CC BY
299
ТРУБОПРОВОД TAPI И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА РЕГИОНАЛЬНОЕ И МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО
Абдол Реза ФАРАДЖИ РАД
доцент отделения наук и научных исследований Исламского университета Азад (Тегеран, Иран)
Гейдар МОРАДИ
магистр политологии, преподаватель ECO колледжа Университета Алламе Табатабаи (Тегеран, Иран)
Введение
До 1991 года государства Центральной Азии были периферийными задворками, и эти республики Советского Союза не играли сколько-нибудь серьезной роли в международных отношениях эпохи холодной войны — ни в отношениях между СССР и Соединенными Штатами, ни в отношениях Советского Союза с основными региональными державами: Турцией, Ираном и Китаем. Но в 1990-х годах совпали во времени распад Советского Союза и открытие новых энергетических ресурсов Каспия, что привлекло в регион множество различных международных нефтяных компаний, в
том числе и крупные американские. В конце концов Каспийский бассейн превратился в одну из точек напряженности в отношениях между Россией и Соединенными Штатами. В добавление к этому Центральная Азия стала зоной конфликтов между как региональными, так и внереги-ональными державами. В связи с событиями 11 сентября 2001 года и действиями базирующихся на территории Афганистана террористических групп Центральная Азия привлекла к себе пристальное внимание Соединенных Штатов. Растущее значение импорта природного газа для стран с современной экономикой застави-
ло по-новому взглянуть на вопросы энергетической безопасности.
Впервые идея прокладки трубопровода из Туркменистана в Пакистан через территорию Афганистана возникла в середине 1990-х годов. Тогда консорциум во главе с уже не существующей сегодня американской энергетической компанией «Юно-кал» и аргентинская компания «Брайдс» соперничали за возможность подписать соглашение с правившим тогда в Кабуле режимом талибов. Однако соображения безопасности в сочетании с международным осуждением режима талибов за его отношение к правам человека заставили обе компании отказаться от этой идеи, оставив весь проект в подвешенном состоянии1. Но после изгнания талибов из Кабула в конце 2002 года к ней снова вернулись. Три страны: Афганистан, Пакистан и Туркменистан подписали новое соглашение. Азиатский банк развития (АБР) разработал технико-экономическое обоснование и объявил, что проект может быть осуществлен в 2005 году. Хотя рамочное соглашение по проекту было подписано главами правительств названных трех стран еще в декабре 2002 года2, Азиатский банк развития и сегодня целиком поддерживает идею строительства 1 600-километрового газопровода, связывающего Туркменистан, Афганистан и Пакистан.
В апреле 2008 года к этим трем странам присоединилась Индия, заявившая о намерении участвовать в реализации расширенного варианта проекта, который получил название «газопровод Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия» (TAPI). В конце концов 11 декабря 2010 года после почти двух лет обсуждений на межправительственном уровне президенты Туркменистана, Афганистана и Пакистана и министр энергетики Индии в ходе встречи на высшем уровне в Ашхабаде
1 Cm.: Cutler R.M. Turkmenistan-Afghanistan-Pakistan-India Gas Pipeline Gets Official Four-Way Go-Ahead // Central Asia-Caucasus Institute, 19 January 2011 [http://www.cacianalyst. Org/? q=node/5479], 25 January 2011.
2 [http://www.adb.org].
подписали рамочное соглашение о строительстве трубопровода. Оно предусматривало строительство трубопровода протяженностью 1 680 км и пропускной способностью 90 млн куб. м в день при полной загрузке. Часть этого газа должна закупаться Афганистаном. Начало работ по реализации проекта TAPI ожидается в 2012 году, а к 2016 году трубопровод планируют ввести в эксплуатацию. Как предполагается, трубопровод должен начинаться на месторождениях газа в Туркменистане и протянуться на 1 680 км через Туркменистан (145 км), Афганистан (735 км) и Пакистан (800 км), прежде чем дойдет до своей самой дальней точки в индийском пограничном городе Фазилка в Пенджабе3. При осуществлении проекта трубопровод ежегодно доставлял бы потребителям примерно 33 млрд куб. м природного газа. Помимо того, что трубопровод стал бы источником экологически чистого топлива, он обеспечил бы огромный доход и возможности трудоустройства для жителей регионов, по которым пройдет. В проекте TAPI совпали интересов как великих держав, так и региональных игроков. Соединенные Штаты, например, пропагандируют этот проект как некий «волшебный клей», который свяжет враждующие группировки и их региональных «доверенных представителей» взаимной зависимостью в рамках единой кооперативной структуры. США надеются, что TAPI, по всей вероятности, отобьет у Индии интерес к проекту газопровода Иран — Пакистан — Индия (IPI), который должен был связать ее с иранским газовым комплексом Южный Парс в Персидском заливе. Возникшие в результате реализации проекта взаимозависимость и выгоды от сотрудничества могли бы послужить катализатором для установления мира между Индией и Пакистаном4, что стало бы допол-
3 Cm.: Foster J. Afghanistan, the TAPI Pipeline, and Energy Geopolitics // Journal of Energy Security, 23 March 2010.
4 Cm.: Mariet D'Souza Sh. The TAPI Pipeline: A Recipe for Peace or Instability? // National University of Singapore (NUS), 1 April 2011, No. 194. P. 2—4.
нительным эффектом от проекта вдобавок к дальнейшей изоляции Ирана. И, наконец, по мере того, как нарастающее соперничество за доступ к ограниченным энер-
горесурсам изменяет глобальную экономику, энергетическая геополитика занимает все более важное место в политической повестке дня.
