CC BY
147
ЦЕННОСТНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ПРАВА И ХРИСТИАНСТВА В ВОПРОСАХ СОЦИАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Бондаренко Юлия Викторовна, к.ю.н., должность: преподаватель кафедры историко-правовых дисциплин.
Место работы: Уфимский юридический институт МВД России.
Контакты автора: Julia bond@rambler.ru
Аннотация: В статье рассматриваются аксиологические аспекты соотношения права и христианства как ценностно-нормативных систем. Особое внимание обращается проблеме правового регулирования в контексте сложившихся в России традиций дополнительной легитимации нормативно-правового порядка христианскими установлениями.
Ключевые слова: право, христианство, нравственность, ценностно-нормативные системы, социальное регулирование.
VALUE MEASUREMENT OF LAW AND CHRISTIANITY IN THE PROBLEMS OF SOCIAL REGULATION
Bondarenko Yulia Viktorovna, Cand.Sc. (Law); post: lecturer of the Chair of Historic Legal Disciplines.
Place of employment: Ufa Law Institute of the Interior of Russia.
Contacts of the author: Julia bond@rambler.ru
Annotation: The article deals with the axiological aspects of the correlation of law and Christianity as value normative systems. Special attention is paid to the problem of legal regulation in the context of the traditions of additional legitimation of the normative legal order under the Christian ascertainments developed in Russia.
Keywords: law, Christianity, morality, value normative systems, social regulation.
Сопоставление столь самобытных явлений культуры возможно в силу того факта, что, не смотря на различие в преследуемых целях, право и религия в социальной действительности равно выступают как ценностно-нормативные системы. Как таковые они несут в себе начала упорядоченности отношений, установление определенных поведенческих образцов и стереотипов с позиции оценки отдельных актов человеческой деятельности на соответствие определенным ценностям, их возможности и допустимости .
Рассматривая право как регулятор общественных отношений, - а таковое в правовой науке является традиционным, - его миссия в обществе раскрывается прежде всего в инструментальной ценности. Ф. Савиньи в своей работе «Система современного римского права» писал: «Если мы отвлечем право
от всякого особенного содержания, - писал он, - то получим как общее существо всякого права нормирование определенным образом совместной жизни многих»1. И по сей день принято считать, «основное назначение права заключается в том, чтобы быть мощным социальнонормативным регулятором, определителем возможного и обязательного поведения индивидов и их коллективных образований»2.
Право как институционное образование имеет набор весьма эффективных регулятивных свойств, выраженных главным образом во всеобщности, строгой определенности по содержанию и высокой обеспеченности, что максимально соответствует запросам общества в наличии объективных нормативных начал, призванных поддерживать надлежащий уровень организованности и упорядоченности общественных отношений. Речь идет о нормативности права в том значении, которое сообразуется с нормальным существованием и развитием сообщества людей.
Но возможности воздействия права на социальную действительность не безграничны. Право, так или иначе, включается в широкий спектр факторов, определяющих общественные процессы, взаимодействуя с иными элементами системы социального нормативного регулирования. Одним из таких элементов является религия в части своих ценностно-нормативных установлений.
Религия относится к макроуровню социальной жизни: «Она указывает человеку то, через что сама жизнь его становится во истину жизнью и каждое действие получает свой существенный смысл, свое последнее освящение. Религиозность открывает человеку его духовную сущность и связывает его с совершенным средоточием жизни, что дает абсолютное мерило всякой ценности»3. В указанном аспекте М. Вебер представляет религию прежде всего как первичную основу ценностей и в этом качестве она является одним из важнейших способов придания смысла социальному действию, определяет его значения и цели4.
Любая вероисповедальная система являет собой не только систему определенных ценностей. Религиозные предписания в полной мере отвечают требованиям нормативности, так как любая конфессия устанавливает для своих последователей и соответствующие правила поведения. Религиозные нормы предписывают совершенно определенные действия или воздержание от осуждаемых религией поступков: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и люби ближнего твоего как самого себя» (19,1719). «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ио-ан. 14,15).
Первоисточником религиозных норм согласно христианскому учению является божественная воля: ей церковь будет подчиняться «во все дни до скончания века» (Мф. 28,20). В религии происходит сакрализация ценностей, установок, норм поведения, которые становятся неколебимыми и безусловными. При этом роль религии как одной из частей социального регулятивного механизма не ограничивается регламентированием внутрицерковной и межконфессиональной религиозной деятельности. Многие религиозные нормы активно воздействуют и на такие общественные отношения, которые непосредственно не связаны с удовлетворением верующими их религиозных
1 Цит. По: Цыпин В.В. Церковное право. М., 1996. С.7.
