем, для обозначения зеленого красителя встречается наивысшее количество синонимов - «у'ажыл», «ногон». В целом для алтайского языка наблюдается синкретический, или целостный подход в звуко-цветовом восприятии» [6, с. 41].
Если обратить внимание, географические названия, как правило, были связаны со спецификой той или иной местности. Топонимы консервируют в себе известную информацию об окружающей среде. Актау, Алатау - белые, пестрые горы. Сарыарца - буквально «желтая спина»; в переносном смысле «желтоватая гряда мелкосопочника», Жетісу - Семиречье, Бетпацдала - «невзрачная пустынная степь», Цызыл агаш -красное дерево, Кызылом - «красные пески», Царатау -«черные горы», Квкшетау - «синеющие и зеленеющие...» и т.д. Топонимы определенным образом характеризуют местность, и, вместе с тем, помогают понять народные представления о красоте, народные критерии определения прекрасного. Географическое название - достояние и творение народного гения, ценный и своеобразный памятник культуры и истории подлежащий охране и изучению. Любовь к родной природе и земле немыслима без уважения знания названий, их обозначающих [7, с. 52].
В записной книжке известного ученого, академика К. Сат-паева часто встречались записи объяснений названий местности: Цара тас (букв.: черный камень) - в народном восприятии иногда это слово ассоциируется с железом. А.Н. Кононов пишет: «У тюрских народов слово «кара» - «черный» известно преимущественно в следующих значениях: темный, мрачный, суровый; скот, толпа, народ; большой, крупный, обильный - все главное и великое. Поэтому «кара» служила и титулом человека - «черный», т.е. великий, могучий [5, с. 41]. В этой связи, напрашиваются дополнительные эпитеты - сильный, крепкий, живучий - семантическое определяющее слова «кара». Добавим к этому, обладающий магическими свойствами, ведь обмазывание черной сажей лба ребенка - распространенный оберег от сглаза. Слово «кара» означало также темное небо с яркой полярной звездой, которая служила основой для ориентации в ночи. Отношение к понятию кара предопределило важный статус черного цвета в цветовой иерархии казахов.
Вместе с тем, у черного имелись и негативные ассоциации: грязи, греха, злых дел. Так, «кара» ассоциируется с Дьяволом, то есть с мистическими силами, вызывающими потребность в познании [8, с. 52].
В цветовой гамме традиционной художественной культуры казахов наиболее распространен белый цвет. Уже в глубокой древности он был выделен как один из основных цветов и наряду с красным и черным составлял известную триаду, широко распространенную в народном искусстве. С белым связывались понятия истины, очищающей веры, чистосердечия, и поныне существующее пожелание светлой дороги, карьерного роста, благополучия на новой работе, счастливого пути (молодой казах, женившись, получал наследство - белую юрту; на свадьбе под ноги жениха и невесты расстилают белую ткань; всем известно словосочетание «Ац жол!» - в белый (добрый) путь!). Про человека, который доверчив, чист душой, обычно говорят «а%квцт » - белая душа или белое содержание. В прошлом на белой кошме поднимали избранного на совете хана, в жертву богам приносили белых коней и белых баранов. При камлании шаманы использовали белых животных. В обрядах, связанных с добрыми пожеланиями, трава, земля и пространство вокруг окропляются молоком. Белый цвет - символ высшего мира, цвет богов. С ним связываются понятия о сакральной чистоте, свете, благородстве, гармонии, удаче и законности [9, с. 62]. Белая лошадь с синими глазами - символ оберега от злых духов, при трудных родах. Конь символизировал у скифов могущество и благосостояние народа, в истории известны случаи посвящения в жертву небесному божеству коней не только белой, но и рыжей масти с белой звездочкой на лбу. Выбор цвета, видимо, соотносился с тем, что оранжевый - символ огня, а так как образ коня связан с культом солнца и космогоническими идеалами (белая звездочка), то этим и объясняется цветосимво-личность подношения. Насчет жертвоприношения барана хотелось бы добавить, что баран был символом достатка, а так же символом земной жизни.
Для казахов-мусульман белый цвет - цвет Аллаха, величия Аллаха; он трактуется как символ веры, надежды и очищающей благости; определение ак - белый звучит в кораническом выражении «Аллаху акбар» (Аллах самый великий).