Энергоресурсы Туркменистана и геополитика трубопроводов
Когда в декабре 1991 года Туркменистан стал независимым государством, его президент Сапармурад Ниязов был недостаточно подготовлен к тем задачам, с которыми ему пришлось столкнуться. Туркменистан — страна пустынь с интенсивным сельским хозяйством в орошаемых оазисах. Однако главный двигатель его экономики — экспорт природного газа. Со времен распада Советского Союза основным потребителем энергетических ресурсов Туркменистана была Россия и главные маршруты трубопроводов для транспорта энергоресурсов шли через Россию в страны ЕС и другие государства. Но сегодня ключевые импортеры туркменского газа — Китай и Иран, и спрос со стороны этих
Таблица 1
Основные потребители природного газа из Туркменистана
I
Страны-потребители (включая сам Туркменистан)
Законтрактованные объемы газа
Перспективные планы экспорта газа
1 Россия
До 11 млрд куб. м
Возвращение к прежним объемам порядка 40 млрд куб.
м?
2 Китай
5 млрд куб. м к концу 2010 года и рост до 13 млрд куб. м к концу 2011 года
30 + 10 млрд куб. м
3 Иран
По новому трубопроводу — 6 млрд куб. м по первой очереди, 12 млрд куб. м — по второй. По ранее сооруженному трубопроводу пропускной способностью 8 млрд куб. м транспортируется около 6 млрд куб. м
20 млрд куб. м в сумме по обоим трубопроводам
Внутреннее потребление
Около 20 млрд куб. м
40 млрд куб. м
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ
Том 15 Выпуск 2 2012
стран должен значительно уменьшить российское доминирование в газовом экспорте Туркменистана (см. табл. 1)5.
В настоящее время Туркменистан входит в шестерку самых богатых природным газом стран мира и двадцатку стран с самыми высокими объемами добычи газа. Согласно данным «Ойл энд Гэс Джорнэл», доказанные запасы природного газа в Туркменистане по состоянию на 2012 год составляют примерно 265 трлн куб. футов — существенный прирост по сравнению с 94 трлн куб. футов, по оценкам на 2009 год (см. рис. 1). Туркменистан обладает несколькими из самых больших в мире месторождений газа, включая 10 месторождений с запасами более чем в 3,5 трлн куб. футов, расположенных главным образом в бассейне Амударьи на юго-востоке страны и в бассейне Мургаба, а также в южной части Каспийского бассейна на западе. Недавние крупные открытия на Южном Иолотане в плодородной восточной части страны, как ожидается, в основном компенсируют снижение добычи на других крупных месторождениях газа, находящихся на поздней стадии разработки, и, вероятно, заставят увеличить нынешние оценки доказанных запасов. Но, хотя Туркменистан обладает большими запасами природного газа, в настоящее время он испытывает недостаток инфраструктуры для его транспор-
тировки6
Рисунок 1
Мировые запасы природного газа в различных странах по состоянию на 1 января 2012 года
Гг
1 000 трлн куб. футов
1 500
2 000
И с т о ч н и к: ОН and Gas Journal.
' [http://www.eiu.com]. 1 [http://www.eia.gov].
Газопроводные проекты в Туркменистане
1. Действующие и построенные трубопроводы
1.1. Газопроводная система «Средняя Азия — Центр», ведущая в Россию
Газопровод проходит через территорию Туркменистана, Узбекистана, Казахстана и России. Его длина — приблизительно 5 000 километров, а пропускная способность — приблизительно 45—55 млрд куб. м с возможностью модернизации до 90 млрд куб. м. Уже после завершения в 1967 году строительства его первой очереди газопровод «Средняя Азия — Центр» (САЦ) стал самым длинным газопроводом в мире. Он протянулся почти на 3 000 километров и связал Туркменистан, Узбекистан и Казахстан с российскими индустриальными центрами. Система трубопроводов «Средняя Азия — Центр» состоит из четырех параллельных главных экспортных трубопроводов (САЦ-1, 2, 4 и 5), ведущих в Россию и соединяющихся с российской газопроводной сетью в поселке Александров Гай. Это важная экспортная артерия для транспортировки газа из Центральной Азии, прежде всего из Восточного Туркменистана и Южного Узбекистана. Первая нитка, САЦ-1, вошла в строй, как уже говорилось, в 1967 году. За ней в 1969 году последовал САЦ-2, в 1972 году — САЦ-3 и САЦ-4, в 1985 году — САЦ-5. Все они сегодня требуют инвестиций: из-за неудовлетворительного проведения текущего ремонта и технического обслуживания их реальная пропускная способность на сегодняшний день составляет, по оценкам, всего, как мы уже говорили, 45—55 млрд куб м. в год7.
1.2. Трубопровод Туркменистан — Китай
Правительство Туркменистана долго обсуждало идею строительства 6 500-километрового газопровода из Туркменистана в Японию, который проходил бы через территорию Узбекистана, Казахстана и Китая. Пропускная способность этого трубопровода на начальной стадии должна была составлять 5 млрд куб. м в год, затем возрасти до 30 млрд куб м. в год с последующим расширением до 40 млрд куб. м в год. Его приблизительная стоимость составила бы 7,31 млрд долл. Строительство газопровода могло завершиться только через 10 лет и оказалось бы весьма дорогостоящим. Позднее от варианта с прокладкой трубопровода до Японии отказались и в качестве конечного пункта доставки газа был принят Китай. После подписания в апреле 2006 года Генерального соглашения о реализации проекта газопровода Туркменистан — Китай и продаже природного газа из Туркменистана в Китайскую Народную Республику на протяжении 2007—2008 годов планы создания восточного экспортного маршрута для туркменского газа стремительно воплощались в жизнь. В декабре 2009 года вступил в действие новый 1 833-километровый (1 139 миль) трубопровод, идущий от газового месторождения Саман-Тепе в Восточном Туркменистане через Узбекистан и Казахстан в северо-западный Синьцзян (Синьцзян-Уйгурский автономный район). В 2010 году по
7 Cm.: Fredholm M. The Russian Energy Strategy & Energy Policy: Pipeline Diplomacy or Mutual Dependence? // Conflict Studies Research Centre, September 2005. P. 37—39.