2 Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник для юрид. вузов. М., 1999. С. 315.
3 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С.212.
4 См.: Радугин А.А. Введение в религиоведение. М. 1999. С.20.
потребностей, часто осуществляя регулирующее управление различными светскими институтами -экономическими, политическими, правовыми и т.д. Одним из ярких тому пример является многовековая традиция практически полной монополии православной церкви в области брачно-семейных отношений.
Как определенная ценностно-нормативная система религия обуславливает и юридическое поведение верующих, оценивая его с точки зрения соответствия его нормам христианской морали, основным принципам христианского вероучения. В данном случае религия выступает как фактор формирования того или иного отношения индивида к правовым институтам, противоправного или законопослушного поведения. Эти точки соприкосновения определяют вполне закономерное стремление власти использовать авторитет христианских заповедей как средство усиления действенности правовых предписаний. Достаточно вспомнить синодальный период, когда все царские манифесты и указы обязательно оглашались с церковных амвонов по окончании богослужения.
Побуждения законодателя вполне объяснимы, ибо правовая норма зачастую безлика и устанавливает определенные требования формально с позиции государственной оценки социально-значимого поведения, в то время как в религии непосредственно регулирующую функцию выполняет ценностная установка - не столько социально детерминированная, сколько имеющая трансцендентную природу. Религия способна обосновать социально значимые ценности, наделяя их таким авторитетом, что предлагаемые ею решения не могут быть опровергнуты никоим образом: «... Закон свят, - написано в Новом завете, - и заповедь свята и праведна и добра» (Рим., 7:12).
В этом случае обязательность того или иного образа действий, которая предписывает совершать одни действия и воздерживаться от других, уважать определенные области свободы других людей и брать на себя ответственность за ненадлежащее использование свободы в таких же пределах служит проявлением в действии приверженности ценностям, а не просто соблюдения норм. В этом способе санкционирования деятельности происходит сочленение системы норм и экспектаций с регулирующими их ценностями, которое Парсонс называет легитимацией нормативной системы. Речь идет о легитимации самого нормативного порядка, связанного с культурной системой ценностей, которая «трансце-дентна» по отношению к данной социальной системе. «В конечном счете, легитимация восходит к религиозным обоснованиям»5.
Трансцендентные ценности имеют глубокий эзотерический смысл и предстают не просто в качестве внешних моральных правил, а как объекты прямого внутреннего опыта. В данном случае требование нравственного совершенства как внутреннего состояния предполагает осознанное свободное и добровольное исполнение. Нравственный поступок, совершенный по принуждению, теряет всякое моральное достоинство. Всякое принуждение, не только физическое, но и психологическое, здесь по существу дела невозможно и бессмысленно. Если мы
5 Парсонс Т. Общий обзор // Американская социология. М., 1972. С.368.
вправе требовать соблюдения норм права в принудительном контексте, то требования моральнорелигиозные, обращенные в форму государственного принуждения перестают быть таковыми и становятся фикцией. Ценность христианского прощения состоит именно в том, что человек пришел к этому решению под влиянием только внутренних побуждений, только тогда оно имеет смысл.
Николай Бердяев писал о том, что христианская церковь не призвана «к внешней победе над злом, внешней организации жизни, а ждет всего от внутреннего, духовного перерождения, от взаимодействия человеческой свободы и божьей благодати»6. Христианская парадигма возможна только на основе свободы, личностного принятия ее ценностей.
Нетрудно увидеть, считает А. Б. Венгеров, какой мощный заряд социального регулирования в самой сложной - нравственной сфере человеческого общежития несут с собой эсхатологические идеи, призванные, в сущности, обеспечить нравственное поведение каждого христианина в земной жизни7.
Однако здесь следует добавить, что в действительности история знает примеры и принудительного порядка выполнения религиозных предписаний, что особенно характерно для периода средневековья. Но «радикальное преодоление зла с христианской точки зрения достигается не внешним пресечением зла, не обратным злом, а положительным созиданием добра. Любовь есть высшая ценность и святость, венец достижений, ибо «Бог есть любовь». Конечная «цель» евангельского провозвестия, говорит ап. Павел, «есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим. 1:5). Вот чего закон принципиально достигнуть не может, ибо в этих сферах Закон не действует, императив не действует: нельзя приказать или запретить любить; нельзя приказать или запретить «нелицемерно верить», ибо вынудить можно только лицемерие. Сфера чистого сердца метаномична. Императивы закона касаются лишь внешних поступков и деяний»8.