Красный цвет также играет в культуре тюрков особую роль, это цвет огня, солнца, соответственно, это сильный оберег. Любовь к красному цвету, вера в его магические свойства - древняя особенность эстетического восприятия многих народов. Красный цвет - это цвет крови, огня, солнца, цвет жизни, символ плодородия. Вместе с тем, он амбивалентен: символизирует не только страсть, жизнь, энергию, но и кровь, войну. Как цвет власти, красный цвет отразился в костюме богатых людей. Султаны носили шелковые халаты пурпурного цвета. Знаменитые певцы и музыканты предпочитали носить халаты пурпурного или ярко-зеленого цвета. Эти же цвета были излюбленными в ювелирных изделиях казахов: красные коралловые подвески, бирюза и красный сердолик «на просвет». Белое и красное, образующие пары в различных проявлениях мужского и женского, мира и войны, молока и мяса, семени и крови, совместно представляют понятие «жизнь». Оба эти цвета составляют оппозицию черному как цвету смерти и отрицания [10, с. 15].
У древних тюрков цвет играл важную роль в космографической классификации. Красный цвет связывался с солярным контекстом, белый и голубой - с небесным. Тюрки делились на голубых, красных и желтых, причем голубой (кек) означал превосходство в происхождении (вспомним ставшее употребительным в Европе понятие «голубая кровь», вероятно, возникшее
под влиянием тюрков). «Отсюда существовавшее разделение казахов на а^йек и царасYйек (белая и черная кость), имевшее классовый характер. Черный цвет означал север или запад, землю; голубой - восток, небо, чистоту; желтый -просторный, верховный; белый - святой. В тюркской традиции известна такая цветовая топография: цара (черный) - север, ац (белый) - юг, квк (зеленый-синий) - восток, сары (желтый) и цызыл (красный) - запад» [9, с. 61 ].
У казахов визуальным аналогом света был белый, а хаоса, смерти и тьмы - черный цвет. Но, вместе с тем, «кара» - это символ плодородной земли, в частности, цвет красивых, блес -тящих черных волос - «кара шаш» и т.д. Белый связывался с понятием святости, это цвет молока и кумыса, благополучия, чистоты. Это благородный цвет, и, вместе с тем, цвет траурной одежды. Такая трактовка не позволяет сформулировать деление на «черное» как исключительно «злое», «отрицательное», а «белое» - как только «доброе», «положительное». Жизнь состоит из белых и черных полос, после светлого дня наступает темная ночь, зло невозможно без добра, и в этой связи двойная трактовка черного и белого объяснена в идее двуединства.
Среди других цветов казахи выделяют еще «сары», по семантике близкий белому цвету. Сары значит «желтый», цвет огня, высшего мира. Желтая отметина на лбу была неотъемлемой частью жертв, приносимых богам Тенгри и Ульгеню. Культ огня или солнца - символ чистоты и возрождения, имеет большое значение для казахов, его древнейшее название - алас (ночной свет, священный огонь).
И, наконец, цвет, который у казахов обозначался как «ала», то есть «полосатый, пестрый, многоцветный». Как известно, спектр его применения очень широк, поскольку он обозначает не определенный цвет, а цветовую гамму, символизируя все многоцветные мира. «Ала» как символ срединного мира, земной жизни, находит применение во многих обычаях. Самый характерный пример - обряд перерезания пут у младенца, после которого ребенок начинает ходить. Его ножки обвязывались веревочкой в виде восьмерки из перекрученных цветных ниток. Цветные нитки символизируют яркие, сменяющиеся состояния космоса, краски мира. Бесконечность вселенной выражена через образ вечно перетекающей «восьмерки», внутри которой и вместе с которой протекает жизнь человека [11, с. 45]. Цвет «ала» требует к себе повышенного внимания, так как это не обычное понимание цвета, а расширенный спектр цветовой гаммы, с широким ареалом применения и особой сакральностью: цветная веревка, вложенная в рот роженицы, усиливает родовые схватки. «Ала» как символ информации применялся во время похорон: если несколько коней привязывали к разноцветной веревке, то она говорила о том, что умерший был человеком среднего достатка.