нему перекачивалось 5 млрд куб. м газа, в 2011 году этот объем возрос до 13 млрд куб. м, а к 2030 году, по мере ввода в строй новых газовых месторождений, по нему будет перекачиваться до 40 млрд куб. м8.
1.3. Газопровод Туркменистан — Иран
Газопровод Туркменистан — Китай был открыт 6 января 2010 года, почти одновременно с вводом в строй нового трубопровода Довлетабад — Серахс — Хангеран, идущего от газового месторождения Довлетабад на юго-востоке Туркменистана в Иран. Его протяженность — приблизительно 200 км. Пропускная способность первой очереди составляет 6 млрд куб. м в год, второй очереди — 12 млрд куб. м. В октябре 1995 года Национальная иранская нефтяная компания (№ОС) решила построить этот трубопровод, чтобы снабдить газом отдаленные северные районы Ирана9.
Этот газопровод дополняет нитку Корпедже — Курт-Куи, первоначально проложенную в 1997 году из Юго-Западного Туркменистана в Иран. По ней Иран ежегодно получает приблизительно 6—8 млрд куб. м газа, несмотря на то что сам располагает вторыми по величине после России запасами газа10.
Совокупный ежегодный объем экспорта газа в Иран через эти трубопроводы, как ожидается, достигнет 14 млрд куб. м. Цена на газ будет ежеквартально корректироваться на основе формулы, увязывающей международные цены на нефть и на газ. С властями Ирана обсуждается вопрос о наращивании совокупного ежегодного экспорта туркменского газа в страну до 20 млрд куб. м, что позволило бы использовать существующие трубопроводы на полную мощность.
2. Планы и предложения по строительству газопроводов
Сегодня делаются самые разные предложения об экспорте туркменского газа. Все они адресованы правительству страны, так как добыча газа является государственной монополией и все компании принадлежат государству. Подготовлены и многочисленные предложения по модернизации и увеличению пропускной способности существующих трубопроводов. Ниже речь пойдет о самых масштабных и важных из имеющихся планов и предложений.
2.1. «Набукко»
Проект «Набукко» предполагает сооружение нового газопровода, который через Турцию, Болгарию, Румынию и Венгрию должен соединить Каспийский регион, Ближний Восток и Египет с Австрией и далее с газовыми рынками Центральной и Западной Европы. Протяженность трубопровода — приблизительно 3 300 км, он должен начинаться на грузино-турецкой и/или ирано-турецкой границе и идти к австрийскому Баумгарте-
8 [http://www.eiu.com].
9 Cm.: Victor D.G., Jaffe A.M., Hayes M.H. Natural Gas and Geopolitics: From 1970 to 2040. Cambridge University Press, 17 July 2006. P. 213— 214.
10 Ibidem.
ну. В соответствии с проведенными исследованиями рынка, планируемый трубопровод рассчитан на транспортировку максимум 31 млрд куб. м. газа в год. Необходимые инвестиции, включая строительство с нуля абсолютно новой системы трубопроводов, составляют, по предварительной оценке, приблизительно 7,9 млрд евро11.
2.2. Транскаспийский трубопровод
При всех разногласиях по вопросам энергетической безопасности, Европейский союз ясно дал понять, что заинтересован в «Набукко» и Транскаспийском трубопроводе.
Карта 1
Транскаспийский трубопровод как продолжение газопровода «Набукко»
11 [http://www.nabucco-pipeline.com], 17 декабря 2009. - 100-
Во многих отношениях эти два проекта — Транскаспийский трубопровод и «Набук-ко» — тесно связаны друг с другом. Транскаспийский маршрут должен соединить Туркменистан с Азербайджаном и тем самым дать возможность направлять туркменский газ по Южнокавказскому трубопроводу из Баку в турецкий Эрзерум, а оттуда по газопроводу «Набукко» — в Австрию (см. карту 1). Протяженность этого трубопровода — 500 км по дну моря, а стоимость, по предварительной оценке, составляет приблизительно 5 млрд долл. Пропускная способность трубопровода — 30 млрд куб. м в год. Маршрут должен пролегать в обход и России, и Ирана. Среди главных препятствий для реализации проекта
1) позиция России, с которой Туркменистан остается связан теснее, чем с Европой;
2) сомнения в осуществимости, поскольку транскаспийский маршрут потребует значительных технических инноваций;
3) неопределенность правового статуса Каспийского моря;
4) нерешенные проблемы в отношениях между Туркменистаном и Азербайджа-ном12.
2.3. Трубопровод Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия (TAPI)
Этот маршрут первоначально планировался как трубопровод Туркменистан — Афганистан — Пакистан, позднее было решено продлить его на территорию Индии. Протяженность его, по плану, приблизительно 1 680 км (1 000 миль), пропускная способность — 30 млрд куб. м в год, а стоимость, по предварительной оценке, около 7,6 млрд долл.
2.4. Трубопровод Восток — Запад
Этот маршрут начинается от компрессорной станции «Шатлык» (Марыйский вела-ят) в восточной части Туркменистана и заканчивается в прикаспийском городе Белек (Балканский велаят) в западной части Туркменистана. Пропускная способность этого трубопровода — 30 млрд куб. м в год, протяженность — приблизительно 750—900 км, стоимость, по предварительной оценке, 2 млрд долл., предполагаемый срок завершения — не ранее 2015 года.
2.5. Прикаспийский трубопровод
Этот маршрут ведет из Туркменистана к границам России через территорию Казахстана. Протяженность маршрута — 1 700 км, в том числе 500 км по территории Туркменистана и 1 200 км — по территории Казахстана. Пропускная способность этого трубопровода — 20—30 млрд куб. м в год, данных о предварительной оценке стоимости нет.
12 Cm.: Bekieva G.C. Natural Gas Pipeline Projects in Turkmenistan and the Caspian Region, 10 February 2011. P. 31.
Тот факт, что страны Центральной Азии только недавно обрели суверенитет, представляет собой дополнительное политическое ограничение, с которым необходимо считаться: это обстоятельство заставляет их стремиться и к экономической независимости, даже если за нее приходится дорого платить13.