Право довольствуется совершением деяния, требуемого законом, и не простирается на внутреннее душевное настроение, побудившее человека к совершению деяния. С правовой точки зрения безразлично, какими мотивами руководствовался индивид в конкретном случае, если его поведение по своим результатам было правомерным, законным9. Оценивается только объективное выражение нашей воли в совершении или недопущении известных деяний. Таким образом, содержанием права является исключительно внешняя свобода лица, предоставленная и ограниченная нормой10.
Иное дело религия, она не только определяет границы внешней свободы, но касается и внутренних проявлений свободы. Для религии важен мотив, побуждающий к действию или бездействию, требуя искреннего и свободного выполнения заповедей: «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мат. 6,2-4).
6 Цит. по: Пономарева В.П. Феномен религии в контексте отечественного права / Религия, умонастроения, идеология в истории. Сборник межвуз. Трудов. Брянск, 1996. С.130.
7 Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С.354.
8 Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. М., 1994. С.20.
9 Марченко М.Н. Теория права и государства. М., 1997. С.326
10 Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. М., 1908. С.30.
Более того, религия оценивает и учитывает внутренний настрой человека не только как мотив совершения того или иного деяния, но охватывает и помыслы относительно только желаемого, но не претворенного в жизнь. Иисусом в Нагорной проповеди было сказано: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своем» (Мат. 5,28). Религиозные нормы охватывают своим влиянием всю полноту человеческой свободы - от области самосознания, до предметно-практической деятельности человека.
Однако безразличие мотива не может быть признано для нормативного действия права безусловным, что особенно показательно для уголовноправовой сферы, где право оценивает мотив при совершении правонарушения.
Современному обществу свойственна рационально-правовая форма власти - система, при которой люди следуют обезличенным правилам, нормам и принципам. Поэтому вполне закономерным является вопрос: нуждается ли политическая система современного общества в легитимации со стороны какой-то определенной религии? Тем более, что в современной России в обществе наметилась определенная тенденция, позволяющая ставить вопрос подобным образом.
Высказываются мнения, что решение проблемы современного правового регулирования общественных отношений в нашей стране вряд ли может быть достигнуто без учета исторически сложившихся особенностей российской ментальности11. Правовые нормы бессильны, если они не опираются на национальную культуру, на ее идеалы, святыни, верование. Российское общество всегда строилось на воспитании в человеке прежде всего твердого сознания своих религиозных, гражданских и семейных обязанностей. Философия права в России утверждала, что исправление правовых пороков возможно лишь на путях духовного очищения.
Вместе с тем возвышение религиознонравственного начала при игнорировании и даже принижении роли правового может оказывать обратно пропорциональное воздействие, способствуя развитию нигилистических настроений в правовом понимании, что имеет негативные последствия для стабильного функционирования социального организма.
Слабое понимание значимости права для социального бытия, пренебрежительное отношение к государственному закону характеризовало почти всю русскую общественную мысль вплоть до середины XIX века. Славянофилы А. С. Хомяков и
И. В. Киреевский были убеждены в невозможности регулирования общественных отношений в России на основе формального права. Ключевым понятием для славянофилов было понятие «соборности» как органическом единстве христиан на основе православия как истинной веры, основанное на христианских принципах любви и братства. Из того, что в ожидаемом Царствие Божием не будет юриспруденции, делался вывод, что и в земных условиях на нее не следует обращать особого внимания.
11 Павкин Л.М. Проблема правового регулирования общественных отношений и российская ментальность // Право и культура: проблемы взаимосвязи. Ростов - на - Дону, 1996. С.52.
Но очевидно, что все человеческое общество не может находиться в таком общении, как все общество не может состоять из одних христиан, тем более что и сами христиане очень различаются. «Необходимо раз и навсегда понять и убедиться, что общественная жизнь невозможна вне порядка, т.е. вне устойчивой правовой организации; что разрушить эту организацию легко, а создавать трудно. Тяготение к порядку и организации подсказывается народу чувством самосохранения, ибо можно с уверенностью сказать, что народ, оказавшийся без организованного порядка, или создаст его, или погибнет», - так писал великий русский философ И. А. ИлЪимнается, что взгляд о приоритете религиознонравственных идеалов над правовыми установлениями в процессе социального регулирования, не имеет сколько-нибудь серьезных оснований, ибо христианство предъявило обществу требования, поднимающие его пока на недостижимую высоту, а потому следует признать, что на сегодняшний день наиболее эффективным и целесообразным регулятором общественных отношений является право. Возможно и как «минимум нравственности», но наиболее универсальный, а потому необходимый для обеспечения жизнеспособности общества.