Многие художественные традиции Казахстана восходят к сако-скифской эпохе. Эти племена обладали высокоразвитой для того времени материальной культурой и создали художественные ценности общечеловеческого значения. Большое влияние на сако-скифское искусство оказало их мировоззрение. В космологическую картину мира, отраженную в сако-скифском искусстве, были включены некоторые универсальные мифологемы, уходящие своими истоками в глубину тысячелетий. Такими универсальными моментами были: целостная картина мироздания, циклическое представление о бесконечном и безначальном времени, центрическое понимание пространства, что нашло выражение в образе «древа жизни» (женского начала, вечного движения и обновления).
Библиографический список
Образ Древа жизни объясняет неразрывную связь Небесного и Земного мира. Мышление скифов (саков) было образным и метафоричным, с обилием зооморфных символов. Из древнейшей монголоидной среды, тесно связанной с буддийскими культурными традициями, в сакскую художественную культуру вошли такие идеи, образы и культы, как идея спирали, вечного спиралевидного развития (вечного круга), образ замкнутого круга и бесконечности мироздания, культ луны как образ времени и т.д. Довольно широко был распространен культ Змеи и птицы. Образ их единства в глубокой древности являл собой единство трех миров: Земли, Неба и Воды. Впоследствии в скифо-сакс-кой мифологии культ Змеи сменился культом Солнца (спирале-диски). Культ водоплавающей птицы, как существа, примиряющего три стихии (Небо, Земля, Вода), упрочился особенно глубоко [12, с. 23]. У древних тюрков богиней-матерью плодородия и родов, женским духом земли называли Умай-шеше, входившую в триаду высших божеств тюрок. В свою очередь, Умай-шеше была связана с верховным богом Тенгри (Ульгенем) -Кок-Тенгри (Голубое Небо). А. Бахти приводит пример записи на одном из памятников: «Тенгри, Умай, священная Земля -Вода, они даровали победу» [12, с. 81]. Л. Турганбаева цитирует орхонские надписи: «Вначале было вверху голубое небо, а внизу темная земля; появились между ними сыны человеческие» [9, с. 27]. Кок-Тенгри (Голубое Небо) - это небо материальное. Оно противопоставлено обычному, видимому небу. Атрибутом его является солнечный свет. Тюрки считали загробное существование продолжением земной жизни.
Приведенные документальные записи говорят о том, что в основе религии тюрков - тенгрианстве, помимо культа Неба (символический цвет - голубой), имелся еще и культ воды (символический цвет - голубой), а образ богини Умай символизировал землю (символический цвет - черный или желтый). Черный цвет олицетворял обожествленную землю, где похоронены предки.
Поклонение звездам, Солнцу, Луне послужило прообразом основных мотивов солярных и астральных орнаментов, чаще всего встречающихся в вышивке, в ювелирных украшениях, деревянной мебели казахов. Условное отображение жизни реализуется через конкретно-предметные образы и колорит.
Исходя из вышесказанного, нельзя не заметить, что стремление увековечить и передать красоту природы в образном ее понимании отразилась в колористической культуре казахов. Семь цветов радуги включены в цветовую палитру народного искусства; цвета природы отразились в географических названиях горных хребтов, рек, названиях месяцев.
Являясь постоянным фактором, влияющим на формирование и развитие культуры, природа и в XXI веке остается неисчерпаемым источником эстетических впечатлений и эмоционального воздействия на человека. В этой связи примечательны слова Т. В. Белько: «Стремление художников хотя бы на миг приблизиться к источнику, раскрывающему секреты красоты и жизни на земле, обращает их к непрерывному экспериментированию и активному творческому отношению ко всему, что их окружает Природа становится не только источником и предметом копирования, но и порой активным участником художественного произведения. Человеку, живущему в мире стремительных перемен и открытий, глобальных катастроф и триумфальных «побед» над природой, необходим иной язык художественной выразительности и визуальной интерпретации сложных жизненных понятий и категорий. Форма, цвет, фактура, ритм, ассоциация, ощущение, эмоции и т.п. свойства природного мира лежат в основе произведений и художников XXI века» [14, с. 23].
I.Эдоков, А.В. Цветовое восприятие в культуре алтайцев // Межрегиональные исследования в общественных науках [Э/р]. - Р/д: www.ino-center.ru/
2.Кузенбайулы, А. История республики Казахстан. - Алматы, 2000.
3. Гумилев, Л.Н. Хунны в Китае. - СПб., 1994.
4.Бяньиэнь по лотосовой сутре: факсимиле рукописи / пер. с китайского Л.И. Меньшикова. - М., 1984.