Туркменистан старается выглядеть крупным глобальным игроком, величественным, мудро и справедливо распределяющим свои энергетические ресурсы между теми, кто в них нуждается, с учетом растущих потребностей европейцев и других покупателей в мире, все еще зависящих от ископаемого органического топлива. С учетом своего географического положения между Востоком и Западом и наличия значительных запасов природного газа — сегодня британская фирма «Гаффни, Клайн энд ассошиэйтс» оценивает их в 26,2 млрд куб. м — Туркменистан считает разумным наращивать свой экспортный потенциал и искать самые короткие маршруты на рынки14. Россия стремится установить контроль над богатыми энергетическими ресурсами республик бывшего Советского Союза, а эти государства стараются избавиться от такого контроля: страны Центральной Азии слишком долго испытывали давление со стороны России, добивавшейся, чтобы значительная часть их энергетического богатства направлялась в Россию15.
Туркменистан приложил особенно много усилий, чтобы создать альтернативную сеть трубопроводов, и всячески старается снизить свою зависимость от России в вопросах экспорта газа. В октябре 2010 года Россия потребовала от него согласиться на участие российского газового гиганта «Газпром» в трубопроводном проекте TAPI, но добилась от того лишь категорического отказа. Индия отстаивала участие «Газпрома» в проекте как поставщика газа для трубопровода наряду с Азербайджаном, Казахстаном и Узбекистаном. Что касается Пакистана, то TAPI, помимо удовлетворения его энергетических потребностей, которые, как ожидается, достигнут к 2020 году 177 млн тнэ (тонн нефтяного эквивалента), должен фактически превратить его в американские ворота в Центральную Азию. Это не только поднимет статус страны, но и заставит Америку серьезно позаботиться о долгосрочной помощи Пакистану в развитии его экономики и в обеспечении его потребностей в сфере безопасности16.
IPI или TAPI?
Проект газопровода Иран — Пакистан был выдвинут еще в 1993 году; позднее было предложено довести его до Индии. Пакистан сообщил о своей полной поддержке этой идеи и о готовности гарантировать безопасность поставок в Индию.
Для наблюдения за ходом работы над проектом был образован комитет под совместным председательством секретаря Министерства нефти и природных ресурсов Пакистана и заместителя главы Национальной иранской нефтяной компании. Комитету в его работе помогают технические эксперты от обеих сторон. Протяженность предполагаемого газопровода Иран — Пакистан — 1 650 км, диаметр трубы — 48 дюймов, а пропускная
13 Cm.: Byrd W., Raiser M. Economic Cooperation in the Wider Central Asia Region. Washington, D.C.: The World Bank, April 2006. P. 2—6.
14 [http://www.eurasianet.org].
15 Cm.: Hanson Ph. How Sustainable Is Russia's Energy Power? // Russian Analytical Digest, 2008, No. 38.
P. 38.
16 Cm.: Bhadrakumar M.K. U.S. Brings Silk Road to India // The Hindu, 24 December 2010 [www.hindu.com/ 2010/12/24/stories/2010122464031600.htm].
способность — 3 млрд куб. футов в день. Если страны, охваченные этим трансграничным трубопроводным проектом, заключат договор, трубопровод будет начинаться на месторождении Южный Парс, пройдет через Суи в Белуджистане, откуда он пойдет дальше в Индию через Мултан (см. карту 2).
Карта 2
Газопровод Иран — Пакистан — Индия (1Р1)
В январе 2003 года правительство Индии подписало с Исламской республикой Иран Меморандум о взаимопонимании, с тем чтобы учредить совместное предприятие для инвестирования в нефтяные и газовые проекты в обеих странах. Один из таких проектов — газопровод Иран — Индия. Существуют три варианта прокладки этого трубопровода.
■ Во-первых, он может проходить целиком по суше через территорию Пакистана до Западного Раджастана. В этом случае его протяженность составит примерно 2 600 км.
■ Во-вторых, трубопровод может частично проходить по морскому дну, обходя территориальные воды Пакистана. Согласно морскому праву, на строительство такого трубопровода все равно необходимо получить согласие Пакистана, так как он будет проходить через исключительную экономическую зону Пакистана и без разрешения последнего в его водах нельзя проводить никаких изыскательских работ. Кроме того, из-за дрейфа плит морское побережье Ирана и Пакистана представляет собой зону повышенной сейсмической активности, что создает технологические трудности.
■ В-третьих, трубопровод может проходить по глубоководной части Индийского океана, обходя экономическую зону Пакистана; это потребует намного больших капитальных затрат, а также создаст серьезные технические проблемы.
Таким образом, самым реалистичным вариантом выглядит сухопутный маршрут. Правительство Ирана хочет, чтобы такой трубопровод стоимостью 3 млрд долл. был построен в два этапа. На первом газопровод должен быть протянут из Ирана в Пакистан, а затем, на втором этапе — из Пакистана в Индию, если Индия проявит готовность к этому17. Индия с ее быстро растущей экономикой стремится заключить соглашение с Ираном о гарантированных поставках газа по сухопутному трубопроводу через территорию Пакистана. Идея этого газопровода возникла в Иране под влиянием как политических, так и коммерческих факторов. Главные мотивы данной стратегии обусловлены американской политикой, направленной против правительства Ирана. И Индия, и Пакистан положительно откликнулись на эту идею Ирана; Пакистан даже продемонстрировал очевидный энтузиазм, горячее стремление участвовать в проекте, рассчитывая на плату, которую мог бы взимать за транзит. Индия, кажется, не разделяет американской неприязни к этому проекту: ее постоянно растущие потребности в энергии требуют надежного и безопасного источника поставок. Пакистан же, который первоначально с энтузиазмом приветствовал этот проект, постепенно к нему охладел18, хотя в 2011 году Иран также предложил продавать Пакистану 1 100 МВтч электроэнергии по субсидированным ценам и сообщил, что из 1 100 км трубопровода IPI, которые должны проходить по территории Ирана, 1 000 км уже проложены19.
