CC BY
34
ваемая и обогащаемая ценность. Только в этом случае она гуманна и прекрасна. Сложнее всего осознать ценность семьи ребенку, для которого она дар и настоящая благодать. Привыкшему от рождения пользоваться ее благами человеку непросто в какой-то момент отдать себе отчет в том, что и он должен что-то делать для семьи, быть чем-то ей обязан и даже в чем-то ограничивать себя во имя семьи. Впрочем, потребительское отношение к семье - едва ли не самая распространенная российская ошибка в понимании этой основополагающей ценности [3, c. 93].
Гуманистическое воспитание означает в этой связи помощь в возможно более ясном осознании всеми членами семьи ценности ее единства и гармонии, понимании ими особенностей своих ролевых функций в ней. А умение так сбалансировать и соотнести возможности, потребности и обязанности каждого из них, чтобы в итоге богатства человечности могли бы раскрыться и реализоваться в семье наиболее полным и плодотворным образом, делает семейную жизнь по-настоящему счастливой.
Список литературы:
1. Антонов А.И., Сорокин С.А. Судьба семьи в России XXI в. - М., 2008.
2. Азисов H.H. Социальный статус молодой семьи в условиях современной России. - Саранск, 2002.
3. Карцева Л.В. Модель семьи в условиях трансформации российского общества. - M., 2007. - С. 92-99.
4. Молодая семья на рубеже XX-XXI вв.: региональный опыт и проблемы // Материалы региональной научно-практической конференции. -Иваново, 2000.
5. Хубиев Б.Б. Толерантность в обществе и семье. - Нальчик, 2003.
ТРУДОВЫЕ ОРИЕНТАЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ МОЛОДЕЖИ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА
© Попова А.Г.*
Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН, г. Якутск
В статье рассматриваются трудовые и профессиональные ориентации молодежи коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия), проанализированы социальные, образовательные факторы становления трудовой ориентации и мотивации.
* Научный сотрудник сектора Этносоциологии.
Проблемы социальной направленности, социального созревания, укрепления ответственности перед обществом, самоопределения и самодеятельности в своих поступках - основные проблемы формирования и социализации личности, которые урегулируются экономическим поведением, образовательным и социально-профессиональным статусом молодежи.
Одно из главных мест среди социальных ориентиров занимает социально-экономическая установка. Работа, активная трудовая ориентация должны были быть средством достижения определенного материального положения и социального статуса. Проблема повышения социальной и экономической активности молодежи малочисленных народов Севера в основном является проекцией общих экономических проблем на макроуровне, приобретающих в настоящее время для данной молодежи особенно острый характер.
Формирование социально-профессиональной направленности личности характеризует и определяет отношение молодого человека к будущей трудовой деятельности, выражает существующие у молодежи представления о желаемом будущем, которые составляются из социально-экономического статуса и ориентации родителей, складывающейся из их жизненного опыта, и посредством средств массовой информации, индивидуальных ориентаций, а также качества социального окружения.
Для молодежи коренных малочисленных этносов Севера в процессе формирования модели желаемого будущего характерна, так называемая «бюджетная» ориентация. По итогам опроса среди учащейся молодежи коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия) самое большое количество обучающихся выбрали преимущественно виды профессиональной деятельности, ориентированной на бюджетное финансирование: в сфере образования собираются работать почти треть опрошенных молодых людей (27,1 %), в медицине пятая часть молодых респондентов (18,8 %).
Молодежь коренных этносов современного периода, так же как молодежь всей страны, отличается более конструктивным, сознательным и трезвым отношением к своему будущему, ранним созреванием социального сознания в определении своей социальной позиции и статуса в сравнении с молодежью, например, 70-х или 80-х. Так, например, 41,6 % молодых респондентов вполне осознанно и серьезно относятся к накоплению жизненного опыта и багажа в создании модели желаемого будущего и образовательный статус для них имеет важное значение (94,0 %). Для 37,7 % важна профессиональная карьера и связанные с нею материальный достаток (31,2 %), деньги (22,7 %), творчество (11,0 %). При этом 88,9 % отмечают значимость труда в их жизни.