5.Кононов, А.Н. Семантика цветообозначений в тюркских языках: тюрк. сборн. - М., 1975.
6.Эдоков, А.В. Цветовое восприятие в культуре алтайцев // Межрегиональные исследования в общественных науках [Э/р] - Р/д: www.ino-center.ru/
7.Сейдимбеков, А. Поющие купола. - Алматы, 1985.
8.Серов, Н.В. Цвет культуры. - СПб., 2004.
9.Турганбаева, Л. Очерки истории материальной культуры и дизайна. - Алматы, 2002.
10. Ибраева, И. Казахский орнамент. - Алматы,1994.
II.Муканов, М.С. Казахские домашние ремесла. - Алматы, 1979.
12.Занегина, О. Эстетика ювелирных изделий Казахстана. - Алматы, 1982.
13.Асан Бахти, Шумеры. Скифы. Казахи. - Алматы, 2002.
14.Белько, Т.В. Современные технологии в дизайн-образовании // Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции. - Сочи, 2007.
Bibliography
1. Edokov, A. V. Color perception in the culture of the altaians // inter-Regional studies in social sciences. [Electronic resource]: ANO INO-Centre., 2010. - 56 p.
2. fyzebayuly, A. The history of the republic of Kazakhstan. [Text] / A. fyzebayuly. - Almaty: Folio, 2000. - 45 p.
3. Gumilev, L. N. The huns in China. [Text] / L. N. Gumilev. - Spb.: Apollo, 1994 - 87 p.
4. Bianieni on the lotus sutra. [Text]: a facsimile of the manuscript, the translation from chinese L. A. Menshikov. - M.: 1984. - 16 p.
5. Kononov A.N. The semantics of color designations in the turkic languages. [Text]: turk. a collection of/ A. N. Kononov. - M.: Pritsak. Qara., 1975. - P.10-11
6. Edokov, A. Color perception in the culture of the altaians// inter-Regional studies in social sciences. - [Electronic resource]: ANO INO-Center, 2010. - P. 23-25
7. Seidimbekov, А. Singing of the dome. [Text] / A. Seidimbekov. - Almaty: Jalun, 1985. - 262 p.
8. Serov, N. V. The color of the culture. [Text] / N.V. Serov. - Spb.: Speech, 2004. - 90 p.
9. Turganbayeva , L. Essays on the history of material culture and design. [Text] / L. Turganbayeva. - Almaty: Fund Soros - Kazakhstan foundation, 2002. - 114 p.
10. Ibraeva, A. Kazakh ornament. [Text] / A. Ibrayeva. - Almaty: Oner, 1994. - 128 p.
11. Mukanov, M. S. Kazakh domestic crafts. [Text] / M. S. Mukanov. - Almaty: Kazakhstan, 1979. - 65 p.
12. Zanegina, O. Of. Aesthetics jewelry Kazakhstan. [Text] / O.Zanegina. - Almaty: Oner, 1982. - 43 p.
13.Asanas Bahti, The Sumerians. The Scythians. The Kazakhs. [Text] / Asanas Bahti. - Almaty: Nomads, 2002. - 87 p.
14.Belko, T.V.Modern technologies in design-education //Materials of IV all-russia scientifically-practical conference.- Sochi: RIO SIM^P, 2007. - 27 p.
Статья поступила в редакцию 17.09.11
УДК: б87.01
Turganbaeva Sh. Sidorov V. A. TO THE QUESTON (MATER) OF THE COLOR DEVELOPMENT PROBLEM OF FOLK ART IN MODERN CONDITIONS. In this article with the position of objective scientific analysis to complex approach is considered the questions the basic aspects of using Kazakh paintings of colour traditional ornaments structure of articles soft plastic within the framework of modern paintings reflecting specific art of ability Kazakh national art.
Key words: Architipization of color palette, semantic colourism, national tradition, personality identification, artists - men of the sixties.
Ш.С. Турганбаева, канд. ист. наук, специалист по творческому развитию и международным связям Академии дизайна и технологии «Сымбат», г. Алматы, E-mail: Shahizada08@ mail.ru;
В.А. Сидоров, д-р искусствоведения, проф. Института архитектуры и дизайна Алтайского государственного университета, E-mail: instibox@mail.ru
К ВОПРОСУ РАЗВИТИЯ КОЛОРИТА НАРОДНОГО ИСКУССТВА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
В статье с позиций комплексного подхода рассматриваются вопросы основных аспектов применения казахстанскими живописцами колорита традиционных орнаментальных структур изделий мягкой пластики в рамках современной живописи, отражающий специфику художественной ментальности народного искусства казахов.