Америка поддерживает прекрасные отношения и с Индией и с Пакистаном, обе страны после событий сентября 2001 года расширили свои связи с Соединенными Штатами. Что касается Индии, США обещали помочь ей занять положение глобальной великой державы, особенно в Южной Азии. Она станет полезным союзником США в регионе, если окажется способна соперничать с Китаем и Россией — главными американскими конкурентами в мире.
Но Пакистан обязан большей частью прироста своего ВВП американской экономической помощи: благодаря доброй воле и содействию Америки существенно снизилось бремя обслуживания его внешнего долга; в свою очередь, Америка сильно зависит от Пакистана в ведении войны с терроризмом, в борьбе против «Аль-Каиды» и в возможности добиться мира в Афганистане. Здесь важно, что проект TAPI угрожает конкурирующему проекту, связанному с Ираном. И предложенный проект трубопровода, ведущего из Ирана в Индию через Пакистан и потому известного как IPI, застопорился из-за проблем безопасности и непримиримой оппозиции со стороны Соединенных Штатов в связи с ядерной программой Ирана.
Потенциальную альтернативу линии поставок из Ирана видят в трубопроводе Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия, или TAPI20.
Учитывая сказанное, очевидно, какой из трубопроводных маршрутов предпочитают Пакистан и США.
Пакистан как энергетический коридор для IPI и TAPI
Пакистан может приобрести немалое геополитическое и геоэкономическое значение для Южной, Западной и Центральной Азии, поскольку способен служить энергетическим
17 Cm.: Ul Haq N., Hasan A. Gas Pipeline Projects in South Asia, 9 August 2005. P. 9—19.
18 Ibid. P. 19.
19 [http://www.tribune.com].
20 [http://web.ebscohost.com].
коридором и для государств этих регионов, и для стран, лежащих за их пределами. Именно возможность Пакистана служить связующим звеном между Западной и Южной Азией, Центральной и Южной Азией и Южной и Восточной Азией составляет главный фактор пакистанской геополитики. А жадно поглощающим энергоресурсы экономикам Китая и Индии, чтобы добиться устойчиво высоких темпов экономического роста, остро необходимы нефть и газ. Доходы от транзита и современные высокоиндустриальные проекты, связанные с реализацией трубопроводов, позволят таким странам, как Афганистан и Пакистан, расширить собственную экономическую базу и больше не зависеть от иностранной помощи. Ожидается также, что Пакистан будет служить транзитным коридором для региона благодаря своему важному стратегическому положению: он граничит с Аравийским морем, Индией, Китаем, Ираном и Афганистаном. Чтобы не утратить этой позиции, Пакистану нужно будет добиваться энергетической независимости. Но его собственные запасы энергоресурсов намного меньше того, что необходимо для удовлетворения внутреннего спроса21.
Трубопровод TAPI, проходя по территории этих стран, будет способствовать развитию регионализма и, возможно, поможет улучшить отношения и решить пограничные споры между историческими соперниками — Индией и Пакистаном и Пакистаном и Афганистаном.
В 2010 году четыре страны подписали окончательное рамочное соглашение по проекту трубопровода TAPI, а Иран и Пакистан окончательно согласовали детали их собственного газопроводного проекта. Порт Гвадар — наглядное свидетельство возможностей Пакистана служить торговым и энергетическим коридором для Китая. Существует множество предложений по его использованию для удовлетворения будущих потребностей Китая в энергоресурсах. В этой связи появляется отчетливая перспектива превращения пакистанского глубоководного морского порта Гвадар в региональный торговый и транспортный узел потоков энергоносителей22. Гвадар занимает стратегически выгодное положение между тремя все более важными регионами мира: богатой нефтью Западной Азией, густонаселенной Южной Азией и быстро экономически развивающейся и богатой ресурсами Центральной Азией. Таким образом, Пакистан остается в центре энергетически ориентированной геоэкономической активности в регионе, которая в принципе способна обогатить большие или малые государства региона и позволить миллиардам их жителей пользоваться благами постоянного мира23.
Но есть и препятствия, мешающие Пакистану в полной мере реализовать свой потенциал транспортного коридора энергоносителей. Таких факторов три, и все они равно важны. Первый связан с войной в Афганистане — пока там не установится мир, реализовать потенциал Пакистана будет невозможно. Второй — соперничество Пакистана с Индией. Третий — напряженность в американо-иранских отношениях. Сегодня Пакистан фактически готов приветствовать любую схему доставки нефти по трубопроводам в любой форме. Здесь важно также стратегическое положение Афганистана, связывающего лишенную выхода к морю Центральную Азию с Южной Азией и Ближним Востоком. Если бы там улучшилось положение дел с безопасностью и инфраструктурой, Афганистан мог бы участвовать в поставках природного гази и электроэнергии из Центральной Азии в Южную Азию, экспортировать минеральные ресурсы в Китай и служить между-
21 Cm.: Amjid S.S., Bilal M.Q. et al., Biogas, Renewable Energy Resource for Pakistan // Renewable and Sustainable Energy Reviews, 20 February 2011, No. 15. P. 2834.
22 Cm.: Anwar Z. Gwadar Deep Sea Port's Emergence as Regional Trade and Transportation Hub: Prospects and Problems // Journal of Political Studies, 2009, Vol. 1, Issue 2. P. 98.
23 Cm.: Ahmad I. Pakistan's Future Role as Regional Energy Corridor // South Asia Strategic Stability (SASS), London, 1 November 2010. P. 3—5.
народным перевалочным пунктом для торговых грузов, транспортируемых по суше из иранских и пакистанских портов.