Старшеклассники предлагают дополнить школьную программу преподаванием информатики, дополнительных иностранных языков, психологии, основ правоведения. Студенты, наряду с вышеуказанными школь-
никами предметами, предлагают обучение национальным промыслам, шитью, танцам и национальному домоводству. Озабочены низким уровнем преподавания 16,7 % школьников, 10,6 % - отсутствием квалифицированных кадров в их школах, 5,7 % студентов - нехваткой литературы и учебников по школьной программе на местах. Об отсутствии реальных перспектив и предпосылок в достижении желаемой модели будущего задумываются почти половина - 45,5 % респондентов - молодежи коренных северных народов.
Хотелось бы отметить, что формирование профессиональной ориентации аборигенного молодого поколения усложняется негативным этносоциальным и достаточно ограниченным профессиональным опытом старшего поколения, которое представлено не во всех отраслях экономики. Ф.С. Донской отмечал, что «коренное население в основном занято в традиционных отраслях сельского хозяйства и промыслов» [1].
Старшее поколение, которое в свое время было вынуждено «признать второразрядносгь» традиционных промыслов утратило в некоторой степени положительную этносоциальную трудовую установку. Как отмечают специалисты, специфическая причина возникновения социального стресса заключается в утрате населением эффективной трудовой мотивации [2]. Главным, по-видимому, здесь является то, что в процессе преобразования традиционной жизнедеятельности позитивная этническая трудовая установка должна была бы быть основой расширения сфер жизнедеятельности аборигена.
Вместо этого сложившаяся низкая официальная и общественная оценка традиционных видов деятельности привела к деформациям позитивных социальных ориентиров коренных северных этносов. В 2003 г. социологический опрос среди представителей семей коренных малочисленных народов Севера показал, что дети преимущественно не оценивают положительно жизненный опыт своих родителей. В те годы не хотели бы прожить свою жизнь как они 78,3 % респондента. 42,2 % считали своих родителей мудрыми людьми, а 57,8 % их таковыми не считали. Из ответов респондентов на вопрос, какие качества хотели бы перенять для себя у ваших родителей, сородичей и передать детям, можно было составить следующий список: трудолюбие - 15,7 %, умение охотиться - 7,2 %, выносливость - 4,8 %, терпимость и терпение - 3,6 % [3]. Как видим, этническая самооценка была весьма скромна.
И только в последнее время наблюдается некоторая стабилизация в социальных ориентирах представителей коренных малочисленных народов Севера, занятых в традиционных видах хозяйственной деятельности. Традиционная хозяйственная деятельность в кочевых родовых общинах помогла сохранить этнический статус, выжить в создавшихся трудных экономических реалиях переходного периода. Можно предположить, что молодежь оценила вклад этнической хозяйственной деятельности в преодолении кризиса и в настоящее время 86,4 % считают важным осознавать
себя представителем своего этноса, 94,0 % хотят передать своим детям национальные традиции (для сравнения: в 2002 г. - 77,1 %) [3, с. 86], 94,5 % знают традиции и обряды своего народа, 73,6 % считают, что обряды и традиции народа нужны в наши дни. При этом 41,1 % из опрошенных молодых представителей северных этносов принимают ценность традиций как данность, не задумываясь, 26,1 % считают, что современная молодежь должна уважать знания и мудрость своих предков, выраженную в обрядах, традициях, 23,2 % считают, что эти обряды помогают молодому человеку чувствовать себя частью своего народа.
У подрастающего поколения аборигенов представления о желаемом будущем, с одной стороны составляются из социально-экономического статуса родителей, трансформации установок старшего поколения под влиянием жизненного опыта, с другой стороны - из средств массовой информации, кино и телевидения - которые играют очень важную роль посредника между событиями в жизни большого мира и внутренним миром и создают штампы обыденного сознания, индивидуальных ориентаций, а также качества и социальных приоритетов окружения.