Построение правового государства возможно обеспечить лишь посредством признания закона неоспоримой ценностью, в том числе и с религиозной точки зрения: «.подлинная религиозность может отрицать известное правовое содержание или известный способ правовой организации, но не может отрицать само право в его принципе, не впадая в недоразумение. Право есть необходимая форма духовного бытия человека», а потому «религия, отвергающая положительное право и государство, или сознательно отворачивается от эмпирической жизни человека, или бессознательно упускает из вида объективные свойства этой жизни, самого человека и го-
13
сударства»
Общепринято полагать, что российскому менталитету в определенном смысле не хватает западного рационально-рассудочного отношения к закону. Безусловно, право не может поддерживаться лишь принуждением, запретами, силой. Но право, как компонент культуры, естественным образом синкретизируется с ее нравственными, религиозными, эстетическими элементами, тем самым выступая в тесной связи с образом жизни того или иного народа. Попытки искусственной дополнительной легитимации права скорее подрывают авторитет права. И очень важно воспитание в человека определенного уровня правового сознания с позиции признания права самостоятельной ценности.
Оценивая нравственный потенциал библейских заветов можно говорить о том, что христианство дало человечеству заповеди непреходящего значения, и в этом смысле выступает как определенная система ценностной ориентации и установок, получивших значение общественного идеала. Поэтому религиозные ценности - это и идеал, и символ, и образец, и регулятивные идеи, обладающие огромным влиянием на человека и общества во всех сферах его жизнедеятельности.
Рассматривая право как регулятор, следует признать, что его миссия в обществе - воспроизводство данной социальной системы; утверждение в жизни общества нормативных начал; регулятивное правовое воздействие на общественные отношения - является столь социально необходимой и значимой, что делает его самодоста-
12 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С.212.
13 Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. М., 1993. С.223-224.
точным в вопросах оценки его значимости. И в этом ключе «право - это не только необходимость, не просто средство социального регулирования, но такое «средство», которое выступает как ценность, социальное благо. Самым общим образом собственную ценность права в этом отношении можно определить как выражение и олицетворение свободы и активности людей на основе упорядоченных отношений и в соответствии со справедливостью, необходимостью согласования воли и интересов различных слоев населения, социальных групп, отдельных его индивидов. Иными словами, право в идеале (по определению) - это ценность, которая не присуща никакому другому социальнополитическому явлению, ценность упорядоченной свободы человека, справедливости, консенсуса»14.
Таким образом, можно сформулировать следующий тезис: специфика каждого социального регулятора, каковыми являются право и религия, есть необходимое условие выполнения ими своих индивидуальных задач, и в то же время позволяет наиболее эффективным способом согласованно воздействовать на общественные отношения для достижения социально значимых целей.
Список литературы:
1. Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. - М., 1999.
2. Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник для юрид. вузов. - М., 1999.
3. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. - М., 1994.
4. Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1993.
5. Марченко М.Н. Теория права и государства. -М., 1997.
6. Павкин Л.М. Проблема правового регулирования общественных отношений и российская ментальность // Право и культура: проблемы взаимосвязи. - Ростов-на-Дону, 1996.
7. Парсонс Т. Общий обзор // Американская социология. - М., 1972.
8. Пономарева В.П. Феномен религии в контексте отечественного права / Религия, умонастроения, идеология в истории. Сборник межвуз. трудов. -Брянск, 1996.
9. Радугин А.А. Введение в религиоведение. - М. 1999.
10. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. - М., 1908.
11. Цыпин В.В. Церковное право. - М., 1996.
РЕЦЕНЗИЯ
Одной из сложных проблем в области изучения теоретических и историко-правовых аспектов формирования оптимальной модели общественных отношений является вопрос об особой роли отдельных видов социальных регуляторов. Применительно к российской школе юриспруденции на протяжении Х1Х-ХХ вв. стало традиционным рассматривать указанную проблему сквозь призму взаимоотношений права и православной религии.
14 Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С.344-345.
В статье предпринята попытка выделить аксиологические аспекты соотношения права и христианства как ценностно-нормативных систем. К положительным моментам следует отнести стремление автора определить место и роль правового регулирования в общей системе сложившихся в России традиций дополнительной легитимации нормативно-правового порядка христианскими установлениями.
Статья Ю. В. Бондаренко, в целом, отвечает как по содержанию, так и по форме требованиям, предъявляемым к научным изданиям, и рекомендуется для публикации в открытой печати.
Декан юридического факультета, заведующий кафедрой правовых и гуманитарных дисциплин Уфимского института (факультета) РГТЭУ доктор юридических наук, профессор В. К. Самигуллин