Отношение к TAPI России и Китая
Туркменистан обладает четвертыми по величине в мире доказанными запасами газа. Большую часть добываемого газа он всегда продавал России. Она и сегодня сохраняет монополию на экспорт газа из Туркменистана и других бывших советских республик, таких как Казахстан. Однако эта ситуация может измениться в результате недавнего открытия в Туркменистане новых обширных газовых месторождений. Кроме того, воодушевленная ростом своих доходов от нефти, Москва начала проводить в жизнь новую программу, нацеленную на восстановление ее былых позиций в мире — теперь уже в качестве энергетической сверхдержавы. В 2009 году после взрыва на газопроводе и последующих ожесточенных споров с Туркменистаном о ценах Москва значительно уменьшила закупки туркменского газа. Поэтому Туркменистан решил перенаправить газовый поток с Довлетабадского месторождения, ранее направлявшийся в Россию, на юг.
Участие России в региональной торговле энергоресурсами в качестве важного и надежного поставщика газа для трубопровода TAPI было бы важным вкладом в развитие многостороннего сотрудничества в Южной и Центральной Азии. Владимир Путин провозгласил Новую энергетическую политику (НЭП), основанную на следующих принципах: диверсификация покупателей российских энергоресурсов, сохранение контроля со стороны государства над стратегическими решениями по поводу разведки запасов нефти и газа и маршрутов транзита, подписание долгосрочных контрактов с иностранцами на разработку российских природных ресурсов и регулирование доступа иностранцев к этим ресурсам. Согласно НЭП, Россия готова будет вкладывать средства в объекты энергетической инфраструктуры лишь в том случае, если страны-потребители подпишут контракты на закупку энергоресурсов на 20—30 лет24. Огромные российские компании (крупнейшей из нефтегазовых компаний России является «Газпром») стремятся получить доступ на глобальные рынки и добиться монопольного положения или как минимум доли в нефтяных и газовых проектах, подобных трубопроводу TAPI. Поскольку сохранение полного контроля над своими трубопроводами является ключевым элементом в стратегии России по обеспечению господства над трубопроводами, ведущими из Туркменистана в ЕС или другие регионы, то Москва будет стремиться удерживать свою монополию на транзит нефти и газа из-за ножниц между относительно низкими внутренними ценами и более высокими ценами мирового рынка. Трубопровод TAPI потенциально дает возможность покончить с российской монополией и даже просто с доминированием России в сфере энергоснабжения, и вторая сторона — Туркменистан — хочет воспользоваться представившейся возможностью освободиться от зависимости от России и диверсифицировать свой энергетический экспорт.
Таким образом, складывается впечатление, что Россия нашла возможность добиться нескольких целей сразу:
■ во-первых, удержать политическое влияние на центральноазиатские режимы через контроль над ресурсами;
24 Cm.: Sevastyanov S. The More Assertive and Pragmatic New Energy Policy in Putin's Russia: Security Implications for Northeast Asia // East Asia: An International Quarterly, Durham University, UK, 28 March 2008. P. 36.
■ во-вторых, сохранить немалые доходы, собираемые ею в виде платы за транзит от этих стран, не имеющих выхода к морю;
■ в-третьих, задержать появление конкурирующих экспортных маршрутов в направлении Китая, Ирана, Афганистана и Турции и,
■ наконец, удовлетворить растущие потребности Запада в энергоресурсах25.
Для Китая и многих других государств Центральная Азия важна в плане их энергетической безопасности и войны с терроризмом и фундаментализмом. При этом очевидно, что с 1991 года китайское влияние в регионе резко усилилось и Китай стал там одним из важнейших игроков26.
Многие считают, что действиями Пекина в Центральной Азии сегодня движут главным образом экономические императивы, прежде всего потребности в энергоресурсах. Энергетические ресурсы стран Центральной Азии — важный источник, позволяющий диверсифицировать пути удовлетворения энергетических потребностей Пекина, и стремление получить доступ к альтернативным источникам поставок было для Китая важным побудительным мотивом. Но немалую роль играло и стремление диверсифицировать транспортные маршруты энергоресурсов, получить возможность доставлять их в обход Малаккского пролива. С одной стороны, Афганистан очень важен для Китая, потому что без экономического развития в Афганистане невозможно обеспечить безопасность юго-западных границ Китая; кроме того, Афганистан располагает богатыми природными ресурсами, а Россия рассматривает там Китай как партнера, а не как конкурента. С другой стороны, китайские власти поощряли усиление активности России в регионе и динамизм, который принесла с собой путинская политика с позиции силы, так как все это работало на достижение их собственных целей27.
Американская политика и приоритет TAPI
США утвердили постоянное военное присутствие в Азиатском регионе, причем география этого присутствия совпадает с «нефтяной осью» 1970-х годов. В 2001 году выпускаемый Пентагоном «Четырехлетний оборонный обзор» характеризовал Азию как регион, представляющий собой мировую ресурсную базу, где, скорее всего, должно развернуться широкомасштабное военное соперничество при крайне подвижных комбинациях быстро усиливающихся и столь же быстро слабеющих региональных держав и где Америке необходимо иметь больше военных баз. После 11 сентября изменился и подход к глобальным вопросам обороны, и политика размещения военных баз. США приняли решение закрыть 35% своих баз времен холодной войны и переместить военные контингенты в Западную и Центральную Азию на небольшие базы с минимальным количеством стационарных сооружений28. Очевидно, США стремились обеспечить большую гибкость и под-
25 Cm.: Laruelle M., Peyrouse S. China as a Neighbor: Central Asian Perspectives and Strategies. Washington D.C.: Johns Hopkins University-SAIS. Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program. A Joint Transatlantic Research and Policy Center, 2009. P. 14—62.
26 Cm.: Swanstrom N. China's Role in Central Asia: Soft and Hard Power // Global Dialogue, Winter/Spring 2007, Vol. 9, No. 1—2.
27 Cm.: Laruelle M., Peyrouse S. Op. cit. P. 14.
28 Cm.: Why the United States Promotes India's Great Power Ambitions // Monthly Review, 2006, Vol. 57, Issue 10. P. 16—33.