В настоящий момент модель желаемого будущего более социально активной молодежи коренных этносов, как молодежи всей страны, ориентирована на достижение высокого жизненного уровня, которое проецируется на профессиональную сферу. Хотели бы обучиться той профессии, которая дает, по их мнению, более широкий круг возможностей для реализации принятого ими смысла жизни, представлений о социальной справедливости, будущую материальную независимость или стабильность. 45,1 % опрошенной молодежи отмечает, что главное в жизни - хороший достаток, а работа может быть разная и не всегда интересная. Хотя относительное большинство (54,9 %) предпочитает интересную профессию высоким доходам. Наиболее представлены следующие отрасли экономики связанные с будущей трудовой деятельностью молодого поколения: образование, медицина, банковские структуры.
При этом для 31,0 % молодых представителей коренных малочисленных народов Севера работа, прежде всего, представляется интересным занятием. Примечательно, что при готовности почти половины респондентов ради хороших доходов поступиться и интересом, и амбициями, только 29,3 % считают, что профессиональная деятельность явится источником средств к жизни. Для 17,3 % респондентов трудовая деятельность представляется способом утверждения себя в жизни, 12,7 % - долгом и обязанностью. И всего 1,7 % в выборе профессиональной деятельности отмечает значимость связи с природой, хотя 3,4 % опрошенных планируют работать в традиционных отраслях хозяйственной деятельности. В настоящее время в среднем около 20 % трудоспособного населения в компактных поселениях заняты в традиционных отраслях хозяйственной деятельности.
При этом 67,5 % всех опрошенных родителей - северян хотели бы дать своим детям высшее образование, среди них 55,4 % женщин и 92,6 % мужчин. Все опрошенные, за исключением одного пожелавшего, чтобы его ребенок стал охотником («он плохо учится, его привлекает природа, поэтому мы его постоянно берем с собой в стадо и на охоту в школу ему ходить не обязательно, главное, он получил начальное образование, умеет читать и писать»), не связывают будущее своих детей с традиционными промыслами, в связи с трудностями такой деятельности, прежде всего: физические нагрузки в экстремальных природно-климатических условиях, бытовая неустроенность, малая оплата труда.
Более половины опрошенной молодежи (55,3 %) планирует учиться в высших учебных заведениях, треть (29,8 %) собирается получить среднее профессиональное образование. Специалисты в последнее время указывают на жесткую социальную детерминацию распределения молодежи в системе образования. Определяющим фактором здесь все более становит-ся социальное положение родителей. Неравенство возможностей молодежи, проживающей в различных типах поселений, особенно заметно при поступлении в средне специальные и высшие учебные заведения.
А неравное положение молодежи коренных этносов в возможностях повышения образовательного уровня и низкий образовательный статус, обусловленные их неконкурентоспособностью ввиду неудовлетворительной школьной подготовки на местах, низкого социо-экономического статуса родителей, этносоциальных проблем главным образом усложняют процесс социализации, равноправного и равноценного включения северного подрастающего поколения в общественные процессы.
Ме^ду тем, именно образовательный статус является наиболее универсальным и гарантированным фактором развития молодежи, оказывая непосредственное влияние на формирование социально-экономического поведения, трудовых установок и профессиональных кадров, расширяя возможности выбора в различных сферах жизнедеятельности, тем самым укрепляя адаптационные возможности молодых людей.
По данным исследования, по уровню профессиональной подготовленности работоспособную молодежь Севера условно можно разделить на три группы: 1) не имеющие общего среднего образования 18,2 %; 2) получившие общее среднее образование 26,1 %; 3) получившие и получающие профессиональное образование разного уровня - 55,7 %. При этом следует учесть широкую дифференциацию профессиональной подготовки начиная от модистки головных уборов, кончая университетским образованием.