Ключевые слова: архетипизация цветовой палитры, семантический колоризм, национальная традиция, личностная идентификация, художники - шестидесятники.
В век стремительно развивающихся технологий, принципиальных сдвигов, интенсивных поисков, бурных социально-экономических и политических перемен, а также глобализации муль-тикультурных пространств, происходит осмысление культурного наследия, притяжение к своим истокам, историко-культурным корням.
Одной из своеобразий художественного видения казахстанских живописцев является живая рефлексия на проколорит народного творчества.
Отражая историю, ментальные колористические особенности, специфику образного мышления, эта невидимая связь емко и глубоко выражает суть национального своеобразия, художественно-эстетических предпочтений казахского народа являя собой одну из форм художественного самовыражения этноса.
В этой связи, РА. Ергалиева пишет: «Традиционное мировоззрение казахов являет собой цельную систему устойчивых взглядов, ценностных ориентиров, обычаев и представлений о картине мира определенной национальной общности. Его базовые принципы, выработанные в результате конкретной исторической судьбы, географических условий обитания и специфики родной природы, психологического склада этноса, особенностей кочевого образа жизни, укорененные в едином сакральном и социальном контексте, и сегодня, составляют духовное ядро национальной культуры» [1, с. 61].
Объективно, ничто не рождается на пустом месте, без освоения опыта прошлого. Традиции - своего рода двигатель ядра культуры, отбор, сохранение и развитие лучших, органических черт разных сторон жизнедеятельности. При этом традиции -не есть лучшее прошлое, не нечто раз и навсегда данное, неподвижное, застывшее, не синоним прошлого или похожего на прошлое. Синтез единства прошлого, настоящего и потенциального будущего, заложенного в традиции, прекрасно выражено в определении, которое дал выдающийся русский композитор ХХ века И.Ф. Стравинский. И хотя он основывался на анализе музыкальных произведений, он выразил существо понятия традиции в ее широком и объективном содержании.
«Традиция, - писал Стравинский,- понятие родовое; она не просто «передается» от отцов к детям, но претерпевает жизнен-
ный процесс: рождается, растет, достигает зрелости, идет на спад и, бывает, возрождается. Эти стадии роста и спада вступают в противоречие со стадиями, соответствующими иному пониманию: истинная традиция живет в противоречии» [2, с. 43].
В народном искусстве живет цветовая палитра традиции народного творчества. Эти традиции складывались веками и шлифовались многими поколениями людей. Кровная связь народного искусства с жизнью, трудом, бытом народа обусловила историческую преемственность цветовой гаммы народной культуры.
Традиционное прикладное искусство казахов, являвшееся в прошлом ведущей формой художественного творчества, ярко отражает своеобразие этнической культуры. Мягкая пластика декоративно-прикладных изделий традиционного казахского жилища - юрты, возникла и развивалась в недрах кочевого способа производства, при этом имея как сугубо функциональное, так и художественно - эстетическое значение. Эстетика мягкой пластики связана с философией мировосприятия древних насельников Казахстана, с глубинными пластами духовной культуры, традиционными мифами и религиозными верованиями. Исследование цвета орнаментальной символики декора мягкой пластики является приоритетным направлением искусствоведения, поскольку характеризуются глубиной и масштабностью философского, исторического и искусствоведческого содержания.
Постижение глубинных основ колорита, осмысление закономерностей непрерывного процесса, модифицируемый конкретными историческими условиями, являющегося составной частью национальной культуры, возможно через архетипы, покоящиеся на бессознательном уровне. В данном случае «архетип» выступает не как умозрительная величина, а как «проколорит» ведущий начало от идеи протофеномена (И.В. Гете), выражающий тандем образа и первичной сущности идеи.
Г. Земпер, анализируя природу художественной вещи, предполагает использование неких условных знаков, опознаваемых зрителем, архетипических образов, применяет термин первообраз или «тип», что обозначает идею укоренившуюся глубоко в подсознании человека. Истоки «типов» сформировались на самом раннем этапе развития прикладного искусства [3, с. 25].