вижность своих сил в Центральной Азии, чтобы те могли эффективнее участвовать в борьбе за ресурсы и в антитеррористических операциях. Анализ показывает, что массовое убийство 11 сентября послужило Соединенным Штатам отправной точкой для запуска второй версии Нового мирового порядка29.
По новым планам, имперская экспансия в районы, где сосредоточены стратегические ресурсы, должна была избавиться от всяких пространственных и временных ограничений и стать подлинной экспансией и в пространстве, и во времени30. Анализом корней американской внешней политики в контексте действия основных политэкономических факторов непосредственно занимается так называемая теория радикальной геополитики — ее представители стремятся определить относительную роль различных политических факторов и экономических сил в формировании внешней политики. В эпоху после Второй мировой войны американская внешняя политика в основном формировалась под влиянием геоэкономической логики, но ориентировалась и на логику геополитики, притом что политические линии, которые диктовали одна и другая, временами могли сильно различаться. Например, заинтересованность Америки в контроле над энергетическими ресурсами Ирана (геоэкономический императив) и ощущаемая американским руководством необходимость восстановить доверие к Соединенным Штатам перед лицом брошенного Ираном вызова американской гегемонии на Ближнем Востоке (геополитический императив) некоторым образом противоречили друг другу. Более того, высокопоставленные американские руководители чувствовали, что им необходимо добиться введения санкций против Ирана, чтобы сохранить доверие к Америке перед лицом иранского вызова31.
Американскую политику в более широко понимаемой Центральной Азии во многом определяли энергетические факторы. В том, что касается энергоресурсов, Соединенные Штаты преследовали в регионе несколько целей. Одной из них была помощь европейским союзникам Америки и странам самого региона в диверсификации их импорта и экспорта нефти и природного газа. С другой стороны, Америка стремится ослабить российское доминирование и устранить монопольное положение России в энергетическом секторе стран Центральной Азии, а также изолировать Иран и Китай в Центральной и Южной Азии. Кроме того, американские энергетические компании инвестировали средства в добычу нефти и природного газа в Казахстане и Туркменистане. В общем виде в вопросах энергетических ресурсов стран Центральной Азии и Южного Кавказа цели американской политики включают поддержку их суверенитета и связей с Западом, поддержку американских частных инвестиций, укрепление энергетической безопасности Запада путем диверсификации поставщиков, помощь союзникам Америки в Центральной и Южной Азии и противодействие строительству трубопроводов, которые осуществляли бы транзит в интересах их «энергетического конкурента» Ирана или каким-то иным образом позволяли бы тому приобрести слишком большое влияние на регион. В последнее время в круг интересов США входит также содействие экспорту электроэнергии, нефти и газа из Центральной Азии в Южную и обеспечение безопасности региональных каспийских трубопроводов и энергетических ресурсов32.
США настойчиво поддерживали трубопровод TAPI, потому что, если труба TAPI пройдет через Афганистан и Пакистан, плата за транзит будет для этих стран важным
29 Cm.: Petras J. One Year of Empire-Building // Economic and Political Weekly, 11 September 2002, No. 373504.
P. 14.
30 Cm.: Guha S.-B. Post-September 11 Indo-U.S. Strategic Ties: Locating Power and Hegemony // The Geographical Journal, September 2011, Vol. 177, No. 3. P. 223—227.
31 Cm.: Mercille J., Jones A. Practicing Radical Geopolitics: Logics of Power and the Iranian Nuclear Crisis. School of Geography, Planning and Environmental Policy, University College Dublin, Published by Taylor & Francis, LLC, July 2009. P. 857—860.
32 Cm.: Nichol J. Central Asia: Regional Developments and Implications for U.S. Interests // CRS Report for Congress, 12 October 2011. P. 48.
источником дохода. Но при этом Америка неофициально возражала против строительства трубопровода 1Р1. США стремились изолировать Иран — эта вражда восходит еще к событиям, последовавшим за Иранской революцией 1979 года, и еще в период президентства Буша Иран причисляли к «оси зла». К тому же иранское правительство проводило и проводит независимую от других держав политику во всех областях, в частности в экспорте энергоресурсов и трубопроводной политике, в то время как Вашингтон хочет играть важную роль в вопросе энергоресурсов и их экспорта. В последнее время главным оправданием для этих устремлений Вашингтона выступает мирная ядерная программа Ирана. С другой стороны, иранское правительство выступило против пребывания американских воинских контингентов в Афганистане и в Ираке и против наличия в Центральной Азии и на Ближнем Востоке военных баз для этих контингентов. Вкратце, возражения Соединенных Штатов против трубопровода 1Р1 сводятся к тому, что сама его идея, по сути, политически мотивирована и вновь возрождает прежние политические проблемы. Однако Иран стремится расширять свою роль в Центральной и Южной Азии и экспортировать газ с месторождения Южный Парс в Пакистан и Индию через трубопровод 1Р1, и это серьезно отразится на американо-иранском соперничестве.
Основные проблемы и препятствия к реализации TAPI в сравнении с IPI
Никто не спорит с тем, что Афганистану, Пакистану и Индии необходимо больше энергоресурсов и что импорт газа — один из ключевых факторов, от которого зависит их будущее. Но ведь им необходима энергетическая безопасность, а маршрут трубопровода TAPI проходит через охваченные волнениями территории Афганистана и Пакистана33. Центральная проблема, с которой сталкивается проект TAPI, — вопрос о том, как обеспечить безопасность, необходимую для строительства трубопровода и для стабильных поставок газа по нему после завершения строительства. Ведь из 1 680 км, составляющих общую протяженность трубопровода, только 100 км пройдут по территории Туркменистана и Индии. Остальная часть будет пролегать по наиболее неспокойным территориям Афганистана, считающимся главным оплотом талибов, где в последние годы отмечено немало самых серьезных случаев насилия — провинциям Герат, Гильменд и Кандагар (две последние являются главным центром восстания талибов), и Пакистана — охваченным волнениями территориям Белуджистана и южной части Пенджаба.