Система подготовки профессиональных кадров из числа молодежи коренных народов Севера на сегодняшний день является неэффективной или вовсе отсутствует. Так, например, среди безработной молодежи 52,2 % имеют среднее образование, 26,1 % неполное среднее, 4,3 % начальное и
только 17,4 % имеют среднеспециальное профессиональное образование. Среди опрошенной работающей молодежи 44,4 % имеют среднее образование, 16,7 % неполное среднее и всего 38,9 % (в т.ч. 22,2 % среднеспециальное, 11,1 % высшее и 5,6 % неоконченное высшее) имеют профессиональную подготовку. Т.е. всего 4,9 % работающей и безработной молодежи имеют высшее образование.
Из общего числа профессионально подготовленной молодежи работают или работали, используя полученные профессиональные знания, всего 6,4 % молодых респондентов из числа коренных народов Севера, а 79,9 % профессионально подготовленных кадров работают не по специальности (13,7 % не имеют рабочего места) - соответственно их профессиональная подготовка неадекватна требованиям производственного процесса и они профессионально не состоялись. Эти лица заняты в низкооплачиваемых, не требующих предварительной профессиональной подготовки видах трудовой занятости (например: техничка, няня в детских садах, санитарки в больницах, грузчик, рабочий, кочегар и т.д.).
Такое несоответствие профессионального положения с выполняемой работой девальвирует значение образования как одного из важнейших социальных характеристик человека, способствует росту неудовлетворенности молодежи своим положением в обществе, социальной пассивности, возникновению чувства маргинальное™.
Низкий образовательный статус молодежи коренных этносов как фактор интеграции в профессиональное поле свидетельствует о низком уровне перспектив социального развития, о неравенстве возможностей социальной мобильности, о необходимости разработки социального института системы образования аборигенов.
Если говорить о факторах, определяющих низкий уровень образовательного статуса северной молодежи, то среди них выделяются прежде всего -сложившийся тип поселения, обусловленные им неудовлетворительное школьное образование и состояние социально-культурной инфраструктуры, социальный и экономический статус родителей, отсутствие профориентационной политики и базы в отношении молодежи коренных малочисленных этносов.
Для многих способных молодых людей возможности получения высшего и среднего профессионального образования ограничены по их мне -нию - недостатком мест в общежитиях (27,2 %), несогласованностью программ вступительных экзаменов с уровнем подготовки в школе, бытовой неустроенностью общежитий (6,8 %), языковым барьером (12,5 %), нехваткой финансовых средств (13,6 %), адаптационной перегрузкой жизни в условиях урбанизации и новой социальной среды (24,9 %), чувством оторванности от родной среды (52,3 %).
Как отмечают педагоги, социологи, экономисты, в условиях рыночной экономики, когда человек является товаром на рынке труда, полученная
профессия может оказаться невостребованной обществом в быстро меняющей свои ориентиры и облик неплановой экономике. «Не следует забывать, что в прагматическом обществе рыночной экономики на рынке труда предпочтение отдается специалистам, имеющим не только высококвалифицированную подготовку, но и поддерживающим своё физическое и психическое здоровье на должном уровне, не имеющим вредных привычек» [4].
Работник должен обладать высокой психологической и профессиональной лабильностью, то есть - быть универсальным работником. Главным становится не количество знаний, что само по себе, конечно, важно, а способность решать проблемы, хорошо проявлять себя в непредвиденных обстоятельствах, способность к продуктивной адаптации в быстроменяющихся условиях.
Профессиональный универсализм подразумевает, в том числе, и способность постоянно доучиваться и переучиваться, что предполагает довольно высокий уровень базового школьного образования и адаптивных способностей. Молодежь аборигенов, претерпевающая длительную многоуровневую адаптацию, серьезно поколебавшую адаптивный резерв этноса, приведшую к эмоционально-психологическим проблемам, зачастую не получающая качественное школьное образование, оказывается в маргинальных условиях.
Поэтому уровень устойчивости профессионального положения работников различных социально-профессиональных групп молодежи малочисленных народов Севера сводится к нулю. Относительно устойчивое положение имеют совсем ограниченное количество педагогов, медиков, бухгалтеров (6,4 %).