Кроме того, между Афганистаном и Пакистаном существуют пограничные споры. В то же время обстановка на границах Афганистана с Ираном и Центральной Азией является относительно мирной34. Гражданские конфликты в Афганистане отвлекли его пуштунское население от усилий воссоединиться с пуштунами, живущим в соседних областях Пакистана и составляющими 14% его населения. Пуштуны не признают границы, установленной линией Дюранда; не признает ее и Афганистан, значительную часть населения которого составляют пуштуны. Стремление пуштунов к образованию собственного национального государства может стать причиной длительного конфликта между Пакиста-
33 [htt://www.brecorder.com].
34 Cm.: Afghanistan's Other Neighbors: Iran, Central Asia, and China. Conference Report, Organized by the American Institute of Afghanistan Studies and the Hollings Center for International Dialog, Istanbul, Turkey, 24— 26 July 2008. Released February 2009. P. iii.
ном и Афганистаном. Проводимая Пакистаном протекционистская политика побуждает Афганистан укреплять сотрудничество с его западным соседом, Ираном. При этом Иран сталкивается с Пакистаном в Белуджистане, поделенном между этими двумя государствами. Пакистан и Иран сотрудничали в подавлении национализма белуджи, в котором обе страны видят угрозу региональной стабильности и своей территориальной целостно-сти35. Ясно, что дефицит поставок энергоносителей в любую из крупных стран-импортеров может отрицательно сказаться и на других странах региона, и постепенно все страны соглашаются с необходимостью многостороннего сотрудничества в обеспечении энергетической безопасности (см. рис. 2)36.
Рисунок 2
Подводя итоги, можно вкратце отметить, что трубопровод TAPI должен пройти по горным территориям Афганистана и это сильно затрудняет и удорожает его строительство, а в самой Центральной Азии такие державы, как Россия, Китай и Иран относятся к этому проекту весьма негативно.
3аключение
Центральная Азия располагает большими запасами энергоресурсов и занимает стратегически важное положение, но не имеет выхода к морю. Соответственно, перед странами, располагающими запасами энергоресурсов, остро стоит проблема транзита,
35 Cm.: Zambelis Ch. Violence and Rebellion in Iranian Balochistan // Jamestown Foundation, 29 June 2006 [http://www.jamestown.org/programs/gta/single/?tx_ttnews[tt_news]=821&tx_ttnews[backPid]=181&no_cache=1].
36 Cm.: Baseline Study for Energy Cooperation in Northeast Asia. Seoul: Korea Energy Economic Institute, 2007. P. 3—143.
особенно транспортировки газа, который, в отличие от нефти, нужно транспортировать главным образом по трубопроводам. В последнее время в странах Южной Азии и в Китае экономика и спрос на энергоресурсы росли быстрее, чем в других частях мира. Главные факторы, обусловившие рост их потребности в энергоресурсах, — экономическое и социальное развитие, рост населения, высокая зависимость от нефти и газа и ограниченность собственных запасов энергоносителей. Энергетическая геополитика очень важна, с одной стороны, для стран, испытывающих потребность в энергоресурсах, с другой — для тех стран, через чью территорию осуществляется транспортировка энергоносителей: положение транзитеров приносит немалые экономические и политические выгоды. В вопросе о транзите энергоресурсов из Центральной Азии в Южную Азию были предложены два альтернативных проекта трубопроводов: TAPI и IPI. Взгляды разных региональных и мировых держав на эти предложения разнятся, и вокруг этой проблемы между региональными и мировыми державами развернулась Большая игра за контроль над энергоресурсами и их транзитом. Россия, Китай и Иран — крупные и мощные страны в Евразии — официально и неофициально заняли по отношению к проекту TAPI резко отрицательную позицию.
Все три государства объединяет общая заинтересованность в том, чтобы устранить американское влияние в Евразии. Россия хотела бы сохранить контроль над экспортом энергоресурсов и их ценами, но прокладка таких трубопроводов, как TAPI и «Набукко», подорвет ее монополию на экспорт энергоресурсов. Однако Россия официально заявила о желании компании «Газпром» участвовать в проекте TAPI. Но одна из главных целей американского присутствия в странах Центральной и Южной Азии как раз и состоит в том, чтобы увести их с российской орбиты, и участие «Газпрома» в проекте TAPI никак не отвечает этой цели. Кроме того, Россия поддерживает стратегическое сотрудничество с Ираном и, как и Китай, готова приветствовать строительство трубопровода IPI. Быстрый экономический рост Китая обострил во всей Центральной Азии соперничество за доступ к природным ресурсам, особенно энергетическим, и он надеется, что трубопровод IPI будет продлен по территории Пакистана до его границы.
Прокладке трубопровода IPI мешает враждебность между Ираном и Соединенными Штатами, однако для Пакистана и Индии иранский маршрут экономически выгоднее. Кроме того, положение дел с безопасностью в иранском Белуджистане существенно лучше, чем в мятежных провинциях Афганистана и в пакистанском Белуджистане, через которые должен проходить трубопровод TAPI.
Усилившиеся в последнее время трения между США и Пакистаном обострили ирано-американское соперничество. Так, в 2010 и 2011 годах по мере нарастания трений между США и Пакистаном Иран и Пакистан сделали несколько шагов к улучшению своих взаимоотношений.
Несомненно, Иран нуждается в региональном экспортном рынке для своих энергоресурсов, и нерешенность проблем, связанных с его ядерной программой, ухудшает внешнеполитические позиции страны. Однако Ирану нужно дать шанс найти свое место в осуществлении проекта Большой Центральной Азии.
Улучшение американо-иранских отношений серьезно помогло бы наладить снабжение энергоресурсами стран Южной Азии (Пакистана и Индии) и таких стран Восточной Азии, как Китай.