Обнаружившееся негативное отношение к выбранной профессии объясняется невостребованностью этих видов профессиональной деятельности на рынке труде и низким уровнем профессиональной ориентации в школах. Учащиеся по окончании, желая обрести экономическую самостоятельность любым возможным способом, желая расширить социальное поле жизнедеятельности, поступают в средне-специальные учебные заведения, руководствуясь не личными или общественными мотивами приоритета или престижа приобретаемой профессии, а отсутствием конкурсов при поступлении или вообще вступительных экзаменов.
В результате респонденты в качестве полученной профессиональной подготовки часто указывают специальности, которые не пользуются спросом в широких отраслях экономики например, штукатур-маляр, резчик по камню. А негативное отношение к случайной профессии не поддерживается ни экономической, ни социальной возможностью найти ей приемлемую альтернативу. Такое отношение сказывается и на качестве профессионального образования и на профессиональное будущее. Снижает качество профессионального образования отсутствие реальных механизмов, способствующих последующему трудоустройству.
«Трудовая мотивация и удовлетворенность трудом рассматриваются в качестве очень важных человеческих ресурсов ..., ресурсов, с которыми следует не только считаться всерьез в контексте организационной культуры и своеобразия, но также принимать во внимание в управлении эффективностью и качеством» [5]. Трудовая мотивация работающей, безработной и получающей профессиональное образование молодежи народов Севера выглядит следующим образом: ради материальной независимости -28,9 %, поскольку должен содержать семью - 23,7 %, чувство долга перед родными - 19,7 %, нет другого выхода - 9,2 %, боюсь быть безработным -5,3 %. И собственно профессиональная мотивация - мне интересна работа сама по себе - 14,5 %, привлекает общественная значимость работы 3,9 %.
Отношение к труду скорее сводится таким образом отношением как к средству заработка и, выступает как «мотив-стимул», наряду со стремлением ощущать свою полезность в семье и ощущением бесперспективной необходимости. А настроены получать определенное удовлетворение в процессе трудовой деятельности всего - 14,5 %.
Показатель того, что профессиональную подготовку имеют только 26,8 % работающей и безработной молодежи, говорит об ограниченных возможностях у молодежи аборигенов в приобретении профессии, обусловленных сложившейся социальной ситуацией, этнодемографическим состоянием, этнопсихологическим, общеобразовательным и множеством других факторов. И естественным следствием является катастрофически низкий социальный статус молодежи Севера, ни в коей мере не обеспечивающий запросы северных этносов и общества в целом.
О соответствии квалификации, о профессиональной мобильности, о перспективах повышения квалификации не может быть и речи, поскольку таковых показателей в создавшихся условиях и быть не может. Многие молодые респонденты готовы получить абсолютно любую профессиональную подготовку, независимо от их индивидуальных пристрастий, которая помогла бы им только прокормиться и прокормить семью. Таким, образом, можно прийти к выводу, что трудовой потенциал молодого поколения коренных этносов остается невостребованным обществом, способствуя этносоциальному кризису.
Распределение по полу показало, что его влияние на формирование профессионального статуса существенно. Так, например, в среде работающей и учащейся молодежи, 50 % лиц женского пола и всего лишь 23,1 % лиц мужского пола получили или получают среднее-специальное или высшее образование.
Субъективное восприятие «своего места» в производственной жизни, отсутствие маргинальной самооценки детерминирует и так называемый шанс на мобильность, возможность служебного и иного продвижения. Самооценка шансов социальной мобильности молодежи коренных северных народов очень низка, и скорее всего, соответствует действительному положению вещей, так, например, молодое поколение рассчитывает на полу-
чение лучшего рабочего места (7,1 %), получение жилья (5,8 %), карьеру (5,1 %), более полную личностную самореализацию (4,5 %), творческий рост (3,2 %) (в среднем 5,14 %).
Не указываются или указываются в единичных случаях такие основополагающие факторы социальной мобильности как увеличение заработной платы, получение соответствующей требованиям рынка труда профессии, повышение профессиональной квалификации и т.д.
Одним из показателей экономического поведения молодежи северных этносов является отношение респондентов к выполняемой в настоящее время работе. Так 43,5 % респондентов довольны выполняемой работой, 47,8 % довольны организацией работы, 39,1 % довольны условиями для выполняемой работы. Среди основных трудовых мотивов работающей молодежи указывается содержание семьи - 43,5 %, ответственность перед родными и заинтересованность выполняемой работой указывают 27,1 % респондента.
Настоящий момент, особенно в связи с рыночными отношениями, когда усложняются проблемы, связанные с включением молодежи коренных малочисленных народов Севера в систему социальных, профессиональных и иных отношений в общественной жизни макросоциума, сказывается на становлении их профессиональной зрелости. Молодежь Севера фактически отчу^дена не только от возможности получения профессионального образования, управления социально-экономической и политической жизнью, от результатов своего труда, но, что самое главное, от реализации собственных трудовых и профессиональных потенций.
Отсутствие реальных перспектив социального продвижения, обусловленная невысоким образовательным и социально-профессиональным статусом молодежи Севера, и следовательно, низкий уровень основных характеристик (квалификация, формирование отношения к труду, профессиональная подготовка) объективно препятствуют включению молодых людей в общественные отношения макросоциума, способствуя деформации экономического поведения, утере социальной активности и ответственности.
Маргинальное положение в профессиональной структуре общества, отсутствие возможностей социальной мобильности, нереализованные возможности влияют на качество социальных ориентиров молодежи коренных малочисленных народов Севера - субъективное восприятие социального положения, перспектив дальнейшего существования, целей и моделей поведения, создавая серьезные проблемы в формировании полноценной, социализированной личности.
Список литературы:
1. Донской Ф.С. Актуальные проблемы обеспечения трудовой занятости малочисленных народов Севера // Материалы конференции «Проблемы обеспечения трудовой занятости малочисленных народов Севера в условиях перехода к рыночной экономике». - Якутск, 1997. - С. 9.
2. Величковский Б.Т. Социальный стресс, трудовая мотивация и здоровье // Бюллетень сибирской медицины. - 2005. - № 3. - С. 5.
3. Попова А.Г. «Современное состояние семьи коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия)»: Научный отчет. ИПМНС СО РАН. - Якутск, 2003. - С. 27.
4. Силкина Н.В., Хингеева В.И. Пути социализации личности в современных условиях // Нар. образование Якутии. - 1997. - № 3. - С. 15.
5. Андре Бюссинг. Мотивация и удовлетворенность. Управление человеческими ресурсами / Под ред. М. Пула, М. Уорнера. - СПб.: Питер, 2002. - С. 777-792.
СТОМАТОЛОГИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ В СИСТЕМЕ ЖИЗНЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ
© Проценко A.C.*
Первый московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова, г. Москва
В статье представлены данные социологического и стоматологиче -ского обследования 432 студентов пяти московских учреждений высшего и среднего профессионального образования. Установлено, что теоретические знания студентов о здоровом образе жизни, правилах сохранения здоровья полости рта являются недостаточными, но относительно удовлетворительными. В то же время практическая реализация декларируемой ценности здоровья вообще и стоматологического здоровья в частности находится на низком уровне, соблюдение даже очень простых правил, позволяющих предотвратить развитие стоматологических заболеваний, игнорируется молодежью и не стоит в числе жизненных приоритетов. Необходимо формировать куньт здоровья через образы попушрных у молодежи персонажей mass media.
В последнее время в российском обществе все чаще звучат призывы к здоровому образу жизни, к заботе о здоровье как основной жизненной ценности [1]. Однако сформировать у населения устойчивую мотивацию к сохранению здоровья, направить его на переосмысление ценностных ориен-таций совсем не просто. Есть основания полагать, что наиболее восприимчивой в этом отношении может быть молодежь, т.к. ей гораздо легче выработать у себя новые жизненные установки, стереотипы поведения, направленные на сохранение здоровья.
* Ассистент кафедры Терапевтической стоматологии.
